Текст книги "Tertia Vigilia"

Автор книги: Валерий Брюсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

У МОРЯ
Крым 1898–1899 г
Ревель (Катериненталь) 1900 г

«Волны взбегают и пенятся…»

Волны взбегают и пенятся,

Волны на шумном прибое;

Встанут и странно изменятся,

Гаснут в минутном покое.

Только что в дали сверкающей

Видел волны зарожденье,

Миг – и с волной отбегающей

Тихо грохочут каменья.

18 апреля 1898

«Звезда затеплилась стыдливо…»

Звезда затеплилась стыдливо,

Столпились тени у холма;

Стихает море; вдоль залива

Редеет пенная кайма.

Уже погасли пятна света

На гранях сумрачных вершин, —

И вот в селеньи с минарета

Запел протяжно муэдзин.

20 апреля 1898

«У перекрестка двух дорог…»

У перекрестка двух дорог

Журчанье тихое фонтана;

Источник скуден и убог;

На камне надпись из Корана.

Здесь дышит скромный кипарис,

Здесь дремлет пыльная олива,

А ручеек сбегает вниз

К прибрежью вольного залива.

21 апреля 1898

«Где подступает к морю сад…»

Где подступает к морю сад,

Я знаю грот уединенный:

Там шепчет дремлющий каскад,

Там пруд недвижим полусонный.

Там дышат лавры и миндаль

При набежавшем тихом ветре,

А сзади, закрывая даль,

Уходит в небо пик Ай-Петри.

30 апреля 1898

«День растоплен; море сине…»

День растоплен; море сине;

Подступили близко горы.

Воздух чист, и четкость линий

Утомляет взоры.

Под столетним кедром – тени,

Отзвук утренней прохлады.

Слушай здесь, отдавшись лени,

Как трещат цикады.

24 июня 1898

«Весь день был тусклый, бледный и туманный…»

Весь день был тусклый, бледный и туманный;

Шли облака в уныло-смутной смене;

Свет солнца был болезненный и странный,

И от деревьев не ложилось тени.

И лишь под вечер солнце мимолетно

Вдруг озарило море, даль и горы,

Все вспыхнуло в надежде безотчетной…

Но тьма настала, и смежились взоры.

24 июня 1898

«Месяца свет электрический…»

Месяца свет электрический

В море дрожит, извивается;

Силе подвластно магической,

Море кипит и вздымается.

Волны взбегают упорные,

Мечутся, дикие, пленные,

Гибнут в борьбе, непокорные,

Гаснут, разбитые, пенные…

Месяца свет электрический

В море змеится, свивается;

Силе подвластно магической,

Море кипит и вздымается.

21 апреля 1898

«Словно птица большая…»

Словно птица большая

Неизведанных стран,

Поднялся, улетая,

Беспощадный туман.

Поднялся и помчался

Над морской глубиной,

Развивался, свивался

И исчез за водой.

Вновь зеленые склоны

Нам открылись; и лес

Отвечал, возрожденный,

На приветы небес.

13 мая 1898

«Лежу на камне, солнцем разогретом…»

Лежу на камне, солнцем разогретом,

И отдаюсь порывам теплым ветра.

Сверкают волны незнакомым светом,

В их звучном плеске нет родного метра.

Смотрю, на волны; их неверных линий

Не угадав, смущен их вечной сменой…

Приходят волны к нам из дали синей,

Взлетают в брызгах, умирают пеной.

Кругом сверканье, говор и движенье,

Как будто жизнь, с водой борьба утесов…

Я не пойму, в чем тайный смысл волненья,

А морю не понять моих вопросов.

28 апреля 1898

«Кипит встревоженное море…»

Кипит встревоженное море,

Мятутся волны, как в плену;

Померк маяк на Ай-Тодоре,

Вся ночь приветствует луну.

Луна державно делит море:

То мрак, то отблесков игра.

И спит в серебряном просторе

Мир парусов из серебра.

27 июня 1899

«Волны приходят, и волны уходят…»

Волны приходят, и волны уходят,

Стелются пеной на берег отлогий.

По морю тени туманные бродят,

Чайки летят и кричат, как в тревоге.

Много столетий близ отмели дикой

Дремлют в развалинах римские стены.

Слушают чаек протяжные крики,

Смотрят на белое кружево пены.

30 июня 1899

«Обошла тропа утес…»

Обошла тропа утес,

Выше всходят буки.

Позади лесные звуки,

Крики птиц, и диких коз.

Впереди редеет лес,

Камни у вершины,

Ветра свист, полет орлиный,

Даль земли и даль небес.

21 июля 1899

«Небо чернело с огнями…»

Небо чернело с огнями,

Море чернело без звезд.

Плотно обложен камнями

Был изогнутый объезд.

Вниз виноградник по скату

Тихо спускался; толпой

Кустики жались брат к брату…

Помнишь? мы шли той тропой!

1899

«Белый цвет магнолий…»

Белый цвет магнолий

Смотрит, как глаза.

Страшно жить на воле:

Чуется гроза.

Волны, словно стекла,

Отражают блеск.

Чу! в траве поблеклой

Ящерицы треск.

Вкруг смотрю смущенно,

Взор в листву проник:

Там к цветку склоненный

Юный женский дик.

1899

«Облака цепляются…»

Облака цепляются

За вершины гор.

Так слова слагаются

В смутный разговор.

Горьки и томительны

Жалобы твои:

То рассказ мучительный

О былой любви.

Слушаю и думаю

Как в тяжелом сне.

Облако угрюмое

Вниз ползет ко мне.

Июль 1896

«Мерно вьет дорога…»

Мерно вьет дорога

Одинокий путь.

Я в руках у бога,

Сладко дышит грудь.

Гордо дремлют буки,

Чаща без границ.

Все согласны звуки

С голосами птиц.

Манит тихим зовом

Зашумевший ключ.

Ветки свисли кровом

От пролетных туч.

Близкий, бесконечный,

Вольный лес вокруг,

И случайный встречный

Как желанный друг.

14 июля 1899

«Ветер с моря волны гонит…»

Ветер с моря волны гонит,

Роет отмель, с сушей споря;

Ветер дым до зыби клонит,

Дым в пространствах вольных моря.

Малых лодок реет стая,

Белым роем дали нежит.

В белой пене тихо тая,

Вал за валом отмель режет.

29 мая 1900

«Из-за облака скользящий…»

Из-за облака скользящий

Луч над эмблемой водой

Разбивается блестящей,

Серебристой полосой.

И спешит волна с тревогой

В ярком свете погореть,

Набежать на склон отлогий,

Потемнеть и умереть.

5 июня 1900

«Море – в бессильном покое…»

Море – в бессильном покое,

Образ движенья исчез.

Море – как будто литое

Зеркало ясных небес.

Камни, в дремоте тяжелой,

Берег, в томительном сне,

Грезят – о дерзкой, веселой,

Сладко-соленой волне.

24 июля 1900

ЗАКАТ

Видел я, над морем серым

Змей-Горыныч пролетал.

Море в отблесках горело,

Отсвет был багрово-ал.

Трубы спящих броненосцев,

Чаек парусных стада

Озарились блеском грозным

Там, где зыблилась вода.

Сея огненные искры,

Закатился в тучу Змей;

И зажглись румянцем быстрым

Крылья облачные фей.

19 июня 1900

ЕЩЕ ЗАКАТ

И мирный вечера пожар

Волна морская поглотила.

Тютчев

Свой круг рисуя все ясней,

Над морем солнце опускалось,

А в море полоса огней,

Ему ответных, уменьшалась.

Где чары сумрака и сна

Уже дышали над востоком,

Всходила мертвая луна

Каким-то жаждущим упреком.

На вдоль по тучам, как убор,

Сверкали радужные пятна,

И в нежно-голубой простор

Лился румянец предзакатный.

28 июня 1900

В СТЕНАХ

«Люблю я линий верность…»

Люблю я линий верность,

Люблю в мечтах предел.

Меня страшит безмерность

И чудо божьих дел.

Люблю дома, не скалы.

Ах, книги краше роз!

– Но милы мне кристаллы

И жало тонких ос.

13 ноября 1898

«Я люблю большие дома…»

Я люблю большие дома

И узкие улицы города, —

В дни, когда не настала зима,

А осень повеяла холодом.

Пространства люблю площадей,

Стенами кругом огражденные, —

В час, когда еще нет фонарей,

А затеплились звезды смущенные.

Город и камни люблю,

Грохот его и шумы певучие, —

В миг, когда песню глубоко таю,

Но в восторге слышу созвучия.

29 августа 1898

«Когда сижу один и в комнате темно…»

Когда сижу один и в комнате темно,

И кто-то за стеной играет долго гаммы, —

Вдруг фонари зажгут, и свет, пройдя в окно,

Начертит на стене оконные две рамы;

И мыслю я тогда, усталый и больной:

«Фонарь, безвестный друг! ты близок! ты со мной!»

А после из-за крыш подымется луна,

И, вспыхнув, облака уйдут как фимиамы,

И светлый луч луны, пройдя стекло окна,

Начертит явственней оконные две рамы;

О, как я оживлен! дрожа, мечтаю я:

«Луна, заветный друг! ты близко! ты – моя!»

22 ноября 1898

«Когда опускается штора…»

Когда опускается штора

И ласковый ламповый свет

Умиряет усталые взоры, —

Мне слышится счастья привет.

Мне не нужно яркого блеска,

Красоты и величья небес.

Опустись, опустись, занавеска!

Весь мир отошел и исчез.

Со мной любимые книги,

Мне поет любимый размер.

– Да! я знаю, как сладки вериги

В глубине безысходных пещер.

3 октября 1899

«Я провижу гордые тени…»

Я провижу гордые тени

Грядущих и гордых веков,

Ушедшие в небо ступени,

Застывшие громады домов;

Улицы, кишащие людом,

Шумные дикой толпой,

Жизнь, озаренную чудом,

Где каждый миг – роковой;

Всю мощь безмерных желаний,

Весь ужас найденных слов, —

Среди неподвижных зданий,

В теснине мертвых домов.

20 марта 1899

«Жадно тобой наслаждаюсь…»

Жадно тобой наслаждаюсь,

Сумрак улиц священный!

Тайно тебе поклоняюсь,

Будущий царь вселенной!

Ты далёко руки протянешь,

В пустыни, ко льдам, на горы;

Солнечный свет затуманишь,

К полутьме приучишь взоры.

Тайно тебе поклоняюсь,

Гряди, могущ и неведом!

Пред тобой во прах повергаюсь

Пусть буду путем к победам.

27 апреля 1899

«Люблю вечерний свет, и первые огни…»

Люблю вечерний свет, и первые огни,

И небо бледное, где звезд еще не видно.

Как странен взор людей в медлительной тени,

Им на меня глядеть не страшно и не стыдно.

И я с людьми как брат, я все прощаю им,

Печальным, вдумчивым, идущим в тихой смене,

За то, что вместе мы на грани снов скользим,

За то, что и они, как я, – причастны тени.

4 – 5 октября 1899

«Мы к ярким краскам не привыкли…»

Мы к ярким краскам не привыкли,

Одежда наша – цвет земли;

И робким взором мы поникли,

Влачимся медленно в пыли.

Мы дышим комнатною пылью,

Живем среди картин и книг,

И дорог нашему бессилью

Отдельный стих, отдельный миг.

А мне что снится? – дикие крики.

А мне что близко? – кровь и война.

Мои братья – северные владыки,

Мое время – викингов времена.

9 марта 1899

«Зодчество церквей старинных…»

Зодчество церквей старинных,

Современный прихотливый свод,

Много зданий – высоких, длинных,

Улицы неуверенный поворот.

Проходящих теней вереница,

Отрывки неугаданных слов,

Женские мимолетные лица

И смутная память шагов.

15 марта 1899

«Вы, снежинки, вейте…»

Вы, снежинки, вейте,

Нас лишь пожалейте!

Вас, снежинок, много, много,

И летите вы от бога.

Где нам с вольными бороться!

Вам привольно, вам поется.

Захотите, – заметете,

Город в цепи закуете…

1899

НА ДАЧЕ

Растопленный день вечереет,

Бесцветное небо померкло,

И призрачный месяц светлее

Над редкой сеткой из веток.

Затеплились окна под крышей,

В садах освещенные пятна,

И, словно летучие мыши,

Шныряют кругом самокаты.

Апрель 1899

«Церкви, великие грани…»

Церкви, великие грани,

Голос ваш радостно строг!

В мире размеренных зданий

Смотрите вы на Восток.

Цепью застывших строений

Скованы думы и сны.

В городе вы – словно тени

Тихо встающей весны.

7 марта 1900

«Облеченные в одежды…»

Облеченные в одежды

Длинно-тяжкие, – не мы

К красоте откроем вежды,

Мы – в темницах серой тьмы.

Грез прибежище и нега,

Тело женское! – в мехах,

В шерсти, в шарфах, в царстве снега

Ты лишь безобразный прах.

Есть живое возрожденье!

Краски, розы, нагота!

Так, творите вы мгновенье…

Кто же вас творит? – Мечта.

19 января 1900

«Улицей сонной и тихой…»

Улицей сонной и тихой

В белом сиянии дня

Шел он весело, лихо…

Девушка – взоры склоня.

Он выдавался нарядом,

Хоть был некрасив, невысок;

Девушка с задумчивым взглядом

Робкий несла узелок.

Двери публичного дома

Вскрылись в сиянии дня.

Он лихо вошел, как знакомый, —

Девушка – взоры склоня.

14 марта 1900

«Месяц серпом умирающим…»

Месяц серпом умирающим

Смутно висит над деревьями;

Тени встают умоляюще,

Тянутся ветви виденьями.

Зданья одеты туманами,

Линии гаснут мучительно,

Люди – как призраки странные,

Конки скользят так таинственно.

Мир непонятно-пугающий,

Чуждая взорам вселенная!

– Месяц, лишь ты, умирающий,

Вечно твердишь неизменное.

15 декабря 1897

«Огни „электрических конок“…»

Огни «электрических конок»

Браздят потемневший туман,

И зов колокольчиков звонок…

Пускается в путь караван.

Там, в душную втиснут каюту,

Застывший, сроднившийся вдруг

(Друзья и враги на минуту!)

Прохожих изменчивый круг.

Беседы и облик безмолвный,

Ряды сопоставленных лиц…

О конки! вы – вольные челны

Шумящих и строгих столиц.

23 июля 1900

«Я видел искры от кирки…»

Я видел искры от кирки,

Ударившей о камень.

Вы, силы пламени, легки,

Люблю тебя, о пламень!

Ты встанешь некогда врагом,

Ты до неба воспрянешь!

И день, венчанный вечным днем,—

Я жду, – и ты настанешь!

8 марта 1900

«Словно нездешние тени…»

Словно нездешние тени,

Стены меня обступили:

Думы былых поколений!

В городе я – как в могиле.

Здания – хищные звери

С сотней несытых утроб!

Страшны закрытые двери:

Каждая комната – гроб!

16 сентября 1900

«В борьбе с весной редеет зимний холод…»

В борьбе с весной редеет зимний холод,

Сеть проволок свободней и нежней,

Снег, потемневший, сложен в кучи, сколот,

Даль улицы исполнена теней.

Вдали, вблизи – все мне твердит о смене:

И стаи птиц, кружащих над крестом,

И ручеек, звеня, бегущий в пене, —

И женщина с огромным животом.

25 февраля 1899

ЕЩЕ СКАЗКА

ЖЕНЩИНЕ

Ты – женщина, ты – книга между книг,

Ты – свернутый, запечатленный свиток;

В его строках и дум и слов избыток,

В его листах безумен каждый миг.

Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток!

Он жжет огнем, едва в уста проник;

Но пьющий пламя подавляет крик

И славословит бешено средь пыток.

Ты – женщина, и этим ты права.

От века убрана короной звездной,

Ты – в наших безднах образ божества!

Мы для тебя влечем ярем железный,

Тебе мы служим, тверди гор дробя,

И молимся – от века – на тебя!

11 августа 1899

ЛЮБОВЬ

Не мысли о земном и малом

В дыханьи бури роковой, —

И, не стыдясь святого страха,

Клони чело свое до праха.

Любовью – с мировым началом

Роднится дух бессильный твой.

Любовь находит черной тучей.

Молись, познав ее приход!

Не отдавай души упорству,

Не уклоняйся, но покорствуй!

И кто б ни подал кубок жгучий, —

В нем дар таинственных высот.

17 мая 1900

«Осенний день был тускл и скуден…»

Осенний день был тускл и скуден,

А воздух недвижимо жгуч.

Терялся луч больных полуден

В бескрайности сгущенных туч.

Шли тополя по придорожью,

Ветрам зимы обнажены,

Но маленькие листья – дрожью

Напоминали сон весны.

Мы шли, глядя друг другу в очи,

Встречая жданные мечты.

Мгновенья делались короче,

И было в мире – я и ты.

Когда, забыв о дольном плаче,

В пространствах две души летят,

Нельзя им чувствовать иначе,

Обменивая взгляд на взгляд!

23 октября 1900

«Я – мотылек ночной. Послушно…»

Я – мотылек ночной. Послушно

Кружусь над яркостью свечи.

Сияет пламя равнодушно,

Но так ласкательны лучи.

Я этой лаской не обманут,

Я знаю гибель наизусть, —

Но крылья биться не устанут,

С усладой повторяю: пусть!

Вот всё невыносимей жгучесть,

Тесней и опьяненней круг,

Так явно неизбежна участь,

Но в паданьи захвачен дух.

Хочу упиться смертью знойной,

Изведать сладости огня.

Еще один полет нестройный —

И пламя обовьет меня.

Сентябрь 1900

«По холодным знакомым ступеням…»

По холодным знакомым ступеням

Я вошел в позабытый дворец

(К поцелуям, и клятвам, и пеням),

Оглянулся, как жалкий беглец.

Здесь, ребенком, изведал я годы,

Поклонялся величью дворца;

Словно небо, казались мне своды,

Переходы кругом – без конца.

Ликовать иль рыдать о измене?

Как все тесно и жалко теперь

(Поцелуи, и клятвы, и пени…).

…И открыл я заветную дверь.

25 января 1900

«Да, эту улицу я знаю…»

Да, эту улицу я знаю:

Все виды вдаль и каждый дом,

И я, испуганно, встречаю

Святые думы – о былом!

Я здесь, как мальчик, неумело

Условного свиданья ждал…

Зачем же то мгновенье цело,

Когда я сам – не мальчик стал!

С улыбкой, но со взором строгим

Сейчас ко мне ты подойдешь,

И будем мы, подобно многим,

В словах мешать любовь и ложь.

И, после, кисти над альковом

В позорной пляске задрожат,

И я возьму восторг готовым,

Не так, как много лет назад!

Зачем же снова, – ныне! ныне! —

За валом сумрачных годов,

Былое высится святыней,

И плакать я пред ним готов!

Как страшно здесь, где все знакомо,

Как прежде, милой встречи ждать,

Но знать, что роковой истомой

Не может сердце задрожать!

3 сентября 1900

«Строгий, холодный и властный…»

Строгий, холодный и властный

Свет невосшедшего дня.

Улицы мертво-бесстрастны,

Путь убегает, маня.

В светлом безмолвии утра

Двое нас в мире живых!

В облаках игра перламутра.

Румянец затепленный тих.

В ущельи безжизненных зданий

Мы дышим неземной тишиной,

В этот час не хотим ожиданий…

Довольно, что ты – со мной.

Настало что-то… Как дети,

Сознаем мы исполненный миг.

Утро в холодном свете,

Ты. лучше песен и книг!

Апрель 1900

«Роскошен лес в огне осеннем…»

Роскошен лес в огне осеннем,

Когда закатом пьян багрец,

И ты, царица, входишь к теням,

И папоротник – твой венец!

Листва живет мгновеньем пышным,

От всех надежд отрешена,

И стало будущее лишним,

И осень стала, как весна!

Но вздрогнешь ты у той поляны,

Где мой припомнится привет,

И долго будет лист багряный

Хранить замедленный твой след.

28 сентября 1900

«Я помню свет неверно-белый…»

Я помню свет неверно-белый

И запах роз, томивший нас,

Взор соблазнительно несмелый,

И этот весь вечерний час.

Мы были двое… Тени с нами.

Лишь изредка твоей руки

Касаясь жадными губами,

Дышал я таинством тоски.

И сдвинулись неслышно тени,

Все ложью опьянила мгла, —

Но правду беглых отражений

Вдаль уводили зеркала.

Апрель 1900

«В моих словах бесстыдство было…»

В моих словах бесстыдство было,

В твоих очах – упорство дня,

И мы боролись с равной силой,

Друг друга жаждя и кляня.

А мальвы листьями встречались,

Клонясь под тихим ветерком,

И сосны яростно качались

В просторе слишком голубом.

О, если каждый образ вечен

И полны прошлым небеса,

То в безднах этот миг отмечен

Как огневая полоса!

3 сентября 1900

«И снова ты, и снова ты…»

И снова ты, и снова ты,

И власти нет проклясть!

Как Сириус палит цветы

Холодным взором с высоты,

Так надо мной восходишь ты,

Ночное солнце – страсть!

Мне кто-то предлагает бой

В ночном безлюдьи, под шатром.

И я, лицом к лицу с судьбой,

И я, вдвоем с тобой, с собой,

До утра упоен борьбой,

И – как Израиль – хром!

Дневные ринутся лучи, —

Не мне пред ними пасть!

Они – как туча саранчи.

Я с богом воевал в ночи,

На мне горят его лучи.

Я твой, я твой, о страсть!

11 сентября 1900

«Я имени тебе не знаю…»

Я имени тебе не знаю,

Не назову.

Но я в мечтах тебя ласкаю…

И наяву!

Ты в зеркале еще безгрешней,

Прижмись ко мне.

Но как решить, что в жизни внешней

И что во сне?

Я слышу Нил… Закрыты ставни…

Песчаный зной…

Иль это только бред недавний,

Ты не со мной?

Иль, может, всё в мгновенной смене,

И нет имен,

И мы с тобой летим, как тени,

Как чей-то сон?..

2 октября 1900

«Мысль о тебе меня весь день ласкает…»

Мысль о тебе меня весь день ласкает,

Как легкий, ветерок в полдневный жар цветы;

И, слово за слово, наш разговор мелькает,

И хочется, смутясь, тебе промолвить: «ты»!

Благословляю вас, мгновенья жизни полной!

Вы к медленным часам даете волю вновь.

Так от весла, в тиши, бегут далеко волны…

На крыльях, на волнах ты мчишь меня, любовь!

Февраль 1900

«Часы прошли, как сон изменчивый…»

Часы прошли, как сон изменчивый,

О вечер! наступай и ты,

И встречей длительной увенчивай

Весь день томившие мечты!

Любовь горит еще нетленнее,

Пройдя мучительство сует.

Так небо, серое, осеннее,

Звезды пронизывает свет.

26 сентября 1900

«Настал заветный час дремотный…»

Настал заветный час дремотный.

Без слов, покорствуя судьбе,

Клонюсь я к бездне безотчетной

С последней думой – о тебе!

В мечты мои ты льешь, царица,

Свет с изумрудного веща,

И дня прочтенная страница

Тобою дышит до конца.

13 сентября 1900

«Тоска бродячего светила…»

Тоска бродячего светила

По дерзкой вольности своей

Меня недавно осенила

В раздольи голубых полей.

Но вновь, как верная комета,

Свершив размеренный свой путь,

Я возвращаюсь к бездне света —

В сияньи солнца потонуть.

И вольность синяя забыта,

Лучи нахлынули, пьяня,

И сладостно, как власть магнита,

Влиянье жгучего огня.

23 октября 1900

«О да! Я – темный мотылек…»

Я – мотылек ночной…

В. Брюсов

О да! Я – темный мотылек,

Кружусь я, крыльями стуча;

На гибель манит огонек…

О да! я – темный мотылек,

Но я и светлая свеча.

Я чувствую свои лучи;

Их свет приветен и глубок,

И ты над пламенем свечи,

Вливая жгучие лучи,

Кружишься, белый мотылек!

И кто к кому? ко мне ли ты,

К тебе ли я, иль мы с тобой?

Твои глаза – мои ль мечты?

В тебе ли я? во мне ли ты?

– Мы оба пойманы судьбой!

23 сентября 1900

«Ты умеешь улыбаться…»

Ты умеешь улыбаться

Тихим трепетом ресниц…

Сладко в небе колыхаться

Перелетным стаям птиц.

Ты умеешь быть желанной

Сквозь вседневные слова…

Ветер дышит над саванной,

Знойно клонится трава.

Рук любовных приближенье

Нежно веет у лица…

Даль без тени и движенья,

Травы, небо без конца!

23 сентября 1900

«Сладко скользить по окраинам бездны…»

Сладко скользить по окраинам бездны,

Сладко скользить нам вдвоем.

Что ж нам приманчивей: купол ли звездный,

Пропасть ли, полная сном?

Крылья умчат ли от жизни усталой

К новой и светлой весне?

Или нам падать и биться о скалы,

Корчиться жалко на дне?

С каждым мгновеньем сознанье неверней:

Хмель – так стремиться вдвоем!

Мрак за звездами и звезды по черни…

Где мы и кто, не поймем!

Снизу ль высоты, над нами ль глубины?

Как нам теперь рассмотреть?

Может быть, падая вниз со стремнины,

К звездам мы будем лететь?

Сладко скользить по окраинам бездны,

Сладко скользить нам вдвоем.

Что же приманчивей: купол ли звездный,

Пропасть ли, полная сном?

Апрель 1900