Текст книги "Московские големы (СИ)"
Автор книги: Василий Мидянин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Желаете что-нибудь купить, господа? – очаровательным голосом с сексуальной хрипотцой, вежливо, но со скрытой угрозой проворковала Хэппи Мил.
У нее было кукольное личико анимэшной девочки с утрированной европейской внешностью, мальчиковой стрижкой, огромными глазищами в пол-лица и крошечным ротиком, также способным распахиваться на пол-лица в моменты изумления, ярости или оральных ласк. На Хэппи Мил был стильный жесткий топик-бронежилет, который открывал плоское пузико и соблазнительный пупок, проколотый маленькой серебряной розой, короткая бронеюбка и высокие кольчужные ботфорты. В руках она держала тяжелую плазмоплеть с длинным асбестовым кнутовищем, из которого вызмеивались три шипящих, потрескивающих, плотных огненных хвоста; шевелясь, они скребли по полу, высекая искры.
– Желаю купить тебя, демоница! – нахально заявил Ика Сырой Кальмар.
– Я только по золотым кредитным картам «виза», – холодно произнесла Хэппи Мил. – Или по обоюдному согласию. Обоюдное согласие в данном случае не канает. У тебя есть «виза»?..
Шиитаке нервно сглотнул.
– У них даже кредитные карты из золота! – зашептал он Мягкому Крабу.
– Остынь, – осадил его Краб. – Это такое же надувательство, как и все остальное. На самом деле они из пластика, только выкрашены золоченой краской.
– Итак, уважаемые? – произнес Капитан Копирайт, безучастно глядя на големов через прорези блестящего черного шлема, увенчанного массивными рогами. На нем был черный нейрожилет, прорезиненные черные штаны, высокие черные сапоги и перчатки, за спиною струился на виртуальном ветру длинный черный плащ из тончайшего шелка; на груди белой эмалевой краской была изображена большая буква C в круге – могучий пентакль его клана, ежедневно приносящего Маммоне силу, власть и богатство. – Будете что-нибудь покупать или желаете покинуть гипермаркет без лишних проблем?
– Только предварительно придется компенсировать причиненный ущерб, – произнес Нато, поднеся правую, механическую руку к виску и прислушиваясь к вставленному в ухо наушнику-горошине. Его узкие черные очки брезгливо блеснули в мягком сиянии утопленных в стене светильников. Вместо левого глаза у него был вживлен светодиод Мятликова, который багрово мерцал из-под темного стекла. – Торговый зал контролируется при помощи видеокамер, господа.
– Хватит ходить вокруг да около! – взревел Кани. – Вы отлично знаете, что мы пришли драться!
– Ах, как неосторожно с вашей стороны! – закашлял нечеловеческим хохотом Капитан Копирайт. – Надеюсь, работаем фулл контакт?
– Фулл контакт и запрещенных приемов нет! – запальчиво крикнул Кани Мягкий Краб.
– Что ж, превосходно! – Верховный сенобит дал знак коллегам, и те, не спуская глаз с големов, начали понемногу рассредоточиваться по залу, образуя широкий полукруг. – Один на один, как взрослые, или стенка на стенку?
– Один на один!
Големы подобрались, насупились, глядя на беззвучно перемещающихся противников.
– До первой крови или до смерти?
– До полной и безоговорочной молекулярной дезинтеграции!
– Что ж, прекрасно, прекрасно.
Возникла пауза. Немногочисленные посетители второго этажа в панике спешно покидали его, ощутив по сгустившейся атмосфере, что в ближайшие минуты это место совершенно не подходит для медитаций.
Големы сурово молчали, разглядывая своих противников. Бесстрастно молчали сенобиты, тоже разглядывая своих противников. Трудно сказать, что творилось в их головах – пронизанных фосфором и металлической арматурой, испещренных татуировками и плиточными сегментами, увенчаных панковскими гребнями и бычьими рогами, черными шлемами и белыми ромашками. В этом зале встретились достойные бойцы, и каждый из них сейчас остро ощущал, что победа легкой не будет.
– Митапиру! – внезапно громовым голосом вскричал Кани Мягкий Краб, и големы стеной обрушились на сенобитов.
Они сошлись: вода и камень, стихи и проза, лед и пламень. Монтекки и Капулетти. Годзилла и Заратустра. Розенкранц и Гильденстерн. Метценгерштейн и Берлифитцинг. Ирландская футбольная команда первого дивизиона и сборная Мексики по водному поло. Белые боевые носороги в черную полоску и черные боевые носороги в белую полоску. Первые минуты происходящее посреди торгового зала напоминало массовое побоище, однако затем умозрительный наблюдатель все же сумел вычленить отдельные элементы схватки.
По праву старшего Кани Мягкий Краб схватился с Капитаном Копирайтом. Если бы кто-нибудь из коллег решил оспаривать у него это право, он убил бы паскуду не задумываясь. Как требовали того складывавшиеся тысячелетиями традиции дуэлей между высшими демонами, поединщики плавно кружили в центре зала, пытаясь поразить соперника зычными гортанными выкриками, от которых осыпались уцелевшие стекла в витринах, уверенной поступью, битием себя в грудь и громогласными цитатами из Гермеса Трисмегиста.
Вокруг них тем временем происходил оживленный обмен мнениями. Магуро, изрыгая страшные проклятия, обеими руками отбивался от близнецов, синхронно обрушивавших на него с двух сторон железные дубинки. Унаги сошелся в рукопашной с Нато, конечности коего мелькали с такой стремительностью, что сбитый с толку зрительный аппарат идеального наблюдателя начал раскладывать их движения на отдельные фазы, из-за чего возникло ошибочное впечатление, будто у Нато по меньшей мере шесть рук, четыре ноги, два щупальца и пара выдвижных челюстей, как у Чужого.
Шиитаке и Антиперспирант закрутили бешеный фехтовальный хоровод, причем сенобит фехтовал двумя узкими и острыми скорпионьими клешнями, которыми его руки заканчивались вместо ладоней, голем же избрал в качестве орудия зонтик, позаимствованный им в одной из местных кумирен. Кроме того, слуга Маммоны то и дело норовил достать Императорского Гриба огромной колючкой с ядом, которая венчала его жилистый сегментированный хвост, раз за разом взмывавший над левым плечом сенобита; голем же в такие моменты всячески старался поймать противника за колючку, дабы вырвать ее с корнем, но пока не преуспел.
Что касается Ики, то ему достался наиболее неудобный противник, ибо Спам напоминал вставшую на задние лапы гигантскую жабу размером с человека, коя постоянно раскрывала смрадную пасть, но вместо языка выстреливала в противника омерзительными струями лягушачьей икры. Пока вся тактика Сырого Кальмара заключалась в виртуозном уворачивании от липких струй и ускользании от клинча, однако сколь ни был ловок голем, время от времени по его кирпичному корпусу все-таки стекали какие-то странные, составленные из лягушачьей икры, слова: «ВИАГРА»; «Центр Американского Английского»; «МУЖ НА ЧАС». Эти таинственные заклинания страшно нервировали Ику; ситуация также осложнялась тем, что у него не хватало одной руки, отсеченной ситхом в ниппонском ресторанте, в руках же Спама угрожающе поблескивали титановый трезубец и стальная сеть.
– Поди сюда, зайка, – поманила Сладкая Креветка Хэппи Мил. – Я вобью тебе твой хлыстик поглубже в дупло.
– Ты вообще-то мужик или баба? – криво усмехнулась Хэппи Мил.
– А ты сучка! – приятно изумилась Эби. – Тогда я не просто засуну его тебе в задницу, а ласково проверну там несколько раз!..
Битва разгоралась. Нато провел коварный прием «симатта ё», и Унаги улетел в стеклянную витрину парфюмной кумирни «Midianin». Дорогие притирания, мази и благовония разлетелись по помещению.
– Вот ведь дрыгоножец, – проворчал Копченый Угорь, крайне медленно выбираясь из разрушенной витрины, дабы хоть немного прийти в себя после нокдауна. – Сие невыносимо, как я погляжу!
– Надо говорить: спасибо за науку, мастер, – надменно процедил Нато.
– Мать!.. – вскрикнула Эби Сладкая Креветка, схлопотав плазменной плетью пониже спины.
– А, мастабарру! – заревел Магуро Ломтик Тунца, получая железной дубинкой по пальцам то слева, то справа.
– Мьянма! – невнятно выругался Ика Сырой Кальмар, поймав заряд лягушачьей икры прямо в лицо и не в силах разлепить челюсти.
– Кани! – возопил Шиитаке, в очередной раз зафиксировав туше от Антиперспиранта. – Они определенно побеждают нас по очкам! Что будем делать, чучинько?
– Переходим к плану «Б»! – распорядился Мягкий Краб. – То бишь включаем наше фирменное секретное оружие.
– Медвежью силу, помноженную на осознание собственной правоты?
– Нет, бесконечную подлость, помноженную на безграничное коварство! Этак вот...
Отбивая атаки Капитана Копирайта, Кани вдруг отшагнул в сторону и технично подставил ногу Спаму, который под напором Ики Сырого Кальмара по чуть-чуть пятился в его сторону. Запнувшись о лапу земляного голема, Спам оказался на полу, выронив трезубец.
Издав оглушительный боевой йомалаут, Ика взвился в воздух, растопырив руки и ноги, словно белка-летяга или звезда кетча, забравшаяся на одну из угловых стоек ринга и бросившаяся вниз, дабы расплющить поверженного противника своим внушительным весом. Спам попытался кунфуистским прыжком перейти из упора лежа в оборонительную стойку, одновременно начав раскручивать сеть для броска, но оказавшийся рядом Магуро, не переставая отмахиваться руками от Ренаульта и Пеугеота, как бы невзначай зацепил его ногой за щиколотку, и сенобит немедленно вернулся в исходное положение.
Меж тем Ика неумолимо рушился на него сверху; особенно хорош Сырой Кальмар был в замедленной съемке – несколько центнеров прессованного кирпича, плавно плывущих по воздуху, угрожающе разевающих пасть, корчащих страшные рожи и свирепо сучащих ногами. Спам хотел прянуть в сторону, но вотще: случившаяся поблизости Эби Сладкая Креветка, которая как раз пригнулась, уходя от плазменной плети Хэппи Мил, ухватила его за плечо и могучим рывком возвратила на исходную позицию.
В результате всех этих пертурбаций Ика столь точно приземлился на сенобита, полностью покрыв его своею кирпичной тушею, будто на Спаме была нарисована большая концентрическая мишень с пунктирами и поясняющими стрелочками: «Падать сюда». Раздался аппетитный чавкающий звук, брызнула во все стороны мутно-желтая жидкость, словно из раздавленного гнилого персика.
– Все-таки солидный вес при прочих равных тактико-технических характеристиках имеет в бою весьма ощутимые преимущества, – заметил Ика, пытаясь отклеиться от пола.
Упокоив соперника и поборов-таки непомерное количество липкой лягушачьей икры, выделившейся из Спама под большим давлением, он нашел в себе силы подняться и начать диверсионную деятельность согласно плана «Б». В частности, он подкрался сзади к Антиперспиранту и крепко ухватил того за предплечья. Пока Сырой Кальмар мертвой хваткой сжимал противника Шиитаке, сам Императорский Гриб, пользуясь временной беззащитностью сенобита, немедленно пронзил последнего зонтиком, коий тут же и раскрыл, разрывая гигантскому антропоморфному скорпиону жизненно важные внутренние органы. После этого, слегка перекурив, пара победоносных големов навалилась на Нато и помогла Унаги измочалить несчастного до полубесчувствия. Основная их помощь заключалась в двух увесистых ударах в затылочную кость; прочее Копченый Угорь с удовольствием доделал сам.
Затем они вчетвером с охотно примкнувшим Магуро отпинали близнецов, переломав им все кости и позвонки. Несколько сложнее пришлось с Хэппи Мил, ибо девушка оказалась виртуозом в обращении с плазменной плетью; однако даже величайшее мастерство можно задавить числом, что бы ни утверждали по этому поводу наивные продюсеры Брюса Ли.
Когда шесть угрюмых големов с недобрыми, совсем недобрыми ухмылками окружили Капитана Копирайта, он тотчас осознал свою жалкую участь и немедля сделал себе сэппуку при помощи соломинки для коктейлей, которую позаимствовал в ближайшей закусочной. Наружу из вскрытого сенобита интенсивно полезло такое, такое, что големы в ужасе отвернулись, зажимая ладонями рты, дабы из них не вырвались жаждущие обрести свободу рвотные массы.
Более сопротивляться натиску големов было некому. Из всего подразделения сенобитов подавал неуверенные признаки жизни только Нато, левый глаз которого тревожно мигал, словно аварийная сигнализация за лобовым стеклом импортного автомобиля.
– Сдавайся в позорный плен или изволь продолжить поединок, как то подобает настоящему мужчине, – обратился к нему Унаги. – И встать, когда с тобой разговаривает подпоручик!
Измордованный Копченым Угрем Нато валялся у него в ногах, похоже, почти не осознавая, что происходит. Он бессмысленно смотрел в потолок и бормотал что-то неразборчивое – возможно, несчастный пытался молиться своему фальшивому богу. Проникшись внезапным состраданием, Эби Сладкая Креветка шагнула вперед и решительно наступила ему на голову каменной ногой.
Голова сенобита треснула под ее тяжелой конечностью, как орех. Как орех.
Разрушительным атакующим конусом големы прошлись по второму этажу святилища, круша стеклянные перегородки, уничтожая презренные товары и беспощадно срывая со стен изображения лжебогов, предавших свои народы Маммоне. Когда элитный этаж был достаточно разгромлен и начал напоминать Землю в первый день творения, големы изволили коротко передохнуть и принести походные жертвы начальнику своего аналитического отдела, после чего неудержимо двинулись вниз.
– Что ты крутишься под ногами, любезный?! – рявкнул Ика на подсобного рабочего, который прямо перед его носом пытался протащить какую-то железную конструкцию.
– Концерт! – пискнул перепуганный рабочий. – Скоро будет концерт! Сцену готовим!
– А! – разъярился Сырой Кальмар. – Еще один певец Маммоны! Как зовут этого бесопоклонника?!
– Уотерс, дядечка! – закричал рабочий, закрывая голову руками. – Роджер Уотерс! Не бейте, родненький!
– А! – неожиданно обрадовался Ика. – Это тот социалист и пацифист, что материально помогает бедноте из лондонских предместий? Нет, этот пусть поет. Маммона, конечно, все равно поимеет с него свои проценты, но уж больно человек хороший. За двойной альбом «The Wall» ему можно простить многое. Может быть, чему-нибудь научит заплывших свиным жиром буржуа своими пламенными песнями протеста. Ну, чего встал? Быстренько потащил декорацию!
Подсобный рабочий ухватил металлическую конструкцию и торопливо поволок ее в расчищенный от холодильников угол, где на глазах вырастал сценический помост.
К чести иерофантов святилища, те уже почти закончили эвакуацию охваченных паникой простолюдинов. В отсутствие растерзанных храмовых стражников организационные функции пастырей взяли на себя жрицы из загончиков. Опасливо озираясь на спускающихся по лестнице адских оперативников, они лупили отставших неофитов резиновыми дубинками по хребтам и головам и надрывно вопили: «Скорее! Скорее!»
– Пусть их, – произнес Унаги Копченый Угорь, хотя никто и не думал преследовать разбегающихся мистов. – Соблазнительно, конечно, было бы обрушить на их головы кровлю и тем самым похоронить заживо более тысячи человек, дабы они окончили свои дни в страшных муках и благодаря этому вознеслись к престолу Великого Архитектора очищенными, однако боюсь, что подобная гекатомба, совершенная в святилище Маммоны, пойдет лишь на пользу последнему.
– Оттого уставом и запрещено убивать в святилищах, – кивнул Кани. – Не из человеколюбия же. Для чего своими руками подпитывать собственного противника?
– А что, уважаемый, – Ика повернулся к Унаги, – в вашем предыдущем подразделении не называли ли вас также убийцею гипермаркетов?
– Вообще-то нет, – честно признался Копченый Угорь. – Великовато помещение. Но попытка не пытка...
Он сосредоточился, на его теле обозначились напрягшиеся каменные жилы. Осыпались стекла во вращающихся дверях, лопнуло с грохотом несколько квадратных плафонов дневного света, бабахнул где-то в дальнем конце зала наполненный замороженными курами морозильник, который вышибло из сети. Не успевшие покинуть гипермаркет остатки паствы пронзительно завизжали, резиновые дубинки заработали с удвоенной силой.
– Не волнуйтесь, сохраняйте спокойствие, – обратился Кани к отступающим в беспорядке пасомым. – Организованно продвигайтесь к выходу. Пока вам ничего не угрожает. Мы начнем убивать вас, только когда вы окажетесь на улице.
– Изрядно, друг мой, изрядно! – обратился Ика Сырой Кальмар к Унаги со словами искреннего восхищения и поддержки. – Как это вы делаете... – Он напрягся, закусил губу от усердия, захрипел – и с расположенных поблизости полок внезапно посыпались плюшевые мишки и пластмассовые ведра.
– Ура! Мочи гниду глобализма! – радостно возопила Эби Сладкая Креветка, присоединяя свои ментальные усилия к потугам Ики и Унаги. Теперь товары сыпались на пол и с дальних стеллажей, а когда к разрушителям гипермаркета подключился Шиитаке, предметы начали неуверенно перемещаться по полу, собирая прах бесчисленного множества ступавших по этому залу ног и понемногу закручиваясь в спираль.
– Эх, молодежь, – проворчал Магуро, покосившись на Кани. – Ни хрена толком не могут... Тряхнуть разве стариной?..
Он присоединился к квартету упражняющихся в низшей магии коллег, и на полу загудел стремительно вращающийся циклон, составленный из огромного числа товаров народного потребления, а также их отдельных частей и деталей, отломавшихся в ходе формирования вихря.
– Умри, брат Маммона! – восторженно вскричал железобетонный голем.
Пожав плечами, Кани поддержал подчиненных. Миниатюрный атмосферно-вещевой фронт обрел третье измерение: он вознесся над полом и теперь вращался на высоте полутора метров, постепенно набирая скорость. Баловства ради големы попытались сформировать из сего мусорного смерча новое плотное тело для Васаби Тертого Хрена, но у них ничего не вышло, поскольку каждый тянул в свою сторону. Смерч разрастался, вбирая в себя все новые и новые предметы. Рассыпался ледяной холм с покоившимися на нем рыбами, морепродуктами и ракообразными; кубики льда и представители морской фауны незамедлительно были втянуты в бушующий посреди супермаркета циклон. Живописно поскакали по помещению ярко-оранжевые апельсины из надломившегося бурта. Рушились стеллажи, распахивались холодильные шкафы, их содержимое неизменно присоединялось к бешеной пляске смерти. Вихрь предметов угрожающе гудел, раскручиваясь все быстрее и быстрее, дико хохотали и выли големы, пищали в ужасе застрявшие в дверях последние адепты Маммоны. Казалось, наступил долгожданный конец света и всем теперь достанется по первое число сообразно заслугам, казалось, нет в мире силы, которая сможет положить конец этой безумной разнузданной вакханалии, которая сумеет призвать к порядку и одернуть распоясавшихся астральных хулиганов, которая самым решительным образом воспрепятствует...
– Stop.
Это прозвучало негромко, но весомо и явственно различимо. Это повисло в пространстве, словно табачный дым. Это коротко ударило изнутри в черепа всех присутствующих.
Вращающиеся предметы на мгновение замерли в воздухе, затем безвольно осыпались на пол.
Големы в невыразимом раздражении развернулись на сто восемьдесят градусов.
Уотерс в длинном черном плаще, похожем на крылья летучей мыши, мягко выступил вперед. Под его ногами негромко звякнул сценический помост. Над его головой развернулось и заполоскалось на ветру черное полотнище с двумя перекрещенными молотками в красном круге.
So ya
Thought ya
Might like to go to the show,
– вкрадчиво произнес Мистер Пинк Флойд.
Где-то в кассах бабахнуло, и за спиной Уотерса выросли огненные фонтаны фейерверков. Стоявшая за клавишами в глубине сцены Нэнси взяла пронзительный аккорд, громом прокатившийся по ввергнутому в хаос торговому залу. Замелькали стробоскопические вспышки, пополз по залу разноцветный туман, подсвеченный расширяющимися лепестками лазерных лучей.
– Занять круговую оборону! – поспешно скомандовал Кани Мягкий Краб, нутром почуяв неладное.
Боевой маг слегка дернул струны бас-гитары, отозвавшиеся низким мелодичным гулом.
– Вы испытываете свинцовую тяжесть во всех членах, – тягуче, нараспев произнес Уотерс, ткнув пальцем в Магуро. – Вам тепло и хочется спать. Все ваши члены наливаются свинцом. Вы стремительно тяжелеете...
– Эй, секундочку! – забеспокоился Ломтик Тунца, погрузившись в каменный пол по колено.
– Вас неудержимо тянет вниз, – продолжал Уотерс. – Невозможно сопротивляться. Ваше тело налилось такой тяжестью, что грунт не способен вас удержать...
– Ребята, сделайте что-нибудь! – в панике возопил Магуро, рывками проваливаясь по пояс.
– Эй, любезнейший! – обратилась к Уотерсу Сладкая Креветка.
– А вот вам значительно легче! – заметил Мистер Пинк Флойд, обращая неподвижный змеиный взгляд на Эби. – There is no pain, you are receding. Вы чувствуете неимоверную легкость во всем теле. Безусловно, вы вот-вот взлетите...
– Убейте его кто-нибудь! – взревела Сладкая Креветка, ощутив, что ее ноги уже еле-еле касаются пола.
Она взлетела, словно воздушный шарик, и крепко треснулась башкой о распорку потолка, повредив какую-то трубу, из которой, весело журча, тут же побежала мутная вода.
– Магуро! – заорала она, пытаясь сфокусировать взгляд на оставшемся внизу товарище, однако того уже не было видно – только огромная дыра в полу, которая затягивалась прямо на глазах. – Сука!!! – выкрикнула Эби, беспомощно барахтаясь в воздухе и пытаясь вновь отыскать взглядом своего обидчика.
Уотерс меж тем сместился в сторону и уже мастерски фехтовал там с прочими адскими оперативниками грифом бас-гитары, висевшей у него на шее на широком нейлоновом ремне. Наноструны его гитары толщиной в две молекулы каждая исправно резали твердые корпуса нападавших, словно сыр бри. Пока музыканту удавалось лишь состругивать по касательной асфальтовые, каменные и кирпичные стружки, прозрачные и невесомые, которые лебедиными перьями печально и плавно опускались на пол, но не возникало ни малейшего сомнения, что если кто-либо из големов проявит несколько менее разворотливости и проворства, страшный гитарный гриф развалит его пополам нисколько не хуже меча Зигфрида или гиперболоида инженера Гарина. Оперативники внезапно с тоскою ощутили, что нарвались наконец на фигуру, которая им не по зубам. Кани Мягкий Краб вскоре блестяще подтвердил это, кубарем покатившись по полу с разрубленным бедром.
– Йомалаут, дядя! – вскричал загнанный в угол Ика, неуклюже закрываясь единственной лапой. – Брэк! Тачдаун!
– Буся! – выкрикнул Уотерс, направив гриф бас-гитары на Сырого Кальмара, и тот моментально лопнул, забрызгав кирпичной крошкой всех присутствующих.
– Сударь, извольте биться по правилам! – оскорбился Унаги Копченый Угорь, брезгливо стряхивая с себя бренные останки Ики.
– Я всегда бьюсь по правилам, любезный, – с достоинством ответствовал Уотерс, – только правила в большинстве случаев устанавливаю сам.
– Что ж, достойно, – оценил Унаги, нервно разминая запястья.
– И весьма, – подтвердил Мистер Пинк Флойд.
Унаги Копченый Угорь нашел свой славный конец, когда прогрессивный западный композитор и музыкант дернул струну бас-гитары, и невыносимый резонанс, возникший вследствие этого, расколол бордюрные камни, из которых было сложено тело Копченого Угря, на множество бесполезных кусков, побудить которые к движению не смог бы теперь даже ринпоче Ульянов (Ленин).
Шиитаке Императорский Гриб, весьма верно и вовремя оценив обстановку, благоразумно бежал к выходу, но Уотерс ловко снял его на бегу тремя метательными медиаторами. Остро отточенные медиаторы рассекли голема на четыре части. Продолжавший угасающее вращение металлический остов двери подхватил кучу асфальтовых обрубков и по концентрической орбите начал толкать ее перед собой.
Уотерс выполнил энергичное физкультурное упражнение, восстанавливая дыхание, и с изумлением воззрился на покачивающуюся возле потолка Эби Сладкую Креветку, которая уже оставила бесплодные попытки спуститься вниз и теперь молча пыталась понять, каким образом этот худой бледнолицый дьявол за три с половиною минуты умудрился шутя разделаться с обученным штурмовым подразделением адских оперативников.
– А вы, дорогуша, как я посмотрю, возомнили себя стратостатом? – ехидно осведомился Уотерс. – Your hands feel just like two balloons, don't they?.. Вы что, не в курсе, что предметы тяжелее воздуха не имеют способности к самостоятельному полету?..
– Упс! – только и успела выговорить ошарашенная Эби. Вслед за этим она рухнула с высоты, ударилась корпусом о гранитный пол и разбилась вдребезги. Кусочки Сладкой Креветки разлетелись по всему помещению.
Прогрессивный композитор и музыкант обратил свой взор туда, где охал на полу полуразрубленный Кани Мягкий Краб.
– Ты, демон, – произнес Уотерс, презрительно кривя губы в своей неподражаемой манере, – вставай и дерись как мужчина, если хочешь умереть красиво. В противном случае я отсеку тебе голову и покрошу ее в горшки в своей оранжерее. Это ведь чернозем, buddy, ha?
– Во имя человеколюбия! – прохрипел Кани. – Десять минут, чтобы собраться с мыслями!
– Пять, – великодушно разрешил Уотерс. – С половиною. Нэнси, детка, задай нам пожалуйста размер.
В тишине разгромленного гипермаркета раздался усиленный через динамики мерный стук метронома, коий отсчитывал время, оставшееся Мягкому Крабу до перехода в Гулкую Пустоту.
– Хопа, пацаны! А вот и я!..
Неугомонный Васаби Тертый Хрен воплотился в очередной раз. Теперь материалом для плотного тела ему послужили без числа разбросанные по полу обледенелые трупики лангустов, омаров, креветок, кальмаров, крабов и прочих панцирных океанических обитателей, коих зоологическая классификация видов категорически не позволяет именовать рыбами, как, впрочем, и китов с дельфинами, которых тем не менее на полу гипермаркета отнюдь не было. Престранное нечто, похожее на гигантского ледяного кузнечика, воздвиглось за спиной у Нэнси, задрало плоскую морду к потолку, издало тоскливый утробный рев и всей массой обрушилось на обернувшуюся в ужасе женщину, одновременно распадаясь на составляющие – Васаби потратил сегодня слишком много сил и был уже не способен на сколь-нибудь продолжительное воплощение. Дождь ледяных морепродуктов застучал по каменному полу.
Острые и твердые как сталь клешни и усы морских гадов не успели причинить Нэнси особого вреда, кроме нескольких синяков и царапин. Она скончалась от термического удара. На ее посиневших губах выступил иней, кожа превратилась в холодный пергамент. Глубокозамороженные морепродукты валялись вокруг нее, превращая соприкасающийся с ними воздух в кристаллики ядовито-зеленого снега.
Волоча гитару за ремень, Уотерс медленно, не веря своим глазам, приблизился к месту произошедшей трагедии.
– Нэнси, – угасающим голосом проговорил он, опускаясь на колени перед бездыханным телом подруги, – как же это... Ooooh babe! Don't leave me now... How could you go? When you know how I need you to beat to a pulp on a saturday night...
– Мужик, ты это... – Прихрамывая, Кани осторожно подошел сзади, попытался положить Уотерсу лапу на плечо. – Ты не обижайся. Ну, так получилось... Пацаны не хотели...
Не оглядываясь, Уотерс резко взмахнул рукой и располовинил Мягкого Краба ребром ладони, по которому стремительно проскользнули голубые и сиреневые искры. Две бесформенные груды земли, некогда бывшие командиром подразделения големов, глухо ударились об пол.
– Нэнси, – жалобно проговорил Уотерс, глядя в никуда. Как всякий аутист, он не умел душевно страдать и даже не знал толком, как это правильно делается. Пока он осознавал с ужасом лишь одно: о внятном эспрессо и распарованных точно по оттенку носках после стирки ему придется забыть на неопределенно долгое время. Возможно, навсегда.
За его спиной послышалось вкрадчивое шевеление. Хаотично разбросанные по полу предметы медленно, но целеустремленно сползались, притягиваясь друг к другу, явно образуя нечто огромное и страшное. Уотерс привстал, обернулся через плечо и задумчиво наблюдал, как в десятке метров от него неудержимо воздвигается гигантское чудовище. За основу для креатуры явно был принят ледяной кузнечик Васаби. Опираясь на шесть суставчатых ног, потрясающее воображение титаническое насекомое существо неторопливо пожевывало широкими хелицерами, бессмысленно глядя мимо боевого мага выпуклыми фасеточными глазами. Возможно, именно так выглядел бы Маммона, соблаговоли он лично воплотиться в плотном теле для защиты своего зиккурата.
– Блин, ну и цирк... – бормотало чудовище на несколько голосов. – Эй, сухопутные, хорош толкаться!.. А чего, я всегда любила групповухи. Господа, вы звери, господа!.. Йомалаут, ну прими же вправо, елки! Убери ногу!.. Ат, дэв побери! Мастабарру! Пацаны, кто испортил воздух?.. Слушай, ты, чмо худое, ты что, не в курсе, что семьи достойных комбатантов трогать строго запрещается? Под трибунал пойдешь, сука, он же озвереет сейчас... А у тебя, к примеру, базука есть?.. Цыц, ребята, он на нас смотрит!..
Чудовище замолчало и выжидающе уставилось на Уотерса.
– So ya, – произнес срывающимся голосом тот, поднимая гитару, словно автомат Калашникова. – Thought ya.
Его тон не предвещал нововоплотившимся големам ничего хорошего.
– Спляшем?.. – нагло предложило чудовище голосом Васаби Тертого Хрена.
И вот тут-то началось самое интересное из того, что произошло этим бурным вечером.
Московский мэр вихрем взлетел по ступеням башни мэрии, бросил кепкой в направлении вешалки, пожал руку своему падавану – молодому человеку в деловом костюме, поднявшемуся при его появлении с гостевого диванчика, – велел секретарше сделать два чая с медом и не впускать никого, кроме референта, после чего прошел в свой кабинет, жестом пригласив падавана следовать за собой. В кабинете он первым делом опустился в кресло, включил компьютер, ввел длинный пароль и начал быстро пролистывать последние сводки ГУВД. Молодой человек, заняв кресло напротив, почтительно молчал, неторопливо перебирая четки с кипарисовым пацификом вместо креста.
– Сколько? – проронил наконец мэр, не отрываясь от монитора.
– Триста тридцать один, Юрий Михайлович. Это только те, что целиком. Там еще фрагментов тел несколько машин.
– Не вовремя, – пробормотал мэр, ожесточенно орудуя мышью, – вот не вовремя... Инвесторы и так жмутся... А сейчас и вовсе нельзя, чтобы это всплыло. Не видать тогда нам олимпиады, как своих трахей...
– Люди в черном сработали оперативно, – доложил падаван. – Все утечки информации перекрыты. Два человека зачищены. Очевидцам и пострадавшим откорректированы воспоминания. Единственная проблема – по какой статье списывать материал. Дорожные происшествия?..
– Ни в коем случае! Число погибших в дорожных происшествиях не резиновое, однако! На прошлой неделе уже списали под эту статью девяносто семь человек в Южном Бутове. Запамятовал? Поднимется хай, что не обеспечиваем безопасность дорожного движения. Нас мигом сожрут...
