Текст книги "Как снег на голову"
Автор книги: Валерий Афанасьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 17
– А скажите, любезный барон, как так случилось, что нас смогли догнать?
Этот вопрос волновал меня уже несколько часов.
Барон сокрушенно опустил голову.
– Извините меня, Андрэ, это моя вина. Зная, что вы не очень умелый наездник, я подобрал вам коня спокойного и покладистого, но не резвого.
– А ваш-то конь, барон? Ваш Роско не смог уйти от погони? Никогда в такое не поверю.
Рамель смутился и замолчал. Неужели? Да, так оно и есть – он вполне мог оторваться от преследователей, его конь крепок и накануне хорошо отдохнул. Я всему виной, барон не смог оставить меня одного. Вот поступок истинно благородного человека! Наполнившие меня чувства трудно передать словами. Должно быть, так и начинается настоящая дружба.
– Рамель, признавайтесь, вы отстали из-за меня?
Барон, насупившись, молчал, не хотел меня огорчать правдивым ответом.
– Не расстраивайтесь, Андрей, все равно битвы было не избежать. Не сейчас, так позже. А так мы задали им славную трепку.
Трепку мы им, конечно, задали, вот только что нам делать дальше? Что-то побежденные наемники не спешат выкидывать белый флаг. Это мы в осаде. Торжествуем победу, окруженные неприятелем. Надо как-то исправлять положение. Для начала проведу рекогносцировку – это не помешает. Я поднялся на второй этаж и оглядел окрестности, обзор был великолепный. Самый большой отряд наемников устроился у дороги. Разместились они с размахом: развели костер, собираются приготовить ужин. И согреться заодно – приближающиеся сумерки несли с собой прохладу. С призрачной надеждой я посмотрел в противоположную сторону, а затем влево и вправо. Ну да, этого и следовало ожидать – наблюдателей они расставили грамотно. Незаметно не ускользнуть. Надо придумать что-то нестандартное. Отвлечь внимание и под шумок проскочить.
Норик с бароном сидели в зале. Барон неторопливо пил пиво, иногда поглядывая на дорогу, Норик с радостью рассказывал барону о буднях трактирщика, довольный тем, что нашел благодарного слушателя. Не то чтобы барону это было интересно, но все же какое-то развлечение. Он благосклонно молчал.
– Скажите, почтеннейший трактирщик, как у вас с крепкими напитками? Мне нужен самый крепкий.
Барон посмотрел осуждающе: считает, не время сейчас для пьянки. Трактирщик тоже был несколько озадачен.
– Их редко у меня спрашивают. Обычно благородные господа предпочитают хорошие вина, а те, кто попроще, – пиво. Иногда коньяк.
Задумчиво почесав голову, маленький трактирщик предложил:
– Что касается самых крепких, есть у меня дюжина бутылок семидесятиградусного рома. Купил по случаю, и вот они уже два года лежат у меня в погребе невостребованными. Признаться, жуткая гадость. Но слишком уж дешево их продавали, вот я и соблазнился. Я сомневаюсь, что такие благородные господа станут это пить.
– Правильно сомневаетесь. Несите.
Трактирщик посмотрел на меня недоверчиво и спросил:
– Сколько вам будет угодно?
– Несите все.
– Все? – удивленный трактирщик подумал, не ослышался ли он.
– Все-все. И еще у меня будет несколько вопросов.
На столе, выставленные в ряд, стояли двенадцать бутылок крепчайшего рома. Почти чистый спирт. Сто граммов такого запросто свалят с ног быка. А пятьсот – самого крепкого завсегдатая портовой таверны, или полдесятка быков. Бутыль объемом граммов семьсот не осилит в одиночку никто. Норик и барон Рамель смотрели на меня с состраданием. Как на такое было не отреагировать?
– Трактирщик, три стакана и луковицу на закуску.
Посмотрев на их лица, я получил массу впечатлений. Пора, пожалуй, признаваться, а то как бы они не записали меня в экстремалы.
– Вы в самом деле считаете, что я это собрался пить?
Похоже, именно так они и думали.
– Это для наших гостей. Угостим лучше их.
– Хотите, чтобы я отнес эти бутылки в подарок тем господам, которые расположились на улице? – спросил маленький трактирщик.
– Вы знаете, Андрэ, я думаю, они откажутся, – предположил барон.
– А вот и не угадали, Рамель. Отказаться у них не получится. Но сначала несколько вопросов. Во-первых, как там наши кони?
– С конями все в порядке, они в небольшой пристройке за зданием, – отозвался Норик, – накормлены и почищены. Джастин ими занимается.
Джастин – это тот парнишка, что подхватил поводья наших коней. Кстати, большое ему за это спасибо. Иначе наемники могли обратить на них внимание и увести. Очень сообразительный парнишка. Все время, пока в трактире гремели баталии, он предусмотрительно оставался в дальней комнате. Надо будет оставить для него пару мелких монет.
– Тогда вопрос номер два. Как вы думаете, Рамель, шмель-разведчик найдет нас в темноте?
Барон подумал, прикинул что-то.
– Вряд ли. Тепловизоры имелись только в самых дорогих и редких моделях.
– Это хорошо. Значит, мы можем попытаться прорваться.
– А как же наемники?
– Им будет не до нас. Но для этого придется немного потрудиться и проявить немного творческих способностей.
Я вышел на крыльцо трактира и громко сказал:
– Гха-гха.
Сидевшие у костра наемники подскочили, как подброшенные пружиной. Выхватив оружие, они заняли круговую оборону. Тот, кто готовил ужин, уронил ложку в котел и теперь пытался ее выловить, обжигаясь и забавно подпрыгивая. Так недолго и без еды остаться. Несколько таких неожиданных выходов, и они сдадутся без боя. Неплохо. Но усилить беспорядок в рядах противника необходимо.
– Эй вы, остолопы, долго вы собираетесь здесь сидеть?
Наемники посовещались. Видимо, решали, кому именно адресовано обращение. Наконец один из них сделал два шага вперед и ответил:
– А подойдите-ка сюда, милостивый государь. Тогда посмотрим, кто из нас эскалоп.
– Вот еще. Если надо, сам подходи. Получишь колотушкой.
Парламентер на всякий случай сделал шаг назад. А я тем временем продолжал действовать по намеченному плану.
– И с чего это вы вздумали нападать на двух благородных людей?
– Это уж наше дело. С чего хотим, с того и нападаем. И вообще, может быть, мы просто хотели пообедать.
– Вот-вот. Сидите здесь теперь голодные. Последняя каша и та подгорела.
Их повар так и не достал ложку из котла и теперь бегал вокруг него, потешно приплясывая. Из котла тянуло подгоревшим варевом.
– Сними с костра котел, дубина!
– Спасибо, ваша милость. Я сейчас.
Наемник засуетился, потянул к себе котел, обжегся и опрокинул его на землю. Ну, не дубина ли, в самом деле?
– Теперь вам и горелой каши не видать. А могли бы пообедать в трактире.
Наемники необычайно оживились.
– Так мы с радостью, только он закрыт на спецобслуживание. Можно, мы придем и купим ужин?
– Нет уж, знаем мы, как вы ходите. Никаких покупок. Но вы можете ужин выиграть, если победите в соревновании.
– Огласите меню, пожалуйста, – это я уже Норику, который ждал этого момента за дверью. Он вышел торжественным шагом на крыльцо со свитком в руках.
– Сегодня наше заведение может предложить… – Маленький трактирщик сделал паузу и продолжил: – Окорок свиной копченый, барашек на вертеле, карась запеченный, в ассортименте холодные закуски, зелень, салаты.
Трактирщик поднял голову от свитка и добавил:
– Кроме того, победителю в соревновании – бутыль марочного вина в подарок от заведения.
Наемники одобрительно зашумели, всем своим видом выражая согласие отложить нашу поимку и плотно поужинать. Один только длинный заметался от одного к другому, уговаривая их не поддаваться на провокацию и не идти на сделку с врагом. Должно быть, это и был человек графа. Старания бедняги оказались напрасны. Голод, подкрепленный интригой, победил, и переговоры были продолжены.
– А что за соревнование?
– Да вот, мы здесь поспорили с бароном, что никто из вас не сможет меня перепить. Нет у вас твердой закалки, настоящего стержня, стальной хватки (это я, пожалуй, перегнул, хватка-то здесь при чем?).
Наемники возмущенно зашумели. Соглашаться с таким заключением им не хотелось.
– А что будем пить? – наконец отозвался один из них.
– Маэстро, продемонстрируйте образец.
По моему сигналу Норик поставил на поднос бутыль рома и понес к отряду наемников. Наблюдатели с флангов постепенно подтягивались поближе, такое развлечение встречается нечасто. Возможно, мы могли бы проскочить незамеченными через заднюю дверь, пока наемники увлеченно обсуждали наше предложение, но план наш был не таков. Как-то это было бы несолидно, вы не находите?
Ну и глупые же мысли приходят порой людям в голову – они хотели захватить трактирщика в плен. Но сам-то он был там, а все его запасы здесь – у нас. По здравому размышлению наемники от пленения трактирщика отказались. Решили, что у них есть все шансы выиграть пари. Ха. Не для того все это было задумано. Терзаемые сомнениями и голодом наемники несколько минут совещались и вытолкнули вперед парламентера – обсудить условия предлагаемого соревнования.
– Сударь, вы, конечно, человек благородный, и мы нисколько не сомневаемся в ваших способностях. Но все же, что касается рома, здесь мы вне конкуренции.
– «Все же» здесь излишне. Или принимайте условия, или останетесь без ужина. Я, так и быть, предоставлю вам фору. С вашей стороны в соревнованиях могут принять участие десять человек. Надеюсь, что хотя бы один из десяти сможет приблизиться к моим достижениям.
– А не собираетесь ли вы подсыпать нам снотворного?
Ха, снотворное! Да после такого объема рома никакое снотворное не понадобится. Этого я не сказал, ни к чему сбивать спортивный настрой перед соревнованием.
– Еще чего не хватало! Среди нас, благородных людей, такое совсем не принято. А чтобы вы не сомневались, предлагаю вам самим выбрать запечатанные бутылки для соревнования. Любые десять штук из дюжины, а я, так и быть, возьму одну из тех, что останется.
– А куда денется двенадцатая?
– Справедливо. Можете выбрать одиннадцать.
Человек графа вдруг стал подпрыгивать и подавать знаки, привлекая к себе внимание. Ага, что-то они задумали. Немного посовещавшись, наемники огласили новое предложение.
– Мы хотим, чтобы барон тоже принял участие в соревнованиях.
Вот оно в чем дело. Они хотят подождать, пока мы приведем себя в нерабочее состояние неумеренным потреблением рома, и затем взять готовенькими. Вообще-то это был мой план. А раз план мой, то и раздача моя. Стал бы я иначе все это затевать. Но сразу соглашаться нельзя, как бы они чего не заподозрили.
– А с чего бы это барону соревноваться? Он уже поужинал.
Такой простой вопрос поставил наемников в тупик. Какой-то несообразительный люд нанял граф Бухтер. Даже неудобно за него становится. За графа.
– Это наше условие. Иначе мы не будем участвовать в соревновании, – выдали они наконец.
– Ну ладно, условие так условие. Но тогда за ром платите вы.
Человек графа усиленно закивал, условия соревнования были приняты.
Перед входом мы поставили стол, на который шустрый Норик поместил в ряд двенадцать бутылок рома. Представители наемников подходили по одному и выбирали себе бутыли для будущего соревнования. Что там выбирать, спрашивается, они все как сестры-близнецы. Оставшиеся две бутыли Норик откупорил и подал нам с бароном стаканы. Метрах в тридцати от нас поставили второй стол – для наемников. Вы думали, мы подпустим их ближе? Нет уж, пусть участвуют на расстоянии.
По моему знаку Норик подошел и разлил ром для нас с бароном (трактир-то мы арендовали), наемникам пришлось это сделать самостоятельно. Подать пример, что ли? Одним махом я поднес стакан ко рту и опрокинул его. Рамель последовал моему примеру. Норик услужливо подал нам с бароном поднос с бутербродами. Барон с удовольствием взял бутерброд и съел его с большим аппетитом. Со стороны наемников послышались завистливые возгласы. Это они еще не видели моей фишки. Я посмотрел на поднос с бутербродами, сделал рукой отрицательный жест и сказал:
– После первого не закусываю.
Наемники посмотрели на меня с немым восторгом в глазах. А мы еще не дошли до второго стакана. Наполнив свои стаканы, неприятель попытался последовать моему примеру. Двое выбыли сразу, в первом туре соревнования. Эх, слабаки. Еще соревноваться взялись с самим мной. В рядах противостоящей нам команды остались лишь восемь соревнующихся. Ром нанес первый удар по порядкам противника. Это средство будет посильнее колотушки, с ног валит весьма успешно.
Норик разлил ром снова. Мы с бароном дружно опрокинули стаканы. Барон съел второй бутерброд, а я… Как вы догадались? Вот именно.
– После второго тоже не закусываю.
Должно быть, в глазах наемников я выглядел былинным героем. Кашляя и давясь, семеро из них одолели второй тур. Но к началу третьего тура изъявили готовность приступить лишь пятеро. Предложить, что ли, использовать ром в качестве средства массового поражения? На третьем круге выбыли оставшиеся пятеро наемников. А нам с бароном хоть бы что. Разве нам трудно опрокинуть по три пустых стакана? А вы что подумали? Что я пил этот ром? Я пока еще в своем уме. После памятного случая на дне рождения Ритули я вообще стараюсь не употреблять горячительные напитки, очень уж это чревато непредсказуемыми последствиями. Разве что в особо торжественных случаях и совсем по чуть-чуть. И уж, конечно, не семидесятиградусный ром. А как же тогда соревнование, спросите вы? Вы видели когда-нибудь фокусы? А это даже и не фокус, а так – маленькая военная хитрость. Вы думаете, наемники с тридцати метров смогли рассмотреть, куда именно Норик лил ром? Весь фокус в том, что наши стаканы все время оставались пусты. Обман, конечно, как и в любом фокусе. Но, спрашивается, кого мы обманули? Разбойников, которые целым отрядом напали на нас двоих! Что ж, они первыми начали военные действия.
Барон, правда, сомневался.
– И все-таки, Андрей, нехорошо мы поступили, обманув противника на соревнованиях.
– Бросьте, Рамель. Будь на их месте кто-нибудь другой, я бы ни в коем случае не стал так поступать. Соревнования должны проходить честно, – заверил я его.
– Вы успокоили меня, Андрэ, я знал, что вы так скажете. Да, этот поступок в других условиях был бы не слишком благороден.
– Полностью с вами согласен, но сейчас дело обстоит по-другому. Не напои мы их ромом, пришлось бы прорываться с боем. В результате они бы и пострадали. Так что, можно сказать, что мы проявили к противнику милосердие.
Такой неожиданный вывод заставил Рамеля глубоко задуматься.
– Ну, если смотреть под таким углом… – Барон почесал затылок. – Да, милосердие к врагам – это истинно благородный поступок.
В лагере противника тем временем градус веселья постепенно повышался. Сначала наемники горланили песни. Что-то залихватски бравое. Наподобие «йо хо-хо, и бутылка рома». Куда им еще-то рома? Или пели те, кому рома не хватило? Затем проигравшие начали требовать ужин или переигровки. Наконец в лагере наемников завязалась драка. Вот оно, пора. Мы поблагодарили Джастина за то, что присмотрел за конями, а трактирщика за хороший ужин и пообещали при случае заглянуть на обед.
Кони уже были наготове. Промчавшись быстрее ветра мимо спорящих наемников, мы растворились в ночи. Они, конечно, пытались нас преследовать, но больше мешали друг другу. Так что результат был для них плачевным. Мы легко оторвались и, свернув с дороги, двинулись к поместью барона через поля напрямик.
Глава 18
Проскакав полями около часа и не обнаружив за собой погони, мы пустили лошадей шагом и, по здравому размышлению, решили вернуться на дорогу. Скачки по полям в полной темноте – занятие небезопасное. В первую очередь для коня, и для всадника тоже. Оступись Одуванчик на какой-нибудь кочке, и полета через голову с последующим падением на землю мне не избежать. Дорога на то она и дорога, чтобы по ней перемещались. И ямы там по первоначальному плану не предусмотрены. Бывало, во времена распутицы дороги развозило, но ненадолго, их быстро приводили в норму. За каждым поселением закрепили ближайший к нему участок дороги, который местные жители содержали в пригодном для проезда виде. Качество работ на каждом участке контролировал ближайший граф или барон. Кроме того, при короле состоял дорожный смотритель, который в случае халтурного ремонта мог пожаловаться самому монарху. Так что дороги были относительно безопасными для ночной скачки. Правда, ночью существовал шанс нарваться на обыкновенных разбойников. Но в нашем случае выбирать не приходилось.
Мы ехали неспешной рысью и увлеченно обсуждали произошедшие события. До поместья барона оставалось около трети всего пути, считая от Тьежа. Ночь казалась тихой и спокойной, ничто не предвещало опасности, как вдруг рядом с дорогой раздался хлопок, и окрестности осветила яркая вспышка. Одуванчик остановился и начал падать. Упал ли он, я не помню. Должно быть, упал. На моей памяти еще не было случая, чтобы конь остановился в падении. Должно быть, упал вместе с ним и я, теряя в полете сознание. Момент падения на землю я не запомнил совершенно. Как оказалось позднее, и Рамеля не миновала сия прискорбная участь. По крайней мере, очнулись мы с ним в одном и том же месте и в одинаковых условиях. Если это вообще можно назвать условиями, а не полным их отсутствием.
Я лежал на пучке соломы в комнате небольших размеров, одетый в какой-то нелепый халат со смешными завязками и обутый в тапочки. Вся верхняя одежда отсутствовала. Все, что было при мне, исчезло. Отсутствовал подаренный мне бароном шикарный камзол. Шпаги, ранее висевшей у меня на боку, не было и в помине, как и моего знаменитого патронташа с толкушками. Не было даже кошелька с первыми заработанными мною в этом мире деньгами. Замена всего этого великолепия на халат и тапочки казалась мне совсем неравноценной.
Комната, в которой мы оказались, тонула в полутьме. Свет падал из небольшого окна таких скромных размеров, что пролезть в него я бы не смог. Можно и не пытаться, это видно невооруженным взглядом. Расположенная напротив дверь была закрыта. Оглядевшись, я заметил, что в комнате кроме меня есть еще кто-то. Этот кто-то вдруг заворочался и сел на солому, на которой до этого изволил лежать. Радость моя была безмерна, но постепенно она переходила в смех. Вы видели когда-нибудь барона Рамеля в халате, более подходящем какому-нибудь туркменскому бедняку? Незабываемое зрелище. Покрутив головой, барон остановил свой взгляд на мне и спросил:
– Что случилось, Андрэ? Почему вы смеетесь?
– Рамель, вы смотритесь неподражаемо.
Барон взглянул на свой халат, затем на меня.
– Вы думаете, что выглядите лучше?
Это замечание вызвало у меня новый приступ смеха. Рамель обиделся и отвернулся, но вскоре не выдержал и тоже рассмеялся. Уметь посмеяться над собой – это ли не признак истинно благородного человека?
Именно это позволяет сохранять присутствие духа, когда остальные средства не действуют и кажется, что пора впадать в уныние. В уныние вообще стоит впадать как можно реже. В поисках выхода из сложной ситуации это не поможет, а настроение испортит непременно. Посмеявшись так пару минут, мы все же перешли к тому, с чего и следовало начать: сказали друг другу, что рады пребывать в этом скорбном помещении совместно. Кроме прочих неудобств не хватало мне еще размышлять о том, где находится барон Рамель! А так вот он, рядом – в таком же нелепом халате, что и я, сидит на пучке соломы. Уже хорошо. В смысле не то хорошо, что мы сидим в этом весьма неудобном помещении, а то, что сидим мы здесь вдвоем. И можем побеседовать и обсудить наши дальнейшие планы.
– Барон, вы помните, как мы очутились здесь?
– Как же, конечно, помню. Мы ехали по дороге, беседовали. Вдруг раздался взрыв, мой конь начал падать, и я вместе с ним. Последнее, что я увидел, – какие-то люди бегут к нам из-за деревьев.
Ого, Рамель заметил больше, чем я, бегущих к нам людей я не рассмотрел.
– И что бы это могло значить, как вы думаете? Что нас привело в бессознательное состояние?
Барон задумался, вспоминая все, чему его в свое время учили наставники. Наконец минут через пять он высказал предположение:
– Вы знаете, Андрей, судя по всему, это была мнемобарическая граната. Вещь настолько редкая, что о последнем случае, когда ее использовали, было слышно лет тридцать назад. Интересно, у кого она могла сохраниться?
– Это-то как раз понятно. У небезызвестного нам запасливого графа.
– Скорее всего, так оно и есть. Прескверная штука эта мнемобарическая граната. В момент взрыва парализует все живое в радиусе пятнадцати метров, из-за чего бросать ее себе под ноги категорически не рекомендуется. Но уже через несколько секунд можно подходить к месту взрыва, совершенно не опасаясь. Судя по всему, нас погрузили в повозку или карету и доставили сюда.
– А вот что, интересно, стало с нашими лошадьми? Они тоже попадали? Их тоже погрузили в повозку? – Я невольно хихикнул, представив это занимательное зрелище. – Или оставили лежать прямо на дороге? И теперь они ждут нас там одни?
– Это очень печально, – барон загрустил, – я привык к своему Роско и совсем не хочу, чтобы он потерялся.
– Ну что вы, Рамель, ваш Роско не пропадет. Помните, как он пытался меня укусить? Он не какая-нибудь крестьянская лошадка. В крайнем случае, он всегда найдет дорогу домой.
– Вы так думаете?
– Уверен. Если он остался на дороге, то не потеряется.
Барон явно повеселел, и мы смогли спокойно подумать о том, как нам быть дальше. Выбор невелик – сидеть и беседовать или ходить по комнате. Осмотрев окно, мы пришли к выводу, что выбраться через него нереально. Кладка толстая, камни прочные, их и ломом не вытащишь, не то что руками. Дверь тоже достаточно массивная. Будь у нас под руками какие-нибудь инструменты, еще можно было подумать над ее демонтажем. А без них – увы!.. Оставалось ждать удобного момента и собирать сведения. Этим мы и занялись. Сведения не преминули пожаловать.
Вначале заскрипел замок двери, затем в проеме появился грозный бородатый стражник, вооруженный пикой. Он осмотрел помещение, взглянул мимоходом на нас с бароном, безмятежно полулежащих на соломе, и скрылся за дверью. Вместо него вошли два стражника с арбалетами, а за ними весьма довольный собой граф Бухтер. Должно быть, это наша поимка его так порадовала.
Наше предположение подтвердилось: всему виной Бухтер. Именно ему мы обязаны удовольствием пребывать в этом неуютном месте.
– Вот вы и попались, гнусные негодяи, – торжественно объявил граф.
Это он нам – людям вполне приличным и безобидным. Да мы мухи не обидим без надлежащего повода. А если кто первый стал строить нам каверзы, то сам и виноват. Мы-то здесь при чем?
– Так вот кто подослал к нам разбойников. Это недостойно графа! Вы не граф, а сельский плотник, – проговорил я укоризненно.
– Какой плотник? При чем здесь плотник? – не понял Бухтер.
– Вы правы, не будем этого замечательного человека обижать сравнением с вами. Он бы никогда не опустился до подобных каверз. Не смогли справиться с нами в честном сраженье и решили оглушить гранатой?
– Так вам и надо. Из-за ваших глупых шуток я не могу появиться в Тьеже, прохожие оглядываются мне вслед, смеются и показывают пальцем. Эх, как я хотел с вами разделаться! Уж так хотел! Но нет, это было бы слишком просто! Я придумаю что-нибудь такое, чтобы над вами все королевство год потешалось. Вот это будет для вас достойным наказанием.
Бухтер хищно потер руки и недобро улыбнулся.
– Это вряд ли. Для того чтобы придумать такое, нужна фантазия.
Зря я это сказал. Ведь придумает же какую-нибудь гадость. Быть может, хотя бы проговорится, что он нам приготовил? Ага, так и есть.
– Никакой фантазии? Это у меня-то никакой фантазии? Да вы у меня… Да я вас… Я завтра обмажу вас смолой и обваляю в перьях. Вот все посмеются. Ну как, есть у меня фантазия?
– Конечно, нет.
– Как это нет? – Бухтер удивленно икнул.
– А так. Нет, и все тут.
– Негодный самозванец, отвечай немедленно, почему у меня нет фантазии, а то ужин сегодня не получите! И завтра тоже.
– Какой же завтра ужин? Завтра смола и перья.
– Ах да, – спохватился граф. – Но отвечай все равно.
– Хорошо-хорошо. Так и быть, отвечу. Ну, вываляете вы нас завтра в перьях, и что?
– Что?
Граф весь превратился в слух. Он даже вытянул шею.
– А ничего. Кто же вам поверит? Кто сможет подтвердить ваши слова? Люди скажут, что это гнусная выдумка.
Бухтер задумался. В моих словах определенно было зерно истины. Он долго искал подвох, но так его и не нашел.
– И что же мне делать?
– Вы меня спрашиваете? Я вам должен дать совет, как лучше мазать нас смолой?
– Да.
– В таком случае лучше позабудем все споры. Вы отпустите нас домой, и все будут рады.
– Нет, это совершенно не подходит. Ага, вы тоже не можете ничего придумать! – торжествующе провозгласил Бухтер.
Можно подумать, я стал бы ему советовать, как нас лучше валять в перьях.
– Придумал! – вскричал наконец Бухтер, походив немного по комнате. – Через две недели здесь будет проезжать герцог Йелский и заглянет ко мне. Вот к его приезду я вас и измажу смолой.
Граф радовался своей идее как новогоднему подарку. Даже неудобно его разочаровывать.
– А вы не находите, граф, что герцогу может не понравиться, что вы так поступили с двумя благородными людьми?
– Может. К сожалению, это так. Ну ничего, за две недели я что-нибудь придумаю. – И весьма довольный собой граф удалился.
Да, ситуация. Ну и фантазии у этого графа. Не успела закрыться дверь, как барон накинулся на меня с упреками.
– Что вы наделали, Андрэ? Зачем уговорили графа отложить наше валяние в перьях?
Странный вопрос.
– А вам так хочется, чтобы вас измазали смолой?
– Нет, конечно, но быть измазанным смолой на глазах у герцога мне не хочется еще больше.
– Вы спрашиваете, что я наделал? Я выиграл для нас время. Две недели – это долгий срок. За это время может представиться удобный случай, и мы отсюда сбежим. За это время нас могут начать искать. Да мало ли что может случиться за две недели?
– Отчасти вы правы, – согласился со мной Рамель. – Но если мы ничего не придумаем за две недели…
– Что ж, тогда не судьба. Но не торопитесь отчаиваться раньше времени. Случай потому так и называется, что происходит случайно. Будем надеяться и искать случая.
– Андрэ, вы буквально заряжаете меня оптимизмом!
Эх, если бы мне самому быть уверенным в том, в чем я убеждаю Рамеля. Я-то в этом совсем не уверен. Да ладно, падать духом заранее действительно не стоит.
