Текст книги "Сухарева башня"
Автор книги: Валерия Вербинина
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Глава 8
Пивная № 22
Часы чихнули, потом пробили одиннадцать, довольно крякнули, словно сделали нужное дело, и пошли тикать прежним ходом. Опалин сунул протокол в папку и поднялся.
– Ты разве не будешь дожидаться Евлаховых? – удивилась Надя.
– Нет, я лучше потом зайду.
Он чувствовал себя не в настроении общаться с людьми, которые придут с похорон, наверняка будут плакать, переживать свое горе – а тут он со своими расспросами, которые будут растравлять их раны. Поглядев на Надю, он понял, что она угадала его мотив, и насупился. Чего он не понял, так это того, что его чуткость сильно возвысила его в глазах девушки. Она знала о том, что Евлахов настаивал на расследовании гибели дочери, и предвидела сплошные неприятности. А тут пришел обыкновенный, можно сказать, юнец, неловкий, но, кажется, старательный. И его вполне реально было приручить.
– Я все-таки не думаю, что Галя покончила с собой, – заговорила девушка, когда Опалин в передней обматывал шею шарфом и натягивал пальто. – Она… видишь ли, она была расстроена, но не настолько…
Незваный гость повернулся к ней, выпятив челюсть, и она увидела, как колюче блеснули его глаза.
– Я пока вижу только, что ты мне врешь, – сказал безжалостный Опалин.
Он произнес эти слова по наитию, отчасти для того, чтобы посмотреть на ее реакцию, и выражение ее лица показало ему, что он совершенно прав.
– Ну… это… – пролепетала совершенно растерявшаяся Надя. – Где я вру?
– Сама знаешь, – отрубил Опалин, воинственно нахлобучивая шапку. – До свиданья, – и он вышел, оставив последнее слово за собой.
Прыгая через две ступеньки, он поднялся на последний этаж и стал искать в списках жильцов коммунальных квартир фамилию Катаринова. Наконец она нашлась, и Опалин, чтобы вызвать именно того, кто ему был нужен, коротко позвонил четыре раза, как предписывал сделать листок под звонком.
Дверь распахнулась почти сразу же. На пороге предстал жизнерадостный толстяк в подтяжках, которые крепко держали на своем месте видавшие виды черные брюки. Свет электрической лампы отражался бликом на его желтоватой лысине. Иван озадаченно сморгнул. Не таким, ох, не таким представлял он человека, из-за которого Галя Евлахова могла покончить с собой.
– Пардон, – сказал толстяк, одним глазом выражая тревогу, в то время как в другом искрилось сдержанное веселье, – вы, должно быть, ошиблись. Три раза звонить, три!
«Вот это номер», – мелькнуло в голове у Опалина.
– Лучший товар! Гарантия! – соловьем заливался толстяк, умильно складывая пухлые лапищи, поросшие жестким черным волосом. – Бюро похоронных принадлежностей «Вечность» к вашим услугам. Кооператив! 272-я артель известна всей Москве качеством своей работы! – Он сделал попытку горделиво выпятить грудь, но вместо того, конечно, выпятил брюхо. – Кого хороним? – спросил он интимно.
– Никого, – опомнившись от удивления, буркнул Опалин. – Я Катаринова ищу. Звонил четыре раза, как тут написано.
Толстяк моментально скис. Так быстро не скисает даже молоко.
– А, вы тоже из этих? Ну-ну, – усмехнулся служитель Танатоса. – Шестая дверь от входа, – добавил он, посторонившись, чтобы пропустить в квартиру гостя. – Только стучите погромче. Он там, но… сами понимаете…
Опалин пока ничего не понимал, но на всякий случай переложил папку в левую руку, а правой пошевелил в кармане рукоять браунинга. Подойдя к двери Катаринова, он постучал – сначала тихо, потом громче, потом еще громче. Наконец изнутри до его слуха донеслись какие-то невнятные звуки, заскрежетал поворачиваемый в замке ключ, который, очевидно, крутили не туда. Наконец человек по ту сторону двери определился, справился с ключом и открыл дверь.
– С-слушаю, – выдохнул он с усилием, привалившись к косяку плечом и виском.
Это был довольно красивый молодой блондин с артистической внешностью и замечательными голубыми глазами – но в данный момент глаза интересовали Опалина куда меньше, чем зрачки. Он поглядел на них, на круги под глазами, на тонкие губы собеседника, судорожно кривящиеся в пародии на улыбку, все понял и сделал шаг назад.
– Ты Ваня Катаринов? – спросил он, чтобы изгнать последние сомнения. Блондин смотрел на него ничего не выражающим взглядом, затем отлепился от косяка и беззвучно засмеялся, закинув голову, так что напрягся кадык на тонкой шее. Странный смех перешел в подобие икания, на губах проступила слюна. Блондин вытер ее и прислонился лбом к двери, видимо, плохо отдавая себе отчет в происходящем.
– Ладно, – сказал Опалин. – Потом поговорим.
Он отошел к толстяку, который стоял неподалеку, заложив большие пальцы под подтяжки.
– Давно это с ним? – спросил Опалин, кивая на Катаринова, который, как медуза, сполз с двери обратно в комнату и закрылся там.
– Марафет-то?[5]5
Марафет – на жаргоне тех лет кокаин или наркотики в общем смысле.
[Закрыть] – хмыкнул толстяк. – Да черт его знает. Сначала вроде как не особо заметно было, а теперь…
– Ваш будущий клиент, – не удержался Опалин.
– Все мои будущие клиенты, – с философским спокойствием парировал толстяк.
Ивана передернуло. Он не любил фраз, бьющих на дешевый эффект, а встреча с наркоманом произвела на него угнетающее впечатление. Опалину приходилось ставить себя на место преступников, и многое он мог понять, но наркоманы всегда вызывали у него чувство, близкое к гадливости.
«И из-за этого она так страдала? Да ей радоваться надо было, что она от него избавилась».
Выйдя из квартиры, он почувствовал облегчение и неспешно двинулся вниз по ступеням. Но нервы у него были расшатаны, и, вспомнив на улице кое-что, он решительно зашагал по направлению к местной пивной.
Судя по виду, моссельпромовская пивная номер 22 ничем особенным не отличалась от заведений подобного рода. Такие же, как и везде, грязноватые столы и дешевые сиденья, такой же, как и везде, адский дух – смесь табака, пота, алкогольных испарений, такие же рекламные плакаты на стенах – в основном моссельпромовской продукции. За стойкой виднелся распорядитель этого ада – полноватый, спокойный человек с усами щеткой и пухлыми руками. Рост средний, возраст средний, внешность тоже средняя, но взгляд, которым он окинул Опалина, оказался чрезвычайно внимательным.
– Светлое есть? – спросил Иван с достоинством.
Человек почесал щеку, оглянулся на шеренги бутылок за своей спиной и без всякого выражения уронил:
– Шаболовское.
– Давай шаболовское, – распорядился Опалин. – Одну кружку.
Человек вздохнул, откупорил новую бутылку, и пиво, пенясь, полилось в кружку. «Трехгорное пиво тоже ничего… но и шаболовское хорошее. Интересно, не разбавляет ли он его, – смутно подумал Опалин, пригубив пиво и косясь на продавца. – А то попался нам однажды тип, который откупоривал бутылки с вином, разливал его водой, закупоривал их снова, а разницу на сторону продавал. Нет, пиво что надо…»
В этот час пивная была почти пуста, только в углу у окна спорили трое. Навострив уши, Иван понял, что препирательство идет о боксе, о том, какой спортсмен лучше, и развеселился. Способность людей горячиться из-за сущих пустяков всегда казалась ему комичной. Он спросил к пиву бублик и стал жевать его. Бублик был нежен, как любимая женщина, и источал райский аромат. Моссельпромовская пивная номер 22 из преддверия ада на глазах превращалась во вполне приличное заведение.
– Соседей знаешь? – спросил Иван с набитым ртом.
– Смотря кого, – ответил человек за стойкой, покосившись на него.
– Мне Евлахов нужен, – говоря, Опалин бросил взгляд на папку, лежавшую с ним рядом, будто должен был передать ее человеку, о котором шла речь. – Слышал о таком?
– Кто о нем не слышал, – хмыкнул собеседник.
– Часто тут бывает?
– Никогда. Он не пьет.
– Язва замучила? – усмехнулся Опалин.
– Не, просто не пьет. Ты к нему сегодня не ходи, он дочку потерял.
– Да? Как же это?
– Под трамвай попала.
– Ой, ой, ой. Как же она так?..
Человек за стойкой пожал плечами.
– Я разное слышал. Одни говорят, любовь несчастная. Другие – что ее папаша кому-то дорогу перешел.
Опалин весь обратился в слух. А вот о второй версии Надя Прокудина даже не обмолвилась. Интересно, почему?
– Это кому же? – спросил он, не слишком, впрочем, надеясь на ответ.
– Да посадил он кого-то, – пожал плечами собеседник.
Иван вытаращил глаза.
– Как – посадил?
– Да как сажают. Обыкновенно. За какие-то махинации на строительстве.
Опалин сделал усилие, чтобы проглотить все, что было у него во рту, и чуть не подавился.
– Еще пива? – спросил человек за стойкой.
– Давай, – махнул рукой помощник агента и полез за кошельком.
И тут его душу кольнуло иголочкой нехорошее ощущение, словно снаружи кто-то следит за ним, причем Опалин был готов поклясться, что кожей чувствует, куда именно направлен взгляд филера – между лопаток. Притворившись, что пересчитывает мелочь, он незаметно оглянулся. За окном прошла нэпманша с длинной строгой собачкой на поводке, степенно прошествовал какой-то совслужащий с портфелем, затем пробежал беспризорник, засунув руки в карманы. «Показалось, – с облегчением подумал Опалин и тут же сам себе возразил: – Нет». Взгляд его скользнул по настенному плакату: «Трехгорное пиво выгонит вон ханжу[6]6
здесь: суррогат алкогольного напитка (прост.)
[Закрыть] и самогон». Перед «выгонит» кто-то из завсегдатаев старательно накорябал чернилами слово «не».
Вошли посетители, которые оказались приятелями продавца, и завязали с ним разговор о делах, о знакомых и о страховых кассах, в которых с трудом добьешься пособия по болезни. Опалин допил пиво, не ощущая его вкуса, забрал папку и вышел на улицу. Никто не тревожил его, однако ему было неспокойно, и он почувствовал себя увереннее только тогда, когда сел в трамвай, который должен был доставить его в центр.
Глава 9
Дымовицкий
Неизвестный пока Опалину бывший агент угрозыска Дымовицкий проживал в здании, которое до революции называлось Верхними торговыми рядами, а после нее превратилось в неудачную пародию на Ноев ковчег. Сюда вселились какие-то учреждения, комиссии, комитеты и еще черт знает кто, между ними кое-как втиснули универмаг, почту и сберкассу, а в довершение всего часть дома отвели под коммунальные квартиры. Кто бывал в ГУМе (а речь идет именно о нем), тот легко может себе представить, насколько мало это строение, всегда предназначавшееся исключительно для торговых целей, подходило для жилья. Но граждане там жили и даже имели возможность круглосуточно любоваться из окон на Красную площадь.
Итак, Опалин добрался до Верхних торговых рядов и принялся искать Дымовицкого, но с непривычки заблудился в линиях и этажах. Мелькнул универмаг с очередями, и пошли сменять друг друга таблички на дверях: Всесоюзный институт прикладной ботаники, Товарный музей, газета «Рабочая столовая», Маслобойно-жировой синдикат, комитет по стандартизации, комиссия по разгрузке Москвы, кооперативное товарищество «Московский кустарь», бесчисленные конторы и представительства. В одних бегали с бумагами умеренно упитанные (по моде тех лет) барышни с подведенными губами, и по виду их чувствовалось, что они очень, очень заняты, в других – например, в артели «Московский грузчик» – барышень не было и в помине, и вообще народ там был крепкий и основательный. Один из грузчиков объяснил Опалину, как найти квартиры, и Иван, проплутав по лестницам самую малость (не больше получаса), наконец добрался до своей цели. Дверь нужной ему коммуналки была открыта, и возле нее в коридоре какая-то гражданка пыталась утихомирить ревущего мальчугана лет шести. Увидев Опалина, он вытер рукавом нос, немного подумал и заревел еще громче.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
