Текст книги "Петербургский день"
Автор книги: Василий Авсеенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Что? прислуга? А на какого чорта я буду съ ней стѣсняться? Что она – казенная, что ли? отъ начальства здѣсь поставлена? – Тащи еще двѣ бутылки, пока живъ!
Съ сосѣднихъ столиковъ стали обращать на нихъ вниманіе. Старшій буфетчикъ вышелъ изъ за стойки и медленно прошелъ мимо нихъ, оглядывая обоихъ подозрительно и недоброжелательно. Иванъ Александровичъ сидѣлъ какъ на иголкахъ.
– Право, дяденька, намъ пора въ театръ, – проговорилъ онъ. – Я васъ съ пѣвичками познакомлю; прехорошенькіе есть, честное слово.
– Ладно, не уйдутъ твои пѣвички. Мнѣ Маремьянъ обѣщалъ всѣхъ ихъ какъ на ладони подать. Маремьянъ… ты знаешь, что такое Маремьянъ? Это во-какая силища. Онъ со мной въ долю вошелъ. «Первое общество эксплуатаціи искусственнаго удобренія»… слово-то какое ввернулъ! Артельщикъ, сѣрый человѣкъ, а вотъ дворянина на ноги поставитъ. А Акимъ, хоть и родной братъ, единоутробный, а дуракъ. Чортъ знаетъ чѣмъ, съ позволенія сказать, занимается. Эхъ, Ваня, несправедливо судьба распоряжается. Вотъ и мы съ тобой, хоть и родня, кровная родня, а что у насъ общаго? Я большой человѣкъ, душа у меня безпредѣльная, а ты что такое? Сусликъ, куликъ болотный, дрянь самая послѣдняя. Ты не обижайся, Ваня, я не въ укоръ тебѣ говорю. Въ тебѣ, Ваня, кровь есть, воловановская кровь. Воловановы еще гремѣть будутъ… погоди, дай срокъ!
Иванъ Александровичъ шепнулъ лакею, чтобы поскорѣе подалъ счетъ. Яковъ Порфирьевичъ положилъ обѣ руки на столъ и опустилъ на нихъ голову.
– Пойдемте, дяденька, я васъ домой отвезу, – сказалъ онъ. – Вы отдохнете, а завтра мы разомъ по всѣмъ театрамъ… Вы гдѣ остановились?
– Въ гостинницѣ…
– Въ какой?
– А чортъ ее знаетъ. Не помню.
– Куда же я васъ отвезу?
– А куда хочешь. Чего присталъ? Гусь ты, я вижу.
Лакей подалъ счетъ. Воловановъ-старшій взялъ его обѣими руками, и читая, разсмѣялся какимъ-то безсмысленнымъ смѣхомъ.
– Вотъ оно, Ваня, вотъ… счетъ-то… кхи-кхи…
– Дяденька, платить надо, – сказалъ Иванъ Александровичъ почти строго.
Но Яковъ Порфирьевичъ продолжалъ вертѣть счетъ трясущимися руками и вполголоса хихикать.
– Счетъ-то, Ваня, а? Вона какъ росписали… Уточку, уточку-то малую, и ту припомнили. Кхи-кхи… Шуты они, Ваня. А у меня и денегъ никакихъ нѣтъ. Вонъ оно штука-то какая… Кха!
Иванъ Александровичъ побледнѣлъ; у него было съ собой рублей двадцать, и дома ничего. Буфетчикъ стоялъ подлѣ и пронизывалъ ихъ обоихъ взглядомъ скорпіона. Совѣршенно неизвѣстно, чѣмъ все это окончилось.
