Текст книги "Оборот третий. Яйца Нимиры (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

Соавторы: Мила Бачурова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 11

Я первым направил на ближайшего голема ракетку и пустил луч колечками. Луч летел медленно, будто слыхом не слыхивал, что есть такая «скорость света».

– Умри! – гаркнули в левое ухо.

Повернуться я не успел. Успел только поймать затылком бейсбольную биту. Прихвостни Джона сообразили, что их страшное-опасное противояичное оружие на нас немножко не работает, и начали импровизировать. Сила удара у яйца была смешной, однако моему многострадальному позвоночнику этого хватило. Вскрикнув, я упал на колени и оказался лицом к яйцу с крашеным яйцом.

– Не надо было тебе связываться с семьёй Джона Ячменное Яйцо, – прошипело яйцо и размахнулось битой.

Пока оно размахивалось, я увидел, как луч долетел до голема и угодил ему прямо в грудь. Яйцо, в которое он попал, засветилось ослепительно белым светом и взорвалось. Силой взрыва повело остальные яйца, голем покачнулся.

– Ура! – заорал я хором с вороном, который над битвою кружил.

Словно подтверждая, что, безусловно, ура, мне в лоб прилетело битой. Подавившись криком, я упал на бок.

– Что же ты никак не сдохнешь? – заорало яйцо, вновь поднимая биту.

– Не умею, – пожаловался я. – Учусь-учусь, а толку – хрен…

Ударить яйцо не успело – его прикончила пинком Диана. Выкрикнув что-то матерное, она пробила скорлупу пяткой. Нога погрузилась внутрь почти до колена. Крашеное яйцо смертельно побледнело, и узоры сделались ещё более контрастными.

– Живой? – спросила Диана, высвободив ногу. Платье она таки опять придерживала, не используя вторую ракетку.

– А как выгляжу?

– Хреново ты выглядишь.

– Значит, живой. Это фича у меня такая.

Диана, впрочем, уже не слушала. Отвлеклась на очередного отважного отморозка, попытавшегося атаковать её ножом. Яйцо получило по маковке ракеткой и скончалось на месте. А ракетка уже хреначила лучом по следующему.

Так, надо как-то подниматься. Война идёт, а я валяюсь – некрасиво. Хотя… Если подумать – оно мне надо? Оружие у меня хорошее, дальнобойное, можно и лёжа пострелять.

Я, вдохновлённый этой мыслью, взял на «мушку» всё того же голема и принялся палить ему по коленям. Главное – повалить, а там ногами запинаем.

Яйцерина визжала вообще без передыху. Ну, удобно, чё. Лёгких нет – визжи – не хочу. Вот грохнут сейчас батю – будет знать, дурында. Есть же простая жизненная мудрость: кто тебя к столбу привязал – тот враг. Почему девушки её так плохо понимают? «Бьёт – значит, любит» – это только в БДСМ работает. Может, конечно, Яйцерина как раз из этих – фиг её знает. Чужое яйцо – потёмки.

И вдруг завизжала Фиона. Я, вздрогнув, отвлёкся от расстрела голема и вывернул шею, пытаясь рассмотреть, что происходит. Фиона голосила, кажется, от одного лишь сопереживания, потому что ничего страшного с ней не произошло – как торчала в окне с ракетками, так и торчит. А вот соседнее окно пустовало. На землю по стене стекали густые яичные массы. Светлого тебе перерождения, Яйцедок…

Я вновь повернулся к голему. И вовремя. Тот вытянул руку и «выстрелил» яйцом. Яйцо, вращаясь, с пушечной скоростью полетело, к счастью, не в меня. А то тут бы я и кончился. Снаряд угодил в землю рядом с Джоном, Яйцериной и ещё одним из трёх уцелевших расписных негодяев. Они прыгнули в разные стороны.

– Вы что?! – заорал Джон. – Мы на одной стороне!

– Нет яиц, кроме яйцекратов! – громыхнул голем и выстрелил снова.

Опять завизжала Яйцерина, обрызганная потрохами яиц, которые, хоть и отрицали свою яичность, оставались яйцами.

– Предлагаю временно объединиться! – крикнул я. – Чисто пока яйцекратов не перебьём. А потом – опять драться, не вопрос.

Напрямую мне никто не ответил, однако предложению вняли. Яйцерина направила ракетку на голема, Джон последовал её примеру, а троим выжившим бандитам ничего не оставалось, кроме как повторять действия шефа.

И тут первый голем, основательно потрёпанный, ворвался в посёлок. Топоча огромными ногами (четыре яйца в основании стопы), он понёсся прямо на меня. Я, стиснув зубы, выпалил по нему с двух ракеток. Фиона поддержала из окна, Диана стреляла, опустившись на колено рядом со мной. Яйца рвались, лопались, грохот стоял адский, вкусно пахло яичницей.

– Нам конец! – закричала Яйцерина и, бросив ракетку, побежала куда-то прочь.

– Два яйца, два конца, а посередине – Костик, – прокомментировала Диана. – Встанешь?

– А надо?

– Очень!

– Ну, ок…

Вставать действительно было уже очень надо. Голема разворотили примерно на треть, но вдруг откуда-то сзади прилетело ещё штук пятьдесят яиц, и он полностью восстановился. Огромная нога ударила в землю в двадцати метрах от меня.

– Фиона, вон из дома! – крикнула Диана, помогая мне встать. – Бежим!

– Я не отступлю! – орал Яйцерик. – Это – моя битва!

– Не сходи с ума, Яйцерик! – попытался урезонить его Джон. – Нас слишком мало. Отступаем!

Яйца побежали слева от дома, мы с Дианой – справа. По пути объединились с Фионой.

– Что будем делать? – крикнула она, вытаращив огромные глаза.

– К порталу прорываться! – процедила сквозь зубы Диана.

За спиной грохотали шаги. Все три голема уже были здесь. Обернувшись, я увидел, как дом Яйцерика тонет, заваленный битыми яйцами. Жители ближайших домов высыпали на улицу и помчались наутёк, бешено вопя.

– Прибор-то при тебе? – спросил я на ходу.

– Б@@@@, – отозвалась Диана и, остановившись, повернулась к затопленному дому Яйцерика.

– Всё время забываю, кто из нас идиот, – сказал я.

Голем поднял руку, целясь в нас яйцом. А под его рукой вдруг мелькнуло маленькое чёрное пятно. Оно быстро увеличилось и оказалось вороном, который с трудом летел, удерживая в лапах смартфон.

– Ррррраззява! – каркнул он, выронив прибор в ладонь Диане.

– Вот – единственный полезный член команды! – воскликнула она. – Всё, валим ско…

Голем выстрелил. Диана, не договорив, толкнула меня в сторону, сама прыгнула в другую. Ей повезло меньше – голем успел сделать поправку. Наверное, он тоже не ахти как различал лица, так-то ведь это я ему враг номер один, по идее. Но яйцо прилетело в Диану. Хорошее такое яйцо, с «Оку» размером.

– Диана! – ахнула Фиона, которая успела унестись шагов на десять вперёд, а теперь остановилась, схватившись за голову.

У меня тоже сердце ёкнуло. Но Диана уже поднималась. Медленно и словно бы неохотно. Её можно было понять. Платье не пережило такой мощной атаки. Ткань утратила остатки прочности и смешалась с яичной массой, которая обречена была впитываться в землю. Диана осталась в одном нижнем белье, не считая, конечно белка с желтком.

Любоваться времени не было. Я вскинул ракетки и ударил двумя лучами по ногам голема. Захлопали, взрываясь, яйца. Голем покачнулся, взмахнул руками.

– На, скотина! – визжала Фиона. Её лучи врезались голему в грудь и живот. Без особого толку. Сокращать число яйцекратов смысла не было абсолютно – всех их мы бы и за сутки не перебили.

– Эй, ты!

Я обернулся и увидел Джона Ячменное Яйцо. Он целился в меня из пистолета. Того самого пистолета, который унёс жизнь его сына.

– Уверен, что сейчас подходящий момент? – грустно спросил я.

– Другого может и не быть.

– Так-то да…

Вхолостую щёлкнул спусковой механизм. Потом – ещё раз.

– Да бессмертный я, бессмертный! – вздохнул я и легко отобрал пистолет у Джона. – Смиритесь вы уже, господи…

Пистолет я, за неимением лучшего, сунул за резинку трусов. Джон мужественно осознал, что оказался в проигрышной позиции, и направил ракетку на голема. Я, повернувшись, тоже принялся палить.

Собственно говоря, уже даже бежать смысла не было. Три голема подобрались почти вплотную и могли настигнуть нас в один шаг. Шесть рук одновременно поднялись, беря нас на прицел.

– Огонь по снарядам! – скомандовала Диана.

Это действительно была единственная оставшаяся стратегия. Яйцерик и два чёрноузорных яйца стояли далеко, палили по големам, но на смену взорвавшимся яйцам тут же прилетали другие.

– Поквитаемся на том свете, – буркнул Джон.

– О, так ты суеверным заделался? – усмехнулся я. – Поздравляю, чё.

Джон не успел мне ответить. Шесть рук выстрелили шестью яйцами сразу. Тут я быстро понял, что целиться одинаково метко из двух орудий сразу – трудная задача. Одно яйцо мне удалось сбить, второй луч улетел в небо. Джон вообще стрельнул куда-то в голову голему. Вроде бы попал, но какой в этом был смысл? В ту же секунду его снесло и размазало по траве пушечным яйцом.

– Бооооосс! – горестно взвыл черноузорный.

Диана и Яйцерик с Фионой успели сбить остальные яйца.

– Неплохо! – прогремели голоса всех трёх големов. – А как насчёт этого?

Яйца полетели сплошным потоком. Сначала было даже просто. Я зафиксировал ракетки и бил в две точки, уничтожая яйца одно за другим. Таким же образом поступили и остальные. Но вот големы начали двигать руками, и траектория полёта яиц принялась «гулять».

– Всё пропало! – заорал я.

«…мать, мать, мать…» – привычно отозвалось эхо.

– За холм! – услышал я вопль Дианы сквозь грохот рвущихся яиц.

Короткими перебежками, то и дело отстреливаясь, мы переместились за ближайший жилой холм, покинутый жителями. Холм тут же загудел, как барабан, от бьющих по нему снарядов.

– Дерьмо! – прошипела Диана, встав плечом к плечу ко мне.

– Да ладно, не всё так плохо. Ты, например, отлично выглядишь.

Диана лишь злобно зыркнула на меня. А заговорил Яйцерик:

– У нас лишь один шанс на спасение…

– Ракетная установка? – спросила Диана.

– Яйцекратам нужен Костя Старательное Яйцо.

– Вот этот? – Единственный оставшийся черноузорный указал на меня ракеткой. – Так отдадим его, и дело с концом!

– Ну, попробуй. – Диана навела на него ракетку.

Фиона, смекнув, чем дело пахнет, взяла на прицел Яйцерика.

– Да поймите же вы, – заговорил Яйцерик, подняв ракетки. – Они убьют нас всех, если мы не выдадим им того, кто повинен в смерти Короля-Яйцо. Это особое яйцо, они выращивали его несколько лет и верили, что птицы…

Сияние Яичницы померкло. Голем перегнулся через холм и посмотрел на нас.

– За Короля-Яйцо! – крикнул он и… рассыпался.

Диана рванула меня за руку. Перед нами разбилось яйцо. Я бы шарахнулся, но Диана даже бег не замедлила. Мы пробежали через яичное болото, только потом оглянулись.

Черноузорному пришёл конец – я видел кусочек скорлупы с фрагментом узора, плывущий по яичному морю. Яйцерик и Фиона успели спастись. Причём, Фиона несла на руках Яйцерика.

Два других голема обогнули холм, безмолвно подняли руки, готовясь нас расстрелять.

– Мне плохо! – слабым голосом произнёс Яйцерик. – Кажется, я… Я умираю…

Фиона, обалдев от таких откровений, опустилась на колени, глядя на Яйцерика беспомощными глазами, в которых отчётливо читалось желание нажраться вдрабадан.

– Па-а-а-апа-а-а-а! – Откуда ни возьмись появилась Яйцерина. Подбежала к Фионе.

– Дочка… Прощай! Я не держу зла. Не сердись и ты на меня.

– Папа, нет, ты не можешь умереть!

– Я чувствую! Чувствую, как моя душа рвётся нару…

– За Короля-Яйцо! – проорали големы.

– Если мы реинкарнируем в яйца, я покончу с собой, – сказала Диана и сжала мне руку. Мы переглянулись…

И вдруг раздался треск.

В тишине, предварявшей начало конца, треск был слишком тихим и непривычным, поэтому сразу привлёк внимание. Я повернул голову и увидел, что треснула скорлупа Яйцерика. А в следующую секунду трещина расширилась, и Фиона, завизжав, выронила яйцо.

Глава 12

Фиона выронила Яйцерика, и он, под отчаянный крик Яйцерины, прокатился несколько метров. Замер, глядя трещиной в небо.

Я метнул взгляд на големов и обнаружил, что они опустили руки, как будто бы тоже смотрели, потрясённые, на гибель Яйцерика.

Снова раздался треск. Яйцерина, подкатившаяся к отцу, с визгом откатилась обратно. Из трещины показался клюв.

– Мать моя женщина, – сказала Диана. – Он что, серьёзно?

– Душа! – прошелестел выдох сотен яйцекратов. – Душа вылупляется!

Ещё один удар, и вот наружу показалась ярко-жёлтая головка. Раскрыв клюв, она чирикнула и с любопытством огляделась. Раздался грохот – големы повалились на колени.

– Папа?! – выдохнула Яйцерина.

Птенец повернул голову к ней и пронзительно чирикнул, аж в ушах зазвенело. Потом задёргался, доламывая остатки скорлупы, и, наконец, расправил крылья. Ростом оказался чуть пониже меня – и как только в Яйцерике помещался?

– Цып-плё-о-онок, – протянула Фиона. Её хвост, испачканный в яйцах, дёрнулся, уши шевельнулись.

– Брысь, – негромко сказал я, приводя её в чувства.

Фиона встрепенулась, тряхнула головой. Вот так, правильно. Ты не кошка, ты алкаш-декламатор, так безопаснее.

– Но почему? – завопили яйцекраты. – Ведь мы же всё делали правильно! Почему вознесение было даровано яйцеверу?!

– Потому что он – верил! – плачущим голосом ответила им Яйцерина. – Всю свою жизнь он верил в то, что вознесение – удел достойных!

– Он был прекрасным яйцом, – сказал, приближаясь, тот персонаж, что тыкал в меня вилами после пьянки. – Возможно, лучшим из яиц.

– У него была выдающаяся яичность! – подхватила женщина-яйцо, подходя с другой стороны. – Мудрый, справедливый правитель.

– Замечательный отец! – всхлипнула Яйцерина.

– Выдающийся любовник, – добавила ещё одна яйцеверка.

– Что-о-о? – подпрыгнула Яйцерина.

Яйцеверы собирались вокруг чирикающего цыплёнка, и каждый говорил что-то хорошее. Происходящее напоминало нечто среднее между поминками и днём рождения. Големы стояли неподвижно на коленях. Яйцеверы произносили речи. Цыплёнок беззаботно чирикал. Впрочем, беззаботности в его голосе оставалось всё меньше.

– Жрать хочет, – сообразила Диана.

– И что нам с ним теперь делать? – спросила Фиона, выбравшись из скопища яиц и встав рядом с нами.

– Нам? – переспросила Диана. – Ты что-то путаешь. Лично я на птицефабрику работать не нанималась. Нам сейчас надо бежать к порталу, срочно, пока все не очухались.

– В таком виде? – спросил я, без особого энтузиазма оглядев всех нас, начиная с себя.

Я – в трусах и в яйце. Диана – в трусах, лифчике и яйце. Фиона – в занавеске и яйце. Случись с той стороны портала нормальный мир, нас тут же в кунсткамеру посадят. Хотя откуда в Нимире нормальный мир…

– Идём к реке, – решила Диана.

– Заодно и помоемся, – кивнул я и, увернувшись от подзатыльника, первым двинулся в нужном направлении. Однако далеко не ушёл.

В спину ударил порыв ветра, потом – ещё один. Ветер был какой-то странный, и я обернулся.

– Нет, ну это уже слишком! – воскликнула Фиона.

Пожалуй, она была права. С неба, под восторженные возгласы яиц, опускалась, мерно взмахивая крыльями, огромная курица.

– Птица! Птица прилетела! – голосили яйцекраты, не то в восторге, не то в отчаянии, что птица прилетела не к ним.

– Курица не птица, – пробормотал я, но так, негромко, мало ли.

Курица опустилась на свободное место рядом с птенцом (яйца предусмотрительно раздались в стороны) и протянула ему зажатого в клюве червя. Червь был размером с мою руку. Не хотел бы я побывать там, где такие водятся… Кто б меня ещё спрашивал, чего я хочу, чего не хочу.

Цыплёнок принялся с энтузиазмом долбить червя. Яйца завороженно следили за этим действом. Курица нежно квохтала и подозрительно нахохливалась.

Вдруг она словно бы поднатужилась и смешно отскочила в сторону. Под ней оказалось грязное яйцо, с полметра высотой.

– Мама! – пискнуло яйцо и почему-то подалось к Яйцерине.

Яйцерина катнулась навстречу, и вот два яйца соприкоснулись.

– Я назову тебя Яйцериком, – услышал я. – В честь моего отца. Самого лучшего яйца во всех мирах!

– Костя, пошли нафиг отсюда, у меня мозг сейчас кончится! – прошипела Диана.

– Разве ты не видишь, как это прекрасно?! – возмутился я.

– Нет! – воскликнула она.

– Чудо рождения, – прошептала Фиона. – А у меня никогда не было детей…

Диана закатила глаза.

* * *

У реки мы провели не меньше часа. Помылись, постирались, только что шашлычка не хватало.

– А та курица, что прилетела – здоровенная была, – сказал я. – Сколько в ней? Метра три?

– Угу, – отозвалась Диана.

Мы лежали рядом на оставленных кем-то коротких (под размер яиц) пляжных ковриках.

– Вкусная, наверное, – вздохнула Фиона.

– Жаль, яйца нас не поймут… – закрыл я тему.

– Блин. Надо идти! – Диана приподнялась на выпрямленных руках в соблазнительной позе. Я не мог не оценить состояние её лифчика. Так себе было состояние, почти прозрачным сделался. – Чёрт их знает, что они через пять минут придумают. Пока яйца штормит – лучше свалить подобру-поздорову.

– Прррравильно! – каркнул ворон. – Грррррримуэль!

– Да не будет там никакого Гримуэля, – огорчила его Диана. – Пошли уже! Будет время позагорать.

– Когда? – захныкала Фиона.

– В морге! – огрызнулась Диана.

– Погоди, – сказал я. – Вон, идёт кто-то…

К нам приближалась Яйцерина. Как я понял, что это она – ума не приложу. Большая её часть скрывалась за каким-то тряпьём. Когда она подкатилась ближе (уже не летала, видать, прошла любовь – завяли помидоры), оказалось, что тащит простыни. Чистые белые простыни из дома Яйцерика.

– Здравствуйте, – робко сказала она, остановившись возле нас. – Я подумала, что вам, наверное, нужна будет одежда.

– Нужна, – кивнул я. – Спасибо.

– Вот… – Яйцерина, порозовев, положила простыни на коврик Фионы. Та задумчиво повиляла хвостом.

– Как там яйцекраты? – спросил я.

– О, они… Они больше не хотят быть яйцекратами. Они пришли в ужас, когда поняли, как много яиц уничтожили. Яиц, из которых могли вывестись Птицы! Но всё же Птицы простили их и не стали карать. Папа показал им, как жить правильно, они теперь возвращаются в свои дома, или строят новые.

– Ясно, – сказала Диана. – А с нами-то как? Мир-дружба?

– Да. Я вела себя глупо, – сказала Яйцерина. – Смит Гладкое Яйцо был грубым и жестоким яйцом. Я хотела сказать спасибо тебе, Костя Старательное Яйцо, за то, что пришёл мне на помощь. Прости, что не сказала этого раньше.

Она говорила как-то крайне бесяче, нараспев, покачиваясь в такт словам. Будто религиозная фанатичка. Типа Элегии. Бр-р-р!

– Всё рррравно дурррра, – сообщил ворон, который гулял по пляжу, периодически чего-то там выклёвывая среди камней.

– Права ваша птица, – грустно вздохнула Яйцерина.

– Да ладно, – махнул я рукой. – Ну, психанула, перенервничала – с кем не бывает. Ты скажи лучше, нас сейчас к порталу-то пропустят, нет?

– Конечно! – воспрянула духом Яйцерина. – Я ведь теперь – Королева-Яйцо, они сделают так, как я прикажу.

– А? – только и спросил я.

– Так меня назвали бывшие яйцекраты, а яйцеверы согласились. Птица оделила меня особым вниманием, снеся мне яйцо. И теперь я – почётное яйцо этого Яйца.

Тут уже даже у меня мозг начал кончаться, и я, для виду покивав, взял первую попавшуюся простыню. Она была маленькой – только-только вокруг пояса завязать. Другую я накинул на плечи, типа плаща. Ну вот, уже можно в цивилизованный мир сунуться. У нас летом некоторые по улице так и ходят, вообще не парясь.

Фиона и Диана тоже нацепили на себя по две простыни. Пистолет у меня Диана забрала, прикрепила к своему одеянию. В правой руке сжала смартфон.

– Ну, пошли?

Мы и пошли. Яйцерина предводительствовала. Вслед за ней мы покинули пляж, оказались в деревне. Цыплёнок сидел возле дома Яйцерика и доклёвывал червяка. Курицы не было – улетела, видать. Вообще, всё выглядело, как в мультике: вот только-только кругом разруха, ад, кровища и дерьмище, и вдруг – бабах, все уже радуются, а вокруг – чистота. Дом Яйцерика словно помыли. На земле ни следа скорлупы, белка и желтка. Всё стало, как до недавнего побоища, разве что яиц ощутимо прибавилось. Все они смотрели на цыплёнка, а цыплёнку было на всех одинаково плевать.

– Как только крылышки окрепнут, он улетит к другим Птицам, – сказала Яйцерина с грустью.

Но её тут же обрадовал чисто вымытый малыш-Яйцерик. Он выкатился из дверей дома и с криком: «Мама!» – понёсся к ней.

– Да-да, маленький, мамочка скоро, – проворковала Яйцерина. – Подожди немного, я только провожу наших гостей. Хорошо?

– Холосо, – пробубнил недовольный ребёнок и вернулся в дом.

Все встречные яйца кланялись Яйцерине. Вернее, наклонялись перед ней – ну, уж как умели. В такой вот торжественной атмосфере мы покинули деревню яйцеверов. Спустились по тропинке на бывшее лежбище яйцекратов. Там и сейчас были яйца, но уже не сидели без толку, ожидая прихода, а деятельно суетились. Из земли, подчиняясь каким-то неведомым нам яичным силам, росли холмы в форме яиц, которым предстояло вскоре сделаться яичными домами. Некоторые уже выросли, и яйца сновали то внутрь, то наружу, налаживая быт.

Вблизи портала никто не строился. Он так и висел посреди огромного поля, переливаясь радужным пятном.

– Я велю построить вокруг него стену, – поделилась планами Яйцерина. – И выставлю охрану. Мало ли что может прийти с той стороны…

– Да хуже нас – вряд ли что придёт, – сказал я.

– Всё возможно, Костя Старательное Яйцо. Всё возможно…

Возле самого портала мы простились. Я обнял Яйцерину, заверил, что для меня было бы честью стать её мужем, но высокая в небе звезда зовёт меня в путь. Яйцерина выразила формальные сожаления.

– Приходите в гости! – сказала она напоследок.

– Вот уж нафиг! – отрезала Диана. – Лучше вы к нам. Готовы? Три-два-один!

– Прррррощай! – каркнул ворон яичному миру.

* * *

– А! – первое, что я услышал, переместившись.

Открыл глаза и вскрикнул. Передо мной стоял человек – это несколько обнадёживало. Только вот голова у него была раз в десять больше нужной и квадратная.

– А! – повторил человек, хлопая на меня глазами.

– Ага, – сказал я. – Костя Старательное… А, к чему эти титулы. Просто Костя!

– А, – согласился человек и, подняв руку, вынул у себя из лица нос на длинном костяном стержне.

– Господи, что это? – пропищала Фиона. – Меня сейчас вырвет!

– Костя, свяжись с Шарлем, да поскорее, – сказала Диана. – У меня плохие предчув…

– А! – гнусаво крикнул безносый, и у него взорвалась голова.

– Да @@ твою мать! – заорала Диана.

Мы стояли на синем тротуаре, с ног до головы залитые кровью и мозгами. Вокруг нас стояли дома из зелёного кирпича, над нами желтело небо.

– А! – услышал я. – А! А! А!

Со всех сторон к нам торопились квадратноголовые, вынимая носы.

– Тардис! – заорала Диана в смартфон. – В чёрный список этот мир! Даже если будем помирать, и это будет единственный вариант – в топку!

«Координаты мира занесены в чёрный список», – отозвался смартфон.

Я смахнул с браслета ошмётки и принялся натыкивать номер Шарля-корабля.

– А на бегу можешь? – спросила Диана.

– А какой у меня выбор-то, блин?