Текст книги "Сны человечества"
Автор книги: Валерий Брюсов
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
ПРОРИЦАНИЕ
Блистает шелковый камзол,
Сверкает сбруи позолота,
С гостями Князь летит чрез дол
Веселой тешиться охотой.
Все – в ярком шелке, в кружевах;
Гербы – на пышных чепраках;
Вдали, – готовы на услуги,
Несутся ловчие и слуги.
Синеет недалекий бор,
И громким кликам вторит эхо.
Шумней беспечный разговор,
Порывистей раскаты смеха.
Уже, сквозь сумрачную сень,
Мелькнул испуганный олень.
Все об удаче скорой мыслят,
Заранее добычу числят.
Но вот седой старик с клюкой
Стоит у старого колодца.
И Князь, с поднятой головой,
Замедлил поступь иноходца.
То был – известный всей стране,
За святость жизни чтим вдвойне,
Отшельник, сумрачный гадатель,
Судеб грядущих прорицатель.
«Скажи, старик! – так Князь к нему,—
Сегодня встречу ль я удачу?
Я сколько ланей подыму,
И даром сколько стрел потрачу?
Скажи: от скольких метких ран
Падет затравленный кабан?
И если счет твой будет точен,
Ты мной доволен будешь очень».
Подняв тяжелую клюку
И кудри разметав седые,
Старик в ответ: «Что я реку,
То и исполнят всеблагие!
Узнай: еще до темноты
Все стрелы с лука спустишь ты,
И, прежде чем налягут тени,
Ты всех своих сразишь оленей!
Но слушай, – продолжал старик,—
И вещий глас волхва исполни.
Я нынче видел твой двойник,
В лесу, под гром и в блеске молний.
Испытывать страшися Рок,
Вернись назад, пока есть срок.
Твой замок пышен и уютен,
Там веселись, под звуки лютен!»
Смиряет Князь невольный гнев,
Дает коню лихому шпоры,
Кричит, надменно поглядев:
«На предсказанья все вы скоры!
Но нынче ль, завтра ль, все равно —
Всем пасть однажды суждено,
Так лучше пасть в бою веселом!»
И поскакал зеленым долом.
Сверкают звезды с вышины,
Давно окончена потеха.
Опять луга оглашены
Далеко – буйным гулом смеха.
С гостями едет Князь назад,
Их лица от вина горят,
И, дедовский блюдя обычай,
Кренятся слуги под добычей.
И вновь старик с своей клюкой
Стоит у старого колодца.
И Князь с усмешкой роковой
Вновь замедляет иноходца:
«Ну что ж, старик! Прошел и день,
Настала тьма, упала тень,
А у меня в колчане целы
Еще не пущенные стрелы!»
И Князь глядит на старика…
Но вдруг, с неистовым порывом,
Взнеслась тяжелая клюка
И рухнула над горделивым.
И Князь с коня упал ничком,
Во прах, с рассеченным челом,
Чуть вскрикнул, чуть повел руками…
И труп лежит перед гостями.
И гости в ужасе глядят,
И кони дыбятся в испуге…
Пред мертвым выстроились в ряд,
Сняв шапки, трепетные слуги.
Уже старик в руках других
И связан. Громкий смех затих,
И говор смолк. На тверди синей
Сонм звезд – как звезд на балдахине.
И слышен голос в тишине,—
Старик взывает к тайной силе:
«Исполнить то досталось мне,
Что вы, благие, не свершили.
Не может лгать язык волхва:
Вы подсказали мне слова,
Чтоб стало правдой прорицанье,
Я сам свершил предначертанье!»
5 марта 1912
ДОПОЛНЕНИЕ
ПЕСНЯ ГРЕНЛАНДЦЕВ
Высока гора Кунак на Юге,
Я вижу ее.
Высока гора Кунак на Юге,
Я смотрю на нее.
Яркий блеск над горой на Юге,
Я дивлюсь на него.
Солнце блестит на облаках на Юге,
Я любуюсь на блеск.
Смотри на цвета над горой на тучах,
Я смотрю на Юг.
Смотри, как черна гора под тучей,
Я поеду на Юг1
<1913>
ПЕСНЯ ДРЕВНЕГО НАРОДА
Тема Райдера Хаггарда
Лесная птица, влетевшая в сумрачный зал;
Рука ребенка, зажавшая острый кинжал,—
Ты облик Жизни узнал ли? узнал ли? – Узнал!
Красиво небо в уборах вечерней зари,
Но солнце тонет в крови, всё в крови, всё в крови.
Звезды сиянье в воде непрозрачной пруда,
Расцвет фиалок в равнине, где скачет орда,—
Ты облик Смерти узнал ли? узнал ли? – О, да!
Темнеет небо в уборах вечерней зари,
Но солнце тонет в крови, всё в крови, всё в крови!
Нельзя проснуться от сна этих дней без примет,
Порвать ли цепи, где звенья – ряд стертых монет,
Ты облик Тайны узнал ли? узнал ли? – иль нет?
Померкло небо в уборах вечерней зари,
И солнце скрылось в крови, всё в крови, всё в крови!
19 марта 1923
ПЕСНЯ СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИХ ИНДЕЙЦЕВ
Маниту! Маниту! Маниту!
Ты благ, ты мудр, ты велик!
Маниту! Маниту!
Услышь мой крик!
В небесах, в облаках, я вижу,
То заря, то полдень, то тень.
В небесах, я вижу,
Ночь и день.
В лесах, в равнинах, я слышу,
Свист, пенье, рычанье, зов.
По долинам я слышу
Вой волков.
В битвах стучат – дело смелых! —
Томагавки, копья, щиты.
В битве смелых
Любишь ты.
Маниту! Маниту! Маниту!
Я храбр, но кругом враги.
Маниту! Маниту!
Помоги!
4 апреля 1923
АТЛАНТИДА
Провеял дух, идущий мимо.
Его лицо – неуловимо,
Его состав – что клубы дыма.
Я голос слышал, – словно струны.
Я голос слышал, – нежно-юный.
Так говорил мне призрак лунный:
«Нам в смерти жизнь – Судьба судила.
Наш мир – единая могила.
Но Вечность, Вечность – наша сила.
Меж гор, недвижно-неизменных,
Нас много скорбных, много пленных,
Но – нам витать во всех вселенных».
Провеял голос нежно-струнный.
Провеял мимо призрак лунный,
Гость Вечности, вовеки юный.
Встал облак жертвенного дыма,
И я восславил, что незримо,
Тебя, о дух, идущий мимо.
1913
ЦАРЬ О СЕБЕ САМОМ
Я был, как лев, рожденный в пустыне, около оаза Хибиса,
в зарослях.
Я стоял на колеснице позлащенной, как статуя бога на
подножии своем.
Десницей я метал стрелы мои, шуйцей я опрокидывал
врагов.
Я был, как Аммон, в свой час, пред сонмом врагов, лик
мой страшен был им.
В груди у них не было мужества метать стрелы, они не
осмеливались поднять дротик.|
Три тысячи колесниц разбили кобылицы мои, спицы колес|
валялись, как солома.
Воинов я низвергал в воду, как прыгают в Нил крокодилы.
Падали ниц враги один за другим, не смели взглянуть,
кто их разит.
Они, устрашенные, говорили друг другу: «Не человек,
сам Сутеху славный меж нами.
Побежав, поспешим укрыться от него! спрятавшись,
переведем дух еще раз в жизни!»
Я воззвал к отцу моему Аммону: «Отец, ты не забыл сына!
Храмы твои я наполнил пленными, тебе я воздвиг колонны,
что простоят тысячу лет!
Для тебя я привез обелиски с Абу, за дарами тебе я
посылал корабли в море.
Заповедей твоих я не преступал в жизни, славу твою я
разнес по всему миру!»
Презренные побеждены были мною, враги мои были
истреблены на земле.
Трупы лежали у ног моих, как сено, лучшие витязи врагов
издыхали в крови своей.
Тогда около вечернего времени пришли военачальники мои,
славословили имя мое тысячью похвал.
Но я, царь, – жизнь, здоровье, сила, – сказал им: «Вы
видели, что совершил Аммон, отец мой.
Враги разбежались по пустыне, как тушканчики, я
прошел сквозь их ряды, подобно носорогу.
Славьте Аммона, бога непобедимого: славьте сына его,
фараона, одержавшего победу, – жизнь, здоровье, сила!»
1912
НАДПИСЬ
Наше войско двигалось мирно,
Оно вступило в области Геруша.
Наше войско двигалось мирно,
Оно сломило могущество Геруша.
Наше войско двигалось мирно,
Оно сокрушило вражий крепости.
Наше войско двигалось мирно,
Оно срезало сады и виноградники.
Наше войско двигалось мирно,
Оно сожгло дома и хлеба в полях,
Наше войско двигалось мирно,
Оно истребило тысячи тысяч людей.
Наше войско двигалось мирно,
Оно увело тысячи тысяч в плен.
Наше войско двигалось мирно,
Да будет слава Царю во времена времен!
<1913>
ГИМН НИЛУ
Слава Нилу, в мир сошедшему,
Слава Нилу, жизнь дающему!
Свой исток во мраке кроющий,
Светом сумрак заменяешь ты,
Сады, нивы орошаешь ты!
Велишь – Нопри бдить над зернами,
Велишь – Себеку над хлебом бдить,
Велишь – Фта над ремеслом радеть.
Рыб создатель! их от птиц хранишь.
Нив радетель! ты века творишь.
Храмов зодчий! ты – богов оплот.
Перст твой медлит, – всюду бедствие;
Дух твой дремлет, – меж богами страх;
Жизнь ты создал и живишь ее.
Когда воды Нила подымаются,
Все живое пище радуется,
Каждый зуб перетирает плод.
Для животных траву он выращивает,
Жертвы для богов готовит он,
Храмов фимиам – его творение.
Он свершает всех желания,
Сам вовек не истощается,
Доблесть Нила – бедных щит.
Мы из камня т творим его,
Не венчаем мы его венцом двойным,
Мы ему не платим подати.
Нет святилища единого его,
Неизвестно пребывание его,
Не раскрыто в таинствах письмен.
Ты царишь для Юга и для Севера,
Поглощаешь слезы всех очей,
Расточаешь щедро блага всем.
Слава Нилу, в мир сошедшему,
Слава Нилу, жизнь дающему!
<1918>
«Тебе мы поклоняемся, Нил!..»
Тебе мы поклоняемся, Нил!
Все земли оживляешь ты илом,
Течешь к нам из неведомых стран,
Чтобы севы встали зеленью рано.
Тебе мы поклоняемся, Нил!
В твоей воде живут крокодилы,
Поишь священной влагой весь год,
Хранишь на волнах медленных лотос.
Ты нам даешь живительный хлеб,
Ты к нам приходишь в образе Зеба,
Ты к нам приходишь в образе Пта,
Ты к нам приходишь богом Аммоном.
<1913>
ГИМН АТОНУ
Прекрасен восход твой, о Атон живущий, владыка столетий!
Дивный, светлый, могучий, – любви твоей – меры нет,
лучи твои – радость.
Когда ты сияешь, сердца оживают, обе земли веселятся.
Бог священный, создавший себя, сотворивший все страны:
людей, стада и деревья!
Ты светишь – и живо все! ты мать и отец для всех, чьи
глаза сотворил ты!
Ты светишь – и видят все! все души ликуют о тебе,
о владыко!
Когда ты уходишь, за край земли на закате, – все лежат,
словно мертвые;
Пока ты не встанешь с края земли на восходе, – лица
скрыты, носы не дышат.
Ты луч посылаешь – простираются руки, величая дух
твой,
Ты в небе светишь – певцы и игральцы поют и трубят,
Ибо жизнь возродишь ты, красотой огнесветлой, искрой
жизни!
И все ликуют во дворце Хатбенбена и во всяком храме,
И все ликуют во дворце Иахетатона, прекрасном месте,
Ибо им ты доволен, тебе приносят там тучные жертвы.
Чист, кто угоден – тебе, о живущий, – в своих
праздничных хорах.
Все, что ты создал, радостно скачет пред твоим ликом,
Пред тобой веселится, Атон, горящий на небе каждый
день!
Слава Атону, кто создал небо, чтобы светить с него!
Слава Атону, кто озирает с неба все, что создал он!
Слава Атону, в ком тысячи жизней, даруемых нам!
24 января 1915
ЗАКЛИНАНИЕ
Хавват владычица!
Богиня, царица!
Се – я связываю,
Я – Мацлия.
<1915>
«Я, сын царя, здесь сплю, Эшмунизар…»
Я, сын царя, здесь сплю, Эшмунизар,
В гробнице сей, что сам воздвиг себе,
Мое заклятье – людям и царям:
Да не откроешь ты дверей ко мне.
Да не расхитишь ты богатств моих.
Да не встревожишь ты мой тихий прах.
Не то тебя отвергнет рафаим.
Не то твой прах вовек не ляжет в гроб.
Не то не будет у тебя детей.
Ты будешь продан мощному царю.
Ты утеряешь корень, как и плод.
Ты не познаешь от людей любви.
Зане здесь сплю я, царь Эшмунизар.
Был мой отец – Сидона царь, Табнит,
И мать моя – была Эмашторен,—
Служительница Ашпорен,
Богини, сила чья
Меня оборонит;
Прохожий, не тревожь гробницы
Сына царя, Эшмунизара!
<1915>
ПСАЛОМ ДАВИДА
Меж братьями я меньший был;
В дому отца был самый юный.
Овец я в поле выводил,
Перстам моим привычны были струны.
Кто б господу о мне сказал?
Он, сильный, сам о мне услышал!
Меня иноплеменник клял,
Но я с пращой ему навстречу вышел.
Семь братьев – все сильней меня,
Но бог не их призвал из кущи.
Предстал мне ангел в свете дня,
Святил меня елеем всемогущий.
Смеялся грозный Голиаф,
Глумился посредине стана.
Но, у него же меч отняв,
Я голову отсек у великана!
1912
«Старик шел мимо башни…»
Старик шел мимо башни;
Там девушка сидела,
Держа в руке цветок:
Подарок жениха.
Старик шел мимо башни;
Там женщина рыдала:
Лежал на ложе с ней
Ее младенец – мертв.
Старик шел мимо башни;
Там дряхлая старуха,
Держа в руке цветок,
Шептала: «Вновь весна!»
1913
КИТАЙСКИЕ СТИХИ
1
Твой ум – глубок, что море!
Твой дух – высок, что горы!
2
Пусть этот чайник ясный,
В час нежный, отразит
Лик женщины прекрасной
И алый цвет ланит.
3
Ты мне дороже, чем злато,
Чем добрый взгляд государя;
Будь любви моей рада,
Как кормщик, к брегу причаля.
4
Все дни – друг на друга похожи;
Так муравьи – одинаково серы.
Знай заветы – работать, чтить старших
и голос божий,
Завяжи узел – труда, почтенья, веры.
5
Глупец восклицает: «Ломок
Стебель памяти о заслугах!»
Мудрый говорит: «Буду скромен,
И меня прославят речи друга!»
16 декабря 1914
Варшава
ЯПОНСКИЕ ТАНКИ И УТА
1
Роса ложится, но солнце всходит,
И в росах тают все отраженья,
Но дни, и ночи, и годы проходят,—
В душе моей все те же любви мученья.
2
По небу тучи ходят, крутятся,
Потом исчезают.
На том же месте неподвижные горы.
Над жизнью дни проходят, крутятся,
Как небесные тучи.
В сердце на том же месте единое гору.
3
Не весенний снег
Убелил весь горный скат:
Это вишни цвет!
Ах, когда б моя любовь
Дожила и до плодов!
4
Как золотые
Дождя упадания,—
Слезы немые,—
Будут в печальной судьбе
Думы мои о тебе.
5
Цветики вишни,
Обрадуйте, падайте!
В городе лишний,
Ветром, как вы, я гоним
К волнам Икуто седым…
<1913–1915>
«Под бананом, под бананом…»
Под бананом, под бананом
Хорошо с тобой лежать вдвоем.
Словно в беге быстром, пьяном,
В поле уносимы мы слоном,—
Под бананом, под бананом
Жарким днем.
У тебя так смуглы груди,
Нежным медом пахнут волоса.
Слышат боги, но не слышат люди
Наши хриплые от счастья голоса.
У тебя так смуглы груди,
Как леса.
В быстром беге, в быстром беге
К милой цели мы спешим вдвоем,
Тонем в озере любовной неги,
Море сомы несказанной пьем.
В быстром беге, в быстром беге
Мы умрем.
1913
ПОДРАЖАНИЕ ТРУВЕРАМ
Нет, никогда не мог Амур в сем мире
Так сердце мучить, как меня она!
Я из-за той, кто всех прекрасней в мире,
Не знаю отдыха, не знаю сна.
Увы! не знает жалости она,
И мне укрыться некуда в сем мире,—
Затем, что всюду мне она видна!
Лети, о песня, и скажи прекрасной,
Что чрез нее покой утратил я!
Что сердцем я страдаю по прекрасной,
Затем, что зло покинут ею я!
Ах, заслужила ль то любовь моя!
Но если я умру, пускай прекрасной
Все песня скажет, правды не тая!
3 марта 1908
ПЕСНЬ ПРОКАЖЕННОГО
Сторонитесь!
Прокаженный идет,
Сторонитесь!
Проклят мой род,
Согрешил мой отец,
За грехи карает господь,
Где же мукам конец?
Сторонитесь!
Тело мое – что плеснь,
Зловонен мой рот,
Ноги покрыты корой,
Десны съела болезнь,
Крючья – пальцы мои,
Где лежу я – там гной.
Сойди с пути:
Прокаженный идет!
Сторонитесь,
Прохожие, женщины, левиты, купцы!
Расходитесь
Во все концы.
Невеста с молодым женихом,
Юноша, что поет на псалтире,
Мальчик с своим кубарем,
Вы все, что веселы в мире,—
Сторонитесь,
Разбегитесь:
Прокаженный идет!
Дайте дорогу мне,
Шире дорогу мне!
Я в голые горы уйду,
Туда, где нет ни цветов, ни травы.
Я глухую пещеру найду,
Где есть глоток воды,
Мытари, сторонитесь меня!
Цари, страшитесь меня!
Пророки, берегитесь меня!
Я иду, в колокольчик звеня;
Прокаженный идет,
Сторонитесь.
Я иду, хохоча
Ртом без губ.
Я иду, крича;
Я страшней, чем труп!
Страшно карает господь,
Берегитесь!
Трепещи пред господом всякая плоть,
Страшитесь!
Кто, сильный, может меня побороть,
И кто устоит против меня?
Иду, звеня;
Сторонитесь,
Прокаженный идет,
Сторонитесь.
10 марта 1912
ИСПАНСКАЯ ПЕСЕНКА
В темном поле, в темном поле
Бродит Альма без дороги;
В темном поле, в темном поле
Видит вход в шалаш убогий.
Альма входит, Альма входит,
Видит – бедно там и тесно.
Альма входит, Альма входит,
Видит – рыцарь неизвестный.
Говорит: «Я заблудилась,
В стужу ноги онемели!»
Говорит: «Я заблудилась,
Ах, довериться тебе ли!»
Рыцарь ей в ответ: «Сеньора,
Знаю, вам я неизвестен,
Но, клянусь крестом, сеньора,
Благороден я и честен.
Вот вам ложа половина,
Я свой меч кладу меж нами.
Вот вам ложа половина!
Не коснусь я вас устами».
Ночь проходит, ночь проходит,
Свет дневной румяно льется.
Альма в поле вновь выходит,
И смеется, и смеется.
Рыцарь спрашивает Альму
С грустью пламенного взора,
Рыцарь спрашивает Альму:
«Что смеетесь вы, сеньора?»
«Я смеюсь тому, мой рыцарь,
Что здесь было ночью темной,
Что могли всю ночь, мой рыцарь,
Вы со мной лежать так скромно!»
1920
СОНЕТ В МАНЕРЕ ПЕТРАРКИ
Как всякий, кто Любви застенок ведал,
Где Страсть пытает, ласковый палач,—
Освобожден, я дух бесстрастью предал,
И смех стал чуждым мне, безвестным – плач.
Но в лабиринте тусклых снов, как Дедал,
Предстала ты, тоски волшебный врач,
Взманила к крыльям… Я ответа не дал,
Отвыкший верить Гению удач.
И вновь влача по миру цепь бессилья,
Вновь одинок, как скорбный Филоктет,
Я грустно помню радужные крылья
И страсти новой за тобой просвет.
Мне горько жаль, что, с юношеским жаром,
Я не взлетел, чтоб в море пасть Икаром.
10 марта 1912
«Артуру ехать в далекий путь!..»
Артуру ехать в далекий путь!
Вот громко трубят трубы!
Джиневру целует он нежно в грудь,
Целует и в лоб и в губы!
«Прощай, Джиневра, моя жена.
Не долог разлуки год!»
Она – в слезах, в слезах она,
Смотрит смеясь Ланцелот!
Вот едет Артур через ясный луг,
И слышны близко трубы,
Но страстно Джиневра и милый друг,
Целуясь, сблизили губы.
«Тебе служил я, любил тебя
И ждал за годом год.
Теперь блаженство узнаю я!»
Смотрит смеясь Ланцелот.
Артуру ехать в обратный путь,
Поют в его славу трубы!
Он девушек в замках целует в грудь,
Целует и в алые губы.
С Артуром нежно вдвоем жена:
«Я верен тебе был весь год!»
«А мужу я была верна!»
Смотрит смеясь Ланцелот.
<1916>