Текст книги "Последыш Древних"

Автор книги: Василий Сахаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Слуга и сержант выглядели хмурыми и недовольными. Они хотели получить увольнительную, выехать в город и посетить трактир, где есть свежее пиво, жареное мясо и разбитные служанки. Но не получалось. Я пребывал в подвешенном состоянии, а они со мной. Вот и не было у них настроения.

Однако я принес им радостную весть:

– Назначение получено. Отправляемся на восток. Через трое суток. Поэтому можете выехать в город. На все про все вам сорок восемь часов. Вещи сдайте местному каптерщику, под роспись, и свободны.

– Слава небожителям! – воскликнул радостный сержант.

– Да здравствует господин Оттар, – осторожно добавил слуга.

И, посмотрев на плутовские лица Юссира и Эльвика, намеревавшихся отдыхать и кутить от всей своей широкой души, я улыбнулся, махнул рукой и направился к карете. Служба службой, а отдыхать тоже нужно. Хотя бы просто на большой город посмотреть – мне, провинциалу, одно это уже в радость.

Тейваз Кано вошел в свою палатку и посмотрел на полного мужчину с добродушным румяным лицом, расположившегося за раскладным столиком и попивавшего его вино. Скинув на походную кровать широкополую шляпу с черным пером, с заметным раздражением в голосе майор спросил гостя:

– Дэкс, болотная гаррида тебя задери, что происходит?

Командир отряда «черных клинков», отвечающих за безопасность государства в провинции Северная Морея, Дэкс Куорсон, приподнял глиняную кружку, сделал большой глоток и, обтерев рукавом камзола губы, сказал:

– Во-первых, здравствуй, Тейваз. Во-вторых, у тебя неплохое вино. В-третьих, перестань нервничать. А в-четвертых, присаживайся, спокойно поговорим, и я отвечу на все твои вопросы.

Майор находился в иерархии ордена на две ступени ниже Куорсона, хотя, было время, они вместе обучались в школе «черных клинков». Он кивнул и присел на второй раскладной стул. После чего гость провел раскрытой ладонью в воздухе, проверил, нет ли рядом магического или живого послуха-шпиона, и только после этого продолжил разговор:

– Итак, мой друг, чем ты недоволен?

– Многим, Дэкс. Но больше всего тем, что мое мнение ни в грош не ставят.

– Поясни.

– Хорошо. – Кано налил себе вина, приложился к кружке и продолжил: – Передо мной поставили задачу: выявлять шпионов и недовольных среди личного состава сорок восьмого полка, а также подыскивать подходящие кандидатуры для зачисления в наш орден. После чего я начал работу и сделал все, что необходимо. Среди солдат и офицеров полка неблагонадежных людей и последователей темных культов не обнаружено. На севере такие люди не приживаются. Есть мерзавцы, трусы, картежники, взяточники и пьяницы – обычное дело, как везде. Но предателей и темных культистов нет – лично проверял и поисковыми талисманами работал. А вот кандидатов для обучения в нашей спецшколе нашел предостаточно. Десять человек – не мало, и на каждого я составил подробное досье и провел с ним собеседование, а когда выпал удобный случай, еще и проверил воинов в бою с вампирами. Так было дело?

– Да.

– Затем я отослал список кандидатов и сопроводительные документы тебе, моему непосредственному начальнику, и предложил отправить этих воинов в столицу, для дополнительной проверки и возможной вербовки. Но ты меня проигнорировал, и получается, что мои труды пошли насмарку, а ценные кадры отправляются на фронт. И я повторяю свой вопрос, Дэкс, что происходит?

Куорсон был спокоен и пожал плечами:

– Дело случая, Тейваз. Он вмешался, и наши планы рассыпались.

– Пояснить можешь?

– Ради этого я сюда и приехал. Люди, которых ты подобрал для вступления в орден, так или иначе, почти все связаны с Айриком Раеном.

– А это здесь при чем?

– При том, что месяц назад на князя Айрика поступил донос, в котором утверждалось, будто он предатель и замышляет измену.

– Чушь!

– Командор Дигеон тоже так решил, тем более что неизвестно, кем был написан донос. Но порядок есть порядок, а бумага была составлена грамотно, и в ней излагались весьма интересные факты. Поэтому он отдал приказ проверить князя, и, знаешь, многое из того, что Айрик скрывал, подтвердилось. И это заставило нас начать его разработку.

– А князю есть что скрывать?

– Как и всякому человеку из плоти и крови.

– Ну и что же это за тайны?

– Например, мы узнали, что на острове Раимон, в родовом замке Айрика, проживает его любовница-эльфийка, и она воспитывает их общего ребенка, полукровку, а это преступление против короны. Кроме того, в последнее время он часто встречается с генералом Эраховым, под винными парами прилюдно заявившим, что для него настоящий царь Айрик Раен, а Эраций слишком мягок. И в дополнение к этому дворяне Северной Мореи, Ируа и Дрангии весьма расположены к князю, гораздо больше, чем благородное сословие из центральных провинций, и мы расцениваем это как почву для мятежа. О перевороте или активных действиях речь пока не идет, но план князя Айрика и генерала Эрахова, если он есть, становится очевидным. Князь лично возглавит Вторую Восточную армию. При помощи опытного полководца одержит немало славных побед, и его популярность вырастет в разы. А потом, вернувшись в столицу, с помощью преданных полков и дворянских дружин он сможет сместить царя и провозгласит себя государем. Ну а мы, не желая начала гражданской войны, будем вынуждены его признать, и остальные влиятельные группы в государстве поступят точно так же.

– Да уж… – протянул Кано. – Всякого я ожидал, но чтобы Айрик замышлял предательство… В это поверить трудно…

– Однако факты вещь упрямая, и пока это еще не предательство, а мысли о нем.

– Царь уже знает?

– Нет. Ему сообщили только о ребенке Айрика и его сожительнице. Одно это уже должно караться наложением огромного штрафа, лишением титула, ссылкой князя и уничтожением полукровки. Однако сейчас все проще. Старые законы уже не так сильны, а князь брат царя и его друг. Поэтому командору Дигеону приказано не обращать на тайную жизнь Айрика внимания, словно нет у него никакого ребенка от мерзкой остроухой дряни. А насчет возможного заговора Эрацию говорить рано. Нет убедительных фактов, а предположения к делу не пришьешь. Впрочем, мы продолжаем работать и принимаем меры предосторожности. Одна из них коснулась твоих кандидатов. Сам понимаешь, как мы можем принять в свои ряды Валли Виниора, если его отец был дружинником ируанского князя? Как можно приблизить лейтенанта Сухэя из резервного эскадрона, если его жена родственница мадам Роуф, которая поставляет Айрику вина? Как можно иметь дело с Оттаром Руговиром, если его старший брат приближенный князя? Никак. Так что давай без обид, Тейваз. Мы не можем рисковать и не станем. Новоиспеченного лейтенанта Оракиса выбрали, одного из десятка, и этого хватит. Пусть послужит в особом батальоне, который станет вылавливать нечисть в тылу наступающих армий, а дальше видно будет.

– Да, наверное, ты прав. – Кано кивнул и спросил: – Кстати, раз уж вспомнили Руговира, что насчет его писем профессору Теско?

– Знаешь, а вот тут ты попал в точку. Письма обнаружились в академическом архиве, их просмотрел секретарь, а затем они отправились в подвал. Мы эту писанину изъяли и передали мэтру Маскро.

– Тому самому, который поднял шум о пропаже из академического музея плит с наскальной росписью древних людей?

– Да, ему.

– И что он?

– В восторге. В полнейшем. Ведь он выдвигал похожие идеи еще лет тридцать назад, но его никто не слушал. А теперь он прочитал письма, скопировал рисунки и получил дополнительный материал. И сейчас мэтр пишет научный труд о первопоселенцах, которые придумали иероглифы, ставшие прообразом магических рун. Он собирается его опубликовать и за счет этого прославиться.

– А Руговир вроде как ни при чем? – Майор поморщился.

– Выходит, что так.

– Однако это как-то нечестно. Профессору слава. Царю обоснование, что первопоселенцами материка Ирахо были люди. Магам возможность поработать с иероглифами и найти новые руны. А парню что?

– Он не дурак и пробьет себе дорогу самостоятельно, ведь ему никто не запрещает общаться с мэтром Маскро напрямую. И если считаешь нужным, сведи их, тем более что интересная информация у парня еще имеется. Так что, может, он и соавтором знаменитого ученого станет. Кстати, в твоих силах помогать этому корнету дальше, поскольку тебя ожидает новое назначение. Отправишься во Вторую Восточную армию, заместителем начальника контрразведки восьмого легиона.

– Когда отправляться?

– Поедешь вместе с маршевой ротой для девятого полка.

– Значит, через трое суток?

– Да.

Сказав это, Дэкс Куорсон встал и направился к выходу, но, сделав пару шагов, остановился, обернулся и сказал:

– Чуть не забыл, Тейваз.

– Что?

– Есть новость насчет вампиров, атаковавших вас в пути. Интересная информация. Кровососов было не шесть, а семь. Одного вы упустили, и он скрылся. И не просто так. В одном крохотном поселении на западе Партании он вырезал семью и кровью жертв сделал на стене дома надпись.

– Какую?

– Кровосос пообещал отомстить всем охотникам, убившим его братьев по стае.

– Собака лает, ветер носит. – Кано поморщился.

– Согласен. Но все же будь осторожен. Седьмому вампиру хватило ловкости и силы, чтобы уйти от погони, хитрости, чтобы спрятаться от чародеев, и выдержки, чтобы не броситься на вас сразу. И это говорит о многом.

– Я тебя услышал, Дэкс.

Глава 8

Первое, что я сделал, оказавшись в городе, – отпустил карету и снял номер в самой лучшей гостинице под названием «Граф Рупьен». Затем заказал хороший обед и принял горячую ванну. Сменил наряд, скинул мундир и оделся в привычную одежду по сезону.

Темная шелковая рубашка, камзол, мягкие широкие штаны для верховой езды, которые я заправил в сапоги, шляпа и портупея с мечом и кинжалом. Ни дать ни взять северный следопыт, выбрался в большой город, удачно сбыл шкурки куниц и лисиц, а теперь бродит по улицам в поисках приключений и развлечений. И вот в таком виде, на время позабыв про службу, с полновесными золотыми альго в кошельке, я отправился гулять.

Обнесенный высокими и прочными стенами Рупьенгард мне понравился. Большой портовый город, где проживало свыше семидесяти тысяч человек. У причалов вдоль берега реки, через несколько миль впадавшей в океан, десятки кораблей, не только торговых и промысловых, но и военных. Улицы широкие, и по ночам они освещались масляными фонарями. Народ доброжелательный, и есть городская стража, которая следит за порядком. Много лавок и магазинов, трактиров, храмов и памятников. В центре огромная площадь и дворец наместника, а за ним тюрьма и общественные бани. Ну а на другой стороне зверинец, городская библиотека и музей. Красота. У нас на севере все проще, и ничего этого не было. Так что посмотреть было на что, и я бродил по городу до самой ночи. Заходил в оружейную лавку и приценивался к мечам из Виттенгарда и пятизарядным арбалетам из Ортенлейна. Заглянул в квартал чародеев и сделал себе зарубку в памяти – обязательно прикупить снадобий и бодрящих настоек. Посетил библиотеку, где посидел в тишине и полистал еженедельные информационные листки из столицы, которые некоторые называли газетами. Ну а потом поужинал в уютном и тихом ресторане, где подавались свежие морепродукты, среди которых я особо отметил жаренных в масле кальмаров.

В общем, впечатлений масса, и, довольный проведенным днем, уже в сумерках я возвращался в гостиницу, откуда собирался отправиться в поход по злачным местам. Однако заблудился и остановился на одном из освещенных перекрестков. Судя по указателям, слева улица Белорыбников, справа Травяной переулок, а я на Бронной. Значит, следовало пройти немного прямо, а затем свернуть на Богатую и по ней выйти к гостинице. Все просто, но, когда я сделал первый шаг, впереди, приближаясь, послышался стук колес, сопровождавшийся ржанием лошадей. А затем где-то вдалеке раздался истошный мужской крик:

– Лошади взбесились! Поберегись!

После этого на улице показалась запряженная парой породистых белых лошадей карета, которая неслась прямо на меня. Дорога шла под уклон, к реке, причем резко. Видимо, возница не сдержал животных, и они понесли. Скорость они набрали серьезную, не остановишь, так что еще несколько секунд – и меня просто размазало бы по мостовой. И что делать? Выбор невелик. Мне оставалось либо отскочить в переулок, либо прижаться к стене. Это самое разумное, и, наверное, так бы я и поступил. Однако дверца кареты резко открылась, и мелькнул силуэт человека, а потом я услышал испуганный женский голосок:

– Помо-ги-те!

До столкновения оставались мгновения, и я действовал, как мне подсказывала интуиция. В левую ладонь перетекла магическая энергия, которую я, не задумываясь, преобразовал в сдобренный пламенем воздушный щит. А затем бросок, и заклятие отправилось навстречу лошадям.

Ржание животных, которым огонь опалил морды, разнеслось по улице, и в нем было столько боли, что не передать словами, и он дополнился громким хлопком. Воздушный с примесью огня щит заставил лошадей свернуть в сторону, и обезумевшие животные врезались в угол крайнего дома, а карета, которую они тянули, накатила на них и едва не развалилась. Она сильно покачнулась, на короткий миг замерла на левой стороне, повисла на двух колесах, а затем опрокинулась на мостовую.

Вид неприглядный. В воздухе запах паленого мяса и шерсти. Лошади бьются в агонии, и по чистой брусчатке льется кровь. Возницы нигде не видать, как выяснилось позже, лишь только он почуял, что не удержит животных, сразу же спрыгнул, сломал себе ногу и закричал – именно его крик я услышал. А из кареты пыталась выбраться пассажирка, бившаяся, словно птица в клетке, и я бросился к ней на помощь.

Дверцу из ценной дормской сосны заклинило, но я не церемонился. Вытащил меч и клинком поддел хрустнувшую створку. Дверь распахнулась, и, наклонившись вниз, я отдал команду женщине:

– Руку давай!

В мою ладонь легла маленькая женская, и осторожно, чтобы не покалечить даму, я вытащил ее наружу и поставил на мостовую, где смог разглядеть, кого спас, и остался доволен.

Молодая девушка, моя ровесница. Блондинка, личико чистое и миловидное. Одета в темно-зеленое платье с причудливым орнаментом, который носят только целители. В ушах сережки с дорогими камешками, а на левой руке перстенек с крупным бриллиантом.

Невольно вспомнились истории из детства, когда зимними вечерами наша семья собиралась вместе и заезжие менестрели, развлекая благородных Руговиров, пели песни, рассказывали сказки и пересказывали сплетни большого мира. В то время в мою голову вложили немало романтики и любовной лирики, и это дало о себе знать. Поэтому как-то сразу я представил себе, что будет дальше, и улыбнулся. Красавица, без сомнения, в благодарность за свое спасение пригласит меня в гости, и будет свидание при свечах, и будет вино, и будет общая постель. А потом…

Однако мечты были прерваны истеричными криками девушки:

– Мерзавец! Убийца! Что ты сделал с моими любимыми лошадками?! Мими! Лола! Вы хоть знаете, сколько они стоят?!

Девушка вырвалась из моих рук и отскочила. А тут еще и городские стражники появились, и она, вместо того чтобы отблагодарить меня, кинулась к ним и стала орать пуще прежнего:

– Арестуйте его! Он убил моих лошадок!

Вот тебе и благодарность. Правильно говорят мудрые люди – не делай добра и не получишь зла. Но мне повезло. Пожилой лейтенант, командир патруля, был свидетелем того, что произошло, и взбесившиеся лошади едва его самого не раздавили. Поэтому он был на моей стороне, и, вместо того чтобы кого-то арестовывать, офицер стал давить на девушку, которую, судя по всему, знал:

– Госпожа Юна, посмотрите сюда. – Без всякого пиетета и почтения, стражник развернул ее к спуску. – Видите? Еще немного, и мы собирали бы ваши останки, дабы было что передать вашему почтенному батюшке. А вы возмущаетесь. Из-за вас едва не пострадали горожане, которых ваши милые лошадки за малым не растоптали, и молодой человек сделал то, что должен был. Так что успокойтесь. Мы во всем разберемся.

Юна, именно так звали спасенную девушку, сбавила тон, но не сдалась. Она ткнула в меня пальцем и, всхлипывая, потребовала:

– Проверьте его документы.

– Само собой, – кивнул стражник и обратился ко мне: – Следопыт, паспорт есть?

– Да, господин лейтенант, – отозвался я. – Только вы ошибаетесь, к следопытам я отношения не имею.

Мы отошли в сторону, и, протянув стражнику паспорт, я следил за его реакцией. Однако лейтенант воспринял мою принадлежность к армии спокойно и, возвращая документ, спросил:

– Отдыхаете, корнет?

– Так точно, первый вечер в городе, и сразу приключение.

– Скажу как есть. Ты верно поступил. Иначе лошадок было не остановить. Хотя конечно же жаль животных. Они-то ни при чем. Во всем виноваты хозяева, которые ленятся обучать лошадей и не накладывают на них магические заклятия, зато любят гонять по темным улицам. Лихачи дурные.

После этих слов он неодобрительно покосился на Юну, с горестным видом смотревшую на животных. По ее личику катились крупные слезы. Я спросил лейтенанта:

– И что дальше?

– Для тебя ничего. Можешь быть свободен, корнет. Только свой адрес мне скажи.

– Гостиница «Граф Рупьен».

– Хорошее место выбрал. Если понадобишься, тебя вызовут в участок, дашь показания. Но это вряд ли, и так все ясно.

– Господин лейтенант, – я покосился на девушку, – а она кто?

– Юна Эстайн, третья и любимая дочь графа Люциана Эстайна. В нашем городе он личность заметная и уважаемая. Серьезный человек, только детей своих в узде удержать не может. Они шалят, а он их потом покрывает. Впрочем, это к делу не относится.

– Понятно. Так я могу идти?

– Иди, и чем скорее ты отсюда удалишься, тем для тебя лучше.

– А почему?

– Сейчас налетят поклонники Юны, а затем ее братья пожалуют. Они ребята горячие, могут тебя на дуэль вызвать. А оно тебе надо?

– Я не трус. – Мои плечи расправились.

– Никто и не сомневается. Но проткнуть твое бренное тело они могут легко и просто. А мне потом труп оформлять, никакого интереса нет, корнет Руговир. Уяснил?

– Да.

– Вот и замечательно. К утру все уладится – графу я все как есть расскажу, еще, глядишь, награду получишь. Но до утра надо дожить.

Кивнув лейтенанту, импонировавшему мне деловитостью и откровенностью, я продолжил свой путь. Позади всхлипывала и жалела «бедных лошадок» Юна Эстайн. Стражники вызвали уборщиков. Мимо, с помощью прохожих, проковылял стонущий кучер. А я, испортив себе настроение, шел по улице, и в голове было пусто. Мелькали какие-то обрывки мыслей касательно человеческой неблагодарности, и только.

В итоге я снова заблудился. Город незнакомый, вновь свернул не туда и оказался совсем не там, куда мне было нужно прийти. Оглянулся, рядом таверна, вывеску не видно, но над входом горел фонарь. И я решил зайти, немного выпить и сбить нервное напряжение, а заодно узнать дорогу.

Сказано – сделано, и я вошел в заведение. Взгляд скользнул по большому залу, и я остался удовлетворен. Чисто. Публика приличная, в основном мастеровые разных гильдий и торговцы. В воздухе ароматы хорошего табака, специй, лука, маринада и жареного мяса. Справа и слева ряды столов. За стойкой толстый дядечка в белом переднике и рядом парочка пухленьких молодых девушек, а в углу сидит старик, перебирающий струны гитары и что-то тихо напевающий себе под нос.

В общем, посидеть можно, и я направился к стойке, чтобы заказать свежего пива. И снова в мою жизнь вмешалась случайность.

Один из посетителей, хорошо одетый дородный мужик с красным лицом, резко поднялся и взмахнул кружкой. Наверное, он хотел произнести тост, но эль, который он собирался выпить, расплескался и обрызгал мой камзол. А за такое в приличном обществе на дуэль могут вызвать или просто дать по лицу. Это неуважение и непотребное поведение, за него необходимо отвечать, и я решил, что спуску давать нельзя.

– Ты что делаешь?!

Рукой я схватил мужика-ротозея за отворот кафтана и слегка его придушил, а он сразу же заюлил и стал извиняться:

– Это случайность… Честное слово… Простите, господин следопыт… Я не хотел…

Ротозей был старше меня лет на двадцать и выглядел солидно. Пузико, откормленная ряшка, пояс с серебряными нитями и перстень-печатка из золота. Все это говорило о том, что человек не бедствует, и он мог попытаться дать мне отпор. Но мой «обидчик» испугался. Возможно, меча и кинжала, следопытского наряда, или просто лицо у меня было злое. Не важно. Главное, что он извинился, и я его отпустил.

При этом краем глаза я заметил, как из-за стойки выдвинулся хозяин заведения, и в его руке была обтянутая кожей дубинка, как у армейских сержантов. А еще отметил, что на помощь ему были готовы броситься некоторые посетители, видимо, постоянные клиенты. Однако конфликт был исчерпан, извинения приняты, и хозяин таверны вернулся за стойку. Ну а дородный раззява предложил:

– Следопыт, разреши, угощу тебя пивом?

– Давай, – согласился я и присел за стол, где помимо нас находилось еще два человека, судя по одежде, выходцы из среднего класса.

Словно по мановению волшебной палочки, о которой мечтают ленивые ученики магических школ, передо мной появилась кружка светлого пива, а рядом с ней тарелка с куском жареного сочного мяса. Запах от него шел одуряющий, да и пиво оказалось свежим. Вокруг все успокоилось, и, сделав пару глотков пенного напитка и отведав мяса, я опять почувствовал себя хорошо. Проблемы отступили, и образ Юны Эстайн подернулся дымкой. Я посмотрел на дородного мужика и спросил его:

– Тебя как зовут?

– Дориан Ледарей, – ответил он.

– А меня можешь называть Оттаром. Чем живешь?

– Лавка у меня своя. Здесь неподалеку. А ты следопыт?

– Он самый, – согласился я, приподнял кружку, кивнул Ледарею и предложил: – Выпьем мировую?

– Выпьем, – улыбаясь, согласился он, и наши кружки встретились над столом.

За первой кружкой была вторая, а за ней третья. И в процессе общения выяснилось, что я оказался в компании лавочников. Дориан Ледарей торговал тканями и нижним бельем, а его друзья, имена которых я в памяти не удержал, занимались мехами и соленой рыбой. И разговоры у приятелей в основном шли о барыше, поставках, наценках и налогах. Темы от моей жизни очень далекие, но послушать их было интересно, что-то новое. А когда через пару часов я собрался вернуться в гостиницу, покинул таверну и вышел на улицу, то обнаружил, что пьяный Ледарей повис на моем плече, а его приятели испарились.

Я решил было оставить случайного знакомого на пороге таверны. Зачем он мне? Однако лавочник пришел в себя, встряхнул головой и, постоянно икая, попросил:

– Оттар, не бросай меня… Ик! Помоги добраться домой… Тут рядом… А то меня… Ик! Все бросили… Не дойду… Деньги потеряю… Алоиза ругаться будет…

Пьяные люди бывают жалкими, и в голосе Ледарея звучало столько печали и обиды на друзей, что я тяжело вздохнул и сказал:

– Показывай дорогу, гуляка.

Лавочник действительно жил неподалеку, и до его двухэтажного домика добрались относительно быстро. Правда, пару раз Дориан падал, но я его все-таки довел и вскоре колотил в окованную железными полосами прочную дверь. Ударил раз и другой – никакого движения, и тогда уже начал молотить кулаком изо всех сил. Грохот стоял такой, что половина улицы, наверное, проснулась, и только тогда из-за двери раздался голос рассерженной женщины:

– Кто там?! Сейчас стражу вызову!

– Алоиза… А это мы… – расплываясь пьяной улыбкой, подал голос Ледарей.

– Явился, значит?! Не пущу! Сначала проспись и в себя приди! Пьянь! Через день уже в трактире гуляешь! Скоро там ночевать будешь!

– Алоиза… Ты не права… – Лавочник попытался взмахнуть рукой и снова едва не упал, но я его поддержал, и он продолжил: – Открывай немедленно! Кому говорю… Мне перед другом неудобно…

– Знаю я твоих друзей!

– Мадам, – я подумал, что надо вмешаться, – принимайте своего благоверного, и я пойду. А если нет, то оставляю его на улице и ругайтесь дальше.

На мгновение наступила тишина, а затем скрипнул засов, дверь открылась, и на пороге я увидел жену лавочника. Брюнетка слегка за двадцать, невысокого роста, но весьма фигуристая и с правильными чертами лица. Она была в распахнутом халате, под которым виднелась полупрозрачная ночная рубашка. И, благодаря свече в ее руках, я смог оценить все достоинства суровой Алоизы, особенно аппетитную грудь.

«Хороша красотка», – подумал я и сказал:

– Доброй ночи, хозяюшка. Принимай мужа.

Взгляд Алоизы оценивающе скользнул по мне, а потом ее глазки заблестели, и язычок жены лавочника пробежался по губам. Знак многообещающий. Но в этот вечер меня уже посетила одна фантазия, развеявшаяся, словно туманная дымка под жарким палящим солнцем, и я подумал, что рассчитывать на теплый прием все-таки не стоит. Однако на этот раз судьба была ко мне благосклонна.

– Помоги этого борова в дом занести. – Алоиза встала справа от мужа, а я пристроился слева.

Вместе мы завели окончательно захмелевшего Ледарея внутрь и уложили на кушетку. После чего он моментально захрапел, а лавочница посмотрела на меня и спросила:

– Ты из следопытов?

– Да.

– Надо же. – Она качнула головкой и усмехнулась. – Мой муженек вашего брата боится, не раз ему от следопытов и охотников в тавернах перепадало. И тут сюрприз, другом тебя назвал. Давно вы знакомы?

– Часа два, может, чуть дольше.

В этот момент халат Алоизы слегка распахнулся, и мой взгляд прилип к ее ножкам. Стройные и красивые, своей белизной они манили меня, и я не находил сил отвернуться. Женщина это заметила и резко покраснела. Лицо ее налилось краской до корней волос, и она, смущенно запахнув халатик, вопросительно кивнула:

– Куда сейчас пойдешь-то, ночью? Остановиться есть где?

– Нет. – Я покачал головой и, почувствовав, что этой ночью мне точно перепадет немного любви, спросил: – Может, приютишь, красавица? Я заплачу.

– Денег не надо… – выдавила из себя Алоиза, посмотрела на мужа и указала на лестницу, которая вела на второй этаж: – Пойдем… Там у нас гостевая…

– Благодарю, хозяюшка.

Она стала подниматься по скрипучей лестнице, а я шел за ней. Бедра женщины призывно колыхались, и я думал только об одном – лишь бы не сорвалось. А хозяйка зябко ежилась и пару раз замирала. По-видимому, она сомневалась, стоит ли оставлять меня в доме. Но, в конце концов, мы поднялись и вошли в гостевую комнату.

Алоиза поставила свечу на полку и произнесла:

– Здесь можешь переночевать.

Я не ответил, а приблизился к ней со спины, осторожно обнял женщину за талию и прижался к ее теплому телу. При этом она вздрогнула, но промолчала, не одернула меня и не попыталась вырваться. Значит, я не зря остался, правильно истолковал ее поведение и продолжил свои действия.

Осмелев, моя правая ладонь сместилась выше, к груди, стала ее поглаживать, и соски Алоизы напряглись. А левая ладонь в это время поддернула ночную рубашку и легла на ее живот.

В нос ударили дурманящие женские ароматы. Пальцы гладили обнаженную кожу и ласкали восхитительные округлости. Морально-этические запреты исчезли, а дыхание женщины стало учащенным и прерывистым. Все было просто замечательно, мне хотелось обладать этой женщиной, и, подхватив ее на руки, я перенес Алоизу на кровать, положил на покрывало и стал сбрасывать с себя одежду.

– Что ты делаешь? – прошептала она. – Не надо… Я замужем… Остановись…

Вроде бы отказ и несогласие. Но это было сказано таким тоном, что становилось ясно – она хочет того же, что и я, любви. Не какой-то там мифической, на века, про которую сочиняют стихи и поэмы, а самой обычной, плотской, когда два тела сливаются воедино и обмениваются теплом. И, раздевшись, я прилег рядом с ней и снова стал ласкать грудь красотки.

Твердые бугорки напряженных сосков скользили по ладоням, я целовал их, и женщине это нравилось. Наши губы встретились, и дыхание двух людей стало единым. Можно. В этот момент можно было все, и мои руки сорвали с нее халат, разорвали ночную рубашку, и правая ладонь спустилась по телу Алоизы вниз, к заветному бугорку, покрытому мягкими курчавыми волосами.

В тот момент мы словно обезумели, потеряли над собой контроль, и в первый раз я взял Алоизу жестко, будто на меч насадил. А она, заглушая стоны, подобно волчице, зубами впивалась в мое плечо, и ее ногти полосовали мою спину. И в этом была такая несравненная и ни с чем не сравнимая сладостная мука, что хотелась продолжать ее вечно…

Эту ночь мы провели вместе. Я любил ее, а она меня – все легко и просто.

Однако ничто не вечно, и утром, чуть свет, мне пришлось оставить красавицу Алоизу и возвращаться в гостиницу.

Ледарей еще спал, а его жена провожала меня и долго смотрела вслед, я обернулся и помахал ей рукой, но ничего не сказал. Ни к чему слова. Случайная встреча. Случайная любовь. Случайные люди. Ночью такие близкие, а днем совершенно чужие и бесконечно далекие.