Текст книги "Подари мне счастье (СИ)"

Автор книги: Валерия Царюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Глава 1

Для меня, жителя каменных джунглей, деревня была сродню экзотическому месту. Конечно, это вам не горы Рувензори, зато воздух такой же чистый, практически не тронутый цивилизацией. На радость грибникам деревню со всех сторон окружили леса.

Каждый свой отпуск я приезжаю в поселок Матросова (так данная местность называется на карте, но на самом деле деревня деревней, всего десять домов), чтобы провести время с бабушкой и дедушкой. Вот и сейчас, во время январских праздников, решила, что дома мне делать нечего. Все подруги проводят время со своими парнями или мужьями. Как говорится: "третий лишний". Да, даже если соберется большая компания, все равно в основном все по парочкам, а если среди них затесался какой-то одинокий парень, мне приходится отбиваться от назойливых знаков внимания. Или наоборот мужчине приходится отбиваться от меня. Тут уж как повезет.

Вдыхаю свежий морозный воздух, выдыхаю пар изо рта, подхватываю ведра с крыльца и несу их в баню. Дедовская баня была гордостью всей нашей семьи. Мужская половина сама лично строила ее из досок, взятых с деревянных поддонов. Отец работает на складе, поэтому с материалом проблем не было. Поддонов было даже больше, чем нужно. Поэтому оставшийся материал стали использовать, как дрова.

Единственный минус нашей семейной гордости, это то, что в баню не подведена проточная вода. Ее приходится таскать в ведрах из дома и наливать в ванную, которая поставлена в отдельной комнатушке. Канализацию сделали, электричество провели, а воды до сих пор нет. Так только мой дед может: начать и не доделать. Хотя это, наверное, проклятье Семеновых. Каждый раз, когда смотрю на деревянное строение, покрашенное белой краской, вспоминается фраза из мультика "Вовка в тридевятом царстве" одноименного героя: "А, ладно, и та-а-ак сойдет."

Я делала второй заход в баню по протоптанной мной дорожке. Сейчас отнесу эти два ведра и надо будет подкинуть дров и наполнить небольшую бочку, которая стоит в бане около печки, дровами. Зима в этом году лютует. Морозов сильных нет, всего десять градусов ниже нуля. Но снег не дает мне покоя. Только я расчистила двор, как спустя несколько часов опять следовало его убирать. Хоть снеговиков лепи и выставляй рядом с забором на радость соседям. Жаль, что в деревне детворы нет. Так бы можно было загнать их во двор. Пусть резвятся. А потом отпоить горячим шоколадом. У самой аж слюнки потекли от мыслей об ароматном напитке. Обожаю его.

– Милан!

Окрикнула меня бабушка с крыльца и устремилась за мной. До бани оставалось несколько шагов, но я, как послушная внучка, поставила ведра на снег и повернулась к ней. Бабушка шла аккуратно, твердо ставя ноги на снежное покрывало. Боялась снова упасть. В прошлом году, она также шла в баню, поскользнулась и неудачно приземлилась. Как итог, трещина в правом бедре.

– Внученька, ты поди устала уже. Пойдем, поужинаешь.

Бабуля считает, что я слишком худая. "Женщина должна быть такой, чтобы мужику было за что подержаться. Поэтому ты и не замужем до сих пор. За, что ему держаться-то, когда у тебя только кожа да кости". – Причитала она мне чуть ли не каждый день. Я же прикусывала язык, чтобы не нагрубить и не поругаться лишний раз, и молча выслушивала все ее нравоучения. Бабушка применяла не только теорию, но и практику, заставляя меня есть сверх меры. Кормила бабуля на убой, словно скот, который планирует зарезать в скором времени. Даже собака Тишка смотрел на меня завидными глазами. Хотя ему всегда перепадает все самое вкусное со стола.

– Я так до утра воду таскать буду и попариться не успею, все остынет.

– Так, ты бы обратилась к кому. Вон, поди Сеню попроси. Он мужик сильный, быстро тебе водицы натаскает. Да, заодно присмотрись к нему. Холостой он, добрый.

– И пьющий.

Скривила моську.

Опять она меня пытается сосватать. Сеня этот далеко не идеал. Мы с подругами таких мужиков называем: "Последний шанс". Это тот типаж мужчин, с которыми начинаешь встречаться от безвыходности. И не важно, что в свои тридцать с хвостиком он живет под маминым крылом. Чаще всего залезая родительнице на шею. Так как с работой у него всегда проблемы. Любит Семен Петрович уговорить 0,5 беленькой под соленые огурчики, чаще всего даже не 0,5, а все три литра. Отчего его часто и выгоняют с работы. То в запой уйдет, то помирает после кутежа на следующий день, что ни думать не может, ни работать. Ну, и какому нормальному руководству нужен такой сотрудник? Правильно, никому. Вот и дают ему хорошего пинка под пятую точку.

– Ой, не. Я лучше сама. Все равно хотела в городе в тренажерный зал записаться. Так чем не физическая нагрузка? Еще и платить за это никому не надо.

Бабушка поджала тонкие губы. Вокруг них образовалась сетка морщин. К сожалению, время никого не щадит.

– Я тебе зеркало принесу и свечу. А еще что-нибудь перекусить.

– А зеркало со свечкой зачем?

– Как зачем? На суженого гадать. В ночь на рождество. Так что сильно не торопись с ведрами. Напаришься раньше времени и сбежишь до двенадцати. Так и не узнаешь кто твой суженый.

– Я тебя умоляю. – Закатываю глаза, в ответ бабушка прищуривает свои узкие зеленые глаза, делая руками беспокойные движения.

Это уже что-то на грани фантастики. Сначала пытается сосватать с холостым жителем деревни, теперь вот гадания предлагает. Прям как последний шанс. Горько хмыкнула. Такими темпами точно пойду к Семе проситься в жены. До двадцати пяти лет погуляю, поразмыслю над смыслом моей жизни. Но все же перспектива жить с кошками мне нравится больше, хоть я их терпеть не могу.

– Если бы Димка был бы жив, к нему сватала, а так поди все мужики извелись в деревне нашей. А в городе ты со своей худобой никому не нужна. Ты посмотри, как исхудала.

– Он жив! – Выкрикнула раньше, чем поняла, что повысила голос. – Прости. Просто, я верю, что он еще жив. Тело не нашли, значит жив.

– Или валяется в какой-нибудь канаве. Напился, небось, со своими городскими дружками и до дому не дошел. Так прямо в канаву и повалился, замерз и помер.

– Фантазерка. Не выдумывай. Может он за границу уехал и никому не сказал.

– Тьфу. – Бабуля демонстративно сплюнула в сугроб. – Вечно ты во всем только хорошее пытаешься увидеть. Слишком добрая ты, Милана. Ты глазища-то свои разлепи и посмотри на мир. Реалисткой нужно быть, девочка моя.

Сделала вид, что полностью с бабушкой согласна, оправдавшись своим юным возрастом. Мне же всего двадцать два. Толком в жизни ничего не видела. Это она у меня с огромным жизненным опытом. В общем, бабушка ушла довольная собой, а я отнесла ведра и принялась носить дрова.

Домой поужинать я все же забежала. Даже на улицу добрался аромат жареных крылышек со специями, которому невозможно было противостоять. Когда вышла на улицу, наевшись до отвала, солнце уже спряталось за горизонт и единственными светилами была луна и три фонаря прикрепленных к дому и бане.

Не знаю, какой это поход с ведрами, я уже со счета сбилась, но ванная почти полная. Я специально таскаю горячую воду, кипяток, чтобы, после парилки я могла полежать в ванне с тепленькой водичкой. Два ведра потом поставлю на печь, чтобы разбавить остывшую воду. Ну, не любит мой организм ледяную воду. Я поэтому и в прорубе не окунаюсь на крещенские морозы, и ни в коем случае не прыгаю в снег после бани.

– Миланочка, здравствуй!

Около забора стояла высокая женщина в пуховике с пышным мехом на капюшоне и шерстяным платком на голове.

Поставила ведра и подошла ближе к деревянному забору, который уже давно пора разобрать на дрова и поставить новую ограду. Я дедушке давно предлагала поставить металлические столбы и натянуть рабицу с крупными клетками, а по самому забору пустить виноград или какой-нибудь плющ. Получится отличная живая изгородь.

– Добрый вечер, теть Маш. Как ваше ничего?

Лучезарно улыбнулась, вызывая у женщины встречную улыбку. Тетя Маша, так я ее называю с самого детства, жила в соседнем доме. Наши участки имели общий забор.

– Все у меня по-старому, Миланочка. Что может быть нового в деревне? Вот кроликов разводить стали. Паша сарайчик небольшой сколотил. Вам, кстати, они не нужны?

– Не знаю. Надо у дедушки спросить. Он у нас животиной заведует.

– Это да. Зинка только за кухню отвечает, да тряпкой деда погоняет.

– Иногда метелкой. – Женщина звонко рассмеялась, вспоминая давний случай, когда бабушка гоняла деда по деревне, держа в руках веник. – Теть Маш, есть какие-то новости?

Что за новости уточнять не следовало. Соседка каждый день ждет хороших новостей, но они все не приходят, заставляя ее с каждым днем все сильнее впадать в уныние.

Смех перестал литься из уст женщины. В глазах застыли слезинки.

– Нет, Миланочка. Никаких. – Для убедительности тетя Маша покачала головой. – На днях опять поеду к участковому. Может у него появилась хоть какая-то информация о Димочке.

– Вы только не отчаивайтесь.

– Спасибо за поддержку. Наверное, только ты одна и веришь, что Димочка найдется. Даже Анюта и то, потеряла надежду. Не ждет его больше. В город собирается уехать. Клавка говорит, что она себе через интернет жениха нового нашла. К нему и собирается переезжать. Мне-то она ничего не говорит. Стыдится в глаза мне посмотреть. Знает же, что у нас в деревне секретов друг от друга нет. Бывает, пройдет и даже не поздоровается. Лицо хмурое сделает и вперед смотрит. Вот так вот.

– Димка вернется и никуда она не поедет.

Уголки губ женщины дрогнули, но улыбка так и не озарила бледное исхудавшее лицо. Мне жаль, что я не могу пообещать ей, что Дима обязательно вернется. Может быть тогда, ее дни стали бы немного радужней. Мне хотелось, чтобы тетя Маша улыбалась.

Димка пропал полгода назад. Уехал в город и больше не вернулся. В полиции разводят руками. Но чаще всего отмахиваются от семьи Ивановых фразой: "Мы делаем все возможное". Размещение информации в интернете и обещанная награда, не дали никаких результатов.

В городе у Димы была небольшая однокомнатная квартирка, доставшаяся по наследству от бабушки, куда и направились сразу после потери связи с единственным ребенком его родители. Сына они там не нашли. Пожили несколько дней, с надеждой, что вернется домой после гулянки, и уехали обратно в деревню.

– Пойду я, надо ко сну готовиться.

– На работу завтра?

– Нет. У меня выходной. Но все равно мужа проводить надо, а он рано встает. Доброй ночи, Миланочка.

– Доброй ночи, теть Маш. – Вторила я ей, провожая с тяжелым камнем на сердце.

В парной сидела очень долго. Естественно с передышками. Каждые пятнадцать минут выбегала в предбанник, чтобы глотнуть свежего воздуха, а здесь было намного легче дышать. Пила сладкий чай с лимоном и слушала музыку, иногда подпевала. В общем, наслаждаясь отдыхом по полной программе. Еще несколько дней и придется возвращаться в город к нелюбимой работе.

Работала я менеджером по продажам, в простонародье – продавец, в магазине бытовой технике. Когда еще была студенткой, устроилась туда на подработку. Уж очень порадовал посменный график, благодаря которому без труда можно было совмещать учебу с работой. Училась я на очном отделении в местном институте на экономическом факультете. После выпуска и вовсе стала выходить на полный рабочий день, а не искать новую работу по специальности. Платят хорошо. Мне вполне хватает на прожитье и на оплату съемного жилья. Так что жаловаться не на что. Единственный минус, к концу рабочего дня я чувствую себя выжитой словно лимон. Во время рабочего дня присесть не удается, только во время обеда. И приходится ходить с натянутой улыбкой на лице, в то время, как люди готовы отправить тебя в пешую экскурсию только за то, что ты стоишь рядом в фирменной одежде и с бейджиком на груди. То еще испытание. Поэтому я все чаще стала задумываться о смене места работы. К сожалению, меня пугают резкие перемены в жизни. Особенно, когда это касается материальной составляющей. Уволюсь и прощай зарплата. Где гарантии, что меня сразу примут на другую работу и зарплата не будет меньше нынешней?

Взгляд зацепился за старый туалетный столик, который когда-то стоял у бабушки в спальне, а со временем перекачивал в баню из-за ненадобности. Всяко лучше, чем в сарай или на дрова. Зато на нем теперь стоят разные крема и даже мед, из которого бабушка делает себе маски. Зеркало к этому столику больше не прилагалось. Отец с дедом его хладнокровно разбили, когда вытаскивали предмет мебели из дома.

Бабушка все же оставила для меня старинное зеркало, перешедшее ей по наследству от дальних родственников. Зеркальная гладь была обрамлена в металлическую резную оправу, потемневшую со временем. Несколько щупалец сплава придерживали поверхность. Казалось, что металл обволакивает зеркало, пытаясь, поглотить его. Я бережно вертела антикварную вещь в руках, рассматривая его со всех сторон, будто держала очень дорогой ювелирный камень. Надо будет попробовать его почистить. Вдруг заблестит. Зеркало вернулось на прежнюю позицию, прямиком к стене.

Рядом стояла одинокая восковая свеча на белоснежном блюдечке с золотой каемочкой. На блюдце лежал коробок спичек. Уголки губ поползли вверх. Вот так бабуля. Если что-то вобьет себе в голову не переубедить. Наверное, врожденное упрямство мне досталось именно от нее.

Позабыв о вещах любезно оставленные бабушкой на туалетном столике, подхватила ведра с горячей водой с печи и отправилась смывать соленую влагу с тела.

Божечки, как же здорово ощущать себя чистой. Кажется, что вся гадость, глубоко засевшая под кожу, вышла через поры вместе с капельками пота. Чувствую себя заново родившейся.

Распаренная и чистая, укутанная в халат и с полотенцем на голове вернулась в предбанник, где опять споткнулась глазами о зеркало со свечкой.

– Ладно. Попробую. Хуже уж точно не будет. – Засунула руки в карманы халата. – Будем считать это за научный эксперимент.

В детстве я обожала такие гадания. Больше всего я любила гадание по тени. Брала самую обычную бумагу, мяла ее, стараясь придать форму шара. Потом поджигала и наблюдала за тенью, используя фантазию выискивала знакомые очертания.

Промокнув длинные волосы банным полотенцем, повесила его сушится на веревку в, так называемой, ванной комнате. Встряхнув несколько раз головой, перекинула длинные влажные волосы назад.

Использовав спички, подожгла свечу. Осиновую палочку затушила и бросила в бочонок с дровами около печи. Для достоверности эксперимента выключила свет. Неожиданно для себя ощутила радостное предвкушение. Достаточно забавно снова почувствовать себя тринадцатилетнем подростком. Спину обдало приятной прохладой.

Усаживаюсь удобней на стул, пододвигаю свечку ближе к зеркалу и уже хотела произнести заветные слова, как желудок заурчал с неимоверно громко. Надо перекусить. Сначала еда, а уже потом суженый. Метнулась к столу, где стоял мой чай и несколько кусочков домашнего пирога. Съев пирог и запив его чаем, вернулась к зеркалу.

В первую очередь прислушалась к себе. Мало ли организм опять даст о себе знать в самый не подходящий момент.

– Ну что ж. Приступим.

Ужасающим голосом сказала своему отражению и подмигнула. На минуту почувствовала себя ведьмой, готовящейся варить дурно пахнущее зелье. Я даже засмеялась практически зловеще.

– Суженый, ряженый, приди ко мне наряженный.

Пламя свечи даже не колыхнулось. Посидела несколько минут, внимательно прислушиваясь к звукам в помещении.

– Ну, нет, так нет. Не судьба, значит. Ничего удивительного.

Не видать мне суженого. Окинула отражение беглым взглядом. В полумраке мои глаза казались темными, практически карими, хотя я обладательница светло-серых глаз. Принялась пальцами приподнимать русые волосы у корней, чтобы они стали чуть объемными.

Пламя свечи зашевелилось. Оно начало покачиваться из стороны в сторону. Удивленно обернулась, чтобы посмотреть, кто зашел в баню, впуская за собой сквозняк. Входная дверь сильно скрипит. Странно, что я ее не услышала. К моему удивлению дверь была закрыта. Кроме меня в бане никого не было.

– Чертовщина какая-то.

Тело пробила дрожь. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоить испуганное сердечко. Еще немного и оно вырвется из груди. Медленно поворачиваюсь к зеркалу, боясь того, что могу в нем увидеть. Дыхательная гимнастика была проделана напрасно. Крик ужаса застрял в горле. Рука сама потянулась к губам, прикрыв их.

В зеркальной глади вместо своего отражения я увидела парня. Он почесывал многодневную щетину на подбородке.

– Дима? – Голос дрожал, как и все тело.

Казалось, он заметил меня. Карие глаза забегали по чертам моего лица. Димины зрачки расширились, а брови поползли на лоб. Из-под отросших черных волос на лбу выглядывал толстый шрам.

Поверхность зеркала пошла рябью, размывая изображение моего старого знакомого, которое и вовсе пропало спустя несколько секунд.

Я не верила своим глазам. Я просто отказываюсь верить им. Такого не может быть. Зеркало – это не Скайп. С помощью него невозможно связаться с другим человеком. А, если Дима уже мертв, и я призвала призрака? Нет, нет, нет. Это просто воображение разыгралось. В парилке пересидела. Точно.

Как бы я себя не уверяла, что Кузнецов мне просто привиделся от того, что я недавно вспоминала его, спокойней мне не становилось. Сердце отплясывало чечетку, ускоряя циркуляцию крови.

Я включила свет, надеясь, что, развеяв темноту, мне станет чуточку спокойней. Не стало. Задула свечу и перевернула зеркало отражающей поверхностью вниз. Руки тряслись, а пальцы совсем не слушались. Я с трудом оделась и убежала домой, не забыв накинуть на мокрые волосы бабушкин шерстяной платок.

Глава 2

Уснула я только под утро. Всю ночь перед глазами всплывала картинка, увиденная в бане.

– Так не бывает. Так не бывает. Рррр. Так не бывает.

Повторяла как мантру, сильно зажмурив глаза. Несколько раз ударилась головой об подушку, чтобы выбить видение из головы. Об стену было бы эффективней, но я ещё, вроде, вменяемый человек. Хотя это под огромным вопросом. Сотрясения мозга заработать не хочу.

Проснулась я ближе к обеду, когда запах борща пропитал весь дом и добрался до моих рецепторов. Живот заныл, намекая, что неплохо бы его покормить. Отодрала себя от подушки и потопала на кухню, приоткрыв один глаз. Второй глаз никак не хотел разлипаться.

– Проснулась-таки. Садись за стол.

Бабушка указала на кухонный уголок, и я с удовольствием плюхнулась на него. Тело требовало занять горизонтальное положение, но я героически сопротивлялась желаниям организма.

– Ночью снег шел. – Ехидно сообщила бабушка, ставя на стол кружку с кофе.

Громко взвыла, не скрывая своего разочарования. Опять лопату в зубы и расчищать территорию вокруг дома.

– Может все же супчика наложить? Только сварила.

Бабушка знает, что после сна, какая бы голодная я не была, кроме бутербродов или булочек впихнуть в себя ничего не могу.

– Суп с утра? Неее.

– Это у тебя, ваше величество, утро. А у нас, простых крестьян, уже обед.

– Смилуйся барышня. Не царское это дело засветло вставать, да курам подавать. – Вторила бабушке, возвращая доброжелательную улыбку.

На самом деле к живности я вообще не подхожу. Причиной всему банальный страх. Не знаю, как в детстве я умудрялась гонять весь скот по двору, прикрикивая, что обязательно их поймаю и в суп отправлю, если сами не подойдут. Сейчас же я на пушечный выстрел к ним не приближусь. Если какая-нибудь животина цапнет, мало не покажется. Определенно с возрастом вырабатывается инстинкт самосохранения.

– Ща как дам подзатыльник. – Шутливо замахивается, а потом грозит указательным пальцем. И не посмотрю, что здоровая кобыла. Ох, и воспитали на свою голову.

Стаскиваю двумя пальцами с тарелки горячий бутерброд и с удовольствием начинаю поглощать пищу.

– Как попарилась?

Кусок застрял в горле. Ударила себя несколько раз кулаком по грудной клетке.

– Отлично.

– Во сколько хоть пришла.

– Поздно. Вы уже спали.

Бабушка заварила себя сушеный ягодный сбор и уселась за стол напротив меня. Повисло неловкое молчание.

– Гадала вчера?

– Ага. – Подношу чашку к губам, стараясь не смотреть на родственницу.

– И?

– И… – Демонстративно вздыхаю. – Быть мне незамужней до конца своих дней. Бабуль, неужели ты в эти сказки веришь?

– А как же. Как ты думаешь, я поняла, что дед станет моим мужем?

– В зеркале увидела? – Скептически приподнимаю бровь, не ожидая отрицательного ответа.

Пообедав, в моем же случае – позавтракав, оделась в спортивную одежу и пошла наводить порядок во дворе. Медленно, но верно я сделала подходные дорожки по территории. Теперь дед может смело ходить от сарая к дому, не оставляя глубокие следы на снегу.

Стоит еще расчистить немного центральную дорогу деревни, а именно около нашей калитки.

– Может вам помочь?

От знакомого баритона, раздавшегося рядом с правым ухом лопата выпала из рук. Не веря своим ушам повернулась к парню. Он практически не изменился. Кончики темных волос выглядывали из под серой шапки. Карие глаза с веселым прищуром наблюдали за моим лицом. Тонкие губы растянулись в искреннюю улыбку. Одной рукой Дима держал лямку сумки, закинутую на плечо. Другую грел в кармане дутой куртки.

– Димка.

Висну на шее у соседа. Сумка сползает с его плеча и задерживается на сгибе локтя. Простым движением Дима откидывает ее в сторону. Беру в ладони его щеки.

– Живой.

Покрываю поцелуями его лицо. Обвиваю его шею руками, прижимаюсь сильнее и висну на Диме. Кузнецов не удерживает равновесие, и мы заваливаемся на снег под совместный смех.

– Где ты был?

Нотки обиды все же присутствуют в моем голосе.

– Ты встречаешь меня, как мужа с войны.

Щеки пылают огнем, и я пытаюсь встать с Димы. Обнимает за талию и не позволяет двинуться с места.

– Но мне нравится.

– Твои родители переживали за тебя.

– Я знаю. – Хватка ослабевает. – И, если ты не против, я бы отправился домой.

Вскакиваю на ноги и подаю ему руку. Дима без сомнений принимает мою помощь. Мы не виделись около года. А кажется будто целую вечность. Я скучала по тебе Кузя. Именно такое прозвище я дала ему в детстве.

– Ещё увидимся.

– Конечно.

Я улыбалась, как дурочка, но мне было все равно… Главное, что он жив и смог вернуться домой. Но, где он был?

Вернувшись домой, не смогла скрыть радостные новости от старшего поколения. Дед сразу полез в погреб и достал бутылку самогона. Сообщив бабушке, что сегодня праздник и мы отправляемся всем семейством к Кузнецовым. Я быстро отказалась от этой затеи. От воспоминаний, как встретила Димку даже кончики ушей краснели.

Ровно в полночь, специально посмотрела на часы, раздался стук в дверь. Подумала, что соседи выпроводили бабушку с дедушкой домой. Все же вернулся сын, который был объявлен в розыск. Наверное, именно так я и поступила бы.

– Привет. – На пороге стоял Кузнецов с бутылкой вина в руках. – Впустишь?

– А, да, конечно. Проходи.

Отступила в сторону, пропуская незваного гостя. Посмотрела на свою одежду и хмыкнула. Голубая пижама с медведями. Самая лучшая одежда, в которой стоит ходить перед парнем, который мне нравится. Черт!

– Я не ожидала гостей.

– Я вижу. – Весело отозвался Дима. – Отличная пижама.

Кузнецов улыбнулся, обнажив белые зубы. Нахмурилась, достала штопор и протянула соседу. Затем нашла два бокала. Пока мужчина открывал бутылку и разливал вино, сделала нарезку из колбасы, сыра и овощей. Я спиной ощущала его пристальный взгляд, от которого становилось неловко. Смотреть на гостя опасалась. Боялась, что покраснею, как помидор. Когда все было готово, переборола волнение и села за стол напротив Димы.

– И где ты был?

– Вот так сразу.

Подает мне мой бокал, который с благодарностью приняла.

– Вот так сразу. Ты хоть знаешь, как мы переживали?

Ответом мне стала очередная улыбка.

– За мое триумфальное возвращение. – Отсалютовал и осушил бокал до дна. Я же просто пригубила напиток, все еще ожидая ответа. Не расскажет, выставлю за дверь из вредности.

– Я потерял память. – Серьезным голосом ответил Дима, наблюдая за моей реакцией. – Довольно банальная история. Поехал в город, чтобы… не важно. В темном переулке нарвался на местных ребят, которым приспичило покурить. Сигарет у меня не было, за что и получил по голове. Они избили меня до полусмерти. Еле откачали.

От его рассказа у меня волосы дыбом становились. Я касаюсь своего лба и задаю немой вопрос о шраме.

– Да. Когда пришел в себя в больнице, ничего не помнил. Ни имени, ни фамилии. Вообще ничего. – Дима наполнил свой бокал и вновь полностью осушил его. – Мне повезло, что на свете существуют добрые люди, которые не побрезговали и протянули руку помощи. В больнице выделили для меня коморку, кладовой помещение, и приняли на должность разнорабочего. Платили немного, но мне не на что было жаловаться. Даже немного денег успел накопить. В столовой тетя Катя меня подкармливала. А недавно я все вспомнил.

– И сразу отправился домой?

– Да. – Дима посмотрел на меня с прищуром и улыбнулся. – А ты как поживаешь?

– Как всегда. Работа, дом, работа. Ничего не изменилось.

– И даже замуж не выскочила?

– И даже развестись не успела.

Закинула кусок сыра в рот. Дима встал и обошел стол. Я уставилась на протянутую руку.

– Давай потанцуем? – Окинула свой "презентабельный" вид хмурым взглядом. – Пожалуйста.

Вкладываю руку в его огромную ладонь, и мы выходим на центр кухни.

– А музыка? – Неосознанно отступаю.

Кузнецов сокращает расстояние между нами и закидывает мои руки себе на плечи. Затем обвивает мою талию. Сквозь хлопковую пижаму ощущаю какие у него горячие ладони. Мне хочется большего, чем простой танец. Хочется почувствовать его руки на своей коже под одеждой. Начинаю краснеть от своих мыслей.

– Я поведу.

Мы начинаем двигаться под музыку, которая играет в Диминой голове. Мне остается только подчиниться и подстраиваться под его темп.

– А как обстоят дела на личном фронте? Есть кто-то?

– Нет. А ты с какой целью интересуешься?

– Для себя.

Ошарашено смотрю на Диму. Его карие глаза кажутся совсем темными, а губы такими чувственными. Прикусывая внутреннюю часть щеки, пытаясь отогнать внезапно нахлынувшее наваждение.

Дима прижимает к себе и едва касается губами моих. Действовать дальше не спешит, будто дает мне шанс одуматься, оттолкнуть его. Робко отвечаю на поцелуй, пробую его губы на вкус, будто смакую дорогое вино. И, черт возьми, мне нравится. По телу пробегает табун мурашек, а в груди зарождается легкое приятное волнение. Прикусываю его нижнюю губу и запускаю руку в темные волосы, до конца не веря в происходящее.

Робость исчезает и поцелуи становятся глубокими, требовательными. Спустя несколько минут нами овладевает страсть. Мы пытаемся испить друг друга до последней капли. Его руки забрались под футболку и поглаживали спину. Мои дрожащие пальцы пытались справиться с пуговицами на его рубашке. Наконец расстегнула последнюю пуговицу и коснулась гладкой обжигающей кожи. Я поймала его глухие стоны, слетавшие с губ.

Дима подхватил меня на руки и направился в мою комнату. Появилось время для короткой передышки. Прикрыв за собой дверь, Кузнецов кинул меня на кровать, снял с себя рубашку и отшвырнул ее на пол.

Дима был прекрасен в этом полумраке. Я с жадностью поедала его глазами, желание прикоснуться пальцами к его разгоряченной коже увеличивалось с каждой секундой. Заметив мой интерес к своему рельефному телу, обаятельно улыбнулся и сократил между нами расстояние. Навис надо мной и впился в мои приоткрытые губы, требуя ответа. Я пропала. Перед глазами появилась пелена, а внизу живота образовался тугой комок.

– Мы… пожалеем… об этом.

По слову выдыхала в горячие губы, когда удавалось на несколько секунд вырваться из сладкого плена.

– Плевать. – Хриплым голосом прошептал Дима и снова жадно впился в опухшие от поцелуев губы.

Мои руки блуждали по Диминым плечам. Ногти впились в кожу, когда его губы стали прокладывать дорожку из поцелуев по моей шее. Толкаю Диму, что бы он перевалился на спину и сажусь на него. Беру в плен сосок. Посасываю его, потом покусываю. Перемещаюсь ниже, покрывая нежную кожу поцелуями, медленно подводя к черте. Добравшись до дорожки из волос, ведущей к джинсам, повторяю ее направление языком, одновременно расстегивая ремень и пуговицу. Димины глухие стоны самая сладкая музыка для моих ушей. Провожу пальцами вдоль ткани, вызывая новый поток мурашек. Сдергиваю джинсы и нижнее белье.

Рык и я уже лежу под Димой с раздвинутыми ногами. Вдох и футболка улетела в сторону. Выдох и я перед ним полностью обнаженная. Дима изучал губами каждый сантиметр моего тела. Ласкал языком, раззадоривая меня еще больше. Желание становилось не выносимым. Внизу живота приятно потягивало, а между ног стало слишком влажно.

Рука опустилась вниз, раздвигая влажные складочки. Стон сорвался с губ.

– Скажи, что хочешь меня.

Его пальцы поглаживали мокрые складочки, заставляя желать его еще больше.

– Что?

– Скажи, что хочешь меня, как никого другого.

Горячее дыхание обожгло ухо, а зубы прикусили мочку. Указательный палец вошел в меня и двинулся вглубь и обратно, заставляя выгибаться от наслаждения.

– Я хочу тебя.

Голос дрожал, как и все тело, желающее ласки, поцелуев, прикосновений. Желающее Диму целиком и без остатка.

Дима оторвался от меня и начал искать штаны, улетевшие на пол в неизвестном направлении, чтобы достать пачку презервативов. Я лежала приколоченная к кровати и наблюдала, как он надкусывает блестящую обертку, достает резинку и одевает ее на свой половой орган, пытаясь отдышаться.

Этой передышки оказалось мало, чтобы прийти в чувства. Дима впился в губы, раздвинул ноги и вошел. Стоны наслаждения одновременно слетели с наших губ. Я впилась в его спину руками, прижимая ближе к себе, ощущая каждой клеточкой тела его нежную кожу. Несколько движений и он замирает, давая время привыкнуть к нему. Целую его опухшие и такие сладкие губы, сжимаюсь внутри и выгибаюсь на встречу. Большой палец коснулся влажных складочек и поглаживал в унисон с его движениями.

– Ты сводишь меня с ума. – Жалобно прошептал Дима в районе шеи и продолжил опьяняющие движения.

Я так давно мечтала, чтобы он был моим, что позволяла ему руководить балом. Мы менялись местами, меняли позы, наслаждаясь друг другом. Целуясь и обнимаясь. Пару раз я даже укусила его за плечо, чем раззадорила его еще больше. Дима выдернул меня с кровати, прижал животом к стене, зафиксировав руки, и начал пытку. Едва входил и едва выходил, покрывая мои плечи поцелуями. Я желала большего. Хотела чувствовать его целиком в себе и злилась, что он не позволяет перехватить инициативу.

– Дима, пожалуйста.

Молила его вновь лежа на кровати под разгоряченным телом. Я была похожа на большой комок нервов, требующий разрядки. Он лишь улыбнулся и очертил языком контуры моих губ. Не удержалась и прикусила нижнюю губу. Грубый толчок и я вновь выгибаюсь, открываясь ему на встречу. Еще несколько быстрых движений и я на пике блаженства. Дима закрывает рот поцелуем, заглушая протяжный стон наслаждения.