Текст книги "За тенью сознания."

Автор книги: Василий Колташов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

3. Педофилия.

Заглядывали ли вы в модные журналы? Смотрите ли вы телевизор? Всматриваетесь ли вы в лица и фигуры изображаемых там людей? Нравится ли вам юные девушки, если вы мужчина? Не испытываете ли вы зависть к молоденьким особом, если вы женщина? Откройте глаза. Наш мир, мир патриархальных буржуазных отношений, мир в котором мужчины считают женщину в тридцать старой, мир в котором женщины думают о сорокалетнем мужчине, что он все еще молод, этот мир к которому мы все привыкли, есть мир подофилов.

Нет особой разницы в процессах старения у мужчин и у женщин. У нас одинаково появляются морщины и лишний вес, одинаково изменяется голос, однако по этическим соображениям молодость мужчин длится дольше. Виртуозный факт обмана. Живописно открыть его мы можем, увы, только сегодня. Как?

Заглядывали ли вы в модные журналы? Смотрите ли вы телевизор? Всматриваетесь ли вы в лица и фигуры изображаемых там людей? Тогда что вы видите? Думаю тут все понятно, буржуазной этикой резко разграничены возрастные границы молодости, привлекательности, сексуальности. Мужчины у нас молоды лет с 18 до 45, а вот женщины с 15 до 30. Дальше, а вернее лет с 25, они «усиленно стареют», причем в немалой степени и из-за того, что сами так думают. Потакая при этом педофилически настроенной мужской части общества. Не стоит тут ничему удивляться, все это вполне естественно для патриархального общества. Правда, разрушающегося патриархального общества. Мира, где существует пусть уже в значительной мере только моральное превосходство мужчины над женщиной. Иначе неравенство полов.

Блондинки. Почему мужчины предпочитают блондинок? Почему не шатенок или брюнеток, или просто рыжих? Из-за чего существует эта странная мода? Если вы отмахнулись, сказав, что вам плевать или сказав, что уж вам то явно нравятся шатенки, то это не ответ. Почему? Сопоставляя внешность женщин одного возраста, но «разного окраса» можно смело заметить что блондинки «выглядят моложе», однако они не выглядят моложе. Просто они больше похожи на девочек. Джентльмены предпочитают светлых девушек, которые больше похожи на маленьких девочек. Откуда такое слепое предпочтение? Неужели навязанный плод моды? Нет. Мода на блондинок, как вы помните, ворвалась в наш мир вместе с Мирлин Монро, впрочем, это было немного раньше, но не важно. Мода на женщин похожих на девочек и вообще стиль «бэби» для девушек не случайно так популярен. Уж с этим то вы спорить не станете? Ведь не случайно женщины с возрастом в наше время активно перевоплощаются в «чудных белокурых созданий». Да и совсем молодые девушки не брезгают стать беленькой душкой. И все, потому что джентльмены предпочитают блондинок. Ну, зачем, зачем нам мужчинам это странное желание видеть в женщине ребенка? То, что это педофилия, это для нас марксистов не ответ. Это диагноз.

Промышленное развитие буржуазного общества вместе с ростом больших городов и крушением феодальных общественных, а вместе с тем и сексуальных отношений, вызволило женщину, а вернее значительную часть ее природы из мрака семейного быта и бросила в пучину индустрии заводов и офисов. Поставив в значительной мере наравне с мужчинами. Сами мужчины, как и женщины такого развития событий не ожидали. Что же произошло дальше? Женщины кинулись осваиваться на новом месте, почти наравне с мужчинами, более того отвоевывать себе новые позиции равенства полов. Некоторые мужчины приняли такие перемены восторженно, некоторые сдержанно, но большинство было шокировано. Неистово потрясено новыми леди, которые не в чем не желали уступать мужчинам, не желали оставаться забитыми, не смущались быть смелыми, даже наглыми и грубыми. При этих колоссальных переменах в психике «слабого пола» произошли и значительные перемены в психике мужчин. Перемены эти были вызваны разрушением основ их патриархального могущества, которое если присмотреться лучше оказывается рабством, и произошли из потери для общественного производства прежнего значения физического труда, который тысячелетиями был привилегией «сильного пола». Утратив социальное «господство мышц» мужчины как бы сдали позиции. Впрочем, если говорить более точно, то это были консервативные патриархальные позиции. Однако все это произошло стремительно. Мир людей был этим потрясен, хотя процесс изменения общества еще далек от завершения.

Нельзя сказать, чтобы в прежние века мужчины были педофилами в меньшей степени. Нет, но в те времена, будь то прежнее буржуазное общество, феодализм или рабовладельческий строй, это было естественным. Вернее было нормальной формой подчинений женщины мужчине, которое происходило через вступление ее в брак в раннем возрасте, когда формирование основ психики еще далеко не завершено. Аналогичным образом в определенных условиях переламывали через колено и мужчин. Но, вернемся к вопросу. Сегодня когда все эти традиционные формы отношений рушатся под натиском технического прогресса, разрушается и прежняя социально-половая функция мужчин быть главным и самым сильным, брать только на себя ответственность и все решать. Распадается и функция женщин подчиняться мужчине, не возражать, все делать, как говорят, быть человеком второго сорта.

Но поскольку этот процесс не завершен, а только идет, то и формирование психики, моральных норм у обоих полов не завершено, а только развивается. В этом процессе можно выделить прогрессивные явления, как-то распад буржуазного брака, или признание юридического равенства полов, но некоторые существующие этические нормы носят явно не прогрессивный характер. И к их числу можно, прежде всего, отнести сохраняющуюся педофильскую буржуазную мораль. Мораль, согласно которой мужчины сохраняют молодость дольше женщин, мораль, согласно которой в браке мужчина должен быть старше женщины. Но и эти принципы активно разрушаются. И наиболее любопытным симптомом этого процесса может, служит гомосексуализм.

Женщины, отвоевывая себе место в социуме на равнее с мужчинами, приобретаю явно «мужские» черты характера. Мужчины, перестав сутками валить лес, пахать землю или рубить породу в горах, становятся более мягкими и нежными. Они зачастую больше не могут избить непослушную женщину или грубо поставить ее на место. То есть сделать то, что тысячелетиями было естественной функцией мужчины. Все вроде бы нормально, просто произошло сближение полярностей, соединение разделенного по социально-биологическим полам человечества. Однако женщины хотят, чтобы мужчины были сильными, при этом, зачастую бессознательно не разделяя силу и грубость, чтобы мужчины принимали решения и брали при этом на себя ответственность. Но при этом женщины еще хотят, чтобы мужчины были нежными, хотят сами брать ответственность за свои поступки, хотят самостоятельно принимать решения и заботиться о себе. Одним словом существует противоречие. А чего хотят мужчины?

Мужчины делают не менее интересный и не менее противоречивый выбор. Они предпочитают нежных, робких, добрых, ласковых и послушных девушек. Иногда, впрочем, скорее редко, нам нравятся самостоятельные и смелые женщины, готовые бороться за то, что им дорого. Все это собрание половых ценностей, как у мужчин, так и у женщин весьма эклектично. И в реальности люди сильно травмируют друг друга, уродуя свои отношения не только неуместными поступками, но и неуместным пониманием того, что же такое современная женщина или современный мужчина. Разочаровавшись в грубых женщинах, мужчины только и могут, кроме педофилии, что спрятаться в гомосексуальных отношениях. При этом не редко один из партнеров берет на себя изображать женщину такой, какой она должна быть, но какой не является, шокируя этой неожиданностью неготового к этому мужчину. Аналогично все складывается у женщин, когда они, разочаровавшись в мужчинах слабаках обманывают счастье в лесбийской любви. И ни те, ни другие не могут взять в толк, что в нашем мире ни женщина, ни мужчина не являются прежними. Мир изменился, изменился настолько, что нужно измениться сами, а не прятаться в глупую надежду, что женщину нужно любить юной и неиспорченной, а мужчину зрелым и окрепшим, или в утопию, что однополая любовь принесет благополучие. И то и другое миф, в первом случае, потому что юная девушка быстро взрослеет «портясь» в настоящую женщину, а зрелого мужчину покидает молодость и он, отставая от времени, становится уже не таким интересным, а просто консервативным неприятным чудаком. Гомосексуализм же просто противоречит физиологической природе человека и не может в конечном итоге принести нечего кроме психической травмы. Однако пока для многих он является единственным убежищем от неожиданных и жестоких перемен.

В заключение остановимся еще на одной интересной детали отношений полов. В отношениях мужчин и женщин существует четкое этическое разделение на «сильный» и «слабый» пол, разделение уже заметно не отвечающее общественным запросам. Но разделение существующее, и не просто существующее, но препятствующее формированию нового понимания полов, не как социально, культурно, эстетически и морально различных, а как отличных от объединяющего их общего понятия. Таким общим понятием становится и должно стать понятие человек. У нас есть разделение на хорошие и плохие женские и мужские поступки. Мы смотрим на то, как поступают представители обоих полов и говорим вот это достойно, а это нет. Достойно не с точки зрения поступков человека, а сточки зрения представителя того или иного пола. У нас говорят, он поступил недостойно мужчины, или она поступила недостойно женщины, но мы забываем о том, что мужчина и женщина, прежде всего люди, а именно это главное. И именно с этой стороны необходимо, прежде всего, давать оценку. В нашем ханжеском обществе можно быть хорошим мужчиной и плохим человеком одновременно, или быть плохой женщиной, но превосходным человеком. Вдумайтесь, пронаблюдайте, большинство людей именно так воспринимает межличностные отношения. Вам не кажется это циничным?

Как найти выход из лабиринта этих сложных вопросов? Сколько еще времени проживет извращенное понимание полов и их искаженные отношения? Что ждет наш мир в будущем? История сама, в нашем непрерывном творческом поиске истины принесет лекарство. Как скоро? Нам еще предстоит стать человечеством, оставшись при этом мужчинами и женщинами. И путь этот неизбежно лежит через устранение педофилии, как и много другого хлама отжившей эпохи.

4. Потребности.

Человек продукт общества. Он невозможен без других людей, его не может быть без общественных отношений, только в них в процессе труда индивид становится человеком. С самого начала истории люди жили вместе, родовыми, затем соседскими общинами, вмести обрабатывали землю, пасли скот, охотились. С первых веков истории труд людей носил коллективный характер. Однако, создавая материальные блага вместе, люди потребляли их по отдельности. Так было со всеми народами и на всех континентах, такой склад отношений созидания и потребления и определял многие наклонности человека.

Общественное производство на протяжении многих тысячелетий развития нашего общества было, прежде всего, направленно на создание материальных благ, которые и выступали предметами потребления. Коллективно создаваемые материальные блага, тем не менее, потреблялись индивидуально, каждым человеком по отдельности, хотя и в самом потреблении можно проследить некоторые коллективистские начала, как то совместный прием пищи в семье или в кругу товарищей, но тем не мене это несколько не изменяла сам характер, саму суть потребления и лишь слегка видоизменяло его форму. Итак, потребление материальных благ всегда носило, и будет носить индивидуальный характер, ибо одним пирогом двух животов не набьешь. Но это касается только материальных потребностей.

История потребностей человека это отражение всего общественного развития нашего мира, возникнув как природные, примитивные материальные потребности со временем по мере совершенствования орудий труда становились все более сложными, и самих их становилось тоже со временем больше. Технический прогресс человеческого общества определил и его социальный прогресс. Были воздвигнуты далекие от нас древние цивилизации, построены великие города, затем на смену могущественным рабовладельческим империям пришел мрачный, раздробленный, но более передовой феодализм. После уже в близкие нам эпохи на новом витке развития и на волне буржуазных революций был воздвигнут капитализм. Все эти перемены развития сопровождались и прогрессом человеческих потребностей. У одних общественных классов этот прогресс шел быстрее у других медленнее, но в конечном итоге все капиталистическое общество пришло к величайшей потребности человеческой истории – потребности в труде. Но это была уже нематериальная потребность, не первая, разумеется, но для истории имевшая колоссальное значение. Потребность, зародившаяся еще в первобытном мире, выросшая вместе с человеческим обществом и ставшая едва ли не главной опорой его для перехода в коммунистическое общество.

Внутренний мир человека невозможно ни представить, ни понять без осознания потребностей человека, без схватывания их роли в формировании психики. Психика исторична, так же как и историчен облик всего общества, она является отражением объективного мира, мира событий ценностей и интересов. Она классово-индивидуально выражает место своего носителя в обществе, его внутренние возможности, и даже исторический потенциал. Она несет в себе его социальную и физиологическую природу. Потребности человека, как бы развиты они небыли, так же находят свое выражение в психике. Они, сами определяемые социально-экономическими отношениями, определяют в значительной мере сознательный и подсознательный внутренний мир человека.

Потребности как мы уже заметили можно классифицировать двумя способами, во-первых, по способу их удовлетворения, на индивидуальные и коллективные, во-вторых, по их сущности, на материальные и нематериальные. В качестве некоторого уточнения можно заметить, что все материальными потребности могут быть только индивидуально удовлетворяемыми, в то время как нематериальные потребности, такие как уже названная потребность в труде, могут быть удовлетворяемыми коллективно. Но пока остановимся на этом.

Деление потребностей на материальные и нематериальные происходит по тому, что является предметом, удовлетворяющим данную потребность, если этот предмет материален, как, например еда или одежда, то мы можем говорить о материальной потребности. Если же он нематериален, то есть существует в виде отношений, то можно говорить о нематериальной потребности. Полагаю, стоит задержаться некоторое время на примерах нематериальных потребностей человека. Какими они бывают? Перечислим некоторые из них: потребность в знании, потребность в любви и заботе, в общении, в труде, и так далее. Однако у всех потребностей, как материальных, так и нематериальных, как коллективных, так и индивидуальных есть одна важная, но не для всех очевидная черта. Все они носят классово-исторический характер, то есть, присущи строго определенным социально-экономическим отношениям и возникают не сами по себе, а под влиянием этих отношений. Потребности не носят постоянного характера ни для одного общественного класса или социальной группы, ни для общества в целом, они могут, как исчезать, так и появляться.При этом так же имеет место неравномерное, обусловленное классовой природой общества и самим характером неравномерного развития общества, их возникновение и исчезновение.

Характер удовлетворения потребностей так же тесно связан с их социально-исторической природой, как и сами потребности. Он выступает особой формой выражения социально-экономических отношений в обществе. Так, чем более развито общество, тем большее значение для него приобретает коллективное удовлетворение потребностей, первостепенное значение получают нематериальные, основанные на общественных отношениях, потребности. Но вот теперь мы можем перейти к главному.

Почему, зачем, ради чего принимаясь за психологическое исследование, мы уже довольно много времени занимаемся исследованием потребностей? Что могут они нам дать в понимании психики человека? Психика человека, являясь отражением объективного мира, в немалой степени складывается под влиянием тех потребностей, которые сформированы социально-экономической системой отношений у человека. Так существование у человека того или иного набора потребностей в большой мере определяет его социально-исторический и классовый психотип, а в конечном итоге и его характер. Изучив потребности людей в их классово-исторической среде, мы сможем лучше понять не только человека того времени, но и саму эпоху. Это так же поможет нам научиться понимать и наше время, современного нам человека.

Исторический опыт учит нас тому, что люди бывают деятельными и инертными, пассивными и активными, при этом наблюдение показывает, что эти черты они имеют не обособленно, случайно индивидуально, а коллективно, группами, даже классами. В чем кроются причины такой специфики человека? Быть социально активным или пассивным, действовать или ждать, подчиняться или бороться решает не сам человек. Точнее, он, разумеется, принимает решение, но то как, при каких условиях и почему он это делает, происходит не из его физиологической природы, а из его психики. Способности эти, быть активным или пассивным индивидам, диктуются историей, социально-экономическим характером общества, его классовой, а как следствие культурной, этической и что особенно выразительно психической природой.

Индивидуализм или коллективизм, пассивный или активный склад личности, все это складывается исторически, и важнейшим узлом в понимании психического склада той или иной структуры души служат потребности человека. Именно благодаря им, как и благодаря знанию социально-экономических отношений, в той или иной эпохе, мы можем понять психику человека. Вникнуть в ее структуру, определить, какие ее элементы находятся в сознательной, а какие в подсознательной сфере психики, разобраться в том на какие поступки и почему способен тот, или иной индивид. Это и есть марксистский психоанализ. Именно так строится познание психики.

Рассматривая в одной из предыдущих глав вопрос о садомазохистской склонности психики человека классового общества, мы смогли увидеть многие стороны этого явления, но получилось ли у нас четко охарактеризовать это явление? Нет, и только потому, что, касаясь проблемы со всех сторон, мы не подошли к ней как к потребности человека в эксплуататорском обществе, то есть, указав на ее связь с общественно-экономической формацией, не охарактеризовали ее как потребность. Не скрою, что тогда это было сделано не случайно, а с целью рвать вишни в своем саду.

Что же мы видим? Потребности человека, выходя их общественного строя, не всегда несут в себе положительный для его психики потенциал. Впрочем, это вполне естественно, так как было бы наивно ожидать, что в уродливом, выстроенном на эксплуатации человека человеком обществе, потребности этого самого человека будут выглядеть как новое платье невесты. Однако, названная выше потребность в получении и нанесении душевного страдания не является единственной, есть еще потребность в обладании и еще многие другие. Все эти потребности носят социальный характер, и своим возникновением и развитием связаны с общественными процессами.

Но навсегда ли приобретаются человеком потребности? Есть ли выход из замкнутого круга уродливых отношений и уродливых потребностей эксплуататорского, буржуазного общества? Марксизм уже давно дал ответ на этот вопрос. Неудовлетворение материальной потребности может вести либо к изменению нормальной жизнедеятельности либо к гибели человека, что же касается неудовлетворения социальной, нематериальной потребности то это ведет к изменению характера психических процессов, а со временем и к исчезновению этой потребности, если объективная необходимость не препятствует этому. В таком понимании расцвет в современном обществе самых диких форм садомазохизма и культа обладания при постепенном исчезновении их социальных предпосылок служит выражением постепенной гибели этих отвратительных потребностей человека.

5. Коллективное и индивидуальное. Пассивность и активность.

Теперь, чтобы продолжить рассмотрение активных и пассивных, коллективных и индивидуалистических наклонностей психики к которому мы уже приступили в предыдущей главе, обратимся к некоторым историческим примерам. Обобщим их, и на опыте прошлого нашего мира вникнем в истинную природу возникновения, развития и исчезновения как коллективистских, так и индивидуалистских наклонностей психики, разберем в естество пассивности и активности человека.

В феодальном обществе крестьяне, живущие соседской общиной, коллективно распределяли землю по домам, имели общий лес и луга, они сообща определяли, кому, сколько вносить оброка, кто, где и когда отрабатывает барщину, а кто на этот раз освобождается от нее. Разумеется, все это они определяли в тех границах, которые определял хозяин земли, а нередко и тех, кто ее обрабатывал, то есть феодал. Но, тем не менее, мы не можем представить себе феодальное общество, по крайней мере, в период его расцвета, без крестьянской общины.

Такая система во многом, несмотря на индивидуальный труд каждой семьи на отведенной ей общиной земле рождала коллективную структуру души в гораздо большей степени, нежели затем в буржуазном обществе, где потребовался уже не общинный, а индивидуальный наемный труд. Однако замкнутый, стабильно-однообразный образ жизни людей в общине и феодальная система эксплуатации, основанная на мощной идеологической религиозно-сословной системе подчинения, делали личность крестьянина малоактивной, плохо приспосабливаемой, пассивной. Сельский средневековый быт, формируя психику крестьянина, закладывал в его подсознание целый ряд поведенческих норм, многие из которых сохранились и по сей день. Так психические пережитки феодальных отношений можно видеть в России, и многих других странах в том, что люди не могут ответить прямо на прямой взгляд, не могут даже осознавая свою правоту выступить против сильных мира сего, или быстро принять важное решение. Они задумчивы, медлительны в решениях и неманевренны. Свою речь они выстраивают осторожно, в поступках не спешат, даже зачастую там, где это необходимо и вообще проявляют слабую решительность. Все это поведение по мере жизни в активной городской буржуазной среде изживается, но то, что спустя, полтора века после отмены крепостного права в нашей стране и много десятилетий после переселения в город предков носителей данных психически черт, мы можем наблюдать такое поведение весьма симптоматично, поскольку указывает насколько долго могут сохраняться в подсознании вербально и не вербально передаваемые по наследству психические черты прошлого.

Иначе выгляди поведение тех людей, чьи предки жили в городах уже давно. Тут, под воздействием необходимости выживать самому диктуемой капиталистическим миром, мы наблюдаем, сильный распад семейных ценностей, которые живы и сильны у тех, кто покинул деревенский быт не так давно. Носители коренной городской, а вернее буржуазной, не в классовом, а в формационном смысле, психики не склонны жить большими семьями и вообще поддерживать тесные родственные отношения, да и сам институт брака в их среде активно утрачивает свои позиции. Эти люди легко приспосабливаются к новым условиям, месту работы и жизни, им не сложно знакомится с другими людьми и завязывать новые отношения. Они мобильны, и на протяжении многих поколений являясь «городскими кочевниками» научились тому, чего не могли знать и уметь, ведя замкнутый образ жизни. Но они и индивидуалисты до той меры, до которой их только не объединяет по ходу истории профсоюзное, политическое или экономическое движение прогресса.

Психика господствующих классов, феодалов и буржуазии, то есть тех классов, которые как крестьяне и рабочие являются основными классами своих формаций, так же носит отпечаток того насколько коллективную или индивидуальную деятельность они ведут. Но тут в оценки психических свойств их представителей необходимо учитывать еще и то, что классы эти являются не просто господствующими, но и эксплуататорскими классами, классами паразитов.

Общей формулой тут является то, что индивидуалистские либо коллективистские наклонности психики формируются под воздействием деятельности, которую ведут люди. От того, какой больше характер носит эта деятельность, и какие особенности имеет, зависит то, какие особенности приобретет психика людей, а то насколько исторически сложились те или иные условия деятельности определяет место возникающих психических черт в сознании или подсознании человека. Если уже столетиями определенное условие отношений сохраняется в относительно неизменном виде, то в подсознании человека живущего в этой среде закрепляются стереотипы поведения соответствующие привычным для психики условиям. Если же эти условия постоянно изменяются, то ответ на объективно возникающие вопросы человек ищет в собственном сознании, а не действует по шаблону. Вот характерный пример. Товарищи по университету учащиеся в одной группе в первые семестры, более-менее узнав друг друга, активно обмениваются конспектами лекций. Дают их друг другу, получая обратно. По началу у них существует неуверенность, сомнение стоит ли давать мои лекции этому сомнительному субъекту? Затем на опыте устанавливаются доверительные отношения, и решение доверить свои вещи другому человеку или нет, принимаемся уже не сознательно, а бессознательно, так как люди уже знают, что данный человек их не подведет. Выстраиваясь из подобных отношений, но не за несколько лет, а за десятилетия – тысячелетия психика приобретает бессознательные классово-исторические особенности которые в своей совокупности, и позволяют нам определять ее как более или менее коллективистскую или индивидуалистскую, хотя это, безусловно, является не всегда уместной абстракцией. Так же обстоит дело и с характеристикой активной и пассивной личности.

Было бы неверно думать, а я не сомневаюсь, что некоторые так подумали, будто буржуазное общество было шагом к большему индивидуализму по сравнению с феодальным миром. Нет, это не так. Переход от феодального к капиталистическому обществу, принес такие психические изменения, которые выразились не просто в общем изменении коллективистского или индивидуалистского, а вместе с тем и пассивного, либо активного склада психики, а в изменении самого набора черт формирующих эти склонности души. И уже это новое сочетание внутренних черт, продиктованное социально-экономическими особенностями мира, определило то насколько психика стала или нет более коллективистской, и насколько возросли либо снизились способности человека действовать активно. Это, а затем и дальнейшее разъяснение необходимо, поскольку возможны и другие заблуждения на счет понимания процессов изменения набора психических черт характеризующих человека как способного на решительные действия или нет и как склонного более к индивидуалистическим действиям или действиям коллективистским. Само же такое рассмотрение понятий активности, пассивности, индивидуализма и коллективизма необходимо, для того чтобы внести в применение этих понятий ясность, не застолбив за ними определения, а дав им истинно марксистскую, диалектическую характеристику.

Индивидуализм и коллективизм первобытного, рабовладельческого, феодального, капиталистического или коммунистического общества, несмотря на много общее для этих формаций всегда был и будет особенным, не развивающимся самостоятельно, по какой-то отдельной кривой, а соответствующим определенным социально-экономическим отношениям. И в этой закономерности рождался, рождается, и будет рождаться новый человек, всегда возникающий под неусыпным взглядом истории, зорко следящей за тем, чтобы в его психике зарождались только те черты, которые соответствуют направлению и характеру развития всего общества и отдельных классов.

Черты активности, как и черты пассивности человека, определяются его деятельностью, социально-экономическими условиями и в конечном итоге, так же как и коллективистские и индивидуалистские черты подвержены изменениям, что еще раз характеризует психику человека как активную систему, где изменяется не только граница между сознанием и подсознанием, но и само содержание этих сфер.