Текст книги "Степановы дети"

Автор книги: Василий Коростелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 2

Молодой парень лежал на небольшом пригорке, сливаясь с местностью своей одеждой неопределенного буро-зеленого цвета. Перед ним расстилалась совсем не пустынная земля, а степь, наполненная весенней жизнью. Молодой мужчина был невысок ростом, поджар, но широк в кости и в его движениях чувствовалась звериная ловкость. Он развернулся на тихий свист. – Ильяс, перекуси я тебя подменю. – Ладно, Шурале, только смотри не прозевай, когда туры пойдут. Нам надо двигаться вслед стаду иначе мимо червей не проскочим.

Ильяс.

Здравствуйте, меня зовут Ильяс, я внук Ильяса, первого хана степи и сын Степана – правителя северного государства. Собственно и Степь теперь в протекторате у отца, дед умер, а мой старший брат Тимур правит нашей Степью. А я, вот сейчас, с разведывательной группой направляюсь к Уральскому хребту. Шурале (лесной человек), это один из разведчиков-следопытов, он и, правда, на человека только слегка похож. Больше на черта. Но как разведчик просто незаменим. За милю чует любой запах, в темноте видит лучше совы, а в следах разбирается, получше нашего школьного мастера по выживанию. Кстати насчет школы. Отец, очень тщательно подбирал учителей для своих отпрысков. В том бедламе, который творился еще четверть века назад, он и дядя Юра смогли по крупицам собрать ученых со всего материка. Ученых к сожалению было мало, всего с десяток действительно умных, всесторонне развитых людей. Теперь их ученики уже преподают в академии, в которую преобразовалась наша школа. Но я рад , что не остался в элитарном заведении, да собственно отец своих детей не для преподавательской работы готовил. В академии, только старшая сестра, сейчас преподает, по собственному желанию осталась. Для меня же вольный ветер, степь и движение, самое главное в жизни. В этом я весь в отца.

Мои наставления для Шурале пустой звук, прозевать движущееся стадо туров может только слепой. Но я первый раз в самостоятельном походе за старшего и поэтому хочется слегка покомандовать…

Проводник ведет нас к «Странному» руднику.

Мы уже углубились верст на двести вглубь Заволжья и теперь перед нами первое препятствие – раскинувшееся, неизвестно, на сколько верст, «долина червей». Или Олгой-хорхой, так это место называют кочевники. По словам проводника, сами черви достигают двадцати шагов в длину и поперек себя в два человеческих шага. Черви не особо подвижны, но опасность представляют не их размеры, не сила и ловкость, а то, что они плюются ядом, и довольно метко, на расстояние до тридцати шагов. Живут они под землей, и ни одна тварь его на глубине не учует, а вот сам червь реагирует на колебания почвы и только какая-нибудь животина, крупнее зайца, окажется на дистанции плевка, червь мгновенно пробивает нетолстый слой дерна и капец. Кстати добыча разлагается в течение суток под воздействием яда, а затем уже мягонькая плоть поглощается червем без остатка. Так, что ждем туров, при ежегодной миграции на летние пастбища по их трупам легко определить логова плюющихся червяков, а потом, отметив вешками опасную дистанцию, мы сможем проложить безопасный путь к руднику.

Ладно, вон уже Шурале знак подает. Пойду, посмотрю, говорят интересно посмотреть (издалека), как червь охотится.

Пыль от стада туров, заслонила всю южную часть горизонта. А сами животные еще виделись темной, малозаметной полосой на фоне буро-зеленой степной травы. Собственно эти животные совсем не туры, а одичавшая домашняя скотина, расплодилась основательно за семьдесят пять лет.

Стадо надвигалось широким фронтом, пресекая «долину червей». Я так и ничего интересного не увидел. Просто, когда стадо прошло, на земле остались трупы животных, которые по широкой дуге обегали падальщики. Понимали, не их добыча. Волки и шакалы, неизбежное сопровождение такого большого стада, но и они могут послужить добычей червей. Все, теперь можно и нам в путь.

Двигаемся волчьей цепочкой, впереди проводник, за ним бойцы, ведущие в поводу вьючных лошадей, затем я, в арьергарде Шурале. Вооружены мы неплохо, хотя сравнить наше оружие с докатастрофным нельзя, но что поделаешь, за семьдесят пять лет старое пришло в негодность, да и боеприпасы для него закончились.

Ну, так вот о нашем оружии. У нас в снаряжении три базуки, с десятком зарядов для каждой (больше десяти выстрелов ни один ствол не выдерживает). Крупнокалиберные винтовки с магазином на семь патронов, короткие клинки и по нескольку гранат на каждого бойца. А еще двое разведчиков – неплохие лучники и луки у них, то же, что надо.

Вечерело, когда, пройдя опасную долину, мы остановились на ночевку. Я сидел у костра, подбрасывал лепешки кизяка в костер и в пол уха слушал рассказы проводника о руднике. Собственно первичную информацию о нем я получил еще перед выездом. Но все же интересно, может, что новое скажет.

Худой, какой-то ободранный Яша – проводник, задумчиво помешивал варево в котелке и вещал: – Я уж лет двадцать по ентим местам лазаю. Дома то своего нет, бабы почему то(!) меня избегают, вот и живу, как перекати поле…

– Рудник ентот назвал «Странным», Ростя Лопушок. Прилепилось название, а Ростя сгиб, любопытный очень был. Все дознавался, кто руду наверх подымает? Спустился раз в шахту и сгиб… Хороший парень был, умный, у него родичи в ентих местах произрастали, вот он сдеся и ошивался…

Под размерный шелест хриплого говорка я незаметно для себя, крепко заснул…

Утро было прохладным. Нам еще предстояло одолеть не менее трех сотен верст, поэтому разлеживаться не стали и за первую половину дня успели преодолеть не менее тридцати километров. А затем проводник остановился, и сев прямо там, где стоял, запел монотонно и тягуче.

– Ты что старый? Устал или обед пора готовить?

– Смерть там дальше Ильясушка, движется в нашу сторону, оборони бог, если стороной не пройдет. Я посмотрел в бинокль на восход солнца. Вроде ничего примечательного. – Ты левее глянь – посоветовал проводник. Три тонкие нитки черного цвета расползались по краям северной части горизонта. – Что это старик? – Смертушка наша придет, если хоть один из смерчей пройдет здеся. – спокойно так произнес проводник.

–Так может пора драпать? Что сидим без толку?

Старик оторвал упертый взгляд от земли: – А куда спешить? Все под богом ходим. Ломанешь счас влево или вправо, там тебя и накроет.

Ну и ладно, сидим значит, пытаем удачу, а три смерчевые нитки уже превратились в толстые канаты в основании, разливаясь широкими воронками в верхней части горизонта. Небольшой колок леса, зацепившись за срединный смерч, мгновенно перестал существовать. В воздухе замелькали остатки стволов деревьев и громадные комья земли.

– Ну а теперь Илясушка, пора, нам за холмиком вон тем укрыться, чую, как раз меж вихрей он останется. – Проводник бодро вскочил и начал раздавать указания: – Шурале, морды лошадям замотайте холстинами. Стреножьте их, а лучшее прям на землю вали, хрен с ней с поклажей, время не ждет. Шкурами, шкурами прикрывайтесь.

Гул нарастал, я лежа под бычьей шкурой чувствовал как вибрирует земля. Прижавшись лицом к влажной траве, я с трудом дышал, плотно прижимая края шкуры своим телом. По спине, шее голове и икрам барабанили кусочки, куски и кусищи земли и камней. После особо чувствительного удара по затылку, я потерял сознание…

Очнулся я от тряски, в висках ломило, все тело, как с тряпок сделано, очень хотелось пить. Приподняв голову, понял, что везут меня привязанным к лошади.

– А очнулся, ну на Ильяс попей, долго ты без сознания был – добродушно проворчал проводник. – Мы уж думали конец нашим странствиям, пора поворачивать назад. Вона как тебе башку размолотило. Я дотронулся до повязки больно конечно, но терпимо.

– Как с остальными?

– Двоих унесло – размолотило насмерть, а твоему дружку – Шурале, что будет? Одно слово черт. Как из-под земли откопал, два часа все пытался тебя в чувство привести. Всех загонял, мне пришлось свернуть с пути, поволокли тебя к роднику, нетронутому, потом обмыли, грязь из пасти вытащили. Смотрим, ты и задышал вроде поровнее.

В этот день, мы дальше, не поехали, уж больно меня мутило. Последующие трое суток чувствовал себя скверно, но преодолевая свою слабость, ехал наравне со всеми и не стонал, даже нашел в себе силы оглядываться на окружающий мир.

Пейзаж изменился, степь заканчивалась. Со всех сторон к нашей тропе вкрадчиво подступали березовые рощи, сосновое редколесье, а впереди уже виднелись отроги гор, поросшие ельником. Переправляясь через одну из мелких, но очень быстрых речек с прозрачной водой я упал в воду, вдоволь похлебал водицы и неожиданно почувствовал, что окончательно выздоровел. Проводник, видя мою неловкость, только головой покачал: – Дальше ребята, надо идти сторожко, местность сам видишь какая, за каждым кустом, может засада поджидать. Местных людишек здесь немного, но и они могут напакостить. Главная же беда, это всякая несуразная тварь здесь водится. До катастрофы недалеко отсюда атомная станция была, так вот развелось нечисти немерено. Они и сами друг друга жрут, но и нами, с удовольствием закусить могут.

Ночь была безветренной и теплой, в небе светила полная луна, мрачный лес окружал поляну, на которой мы остановились и от темноты, костер казалось, горел особо ярко. – Самые волчьи места – говорил проводник, к чему-то прислушиваясь. – Только это не волки воют. Тут и я услышал, отдаленное уханье похожее на ночной клич филина. А проводник продолжал: – В этих местах после катастрофы мужик с семьей жил, сбежал, что ли с большого города или еще по какой причине, но смог спастись. Руки у него в нужном месте приставлены были. Так, что его семья выжила и не особо они бедствовали. Я еще мальчонкой, застал их семью в полном здравии. Мы тогда, переселялись в эти края. Так моему отцу он помог. Счастливое место указал, где никакие твари нас лет десять не трогали…

Старик замолчал, восстанавливая, очевидно в памяти, свое прошедшее детство и продолжил: – А потом появились эти твари, и в первую очередь пострадал от них, как раз дед Василий с семьей. Как-то раз уже ночью, слышу, рвется кто-то в избу, а отчаянный крик своей невесты я сразу узнал. Вскочил открывать, а отец меня уже опередил. Могутный еще мужик он был и первого монстра принял на нож играючи, а тут они все на него навалились. Ружьишко у нас было, но пока я в темноте разобрался, что почем, твари разорвали моего отца. Тут я с двух стволов и врезал картечью в эту кучу. Бросил ружье и топором пошел махать…

Когда очнулся, смотрю, положил всех, только уж отцу и моей Красаве помощь была не нужна…

Сейчас и сам не понимаю, как я трех таких уродов смог уложить? Хоть тогда я на силенку не жаловался.

– А твоя мать или другие родственники? Они то же погибли?

–Померли, только раньше, мама от болезни, а брата в лесу медведь задрал.

Внезапно старик схватил головню и широко размахнувшись, кинул ее к краю поляны. С криком: – Смотри вот они, слева!

В свете не долетевшей до деревьев головни я увидел такую образину, что наш Шурале по сравнению с ним мог показаться красавчиком.

Глаз успел выхватить оскаленную в ухмылке пасть двухметрового чудовища, а пальцы рук уже привычно легли на ложе винтовки. Но первым открыл огонь Шурале. Смазанные тени понеслись в нашу сторону. Хорошо, что мы расположились по центру поляны! Всю обойму я успел выпустить за пару мгновений. Такое ощущение, что твари вообще не реагировали на выстрелы. Но тут в дело вступили базуки и я увидел как голова одного из монстров просто оторвалась от шеи… В следующее мгновение мне стало не до созерцания картины – одна из тварей попыталась добраться до моего мяска. Еле успел увернуться. Всаживаю в твердый бок, промелькнувшей мимо меня твари, кинжал и отскакиваю от второй. Ха, скоты, решили что достали! Растопыриваюсь весь, сосредоточен на повторную атаку. Но монстру засадили в грудь из базуки, а первая тварь тихо поскуливая, корчилась на земле пытаясь вырвать из бока засевший по рукоятку кинжал.

Все, окончен бой, я постепенно остывал, расслабив мышцы. Оглядываюсь по сторонам, похоже, нас слегка убавилось в числе. В разворошенном костре, лежали, чадя, труп нападавшего и моего разведчика. Слились в последнем, смертельном объятии. Далее справа от меня, Шурале деловито и походя, подстрелил недобитого еще монстра.

Жутковатая картинка сложилась. Троих моих разведчиков напрочь растерзали, еще один с оторванной рукой корчился на земле – явно не жилец. В итоге после стычки осталось всего семеро, более-менее боеспособных членов отряда. Монстров восьмерых положили. Только сейчас я смог внимательно разглядеть этих тварей. Саженное ростом тело покрыто густым черным волосом. Из оскаленной в предсмертном крике пасти торчат клыки с мой палец. Прямо Кинг-Конг Посткатастрофный. – И много таких здесь водится? – Спросил я у подошедшего проводника. – А кто их считал? Вроде детенышей с ними мало бывает. А вон гляди, самки присутствуют. Похоже детки у них пока, слава богу, редкость. Ладно, хозяин, пора нам идти дальше. И точно, на востоке заметно посветлело…

Рудничок из себя ничего не представлял. Незнающий человек прошел бы мимо и не заметил. Все заросло лесом, и только гора руды около шахты еще не была покрыта порослью. Сама шахта полого уходила вглубь горы. Идти в тоннель было страшновато, кто-то все же там был, иначе, откуда гора руды появилась? Проводник, выполнив свою часть работы, явно не горел желанием сопровождать нас. Разбились мы на тройки. Я, Серега Косой и Шурале пошагали по тоннелю, а трое бойцов, да и проводник остались снаружи обустраивать лагерь.

Свет в подземелье пропал полностью после первых ста метров пути, и мы были вынуждены использовать факел. Я шел впереди, а ребята из темноты меня прикрывали. Ржавые железнодорожные рельсы, на удивление еще не до конца сгнили, и чувствовалось, что их еще используют. Стены широкого тоннеля были покрыты то ли каким-то мхом, то ли паутиной. Но кроме плавного покачивания скрученной поросли, никакого постороннего движения в тоннеле не ощущалось. На первый взгляд не было в шахте живых существ. Даже вездесущие крысы отсутствовали! Внезапно из глубины тоннеля послышались шаркающие звуки шагов. Я поднял руку. По знаку ребята, прикрывающие меня, должны были постараться спрятаться, не выпуская впрочем, впереди идущей цели.

Через пару томительных минут в свете моего факела отразилось некое чучело под два метра ростом с острыми ушами и кошачьей рожей. Оно, еле ковыляя, приближалось ко мне. Глаза «чучела» и без того не маленькие, внезапно расширились до невозможности и полыхнули огнем, существо издало невнятную смесь мяуканья с ревом и внезапно вполне по-русски промурлыкало: – Шарик, Шарик! Ползи сюда быстрее к нам дядя Федор приехал, теперь мы для нашей коровки в два раза больше корма заготовим!

Ошарашено замерев, я увидел, что из темноты на свет ползет еще одно существо. – Все ты врешь котяра, говорил тебе не жри родонит… – проскрипел ползущий Шарик.

– Ты не прав, родонит способствует пищеварению – нравоучительно заметил «кот».

– Ага, наркоша, склероз ты уже заработал…

– Вы кто? – прервал я подползшего монстра. Какая корова? Я не дядя Федор.

В голове у меня все смешалось, я даже забыл об опасности. – Ты Федор Михайлович Достоевский – человек и пароход – с наглостью утвердил котяра.

– Так он же умер еще до…

– Гении не умирают! – с пафосом перебил меня «котообразный», почему-то поглаживая свой живот.

– Ты его не слушай – вклинился в разговор подползший Шарик. – Он от родонита совсем помешался.

Кое-как с кряхтеньем приняв, сидячее положение, пес прояснил: – КоРоВа – это Конвекторно-Родонитовая Вагранная печь. Мы ее рудой снабжаем. Сами мы биороботы, а дядя Федор наш создатель… Съели мы его. Белка понимаешь, не хватает, а по программе нам положено по пять тонн руды в сутки выдавать на-гора – добавил «пес» с печалью в голосе и как бы оправдываясь, зачастил: – Нет сначала мы трупы погибших после БОЛЬШОГО ШУМА, подъели, потом крыс извели в тоннеле, а потом дело до дяди Федора дошло…

Он так хотел жить…

Слушая этот бред, я не понимал, почему до сих пор не чувствую опасности. Ежу понятно меня сейчас будут кушать. С трудом преодолевая оцепенение, я начал поднимать ствол опустившейся, дулом вниз, винтовки.

– Совсем ослаб ты Шарик – с досадой произнес «кот» и без перехода попытался достать меня могучей лапой. Но не смог, из ствола винтовки вырвался сноп пламени, и лапа котяры была оторвана напрочь. Наваждение мгновенно пропало, и по биороботам открыли огонь мои бойцы. Да и я от страха выпустил всю обойму в еще шевелящиеся тела у своих ног. Надо же, биороботы приспособились гипнозом обездвиживать живых существ! Не будь у меня специальной подготовки и сильной воли слопали бы за милую душу…

Степан.

Эх, дела заботушки. Не успеешь в одном месте заштопать дыру, как все норовит расползтись по швам в другом месте…

Нет, я не портной и далеко не нищий. Я правитель обширной территории, которая когда-то называлась Российским государством.

После катастрофы, в течение пятьдесят лет выжившее население на материке, постепенно вымирало, ведя постоянную борьбу за существование и грызясь между собой.

Мы с компаньонами смогли справиться с раздробленностью, показать свою силу, объединили людей, закрепляя союз родственными связями. Уничтожили рабство. Где они мои товарищи, помогавшие мне, строить новое общество? Я сам хороню своих мертвых.

Сначала ушел дядя Изя – последний осколок прежнего мира. В случайной схватке погиб Митька, затем при родах умерла моя первая жена Настя, а совсем недавно, не выдержало нагрузок сердце моего верного друга – Юрия Петровича, талантливого инженера и хорошего хозяйственника…

Но я не сдаюсь, у меня есть наследство трудов моих друзей и мои дети… Которые иногда меня печалят своими выходками и тревожно мне за них. Двое моих сыновей Василий и Курт, чуть менее года назад как отправились с двумя кораблями на запад искать новые острова и до сих пор ни слуху, ни духу. Младший оболтус сейчас едет со мной, отучился паршивец, да так, что перед соседями теперь долго вилять хвостом придется. Ну не надо о грустном. Расскажу лучше о своей стране.

За четверть века, сделано вроде немало. Объединились в один народ. Численность населения явно растет и у меня сейчас одна из самых первоочередных задач – провести перепись населения. Построено множество новых поселений, а старые, уже обжитые места превратились в города. С появлением городов в различных концах моего государства возникла необходимость почтовых станций с подменными лошадьми наготове. Лошадей теперь у нас хватает, и запуск первой линии по северо-западному тракту я сейчас и отслеживаю, инспектируя готовность почтовых отделений.

Недавно топографы провели полную съемку местности и карта государства в черновике практически готова. Площадь нашего государства составляет около миллиона квадратных километров. Но это так, на бумаге. На самом деле на некоторых территориях люди даже не знают, что они являются подданными Русского государства. Ну ничего, наладим связь, проведем перепись и заставим платить налоги…

А то живут, понимаешь, нецивилизованно.

Объединение в государство прошло почти бескровно, люди понимали, что не выживут, если будут зависеть от мелких и от этого особенно жадных владельцев территорий. Поэтому назрело объединение не только у нас, но и у соседей. За двадцать пять лет без больших войн количественно население увеличилось вдвое, используя «бабий» остров мы ежегодно имеем прибавку в здоровом потомстве. Да и женщины единожды зачавшие на этом острове потом рожают без каких либо осложнений хоть по десятку отпрысков, проверено…

На севере наша страна граничит, с Двинским воеводством. На юго-западе, с Днепровским княжеством, на востоке, считаю свою границу по Волге. Хотя в Заволжье тоже направлены экспедиции. Так вот от Волги на востоке, до Красного камня на западе, моя территория.

Далее на запад раскинулся бескрайний океан, в смысле, мы мало, что о нем знаем. Даже мои соседи из Морского Союза Трех Островов не заплывали на запад далее двухнедельного перехода. А я старый балбес, рискнул и отправил своего старшего сына на запад. Может его косточки, давно полируют волны безбрежного океана…

Проводимая мной политика, не нравится моим соседям с Севера и Юга. Ну и понятно, смышленых людей сманиваю, с соседских торговцев беру большую пошлину. Да и по промышленному развитию, мы опережаем соседей. Так, что когда, они в ответ обложили пошлиной наши товары, только цены у них поднялись, а наши товары остались вне конкуренции. В результате самые ухватистые соседи подались на жительство в мое государство. Здесь и простора хватает и жизнь дешевле, да и радиацией заражены гораздо меньшие территории. Ну ладно, впереди за бугром, первая почтовая станция…

А на станции меня поджидал гонец с известием, что мой сын, великий хан степи Тимур, погиб в нелепой стычке с контрабандистами из Днепровского княжества.