Текст книги "Три истории"
Автор книги: Варвара Макаревская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Варвара Макаревская
Три истории
Северное сияние
Давным-давно, в одной маленькой, глухой и совершенно забытой Богом деревушке, произошла эта история.
Зимой было дело. На отшибе местечка того, под толщей снега, томилась хижинка маленькой бедной семьи. Аннушка-матушка, Лёха-батюшко, да пять деток – старшой Демьян, Марья, Пульхерия, Кирюша и малая Лола.
История же возлюбила и избрала именно младшую. Жертва судьбы игривой! Но об этом позже.
Бедняжка не знала иной жизни, как быть в духоте дома и окружения других детей. Вечно в тоске и однообразии. Она гладила своего любимого пушистого кота, который был ей очень благодарен. Ведь никто не замечал его, не ласкал, кроме девочки. Мурзик доверял только лолиным бледным холодным рукам, а остальных, люто ненавидя, наказывал словно истинный судья. Я не шучу, всё это – чистая правда.
Её душа, не смотря на врождённую доброту, имела немало странных черт. Дитя с огненными локонами, озорное и шумное, что, глядя со стороны, нельзя было подумать об иных его гранях. Но как только она поднимает свои резвые очи и сияющее ухмылкой лицо – да! Это никак ни дитя, а самая настоящая, понимающая все ваши глупые тайны, девушка! И даже более. Хитрые глаза, невзначай порочные – не спрятать их повязкой, ничем ни скрыть. Страшная, тёмная сила исходила от её пронзительного взора и ещё всегда рядом этот шипящий чёрный кот, сатанинское отродье. Так часто молча думали изумлённые соседки, иногда заходившие за бытовыми пустяками в добродушное семейство.
Эх Лола, Лола…
Один лишь сельчанин был дик и нелюдим. К нему боялись подойти не только люди, но даже собаки и прочие звери. Тихий и угрюмый, “холодная душа” говорили о нём. Без намёка на улыбку разглядывал он, испуганно обходящих его обитель зевак, сам не ведая своей демоничности. Его звали Антип. Настоящий мастер и крепкий плотник. Малоразговорчивый, разучившийся от одиночества доносить мысль, он оказался не так-то и прост… Доверчивый, но боящийся чужаков, он нашёл себе надёжную крепость и прятался в ней, находящейся почти в лесу.
Дурная слава ходила об этом месте. Однако, люди часто ошибаются. Изгоев избирают по признаку отдельности. А что непознаваемо, что сокрыто, то пугает вдвойне. Люди фантазировали, что Антип беглый каторжник, убийца или даже колдун! Да и чёрт знает откуда он взялся тут. Хотя ничего особенно жуткого, кроме образа мрачного богатыря, он в себе не нёс. Лет ему было уже точно за тридцать. Ничего личного за душой не имел. Тихонький и вполне мирный гражданин. Незаслуженно оболганный. Почему же о нём так много сказано? А вот почему.
Лоле, как и всем детям, было известно и заповедано даже не думать о мрачном Антипе, не то что бы приближаться к той самой далёкой из опушек. И все боялись его, и страх лился из детских слов. Сколько ужаса внушало имя Антипа, как пугались малыши настенных теней в конюшне, когда хотели доказать свою храбрость и взрослость товарищам. Всем казалось, что это именно Антип хочет украсть их, а затем принести в жертву неведомым языческим богам! Ну и фантазии, подумаете вы посмеявшись.
Одна лишь Лола, только узнав о нём, воспламенилась любопытством и изумлением. Его имя стало для неё сокровенной тайной полной полутонов ночи. Лола, взбалмошная Лола, она любит всё странное, мчится в тёмные углы, коих сторонятся набожные бабульки, по утрам молится совсем не тем, кому все – а тем, кто горят вечным огнём. Но разве она верит этим глупостям? Сие есть лишь её хитрая шутка над условностями. Она, подумаете вы, дурочка или игрунья – нет, тьма возлюбила это дитя и увенчала клеймом безумия и мудрости. Быть не как все всяко приятнее и лучше, а чем раньше появляется своё мнение, тем прекраснее, даже если оно ошибочное.
Прозрачные глаза Лолы всегда зрели в некую точку – проницательность или дикость? А губы глумливо кривились, будто постоянно находя повод для насмешки над глупостью. Однако, никто не мог проникнуть за внешние эффекты, но и зацепиться искренней симпатией к такому странному существу, скрывающему свою суть.
Зимой, жаркая изба, морозные узоры на окне.
“Ах мой котик, какая жара! Она горячит разум, мой разум”, – думала Лола, нежно поглаживая кота, ощетинившегося на шумного брата.
“Котик, из котика ротик, чей голос как хвостик, хвостик пираньи, её переехала комета, хвостик оставив, себя позабавив напоследок с игривым котом”
Никак не могла угомониться Лола и гибко растянулась вверх руками и…получила по щеке со звоном! От кого же? Не поверите, это был шальной братишка Киря, нашедший момент для излюбленной шутки, но сейчас он не остался безнаказанным. Лола испепелила его взглядом и пробралась окровавленными когтями до глубины его души. Злосчастные щёки! О щёки! О кровь! Обидчик стремительно наказан. Дети напуганы. Тишина.
С той минуты Лола твёрдо решила переломить судьбу – но как же?! Разгадка, решение, приходят внезапно, весь мир – хрупкий баланс, желающий изменяться вновь и вновь.
В один морозный вечер, такой же располагающе-уютный, Лола как всегда рассматривала узоры на стекле.
”Щука, а теперь листик“, – прыгал взор девочки по окну.
Родители затеяли ужин и вот уже дымилась кадка свежего молока.
– Лоль, иди сюда, – вполне доброжелательно позвала Марья, её сестра, – попробуй молочка с нами.
Дети окружили Лолу, горячая первая капля оказалась на засохших губах.
Течёт, такое белое молоко – это было начало мысленного вихря, начало всего!
И тут Кирюша совершенно внезапно окунул сестру лицом прямо в кадку – абстрактное крещение! Белые капли, мысли путаются, узоры с замёрзшего окна растекаются вдаль, ядовитые ростки сомнений прокрались прямо в душу. Тайные знаки. Смутные догадки о грядущем будущем.
Всё в мире потекло ручьём, как и молоко с её волос. Это был злой розыгрыш, но и дар небес – что бы одарило её большим чувством причастности к раскрытию одной из тайн мира? Лола была в восторге и даже не заметила злого умысла сего деяния. Она слегка набучилась в лице, чтобы не выдать своего наслаждения. В её глазах заворачивалось чувство погружения в теплоту, и все окружившие её должны были, по её мнению, испытать это же. Лола приподняла кадку и плеснула в детей. К сожалению, или к счастью, её ощущения были ужасно субъективны, и они не получили никакого представления о том, что она желала им передать. Все разошлись. Лола медленно мыла волосы, пахшие лично для неё тайной.
День иной. Мороз по-прежнему рисует узоры на стекле. Холод и стужа.
О! Родители уезжают на ярмарку забирая всех кроме неё. Лола остаётся одна. Вот это редкость! Ведь так редко, так печально нечасто она могла насладиться тишиной и покоем. К счастью, её никогда не брали, как самую младшую.
Кожа сияет под прямыми лучами зимнего солнца как летом. Стёкла блестят радостно по-зимнему. Котик выгибает спинку дугой и тоже мечтает о долгожданном покое. Зной от очага создаёт иллюзию июня. Во всём наступило летнее умиротворение. Надо ли дожидаться вечера?
И в это мгновение Лола осознала великую возможность! Удача танцует для неё. Бежать – но куда? Ах к нему во тьму, он оборотень, мрак ночи – Антип, зловещий кузнец и палач страхов.
И только все уехали, только скрылись за поворотом, где стояла ветвистая ель, где на привязи лаяли адские псы. Она, не помня себя от безумной радости, готовилась к освобождению, от серости дней, от упорядоченности форм, от ряда одинаковостей.
“Одежда…таааак…бурки…эх! Варежки же где?.. А вот мои все вещи!” – рьяно разыскивала Лола свою одежду.
Дверь и запрет, с досадой для себя же, рассеялись – это было совершенно невероятно!
– Котя, встреть их радушно и ничего не рассказывай, прощай, – шепнула она. Кот ответно муркнул и вытянулся, оскалив блестящие когти.
Девочка исчезла в один момент и более в этом доме не появлялась никогда.
Только туда, только вперёд! На край света, к ужасному герою всех страхов, которого она желает из любопытства исследовать и вовсе не боится. Никто более не остановит её гибкую прыть, её чудовищный размах мысли.
Лола бежала изо всех сил и уже перестала осознавать, насколько далеко успела зайти, где именно находится и что, собственно, происходит. Со страху бежала всё дальше во тьму. Огоньки, волки, танец зелёных глаз, скачущие огни!
И тут Лола врезалась во что-то, такое твёрдое и большое, как медведь или дерево, но мягкое и тёплое, как одеяло. Она потеряла силы, и в сплошной тьме её воображение обуяли фосфенные пятна. Оно схватило её ловко и затягивало вглубь…шубы. Ах да – это была шуба! Такая пушистая, будто играючи щекочущая нос.
Она подняла свои широкие глаза, и любопытствуя, взглянула высоко-высоко.
Оо, это он – без гнева разгневанный, хищник с мягкостью овцы, улыбающийся без улыбки, холод севера, дающий лишь жар! К нему на загадочный приём наведывалась она, ха!
Антип слегка ухмыльнулся. Вот чудо – девочка в ночи, в лесу, одна – необычно, правда?
– Как же так зовут ли тебя? – криво спросил он, забывший уже от одиночества человеческую речь. Хотя, пожалуй, даже самого невозмутимого такая находка могла обескуражить.
– Лола, – прошептала она, а он изумился её ответу, безумно-летящему из немерцающих глаз. Что-то странное ощущалось в этой случайности. Что-то противоестественное.
Нечего было делать, и как не удивительно, наш нелюдимый Антип оказался вполне добродушен и повёл девочку отогреваться в избу. Идя степенно с ним рядом, бережно хранимая от холода, прижавшись вглубь его шубы, Лола ни капли не боялась, но редкое для неё молчание решила прервать.
– Сколько мне ещё идти? – напористо вопросила Лола.
Медведь немного опешил: Не только лишь тебе. Нам осталось совсем чуть-чуть до цели.
Цель! Интерес иль целенаправленное движение, любопытство или несгибаемая прямота, предопределённая желанием, предписанная бессознательным. Какая уже разница?
А вот и обитель. Вся занесённая снегом, большая и крепкая изба, надо признать.
– Проходи, Лола, – робко, и как будто боясь забыть её имя или же разбить хрупкую вазу, проговорил он.
“Как тут приятно, вполне неплохо, айда! Вот я молодчина – попала туда, куда все боятся! Вот вернусь и расскажу всем – смеху то будет, как снегу ныне!” – хихикая мечтала она, но как бы не так!
– Иди, комната там, – показал хозяин девочке.
Не успела Лола задуматься, как он подлетел к ней, вернее мягко, крадучись аки кошка или скользящая тень, проник, в уже ставшей совсем её собственной, маленькую уютную комнатку. Кто же ты? Ухмыляющийся туман, змеящаяся позёмка?
Без дурного умысла, не подумайте иного. Он принёс ей гору шкур и мехов, заботливо предоставив всё что имеет. Более галантного мужчины и заботливого отца не найти во всём мире.
– А теперь, Лола, идём кушать, – уже более уверенно и точно звучали его слова.
И вот царский ужин! Лола, хитровато искоса глядящая, на суетившегося хозяина, укутанная в заячий тулупчик, задумчиво дула на дымящуюся кружку горячего шоколада. Откуда он раздобыл такое чудо? Так или иначе, это останется загадкой.
Весь стол был обставлен невиданным ею доселе: бутербродики канапе, лососёвая строганина, перепелиные яйца, тыквенный пирог и так далее, и так далее.
– Не правда ли странно ты смогла так появиться ночью в том лесу? – всё ещё нескладно выражал свои мысли Антип.
– Я…я очень хотела этого, уйти от скуки, от обыденности и моей семьи. Я вас вовсе не боялась. Пожалуй, даже желала попасть сюда, но не подумайте, что я хочу польстить. Если кажешься всем странной, а может даже очень-очень чудаковатой, если ты выбиваешься из общности, то нравы, разумеется, жестоким образом пройдутся по душе. И чувствую, вы не понаслышке знакомы с этим. Не знаю, что сказать, мне хватает того, что я рада свободе и нахожусь здесь, – громко начала Лола и заупокойно, не веря в удачу, закончила, уминая вкуснейшую булочку.
– Вот как, – смутился исполинский айсберг, тая под лучами северного апрельского солнца, незаметно, но без капли сомнения. Он не мог поверить во всё сказанное, в искренность слов более всего поразивших его душу. Его глаза опустились, впервые за долгие годы заиграла лёгкая улыбка.
“Как так? Не боится, стало быть видит насквозь? Ведь я так мягок”, – думал в растерянности лесной отшельник. А её откровенная смелость и воля к свободе. Бесстрашие перед его образом. Однако это снова уводит мысли Антипа в сторону того, что Лола знала его лучше, чем он сам себя.
Ночь скрыла свет. Оплавленная свеча на столе, скользкий взгляд хитрых звёзд. Колонны, втыкающиеся в небо, нашедшие в нём опору, неподгибающиеся, но готовые обрушиться прямо на айсберг. Большой и холодный, он не таит угрозы, он несёт совершенство. Туман, текущий из триумфальной арки древнегреческих строений, он тает, тёплый как молоко. Он знает своё дело, а я знающий всегда помнит.
Айсберг в тропиках! Он уже изошёл туманом. Исполненные белизны колоссальные колонны, не желающие более рушиться, белёсая истина мглы, кою породила бездушная глыба кристальной воды. Мир покрыли симметричные точки, летящие внутрь фигур. Целеполагание иль стрелы предопределения!
Всё это пронеслось в один миг…Где? – Лола очнулась из сладкой неги сна. Светало. Было заметно, что он нежно её заранее укрыл: от всех невзгод, от тьмы, что похищает надежду, от злопакостных страхов, но и от игривых лучиков солнца, теперь не им ласкать её.
Стрела времени пронзила недели. Лола конечно не собиралась домой, но как всё-таки тягостна неизвестность. Ищут ли её? Или же злобно радуются такой удачной пропаже. Отчасти она оказалась права в догадках – три дня её искали, но быстро успокоились: “Поделом ей, волки съели дурочку”.
Не всё было так чудесно, скука не оставляла её душу. Как можно сидеть даже в хоромах, но без света и новизны? Она была испугана этим фактом, но спасена и окутана заботой, не оставляющей ни капли сквозняка. Однако, это всё-таки не помогло.
Когда Лола ужасно заболела, её мягко-мягко закрутили в бинты пауки, со всех сторон обогревали дикие лесные коты, а он готовил горячее молоко. То самое! С упоением пила она единственное лекарство, что имели в глуши, роняя капли на красную кожу. Её душил жар и больное горло, потому что Лола любила громко петь. В течении ночи свет лучинки в палатах не исчезал, а ночные бабочки колыхались и шуршали в стареньких тюлях. И он вновь нёс ей молоко!
Пауки стягивали её ещё туже, чтобы ни один ветерок не поддул больной под покрывало. Она крепилась и терпела с волей.
– Это делает мне приятно, это так насладительно, – и она уже левитировала, в подвешенном состоянии, до изумления странно и приторно улыбаясь.
Часы капали растянувшись, как паутина, в которую она была оплетена. А в небе блестела Aurora Borealis, завидующая её безумному бреду.
Лола заснула и вновь горячее молоко!
Пауки то снимали очки, то вновь одевали, перекидываясь взглядами и прогнозами о её состоянии друг с другом. Они не знали, что ещё можно предпринять. Закрутив комнату до самого потолка в белую паутину, они сделали всё что могли. Удушающее пространство нагрелось, и воздух начал раскалять сам себя.
Она очнулась здоровая и сказала: Мне уже лучше.
Лицо её просветлело. Хозяин подал стакан с горячим молоком и щепоткой корицы, чтоб не надоело, но она уже не помнила, что было раньше, и пила его с удовольствием как в первый раз.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
