Текст книги "Жизнь пророка Мухаммеда"

Автор книги: Вашингтон Ирвинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Обман некоторых еврейских племен; наказание их. Преданность вольноотпущенника Зайда; он разводится со своей прекрасной женой Зайнаб, чтоб она могла выйти замуж за пророка

Поражение Магомета в битве при Ухуде имело некоторое время неблагоприятное влияние на распространение его веры среди арабских и еврейских племен, что выразилось в целом ряде изменнических поступков. Жители городов Адхал и Кара прислали к нему послов с заявлением, что они желают принять его веру и просят направить миссионеров, которые передали бы им его учение. Он охотно послал шесть учеников вместе с этой депутацией. Но на пути во время отдыха у колодца Раджи, в пределах владений ходсеититов, послы напали на мусульман, никак не ожидавших этого, убили четверых, а двух остальных отвели в Мекку, где передали их курайшитам, которые их убили.

Такую же измену совершило и другое племя из провинции Неджед. Притворившись мусульманами, они просили помощи у Магомета против врагов. Магомет послал несколько своих последователей им на подкрепление, но на них напали сулеймиты вблизи колодца Манна, на расстоянии около четырех дней пути от Медины, и убили почти всех. Один из мусульман, Амру ибн Омейя, избежал смерти и направился к Медине. По дороге он встретил двух невооруженных евреев из племени бен-Амира и, напав, убил их, ошибочно ли приняв их за врагов, или же в пылу ярой мести за смерть своих товарищей. Это племя было в мире с Магометом и обратилось к нему, требуя удовлетворения. Он передал все дело на обсуждение другого еврейского племени – бен-Надхера, имевшего богатые владения и укрепление Зохра в трех милях от Медины и обязавшегося при бегстве Магомета из Мекки в Медину хранить нейтралитет между ним и его противниками. Глава племени, призванный теперь в качестве посредника, пригласил Магомета на встречу. Пророк отправился в сопровождении Абу Бакра, Омара, Али и некоторых других. Угощение было предложено им на открытом воздухе перед жилищем главы. Магомет, однако, получил тайное уведомление, что он изменнически заманен сюда и что еврей готовится убить его, пока он будет наслаждаться угощением; далее передавали, что его должен был раздавить жернов, сброшенный с крыши дома. Нимало не обнаруживая, что ему известна эта подготовляемая измена, Магомет внезапно удалился и поспешил обратно в Медину.

Его ярость распространилась теперь на все племя надхера, и он приказал им под угрозою смерти покинуть страну в течение десяти дней. Они исполнили бы это приказание, но хазрадит Абдаллах тайно убедил их остаться, обещая им помочь, и не выполнил своего обещания. Бен-Надхера, обманутые таким образом главой «лицемеров», заперлись в укреплении своем Зохра, где Магомет осадил их, срубив и спалив финиковые деревья, плоды которых служили им единственной пищей. Через шесть дней надхера сдались, и им позволено было удалиться, причем каждому разрешено было навьючить по одному верблюду разным имуществом, исключая оружие. Некоторые выселены были в Сирию, другие в Хайбар, значительный еврейский город с крепостью, находившийся на расстоянии нескольких дней пути от Медины. Так как племя это было богато, то после них осталась значительная добыча, которую Магомет захватил всецело себе. Его последователи сетовали, находя, что это противно закону дележа добычи, содержащемуся в Коране, но он объявил им, что поступил согласно новому откровению, по которому добыча, достающаяся подобно настоящей без боя, не есть завоевание, сделанное людьми, а является даром Бога и должна доставаться пророку для употребления на добрые дела: на помощь сиротам, беднякам, странникам. И действительно, Магомет употребил эту, добычу не на собственные нужды, а раздал ее мухаджирам или людям, изгнанным из Мекки, двум надхеритским евреям, принявшим ислам, и двум или трем ансарам, или мединским союзникам, оказавшимся бедными и достойными помощи.

Мы не станем пускаться в подробности различных незначительных экспедиций, предпринятых Магометом около этого времени, одну из которых он предпринял в окрестности Тебука на сирийской границе, чтоб наказать шайку, грабившую караваны, шедшие из Медины. Эти экспедиции были ничтожны по результатам, хотя большею частью доставляли много добычи, которая в это время начала занимать умы мусульман не меньше, чем распространение веры. Добыча, так неожиданно приобретаемая, приводила, вероятно, к возмущениям и бесчинствам, на что мы находим указания в Коране, где запрещаются вино и азартные игры – причины, так часто вызывавшие распри и неповиновение в разбойничих лагерях.

За это время своей деятельности Магомету приходилось не раз спасаться от различных покушений на его жизнь. Его также обвиняют в том, что он будто бы прибегал к коварным средствам, чтоб отделаться от врагов. Так, рассказывают, что он послал Амру ибн Омейя, тайно поручив ему умертвить Абу Софиана, но что заговор этот был будто бы открыт и убийца спасся только благодаря быстрому побегу. Но это обвинение недостаточно обоснованно и противоречит общему характеру и образу действий Магомета.

Если у Магомета и были беспощадные враги, зато у него имелись и вполне преданные друзья, примером чего может служить его вольноотпущенник и приемный сын Зайд ибн Харет. Он был одним из первых последователей новой веры и одним из самых мужественных борцов за нее. Магомет советовался с ним во всем и посвящал его даже в домашние дела. Однажды он вошел в его дом так же свободно, как отец входит в жилище своего сына. Зайд тогда отсутствовал, и дома оставалась только жена его, Зайнаб, на которой он недавно женился. Она была дочерью Джазеха из страны Каиба и считалась самой прекрасной девушкой своего племени. Дома она сидела без покрывала и других излишних одежд, так что Магомет, внезапно войдя, увидал ее во всей красе. Он не мог удержаться от выражения удивления и восторга, на что она ничего не возразила, но передала все мужу по его возвращении. Зайд знал влюбчивость Магомета и понял, что он пленился красотою Зайнаб. Он тотчас же поспешил за Магометом и выразил ему свое согласие развестись с женой, но пророк запретил это ему как дело, противное закону. Рвение Зайда, однако, не улеглось; он любил жену, но еще больше чтил пророка и немедленно развелся с женой. Когда положенный срок истек, Магомет с благодарностью принял эту жертву, внушенную благоговением к нему. По пышности свадебный пир при женитьбе на Зайнаб превзошел все предыдущие. Двери жилища пророка были раскрыты для всех желающих; угощение состояло из мяса овец и баранов, из ячменных пирогов, меда, плодов и любимых питий; все гости пили и ели всласть и затем уходили, возмущаясь постыдным разводом и считая, что брак этот является кровосмешением.

В связи с этим обвинением находится откровение в той части тридцать третьей главы Корана, в которой делается различие между кровными родными и приемными, причем объявляется, что нет никакого греха в женитьбе на разведенной жене приемного сына. Это своевременное откровение успокоило правоверных, но, чтоб не было ни малейшей тени недовольства, Магомет взял назад свое усыновление и убедил Зайда называться, как в былое время, – Ибн Харетом, по имени своего родного отца. Прекрасная Зайнаб с тех пор гордилась своим превосходством над остальными женами пророка, выставляя на вид откровение, по которому ее брак являлся будто бы велением неба.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Экспедиция Магомета против мосталеков. Он женится на пленнице Барре. Вероломство Абдаллаха ибн Обба. Обвинение Аиши. Ее защита. Невиновность ее, доказанная откровением

В числе арабских племен, решившихся поднять оружие против Магомета после его поражения при Ухуде, находились и мосталеки – могущественное племя, родственное курайшитам по происхождению. Магомет получил уведомление, что они под начальством князя их, ал-Харета, собрались, вооруженные, близ источников Мораиза в области Кедаид, милях в пяти от Красного моря. Он немедленно выступил во главе собранного отряда правоверных, причем к нему присоединилось несколько хазрадитов под начальством Абдаллаха ибн Обба. Благодаря быстроте своего шествия он врасплох напал на врага. Ал-Харет был в самом начале убит стрелой, пущенной из лука, и войско его после слабого сопротивления пустилось в бегство, причем убитых было немного. Двести пленных, пять тысяч овец и тысяча верблюдов были добычей этой легкой победы. В числе пленных находилась Барра, дочь ал-Харета, жена одного молодого араба из того же рода. При разделе добычи она выпала на жребий Табета ибн Рейза, потребовавшего за нее громадный выкуп. Пленница обратилась за посредничеством к Магомету, прося его убавить выкуп. Пророк взглянул на нее с вожделением, потому что она была очень красива. «Я могу сделать для тебя нечто лучшее, чем добиться убавки выкупа: будь моей женой». Красавица Барра охотно согласилась; выкуп за нее Табету заплатил пророк; родственники ее, доставшиеся по жребию Магомету, были освобождены; большинство из них обратились в ислам, и Барра, по возвращении Магомета в Медину, стала его женой.

После битвы войска столпились у источников Мораиза с целью утолить свою жажду. В тесноте произошла ссора между несколькими мухаджирами, или изгнанниками из Мекки, и хазрадитами, причем один из числа последних получил удар. Его товарищи бросились, чтоб отомстить за это оскорбление, и кровь неизбежно полилась бы, если б в это дело не вступился Магомет. Хазрадиты остались неудовлетворенными, и к ним примкнули другие недовольные из числа жителей Мекки. Абдаллах ибн Обба, старавшийся воспользоваться всяким случаем, враждебным возрастающему могуществу Магомета, собрал отдельно своих родичей и горожан и сказал им: «Вы видите, какие оскорбления вам приходится выносить из-за того, что вы дали приют этим беглым курайшитам. Вы приняли их в свои дома, отдали им свое добро; теперь они же обратились против вас и платят вам за все это унижениями и оскорблениями. Они норовят стать вашими господами даже в ваших собственных домах; но, клянусь Аллахом, по возвращении мы увидим, кто из нас сильнее».

Речь эта была тайно сообщена Магомету. Омар советовал ему разом отделаться от Абдаллаха, но пророк опасался возбудить месть родственников и приверженцев этого могущественного хазрадита. Чтоб не дать времени разыграться мятежу, он немедленно в самую жаркую пору дня повел войска обратно и продолжал идти и ночью, не останавливаясь вплоть до следующего полдня, когда усталые воины не в силах были думать ни о чем, кроме отдыха.

По возвращении в Медину он призвал Абдаллаха и потребовал у него отчета в его мятежных речах. Абдаллах подло отрицал их и называл лжецом человека, сообщившего об этом Магомету. Но последнему было видение с неба, подтвердившее это обвинение против Абдаллаха и его приверженцев. «Таковы эти люди, – читаем в Коране, – говорящие обитателям Медины: не делайте ничего для беглецов, являющихся приверженцами пророка Бога, чтоб заставить их отступить от него. Они говорят, что, вернувшись в Медину, наиболее достойные изгонят недостойных. Да покарает их Бог, так как они отвернулись от истины».

Некоторые из друзей Абдаллаха, убедившись этим откровением, советовали ему просить прощения у пророка, но он отверг их совет: «Вы уже уговорили меня оказать этому человеку содействие и дружбу, а теперь вы хотели бы, чтоб я пал ниц перед ним».

Ничто не в силах было убедить его, что Магомет – не идолопоклонник в душе и что все его откровения не обман и не ложь. Он считал его опасным соперником и искал всеми средствами досадить и повредить ему. Этой беспощадной ненависти приписывают скандальную историю, которую он распустил относительно Аиши, любимой жены пророка.

У Магомета было в обычае всегда во всех его экспедициях иметь одну из жен с собою как товарища и утешителя; бралась та из жен, на которую выпадал жребий; и при только что описанном походе ему сопутствовала Аиша. Она ехала на носилках, кругом завешанных и помещавшихся на спине верблюда, которого вел один из служителей Магомета. Когда войско возвращалось обратно и остановилось однажды для привала, служители Аиши удивились, найдя, что на носилках никого не было. Прежде чем они успели прийти в себя от удивления, она явилась на верблюде, которого вел молодой юноша по имени Сафван ибн ал-Моаттель. Об этом обстоятельстве узнал Абдаллах и, вернувшись в Медину, разгласил его, утверждая, что Аиша виновна в преступной связи с юношей Сафваном.

Историю эту жадно подхватила Хамна, сестра прекрасной Зайнаб, на которой Магомет недавно женился; она старалась всюду распространять ее в надежде, что это будет выгодно сестре и послужит во вред Аише, ее смертельной сопернице; точно так же об этом всюду разглашал и Мистак, родственник Абу Бакра, а поэт по имени Хасан составил на эту тему сатиру, написанную стихами.

Прошло несколько времени, прежде чем Аиша узнала о скандале, распущенном на ее счет. Болезнь по возвращении в Медину приковала ее к дому, и никто не решился передать ей о том, в чем ее обвиняли. Она замечала, однако, что пророк угрюм, молчалив и не так нежен к ней, как был прежде.

Оправившись от болезни, она с ужасом узнала об обвинении, возводимом на нее, и утверждала свою невиновность. Вот каким образом она объяснила всю эту историю.

Армия при обратном шествии расположилась лагерем недалеко от Медины, когда вдруг ночью отдан был приказ идти дальше. Служители, по обыкновению, подвели к палатке Лиши верблюда и, поставив носилки на землю, удалились в ожидании, пока она сядет на них. Собираясь сесть, она заметила, что забыла свое ожерелье, и вернулась в палатку искать его. Тем временем служители поместили носилки на верблюда и быстро повели его, не замечая, что в носилках никого не было. Когда она, отыскав ожерелье, вернулась, верблюд уже был уведен и войско ушло; тогда она закуталась в плащ и села в надежде, что ее отсутствие заметят и пришлют кого-нибудь отыскивать ее.

Пока она так сидела, молодой араб Сафван ибн ал-Моаттель, состоявший в арьергарде, проходя, узнал ее и приветствовал, по обычаю мусульман, следующими словами: «Богу мы принадлежим и к Богу должны возвратиться! Почему ты, жена пророка, осталась позади?»

Аиша ничего не отвечала, но плотнее прикрыла лицо покрывалом. Тогда Сафван слез с коня, помог ей взобраться на верблюда и, взяв последнего за повод, поспешил догнать остальных; однако солнце уже взошло, когда им это удалось близ самых стен Медины.

Это объяснение Аиши, подтвержденное Сафваном ибн ал-Моаттелем, казалось вполне удовлетворительным для ее родителей и честных друзей, но поднято было на смех «лицемерами» – Абдаллахом и его приверженцами. Что касается Аиши, то она с грустью в сердце затворилась в своем жилище, отказывалась от всякой пищи и проливала горькие слезы день и ночь.

Магомет не знал, чему верить, и, сильно смущенный и опечаленный, обратился за советом к Али. Последний только заметил, что такое несчастье – обычная участь людей. Пророк мало утешился таким замечанием и не видался с Аишей целый месяц, но сильно тосковал по ней не столько из-за ее красоты, сколько потому, что любил ее общество. В порыве грусти он впал в один из тех припадков, которые неверующие приписывали падучей болезни, и в это время ему было откровение, упоминаемое в Коране. Оно гласило:

«Люди, обвиняющие почтенную женщину в прелюбодеянии и не приводящие четырех свидетелей этого преступления, должны быть наказаны восьмьюдесятью ударами, и свидетельство их отвергнуто. Что же касается лиц, обвиняющих Аишу, то могут ли они привести четырех свидетелей? Если нет, то они – лжецы перед очами Бога, и пусть их постигнет наказание за их преступление».

Когда невиновность Аиши была таким образом выяснена чудом, пророк с еще большей нежностью привлек ее к своей груди и поспешил наказать виновных. Правда, Абдаллах ибн Обба был слишком влиятелен, чтоб можно было решиться наказать его ударами, но с тем большею тяжестью обрушилась кара на его товарищей по клевете. Поэт Хасан излечился на некоторое время от своей страсти к составлению сатир в стихах, а Хамну ее очаровательная красота не спасла от плетей, так как Магомет находил, что при такой красоте не мешало бы ей иметь и более нежный характер.

Откровение это сразу убедило набожного Али в невиновности Аиши, но она никогда не забыла и не простила ему его сомнений; и ненависть к нему, закравшись в ее душу, не раз отражалась на многих важных обстоятельствах его последующей жизни.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Моатская битва. Храбрость Саада ибн Моада. Поражение курайшитов. Осада еврейского укрепления Ко-раиды. Решение Саада относительно наказания евреев. Магомет берет себе в жены еврейскую пленницу Рехану. Его стараются погубить с помощью колдовства, но архангел Гавриил, явившись ему в видении, спасает его

Мы уже говорили, что после Ухудской битвы заключено было перемирие на один год, и в течение этого времени неутомимый глава курайшитов Абу Софиан заключил союз с арабскими племенами гатафанитов и другими, населявшими пустыню, равно как и со многими евреями из рода Надхера, изгнанными Магометом из их домов. Когда перемирие кончилось, он приготовился идти на Медину с этими союзниками, общие силы которых доходили до десяти тысяч человек.

Магомет получил заранее сведения об этом предпринимаемом нападении, но последнее поражение при Ухуде отняло у него охоту выходить в открытый бой против такого многочисленного неприятеля, тем более, что он предполагал, что у его врагов есть тайные союзники в Медине, где он не доверял евреям и «лицемерам», то есть приверженцам Абдаллаха ибн Обба, очень многочисленным и могущественным.

Много усилий было теперь сделано, чтоб поставить город в положение, годное для защиты. Салман – перс, принявший ислам, посоветовал вырыть глубокий ров на некотором расстоянии от стены с той стороны, с которой должен был явиться неприятель. Этот способ защиты, не употреблявшийся до тех пор в Аравии, был горячо поддержан Магометом, выславшим значительное число людей рыть ров, причем он даже лично участвовал в этой работе. Много чудес приписывают ему за время рытья этого рва. Однажды, говорит предание, он накормил громадное множество людей одной корзинкой фиников, которая оказалась полной, после того как все насытились. Другой раз он угостил тысячу людей одним жареным ягненком и ячменным хлебом, и, однако же, осталось достаточно для всех трудившихся над рвом. Мы не можем также не упомянуть о чудесном ударе его железным ломом по скале, отчего будто бы посыпались искры, осветившие весь Йемен, или Счастливую Аравию, царский дворец в Константинополе и, наконец, башни резиденции персидского царя, что, очевидно, указывало и предзнаменовало будущие завоевания ислама.

Едва ров был закончен, как на соседних холмах появился многочисленный неприятель. Оставив Ибн Омм-Мактума, человека, заслуживавшего доверия, командовать в городе и зорко следить за теми горожанами, которые были враждебно настроены, Магомет выступил с тремя тысячами войска, которое он расставил в боевом порядке позади глубокого рва. Абу Софиан, ничего не подозревая, смело шел вперед с союзными силами курайшитов и гатафанитов, но был внезапно удержан рвом и сильным обстрелом со стороны мусульман, скрывавшихся за ним. Таким образом, ему пришлось расположиться лагерем, причем курайшиты заняли нижнюю часть долины, а гатафаниты – верхнюю. В течение нескольких дней оба войска занимали противоположные стороны рва и только издали бросали друг в друга камнями из пращей и стрелами из луков.

Тем временем лазутчики донесли Магомету, что еврейское племя кораид, имевшее сильно укрепленный замок вблизи города и заключившее с ним договор о мире, находилось в тайном союзе с неприятелем. Он теперь понял, как трудно с его скромными силами охранять ров по всей его длине, защищаясь от грозившего изменнического нападения со стороны кораидитов, при необходимости поддерживать спокойствие в городе, где евреи, по всей вероятности, имели тайных союзников. Созвав военный совет, он спросил у военачальников их мнения относительно того, не следует ли подкупить гатафанитов на отдельный мир, предложив им треть всего сбора фиников, получаемого Мединой. На это Саад ибн Моад, мужественный предводитель ауситов Медины, спросил его:

– Предлагаешь ли ты это нам по повелению Аллаха или от себя?

– Если б это было повеление Аллаха, – возразил Магомет, – то я не стал бы спрашивать вашего совета. Я вижу, как неприятель теснит нас со всех сторон, и ищу средства нарушить их союз.

– О пророк Бога! – воскликнул Саад, – когда мы были идолопоклонниками, они получали наши финики, платя за них, и неужели же мы станем им давать их теперь даром, став правоверными и имея тебя руководителем? Нет, клянусь Аллахом! Если им нужны наши финики, пусть добывают они их своими саблями.

Мужественному Сааду пришлось вскоре доказать свою храбрость на деле. Отряд конных курайшитов, в числе которых были Акрема, сын Абу Джаля, и Амру, дядя первой жены Магомета, Хадиджи, нашли место, где ров был узок, и им удалось, пришпорив коней, перескочить через него; за ними последовало несколько воинов. Тогда они начали вызывать храбрейших мусульман на единоборство. Вызов приняли Саад ибн Моад, Али и несколько товарищей их. Али вступил в единоборство с Амру; они сражались и на конях, и пешие, схватились и повалились на землю, причем Али оказался победителем и убил своего врага. Общая борьба была очень упорна; много оказалось убитых с обеих сторон, а Саад ибн Моад был сильно ранен. Наконец, курайшиты отступили и пришпорили своих лошадей, чтоб перескочить через ров. Конь одного из них, Навфала ибн Абдаллаха, не перескочил рва, и град камней посыпался на всадника, пока он находился во рву; тогда он, обратившись к мусульманам, стал вызывать их напасть на него с более благородным оружием. Мгновенно Али соскочил в ров, и вскоре Навфал пал под ударами его сабли. Затем Али присоединился к своим товарищам, преследовавшим бегущего врага, и ранил Акрему дротиком. Эта стычка получила название «битвы при Моате».

Магомет, все еще не решаясь вступить в открытый бой, послал Русима, араба из племени гатафанитов, тайно обратившегося в ислам, осмотреть лагерь неприятелей и искусно посеять между ними раздор. Русим сперва отправился к кораидитам, с которыми был в старинной дружбе. «Не безумие ли, – сказал он им, – дать вовлечь себя в ссору мекканских курайшитов между собой? Обдумайте, насколько ваше положение иное, чем их! Потерпев поражение, им стоить только удалиться в Мекку, и там они будут в безопасности. Их союзники в пустыне тоже удалятся в свои отдаленные родные места и предоставят вас одних в жертву мести Магомета и жителей Медины. Итак, прежде чем вступить с ними в общий бой, пусть они поручатся и дадут залог, что не отступят до тех пор, пока не сломят власть Магомета».

Затем он отправился к курайшитам и гатафанитам и предостерегал их доверяться евреям-кораидитам, обвиняя их в намерении взять от них заложников и передать их в руки Магомета.

Раздор, так искусно посеянный между союзниками, вскоре возымел надлежащее действие. Абу Софиан в пятницу вечером дал знать евреям, чтоб они на следующий день были готовы к общей атаке. Евреи отвечали, что следующий день есть день субботний, когда им нельзя принимать участия в битве; в то же время они отказались помогать им в военных действиях, пока их союзники не дадут им заложников в доказательство того, что до конца они будут действовать заодно.

Курайшиты и гатафаниты были теперь убеждены в измене кораидитов и не решались на предложенную атаку, опасаясь, чтоб те не напали на них сзади. Пока они бездействовали в своем лагере, налетела холодная буря со стороны пустыни, с сильным дождем и страшными порывами ветра. Их палатки были снесены, сторожевые огни потушены, и среди этого переполоха вдруг пронесся слух, что буря эта явилась по волшебству Магомета, который со своим войском идет против них. На всех напал панический страх, и произошло всеобщее смятение. Абу Софиан, видя, что все усилия водворить порядок тщетны, сел с отчаяния на своего верблюда и подал знак к отступлению. Союзники поспешили удалиться с этого поля ужаса и беспорядка, причем курайшиты направились к Мекке, а остальные – к себе в пустыню.

Абу Софиан, полный ярости и огорчения, написал Магомету письмо, обвиняя его в том, что он трусливо прятался за рвом, – вещь, неслыханная в арабских военных действиях, – и грозя отомстить ему со временем, когда они встретятся в открытом поле, как в Ухудской битве. Магомет отвечал ему вызовом, предсказывая, что близок день, когда он вдребезги разобьет курайшитских идолов.

По удалении врагов Магомет решил ответить кораидитам, которые, запершись в своих укреплениях, противостояли осаде в течение нескольких дней; наконец, вынужденные голодом, они решились обратиться к посредничеству их давнишних друзей и покровителей – ауситов. Последние просили пророка даровать евреям те же условия, какие он некогда поставил кайнокам по просьбе хазрадита Абдаллаха. Магомет подумал с минуту и предложил предоставить их участь решению Саада ибн Моада, главы ауситов. Кораидиты, зная, что он некогда был их другом, радостно согласились. В силу этого они сдались в количестве семисот человек и, закованные в цепи, отведены были в Медину. К несчастью для них, Саад считал их изменнический союз с неприятелем за причину недавнего поражения. Он все еще страдал от раны, полученной в битве при Моате, и в минуты особенно сильных болей и гнева он постоянно молил о том, чтоб при своей жизни успеть отомстить кораидитам. Таково было его настроение, когда ему предложено было решить их участь.

Саад был человек толстый, полнокровный; его с трудом посадили на осла, подложили под него кожаную подушку и поддерживали все время на седле, пока он не доехал до места. Прежде чем войти в судилище, он от всех присутствующих потребовал клятвы в том, что они подчинятся его решению. Евреи радостно согласились в ожидании благоприятных результатов. Но едва ввели его в суд, как он, протянув руку, присудил, чтоб мужчины были казнены, их жены и дети отданы в рабство, а их имущество распределено между победителями.

Несчастные евреи были поражены ужасом; но решение это было окончательное. Их отвели на площадь, прозванную с тех пор «рынком кораидитов», где вырыты были громадные могилы, куда их заставили спуститься, и там, одного за другим, казнили, причем не сделали исключения и для князя их, Хоай ибн Ахтаба. Так вполне исполнилось желание Саада ибн Моада отомстить кораидитам: он присутствовал при казни людей, осужденных им; но возбуждение его было так сильно, что рана открылась, и он умер вскоре после того.

В укреплении Кораида было найдено значительное количество пик, копий, шлемов и другого вооружения, а на полях паслось громадное количество овец, лошадей и верблюдов. При дележе принято было за правило, чтоб каждый пеший воин получал один жребий, а каждый конный – три: два для своего коня и один для себя. Пятая часть всей добычи была предварительно отделена пророку.

Драгоценнее всего в этой добыче была, в глазах Магомета, Рехана, дочь Симеона, богатого и могущественного еврея, и самая красивая женщина во всем племени. Он взял ее себе и, обратив в свою веру, женился на ней.

Но неравнодушный к прелестям еврейских женщин Магомет становился все более неумолим в своей ненависти к евреям, нимало не доверяя их договорам и подозревая их в самых коварных замыслах на его жизнь. Мусульманские писатели приписывают чарам еврейских колдунов продолжительную и мучительную болезнь, от которой Магомет страдал в это время; болезнь эта не поддавалась никаким лекарствам. Они описывают даже, какими чарами этот недуг был вызван. По их словам, еврейский колдун, живший в горах, проделал их при помощи своих дочерей, тоже опытных в этом дьявольском искусстве. Они приготовили маленькую восковую фигурку Магомета, обвили ее его волосами и воткнули в нее одиннадцать иголок. Затем они сделали одиннадцать узлов на тетиве, дуя на каждый узел; обмотали тетивой фигуру Магомета и бросили все в колодец. Под влиянием этих могущественных чар Магомет стал сохнуть, пока его друг, ангел Гавриил, не открыл ему в видении эту тайну. Проснувшись, он послал Али к колодцу, где восковая фигурка и была найдена. Когда ее принесли к Магомету, он, по словам той же легенды, произнес над ней две последние главы Корана, сообщенные ему в недавнем видении. Главы эти состоят из одиннадцати стихов:

«Во имя милосердного Бога! Я полечу искать убежища у Господа, создавшего свет дня,

Дабы Он спас меня от опасности, грозящей мне от существ и предметов, созданных Им;

От опасности мрачной ночи и луны во время затмения;

От опасности со стороны колдунов, завязывающих узлы и дующих на них;

От опасности завистников, замышляющих смертоносное зло.

Я буду искать убежища у Аллаха, Владыки людей,

У Аллаха, царя людей,

У Аллаха, Бога людей,

Дабы Он освободил меня от злого духа, исчезающего при упоминании святого имени Аллаха;

От злого духа, влагающего злые помыслы в сердца сынов человеческих;

И от злых гениев и людей, занимающихся волшебством».

По мере того, как он читал эти стихи, один узел тетивы за другим распускался, одна игла за другой выпадала, и здоровье возвращалось к Магомету. Под конец одиннадцатого стиха он встал здоровый и сильный, подобно человеку, приобретшему свободу, после того как с него спали опутывавшие его веревки.

Две заключительные главы Корана, в которых находятся эти стихи, называются амулетами, и суеверные мусульмане признают, что они действительны против заговоров и волшебных чар.

Поведение Магомета в деле, которое рассказано в этой главе, признается двусмысленным, не свойственным человеку сильному, обладающему военной решимостью и истинным величием духа; и в подтверждение этих обвинений приводятся следующие обстоятельства. Когда извне ему грозила сила и измена среди своих, он стремился подкупить часть союзных неприятелей к отдельному миру, но тут его хитрая политика некоторым образом разбивалась о негодование Саад ибн Моада, но вслед за тем он прибегает к средству, еще более вероломному и хитрому, с помощью которого он поселяет раздор среди своих врагов. Но больше всего вызывает негодование его отношение к евреям. Жестоким издевательством было то, что он передал просьбы кораидитов о помиловании на решение человека, который стоял за их истребление, что пророку было хорошо известно, а избиение этих несчастных на рынке Медины признается одною из самых мрачных страниц в его истории. Действительно, его поведение по отношению к евреям, с тех пор как власть попала в его руки, составляет исключение из общего характера его отношений, отличавшихся человечностью и прощением. Может быть, он особенно был восстановлен против них, имея явные доказательства их измены и смертельной злобы, но тем не менее в этом, как и в других частях его политики этого времени, ясно сказывается примесь дурных человеческих сторон, унижавших иногда его дух с того момента, как он стал апостолом меча.