Текст книги "Шекспир должен умереть"

Автор книги: Валерия Леман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9. Горячий день

Честное слово, с самого момента появления Томми меня не покидало ощущение, что его реплики, жесты, мимика и вся сценка с буханьем кулаками по столу и швырянием листков в целом – лишь часть практически гениального спектакля по пьесе Розы-Мимозы, написанной для любительского театра Уорвика.

Наверное, похожие мысли мелькнули и в голове инспектора, потому что на его лице появилась широкая восторженная улыбка – с такими улыбками зрители бешено аплодируют на премьере, выкрикивая «Браво!».

– Я рад, что у вас есть время. – Он кивнул и чуть придвинул свой стул. – Потому не буду зря его тратить. Вы наверняка сможете мне ответить на простой вопрос: как могло случиться, что один рыцарь заколол копьем другого? Расскажите мне в общем и целом, какие копья вы используете для турниров – ведь они должны быть безопасными, чтобы никто не пострадал?

Бородач словно тут же забыл свою роль разгневанного бога – он вдруг нахмурился и согласно кивнул:

– Конечно, у нас все абсолютно безопасно. Если желаете, я покажу вам стандартные копья наших рыцарей – это точная копия тех, что были в ходу у рыцарей средневековых турниров, – с затупленными концами. Общеизвестный факт: удар боевым копьем в одну лошадиную силу смертелен. Потому уже в давние века на турнирах использовали особые копья: на их конце закрепляли диск в форме короны. Удар таким копьем мог только выбить из седла, не более того.

Он перевел дух и осмотрел нас своими глазами цвета светлого неба.

– А здесь было совершенно точно использовано боевое копье. Когда ваши специалисты извлекли оружие из тела, я попросил разрешения осмотреть его, не касаясь руками. Я сразу понял, что это за копье! – Тут обе руки Томми, до того лежавшие на коленях, самопроизвольно сжались в кулаки. – Это – копье с выставки рыцарского обмундирования, расположенной в подвале замка. Между собой мы называли его «Больным» копьем – у него постоянно что-то ломалось. То откололся металлический наконечник и его заново закрепляли, потом в деревянной части вдруг возникла трещина. Вот тут копье взял к себе домой участник нашего театрального клуба и клуба рыцарей, коллега по работе в университете и мастер на все руки – док Пол Перкинс, один из лучших преподавателей университета Уорвик.

Только Томми произнес последние слова, как, словно вдруг нечто вспомнив, резко умолк, едва ли закрыв себе рот обеими руками и прикусив язык.

Мы с инспектором переглянулись.

– Договаривайте, Томми, что вы хотели сказать? – Инспектор произнес это дружеским тоном и улыбнулся своей обаятельной улыбкой.

Бедолага глубоко вздохнул.

– Конечно, глупо молчать, этот факт вы все равно узнаете, задав мне все свои вопросы и ознакомившись со списком участников. Дело в том, что Перкинс и должен был выступать в том самом поединке, где был убит студент. Именно он выступал на турнирах под именем Ланселот Озерный.

Когда прозвучали последние слова, вид у Томми был самый несчастный, и он смотрел на нас, как побитый пес смотрит на жестокого хозяина.

События развивались все более стремительно. Естественно, после допроса Томми, первым делом лично проверив списки и задав еще пару-тройку уточняющих вопросов, инспектор отпустил Уингза, пригласив меня отправиться на его машине, прихватив с собой парочку полицейских, к дому вышеупомянутого доктора Перкинса, который, как вскоре выяснилось, располагался на окраине города, на улочке под романтическим названием улица Серенад.

Надо отметить, что и расположение домика, и сам домик – все было выдержано все в том же романтическом стиле. В двух шагах от калитки, за плавным поворотом узкой дорожки, виднелась река с плакучими ивами по берегу, а сам двухэтажный домик был окрашен в нежно-розовый цвет, с розовыми кустами, высаженными от калитки до входных дверей и источавшими одуряющий аромат.

– Какие прекрасные цветы! Доктор Перкинс, полагаю, ботаник, – сделал предположение инспектор.

В ответ тут же раздалось деликатное покашливание констебля, который чинно шел вслед за нами.

– Извиняюсь, инспектор, но доктор Перкинс преподает историю. Я знаю это чисто случайно: моя кузина – его студентка.

Инспектор только кивнул, решительно толкнул калитку и первым шагнул на территорию профессора; бестрепетно прошествовав к дверям, он нажал на кнопку звонка. На продолжительные настойчивые гудки никто не отзывался. Тогда инспектор толкнул дверь. Она открылась совершенно свободно.

– Смотрите, дверь не заперта, – невольно нахмурился Бонд. – Не нравится мне все это – тишина, открытые двери…

И он решительно вошел в дом. Мы с констеблем (второй полицейский остался на входе) последовали за ним.

Крошечная прихожая, два дверных проема: один вел в уютную чистенькую кухню, второй – в гостиную, где в полумраке из-за плотно задвинутых гардин мы поначалу ничего не заметили.

Инспектор пошарил рукой по стене в поисках выключателя, и через пару секунд в гостиной вспыхнул свет.

– Черт! Полагаю, это и есть доктор Перкинс?

Бонд первым подскочил к креслу, на котором раскинулся крупный мужчина, показавшийся мне смутно знакомым. Я подошел поближе.

Ну, разумеется! Это был тот самый джентльмен, что сегодня утром пил кофе на террасе возле нашего отеля в компании с забавными сововедом, на которого обратила внимание моя Соня.

Инспектор проверил пульс на руке профессора и с облегчением кивнул:

– Жив! Судя по всему, находится под наркозом. Виллингтон, вызовите «Скорую»!

Пока сержант вызывал медиков, инспектор жестом пригласил меня следовать за ним, и мы обошли весь дом. Везде, включая спальню на втором этаже, было чрезвычайно чисто и стильно, несмотря на то что женщина в этом доме явно не проживала.

– Доктор Перкинс – редкий чистюля, – сделал вывод Бонд. – Признаться, для преподавателя университета, к тому же с научным званием, это достаточно редкая картина. Обычно все эти умники – не от мира сего.

Я согласно кивнул и на всякий пожарный рассказал инспектору, что сегодня утром Перкинс, тогда еще для меня безымянный, завтракал в открытом кафе у «Короны и Розы» в компании парня, который вел в замке Шоу сов.

– Полагаю, данная информация вам пригодится, – заметил я. – Этого Ларри стоит поскорее допросить. Ведь по всему выходит, что примерно в то время, как они ушли из кафе, Перкинса и усыпили, заменив его на боевом коне.

Инспектор согласно кивнул и предложил мне заодно осмотреть сад вокруг дома – для полноты картины. Мы вышли через дверь из гостиной и почти тут же обнаружили пустую мини-конюшню на одну лошадь. На скамейке перед конюшней было разложено все обмундирование Ланселота Озерного, включая массивный шлем с красным пером.

– Ого! Выходит, убийца сразу после убийства не побоялся прискакать сюда, чтобы вернуть хозяину доспехи, – заметил инспектор.

В этот момент запищал его сотовый. Он выслушал чье-то краткое сообщение, дал отбой и посмотрел на меня.

– Мне сообщили, что Лиззи – лошадь, на которой выступал сегодня убийца, только что вернулась в конюшню замка. Ее обнаружили неподалеку, она мирно щипала травку. По словам конюха, тот, кто сидел на Лиззи, – явно кто-то из своих, общение с чужаком было бы для животного стрессом, между тем лошадь совершенно спокойна.

Тут до нас донесся звук сирены подъехавшей к дому машины «Скорой». Инспектор направился встречать и давать указания, а я уже собирался распрощаться с ним, когда затрещал мой мобильник.

Я взглянул на экран и едва не поперхнулся: звонила Соня. Как ни крути, а с того момента, как она эффектно покинула меня у стен замка, прошло не меньше трех часов. Я глубоко вздохнул.

– Соня, я как раз собирался…

По своему обыкновению, красавица не дала мне договорить:

– Собирайся куда угодно! Сама не понимаю, почему я исполняю обязанности секретаря, но… Короче, я звоню по просьбе твоей подруги Розы-Мимозы, – краткий смешок, – она только что была здесь, в нашем номере, и, глядя на меня рыжими бесстыжими глазами, настойчиво рекомендовала мне – я повторяю ее точные слова – так вот, она рекомендовала мне позвонить тебе и передать вам с инспектором, что она успела побеседовать со своим женихом, профессором Хатвиллом, и выяснила важный факт. Этот самый Хатвилл сегодня плохо себя чувствовал, а потому попросил первого попавшегося студента подменить его на турнире. Студентом оказался наш русский Питер из Пензы. Он с восторгом согласился, потому что вообще-то в турнире могут участвовать только проверенные члены партии, то бишь участники кружка «Влюбленные в Шекспира» и рыцарского клуба «Уорвик», ему этого нужно было ждать минимум два года, а тут представилась такая счастливая оказия…

– Спасибо, Сонечка! Я…

Она вновь надменно прервала меня на полуслове:

– Я лишь исполнила рекомендации рыжей Мимозы. А сейчас постараюсь узнать расписание автобусов…

Вот так. Получай, фашист, гранату! Услышав в мобильнике тоскливые гудки, я сглотнул и, развернувшись к инспектору, сообщил всю полученную информацию.

Бонд весело рассмеялся:

– Послушайте, я бы с удовольствием пригласил вас работать к нам в полицию! Вы сопровождаете меня, кое-какие факты узнаете вперед полиции, а в данном случае мисс Мимозин сообщила все в первую очередь именно вам, а не инспектору Бонду. Пожалуй, сегодня я уже с профессором Хатвиллом не успею встретиться, а вот завтра… Вы не желаете и завтра составить мне компанию?

Разумеется, я желал. Но – это будет завтра! А пока мне нужно было срочно вернуться в отель и попытаться помириться с Соней.

Глава 10. Знакомство с Хатвиллом

Сказать по правде, приближаясь к нашему отелю, внезапно я ощутил нечто подобное страху. Мне вдруг отчетливо припомнилось, при каких обстоятельствах сегодня мы расстались с Соней, ее последние слова по телефону – все вместе привело меня к отчаянному выводу, что моя подруга и на самом деле вполне могла собрать все свои вещички-чемоданчики и скрыться в неизвестном направлении.

Я прибавил шаг, а последние метры проделал едва ли не бегом. Через ступеньку взлетев на второй этаж, распахнул дверь…

– Как успехи? Убийца арестован?

Соня в черных очках полулежала в кресле перед открытым окном, лениво листая журнал мод. При виде меня она только усмехнулась и, не дождавшись ответа на свой светский вопрос, вновь уткнулась в журнал. Сами понимаете, я почувствовал невероятное облегчение: Соня никуда не уехала, даже не сменила номер в отеле и была настроена вполне миролюбиво. У меня словно гора свалилась с плеч.

Я плюхнулся на диванчик, раскинув руки пошире и прикрыв глаза.

– Убийца пока что не арестован, но, ей-богу, это вопрос времени.

Я развернулся, поудобнее устроившись в диванных подушечках.

– У тебя, как я понимаю, здесь тоже происходили замечательные события. Если не трудно, ты не могла бы более подробно описать приход Розы?

Могу поклясться, Соня нетерпеливо ждала именно этой просьбы, но, как только я произнес долгожданные слова, она отчаянно зевнула и взглянула на меня якобы слегка раздраженно.

– Ну, конечно! Ален спит и видит, как бы послушать отчет о драке двух дам из-за права обладать его душой и телом. – Она насмешливо хмыкнула. – Да ради бога! Расскажу во всех подробностях, но при одном условии: для начала ты покормишь рассказчицу. Милый, посмотри на часы – после завтрака прошел почти целый день! Слава богу, завтрак был чисто английский, и все-таки я жутко проголодалась. Уже собиралась отправиться ужинать в гордом одиночестве, но…

Каюсь: о хлебе насущном со всеми хлопотами дня я совершенно забыл и только после слов Сони внезапно ощутил голодные судороги собственного желудка. Черт возьми! А ведь все эти страсти вокруг убийства на турнире а-ля Средневековье оставили меня голодным!

Я немедленно поднялся, оправил джинсы и футболку, хлопнув в ладоши.

– Лично я готов идти в кафе прямо сейчас. А ты?

Соня театрально вздохнула и покачала головой.

– Непонятно, как ты можешь откапывать убийцу в запутанных делах? Разве что чисто по нюху, потому как в тебе ни грамма элементарной наблюдательности.

Она неторопливо поднялась. Я едва не ахнул: на ней были темные брюки и ажурная блуза, волосы безупречно уложены, на лице – макияж. И почему я сразу не заметил, что девушка на все сто готова на выход? Мне только и оставалось, что легко поклониться и протянуть даме руку:

– Позвольте пригласить вас отужинать где-нибудь в городе. Полагаю, мы найдем какой-нибудь интересный ресторанчик…

– Бог с ним, с интересным, – беря меня под руку, проговорила Соня. – Будем ужинать в первом попавшемся. Вперед!

Мы вышли из отеля около пяти вечера. Солнце все так же ярко светило, птицы нежно щебетали, а мой желудок в полный голос заявлял протест против голодания. Чтобы отвлечь себя от мыслей о еде на время прогулки, я нежно чмокнул Соню в щечку и ласково повторил свою просьбу рассказать о «визите дня».

Соня ехидно улыбнулась в предвкушении своего рассказа.

– Это было что-то! Сначала мне позвонил консьерж. Он только и успел меня поприветствовать и сказать, что некая мисс Мимозин желает подняться к нам в номер, – почти тут же дверь распахнулась, и оная мисс ворвалась в гостиную, эффектно замерев посередине…

У Сони даже глазки заблестели – рассказывая о сопернице, она словно небрежными линиями рисовала забавную карикатуру:

– Видел бы ты свою рыжуху в тот момент! Это был в буквальном смысле слова конь в пальто! Наряжена в некое бесформенное платье коробом – из серии «черт-те что и сбоку бантик»! – а ее ноздри воинственно раздувались. У меня даже появилось ощущение, что вот сейчас она заржет по-лошадиному, ударит копытом и поскачет куда-нибудь в неизвестном направлении.

Я, не выдержав, хрюкнул. Передо мной, как наяву, нарисовалась Роза-Мимоза – я без труда представил себе, как она, закусив удила, воинственно уставилась на мою Соню, а та, в свою очередь, пялилась на нее, небрежно откинувшись на спинку кресла. Дуэль взглядов!

– Я нарочно молчала – раз приперлась девица без приглашения и без стука, пусть сама и начинает разговор! В конце концов она царственно мне кивнула и произнесла голосом императрицы: «Добрый вечер. А где наш Ален?»

Соня, не сдержавшись, усмехнулась:

– «Наш Ален»! Наглость Рыжухи не знает границ. Я улыбнулась ей и ответила, что «наш» Ален в Англии, точнее – в городке Уорвик, тусуется где-то, вероятно, с местным инспектором. Она кивнула и вновь без приглашения уселась в свободное кресло напротив меня. «Прошу вас немедленно позвонить Алену и через него передать инспектору важную информацию…» Тут она трагически вздохнула, закатив глаза. «Надеюсь, вы в курсе, что мой жених должен был оказаться сегодня на месте убитого Зеленого рыцаря? Так вот, я нашла его и выяснила, каким образом на его месте оказался Питер Санин».

Я подумал, что Соня – потрясающая актриса: она так подавала реплики Мимозы, что я словно видел перед собой ее – рыжую и самоуверенную.

– Вот тут твоя Рыжуха и сообщила, как организовала собственные поиски и обнаружила жениха в недрах библиотеки университета: выяснилось, что накануне он обнаружил некий сонет, который явно принадлежит перу его предка – владельца замка Фалка Гревилла, которого Нат Хатвилл считает настоящим автором всех шедевров Шекспира. В этом вопросе, как, между прочим, сообщила мне Рыжуха, они с женихом резко расходятся: она полагает, что Шекспир – это и есть Шекспир, а он поддерживает теорию, что под именем Шекспира писал его предок. Так вот, Нат нашел в недрах библиотеки университета неизвестный сонет, который, по его мнению, принадлежит перу Фалка Гревилла и звучит попросту гениально. Вот почему сегодня с утра он, случайно наткнувшись на Питера Санина, попросил парня заменить его на турнире, тут же отправился с ним в клуб и, пользуясь тем, что никто из участников турнира еще не подошел, помог ему облачиться в свой рыцарский наряд, усадил на лошадь и, никем не замеченный, смылся в университетскую библиотеку… По его словам, удаляясь от конюшни в глубоко надвинутом на лицо капюшоне, он слышал, как Питера приветствовал конюх, стопроцентно уверенный, что это Нат Хатвилл.

Соня перевела дыхание, лукаво взглянув на меня.

– Представь себе: я с полчаса выслушивала рассказ Рыжухи, которая вовсю выделывалась передо мной, уточняя, как именно ее жених перед ней объяснялся-извинялся, целовал в лобик и восхищался ее дивной красотой и умом. Ну, а когда она наконец-то все выложила, то попросила при ней перезвонить тебе и сообщить всю информацию, как она подчеркнула, для передачи инспектору. – Соня хмыкнула. – Хотя, могу поклясться, плевать ей на инспектора, она просто хотела порисоваться передо мной.

Мы неторопливо брели по улице с романтично светящимися фонарями, и голос Сони звучал с мягкой иронией:

– Ты свидетель – на то, чтобы передать тебе суперважное сообщение Мимозы, у меня ушла пара секунд. Я кратко, как говорится, в двух словах, изложила сухую информацию и дала отбой – у твоей Рыжухи от разочарования чуть челюсть не отпала. Бедняжка хотела, чтобы я снова перезвонила тебе и передала трубку ей – уж она-то рассказала бы все в красках. Но я с вежливой улыбкой отказалась перезванивать и попросила ее оставить меня – я, дескать, хочу принять душ. Тут я начала раздеваться – прямо перед ней. У бедняжки в очередной раз челюсть отпала. Чтобы окончательно не смутиться при виде моего обнаженного тела, она рванула на выход. А я похихикала и на самом деле с удовольствием приняла душ.

В этот момент перед нами появился симпатичный ресторанчик со столиками на открытой террасе, и мы поспешили занять места.

– Господи, кажется, я сто лет не была такой голодной, – проговорила Соня, удобно устраиваясь в плетеном кресле и делая пренебрежительный жест в сторону меню. – Выбирай сам, чем нам ублажить свои голодные утробы. Полностью доверяю твоему вкусу!

Я без труда оправдал ее доверие. Впрочем, тут не было нужды излишне напрягать мозги: я заказал международное блюдо Fish & Chips – рыбное филе, жаренное в сухарях, с нежнейшим картофельным пюре на гарнир и хрустящими маринованными огурчиками. К классическому английскому чаю я выбрал не менее классический вишневый сладкий пудинг.

Как только официант удалился, приняв наш заказ, я наклонился через столик к лучшей девушке на свете.

– Моя милая Соня, хочу тебе сообщить, что ты – настоящая красавица! Видела бы ты сама себя прямо сейчас: глаза – озера синие, улыбка – Джоконда отдыхает! Я уж не говорю…

– Извиняюсь, что прерываю ваше уединение, но это судьба, что мы с вами ужинаем в одном ресторанчике!

Поверьте мне на слово, я едва не стал заикой! Легко представить, что это за ощущение, когда твой взволнованный комплимент на полуслове прерывает бодрый голос рыжей Мимозы, из-за которой у нас с Соней в первый же день в Англии едва не вспыхнула ссора! Я обернулся.

Естественно и натурально – Роза стояла, свежая и подтянутая, ослепительно улыбаясь – именно такой улыбкой улыбались дивы в стиле Дейнеки советских времен под лозунгами «Мы идем к коммунизму!».

Увидев примерно одинаковое выражение наших с Соней лиц, она расхохоталась, махнув рукой.

– Нет уж, мои дорогие, пусть вы и морщитесь, как на поминках, а я все-таки приглашаю вас к нашему столику – должна же я познакомить вас со своим женихом Натом Хатвиллом! Кстати сказать, Ален, для тебя это должно быть особенно интересно – с полицией Нат встретится только завтра, зато ты уже сегодня имеешь чудесную возможность между делом задать ему все интересующие тебя вопросики. Прошу следовать за приглашающей стороной!

Сами понимаете, после такой речи нам только и оставалось, что мило улыбнуться и проследовать за «приглашающей стороной». Впрочем, наши кислые маски мы быстро скинули.

Жених Розы оказался на редкость симпатичным джентльменом под полтинник: светловолосый, с сединой на висках, с мечтательными голубыми глазами и обаятельной улыбкой. Он первым подскочил со своего кресла, чтобы крепко пожать мне руку и галантно поцеловать ручку Сони – все мило, легко и непринужденно, словно только нашего появления парню и не хватало, чтобы ощутить себя стопроцентно счастливым британцем.

При том при всем Роза вполне безупречно исполняла роль посредника, любезно представляя нас друг другу:

– Мистер Хатвилл, или просто Нат… Мистер Муар-Петрухин, или просто Ален… Мисс… О, извиняюсь, не знаю вашей фамилии, поэтому представлю сразу как просто Соню.

Перезнакомившись, мы расселись по местам. У пары Нат – Роза на столе уже стояло какое-то аппетитное мясное блюдо, и я предложил им приступать к ужину, не стесняясь нас – дескать, скоро и нам принесут наши порции, и мы умнем их быстрее соседей.

– Дело в том, что сегодня мы изрядно проголодались, – поспешил я объяснить наш аппетит. – Я так увлекся следственными мероприятиями в компании инспектора Бонда, что совершенно забыл про обед, а Соня ждала меня, хотя, конечно, могла пообедать и одна.

Славный Нат, весело подцепив вилкой отлично прожаренные картофельные ломтики, подмигнул мне:

– Роза говорила мне, что вы увлекаетесь детективами. В таком случае вам повезло: приехали отдохнуть, а тут – настоящее убийство! Причем самое забавное, что, судя по всему, убить должны были меня! Так что, боже правый, выходит, мне тоже повезло не меньше, чем вам.

И он, беззаботно улыбнувшись, принялся весело жевать свой ужин. Мы с Соней переглянулись, обменявшись улыбками и взглядами – славный Нат понравился нам обоим. Безусловно, ему очень повезло, что за него убили другого, но вот что касается Розы-Мимозы – парень своей участи, похоже, не избежит.

– Вы уже в курсе относительно моей любви к детективам, – осторожно начал я разведку. – Так что я постараюсь задать вам вопросы вперед полиции. Надеюсь, вы не против импровизированного допроса?

– А почему я должен быть против? – пожал плечами Нат, взмахнув вилкой. – Будь я преступником, непременно был бы против. Но я невинен! Так что задавайте свои вопросы. Я весь – в вашем распоряжении.

– Спасибо, – кивнул я. – Тогда мой первый вопрос: хотя Роза уже сообщила о том, как получилось, что на турнире вас заменял Питер Санин, хотелось бы услышать рассказ от вас. Вы случайно встретили этого парня?

Нат снова беззаботно рассмеялся:

– Абсолютно случайно! Все очень просто, милый Ален. Последние пару недель я рылся в университетской библиотеке в связи с одной моей работой и совершенно случайно сделал открытие: в семейной Библии Гревиллов между сто двадцать третьей и сто двадцать четвертой страницей я обнаружил листок с совершенно потрясающим сонетом. Извиняюсь, но немедленно его вам прочту, просто не могу удержаться!

Он отложил вилку и приподнял ладони в почти молитвенном жесте, полуприкрыв глаза.

 
Бездонно небо голубое
Над бесконечностью равнин,
Где перемешаны небрежно
Цветки ромашки и жасмин,
Где мы с тобой, моя принцесса,
Еще вчера любились всласть
И где теперь пришло мне время
Средь буйства жизни умирать.
 

 
Прощай! К земле я пригвожден,
Пронзенный рыцарским копьем…
 

Он тут же вновь широко распахнул свои глаза мечтателя и осмотрел нас немного требовательно.

– Ну, как? Разве не гениально? И разве это не стопроцентный стиль великого Шекспира? Вернее, того, кого мы привыкли так называть и кого лично я предпочитаю называть именем своего предка – Фалка Гревилла.

Тут слово взяла Роза, доселе молча поглощавшая шпинат с курицей. Она доела свою порцию и без малейшей паузы положила свою крепкую лапку на плечо друга.

– Нат, про свою теорию относительно истинности авторства произведений Шекспира расскажешь в другой раз. Не забудь: тебя спросили о том, как случилось, что на турнире тебя заменял Питер. Ответь на вопрос!

Будь я на месте Ната, непременно огрызнулся бы на эту нотацию. Но, судя по всему, парень был действительно на редкость добродушный тип, который даже на зануду Розу, по жизни всех и вся поучающую, смотрел, как на нечто славное и великолепное. Он и на ее замечание лишь в очередной раз широко улыбнулся и кивнул, словно соглашаясь с мудрой подругой.

– Ах, совершенно точно! Я, признаться, почти забыл, о чем шел наш разговор – убийство! Да, – тут он почесал себя за ухом. – Действительно, я сам попросил Питера заменить меня на турнире. Я обнаружил в Библии сонет, автором которого, безусловно, является Гревилл, он же Шекспир…

Нахмуренные брови Розы – и в то же мгновенье славный Нат легко хлопнул себя по губам.

– Да-да, я не отвлекаюсь от темы! Итак, я вышел из библиотеки, взволнованный этим дивным открытием, и вдруг вспомнил, что ведь через каких-то пару-тройку часов должен буду напялить на себя все это тяжелое вооружение рыцаря, вскарабкаться на мою малышку Динни и столкнуться с доблестным доком Перкинсом в честном поединке. Обычно это доставляет мне массу удовольствия, но тут… Вы не представляете! Я просто не хотел отвлекаться от захватившей меня темы. И вот, как подарок небес, мне попался этот мальчишка Питер – мы с ним в самом буквальном смысле слова столкнулись на дорожке лбами.

Припоминая ту встречу, рассказчик даже усмехнулся и слегка потер свои безупречные ухоженные руки.

– Признаться, однажды мне пришлось услышать, как этот самый Питер едва ли не на коленях умолял Томми Уингза принять его в наш конный рыцарский клуб под названием «Уорвик». Он даже предлагал ему за это кругленькую сумму! И совершенно напрасно. По моему мнению, славный Томми подходит к уставу и правилам клуба излишне ретиво. У него все чересчур серьезно: прием в члены, допуск к участию… Но ведь все это лишь игра! Любишь лошадей, влюблен в рыцарские времена – добро пожаловать в клуб! А Томми как будто пытается реально вернуть времена Круглого стола или что-то в этом роде…

Роза на этот раз просто молча положила руку на плечо Ната, и он тут же кивнул, усмехнувшись:

– Понял, понял, дорогая! Не отвлекаюсь… Короче, я слышал, как Питер пытался уговорить Уингза принять его в клуб с последующим допуском к участию в турнирах, на что тот надменно ему отказал. И вот этот Питер попался мне именно в тот момент, когда я не хотел отправляться играть в рыцарей! Недолго думая, я подошел к нему и сказал примерно следующее: «Питер! У меня сейчас адски болит голова, так что просто нет сил участвовать в турнире. Ты не мог бы заменить меня в поединке с Ланселотом Озерным?» Видели бы вы, как округлились глаза Питера! Он едва не запрыгал на месте от радости, как школьник! Мы тут же обо всем договорились – не мешкая, отправились на конюшню, где, на наше счастье, еще никого не было. Я помог Питеру надеть мое снаряжение рыцаря, усадил на Динни и предложил пока что просто покататься по окрестностям, чтобы никто не заметил подмены.

– А сами поспешили исчезнуть? – уточнил я. – Вы уверены, что вас никто не заметил, никто не заподозрил подмену?

Профессор, будто давая клятву, прижал ладонь к сердцу.

– Никто! На всякий случай я надел толстовку Питера с капюшоном. Все было на редкость удачно: я незаметно скрылся, даже никто из работников конюшен меня не заметил! Зато, уходя, я слышал, как конюх Вилли крикнул кому-то: «Смотри-ка, профессор Хатвилл уже в седле!» Так что Питера сразу же приняли за меня.

Тут официант принес наш с Соней заказ, и, пока мы с ней разбирали приборы, слово взяла Роза. Надо отметить, что так долго молчать, слушая кого-то другого, для этой девицы – ужасная мука. К этому моменту нашей беседы она попивала портвейн, ожидая момента, чтобы вставить свою мудрую реплику:

– Хочу сообщить вам общую схему проведения классического турнира. Потому как то, что для нас – само собой разумеющиеся факты, для вас – этакое диво, – проговорила она ленивым голоском. – Как правило, в турнирах принимают участие только члены конного рыцарского клуба под классическим названием «Уорвик». В большинстве своем это преподаватели и студенты старших курсов университета, а также актив города; есть несколько полицейских. Каждый, как правило, выступает на одном, «своем» коне, к которому привык. А вот экипировка – удовольствие дорогое, по большей части она является собственностью клуба и хранится в личных шкафчиках членов в раздевалке «Уорвика» на территории конюшни.

Роза прямо наслаждалась, что все внимание переключилось на нее, – ее глазки заблестели, на щеках появился румянец.

– Но у отдельных членов клуба имеется своя экипировка, или, проще сказать, форма. В частности, у доктора Перкинса и моего Ната. Нат, как и все, хранит форму в собственном шкафчике раздевалки клуба, а вот Перкинс – у себя дома, несмотря на то что это доставляет ему массу неудобств. Только представьте: как правило, перед каждым турниром он идет на конюшню, садится на свою Лиззи и едет домой, где облачается в снаряжение рыцаря, после чего отправляется на турнир. После турнира все повторяется в обратном порядке: верхом – домой, переодевание, возврат Лиззи в конюшню и – опять домой. Перкинса не один раз пытались уговорить надевать облачение в клубе, как все, пользуясь при этом помощью пажа, которого он должен был себе выбрать. Бесполезно! Перкинс каждый раз заявляет, что это его личная традиция, которую он не собирается менять никому в угоду. Хочу заметить, что эта традиция связана с тем, что не так давно Лиззи являлась собственностью Перкинса и содержалась в его личной конюшне. Из-за финансовых проблем год назад он был вынужден продать ее клубу. Но, повторяю слова упертого Пола, он никогда не устанет придерживаться своей традиции.

Роза перевела дух, многозначительно улыбнувшись.

– В свете всех этих фактов, не правда ли, стоит отметить: тот, кто побывал «в гостях» у доктора Перкинса, чтобы усыпить хозяина, и, напялив его доспехи, отправился убивать моего Ната, судя по всему – член клуба, потому как прекрасно владеет всей ситуацией.

При произнесении последней реплики Роза выглядела как мудрый и прозорливый Шерлок Холмс. Зато ее Нат весело и без затей поглощал свой ужин, явно получая немыслимое блаженство от вкусной трапезы, великолепного открытия неизвестного сонета и счастья жить.

– Господи, какими же глупыми и бездарными кажутся все эти интриги по сравнению с бессмертными строками Фалка Гревилла, которого большая часть мира привыкла называть Шекспиром! Кстати сказать, если говорить о жизни Фалка Гревилла в общем и целом, то она – как один из его бессмертных сонетов: достаточно сжатая, не слишком долгая, яркая и выразительная, завершившаяся неожиданным росчерком. Вы ведь в курсе, что его трагически убил собственный слуга – причем до сих пор толком неизвестно, из-за чего!

– Эту историю наши гости при желании даже увидят собственными глазами, – немедленно встряла Роза, тут же повернувшись к нам с Соней. – Завтра вы сможете поучаствовать в нашем шоу в башне Призрака – именно там будет разыграна та самая сцена убийства и того, как каждую полночь из портрета Фалка Гревилла, что висит на стене в одной из комнат башни, выходит полупрозрачный дух убитого, чтобы еще раз пережить собственное убийство…