Текст книги "О Марсе и чайных чашках (СИ)"
Автор книги: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Варвара Мадоши
О Марсе и чайных чашках
За окнами такси унылой лентой прокручивался пейзаж медленной Юстон-роуд с неизменным тонким мазком Большой иглы[1]1
Большая Игла – орбитальный лифт. Примерно такой. В этом Лондоне расположена в районе известного нам Хитроу, возможно, на его месте.
[Закрыть] в левой трети лобового стекла. В городе Иглу видно отовсюду. Что там, говорят, ее и из Франции видно. У Джона болела голова, и после двух суток нарезания кругов вокруг Глазго хотелось только двух вещей: помыться и выпить нормального, человеческого чая. К счастью, все это маячило уже совсем близко: еще минуты две, и даже при такой скорости Юстон-роуд превратится в Мэрилебоун, а там… Но тут Шерлоку пришло СМС и, судя по тому, что он хмыкнул и перезвонил, о чае можно было забыть.
Свежая кровь заманчивее чая.
– Почему, по-твоему, я должен взяться за это дело? – рявкнул Шерлок в телефон, даже не поздоровавшись, и Джон сразу понял: не Майкрофт. Значит, Лестрейд. – Если ты думаешь, что само место станет для меня экзотикой… – пауза. – Они должны были опросить сотрудников… Кто сознался?.. Что значит, никто? – пауза. – А он согласился? – еще пауза. – Еду.
Шерлок приподнял брови, сунул телефон в карман пальто.
– Меняйте маршрут, марсианское посольство, – отрывисто бросил он таксисту.
Тот послушно пожал плечами и успел перестроиться, чтобы не пропустить поворот на Паддингтон-плейс.
– Что-то похитили из марсианского посольства? – несмотря на усталость, Джон не мог сдержать любопытство. – Там же почти нет человеческого персонала.
– Кого-то убили, – довольно заметил Шерлок. – И человеческого персонала там действительно не было. Сегодня вообще никто из посторонних внутрь не входил, если верить охранникам.
– Они марсиане?
– Марсиане.
– Марсиане не лгут, – задумчиво произнес Джон, – значит, либо Лестрейд не так сформулировал вопрос, либо… – он запнулся.
– Продолжай.
– Либо убийца – марсианин. Но тогда кого они ищут? Он бы сразу сознался. Еще и гордился бы.
– А вот в этом-то и прелесть, – хмыкнул Шерлок. – Никто не сознавался. И Диммок нас ждет.
– Диммок? – Джон присвистнул. – Да, они совсем в отчаянии.
Шерлок поглядел на него искоса.
– А тебе, похоже, эта идея не нравится.
– Марсиане. И Марс.
– Ты служил во Внеземелье.
– После чего оно меня запомнило и полюбило. Глубоко и гастрономически.
Шерлок только хмыкнул.
* * *
Побывав практически на каждой из планет Солнечной системы, Джон Уотсон многое мог о них рассказать, если бы захотел.
Джон не хотел. Подчас весьма эмоционально не хотел.
– Ты не был на спутниках Юпитера, – как-то заявил ему Шерлок с характерной мерзковатой усмешкой – подначивал. – Ты не можешь ответственно заявлять, что во всей Солнечной системе нет ничего хорошего.
По словам Майкрофта, в детстве Шерлок хотел стать космическим пиратом. В некоторые моменты это проявлялось особенно наглядно.
– Был там у меня один рейс, с чокнутыми русскими, – уклончиво ответил Джон.
Шерлок слегка приподнял брови, но доктор не стал вдаваться в пояснения:
– …Так что не смей называть меня домоседом. Особенно когда сам никогда не бывал за Большой орбитой[2]2
Большая орбита – орбита Луны вокруг Земли. Луна Внеземельем не считается.
[Закрыть].
– Мы с тобой летали на Венеру, Джон, если ты забыл.
Джон поежился. Да, они летали на Венеру; еще до завершения эпопеи с Мориарти и шерлоковского впечатляющего прыжка со второго яруса Большой Иглы. Те четверо суток полета он бы с удовольствием обменял на втрое (ну ладно, вдвое) больший срок в плену у лунных повстанцев. Военные корабли, конечно, еще теснее, но туда по крайней мере не пускают плохо переносящих невесомость младенцев и их истеричных мамаш.
Однако бог с ними, с этими четырьмя днями полета туда и четырьмя обратно, пропитанными запахами памперсов и рвоты, когда от отчаяния Джон даже предпринял несколько попыток играть с Шерлоком в загадки (плохая идея) и в шахматы, запоминая ходы (очень плохая идея). Сама Венера была хуже. Во-первых, большая сила тяжести. Во-вторых, бегство наперегонки с контрабандистами стоило Джону нескольких неприятных царапин – от затхлой атмосферы венерианских джунглей и алкалоидов местных цветковых они нехорошо воспалились, залечить быстро не удалось и… ну, в общем, у Джона появился лишний повод носить рубашку с длинными рукавами. Не то чтобы раньше этих поводов не хватало.
Джон вспоминал о Венере всякий раз, когда шрамы ныли к перемене погоды – м-мерзкая пыльца.
Так он Шерлоку и заявил. Тот только пожал плечами:
– Не могу сказать, что встроенный манометр – худшее из твоих качеств.
* * *
Личные покои достопочтенного посла походили на декорации ко дню Святого Патрика или, может, на студию видеозаписи ИРА: много-много травянисто-зеленого – в духе национальной символики; много-много кишок, развешанных по стенам вроде елочных гирлянд (тоже зеленых) – в духе идеологии терроризма.
– А я думал, у моллюсков кровь голубая, – с академически-щенячьим любопытством спросил с порога сержант Хопкинс, для которого места внутри не хватило.
– Марсиане не моллюски, они симбионты, – машинально ответил Джон. – Кислород переносится медью, кровь голубая. Плюс фотосинтезирующие ферменты типа каротина, они желтые. Голубой плюс желтый…
– Да-да, спасибо за лекцию для художественной школы, – раздраженно бросил Шерлок. – Что-нибудь более содержательное можешь сказать, Джон?
Джон подавил раздражение.
– Я не ксенолог, – отрезал он. – Но если тебе нужно мое мнение, парня… в смысле, посла, разделал кто-то с большим знанием их анатомии.
– Очевидно.
Детектив ястребом нарезал круги вокруг трупа, чудом не натыкаясь на стены, на Джона и на Диммока, наверняка замечая мельчайшие несущественные детали; черное пальто взлетало птичьим крылом.
«Нет, – подумал Джон, – скорее он похож на стервятника. У них и крылья черные». Но сравнение со стервятником для блога не годилось.
– Чем-то мне это знакомо… – пробормотал Джон себе под нос, еще раз окидывая взглядом сцену преступления.
Собственно, комната (или, скорее, закуток, нора, берлога, пещера), обставлена была в марсианском стиле – то есть пустая, стены оформлены «под камень».
– Надо же, – Шерлок отвлекся от осмотра, пронзительно посмотрел на Джона; в прозрачном окошке маски-респиратора его глаза посветлели, стали серебряно-прозрачными, и, кажется, начали излучать. Джон был уверен – найдись под рукой счетчик Гейгера, трещал бы, не умолкая. – Мне крайне интересно, где ты мог видеть вскрытый хирургическими ножами труп разумного моллюска с щупальцами. Постарайся вспомнить. Во время службы в космодесанте?
– В твоей компании – в любое время, – сложив руки на груди, мрачно заметил Диммок. Детектив-инспектор стоял в углу и взирал на Шерлока с таким видом, будто давно уже со всем смирился.
Шерлок на миг закатил глаза; Джон понял, почему: Шерлок спрашивал серьезно, а не риторически. Диммок все никак не мог найти равновесие: с одной стороны, он уважал Шерлока, с другой – в отличие от Лестрейда был молод, а потому злился. Джон иногда ловил себя на сочувственной мысли, что молодость лечится. «Когда это я начал становиться старым?»
– Я не о том, – быстро сказал Джон, прежде чем Шерлок успел произнести что-нибудь несмываемо едкое и непредставимо остроумное и добиться их отлучения от дела на пару недель, пока полиция окончательно не зайдет в тупик. – Я не то чтобы видел такое. Я читал где-то… что-то очень похожее.
– Ага, «Этюд в зеленых тонах», – фыркнул Диммок, – детектив, ну-ну…
– Помолчите, – бросил Шерлок. – Джон, продолжай. Ты где-то читал что-то подобное. Что?
– Обряд кровной мести, – проговорил Джон с сомнением. – Это у них… довольно частый случай, они друг друга режут по таким поводам, что нам даже в голову не придет. Из-за литературы, допустим. Поспорили над трактовкой какого-нибудь романа, который какой-то другой марсианин тысячу лет назад написал – и вспарывают друг другу воздушные мешки.
– Для обряда кровной мести, – заметил Диммок, – здесь не хватает обвинительных стихов. Не считайте всех полицейских непрофессионалами, Уотсон!
– Если только это не… – Шерлок запнулся. – А. Это не марсианин сделал.
– С чего вы взяли? – напрягся Диммок.
– Во-первых, угол, под каким орудовали ножами, – затараторил Шерлок; глаза его метались по комнате туда-сюда, из левого верхнего угла в правый нижний, потом в левый нижний, потом в правый верхний, все по стене напротив – западная стена, да, все правильно, западная. «На западных отрогах я напишу послание звездам», – вспомнил Джон стих из «Пещеры», марсианской священной книги. На базе ВКС у западного склона Большого Сырта только последний идиот не пытался прослыть остроумным, цитируя ее к месту и не к месту.
– Марсиане в условиях земной силы тяжести не могут подниматься на нижних тентаклях, – продолжал Шерлок, – они пользуются только верхними, а панцирь вскрывали хирургической пилой сверху. Я не вижу здесь ничего, на чем мог бы стоять убийца-марсианин, а их платформы, как видите, в эти двери не пройдут.
«Коронер это обнаружил бы только завтра!» – с восхищением, но вполголоса произнес Хопкинс; Шерлок его проигнорировал; бросил косой взгляд на Джона. Джон молчал.
– Это мог быть более… крупный марсианин! – недовольно воскликнул Диммок.
– Допустим, – холодно произнес Шерлок, – но по брызгам крови очевидно, что он орудовал быстро. Поэтому человек.
– Шерлок, но марсиане не двигаются медленнее в земной атмосфере, это распространенное… – начал было Джон, но Шерлок оборвал его.
– О, ради бога, Джон! Запах! Как бы марсианин вынес этот запах в замкнутом помещении? Ритуальные убийства совершаются на открытой местности не просто так. Тут был человек, в респираторе.
Джон машинально коснулся собственной маски.
– Или марсианин в респираторе, – не согласился Диммок.
– Это простейшие маски, работают от разницы давления, не действовали бы в этой атмосфере, – раздраженно выпалил Шерлок. – Когда наконец-то вымрут все индивиды, не читающие правила техники безопасности, они окажут генофонду человечества услугу. Конечно, это мог быть марсианин в полном скафандре, но скафандр с марсианином в нем будет ненамного меньше гравитележки. Что приводит нас к… – Шерлок замер.
– Но почему охрана не созналась, что впустила кого-то? – не отставал Диммок. – Он пробрался тайком? Это чертов Найтсбридж, тут могут быть какие-нибудь тайные ходы? Хопкинс, сделайте пометку узнать, что раньше было в этом здании.
– Обычный особняк, и читайте поменьше викторианских романов, какие еще тайные ходы? – отмахнулся Холмс. Джон закатил глаза, потому что тайные ходы в старом Лондоне даже при нем детективу встречались не раз. Впрочем, с Шерлока станется запомнить карту подземного города не хуже, чем наземного. – Кто опрашивал сотрудников посольства? Они согласятся переговорить еще раз?
– Я, не согласятся, – огрызнулся Диммок. – Все по методичке, лазеек не было!
– Перешлите протокол, – кивнул Шерлок. Он уже не смотрел на инспектора, яростно набирая что-то на своем смартфоне. – Ага, так я и думал. Пойдем, Джон, – практически без паузы Шерлок развернулся на каблуках и покинул комнату.
– Черт побери, Холмс, что вы поняли?! – заорал Диммок следом.
– Преждевременно, – Шерлок коротко обернулся, высокомерно дернул уголком губ. – Проверьте сроки отлучек посла и колебания котировок на андероксит. Я отправлю вам СМС.
– Вот п… – услышал Джон кислое восклицание Диммока и посочувствовал ему: андероксит входил в состав по крайней мере двух модных синтетических наркотиков.
Бедняги.
* * *
На Марсе Джон служил еще в бытность свою контрактником: собственно, это был один из первых его контрактных сроков.
Как-то в патруле у них вышла из строя навигация, было штормовое предупреждение, вездеход разбился, и MPS[3]3
MPS – Mars Positioning System, аналог GPS (global positioning system).
[Закрыть], естественно, не ловила; а потом еще напали эти чертовы пиявки. Их не должно было быть рядом с городом, марсиане их отстреливают, да и боятся они марсиан, но тут то ли запах приманил, то ли натравили… ходили у них в части слухи, что марсианские пастухи специально этих тварей науськивают, но так, глухо как-то.
Они остались в пустыне втроем, за хребтом, не на маршруте, без связи, с минимальным кислородным НЗ – как это всегда происходит в дурацких фильмах. Кинули жребий: а что было делать? Джефу Николсону не повезло.
Джон вколол ему снотворного через скаф, сколько не побоялся. Они сняли два баллона из трех, разделили. Лишнее тело в скафе на Марсе – груз небольшой, хотя и больший, чем на Луне. Джон рассчитал, что так кислорода хватит всем.
Кислорода хватило, но Николсона так и не смогли вывести из медикаментозной комы. Потом выяснилось, что он в своей медкарте врал насчет переносимости, чтобы пустили за Большую Орбиту. Бог знает, почему он им не признался, когда жребий пал на него. Начальник медслужбы Джона прикрыл, но ему все равно снилось иногда, как он тащит мертвеца извилистым кирпично-серым ущельем под низким, желто-охристым небом, и даже не одну сотню лет уже тащит.
* * *
Такси ждало их у входа, и Джон удовлетворенно заметил, что прошло всего-то минут десять. И на счетчик нагрузка небольшая, и домой они успеют попасть еще до сегодняшней серии «Пепел к пеплу» – хотя, если подумать, после зеленых декораций ему не очень-то хотелось смотреть про жизнь на Марсе. Но горячий душ! Горячий душ в радиусе двух миль от него – о, альфа и омега человеческого комфорта!
– Причем тут андероксит? – спросил Джон, усаживаясь рядом с Шерлоком.
– Он запрещен к вывозу с Марса.
– Но его добывают. Он же не только в «пыльце пророков» используется, еще и в диагностике, в детекторах… – говоря это, Джон внутренне морщился: его краткое знакомство с андерокситом было хоть и легальным, но не особенно приятным.
– Его добывают на человеческих базах. Поступает его гораздо больше… Хаф-мун-стрит, пожалуйста, – бросил он водителю.
– Что?! – Джон чуть было не подпрыгнул на сиденье. – Какая… Шерлок, ты чего?
– Мы едем проведать мисс Вирджинию Де Грасси, – хмыкнул Шерлок. – Которая, быть может, сумеет пролить свет на это загадочное дело.
– Я, между прочим, не обедал! И не ужинал, если на то пошло!
Шерлок обернулся к нему и опасно сощурился.
– Можешь сесть в другое такси и поехать на Бейкер, – предложил он миролюбиво. – Или даже дойти пешком[4]4
Найтсбридж – фешенебельный район Лондона, где расположены, в частности, многие посольства. От Бейкер-стрит действительно в пределах пары миль.
[Закрыть], тут недалеко. Я, как всегда, не подумал о хрупкости твоего организма. Визит самой красивой оперной певице Англии я, так уж и быть, нанесу без тебя.
Джон ругнулся под нос. Разумеется, из машины он не вылез.
Джон оперу не любил, а марсиане наоборот. Лишь оперу из земных культур они восприняли сразу, полностью и с энтузиазмом шестнадцатилетней фанатки.
В особенности марсиане любили оперных певиц. Или певцов. Им все равно, они вообще с трудом понимали разницу: личинки у них гермафродиты, а взрослые особи и вовсе бесполы. Но марсиане обожали тактильные контакты, личные концерты и… в общем, когда оперные сопрано и теноры завязывали дружбу с влиятельными марсианами, народная молва считала первых любовниками последних, и особенно не преувеличивала. Правда, Джон еще в институте читал о физиологии процесса, которым марсиане занимались с этими людьми, и мог бы поклясться, что с половым актом он имеет немного общего. Там даже нагота не предполагалась (по крайней мере, с человеческой стороны: марсиане одежду не носят), зато предполагалось много пения. Но ощущения, говорят, с обеих сторон были оргазмические.
Старинный дом на Хаф-мун-стрит ничего особенного из себя не представлял: добротная постройка девятнадцатого (а может, восемнадцатого) века, нижний этаж занят довольно симпатичным кафе; Джон с тоской мазнул взглядом по некой парочке, которая за окном пила апельсиновый сок, ела булочки и смеялась. У лестницы на второй этаж сидел за стойкой настоящий швейцар, не робот. Правда, дверь в нужные апартаменты им открыл автомат, и у Джона совершенно перехватило дыхание, причем в буквальном смысле: запахло так, что ему показалось, будто они вошли в оранжерею или дендрарий. Аромат просто сбивал с ног.
Изящную гостиную с высокими потолками заполоняли розы. Они свешивались сверху в огромных корзинах, поднимались с пола в изящных кашпо, просто росли кустами в горшках, похожих на гигантские клумбы – в общем, изобилие было немыслимое. И все цвели, различаясь цветом от нежно-розового, практически белого, до глубокого винно-бордового, а формами – от крошечных плотных бутончиков до огромных пенистых монстров, величиной с половину лица Джона.
Шерлок, однако, не казался впечатленным – стоял и осматривался с таким видом, будто его привезли в морг; впрочем, нет, в морге он оживлялся куда сильнее. Стервятник, что с него возьмешь. Джон до сих пор не был уверен, по правде ли он много лет назад восхищался красотой звездного неба, или так, стремился продемонстрировать свою человечность.
Впрочем, долго оглядываться им не пришлось.
– Чем обязана таким знаменитым джентльменам? – услышали они глубокий и низкий голос и как по команде обернулись.
Вирджиния Де Грасси, несомненно, знала, как привлекать взгляды. Она появилась из зарослей роз в просторном брючном костюме, который, возможно, считался у нее домашним – сплошные летящие потоки шелка. В волосах нежно светилась белая орхидея, длинную шею перехватывала черная лента с единственной белой розой. Джон мрачно подумал: «Неужели уже знает о после? Траур надела?»
– Увы, я хотел бы сказать, что нас привело исключительно удовольствие видеть вас, – невыносимо аристократичным тоном произнес Шерлок, – но на самом деле мы здесь из-за вопросов куда менее приятных.
– Да, я получила ваше сообщение, – Вирджиния кивнула. – Бедный Гджр’аргх! – она произнесла сложное марсианское имя без запинки и, насколько Джон мог судить, практически без акцента.
– Ваш ум сравнится только с вашей красотой, – галантно заметил Шерлок. – Причины визита я в СМС не сообщил. А Скотланд-Ярд пока не делал заявления.
– Он не приехал сегодня ко мне, – пояснила Вирджиния, неторопливо приближаясь к гостям – давала себя оценить. – Он говорил, что только смерть его удержит. Марсиане очень буквальны в этом вопросе.
Когда она встала рядом с ними, Джон в очередной раз почувствовал себя крайне некомфортно: оперная дива была даже выше Шерлока, а над Джоном нависала, как башня. Нет, он, конечно, любил высоких женщин… и еще он любил женщин с пропорциями (а пропорциям Вирджинии могла бы позавидовать любая), но от общего сочетания Джону захотелось куда-нибудь спрятаться, можно в ближайшее кашпо. Или просто отойти и любоваться издали: на оперной сцене Де Грасси, вероятно, смотрелась исключительно.
– Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, – произнес Шерлок. – Я занимаюсь этим делом и, как понимаете, ваши свидетельства окажут неоценимую помощь.
«Бог ты мой, – подумал Джон. – Ему что, тоже нравятся высокие женщины? Тогда неудивительно, что я его никогда ни с кем не видел, другую такую дылду попробуй найди…»
Джон хорошо знал, как звучит голос Шерлока, когда тот надевает маску вежливости, чтобы быстрее вытащить из свидетеля нужные сведения. Сейчас же детектив не играл – он почему-то был на самом деле рад видеть Де Грасси и буквально мурлыкал от удовольствия. Ну надо же.
– Чаю? – предложила Де Грасси. – Тогда пройдемте в салон, там нам будет удобнее.
Де Грасси, вся так и лучась гостеприимством, проводила их в «салон» – никаких стен и дверей в квартире не было, но пришлось завернуть за угол. Здесь розы кончились и все затянуло другой зеленью – какой-то вьющейся лозой. Новый запах, однако, показался Джону смутно знакомым. Он не стал ничего расспрашивать, просто завертел головой, оглядываясь, и с удивлением заметил в переплетении вытянутых листьев с зубчиками маленькие зеленые шарики или вытянутые эллипсы плодов. Кое-где эти плоды уже наливались бело-розовым…
– Да, это помидоры, доктор Уотсон, – жизнерадостно объявила оперная дива, как только они втроем расселись на низких ярко-алых оттоманках вокруг кофейного столика. – Правда, красиво? Жаль, что вы не видели эту комнату, когда они созревают – о, это такое разнообразие стилей, цветов и оттенков, лучше, чем в розовом холле, честное слово!
– Вам удается подогнать сезоны созревания? – Шерлок приподнял брови. – Титанический труд!
Джон и не предполагал, что он что-то понимает в садоводстве. Впрочем, ему следовало давно распрощаться с мыслью, что он что-то понимает в Шерлоке.
– Да, я сама этим занимаюсь, – кивнула Де Грасси. – Розы я еще могу доверить приходящей помощнице, но помидоры – ни за что! Это моя маленькая страсть. Кстати, они очень хорошо поддерживают молодость кожи.
Шерлок только брови приподнял. «Упаси нас все католические святые от помидорного нашествия на Бейкер-стрит в ближайшие дни, – подумал Джон устало, – потому что протестантскому Богу без помощников такое явно не под силу». Еще он спросил себя, насколько неприличным будет все-таки сорвать вот тот уже почти созревший красный помидор и умять его без соли и майонеза, но быстро эту мысль отмел. Разумеется, такой поступок станет эпическим преступлением, попадет в заголовки уже завтра и в дополнение к многозначительному «убежденный холостяк» Джон получит какое-нибудь прозвище типа «помидорный клептоман».
Пока он посылал свои мольбы в ноосферу, Де Грасси уплыла в заросли и появилась вновь с чайным набором на серебряном подносе старинного вида, и Шерлок приступил к допросу. Джон уже выпил на этих допросах с Шерлоком столько чашек чая, даже и на Луне, что начинал спрашивать себя, не содержит ли традиционный английский напиток сыворотку правды.
Шерлок расспрашивал Де Грасси коротко и по существу, для разнообразия не удаляясь в непонятные дебри и не интересуясь у нее привычками домашнего хомячка. Поинтересовался, как часто наведывался к ней марсианский посол с непроизносимым именем, рассказывал ли он ей что-то о своих делах.
– Очень мало, – покачала головой на это Виктория, – практически ничего не рассказывал. Мы с ним, в основном, музицировали. Он очень, очень интересовался земной музыкальной традицией.
На этом месте у оперной дивы на губах появилась такая мечтательная улыбка, что Джон некомфортно заерзал на удобном мягком диванчике. Шерлок то ли ничего не заметил, то ли не придал значения.
– Однажды он сочинил для вас песню, не так ли? – самым вежливым голосом проговорил Шерлок. – Вы не запомнили ее? Не записали?
Де Грасси засмеялась, и смех этот почему-то явно удивил Шерлока – Джон даже отставил в сторону чашку с чаем и насторожился.
– А, вы тоже раскопали эту историю? – спросила она. – Знаете, это была шутка. Просто шутка. Какой-то поклонник написал для меня балладу, подписал ее именем марсианина и опубликовал в журнале.
– Опубликовал? – Шерлок явно насторожился. – В журнале?
– Что-то такое окололитературное и старомодное, я не интересуюсь, – Виктория пожала плечами. – Представляете, у них даже сайта нет, они выходят только на бумаге! Я бы и сама не знала, если бы Гджр’аргх не попросил меня не обращать на нее внимание.
– И так вы знали, что это не он? – внимательно посмотрел на нее Шерлок.
– О, разумеется! – театрально взмахнула руками Де Грасси. – Ведь марсиане не лгут. И кто когда слышал, чтобы марсианин писал стихи, да еще на английском?
– Вообще-то, они пишут стихи на всех языках, – услышал Джон собственный голос. – Перед местью. Для своих недругов, чтобы они увидели это последним перед тем, как… – Джон осекся. – Прошу прощения.
– Надо же, как интересно! – Виктория покачала головой. – А я и не знала. Но меня никто не собирался убивать. Или… нет, не может быть!
– Успокойтесь, мадам, – Шерлок галантным жестом коснулся ее кисти самыми кончиками пальцев. – Никто не идет по вашему следу. Песня в журнале не имела к вам никакого отношения. Только, пожалуйста, уточните: господин посол точно сказал вам, что это не он писал стихи? Как именно он выразился?
– О, – Вирджиния нахмурила изящные брови. – Признаться, я не помню… Кажется, что-то насчет того, что истинный марсианин никогда не смог бы написать ни строчки тому, кому не предложил братство, и что я не должна обращать на это внимание.
– А он предлагал вам братство?
Виктория рассмеялась.
– Нет, конечно! Это ведь означало бы, что мне пришлось бы войти в их клан, заслужить одобрение старейшин и все такое, – Джон отметил, что певица неплохо разбирается в вопросе. – По мне разве похоже, что я могла бы принять марсианскую веру? Гджр'аргх это прекрасно знал и не просил от меня невыполнимого. Тем более, что я бы отказалась.
– Благодарю, вы оказали неоценимую помощь следствию, – Шерлок галантно кивнул. – Джон, пойдем!
Шерлок одним слитным движением вскочил с оттоманки и вылетел прочь, даже не оглянувшись через плечо. Не то чтобы у Джона был особый выбор, следовать за ним или нет. Если, конечно, он не хотел затеряться в этих джунглях, питаясь помидорами.
Кстати… уже перед самой дверью что-то довольно больно ударило его по лбу и упало прямо в руки. Помидор. Ну надо же. Практически спелый.
Джон вздохнул и сунул несчастный овощ – то есть, просим прощения, ягоду – в карман. Вот и ответ на его молитвы, в некотором роде.
* * *
– Ну теперь-то мы едем домой? – устало поинтересовался Джон, когда они упали наконец-то на подушки такси.
Шерлок что-то промычал, одновременно продолжая искать информацию в телефоне; пальцы порхали по клавишам, голографические экранчики вспыхивали над экраном один за другим, и в этих голубоватых отблесках лицо детектива казалось поразительно инопланетным. Если бы хоть одна из рас солнечной системы была гуманоидной… Или если бы Джон сочинял сценарий для Голливуда про контакт со звездными пришельцами (тема традиционно популярная) он, несомненно, пригласил бы Шерлока на одну из главных ролей. С инопланетной стороны, естественно.
Шерлок был бы злодеем. Подлым и коварным инопланетным злодеем.
– Большая игла, пожалуйста, – велел Шерлок таксисту, не отрываясь от экрана.
– Шерлок! – у Джона уже сил не было возмущаться, поэтому он вскричал шепотом. – Какая Большая Игла?! Миссис Хадсон нас ждет не дождется!
– Так позвони ей и скажи, что мы будем пару часов спустя, – невозмутимо проговорил Шерлок, не глядя даже в его сторону. – У нас убийца уходит!
– Убийца?! То есть ты уже знаешь, кто он?
– Это с самого начала было очевидно, – Шерлок пожал плечами. – Убийство было совершено человеком, которого допустили в марсианское посольство. Никто из персонала посольства не пожелал сознаваться в преступлении. Значит, убил марсианин.
– Но ты же сказал, что убийца был человеком!
– Да, именно. И что это нам дает?
– Что либо непогрешимый ты допустил ошибку, – Джон начинал закипать, – либо ты водишь меня за нос! И ни то, ни другое, смею сказать, не оправдывает то, что ты…
– Это был человек, который юридически, однако, является марсианином, – перебил его Шерлок. – Все, что мне понадобилось, это прояснить мотив. Ну и заодно найти нужную кандидатуру.
– Человек, который юридически марсианин? – Джон почти против воли успокоился, потом нахмурился. – Стой, а разве есть такие?
– О, целых трое, – хмыкнул Шерлок. – Один нас не интересует, американский конгрессмен… точнее, актер, изображавший конгрессмена, но это неважно. Долгая история, в другой раз. Вторая – гражданский врач из числа персонала больницы в Большом Сырте, она сейчас на Марсе. И третий – доктор антропологии Зэкари Джон Картер, англичанин, ученый-этнограф и один из ведущих земных ксенологов. Посвятил жизнь изучению марсианской культуры, завел контакты с марсианами, они его в итоге приняли в свой клан… Об этом случае довольно много говорили десять лет назад: в отличие от двух других «почетных марсиан» этот достойный господин полностью отказался от английского гражданства, оставив себе только марсианское подданство… Уникальный случай.
– И что? – мозг у Джона работал прискорбно медленно и, пожалуй, у него не было морального оправдания злиться на Шерлока, когда тот закатил глаза и фыркнул:
– Нет, в самом деле «и что»! Мистер Картер последнюю неделю находился в Лондоне с визитом. А как раз сейчас он отбывает на Марс, рейсом… через пять часов. Учитывая длительность процедур, надо полагать, что он должен с минуту на минуту прибыть – или уже прибыл – в нижний холл Большой Иглы. А мы тратим время в лондонском трафике!
– Так звони Диммоку, нужно его взять!
– Я отправил СМС. Но боюсь, что Диммоку нечего ему предъявить – во-первых, у нас только косвенные улики, во-вторых, у парня дипломатическая неприкосновенность.
– С чего бы это? – удивился Джон. – Ну, подумаешь, он марсианин, большое дело! Неприкосновенность-то с чего?
Шерлок посмотрел на Джона странным взглядом. Джон назвал бы его многозначительным, но Шерлоку вообще было свойственно такое обилие оттенков и интонаций, что у него на всякое движение приходилось по пятнадцать-двадцать смыслов. Доктор Уотсон давно примирился, что его скудного интеллекта хватает разобрать первые два или три, не более. Сейчас же знакомая тупая игла раздражения уколола его по новой. Ну да, не гений. Даже близко. Раньше хоть можно было сказать – «ну и где б ты, гений, был без меня», а теперь уже и не скажешь.
– А он, видишь ли, состоял в том же клане, что и наш достопочтенный посол. Третий фиолетовый, согласно оксфордской кодировке. И мало того состоял – он был его «собратом первого рода». А значит, имел дипломатический иммунитет как ближайший родственник.
– О как, – но все-таки, как не затуманен был разум Джона отсутствием питательных веществ, у него получилось построить простейшую цепочку. – Убил своего ближайшего родственника, отлично. А как тогда ты собрался его брать? На чем? Опять какой-то хитроумный план по выманиванию признания?
– Никакого плана, – детектив выключил телефон, сунул его в карман и откинулся затылком на спинку заднего сиденья; за окном сгущались сумерки, и профиль Холмса обрисовался на фоне окна, подсвеченного снаружи разноцветной рекламой модного магазина. – Я попытаюсь воззвать к его совести, Джон. И, прежде чем ты скажешь, что у меня самого ее нет… – из другого кармана Шерлок достал плитку шоколада и протянул Джону. – Пожалуйста. Тебе половина.
– Все-таки ты мерзавец, – заметил Уотсон, вгрызаясь в шоколад.
* * *
Нижний холл Большой Иглы неизменно производил подавляющее впечатление на малышей, которых приводили сюда с экскурсиями. Джону самому было лет десять, когда он попал сюда первый раз. Внутренняя отделка еще не была завершена, и он хорошо помнил, как изгибались высоко над головой кажущаяся снизу невесомой паутина опорных арок. Сейчас тут все было немного иначе: хром, сталь, эскалаторы, начищенные плиты пола…
И при всем этом великолепии: сидящие на рюкзаках и вещмешках туристы, будущие переселенцы со всем своим нехитрым скарбом, запакованным в одинаковые оранжевые контейнеры, несколько нищих, профессионально делающих вид, что они тут случайно, челночные торговцы из околокоммунистических стран, провозящих в свой блок инопланетную контрабанду (Джон знал, что в Советском Союзе построено два орбитальных лифта типа Большой Иглы, но то были сооружения полувоенные, и мелких торговцев там не жаловали)… В общем, все это напоминало любой международный аэропорт, только больше обычного было военных в черно-синей форме космического десанта и космического патруля. Джон поймал себя на том, что жадно вглядывается в их лица, надеясь увидеть знакомых, и рассердился на себя – что за чушь!
