Текст книги "Степановы дети (Хозяин 3)"

Автор книги: Василий Коростелев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Василий Коростелев
Степановы дети (Хозяин 3)

Глава 1.

Городок был небольшим, аккуратным и замечательно чистеньким. Да и откуда взяться на острове крупному городу, даже если после катастрофы прошло уже более семидесяти лет? Приверженность к необыкновенной чистоте, относилась к особенностям местного менталитета.

Дома в городке стояли вплотную и были в основном одноэтажные. На центральной площади расположилось здание мэрии, а чуть в стороне стоял двухэтажный, кирпичный дом самого городского главы.

Летняя ночь близилась к завершению, когда одно из окон на втором этаже дома правителя приоткрылось и показавшееся оттуда лицо весьма приятной девицы внимательно осмотрело поместный двор. Девушка подала знак кому то находящемуся в глубине ее комнаты и через секунду ловкая фигура, выскользнув из покоев, на миг повиснув на нижнем наличнике, легко приземлилась тремя метрами ниже. Молодой человек, выпрыгнувший из окна, миновал будку с караульным, давно прикормленным псом и следуя по ранее проторенному маршруту, взобрался, на низкий хлев, а с него перемахнул за высокую ограду. Затем весело посвистывая, зашагал в сторону небольшого порта, который располагался на окраине города. Молодой человек был хорошо одет, высок ростом и строен. Завернув к портовому кабачку, он постучал в дверь и через минуту дверь отперли. – А, это вы герр Виталий – раздался скрипучий голос из темноты. Юноша не подтверждая очевидный факт, молча, прошел темным залом и, взлетев по лестнице на второй этаж, скрылся в своем номере.

Виталий.

Доброе утро. Как меня зовут, вы уже знаете. Я являюсь не много ни мало, наследным принцем русского государства. Ну, вернее одним из наследников. Мой папаша, Степан Первый. Правда он не любит, когда его так называют, под простоту косит старик. Да и не старик он вовсе, всего-то сорок пять лет. Ну, так вот, мой папаша отправил меня на этот остров под названием Керуна, на обучение горному делу и металлообработке. На Херуне (я так называю остров), я в первую очередь вместо металлообработки, стал обрабатывать местных девиц, лазая не по горам, в поисках минералов, а в гостеприимно распахнутые окна. Впрочем, не принимайте меня за бабника и ловеласа, во ВТОРУЮ очередь, я попутно и днем, дремал на лекциях в школе горного дела или пропадал на металлургическом заводике. Но, похоже, время моего ученичества подходит к концу и вовсе не из-за того, что я приобрел гигантский запас знаний, просто на сегодняшний день я имею два вызова на дуэль, три жалобы мэру на мое поведение и одну претензию со стороны дочки мэра, я получил не далее, как сегодня. Претензия заключалась в том, что если я на ней не женюсь, то она все расскажет папе. А папа это серьезно. Пока мэр пребывает в счастливом неведении и не сомневается в благонравии своей дочери, он может игнорировать жалобы своих сограждан. Но если дочка выдаст папаше подробности своей личной жизни, меня захомутают на счет, раз и мой папаша обязательно поддержит этого варяжского бюргера. После предъявленного ультиматума, я раздумывал, совершенно недолго. – Дорогая Анхен – говорю я ей. – Я готов расстаться с девственностью и идти под венец, вот только улажу дела с парочкой выскочек, попытавшимися очернить мое светлое имя, и я совершенно свободен. Не далее, как к следующей пятнице обещаю, кинуться в родительские объятия твоего папаши. Насчет улаживания дел, я сказал чистейшую правду. Дуэли дело святое. Тем более на них не принято убивать противника. Да разве убьешь кого той булавкой, какими они тыкают друг в друга? Есть правда второй способ, унизить противника. Вызвать его на кулачный бой. Но обычно в этой местности он не в чести. Впрочем, выбор остается за вызываемым. Возможно, я еще попорчу нервы этим неповоротливым здоровякам. А потом с чистой совестью свалю на родину. Благо на днях ожидается корабль, идущий к Красному Камню.

На часах уже было девять утра, пора собираться в школу. Надо сказать последнее прости, альма-матер и договорится с друзьями об отвальной пирушке. Впрочем, говорить о том, что я потихоньку «линяю» не стоит. Обозначим ее как мальчишник.

Я надел чистую шелковую рубашку, натянул свежие замшевые штаны в обтяжку, обулся и, выйдя из номера, столкнулся нос к носу с секундантами. Оба были мне знакомы, как в прочем и большинство жителей данного города.

Секунданты чопорно представились, Вильгельмом и Асмундом и доложили, что являются представителями вызвавших меня на дуэль. Пришлось вернуться в номер и обговаривать детали предстоящей потехи. – Да, да ребята, к вашим шпажонкам я не привык, поэтому, предлагаю, как альтернативу кулачный бой. Правила мне это позволяют. Секунданты переглянулись, Асмунд даже попытался, что-то сказать, но его товарищ пожал плечами, мол, он в своем праве и мы быстро договорились о месте и времени проведения дуэлей. Ребята очень удивились, что я пожелал сразиться с противниками по очереди и даже не взял на передышку пары дней. Секунданты учтиво раскланялись, а я передумал спешить в школу. Стоит обдумать тактику завтрашнего боя, а в школе приятели глупыми вопросами и несодержательными беседами будут только отвлекать.

Дома, в школе общего развития, преподаватель боевого искусства, постоянно вдалбливал мне: – Нельзя недооценивать противника, лучше считай его более сильным и умелым, чем он есть на самом деле, прыгни выше означенного барьера и ты останешься цел. Вообще семь лет занятий в школе не пропали даром, я научился не только неплохо драться и стрелять, но без похвальбы могу сказать, что смогу выжить на необитаемом острове, без оружия, огня и пресной воды. Практические занятия были. В школе нас многому обучали. Тактике боевых действий, военной истории, основам экономики, иностранным языкам. Поэтому общаться с островитянами, мне не представляло большой сложности, а за два года пребывания на острове, я досконально изучил местный язык.

В школе горного дела я пробыл недолго, только договорился с приятелями о завтрашней пирушке. Затем зашел попрощаться с преподавателем геологии – нравился мне этот старик, всегда рассудительный и спокойный и по-стариковски мудрый. Он не обращал внимания на наши мелкие шалости на лекциях, а просто читал тексты и приводил примеры, не обращая внимания на легкий шум постоянно стоящий в аудитории во время его лекций. Зайдя в комнатку, где ютился преподаватель, я увидел обычную картину. Старик, молча, стоял у окна и о чем-то размышлял, рассматривая соседский сад.

– А это ты Виталий. Геолог внимательно посмотрел на меня: – Пришел попрощаться? Я замер. – А почему вы так решили?

– Слухами земля полнится, мой мальчик. Выводы сделать несложно. А впрочем, желаю тебе всего наилучшего. Да, еще забыл сказать, на следующий год я приглашен твоим отцом на разработки старого рудника, надеюсь, там мы и встретимся.

Вот и весь разговор, когда дело не касалось геологии, старый Питер был весьма не общителен.

С утра я привычно размялся, не перегружаясь впрочем. Мышцы перед дракой должны быть эластичными, не скованными серьезными нагрузками. Одевшись, и не завтракая, я спустился вниз в зал кабачка. За столом прихлебывая первую утреннюю кружку с пивом, сидел мой приятель Олаф, он то и был моим секундантом. – Ну что пошли? Олаф торопливо, одним глотком, одолев не менее полулитра пива, схватил свою шляпу и, поправив пояс, вышел на улицу следом за мной.

– Зря ты согласился в один день на два боя – Олаф сосредоточенно пыхтел, преодолевая холмистый склон, за которым в небольшой впадине нас ожидали противники.

– А что делать? Тороплюсь я боюсь не успею… во блин чуть не проговорился. Олаф конечно парень неплохой, но вдруг где спьяну расскажет, что я завтра хочу попасть на корабль, отплывающий ко мне на родину? – Так, что ты не успеешь? – полюбопытствовал мой секундант. – Да вот руку и сердце мэрской дочке предлагаю, а она условие ставит, что непременно завтра и с чистой совестью, предстать перед ее папашей. И отвлекая приятеля от щекотливой темы: – Ты ремни не забыл? – Нет, как можно. Дело в том, что по правилам дуэли в кулачном бою разрешается обматывать руки кожаными ремнями, дабы пальцы не выбить. Ну и удар соответственно болезненнее выходит.

Ну, вот и пришли. Мои противники были в сборе. Здоровенные верзилы поглядывали на меня зло и настороженно. Олаф подойдя к группе противников, выдвинул идею, что не плохо бы все закончить миром. – Нет, оскорбление, нанесенное мне, как жениху и печаль моей невесты, можно смыть только кровью! – Напыщенно прогремел один из здоровяков. На что я заметил, что ранее его невеста печалью не страдала, а вроде, как наоборот…

Парень, чуть не накинулся на меня сразу. Хорошо секунданты удержали, а то жаль мне своих кулаков, не успел еще ремни на них намотать. Через пару минут мы сошлись с женихом в центре небольшого квадрата очерченного секундантами. Бой должен был идти до тех пор, пока один из противников не сможет подняться с земли.

Правый кулак противника, просвистел над моей головой, затем без промедления последовал удар с левой, я пока уклонялся. Жених размахивал руками, очень похоже на ветряную мельницу. Дон Ломанческий (то бишь я), поднырнув под один из особо сильных взмахов, засадил левый кулак в печень противника. Жених хрюкнул и стал оседать на травку. Но молодчик, ты гляди, скривился весь, а все равно встал и прет буром на меня. Засадить бы ему ногой, пока он в полусогнутом состоянии, но по правилам не положено. Поэтому провожу серию ударов по открытому лицу противника и для завершения бью основанием открытой ладони в переносицу. Все, глазки закатились, аут. Я только, слегка разогрелся и поэтому приглашающе, махаю рукой второму дуэлянту. Брат соблазненной девицы (впрочем, это еще вопрос спорный, кто кого соблазнил) проследил взглядом, как секунданты оттаскивают его приятеля, и решительно повернувшись кормой ко мне, направился в сторону городка. Понятно, удовлетворился видом крови, правда, не моей.

Вечерняя пирушка прошла вполне успешно. Уверен, половина учеников школы, завтра не смогут присутствовать на лекциях. Кто по причине перепития горячительных напитков, а кое-кто повздорил меж собой, какая же пьянка студиозов обходится без драки? Но мне было уже не до здешних разборок. Наутро я отдохнувший и свежий, поднялся на борт российского судна, которое без промедления вышло в море.

Корабль, вернее пароход, доставил на Керуну груз угля, свой лес островитяне, почти полностью уничтожили. Вот теперь пользуются нашим, каменным углем в обмен на выплавленную сталь. Пароход, в данный момент шел под парусами, благо ветер был попутным и пока есть время, стоит рассказать о нашей жизни.

Еще тридцать лет назад, не было нашего государства. Народ жил обособленными группами постепенно вымирая. Общины грызлись между собой, стараясь перехватить у соседа, все что имело, хоть какую – то ценность. Но нашлась группа людей, которые понимали, что это путь в никуда. Мой папаша стал во главе этой группы по воле случая и за счет своего ума, хитрости и действуя порой довольно жестоко, прибрал к рукам значительные территории. Наличие умных, и деятельных помощников привело к созданию собственной промышленности, постройке крепостей и развитию сельского хозяйства. Папаша не ограничился этим. Он повязал родственными связями, Степь, Приморье и Острова. Как уж ему удавалось, подробностей не знаю. Во всяком случае, знаю только, что на всех трех территориях у папаши остались дети. Которые теперь вполне взрослые люди и приставлены к делу. Папаша разъезжает по всей стране круглый год, собирает бабло в свою казну, вершит суд и наставляет своих наследников. Я тут вроде пока неприкаянный, не имею своего округа. Но думаю, папаша пристроит скоро, не зря, же он меня посылал учиться? Моя мать умерла при родах, рожая меня четвертого. Жалко мамку, не дожила, до поездки на остров Беременных, а то бы точно выжила. Спросите, откуда дровишки?

Через год после моего появления на свет, в степи началась очередная буча. С юга на степных союзников моего отца, повторно надвинулась орда. Старый союзник отца хан Ильяс, призвал отца на помощь и они в очередной раз разбили врага. Старого хана насторожило, что южная орда после сокрушительного разгрома десятилетней давности, смогла так быстро воспрянуть. Да и не просто воспрянуть, но и выплеснуть лишний люд на новые земли, к соседям. Причина столь быстрого восстановления численности выявилась не сразу. Секрет открылся моему отцу, когда в силу обстоятельств, ему в руки, попал один из шаманов острова Беременных. Молодой шаман попался, а как говорил старина Стивенсон: « Не верю я в стойкость юных, не бреющих бороды». (Ха, ха, странно слышать от меня?) Сдал скотина своих под пыткой. Оказалось, бабы, живущие на острове, не страдают от женских болезней, просто напрочь. И если женщине пожить на острове пару месяцев после зачатия, положительный исход при родах гарантирован. После получения такой информации, папаша, недолго думая, снарядил поход на юг. Вот, а теперь на острове курортный поселок. Охраняют его неслабо. Но и деньги с богатеньких дерут. А особо отличившихся подданных папаша с семьями отправляет на остров совершенно бесплатно.

Черт его знает, почему женщины там мгновенно залетают. Шаманы разделились на два клана и одни пичкают постояльцев кактусовой травой, другие делают упор на рыбку, которая обитает в местных водах, что помогает не знаю, но бабы охотно жрут и то и другое…У них это видимо на уровне животных инстинктов. Отец потирает руки и говорит, что численность населения один из самых важных факторов в развитии государства.

Ну ладно. Что-то я заболтался. А меж тем корабль уже вошел в территориальные воды нашего государства. Справа по борту темными точками на серой воде, виднелись рыбачьи лодки. Еще полдня хода и мы войдем в гавань у Красного Камня.

Елена.

– Да, милый, да! – Я бью пятками в зад партнера, рычу, взвизгиваю, так что кажется, весь наш дом ходит ходуном. Последний вскрик и я обмякаю. Все, ближайшие полчаса мне нет ни до чего дела. Славка последний раз наподдает и то же замирает, уткнувшись носом мне в подмышку. И как по заказу, сразу открывается дверь и входит мой благоверный, да не один, сволочь трусливая приперся, вон и папаша за ним виден. Отодвинул, моего в сторону и стоит молча, любуется волосатой Славкиной задницей. Ой, что счас будет! Мама дорогая, роди меня обратно. Это ж надо, так неудачно папаша посетил наши края. Заигралась я, даже не слышала, как его кортеж в крепость входил. А мой супруг решил сыграть на этом.

Славка растерянно стоял у ложа, во всей красе. А папаша резко повернулся и молча, вышел из спальни. За ним просеменил мой супруг.

Славка растерянно глядел на меня: – Лен, а что теперь делать то? – Смотрю на него и мне сейчас лень даже говорить, по телу сладкие волны набегают и на все почти наплевать, но пересиливаю себя: – А что будет Славик? Ну не убьют же тебя, отец своим народом не разбрасывается, сошлют в Заволжье и будешь монстрам хвосты крутить, ты у нас вояка славный, вот и отправят тебя в помощь моему брату. Сказала и отвернулась лицом к стенке. А Славка бесшумно оделся и покинул опочивальню. Жаль, конечно, любовник он что надо. Если бы мой супруг был бы на треть таким же сильным и умелым в любовных играх, разве я бы искала кого-нибудь на стороне? Отдал меня папаша замуж, даже не спрашивая о моих желаниях, за этого нужного для него хлюпика. Ну, так и получайте, что есть. Пускай супруг спасибо скажет, что я от него кажется, двоих детей родила.

Оделась и, приведя себя в порядок, спустилась в большую залу. Его Величество Степан Первый восседал за большим столом в полном одиночестве. Неторопливо попивал винцо из сулеи и с печалью смотрел на свое непутевое чадо. – Проходи дочка, садись рядом, обсудим, как нам жить дальше.

– Что-то не так? – спрашиваю довольно нагло, усаживаясь поодаль за почти пустым столом. Надо же, папаша и есть с дороги совсем не хочет или я ему аппетит перебила? – Все не так дочка – спокойно смотрит на меня своими глазищами и медленно пьет красное вино, струйка не попадает в рот и растекается по кудлатой бороде, как кровь. Отец вытер бороду чистым рушником и продолжал спокойно и обстоятельно: – Дело не в том, что ты позоришь нашу семью, и меня даже не волнует, что о тебе твои дети будут думать лет через десять, плохо то, что ты унижаешь своего мужа. А он теряет авторитет, как правитель крепости Красного Камня. При таком положении дел, его дружинники скоро от рук отобьются. Заменить твоего мужа на другого человека, я не могу. Николай, сын моего лучшего друга, да и как правитель, и военачальник не плох. Так что последний раз предупреждаю тебя, дочка – умерь свои аппетиты иначе… – А что иначе, папочка? Может все это наследственное, и я ни в чем не виновата?

– А иначе, дочка, ехать тебе со Славкой в Заволжье, – не обращая внимания на мою дерзость, продолжал папаша. – Славик тебя устраивает? Вот, детки вас стеснять не будут, я их отцу оставлю. А вы начнете новую жизнь, новой семьей и на новом месте. Папаша с просветленным лицом доверчивым взглядом смотрел на меня. Ага, знаю я его простоту. Решил сплавить меня подальше от цивилизации. Ну, нет, Славка самец неплохой, но жить с этим оболтусом в степи, да еще постоянно подвергаться опасности, не настолько я дура. – Папочка, я не за себя переживаю, а как же мои дети? Они без матери тут совсем зачахнут. Да и с мужем признаюсь, я вела себя несколько не корректно, но все поправимо. Я подобралась к отцу поближе, обняла его: – Папа ты же меня всегда любил, неужели меня, твою маленькую дочурку, отправишь в какую-то Тмутаракань? Ну, перебесилась я. Обещаю, больше не буду бросать тень на твою репутацию, а с Николашей мы помиримся, он меня любит…

Отец, смотрел на меня недоверчиво и строго… Одна кровь. А затем крикнул: – Эй, кто там! Накрывайте на стол! И уже тихо пробурчал: – Блин и после дороги сразу решать дела приходится, даже еды, родная дочь, не соизволит распорядиться подать.

Первыми в залу вошел, естественно, мой супруг, неся погодков – сыновей на руках, за ним выплыли двое слуг с холодными закусками на блюдах. А потом уж и сопровождающие отца лица расселись за нашим столом. Обед протекал привычно шумно. Мой ненаглядный сдав детей на руки няньке, на удивление быстро успел наклюкаться, а отец ему, что-то горячо втолковывал, изредка поглядывая на меня. Я же сидела, как и положено на женской половине стола, вернее на самом краю, как оплеванная. А вечером Николаша пьяненький завалился ко мне в опочивальню, придурок…

Утро, безрадостный дождь за окном, который сменил вчерашний ливень. Со двора доносится брань работников, мне не хочется вставать со своего одинокого ложа. Сохатый вчера вечером получил отставку вместе с ударом фаянсовой тарелкой по лысеющей макушке. Тарелку потом было жалко.

Грустно и скучно. Если бы мы жили в крупном городе или на Западе в той же Керуне, или Городище, которое является столицей Двинского воеводства, можно было бы общаться с людьми своего круга. Здесь все обрыдло, большую часть года я вынуждена общаться с быдлом, может быть прав был отец, стоило мне уехать в Заволжье? Нет, наслушалась я о провинциальных порядках, там точно мне будет хуже. Здесь хоть изредка можно устраивать балы, съездить на загонную охоту. В конце концов, в собственном доме я полная хозяйка под крылышком отца, который меня очень любит.

Я нехотя встала с постели, повертелась перед зеркалом, примеряя новое платье, привезенное в подарок отцом. Н-да, придется ушивать, то ли я похудела от скачек со Славиком, то ли папаше глазомер изменять стал… нет, я все же похудела. Снизу из гостиной послышался шум голосов, перекрываемый басом моего папаши. Я вздохнула: Гости пришли, пора спускаться, играть роль гостеприимной хозяйки…

Три недели папаша распоряжался в нашей крепости, вершил суд, проверял правильность записей по сбору налогов, не поленился слазить в казну проверить наличие товара на складах. Но тут у нас чики поки. Мой супруг, может в постели и не гигант, зато, то, что касается хозяйственных дел, тут он дока. Да и честен чрезмерно. Я вела себя, как целочка на выданье, ни взглядом в сторону, услужлива и послушна главе семьи и государю лично. Папаша был доволен, хозяйство процветало, корабли регулярно приходили с грузами…

На одном из них вернулся с учебы мой младший братец Виталий. Слава богу, теперь папаша все громы и молнии метал в его чело. Громоотвод знатный получился. Что уж он на Керуне натворил, не знаю. Но, во всяком случае, папаша почти перестал обращать на меня внимания. Да в скорости и уехал, захватив с собой братца и моего Славика. Я даже всплакнула, провожая этого красавчика взглядом. Весь такой крупный, как на своего битюга запрыгнул, тот чуть не упал. В воротах каменную арку чуть башкой не своротил, все на меня оглядывался… Ну, Николаша, без моего папани теперь берегись…

Глава 2

Молодой парень лежал на небольшом пригорке, сливаясь с местностью своей одеждой неопределенного буро-зеленого цвета. Перед ним расстилалась совсем не пустынная земля, а степь, наполненная весенней жизнью. Молодой мужчина был невысок ростом, поджар, но широк в кости и в его движениях чувствовалась звериная ловкость. Он развернулся на тихий свист. – Ильяс, перекуси я тебя подменю. – Ладно, Шурале, только смотри не прозевай, когда туры пойдут. Нам надо двигаться вслед стаду иначе мимо червей не проскочим.

Ильяс.

Здравствуйте, меня зовут Ильяс, я внук Ильяса, первого хана степи и сын Степана – правителя северного государства. Собственно и Степь теперь в протекторате у отца, дед умер, а мой старший брат Тимур правит нашей Степью. А я, вот сейчас, с разведывательной группой направляюсь к Уральскому хребту. Шурале (лесной человек), это один из разведчиков-следопытов, он и, правда, на человека только слегка похож. Больше на черта. Но как разведчик просто незаменим. За милю чует любой запах, в темноте видит лучше совы, а в следах разбирается, получше нашего школьного мастера по выживанию. Кстати насчет школы. Отец, очень тщательно подбирал учителей для своих отпрысков. В том бедламе, который творился еще четверть века назад, он и дядя Юра смогли по крупицам собрать ученых со всего материка. Ученых к сожалению было мало, всего с десяток действительно умных, всесторонне развитых людей. Теперь их ученики уже преподают в академии, в которую преобразовалась наша школа. Но я рад , что не остался в элитарном заведении, да собственно отец своих детей не для преподавательской работы готовил. В академии, только старшая сестра, сейчас преподает, по собственному желанию осталась. Для меня же вольный ветер, степь и движение, самое главное в жизни. В этом я весь в отца.

Мои наставления для Шурале пустой звук, прозевать движущееся стадо туров может только слепой. Но я первый раз в самостоятельном походе за старшего и поэтому хочется слегка покомандовать…

Проводник ведет нас к «Странному» руднику.

Мы уже углубились верст на двести вглубь Заволжья и теперь перед нами первое препятствие – раскинувшееся, неизвестно, на сколько верст, «долина червей». Или Олгой-хорхой, так это место называют кочевники. По словам проводника, сами черви достигают двадцати шагов в длину и поперек себя в два человеческих шага. Черви не особо подвижны, но опасность представляют не их размеры, не сила и ловкость, а то, что они плюются ядом, и довольно метко, на расстояние до тридцати шагов. Живут они под землей, и ни одна тварь его на глубине не учует, а вот сам червь реагирует на колебания почвы и только какая-нибудь животина, крупнее зайца, окажется на дистанции плевка, червь мгновенно пробивает нетолстый слой дерна и капец. Кстати добыча разлагается в течение суток под воздействием яда, а затем уже мягонькая плоть поглощается червем без остатка. Так, что ждем туров, при ежегодной миграции на летние пастбища по их трупам легко определить логова плюющихся червяков, а потом, отметив вешками опасную дистанцию, мы сможем проложить безопасный путь к руднику.

Ладно, вон уже Шурале знак подает. Пойду, посмотрю, говорят интересно посмотреть (издалека), как червь охотится.

Пыль от стада туров, заслонила всю южную часть горизонта. А сами животные еще виделись темной, малозаметной полосой на фоне буро-зеленой степной травы. Собственно эти животные совсем не туры, а одичавшая домашняя скотина, расплодилась основательно за семьдесят пять лет.

Стадо надвигалось широким фронтом, пресекая «долину червей». Я так и ничего интересного не увидел. Просто, когда стадо прошло, на земле остались трупы животных, которые по широкой дуге обегали падальщики. Понимали, не их добыча. Волки и шакалы, неизбежное сопровождение такого большого стада, но и они могут послужить добычей червей. Все, теперь можно и нам в путь.

Двигаемся волчьей цепочкой, впереди проводник, за ним бойцы, ведущие в поводу вьючных лошадей, затем я, в арьергарде Шурале. Вооружены мы неплохо, хотя сравнить наше оружие с докатастрофным нельзя, но что поделаешь, за семьдесят пять лет старое пришло в негодность, да и боеприпасы для него закончились.

Ну, так вот о нашем оружии. У нас в снаряжении три базуки, с десятком зарядов для каждой (больше десяти выстрелов ни один ствол не выдерживает). Крупнокалиберные винтовки с магазином на семь патронов, короткие клинки и по нескольку гранат на каждого бойца. А еще двое разведчиков – неплохие лучники и луки у них, то же, что надо.

Вечерело, когда, пройдя опасную долину, мы остановились на ночевку. Я сидел у костра, подбрасывал лепешки кизяка в костер и в пол уха слушал рассказы проводника о руднике. Собственно первичную информацию о нем я получил еще перед выездом. Но все же интересно, может, что новое скажет.

Худой, какой-то ободранный Яша – проводник, задумчиво помешивал варево в котелке и вещал: – Я уж лет двадцать по ентим местам лазаю. Дома то своего нет, бабы почему то(!) меня избегают, вот и живу, как перекати поле…

– Рудник ентот назвал «Странным», Ростя Лопушок. Прилепилось название, а Ростя сгиб, любопытный очень был. Все дознавался, кто руду наверх подымает? Спустился раз в шахту и сгиб… Хороший парень был, умный, у него родичи в ентих местах произрастали, вот он сдеся и ошивался…

Под размерный шелест хриплого говорка я незаметно для себя, крепко заснул…

Утро было прохладным. Нам еще предстояло одолеть не менее трех сотен верст, поэтому разлеживаться не стали и за первую половину дня успели преодолеть не менее тридцати километров. А затем проводник остановился, и сев прямо там, где стоял, запел монотонно и тягуче.

– Ты что старый? Устал или обед пора готовить?

– Смерть там дальше Ильясушка, движется в нашу сторону, оборони бог, если стороной не пройдет. Я посмотрел в бинокль на восход солнца. Вроде ничего примечательного. – Ты левее глянь – посоветовал проводник. Три тонкие нитки черного цвета расползались по краям северной части горизонта. – Что это старик? – Смертушка наша придет, если хоть один из смерчей пройдет здеся. – спокойно так произнес проводник.

–Так может пора драпать? Что сидим без толку?

Старик оторвал упертый взгляд от земли: – А куда спешить? Все под богом ходим. Ломанешь счас влево или вправо, там тебя и накроет.

Ну и ладно, сидим значит, пытаем удачу, а три смерчевые нитки уже превратились в толстые канаты в основании, разливаясь широкими воронками в верхней части горизонта. Небольшой колок леса, зацепившись за срединный смерч, мгновенно перестал существовать. В воздухе замелькали остатки стволов деревьев и громадные комья земли.

– Ну а теперь Илясушка, пора, нам за холмиком вон тем укрыться, чую, как раз меж вихрей он останется. – Проводник бодро вскочил и начал раздавать указания: – Шурале, морды лошадям замотайте холстинами. Стреножьте их, а лучшее прям на землю вали, хрен с ней с поклажей, время не ждет. Шкурами, шкурами прикрывайтесь.

Гул нарастал, я лежа под бычьей шкурой чувствовал как вибрирует земля. Прижавшись лицом к влажной траве, я с трудом дышал, плотно прижимая края шкуры своим телом. По спине, шее голове и икрам барабанили кусочки, куски и кусищи земли и камней. После особо чувствительного удара по затылку, я потерял сознание…

Очнулся я от тряски, в висках ломило, все тело, как с тряпок сделано, очень хотелось пить. Приподняв голову, понял, что везут меня привязанным к лошади.

– А очнулся, ну на Ильяс попей, долго ты без сознания был – добродушно проворчал проводник. – Мы уж думали конец нашим странствиям, пора поворачивать назад. Вона как тебе башку размолотило. Я дотронулся до повязки больно конечно, но терпимо.

– Как с остальными?

– Двоих унесло – размолотило насмерть, а твоему дружку – Шурале, что будет? Одно слово черт. Как из-под земли откопал, два часа все пытался тебя в чувство привести. Всех загонял, мне пришлось свернуть с пути, поволокли тебя к роднику, нетронутому, потом обмыли, грязь из пасти вытащили. Смотрим, ты и задышал вроде поровнее.

В этот день, мы дальше, не поехали, уж больно меня мутило. Последующие трое суток чувствовал себя скверно, но преодолевая свою слабость, ехал наравне со всеми и не стонал, даже нашел в себе силы оглядываться на окружающий мир.

Пейзаж изменился, степь заканчивалась. Со всех сторон к нашей тропе вкрадчиво подступали березовые рощи, сосновое редколесье, а впереди уже виднелись отроги гор, поросшие ельником. Переправляясь через одну из мелких, но очень быстрых речек с прозрачной водой я упал в воду, вдоволь похлебал водицы и неожиданно почувствовал, что окончательно выздоровел. Проводник, видя мою неловкость, только головой покачал: – Дальше ребята, надо идти сторожко, местность сам видишь какая, за каждым кустом, может засада поджидать. Местных людишек здесь немного, но и они могут напакостить. Главная же беда, это всякая несуразная тварь здесь водится. До катастрофы недалеко отсюда атомная станция была, так вот развелось нечисти немерено. Они и сами друг друга жрут, но и нами, с удовольствием закусить могут.

Ночь была безветренной и теплой, в небе светила полная луна, мрачный лес окружал поляну, на которой мы остановились и от темноты, костер казалось, горел особо ярко. – Самые волчьи места – говорил проводник, к чему-то прислушиваясь. – Только это не волки воют. Тут и я услышал, отдаленное уханье похожее на ночной клич филина. А проводник продолжал: – В этих местах после катастрофы мужик с семьей жил, сбежал, что ли с большого города или еще по какой причине, но смог спастись. Руки у него в нужном месте приставлены были. Так, что его семья выжила и не особо они бедствовали. Я еще мальчонкой, застал их семью в полном здравии. Мы тогда, переселялись в эти края. Так моему отцу он помог. Счастливое место указал, где никакие твари нас лет десять не трогали…