Текст книги "Посредник"

Автор книги: Варвара Клюева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Клюева Варвара
Посредник

Капитан Олег Дыхов вторую неделю был на взводе. Не в том смысле, что его понизили до взводного (ибо служил он вовсе не в доблестных вооруженных силах, да и понижение ему пока не грозило – наоборот, еще недавно светила звездочка покрупнее), а в том, что пребывал в состоянии нервного возбуждения. Возбуждение это, поначалу радостное, вроде ажитации людомана, дорвавшегося до рулетки, потихоньку расцветало все более тревожными тонами, и к исходу первой недели Дыхов напоминал скорее игрока, спустившего за вечер месячное жалованье и не выигравшего ни единой ставки.

Между тем причина его нервозности, некто Виктор Жучков, даже не подозревал о страстях, что бушевали в капитанской душе. К счастью для себя, Жучков, он же личный дыховский агент по кличке Жук, много о чем не подозревал. Парень сильно бы расстроился, просвети его кто-нибудь насчет службы Дыхова. А как он разочаровался бы в жизни, узнай о собственном статусе, даже подумать больно.

Правда, настоящим агентом Жучков не был. Его никто не вербовал, его имя и кличка не фигурировали в милицейских рапортах и протоколах и ему не платили за предоставляемые сведения. Он, вообще говоря, понятия не имел о том, что их предоставляет. Жук считал себя ловким, изворотливым дельцом-посредником, работающим исключительно на себя и способным облапошить самого черта. На деле же, при всей своей хитрости, был он существом недалеким и – при умелом подходе – довольно простодушным.

Дыхов подход нашел. В нежном возрасте Олег с Витькой болтались в одном дворе и учились в одном классе, но дружбы между ними не получилось. Витька, снедаемый жаждой наживы, вечно пытался кого-то надуть, что-то загнать или выменять с выгодой для себя. Водиться с ним было скучно. Позже пройдоха нашел себя на ниве посреднических услуг, шастал по тусовкам и фарцовкам, вынюхивал, кому что надо и почем продается, и устраивал сделки, снимая жирненький навар. Однажды, незадолго до совершеннолетия, он сорвал солидный куш, благодаря которому получил отсрочку от армии и переехал в собственную квартирку, так и оставшись в неведении о том, что Олег после дембеля избрал ментовскую стезю. Когда же через пяток-другой лет страну озарил здоровый рыночный капитализм и разорившийся Жук вернулся под отчий кров, Дыхов носил уже исключительно штатское и на вопросы о работе отвечал расплывчато. У Жучкова почему-то сложилось впечатление, что бывший одноклассник, как и он, перебивается случайными, не вполне законными заработками.

Искушенный опер его не разубеждал, быстро сообразив, что Витька-Жук по-прежнему жаден и неразборчив в средствах. А значит, наверняка вертится в околокриминальных кругах и может быть полезен в качестве источника инфы. Олег втерся к нему в доверие, они стали приятелями и собутыльниками. А за бутылкой, само собой... Изображая зависть и восхищение, Олег расспрашивал о Витькиных делах, спрашивал совета, глядел в рот и ловил каждое слово, вовсю играя на человеческом тщеславии и раскручивая Жука на хвастовство. Вот так, благодаря пьяненьким откровениям, менты однажды и обезвредили одного педофила, попутно взяв под колпак притоносодержателя; вычислили двух наркодилеров, заодно ликвидировав оба канала доставки героина; привлекли к ответственности трех организаторов заказных убийств, пристрелив киллеров на задании; предотвратили серию терактов, уничтожив склад оружия, и взяли шайку отпетых мошенников, заполучив шикарный компромат на пятерых депутатов госдумы.

Естественно, столь ценного источника берегли изо всех сил. Жука ни разу не привлекли за пособничество и даже старались оградить от треволнений, повязывая его клиентов, когда те гарантированно выходили из контакта с посредником. И Жук продолжал приносить пользу отечеству, находясь в счастливом неведении относительно своей высокой миссии.

Но недавно в отлаженном механизме случился сбой. Дыхову шепнули, будто Жучков чудит. В один промозглый день бесценный агент с утра занял пост у дверей некой булочной и отстоял там до самого закрытия, отлучаясь только в кустики. Бессменная вахта длилась три дня. Лил дождь, налетал холодный шквалистый ветер и, постоянно видя сквозь витрину странную фигуру, нервничали и обсчитывали покупателей продавщицы. Жучков все больше съеживался и чаще топтался, но не уходил.

На четвертый день Дыхов дождался вечера, купил полдюжины пива и отправился в гости. Однако Жук, против обыкновения, приятелю не обрадовался, от пива, сославшись на нелады с желудком, отказался, и разговора не получилось. За неделю Дыхов, раскручивая упрямца, испробовал почти все известные ему трюки: подсылал выгодных "клиентов" и красоток разных амплуа, заманивал Жука на стадион и в сауну и даже организовал ему ночную отсидку в "обезьяннике" родного управления. Все было напрасно. Клиентов Жучков отшивал, на красоток не реагировал, заманчивые приглашения отклонял, а настойчивым ментам резонно заявил, что ничего противоправного не совершил, а потому в своих поступках отчитываться не обязан.

Опер забеспокоился всерьез. Беспрецедентная сдержанность Жука наводила на мысль, что парень влюбился, вляпался в нечто крайне опасное или рассчитывает урвать баснословный куш. Либо и то и другое и третье. Так или иначе, Дыхов желал быть в курсе его дел. Поднатужившись, он вспомнил безотказный способ. Купил дорогого коньяку, варварски сдобрил напиток некой инъекцией, придумал повод, не позволяющий жертве уклониться от выпивки даже на смертном одре, и снова нанес визит.

Уже в прихожей выяснилось, что ухищрения с инъекцией были излишними. Жук, не снеся суровых погодных условий, простыл, расклеился и безвольно излил приятелю душу.

– Ты, Олег, только не подумай, будто у меня крыша поехала. Ведь сначала хотел я тебя в долю взять, а потом прикинул: нет, помалкивать надо, а то можно в дурку сыграть. Чес-слово, хотел, мамой клянусь! Ясно, жаба давила малехо, но тут такие бабки светят – десять чубайсов не наворуют! Мне ни в жисть столько не потратить. А в одиночку, я понял, дельце не провернуть. Вон, по дурости чуть не загнулся. В общем, слушай... Только не разболтай никому и не гогочи, лады?

Помнишь, был у нас в школе такой Юрка Пучков? Ушастый шкет, вечно ходил в соплях и приспущенных штанах. В седьмом классе его от нас в школу для дебилов перевели. Вот-вот, он самый. Моя маманя с теткой евонной вместе работала, так я про него наслушался до тошноты. Юрка еле-еле закончил восемь классов, родительница хотела инвалидность ему выправить, да не выгорело: медики сказали, недостаточно слабоумный. Лет пять провалялся на диване, ни фига не делал, только с магом своим возился. Шуршание какое-то записывал, срипы, скрежет, грохот... Или еще кошачьи вопли. Дичь, короче, жуткую. Короче, заколебал он свою мать, озверела она от него и от этих кошачьих концертов, мужа себе нашла и слиняла. Дескать, раз он не инвалид, пускай сам себя обслуживает, а с меня хва. И тетке ездить его кормить тем более некогда. Юрка повалялся-повалялся на диване, сожрал что было в доме и повадился было у соседей харч клянчить. Но нашелся один добряк, пристроил его на рынок уборщиком. Потом маманя моя на пенсию вышла и про Юрку больше не трындела, так что я про него и думать забыл.

Ну вот, а недавно подыскивал укромный уголок клиенту одному и увидел объявление о продаже подходящего подвала. Звоню, мне говорят: поздно, уплыл подвал, только что задаток внесли. А местечко-то больно подходящее: дом на отшибе и вход с глухого торца. Я – в контору, сую секретарше на косметику, чтоб договор показала, гляжу – елы-палы, Пучков Юрий Антонович, проживает на соседней улице! Не может быть, думаю. Заваливаюсь к нему, звоню в дверь, он открывает. И точно – Юрка. Все тот же шибздик ушастый, и треники так же висят, полжопы открывая. Ну, мне миндальничать некогда, я сразу быка за рога.

Юрка, говорю, уступи этот подвал, я тебе задаток верну и сверху пару тыщ кину. Но оказалось, Юрку бабло напрочь не греет. Забирай, говорит, даром, только устрой мне по-быстрому такое же звукоизолированное помещение где-нибудь поблизости. Я сразу по-деловому блокнот достаю, щеки надуваю. Тебе, спрашиваю, по какой цене и каких размеров? Да положить мне на цену, говорит. Сколько запросят, столько и дам.

Тут-то у меня в башке и звездануло. Как все это понимать? Юрка, ору, ты что, забурел? Ну да, отвечает, вроде того. Эге, думаю, здесь надо осторожненько, не спугнуть придурка. А на хрена тебе подвал, спрашиваю. "Студию звукозаписи хочу, симфонии свои на приличной аппаратуре буду записывать". И машет на дверь комнаты. До меня только тут доперло: у него там за дверью грохочет почище, чем в штамповочном цеху. Я под эти жуткие звуки пытаюсь скумекать, как бы выпытать, где Юрка денег добыл? А он, дурик, сам раскололся, и хитрить не пришлось. Предупреждаю: история – отпад, никто не поверит. Но я все, что мог, проверил, явной лажи нет. И потом, ему мозгов не хватит такую придумать.

В общем, топал как-то Юрик по улице, ворон считал и налетел на какого-то мужика – башкой ему прямо в пузо врезался. Ну, столкнулись да разошлись, вроде и все дела. Только мужик-то больно приметный – рослый, толстый, белобрысый, да еще в веснушках. Короче, Юрка его запомнил. Потом они снова встретились, потом опять, здоровяк здоровкаться начал, да чудно так, не по-нашему: «Страст-фуй-те». Пучок, ясное дело, решил, что этот фрукт – немец, и стал тоже стал в ответ лыбиться, кивать: наше, мол, почтение.

Так они и раскланивались с недельку, когда однажды немец возьми да и скажи:

– Юри, я пы хотеть фаш музик слушать.

Другой бы напрягся: откуда он меня знает, кто ему про "музыку" наплел и чего, вообще, немцу от меня надо. А этот расплылся до ушей, потащил шпиона к себе домой и давай какофониями глушить. Немец слушал-слушал и говорит:

– Юри, я снать такие, кто фаша чутный музик покупать и платить мноко тенек. Фы посфолите мне это гешефт тля фас устроить?

И Пучок – ну что с дебила взять? – даже не спросил: кто покупает, сколько плотит и какой процент немчура себе оттяпает. Отдал кассеты прямо так, без расписки, без договора и без свидетелей. И не стукнуло ему, что фрукта этого, поди, последний раз видит...

Но прикол в том, что немчура вернулся. И не просто вернулся, а с договором. А в договоре пункт о гонораре на сумму с бешеными нулями – Юрка их и счесть не мог. Тут даже в безмозглой башке что-то зашевелилось. Вопросы Юрик стал задавать: кто, да как, да почему, и, главное, додумался записать втихаря на диктофончик все, что ему фальшивый немец наплел. Кассетку я слямзил, вот она. И к акценту уже привык, так что, если чего не поймешь, спрашивай.

– ...Вы, Юрий, конечно, знаете, что каждое живое существо обладает индивидуальностью – набором характерных, только ему свойственных черт. Ну как же не знаете? Люди Земли уже давно используют факт уникальности отпечатков пальцев, тембра голоса, рисунка на сетчатке глаза. Генетический анализ опять же. Уникальность личности или души подтвердить сложнее, чем телесную, но интуитивно она угадана человечеством еще в доисторические времена. Возможно, где-то на планете уже родился будущий мудрец, который сформулирует и докажет универсальный закон единственности и неповторимости личностной квинтэссенции всякого разумного существа. Право, странно, что он до сих пор не сформулирован – ведь способны же некоторые люди видеть ауру живых организмов, они-то знают по опыту...

Что такое квинтэссенция? Суть, ядро, основа... Аура? Ну, это вроде разноцветного свечения вокруг живых объектов... Объект? Знаете, Юрий, мы отвлеклись. Я попробую изложить идею покороче. Итак, личность уникальна. Каждой личности присущ свой собственный набор талантов. Если смотреть на ауру разумного существа, его таланты будут видны как более или менее яркие линии, похожие на спектральные... Э-э... спектральные? Гм... пожалуй, это не суть важно. Важно то, что, обладая особенным зрением или вооружившись специальным прибором, можно определить таланты, какими обладает тот или иной индиви... человек. На большинстве обитаемых планет это хорошо известно. Там родители или воспитатели сразу определяют основные таланты младенца – где чисто визуально, где при помощи аппаратуры, где как...

ВИЗУАЛЬНО ЗНАЧИТ ГЛАЗАМИ! Простите, Юрий, я немного нервничаю. Видите ли, родом я издалека, и общение с землянами дается мне с некоторым трудом... О нет! О моей планете мы поговорим как-нибудь в другой раз, сегодня я очень тороплюсь.

Итак, разумные существа на других планетах умеют распознавать способности детей и развивают их с самого рождения. К зрелой поре представитель любой мало-мальски развитой цивилизации полностью раскрывается и занимает достойное место в обществе, а оно, общество, преклоняется перед уникальным даром. Но не всегда.

Беда в том, что не всякий талант затребован именно тем обществом, в котором рос и развивался индивидуум. Так, на Чух-фух с ее чисто твердотельной жизнью совершенно ни к чему умение определять на глаз вязкость жидкости. На мрачном Гануке, чьи обитатели слепы от природы, никогда не оценят по достоинству соплеменника, выкладывающего изумительные узоры из цветных камушков. Чинную Матэю не обрадуешь выдуванием гигантских мыльных пузырей. И обладатели необыкновенных талантов становятся несчастными, никчемными маргиналами... Точно не помню, посмотрите в словаре!

Тут-то и выхожу на сцену я. Мой основной дар – чутье посредника. Я скитаюсь по мирам и в каждом выясняю, какие таланты там особенно ценятся, и разыскиваю чудаков, непопулярных у туземцев. Потом отправляюсь искать планеты, где жаждут заполучить этих чудаков, и новые таланты, необходимые другим мирам. Так очередная цивилизация получает новых гениев, гении – признание, я – благодарность тех и других. И все в выигрыше.

Мне в скитаниях всегда сопутствует удача. Чутье подсказывает, куда двигаться дальше. Но так, как на Земле, пожалуй, еще не везло. Сколько тут гениев, объявленных безумцами, сколько невостребованных талантов, слывущих никчемными неудачниками! И многие даже не догадываются о своем таланте, никак его не развивают и занимаются самыми неподходящими для себя делами. Бедные создания!

К счастью, это не ваш случай, Юрий. Вы всю сознательную жизнь оттачивали свой дар. Как какой? Сочетать негармоничные звуки, конечно! Теперь десятки миров будут рыдать и смеяться, слушая ваши творения. Я для пробы отправил пару вещиц на Росек и Пьювью. Тамошние меломаны едва не умерли от счастья. Вы видели сумму, проставленную в договоре? Это за те две записи. Вероятно, лет через десять вы разбогатеете.

О, об этом не беспокойтесь, сделка вполне законна. Вторая сторона, посредническая фирма "Интервельт" накопила большой опыт и берется за любое дело от скупки вторсырья до продажи шоу-звезд. Я подкинул им партию митскханской бижутерии с разноцветными бериллами, и совет директоров за полчаса управился с нашим договором. Вы вполне легально продали права на два музыкальных опуса за десять миллионов евро. Вот конверт с банковской картой и всеми реквизитами. Владейте на здоровье и до свидания. Я появлюсь, как только донесу вашу музыку до всех меломанов Вселенной. Точной даты назвать не могу – сами понимаете, дело не быстрое, может занять недели три, а то и месяц. Проживете, не бедствуя, месяц? Ну и чудесно. До встречи, друг мой!

Жук выполз из-под одеяла и выключил диктофон.

– Думаешь, разыгрываю? Вот и я тоже подумал: туфта, разыграли дурня нашего. А потом посмотрел на золотую "Визу", на баксы, разбросанные где попало... Даже договор проверил по своим каналам, знакомого юриста в представительство фирмы заслал. Прикинь, все законно. Короче, может, я дурак, но Юрке верю. И инопланетянину тоже. – Тут Жучков слез с дивана и забегал по комнате. – Ты понимаешь, какой это шанс?! На Земле мильён придурков с причудами! Если каждого пристроить на какую-нибудь Чуфню за десять лимонов, да поиметь с того хотя бы пять процентов... это ж можно всю чертову Землю купить с поторохами! Да к тому же проныра этот как пить дать облапошил Юрку. Слыхал, как разливался про свое везение? Еще бы – напал на золотое дно! Таланты-то у нас определять не умеют и что почем во Вселенной – слыхом не слыхивали. Может, эти, как их... пьювьюны за Юркину музыку рыжье вагонами отгружают! Я так думаю: надо этого деятеля поймать, прижать хорошенько, отобрать очочки, в которых он эту... ауру разглядывает, и внушить, что наши родные земные таланты он будет через нас собирать – коренных землян! А заартачится – мы его в ФСБ пригрозим сдать как шпиона. А что? Паспорт наверняка у него фальшивый, визы нет, и вообще, он на нашу планету проник тайно и живет без регистрации. Как миленький согласится! А талант посредника у меня у самого не хуже, чем у некоторых...

Как возле булочной что делал? Шпиона ждал! Он сказал, недели за три обернется, а я так думаю, что и раньше, жучила. Не пропустить бы! Там напротив Юркино парадное. Только до закрытия? Да что я – Бэтман какой, по ночам скакать? Мне есть-пить-спать надо? Вот вдвоем с тобой мы все путем организуем. Только придется тебе одному чуточку подежурить. Сам видишь, болею я.

Оперуполномоченный Дыхов брел домой, вяло кручинясь о том, что не найдет уже такого удобного источника информации. А Жучкова использовать больше нельзя. Если он еще не спятил, то скоро точно спятит. Когда до его инопланетянина доберется родная милиция.

2006