Текст книги "Ленинский. Неизбежность бури."

Автор книги: Василий Бурцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Автор: Бурцев Василий Александрович

Жанр: Постапокалипсис. Фантастический роман

Название: Ленинский. Неизбежность бури (Вселенная метро 2033)

Аннотация

Нет, это не было началом войны. Это был страшный суд над сынами и дочерьми человечества. Нет, не война – уничтожение.

Ульяновск среди прочих городов великой России подвергся разрушительной бомбардировке и теперь фонит радиоактивными руинами. Но даже сейчас жизнь здесь не прекратилась. Она приобрела новые формы и приемы выживания. Вопрос о том, кто же первым выпустил смертоносные боеголовки в небо, висит в воздухе, но ответить на него уже некому.

Спустя двадцать лет радиомолчания отряд, состоящий из бывших чекистов, восстанавливает мощный радиоузел и выходит на связь с внешним миром. То, что произошло потом, с прибытием на зов заокеанского десанта, возможно, приподнимет завесу тайны и ответит на вопрос: «Кто нажал кнопку?»

Синопсис. Ленинский. Неизбежность бури

События в книге разворачиваются в городе вождя мировой революции спустя 20 лет после необъявленной ядерной войны. По каким причинам и кем она была развязана, никому не известно. Выжившие жители Ульяновска объединились в общины, укрывшись в подземных убежищах, продолжают существование и ведут борьбу за жизнь с многочисленными порождениями радиоактивных чудовищ.

Группе разведчиков ФСБ во главе с лейтенантом Алексеем Зориным удается восстановить антенну радиовышки местного телецентра с целью выяснения обстановки в мире и налаживания контактов между другими выжившими.

Однако их планам мешает сбыться диверсионный отряд сил специальных операций стран НАТО «Красные береты» под руководством полковника Эдварда Нортона. Диверсанты благодаря стечению обстоятельств остаются в живых после катастрофы. Они укрываются под видом военных специалистов в бункере аэропорта «Восточного» и пытаются покинуть вражескую территорию любой ценой. С этой целью диверсанты выслеживают и штурмом берут телерадиоантенну, уничтожив группу Зорина, после чего выходят на связь со своей военной базой, расположенной на восточном берегу Атлантического океана.

Однако, связавшись с ней, получают новое сверхсекретное задание, которое им предстоит выполнить совместно с направленной в их расположение группы десанта.

Прибывшие из-за океана бойцы поражают людей своей неестественностью поведения и внешним видом. Но в надежде на скорейшую эвакуацию, обещанную командиром десанта сразу после выполнения задания, диверсанты отбрасывают сомнения, принимая правила игры.

О планах противника становится известно руководству полицейской общины, обосновавшейся в убежище под зданием районного отдела полиции. Эту информацию предоставляет им уцелевший в ходе штурма командир разведгруппы ФСБ. Совместными усилиями пытаясь выследить и противостоять выполнению задания врага, сводная группа атакована новейшим оружием и несет тяжелые потери.

Целью заокеанского десанта является завод микроэлектроники «Искра» и скрытое в его недрах сложное техническое устройство для изготовления последнего исключительного оружия победы. Когда искомый чип из крайне редкого искусственного материала калифорния был найден, выяснилось, что он является основной частью для некоего временно́го оружия, предназначенного для уничтожения остатков человечества. После открытия замыслов прибывшего десанта группа диверсантов попадает под перекрестный огонь и уничтожается в полном составе, кроме снайперской пары, отосланной к тому времени на охрану периметра. Открывшие ответный огонь по предателям снайперы обнаружили страшную тайну заокеанского десанта. Им оказались киборги – бронированные металлические скелеты с надетой поверх живой человеческой плотью. На последнем вздохе сапер диверсионного отряда подрывает захваченную на задании взрывчатку, в результате чего кейс с чипом и летательный аппарат диверсантов оказываются под завалом заводского корпуса. Враг не может выполнить задание и принимается за поиски чипа, разгребая обломки.

Спасшиеся бегством диверсанты для совместного противостояния угрозе в последней решительной битве за судьбу человечества решают объединиться со сталкерами полицейской общины. Однако попадают в засаду, устроенную ее бойцами, и становятся пленниками.

После получения сведений и подтверждения информации от плененных диверсантов бывшие враги объединяются для совместного противодействия угрозе. Для ликвидации врага требуется калибр больше того, какой имеется в их распоряжении.

С целью приобретения необходимых в борьбе с врагом средств и увеличения шансов на положительный исход операции по ликвидации угрозы люди разделяются. Диверсант Нэш Миллер ведет свой отряд в секретный склад базы НАТО, который они приготовили для экспансии в Россию еще до войны, вторая группа направляется в другой район города, где у разведгруппы ФСБ имелся свой схрон с вооружением.

В пути группа Миллера, состоящая из диверсанта-снайпера, сталкера – бывшего полицейского и «безлошадного» командира бывшего десантного взвода БМД-2 отдельной десантно-штурмовой бригады воздушно-десантных войск России, сплачивается в боях, пробиваясь к складу, где берет для борьбы с машинами всю необходимую экипировку и вооружение. Зорин же обнаруживает схрон пустым, однако встречает старого сослуживца по прозвищу Шаман, который является полевым командиром банды боевиков, действующих в Завсвияжском районе города. Старое знакомство чекистов предупреждает столкновение между отрядами. Зорин объясняет цель своего прибытия на подконтрольную Шаману территорию. Бывший сослуживец входит в положение и предлагает свою помощь в обмен на решение его проблемы по устранению неизвестного мутанта, появившегося в районе и держащего население в страхе. После успешного рейда по обнаружению логова и уничтожению рептилоида, обладающего телокинетическими способностями, где юная пионерша из группы Зорина спасает попавших под воздействие ментальной атаки мужчин обеих группировок, боевики и сводный отряд Зорина сплачиваются и объединяются. Следуя данному сослуживцу слову, Шаман ведет Зорина и его людей в расположение своей общины, где выторговывает у пахана по кличке Сафрон боевую колесницу, как козырь в борьбе с врагом. Однако получает от него задание тайно разузнать о силах и средствах, коими располагают общины центрального района.

Стечение обстоятельств вновь сводит вместе людей, каждый из которых хорош по-своему, со своей правдой и принципами. Бывшие непримиримые враги в силу обстоятельств объединяются перед общей угрозой, а их разносторонние взгляды, опыт и навыки дополняя друг друга, помогают победить врага, однако не решить проблему исключительного оружия.

Ленинский. Неизбежность бури

Пролог

Октябрь,

проспект Нариманова,

Ульяновский областной

радиотелевизионный

передающий центр

– Андрюха, долго еще ты там копаться будешь? – Командир нетерпеливо мерил шагами комнату, периодически поторапливая техника.

– Млять, Леха, не кипишуй, а? Сделаю быстрее, если ты не будешь меня постоянно дергать, – устало отмахнулся напарник. Андрей Сахаров, прикусив нижнюю губу, подсвечивал себе налобным фонарем, орудуя над панелью приборов. – Командир, не маячь, а?! Спустился бы лучше в дизельную. Проконтролировал, чтобы эти криворукие дизелек не доломали. Иди, а, не стой над душой.

Поскрипывая старым вздыбившимся паркетом и шурша попадающимся под ноги мусором, командир отряда канувшего в Лету органа федеральной безопасности Алексей Зорин негромко выругался и вышел из помещения серверной телецентра. Осторожно, стараясь не подвернуть ноги, он побрел к лестничному маршу, намереваясь спуститься в подвал, где располагался старенький дизель-генератор. Пучок света, собранный в один тусклый кружок, шарил по сторонам, повторяя движение головы носителя. Из темноты он высвечивал изуродованную временем мебель, разбросанную бумагу, какие-то журналы, разбухшие от влаги и времени папки и книги. Осыпавшаяся с потолка штукатурка покрывала тлен и разруху, словно сахарная пудра.

Очень много времени и сил его группа потратила на поиски необходимого для ремонта узла связи. А теперь, когда остался последний этап – подключиться, проверить диапазоны частот и связаться с миром, все хотелось сделать по возможности быстрее. Отчего он и торопил своего друга и талантливого техника лейтенанта Сахарова.

Внизу, пытаясь реанимировать генератор, в подвале над ним увлеченно колдуют два бойца – Кеглин и Воронин. Еще двое облюбовали окна второго этажа, контролируя подходы к зданию. Рыба – лейтенант Сазанов – с одной стороны и Татарин, он же прапорщик Арстанбаев, – с другой.

– Рыб, как обстановка? – приблизившись к ступеням лестничного марша и заметив притаившийся у окна силуэт, негромко спросил Зорин.

– Тишина, командир! – отозвался силуэт. – Как продвигается?

– Немного осталось, Андрей выгнал меня, видимо, я его нервирую, – ответил Зорин. Убедившись, что караульный на посту, он удовлетворенно кивнул и неспешно двинулся вниз по ступеням лестничного марша.

***

А в это же время к мужчине, рассматривающему через бинокль здание телецентра, укрывшемуся под колесами прицепа фуры «Ивеко» с надписью «Магнит» на белом фоне тента, так удачно въехавшего в противоположное телецентру здание – центра татарской культуры, подполз еще один человек, негромко брякая по асфальту ВСК-94¹.

– Докладывай, Джет! – Мужчина отложил бинокль и обернулся.

– Их шестеро. Вооружены неплохо. Один ПКМ, у одного винторез, у остальных валы². Тяжелого нет. Заняли периметр и контролируют подходы. Незамеченными можно попробовать подойти только со стороны частного сектора, хотя тоже вряд ли, там тварей до черта.

– Согласен, оттуда без пострелушек зайти, скорее всего, не получится. Если обнаружат, ничего не выйдет, – ответил мужчина. Однако план пришел в голову сразу, как бы сам собой, сказался большой опыт в разработке диверсионных операций.

Слушая доклад разведчика, лежа на промерзшем асфальте, человек терпел ноющую боль в уже немолодых суставах с одним только желанием – быстрее отбить у русских антенну. Тогда можно будет связаться с базой и запросить эвакуацию. В конце концов, убраться из этого места домой. Но сначала надо предоставить русским время закончить работу.

Выслушав бойца, мужчина кивнул и, подав рукой знак, первым выбрался из своего укрытия, после чего направился в помещение здания культуры, где ждала указаний хорошо вооруженная и экипированная группа иностранных специалистов. Оказавшись внутри, он быстро объяснил действия каждому члену группы, после чего они приступили к реализации.

***

– Черт! Ну! Заводись же!

В тесном помещении дизельной, нависнув над генератором, стояли Никита Воронин и Евгений Кеглин. Пахло соляркой. У двери лежали пустые канистры. Боец, уперевшись одной ногой в корпус двигателя, яростно рвал на себя шнур стартера. Тот фыркал и шумно проворачивался, но нужного эффекта не производил.

– Нежнее, Женя, оторвешь же к херам. – Зорин неслышно встал в дверях, наблюдая за сношением бойцов с адским механизмом.

– Не заводится, сука! – с обидой в голосе сказал Воронин.

– Подсосать пробовали?

– Да подсасывали уже! – отозвался Кеглин и, полный досады, пнул ногой по генератору.

Все трое уставились на механизм, размышляя, что б еще предпринять. Воронин достал из-за пазухи старый, еще времен Союза портсигар, который он давным-давно нашел в одной из квартир, где, по всей видимости, когда-то проживал ветеран войны. Никита извлек из него самокрутку, предложил остальным. Закурили.

– Свечи не могли залить? – выпустив в потолок тонкую струйку дыма, спросил Зорин.

– А хрен его знает. Сейчас гляну. – Кеглин опустился на колени и, подсвечивая себе фонарем, начал осмотр.

– Как там наверху? – Воронин перевел взгляд с генератора на командира.

– Андрей с панелью заканчивает, выгнал меня, чтобы я у него над душой не стоял. Рыба с Татарином бдят. А в общем все тихо. Даже твари голоса не подают.

– Что делать будем, если связь восстановим?

– Искать, будем, Никит, искать. Должен же еще хоть кто-то в живых остаться, раз уж мы живы. Потом за ментами в общину пошлем кого-нибудь, пусть под охрану возьмут да в оборот пустят. Если получится, между общинами связь организуем. В общем, подумаем, что можно сделать.

– Точно, Лех, сырые свечи. Я протер их, но все равно подождем немного, пусть подсохнут. И еще разок попробуем. – Откуда-то снизу донесся голос Кеглина, который тут же начал подниматься, отряхивая от пыли колени.

– Ну, ладно, вы тут сами справитесь. Пойду пройдусь. И дверь за мной закройте, а то не заметите, как гости заглянут да яйки вам отгрызут.

За углом в коридоре, слившись с темнотой, притаился враг. В руке он сжимал рукоять армейского ножа, прислушиваясь к приглушенным голосам, доносящимся с цокольного этажа, и ждал. Наконец говорившие внизу разошлись. Послышалось тихое шарканье шагов по бетонным ступеням. На лестнице мелькнул свет налобного фонаря, за которым из подвала на этаж поднялась темная фигура. Притаившийся внимательно следил за ее движениями, выбирая удобный момент для атаки. Но вдруг фигура резко остановилась, озираясь по сторонам. Человек, готовый нанести удар в этот момент, передумал. Цель оказалась начеку. Мог завязаться бой, который неизвестно чем бы закончился. «Пусть проходит», – подумал он. А фигура, чуть постояв, двинулась дальше, на второй этаж. Проводив ее взглядом, человек, не издав ни единого звука, спустился в подвал и подкрался к дизельной. Дверь, конечно, оказалась не закрытой. Как беспечно! Размытый силуэт скользнул в открытый проем, отработав бойцов, находящихся внутри, до того, как те сумели что-либо понять.

Вытирая с ножа темную кровь о рукав одного из трупов и убирая его в ножны, притороченные на груди, человек, поплевав на руки и растерев ладони между собой, схватился за стартер…

Выйдя из дизельной, Зорин пошел вверх по лестнице. Поднявшись из подвала на первый этаж, он затылком ощутил чье-то присутствие. Неприятное такое ощущение. Словно в спину ему внимательно смотрят. Он замер, прислушиваясь к ощущениям, потом поводил фонарем по сторонам, удобнее перехватив винторез. Наваждение тут же исчезло. Сославшись на переутомление, Алексей зашагал дальше. Надо было проверить Арстанбаева.

Поднявшись на второй этаж, Зорин направился к окну второго этажа, противоположному позиции лейтенанта Сазанова, и обнаружил, что пост брошен. У окна пусто, никого.

– Эй, Татарин! Алмат, ты где?! – вполголоса прокричал Зорин.

– Да здесь я! – отозвался прапорщик, выходя из соседнего помещения и застегивая ширинку. – Приспичило вот, – и потом, подняв палец вверх и сымитировав умное лицо, процитировал: – «Поссать и родить – нельзя погодить!» – и осклабился в улыбке.

– Ну, ты совсем оборзел! Пост покинул! Ну, мочился бы здесь, а вдруг чего! – разозлился Зорин. – Да еще и оружие без присмотра оставил. – Алексей кивнул на пулемет, стволом вверх стоявший в углу.

– Да нет тут никого, брось, командир, – состроив снисходительную мину, сказал прапорщик, ухмыляясь одними глазами.

– Да ну тебя на хер, Алмат, ты чего как маленький? Раз в год и палка стреляет.

Разговор прервал чих двигателя генератора, потом еще один. Потом мотор завелся и с надрывом затарахтел, зажигая уцелевшие лампы.

– Вот это другое дело! – воскликнул Зорин, улыбаясь и разглядывая горящие лампочки.

И вдруг покинувшее его недавно чувство чужого присутствия ледяной иглой проникло в затылок, колокольчик опасности гулко забился в груди о ребра, опускаясь в живот.

– Ах ты ж сука! Леха! – воскликнул Татарин и рванулся в угол к пулемету.

А дальше…

А дальше все происходило как в замедленной съемке.

Зорин медленно поворачивает голову. Тело еще медленнее следует за ней, руки плетями свисают, удерживая винтовку, словно штангу. Арстанбаев, бросив расстегнутую ширинку, будто находясь на глубине и преодолевая сопротивление воды, вскидывает руки, тянется ими к пулемету с ошалелыми глазами на перекошенном лице…

Слышится гулкий протяжный хлопок.

Пламя, источник которого находится ниже уровня второго этажа, освещает прапорщика, выгоняя из него длинную смазанную тень. Вместе с тем в стену возле окна, кружась и фыркая, оставляя за собой белый дымный хвост, влетает цилиндр, который при контакте со стеной взрывается яркой белой вспышкой. В стороны летят остатки стекла, осколки кирпича, оконной рамы и поражающих элементов. Арстанбаев, который так и не успел дотянуться до оружия, оказался между осколками, ударной волной и командиром. Его отбрасывает в сторону. Мощное тело прапорщика с силой врезается в Зорина, припечатывая его к стене, выбивая дух.

Реальность взрывается миллионами ярких искр, а может, это был налобный фонарь… и наступает темнота. В ней, в темноте, так хорошо, тихо, спокойно. Здесь не о чем волноваться.

***

Зорин пришел в себя. Открыл глаза. Из пластикового окна их квартиры-студии, расположенной на девятом этаже, открывался прекрасный вид на Волгу, на новый Президентский мост, по которому туда-сюда снуют автомобили. В приоткрытое окно веет теплый ветерок, наполняя ароматами лета комнату, где они перемешиваются с ароматами готовящегося обеда, над которым его Елена колдовала с недавнего времени. Вот она в фартуке поверх легкого летнего платья, порхает между столом и плитой, ловко жонглируя столовыми приборами. На детской площадке перед домом, словно птицы, гомонят детские голоса, щебет радости и беззаботного счастья. У него и самого на душе стало очень хорошо, то чувство, которое он почти забыл.

Выбросив в форточку окурок сигареты, Алексей повернулся. На нем были синие трико с тремя белыми лампасами и белая майка. Сегодня, кажется, выходной. Точно, воскресенье. Вот и жена дома, и Василиска.

Дочка.

Василиса заняла центр комнаты и разложила свой набор пластиковой посуды в красивых розовых оттенках для чаепития, такие маленькие чашечки на блюдцах, ложечки, чайничек и заварник. Детский пластиковый столик, такие же стульчики. На них сидят плюшевые игрушки, принимая участие в таинстве чайного ритуала. Странно! У плюшевого мишки почему-то только одна лапка. А дочь как будто и не замечает этого. Тоненьким голоском она напевает детскую веселую песенку и разливает невидимый напиток по чашкам.

– Леша, ты проголодался? Как ты думаешь, он хорошо прожарился? – раздался задорный голос супруги. Она и без него прекрасно понимала состояние готовности блюда, однако хотела привлечь внимание супруга к себе.

– М-м-м, пахнет вкусно! – Алексей почувствовал, что очень сильно проголодался, как будто не ел целую вечность. В животе заурчало, он хотел было ответить, что очень голоден, но, повернувшись к жене лицом опешил, слова застряли в горле. В нос ударил запах свежей крови вперемешку с запахом паленого мяса.

На противне, который жена держала в руках и мило улыбалась, лежала и парила голова прапорщика Арстанбаева, в глазах застыл животный страх, они смотрели прямо на него.

– Папа, хочешь чаю? – отозвалась дочь из-за спины грубым, чужим, словно растянутым на звуковой дорожке голосом.

Он повернулся к дочери и был прикован взглядом серых глаз, жуть холодком пробежала вдоль спины.

– ПАПА! – словно многократно усиленный мегафоном, голос дочери ударил его по барабанным перепонкам. Алексей зажал руками уши, зажмурил глаза. Его замутило, пустой желудок так и норовил вывернуться наизнанку.

Справившись со спазмом желудка и открыв глаза, Зорин увидел, что оказался в своей квартире, но в тот день, когда мир рухнул. Разбитые, осыпавшиеся стены и перекрытия, зарева пожаров, истошные крики. Алексея снова скрутил спазм, он упал на колени и вдруг провалился вниз, полетел сквозь все этажи, отчаянно махая руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться. Вдруг он увидел далеко внизу скрюченное тело, распластавшееся возле окна, как сломанная кукла. Рядом разгорался пожар, тело прапорщика начало гореть. Со всего маха он рухнул… в свое тело и…

Вздрогнул. Голову яркой молнией пронзила сильная боль. Зорин застонал и попытался перевернуться на спину, но не смог. Изувеченное тело прапорщика навалилось на него мертвым грузом.

Его все же вырвало. Желчью.

Еще какое-то время он пролежал в темноте, глубоко хватая воздух и прислушиваясь. В горле першило, вызывая приступы кашля, на языке противный привкус горечи. Стояла тишина.

Отлежавшись и немного придя в себя, Алексей спихнул с себя труп прапорщика и отполз к стене. Опираясь на нее спиной, присел. Пнул оказавшийся под ногами и слетевший с головы во время взрыва смятый в бесполезную железку фонарь.

Губы обсохли, хотелось пить. Сколько же он тут пролежал?

Отсоединив от пояса фляжку, Зорин прильнул к ее горлышку, делая большие жадные глотки, останавливаясь только для того, чтобы отдышаться. Осушив ее, вернул на пояс. Отсоединил фляжку от пояса прапорщика и, отпив еще немного, произнес одними губами:

– За тебя, друг. Спасибо тебе!

Отдохнув еще немного, Алексей поднялся. За окном клубился туман. Так вот отчего в горле першит и горько! Быстро нацепив противогаз и нащупав в темноте винторез, Зорин шатающейся походкой побрел по коридору, то и дело спотыкаясь о валявшийся мусор и натыкаясь на стены.

В противоположном конце коридора он нашел тело Сазанова, изрешеченное пулями. Половины лица у него не было, лишь сплошное кровавое месиво. Все пространство вокруг изрыто глубокими канавками от пуль, на полу лужа крови. Застали врасплох. Обошли сзади по коридору, отрезали пути к отступлению. Как мышь загнали в угол. Спи спокойно, брат.

У генератора обнаружил тела Ворона и Шнура. По колото-резаным следам на трупах стало понятно, что их тоже застали врасплох и перерезали как скотину. Даже оружие не забрали. Разрядив автоматы и закинув боеприпасы в рюкзак, командир двинулся дальше.

В последнюю очередь он зашел в серверную, где оставил Андрея Сахарова. Поводя фонарем, он увидел посеченную осколками от взрыва гранаты, оплавленную панель приборов со сквозными отверстиями от пуль в пульте управления.

Неожиданно в углу, заваленном всяким хламом, раздался тихий стон и слабая возня. Алексей тут же подскочил, раскидывая все, что попадется под руки.

Под завалом оказался техник. Он был очень бледен, потерял много крови. Держась обеими руками за живот, исходил крупной дрожью.

– Сейчас, Андрюха, сейчас! – Алексей кинулся к нему, приподнял голову, положив себе на колено.

– Воды… – простонал Сахаров.

Зорин прислонил горлышко фляжки к губам, но вода, попадая на них, просто стекала с подбородка. Тогда он оттянул нижнюю губу и влил в рот немного жидкости. Сахаров закашлялся. Разрывая зубами перевязочные пакеты, извлеченные из кармашка разгрузки, Алексей принялся прижимать бинты к ране…

– Остановись, командир, хватит. Леха… – прошептал Сахаров. Алексей замер. – Слушай меня, это важно. Они застали меня врасплох. Оглушили. Я думал, это ты сзади… Потом оттащили сюда. Думали, я покойник, списали со счетов. – Сахаров снова закашлялся и продолжил: – Я слышал. Они вышли на связь со своим центром. Это натовцы. Та самая диверсионная группа, о которой мы думали как о покойниках. Недооценили врага, получается. Они запрашивали эвакуацию, Леха, ты понял? Эвакуацию! И получили ответ. За ними пришлют транспорт с десантом. Им тут еще что-то надо, Лех. Какая-то миссия.

– Когда ждать, Андрей? – Руки Зорина тряслись, голова гудела, желудок вновь был готов вывернуться наружу.

– Не перебивай. Дальше они передали свои координаты на посадку транспорта. Это, кажется, аэропорт Восточный, – голос Сахарова становится все тише. – Но я не дал им дальше… – техник закашлял, сплюнул кровь и продолжил: – Обстрелял, а они мне сюда гранату.

– Ты молодец, Андрей, молодец!!! – Глаза наполнились слезами, дикий рев вырвался откуда-то из глубин. Но напарник уже не слушал. Не слышал.

Прикрыв глаза друга, проведя ладонью по лицу, Алексей сел рядом. Надо бы похоронить как-то. Чтобы твари не добрались.

Собрав оружие и боеприпасы, все что мог, взял с собой, остальное припрятал тут же в дизельной. Отсосав солярку из бака генератора, наполнил ею канистру и поднялся к друзьям, которых уложил рядом друг с другом.

Покидая телецентр, Зорин оставил после себя погребальный костер, отблеск которого отражался от предметов ближайшего окружения желтыми искрами. Наполненный твердой решимостью, он побрел в сторону центра, к полицейской общине.

***

Соединенные Штаты Америки,

побережье Атлантического океана,

взлетная площадка комплекса

оборонительных систем киборгизации

Сквозь оптический прицел, прикрепленный к крупнокалиберной дальнобойной винтовке, виден большой комплекс хорошо освещенных зданий. На крышах нескольких объектов расположены тарелки радиоэлектронных локаторов и антенн. Лучи прожекторов, установленные на крышах самых высоких объектов комплекса, шарят по окрестностям в поисках нежданных гостей.

На больших, расчищенных от развалин и груд искореженного металла площадях наблюдается оживление. В середине площадки недалеко от полукруглого вытянутого ангара стоит транспортник с двигателями, использующими реактивную энергию газовой струи, способными к вертикальному взлету. Вокруг транспорта снуют фигуры, облаченные в серые камуфляжи. На его борт поднимается десант, загружаются различные контейнеры. Что на них написано, отсюда непонятно, мешает пыль и пепел, взметенные в небо жаром от бушующих с недавнего времени пожаров. По всем признакам, транспортник готовят к взлету.

Человек в сером болоньевом пуховике и вязаной шапке отпрянул от прицела и обернулся. Сзади, слившись с местностью в ожидании скорой атаки, находятся бойцы сопротивления. Сейчас он их не видит, но это и неважно, важно то, что они видят его. Жестами пальцев свободной от оптики руки командир отдал несколько команд, отчего от груды обломков кирпичной стены отделились тени и, пригнувшись, подошли ближе. Также известными жестами командирам штурмовых групп были отданы последние распоряжения перед атакой. После чего с тихим шорохом замаскированные бойцы переместились на новые позиции и замерли в ожидании сигнала.

Командир снова прильнул к оптике. Их явно ждали.

Турели со спаренными тяжелыми пулеметами, оснащенные прожекторами, вращались, контролируя свои сектора обстрела. Противник занял оборонительные позиции.

Командир выжидал.

Движение вокруг транспортника напоминало бегство крыс с корабля. Торопятся. Вот транспортник загружен десантом, двигатели загудели. Из сопел, разгораясь, вспыхнули синие струи, всклубив облачка пыли.

Рядом с командиром на одно колено присел боец, взгромоздив на плечо комплекс ПЗРК. «Стингер»³, – отметил про себя командир, он слегка кивнул в знак одобрения смотрящему на него в ожидании приказа солдату.

Ну что ж, кажется, все на позиции, пора начинать.

Тяжелый транспортник оторвался от площадки одновременно с плюнувшей в небо красной осветительной ракетой.

Турели отреагировали немедленно, открыв беспорядочную стрельбу по невидимому противнику, который в свою очередь обнаружил себя ответными залпами гранатометных комплексов. Выстрелы, врезаясь в цели, ярко вспыхивали, разрывая металл и разбрасывая его осколки в разные стороны, кроша прожектора. Крупнокалиберные пулеметы яркими трассирующими полосами вперемешку с бронебойными снарядами выбивали цели поменьше, оказавшиеся в зоне поражения. Вся площадь комплекса зданий засцвела яркими цветами разрывов.

Транспортник набрал высоту и стал выбрасывать ложные тепловые ловушки, оказавшись в прицеле ПЗРК. Почти одновременно с выстрелом «Стингера» грудь бойца пробил луч пучка плазмы, разорвав того в клочья. Ракета прошла мимо цели, зацепив одну из ловушек, а транспортник, выполняя маневры уклонения, неожиданно резко набрав скорость, двинулся на восток, вскоре вышел из зоны поражения ПЗРК и прямой видимости.

Соединенные Штаты Америки,

побережье Атлантического океана,

командный бункер комплекса

оборонительных систем киборгизации

Шестью часами ранее

На нижнем этаже бункера, под толстым слоем земли и бетона, там, где не ступала нога человека, за закрытой гермодверью расположен автономный командный центр. Помещение было хорошо освещено. Тускло горели лампы индикаторов панелей приборов, огромных блоков и механизмов систем различного назначения. Вдоль стен расположены сеть компьютерных соединений, узлы кабелей и проводов, заканчивающиеся большим монитором в центре. На темном экране зеленым прямоугольником мигает курсор, тихо шумят процессоры. У дверей металлическими изваяниями застыла стража.

«Внимание! Система перезагружена! Связь с командой установлена! Отправка сообщения! Сообщение отправлено! – курсор быстро побежал по строке, оставляя за собой текст. – Установка задачи! Задача установлена! Направить поисково-штурмовую группу по указанным координатам!»

Глава 1

В отражении пары усталых глаз, взгляд которых устремлен на линию горизонта, видна узкая красно-рыжая полоска света заходящего солнца, отчего окна некоторых домов пылают угасающим огнем. Всего несколько минут назад они ярко полыхали, отражая лучи диска ярко-красного цвета, который медленно плыл по небу, стремясь скрыться за горизонтом, окрашивая при этом небо, редкие перистые облака и город под собой. Городской шум, как и всегда в это время, ненадолго затих, чтобы снова объявиться с наступлением темноты разноголосицей молодежи, облюбовавшей местные скамейки на детских площадках, ритмичных и не очень песен, льющихся из открытых окон проезжающих мимо автомобилей, и, конечно же, смеха счастливых, отдыхающих после окончания рабочей недели людей. Но все это будет немного позже. Дима любил такие моменты, тихие, спокойные вечера, когда можно было вот так, с чашкой кофе в руках, вдыхая, наслаждаясь его ароматом, наблюдать за закатом. В открытое окно влетел теплый ветер, наполнив собой, словно паруса, легкие занавески, донесший запах цветущих растений, а также свежей выпечки из местной столовой, взлохматив, как колосья пшеницы в полях, светлые волосы на голове. Словно снег зимой, в воздухе кружится тополиный пух, собираясь в сугробы вдоль бордюров и стен домов, норовя забиться во все возможные щели.

– Екатерина, соберитесь, пожалуйста, и еще раз внимательно посмотрите на изображение! Может, увеличить? Нет? Так пойдет? А теперь нос! – голос прозвучал очень устало.

Дмитрий повернул голову.

Уже около получаса криминалист, стуча по клавиатуре и тыкая в монитор компьютера карандашом, пытался составить с молодой девушкой фоторобот человека, который в трамвае вытащил из кармашка ее сумочки кошелек.

– Не выходит, Жек? – спросил Дима, поставил стакан на столик и опустился на старенький диванчик. – Катя, может, тебе все-таки сделать кофейку, взбодришься?