Текст книги "Курс русской истории"

Автор книги: Василий Ключевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

ДВОЯКОЕ ЗНАЧЕНИЕ г. КИЕВА. Киев служил главным оборонительным форпостом страны против степи и центральной вывозной факторией русской торговли. Потому, попав в варяжские руки. он не мог остаться простым местным варяжским княжеством, какими были возникшие в то же время княжества в Новгороде, Изборске и на Белоозере или позднее в Полоцке и Турове. Завязавшиеся торговые связи с Византией и арабским Востоком, с черноморскими, азовскими и каспийскими рынками, направляя народный труд на разработку лесных богатств страны, стягивали к Киеву важнейшие хозяйственные её обороты. Но для обеспечения этих оборотов необходимо было иметь безопасные границы и открытые торговые пути по степным рекам, даже производить иногда вооружённое давление на самые рынки для приобретения выгодных торговых условий. Всего этого можно было достигнуть только соединёнными силами всех восточных славянских племён, т. е. насильственным подчинением тех из них, которые, живя в стороне от главных торговых путей, не имели побуждений добровольно поддерживать князей киевских. Вот почему известия свои и чужие говорят о воинственных делах первых князей киевских. Исследования академика Васильевского о житиях святых Георгия Амастридского и Стефана Сурожского достаточно убедительно доказали, что Русь ещё в первой половине IX в. делала набеги на берега Чёрного моря, даже южные. Но до патриарха Фотия она не отваживалась напасть на самый Царьград. До Фотия дошли кое-какие слухи о начавшемся важном перевороте на Руси, шедшем именно из Киева, и он в своих проповедях по случаю нападения Руси на Царьград и в последовавшем затем окружном послании объясняет происхождение этой русской дерзости. Народ, никем не знаемый до этого нападения, ничтожный, по словам Фотия, вдруг стал пресловутым, прославленным после этого отважного дела, а отвага внушена была ему тем, что недавно он поработил соседние племена, и этот успех сделал его чересчур гордым и дерзким. Значит, как только основалось в Киеве варяжское княжество, отсюда началось сосредоточение сил страны и вышло первое общерусское предприятие, вызванное общим интересом, обеспечением торговых сношений.

КИЕВСКОЕ КНЯЖЕСТВО – ПЕРВАЯ ФОРМА РУССКОГО ГОСУДАРСТВА. Таковы были условия, при содействии которых возникло великое княжество Киевское. Оно явилось сперва одним из местных варяжских княжеств: Аскольд с братом уселись в Киеве как простые варяжские конинги, охранявшие внешнюю безопасность и торговые интересы захваченного ими владения. Олег шёл по их следам и продолжал их дела. Но военно-промышленное положение Киева сообщило всем им более широкое значение.

Киевская земля прикрывала собою с юга всю страну по греко-варяжскому пути; её торговые интересы разделяла вся страна, ею прикрываемая. Потому под властью киевского князя волей или неволей соединились другие варяжские княжества и городовые области Руси, и тогда Киевское княжество получило значение Русского государства. Это подчинение было вынуждено политической и экономической зависимостью от Киева, в какую эти княжества и области стали с падением хозарского владычества в степи. Поэтому появление Рюрика в Новгороде, кажется мне, неудобно считать началом Русского государства: тогда в Новгороде возникло местное и притом кратковременное варяжское княжество. Русское государство основалось деятельностью Аскольда и потом Олега в Киеве: из Киева, а не из Новгорода пошло политическое объединение русского славянства; Киевское варяжское княжество этих витязей стало зерном того союза славянских и соседних с ними финских племён, который можно признать первоначальной формой Русского государства.

ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННОЕ ЕГО ПРОИСХОЖДЕНИЕ. Государство становится возможно, когда среди населения, разбитого на бессвязные части с разобщёнными или даже враждебными стремлениями, является либо вооружённая сила, способная принудительно сплотить эти бессвязные части, либо общий интерес, достаточно сильный, чтобы добровольно подчинить себе эти разобщённые или враждебные стремления. В образовании Русского государства принимали участие оба укачанных фактора, общий интерес и вооружённая сила. Общий интерес состоял в том, что все торговые города Руси с появлением наводнивших степь печенегов почувствовали потребность в вооружённой силе, способной оградить пределы страны и её степные торговые дороги от внешних нападений. Главным исходным пунктом, из которого выходили русские торговые караваны к черноморским и каспийским рынкам по степным рекам, был Киев. Как скоро здесь явилась вооружённая сила, доказавшая свою способность удовлетворять указанным потребностям страны, этой силе добровольно подчинились все торговые города Руси с их областями. Этой силой был варяжский князь со своей дружиной. Став носителем и охранителем общего интереса, подчинившего ему торговые города страны, этот князь с дружиной из вооружённой силы превращается в политическую власть. Но, пользуясь новыми средствами, которые доставляла ему эта власть. князь начал насильственно подчинять себе и другие племена, не разделявшие этого общего интереса, слабо участвовавшие в торговых оборотах страны. Завоеванием этих племён, удалённых от центральной речной дороги, завершено было политическое объединение восточных славян. Так, повторяю, в образовании Русского государства участвовали и общий интерес, и вооружённая завоевательная сила, потому что общий интерес соединился с завоевательной силой: нужды и опасности русской торговли вызвали к действию на её защиту вооружённую дружину с князем во главе, а эта дружина, опираясь на одни племена, завоевала другие. Прочтите внимательно рассказ Начальной летописи о киевских князьях IX и Х вв., и пред вами раскроется это двойственное военно-промышленное происхождение Киевского княжества, древнейшей формы Русского государства. Первые племена, примкнувшие к Киевскому княжеству и усердно поддерживавшие его князей в заморских походах, были именно племена, жившие по главной речной дороге Днепра – Волхова и тяготевшие к большим торговым городам.

Эти племена легко подчинялись власти киевского князя. Славяне новогородские, призвавшие князей, пытавшиеся бунтовать против Рюрика и потом покинутые Олегом и Игорем для Киева, повиновались им безропотно. Чтобы подчинить другие племена, иногда достаточно было одного похода, даже без борьбы: так были покорены кривичи смоленские и северяне. Напротив, племена, обитавшие в стороне от этой речной дороги, среди которых не было больших торговых городов, т. е. значительного вооружённого купечества, долго противились власти новых правителей и покорились им только после упорной, не раз возобновлявшейся борьбы. Так после многих трудных походов были покорены древляне и радимичи; с такими же усилиями были покорены и вятичи в конце Х в., спустя столетие после основания Киевского княжества. Таков был окончательный факт, завершивший собою ряд сложных процессов юридических, экономических и политических, начавшихся расселением восточных славян по русской равнине. Перечислю ещё раз эти процессы.

ОБЗОР ИЗУЧЕННОГО. Мы застаём восточных славян в VII и VIII вв. на походе, в состоянии всё усиливавшегося общественного разложения. Образовавшийся между ними на Карпатах военный союз распался на составлявшие его племена, племена разложились на роды, даже роды начали дробиться на мелкие дворы, или семейные хозяйства, какими эти славяне стали жить на днепровском новоселье. Но здесь под действием новых условий завязался среди них обратный процесс постепенного взаимного сцепления; только связующим элементом в новых общественных построениях служило уже не чувство кровного родства, а экономический интерес, вызванный к действию свойствами страны и внешними обстоятельствами. Южные реки равнины и наложенное со стороны иго втянули восточных славян в оживлённую внешнюю торговлю. Эта торговля стянула разбросанные одинокие дворы в сельские торговые средоточия, погосты, потом в большие торговые города с их областями. Новые внешние опасности с начала IX в. вызвали новый ряд переворотов. Торговые города вооружились; тогда они из главных складочных пунктов торговли превратились в политические центры, а их торговые округа стали их государственными территориями, городовыми областями; некоторые из этих областей сделались варяжскими княжествами, а из соединения тех и других образовалось великое княжество Киевское, древнейшая форма Русского государства. Такова связь экономических и политических фактов в нашей начальной истории: экономические интересы последовательно превращались в общественные связи, из которых вырастали политические союзы. Теперь, изучив ряд древнейших явлений нашей истории, припомним тот исходный вопрос, от которого мы отправились в этом изучении.

Обращаясь к первому периоду нашей истории, я изложил два взгляда на её начало.

Одни начинают её довольно поздно, не ранее половины IX в., с прихода варягов, заставших восточных славян в диком состоянии, без всяких зачатков гражданственности; другие отодвигают начало нашей истории в туманную даль дохристианской древности. Припомнив изученные нами факты и извлечённые из них выводы, мы можем установить своё отношение к тому и другому взгляду. Наша история не так стара, как думают одни, началась гораздо позднее начала христианской эры; но она и не так запоздала, как думают другие: около половины IX в. она не начиналась, а уже имела за собою некоторое прошедшее, только не многовековое, считавшее в себе два с чем-нибудь столетия.

ЛЕКЦИЯ X ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПЕРВЫХ КИЕВСКИХ КНЯЗЕЙ. ОБЪЕДИНЕНИЕ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯНСКИХ ПЛЕМЁН ПОД ВЛАСТЬЮ КИЕВСКОГО КНЯЗЯ. УСТРОЙСТВО УПРАВЛЕНИЯ. НАЛОГИ; ПОВОЗЫ И ПОЛЮДЬЯ. СВЯЗЬ УПРАВЛЕНИЯ С ТОРГОВЫМ ОБОРОТОМ. ВНЕШНЯЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КИЕВСКИХ КНЯЗЕЙ. ДОГОВОРЫ И ТОРГОВЫЕ СНОШЕНИЯ РУСИ С ВИЗАНТИЕЙ. ЗНАЧЕНИЕ ЭТИХ ДОГОВОРОВ И СНОШЕНИИ В ИСТОРИИ РУССКОГО ПРАВА. ВНЕШНИЕ ЗАТРУДНЕНИЯ И ОПАСНОСТИ РУССКОЙ ТОРГОВЛИ. ОБОРОНА СТЕПНЫХ ГРАНИЦ. РУССКАЯ ЗЕМЛЯ В ПОЛОВИНЕ XI в. НАСЕЛЕНИЕ И ПРЕДЕЛЫ. ЗНАЧЕНИЕ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ КИЕВСКОГО. КНЯЖЕСКАЯ ДРУЖИНА: ЕЁ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ БЛИЗОСТЬ К КУПЕЧЕСТВУ БОЛЬШИХ ГОРОДОВ. ВАРЯЖСКИЙ ЭЛЕМЕНТ В СОСТАВЕ ЭТОГО КУПЕЧЕСТВА. РАБОВЛАДЕНИЕ КАК ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ОСНОВА СОСЛОВНОГО ДЕЛЕНИЯ. ВАРЯЖСКИЙ ЭЛЕМЕНТ В СОСТАВЕ ДРУЖИНЫ. РАЗНОВРЕМЕННЫЕ ЗНАЧЕНИЯ СЛОВА РУСЬ. ПРЕВРАЩЕНИЕ ПЛЕМЁН В СОСЛОВИЯ.

Мы старались рассмотреть факт, скрытый в рассказе Начальной летописи о первых киевских князьях, который можно было бы признать началом Русского государства.

Мы нашли, что сущность этого факта такова: приблизительно к половине IX в.

внешние и внутренние отношения в торгово-промышленном мире русских городов сложились в такую комбинацию, в силу которой охрана границ страны и её внешней торговли стала их общим интересом, подчинившим их князю киевскому и сделавшим Киевское варяжское княжество зерном Русского государства. Этот факт надобно относить ко второй половине IX в.: точнее я не решаюсь обозначить его время.

НАПРАВЛЕНИЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КИЕВСКИХ КНЯЗЕЙ. Общий интерес, создавший великое княжество Киевское, охрана границ и внешней торговли, направлял и его дальнейшее развитие, руководил как внутренней, так и внешней деятельностью первых киевских князей. Читая начальный летописный свод, встречаем ряд полуисторических и полусказочных преданий, в которых историческая правда сквозит чрез прозрачную ткань поэтической саги. Эти предания повествуют о князьях киевских IX и Х вв. – Олеге, Игоре, Святославе, Ярополке, Владимире. Вслушиваясь в эти смутные предания, без особенных критических усилий можно уловить основные побуждения, которые направляли деятельность этих князей.

ПОКОРЕНИЕ ВОСТОЧНОГО СЛАВЯНСТВА. Киев не мог остаться стольным городом одного из местных варяжских княжеств: он имел общерусское значение как узловой пункт торгово-промышленного движения и потому стал центром политического объединения всей земли. Деятельность Аскольда, по-видимому, ограничивалась ограждением внешней безопасности Киевской области: из летописи не видно, чтобы он покорил какое-либо из окольных племён, от которых оборонял своих полян, хотя слова Фотия о Росе, возгордившемся порабощением окрестных племён, как будто намекают на это.

Первым делом Олега в Киеве летопись выставляет расширение владений, собирание восточного славянства под своею властью. Летопись ведёт это дело с подозрительной последовательностью, присоединяя к Киеву по одному племени ежегодно. Олег занял Киев в 882 г.; в 883 г. были покорены древляне, в 884 г. – северяне, в 885 г. – радимичи; после того длинный ряд лет оставлен пустым.

Очевидно, это порядок летописных воспоминаний, или соображений, а не самых событий. К началу XI в. все племена восточных славян были приведены под руку киевского князя; вместе с тем племенные названия появляются всё реже, заменяясь областными по именам главных городов. Расширяя свои владения, князья киевские устанавливали в подвластных странах государственный порядок, прежде всего, разумеется, администрацию налогов. Старые городовые области послужили готовым основанием административного деления земли. В подчинённых городовых областях по городам Чернигову, Смоленску и др. князья сажали своих наместников, посадников, которыми были либо их наёмные дружинники, либо собственные сыновья и родственники. Эти наместники имели свои дружины, особые вооружённые отряды, действовали довольно независимо, стояли лишь в слабой связи с государственным центром, с Киевом, были такие же конинги, как и князь киевский, который считался только старшим между ними и в этом смысле назывался "великим князем русским" в отличие от князей местных, наместников. Для увеличения важности киевского князя и эти наместники его в дипломатических документах величались "великими князьями". Так, по предварительному договору с греками 907 г. Олег потребовал "укладов" на русские города Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любеч и другие города, "по тем бо городом седяху велиции князи, под Олгом суще". Это были ещё варяжские княжества, только союзные с киевским: князь сохранял тогда прежнее военно-дружинное значение, не успев ещё получить значения династического. Генеалогическое пререкание, какое затеял под Киевом Олег, упрекая Аскольда и Дира за то, что они княжили в Киеве, не будучи князьями, "ни рода княжа", – притязание Олега, предупреждавшее ход событий, а ещё вероятнее – такое же домышление самого составителя летописного свода. Некоторые из наместников, покорив То или другое племя, получали его от киевского князя в управление с правом собирать с него дань в свою пользу, подобно тому как на Западе в IX в. датские викинги, захватив ту или другую приморскую область Империи Карла Великого, получали её от франкских королей в лен, т. е. в кормление. Игорев воевода Свенельд, победив славянское племя улучей, обитавшее по нижнему Днепру, получал в свою пользу дань не только с этого племени, но и с древлян, так что его дружина, отроки, жила богаче дружины самого Игоря.

НАЛОГИ. Главной целью княжеской администрации был сбор налогов. Олег, как только утвердился в Киеве, занялся установлением дани с подвластных племён. Ольга объезжала подвластные земли и также вводила "уставы и оброки, дани и погосты", т. е. учреждала сельские судебно-административные округа и устанавливала податные оклады. Дань обыкновенно платили натурою, преимущественно мехами, "скорою". Впрочем, из летописи узнаём, что неторговые радимичи и вятичи в IX и Х вв. платили дань хозарам, а потом киевским князьям "по шлягу от рала", с плуга или сохи. Под шлягами (skilling) надобно разуметь, вероятно, всякие иноземные металлические деньги, обращавшиеся тогда на Руси, преимущественно серебряные арабские диргемы, которые путём торговли в изобилии приливали тогда на Русь.

Дань получалась двумя способами: либо подвластные племена привозили её в Киев, либо князья сами ездили за нею по племенам. Первый способ сбора дани назывался повозом, второй – полюдьем. Полюдье – это административно-финансовая поездка князя по подвластным племенам. Император Константин Багрянородный в своём сочинении О народах, писанном в половине Х в., рисует изобразительную картину полюдья современного ему русского князя. Как только наступал месяц ноябрь, русские князья "со всею Русью" μετα παντων των Πωζ, т. е. с дружиной, выходили из Киева ειζ τα πολοδια в городки, т. е. на полюдье, о котором ему говорили его славяно-русские рассказчики и которое он по созвучию приурочил к этому греческому слову. Князья отправлялись в славянские земли древлян, дреговичей, кривичей, северян и прочих славян, плативших дань Руси, и кормились там в течение всей зимы, а в апреле месяце, когда проходил лёд на Днепре, спускались опять к Киеву. Между тем как князья с Русью блуждали по подвластным землям, славяне, платившие дань Руси, в продолжение зимы рубили деревья, делали из них лодки-однодеревки и весной, когда вскрывались реки, Днепром и его притоками сплавляли к Киеву, вытаскивали на берег и продавали Руси, когда она по полой воде возвращалась с полюдья. Оснастив и нагрузив купленные лодки, Русь в июне спускала их по Днепру к Витичеву, где поджидала несколько дней, пока по тому же Днепру собирались купеческие лодки из Новгорода, Смоленска, Любеча, Чернигова, Вышгорода. Потом все направлялись вниз по Днепру к морю в Константинополь. Читая этот рассказ императора, легко понять, какими товарами грузила Русь свои торговые караваны лодок, сплавлявшихся летом к Царьграду: это была дань натурой, собранная князем и его дружиной во время зимнего объезда, произведения лесных промыслов: меха, мёд, воск. К этим товарам присоединялась челядь, добыча завоевательной дружины. Почти весь Х в. продолжалось покорение славянских и соседних финских племён из Киева, сопровождавшееся обращением массы побежденных в рабство. Араб Ибн-Даста, писавший в первой половине этого века, говорит о Руси, что она производит набеги на славян, подъезжает к ним на кораблях, высаживается, забирает обывателей в плен и продаёт другим народам. У византийца Льва Диакона встречаем очень редкое известие, что император Цимисхий по договору со Святославом дозволил Руси привозить в Грецию хлеб на продажу. Главными торговцами были киевское правительство, князь и его "мужи", бояре. К торговому каравану княжескому и боярскому примыкали лодки и простых купцов, чтобы под прикрытием княжеского конвоя дойти до Царьграда. В договоре Игоря с греками читаем, между прочим, что великий князь русский и его бояре ежегодно могут посылать к великим царям греческим столько кораблей, сколько захотят, с послами и с гостями, т. е. со своими собственными приказчиками и с вольными русскими купцами. Этот рассказ византийского императора наглядно указывает нам на тесную связь между ежегодным оборотом политической и экономической жизни Руси. Дань, которую собирал киевский князь как правитель, составляла в то же время и материал его торговых оборотов: став государем, как конинг, он, как варяг, не переставал ещё быть вооружённым купцом. Данью он делился со своею дружиной, которая служила ему орудием управления, составляла правительственный класс. Этот класс действовал как главный рычаг, в том и в другом обороте, и политическом и экономическом: зимою он правил, ходил по людям, побирался, а летом торговал тем, что собирал в продолжение зимы. В том же рассказе Константина живо обрисовывается и централизующее значение Киева, как средоточия политической и хозяйственной жизни Русской земли. Русь, правительственный класс с князем во главе, своими заморскими торговыми оборотами поддерживала в славянском населении всего Днепровского бассейна судовой промысел, находивший себе сбыт на весенней ярмарке однодеревок под Киевом, и каждую весну стягивала сюда же из разных углов страны по греко-варяжскому пути купеческие лодки с товарами лесных зверогонов и бортников. Таким сложным экономическим круговоротом серебряный арабский диргем или золотая застёжка византийской работы попадали из Багдада или Царьграда на берега Оки или Вазузы, где их и находят археологи.

СВЯЗЬ УПРАВЛЕНИЯ С ТОРГОВЛЕЙ. Так устроялась внутренняя политическая жизнь в Киевском княжестве IX и Х вв. Легко заметить основной экономический интерес, руководивший этой жизнью, сближавший и объединявший отдаленные и разрозненные части земли: дань, шедшая киевскому князю с дружиной, питала внешнюю торговлю Руси. Этот же экономический интерес направлял и внешнюю деятельность первых киевских князей. Деятельность эта была направлена к двум главным целям: 1) к приобретению заморских рынков, 2) к расчистке и охране торговых путей, которые вели к этим рынкам. Самым видным явлением во внешней истории Руси до половины XI в. по Начальной летописи, были военные походы киевских князей на Царьград. До смерти Ярослава их можно насчитать шесть, если не считать похода Владимира на византийскую колонию Херсонес Таврический в 988 г.: Аскольдов, который приурочивали к 865 г., а теперь относят к 860 г., Олегов 907 г., два Игоревых – 941 и 944 гг., второй болгарский поход Святослава 971 г., превратившийся в войну с греками, и, наконец, поход Ярослава, сына Владимира, 1043 г. Достаточно знать причину первого и последнего из этих походов, чтобы понять главное побуждение, которое их вызывало. При Аскольде Русь напала на Царьград, раздраженная, по словам патриарха Фотия, умерщвлением своих земляков, очевидно, русских купцов, после того как византийское правительство отказало в удовлетворении за эту обиду, расторгнув тем свой договор с Русью. В 1043 г. Ярослав послал на греков своего сына с флотом, потому что в Константинополе избили русских купцов и одного из них убили. Итак, византийские походы вызывались, большею частью, стремлением Руси поддержать или восстановить порывавшиеся торговые сношения с Византией. Вот почему они оканчивались обыкновенно торговыми трактатами. Такой торговый характер имеют все дошедшие до нас договоры Руси с греками Х в. Из них дошли до нас два договора Олега, один И горев и один краткий договор или только начало договора Святославова. Договоры составлялись на греческом языке и с надлежащими изменениями формы переводились на язык, понятный Руси. Читая эти договоры, легко заметить, какой интерес связывал в Х в. Русь с Византией. Всего подробнее и точнее определен в них порядок ежегодных торговых сношений Руси с Византией, а также порядок частных отношений русских в Константинополе к грекам:

с этой стороны договоры отличаются замечательной выработкой юридических норм, особенно международного права.

ДОГОВОРЫ И ТОРГОВЛЯ С ВИЗАНТИЕЙ. Ежегодно летом русские торговцы являлись в Царьград на торговый сезон,продолжавшийся 6 месяцев; по договору Игоря никто из них не имел права оставаться там на зиму. Русские купцы останавливались в предместье Константинополя у св. Мамы, где находился некогда монастырь св.

Маманта. Со времени того же договора императорские чиновники отбирали у прибывших купцов княжескую грамоту с обозначением числа посланных из Киева кораблей и переписывали имена прибывших княжеских послов и простых купцов, гостей, "да увемы и мы, – прибавляют греки от себя в договоре, – оже с миром приходят": это была предосторожность, чтобы под видом агентов киевского князя не прокрались в Царьград русские пираты. Русские послы и гости во все время своего пребывания в Константинополе пользовались от местного правительства даровым кормом и даровой баней – знак, что на эти торговые поездки Руси в Константинополе смотрели не как на частные промышленные предприятия, а как на торговые посольства союзного киевского двора. По свидетельству Льва Диакона, такое значение русских торговых экспедиций в Византию было прямо оговорено в трактате Цимисхия со Святославом, где император обязался принимать приходящих в Царьград для торговли руссов в качестве союзников, "как искони повелось" χαυαπερ ανεχαυεν ευιμον ην. Надобно заметить при этом, что Русь была платной союзницей Византии, обязывалась договорами за условленную "дань" оказывать грекам некоторые оборонительные услуги на границах империи. Так договор Игоря обязывал русского князя не пускать Черных болгар в Крым "пакостить" в стране Корсунской.

Торговые послы Руси получали в Царьграде свои посольские оклады, а простые купцы месячину, месячный корм, который им раздавался в известном порядке по старшинству русских городов, сначала киевским, потом черниговским, переяславским и из прочих городов. Греки побаивались Руси, даже приходившей с законным видом:

купцы входили в город со своими товарами непременно без оружия, партиями не больше 50 человек, одними воротами, с императорским приставом, который наблюдал за правильностью торговых сделок покупателей с продавцами; в договоре Игоря прибавлено: "Входяще же Русь в град, да не творят пакости". По договору Олега русские купцы не платили никакой пошлины. Торговля была преимущественно меновая:

этим можно объяснить сравнительно малое количество византийской монеты, находимой в старинных русских кладах и курганах. Меха, мед, воск и челядь Русь меняла на паволоки (шелковые ткани), золото, вина, овощи. По истечении торгового срока, уходя домой, Русь получала из греческой казны на дорогу продовольствие и судовые снасти, якори, канаты, паруса, все, что ей надобилось.

ИХ ЗНАЧЕНИЕ В ИСТОРИИ ПРАВА. Такой порядок торговых сношений Руси с Византией установлен был договорами Олега и Игоря. Разностороннее культурное значение их для Руси понятно само собою: достаточно припомнить, что они были главным средством, подготовившим принятие христианства Русью, и именно из Византии. Но надобно теперь же отметить в них одну сторону, которая могла возыметь свое действие еще до принятия христианства, сторону юридическую. Правовые отношения между русскими и греками в Константинополе определялись, уголовные и гражданские правонарушения, между ними случавшиеся, разбирались "по закону греческому и по уставу и по закону русскому". Так возникали смешанные нормы, комбинированные из двух прав, которые излагались в договорах. В них иногда трудно различить составные элементы, римско-византийский и русский, притом русский двойственный, варяжский и славянский. Договоры сами по себе, как дипломатические документы, лежавшие в киевском княжеском архиве, не могли оказать прямого действия на русское право. Они имеют важное научное значение как древнейшие письменные памятники, в которых проступают черты этого права, хотя, изучая их, не всегда можно решить, имеем ли мы перед собою чистую русскую норму или разбавленную византийской примесью. Но отношения, в которые становилась Русь, имевшая дела с Константинополем, не могли остаться без влияния на юридические ее понятия и сами по себе, как не похожие на то, что было на Днепре или Волхове. В юридическое мышление этих людей иное, греко-римское понятие могло запасть также невзначай, как в некоторые статьи Олегова договора с греками проскользнула терминология греко-римского права. В Константинополе на императорской службе состояло немало Руси, и крещеной и поганой. По одной статье Олегова договора, если кто из таких русских умрет, не урядив своего имения, не оставив завещания, а "своих не имать", его имение передается "к малым ближикам в Русь". Свои – это римское sui, нисходящие, а малые ближики, или просто ближики, как читаем в некоторых древнерусских памятниках – proximi οι πχησιον, боковые. Русь, торговавшая с Византией, была у себя дома господствующим классом, который обособлялся от туземного славянства сначала иноплеменным происхождением, а потом, ославянившись, сословными привилегиями. Древнейшие русские письменные памятники воспроизводят преимущественно право этой привилегированной Руси и только отчасти, по соприкосновению, туземный, народный правовой обычай, которого нельзя смешивать с этим правом. Мы припомним это замечание, когда будем изучать Русскую Правду.

ОХРАНА ТОРГОВЫХ ПУТЕЙ. Другою заботой киевских князей была поддержка и охрана торговых путей, которые вели к заморским рынкам. С появлением печенегов в южно-русских степях это стало очень трудным делом. Тот же император Константин, описывая торговые плавания Руси в Царьград, ярко рисует затруднения и опасности, какие приходилось ей одолевать на своем пути. Собранный пониже Киева под Витичевом караван княжеских, боярских и купеческих лодок в июне отправлялся в путь. Днепровские пороги представляли ему первое и самое тяжелое препятствие. Вы знаете, что между Екатеринославом и Александровском, там, где Днепр делает большой и крутой изгиб к востоку, он на протяжении 70 верст пересекается отрогами Авратынских возвышенностей, которые и заставляют его делать этот изгиб.

Отроги эти принимают здесь различные формы; по берегам Днепра рассеяны огромные скалы в виде отдельных гор; самые берега поднимаются отвесными утесами высотой до 35 саженей над уровнем воды и сжимают широкую реку; русло ее загромождается скалистыми островами и перегораживается широкими грядами камней, выступающих из воды заостренными или закругленными верхушками. Если такая гряда сплошь загораживает реку от берега до берега, это – порог; гряды, оставляющие проход судам, называются заборами. Ширина порогов по течению – до 150 саженей; один тянется даже на 350 саженей. Скорость течения реки вне порогов – не более 25 саженей в минуту, в порогах – до 150 саженей. Вода, ударяясь о камни и скалы, несется с шумом и широким волнением. Значительных порогов теперь считают до десяти, во времена Константина Багрянородного считалось до семи. Небольшие размеры русских однодеревок облегчали им прохождение порогов. Мимо одних Русь, высадив челядь на берег, шестами проталкивала свои лодки, выбирая в реке вблизи берега места, где было поменьше камней. Перед другими, более опасными, она высаживала на берег и выдвигала в степь вооруженный отряд для охраны каравана от поджидавших его печенегов, вытаскивала из реки лодки с товарами и тащила их волоком или несла на плечах и гнала скованную челядь. Выбравшись благополучно из порогов и принесши благодарственные жертвы своим богам, она спускалась в днепровский лиман, отдыхала несколько дней на острове св. Елевферия (ныне Березань), исправляла судовые снасти, готовясь к морскому плаванию, и, держась берега, направлялась к устьям Дуная, все время преследуемая печенегами. Когда волны прибивали лодки к берегу, руссы высаживались, чтобы защитить товарищей от подстерегавших их преследователей. Дальнейший путь от устьев Дуная был безопасен. Читая подробное описание этих царьградских поездок Руси у императора, живо чувствуешь, как нужна была русской торговле вооруженная охрана при движении русских купцов к их заморским рынкам. Недаром Константин заканчивает свой рассказ замечанием, что это – мучительное плавание, исполненное невзгод и опасностей.