Текст книги "Грунькины были и небылицы"
Автор книги: Валерий Медведев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Медведев Валерий
Грунькины были и небылицы
Валерий Владимирович Медведев
Грунькины были и небылицы
В БОЛЬШОМ ДОМЕ
Грунька живёт в большом московском доме. На первом этаже.
Грунька очень любит музыку и сама играет в школьном оркестре народных инструментов. Играет она на балалайке, которую ей подарил дедушка. Поэтому у балалайки особенный звук: нежный, певучий. Будто из какой-то волшебной глубины доносится.
Грунька не просто играет на балалайке. Когда Грунька играет, кажется, что целый оркестр звучит. Почему так получается, никто понять не может, и Грунька сама не может объяснить. Получается – и всё. И ещё звучит балалайка у Груньки так, будто она всё время кому-то что-то рассказывает: то весёлое, точно в пляс зовёт, то смешное, то грустное, то сказочное.
Тронет Грунька рукой струны – балалайка сразу отзовётся: грунь-грунь-грунь...
Грунька знает, что когда-то, давным-давно, балалайку тоже называли "Грунькой". И потом они в самом деле похожи: у балалайки, как и у Груньки, головка гордая, фигурка стройная, талия тонкая и юбочка пышным веером расходится.
Грунька могла бы с утра до вечера играть на балалайке, но у неё, конечно, много и других дел. А ещё она знает: если хорошо не отдохнёшь, не сможешь хорошо свои дела делать.
Поэтому иногда Грунька любит как будто бы просто так сидеть у окна и смотреть, что во дворе делается. Лучше всякого телевизора!
Обо всём, что заметила Грунька, так вот сразу и не расскажешь. А мы так и расскажем: не сразу, но зато обо всём.
Сначала первую историю.
Ещё ранней-ранней весной Грунька заприметила во дворе одного мальчишку.
Сами понимаете – ранняя весна: вроде и тепло и в то же время очень холодно. Кто одет ещё по-зимнему, кто по-весеннему. Но Грунька не на них обратила внимание, а на мальчишку в джинсах, в майке и кедах – совсем по-летнему.
И когда его не увидишь, он всё бегом и бегом. В школу бегом, в магазин бегом, из школы бегом, из магазина бегом. И неизвестно куда – всё равно бегом.
Не вытерпела Грунька, остановила его однажды и сказала:
– Ты что же, ещё холодно, а ты вон как одет! Простудишься. Здоровье беречь надо.
– А чего его беречь? – сказал мальчишка. – Зачем его беречь?
– Ты, что ли, физкультурник? – спросила у мальчишки Грунька.
– Вот ещё! – ответил мальчишка.
– Я бы на твоём месте прямо сейчас спортом занялась. Ты уже закалённый – и холода не боишься, и бегаешь... пожалуй, быстрее всех.
И знаете, то ли Грунькины слова на мальчишку так подействовали, то ли он сам решил, но он в самом деле спортом занялся. По-настоящему. Так что его и во дворе больше нельзя было увидеть. Промчится, как метеор, и даже толком не разглядишь – он или не он.
А потом весна промчалась, и лето – ну вот как этот мальчишка.
И Грунька куда-то уезжала, приезжала, прилетала...
И только осенью уже, перед самым началом школьных занятий, Грунька увидела такую картину. В солнечный, жаркий августовский день с улицы во двор вошёл кто-то в тёплом свитере, в клетчатом костюме, в полуботинках и вдобавок шея шарфом замотана. Как же удивилась Грунька, когда узнала в незнакомце того мальчишку, который, помните, ещё холодной весной бегал по двору в майке, джинсах и кедах.
Грунька так удивилась, что даже выпрыгнула из окна и подбежала к Боре. Я забыл вам сказать, что мальчишку звали Борей.
– Боря, это ты? – спросила Грунька.
– А кто же ещё? – довольно грубо ответил Боря.
– Боря! – ещё больше удивилась Грунька. – Ты что же это: такая жара, а ты вон как вырядился. Ты зачем так?
– Темнота! – сказал Боря. – Я, по твоему совету, спортсменом стал.
– Знаю, слыхала, – сказала Грунька. – А почему же ты так тепло одет?
– Не почему, а для чего. Я не простой спортсмен, я чемпион, – пояснил Боря. – Мне рекорды ставить надо.
– Ах чемпион! – сказала Грунька. – А ведь когда-то весной...
– Ну так тогда мне не надо было беречь здоровье. Только это дело дохлое. Боре Самойлову здесь соревноваться не с кем. Меня знаешь как ребята зовут? Многоборя.
– За что ж они тебя так?
– А за то, что я в каждом виде спорта – первый. Многоборец я. И мне тут соревноваться совершенно не с кем. Всех победил. Мне только с самим собой можно соревноваться. Ну а как с самим собой посоревнуешься?
– Ах с самим собой, значит? Это, конечно, трудно. Но, пожалуй, возможно, – сказала Грунька. – Устрою я тебе соревнование с самим собой.
– Как устроишь? Когда? – удивился Боря.
– Да хоть сейчас, – сказала Грунька. – Идём.
И Грунька направилась в свою квартиру. Боря, ничего не понимая, пошёл за Грунькой.
Удивительная была у Груньки комната! Боря в первый раз видел такую. Комната была оклеена не обоями, а рисунками обложек книг. Самых расчудесных сказок! Просто глаза разбегались.
Боря стал разглядывать обложки книг и заметил балалайку. Балалайка лежала на полке, а на балалайке сидели игрушки: маленькая собачка, медвежонок, смешной гусёнок, весь в заплатках. И ещё на балалайке сбоку было то ли выжжено, то ли вырезано: "Грунька".
– Ну вот, – сказала Грунька. – Сейчас.
– Что сейчас?
– Сейчас полетим.
– Куда это мы полетим? – удивился Боря.
– На физкультурную планету. Там ты сможешь соревноваться с самим собой, раз тебе здесь соперников нет.
– А как мы полетим? На чём?
– Вот на этом звездолёте. – И Грунька стала снимать с балалайки игрушки.
Вот тут-то Боря разглядел загадочные буквы: ЗГЛ СССМ.
– А что это за буквы? – спросил Боря.
– Звездолёт "Грунька" летит со скоростью сказочной мысли, – сказала девочка.
– Какой же это звездолёт? Это же твоя балалайка. Обыкновенная балалайка, – сказал Боря, который, конечно, не верил Грунькиным словам и в то же время почему-то верил.
– Была балалайка, а сейчас будет сверхзвуковой самолёт. Вот сравни, сравни! – И Грунька указала на оклеенную рисунками обложек стену.
Боря увидел на одной из обложек сверхзвуковой самолёт. Потом он взглянул на балалайку и понял, что они в самом деле похожи.
– Снаружи только, – согласился Боря.
– А внутри ещё больше похоже, – сказала Грунька, – грунь-грунь-грунь...
Боря не успел оглянуться, как очутился в звездолёте вместе с Грунькой. И звездолёт этот уже летел с какой-то самой невероятной скоростью. Не успел Боря понять, что он летит, как звездолёт уже прилетел.
– Слезай, – сказала Грунька, – приехали.
– Как приехали? Куда приехали?
– Прилетели со скоростью мысли на другую планету.
– А разве такая скорость бывает?
– Все книги могут перенести тебя в любое место со скоростью мысли, сказала Грунька. – А тем более сказочные книги. Мы с тобой летели со скоростью сказочной мысли.
Грунька с Борей вышли из звездолёта и очутились на стадионе физкультурной планеты.
Стадион был пуст. Боря огляделся и сказал:
– Так мне и здесь не с кем соревноваться.
– Сейчас будет с кем, – сказала Грунька. – С чего хочешь начать?
– С бега на сто метров.
– Пожалуйста, – сказала Грунька и добавила тихонечко: Грунь-грунь-грунь... – как будто струны балалайки тронула.
И сразу же на дорожке стадиона появился судья со стартовым пистолетом и ещё пятеро участников забега. Боря посмотрел на участников и чуть не ахнул. На дорожке стояли пять его двойников, пять Борисов, пять Самойловых.
– Это что же получается? – тихо спросил Боря у Груньки. – Это, выходит, я должен сам себя обгонять. Я так не согласен.
– Не согласен? – переспросила Грунька. – Тогда... грунь-грунь-грунь...
И Боря оказался на футбольном поле, в центре нападения, в майке с номером девять на спине. Боря огляделся и увидел с ужасом, что за ним стоят десять игроков и все они – Бори Самойловы. Но самое главное – и у противника на другой половине поля, и в чужих воротах стояли Бори Самойловы.
– Это что же, – сказал Боря, – я сам себя обводить буду? Сам себе голы забивать? Сам себе подножки ставить? Подкаты делать? Я не согласен!
– Ну тогда... грунь-грунь-грунь...
И Боря очутился на боксёрском ринге в красном углу, а в синем углу стоял такой же Боря, такой же Самойлов и тоже в боксёрских перчатках.
– Ну, начинай, – сказала Грунька.
– Чего "начинай"?
– Чтоб на первой секунде – нокаут.
– Как нокаут? Самому себе нокаут? – струсил Боря.
– Как получится: или сам себе, или себе сам.
– А мне жалко себя бить. И вообще я пошутил, мне и дома есть с кем соревноваться. Зачем мы сюда прилетели? – захныкал Боря.
– Ах есть? Грунь-грунь-грунь...
И показалось Боре, что стоявший неподалёку звездолёт отозвался, будто звонким смехом рассыпался: "Грунь-грунь-грунь..."
И вот уже Грунька и Боря стоят снова у своего дома, во дворе, прямо под окнами Грунькиной квартиры.
Боря посмотрел на солнце, размотал шарф, снял клетчатый пиджак.
– Что-то жарко, – сказал он Груньке. – Пойти переодеться, что ли?
И Боря зашагал к своему подъезду.
А минут через пятнадцать грянул какой-то фантастический сказочный дождь, и Грунька увидела, как гигантскими шагами мимо её окон пробежал Боря в джинсах, кедах и майке.
– С ума сошёл! Дождь такой холодный! Здоровье беречь надо! – крикнула Грунька. – Ты же чемпион!
– А зачем его беречь? – крикнул Боря. Он ещё что-то кричал на бегу, но Грунька не расслышала...
Наверно, об этой истории Боря рассказал ещё кому-нибудь, потому что с того дня ребята во дворе стали называть Грунькину балалайку Звездолётом "Грунька". И уже все ждали новых полётов со скоростью сказочной мысли.
САМЫЙ ЛЕНИВЫЙ МАЛЬЧИК НА СВЕТЕ
Жил-был мальчик. Просто мальчик и даже неважно, как его звали. Главное, что он был очень ленивый, может быть, из всех мальчиков самый ленивый мальчик на свете.
Выйдет он на улицу погулять и идёт в ту сторону, куда ветер дует. Он только и мог шагать, когда ветер дует в спину. А начнёт ветер дуть в другую сторону, ну и он поворачивает в ту же сторону. А если ветер переставал дуть, то мальчик останавливался и не знал, куда ему идти. Целый день мог стоять ветра дожидаться.
Или вот, скажем, любил он шагать с горки, а на горку подниматься не любил. И очень удивлялся: отчего это – Земля круглая, а ходить по ней приходится то вверх, то вниз. Неужели нельзя так сделать, думал он, чтобы всегда идти под горку, а ещё лучше – чтобы под горку и чтобы тебя ветер в спину подталкивал.
От таких забот где уж было мальчику уроки учить или маме по дому помогать. И так он в конце концов разленился, что вовсе перестал из дому выходить.
Обо всём этом узнала от его соседей Грунька.
Так вот: узнала Грунька про самого ленивого мальчика на свете и решила его вылечить от лени. Спросила она у него: а сам-то он хочет ли вылечиться? Но ему даже и ответить было лень. Представляете, до чего дело дошло?
"Да, – решила Грунька. – Тут простые лекарства не помогут, тут, грунь-грунь, волшебные средства нужны".
А вообще-то простых лекарств у Груньки и не было: ведь недаром она и сама то ли девочка-балалайка, то ли балалайка-девочка, и кроме присказки "грунь-грунь", самое любимое её слово "могу". О чём ни попроси. Вот такая она, эта Грунька. Всё может.
Насыпала она мальчику полный карман, грунь-грунь, волшебных горошин и велела лечиться так: невмоготу мальчику что-то делать, но, оказывается, нужно это сделать непременно, а потом сразу волшебную горошину принять.
"Что-то уж слишком простое лечение, – подумал про себя мальчик. Наверно, не подействует". Но решил на всякий случай проверить. Вышел на улицу, а на улице ветер со всех сторон дует и прямо в лицо, а туда, куда мальчику надо, – улица, как назло, круто в гору поднимается. Испугался мальчик и ветра, и горы, хотел было сразу волшебную горошину проглотить, но ещё больше испугался: вдруг не поможет. Решил делать, как Грунька велела. Пошёл прямо навстречу ветру и не заметил, как на гору поднялся. Проглотил горошину и засмеялся: не обманула Грунька – волшебные это горошины.
И с этого раза всё у мальчика пошло на лад. Лень ему урок выучить, а он выучит и тут же Грунькину горошину примет. Лень в магазин идти, а он сбегает – и опять горошину в рот. И так, благодаря Груньке, совсем от лени избавился...
Правда, удивительная и, можно сказать, волшебная история? Я и сам, когда про это услышал, удивился.
Одно мне было непонятно: зачем горошины глотать, если дело ты уже сделал?
Но Грунька засмеялась и сказала: "А я же его совсем не горошиной, я его сказкой вылечила. Сказки... они ведь, грунь-грунь, всегда чудеса делают".
Действительно, чудеса!
СКАЗОЧНЫЙ СОВЕТ
Другой мальчик был весь какой-то дёрганый, как стрелка на уличных электрических часах. Да ещё когда разговаривал, то всегда почему-то оглядывался по сторонам, как будто кого-то боялся.
Грунька у него спросила, чего он всё время дёргается и оглядывается, а мальчишка грустно сказал, что он очень нервный. Тогда Грунька сказала, что ему ещё рано быть нервным.
Но мальчишка после Грунькиных слов ещё больше задёргался и занервничал и, вроде бы заикаясь, сказал: а как же ему не нервничать, если все на нервы действуют с утра до вечера. Грунька, конечно, заинтересовалась, почему это мальчишке все на нервы действуют. Может быть, он преувеличивает?
– Ка-ка-как эт-то пре-преувеличиваю? – закричал на Груньку мальчишка. Я вот, например, только сажусь в автобус и сразу начинаю беспокоиться. Всю дорогу до самой школы беспокоюсь. В школе на уроках все шесть уроков трясусь. А на перемене и вовсе дрожу с ног до головы.
"Надо же, – удивилась Грунька, – такой большой мальчишка, а в автобусе он беспокоится, на уроках трясётся, а на перемене и вовсе дрожит. С чего бы это?"
А оказалось вот с чего: в автобусе мальчишка беспокоится, потому что он всегда ездит "зайцем", без билета. И поэтому всегда боится, как бы не вошёл контролёр.
В школе он трясётся из-за того, что уроки дома не учит и потому боится, как бы его к доске не вызвали. А на перемене он дрожит из-за одного парнишки из соседнего класса. Вдруг подойдёт да ка-ак даст по лбу или ножку подставит.
Выслушала Грунька мальчишку и спросила:
– А хочешь никогда не дрожать и не бояться?
– Ко-конечно хо-хочу, – сказал мальчишка, дёргаясь и заикаясь.
– Тогда ты вот что сделай: в автобусе, как войдёшь, купи билет. В школу приди с выученными уроками. А на перемене, если тебе кто захочет дать по лбу, схвати его за руку вот так... Только для этого сперва потренироваться нужно.
А через неделю Грунька снова встретила этого мальчишку на улице и сначала даже не узнала его. Он сам её первый узнал, подошёл, так спокойно и весело с ней поздоровался и заговорил, ничуть не заикаясь.
– Прямо сказочный ты мне совет дала, Грунька, – сказал он и с такой силой пожал ей руку, что Грунька даже ойкнула...
Ойкнула как самая обыкновенная девочка. А может быть, запела тоненько, будто балалайка: "Ох, грунь-грунь-грунь..."
КАК ГРУНЬКА В КОСМОС ЛЕТАЛА
Она уже к этому времени совсем новую сказку хотела рассказать девчонкам, что поджидали её на лавочке. Как Грунька в космос летала. Подсела она к девчонкам и стала рассказывать, как она летала на ракете к звёздам.
Девчонки, конечно, всё время ахали и охали, то и дело перебивали Груньку всякими вопросами и переспрашивали её.
– А почему об этом в газетах ничего не писали? – спросила одна из девочек.
Грунька хотела уже ответить, но не успела. Из-за её спины мальчишеский голос с насмешкой произнёс:
– Потому что она всё врёт, никуда она не летала, поэтому и в газетах ничего не писали.
– А вот и летала, – повторила упрямо Грунька.
Она обернулась и увидела за своей спиной мальчишку, который не верил, что она летала к звёздам. С ним рядом стояло ещё несколько ребят. Грунька и не заметила, когда они подошли к скамейке.
– Ты это девчонкам заливай насчёт полёта, – повторил мальчишка, по-видимому, самый главный в компании. – Они чему хочешь поверят, а мы лучше тебя знаем, летала ты в космос или нет.
– Почему это вы лучше её знаете? – стали заступаться за Груньку девочки. – Да наша Грунька, если хотите знать, никогда не врёт.
– А вот и врёт! Мы – космонавты, – сказал самый главный мальчишка. – То есть будущие космонавты, – поправился он. – А пока на космонавтов учимся. И то ещё в космос не летали.
– Только ещё собираемся лететь! – поддержали теперь все мальчишки своего самого главного.
– Вы ещё только собираетесь, – упрямо повторила Грунька, – а я уже летала.
– А вдруг мы возьмём и проверим, как ты летала в космос, – сказал самый главный мальчишка.
– А как вы проверите? – заинтересовалась Грунька.
– Очень просто, – сказал главный мальчишка. – Есть тут одна ракета учебная, мы тебя – в ракету, а ракету – к звёздам, так и проверим.
– Проверяйте, – согласилась Грунька.
Конечно, Грунька не врала, она рассказывала девчонкам сказку о том, как она летала в космос. Но ведь и мальчишки, которые грозились её проверить, тоже выдумали что-то такое, похожее на сказку. А Груньку хлебом не корми, дай ей только поучаствовать в новой сказке. Поэтому она охотно и сразу согласилась.
Согласилась и не пожалела... Но об этом после.
Грунька, значит, согласилась, чтобы мальчишки её проверили.
– Только мы тебя с закрытыми глазами проверять будем, – сказал главный мальчишка. – Не забоишься?
– Не забоюсь, – сказала Грунька, хотя, честно говоря, сама немножко и забоялась. Ей ведь было совсем неизвестно, какие сказочные испытания ждут её впереди.
Мальчишки завязали Груньке глаза тёмной повязкой и куда-то повели.
Судя по всему, она с мальчишками сначала куда-то ехала на трамвае, потом на метро, потом на троллейбусе. Потом ещё немного прошли пешком. Потом остановились.
– Хочешь увидеть ракету, на которой полетишь в космос? – услышала Грунька голос главного мальчишки.
– Конечно, хочу.
Нет, Грунькина сказка по сравнению с мальчишкиным предложением была сущим пустяком, потому что когда Грунька открыла глаза, она увидела настоящую ракету. Ракета стояла на настоящей взлётной площадке. Вокруг ракеты суетились рабочие, и было видно по всему, что её готовят к взлёту.
Не успела Грунька ахнуть от восторга, как ей глаза снова завязали. Потом куда-то повели, поднялись на лифте, ввели в какую-то комнату и стали надевать на неё костюм космонавта.
Потом спустили опять на лифте, куда-то опять повели и снова стали поднимать на лифте.
– Это мы в кабину космонавта поднимаемся, – услышала она голос главного мальчишки.
Лифт загудел и остановился. Дверца открылась и захлопнулась.
– Лезь за мной в люк, – услышала Грунька снова голос главного мальчишки.
И она полезла в люк.
Затем её усадили в кресло космонавта. Главный мальчишка с ней попрощался и вылез из кабины. Люк захлопнулся.
И Грунька осталась в кабине космонавта одна.
Вообще-то было немного непривычно и поэтому страшновато.
Что она испытала при взлёте, она после рассказывала девчонкам:
– Ой, девочки, сначала я испытала ужасную тяжесть. Потом меня закрутило, закрутило, закрутило, как на карусели. Потом стало поднимать. А потом я поплыла, как рыба в воде. Поплыла, поплыла. Голова, конечно, кружится, в ушах звенит. А меня спрашивают: "Как самочувствие, звездолёт Грунька?" А я громко, на весь мир, отвечаю: "Самочувствие звездолёта Груньки отличное!" Тут и посадка уже началась. Вот когда в плотные слои атмосферы входила, тут было тяжело.
– А посадка? – спросили девочки.
– А посадка была мягкая. Как будто на пуховую подушку села...
– Слезай, приехали, – произнёс голос главного мальчишки. Мальчишка снял с Груньки шлем, развязал повязку.
Грунька огляделась по сторонам – находилась она в какой-то большой комнате.
– Где же моя кабина? – спросила Грунька. – Где я?
Главный мальчишка засмеялся и сказал:
– На съёмочной площадке. Здесь кино снимается о полёте мальчишек и девчонок в космос. Тут всё как настоящее. Мы тебя по-космонавтски проверяли.
– В космос ты, конечно, не летала, но испытание выдержала, – сказал кто-то из ребят.
– Нет, ребята, – не согласился главный мальчишка. – Раз она испытание выдержала, значит, она в космос к звёздам летала. Она же не знала, что она не летит в космос. А ты молодец, Грунька, что согласилась. Ты, наверно, и в самом деле всё можешь...
Вот так Грунька к звёздам не летала, а всё-таки летала.
Ну вот, дорогие ребята, Грунькин полёт закончился... А может быть, вовсе нет? Сказки-то продолжаются. Сказкам никогда не было, нет и не будет конца.
САМЫЙ ЖАДНЫЙ МАЛЬЧИК НА СВЕТЕ
Ну, может быть, это был не самый жадный мальчик на свете, может, это был самый жадный мальчик в городе, и даже не в городе, может, в городе были мальчики и пожадней его, а вот в доме, где жила Грунька, это уж точно был самый жадный парнишка, только об этом никто не знал и не догадывался. Впрочем, для того, чтобы что-нибудь узнать о человеке, ведь нужно время, а мальчик этот объявился во дворе недавно, он с папой и с мамой в новую квартиру переехал только неделю назад. А вообще-то, когда Грунька увидела этого мальчика, он ей понравился, симпатичный такой, голубоглазый и, главное, в руках веточку держит, и эту веточку симпатичный мальчик не гнул, и не ломал, и не размахивал ею в воздухе, а нёс бережно, будто он был не симпатичный мальчишка, а симпатичная девчонка. Грунька заинтересовалась, конечно, симпатичным мальчиком и, конечно, спросила, что это у него за веточка, которую он так заботливо держит в руках.
– Это лазящая веточка, – объяснил симпатичный мальчик.
Грунька посмотрела на зелёную веточку с уважением:
– Ах, это вьюнок.
Грунька очень любила цветы, все травы, все деревья и вообще все растения на свете, и ещё она любила тех, кто любил все цветы, все травы, все деревья и вообще все растения на свете.
А симпатичный мальчик засмеялся и покачал отрицательно головой.
– Сразу видно, что ты не юннатка, – сказал он Груньке.
– Почему это сразу видно? – обиделась Грунька.
– Потому что, – объяснил очень вежливо симпатичный мальчик, – не юннаты часто называют вьюнками растения, которые не обвиваются вокруг чего-нибудь, а взбираются наверх, не обвивая опоры. – И симпатичный мальчик очень складно рассказал Груньке, как такие вот веточки прицепляются, например, к стене дома разными прицепками и усиками. – Я про эту веточку знаю всё, – сказал мальчик с гордостью. – Я посажу её на балконе, и у нас будет самый зелёный балкон. – Он повертел веточку в руках и добавил: – Подумать только, в этой веточке прячется столько листьев и столько ещё веточек! Правда, это похоже на сказку?
Груньке очень понравились эти слова, она достала из кармана большое яблоко, разломила его, половинку протянула мальчику, а из своей половинки достала яблочное семечко и сказала:
– А в этом зёрнышке прячется яблоня с корнями, с ветками, с листьями и вот с такими яблоками. Как только они все тут умещаются?
И мальчик и Грунька смотрели то на обыкновенное семечко из яблока, то на веточку, как на какое-то необыкновенное чудо.
– Только не называй свою веточку лазящим растением, – посоветовала Грунька симпатичному мальчику, – а назови её лазунком, так будет красивее, правда?
– Правда, – согласился симпатичный мальчик. – Лазунок – это подходит.
И с этими словами он ушёл к себе, неся бережно в руках зелёную веточку, которую Грунька так опрометчиво назвала вьюнком.
Грунька после разговора с мальчиком тоже пошла домой. Она шла и представляла себе, как лазунок зазеленеет на балконе мальчика, а потом поднимется на балкон второго этажа, третьего, четвёртого и так до самой крыши их большого дома.
А затем прошло столько времени, сколько понадобилось, чтобы лазунок разросся на балконе симпатичного мальчика и дотянулся до соседнего, но дальше расти почему-то не стал... И здесь нам придётся вернуться к началу рассказа, ведь мы обещали познакомить вас с самым жадным мальчиком из Грунькиного дома. Им, как это ни огорчительно, оказался тот самый мальчик с лазунком. И вот как это выяснилось.
Когда лазунок так разросся, что дотянулся до балкона второго этажа и уже был готов по решётке балкона подняться выше, мальчику это не понравилось. Взяв ножницы, он влез на лестницу со словами: "Я не для чужих старался!.." – и остриг молодые побеги. За ночь лазунок снова подрос и стал карабкаться на балкон второго этажа, а жадный мальчик – теперь мы уже можем смело так его называть – взял и опять срезал свежие веточки. И здесь между жадным мальчиком и зелёными веточками лазунка началась настоящая война: веточки стали расти словно наперегонки, а жадный мальчик, вооружившись двумя парами ножниц, срезал ветки, приговаривая: "Чего это я буду для других стараться!.." Это всё и увидела Грунька, когда подошла к балкону жадного мальчика, который совсем недавно был таким симпатичным мальчиком.
– Не стыдно, – сказала Грунька, – я и не знала, что ты такой жадина!
Но мальчик её не слушал, он срезал вырастающие на месте среза веточки.
– Раз ты меня не слушаешь, – сказала Грунька жадине, – тогда меня послушаются цветы. Как вам не стыдно расти на балконе у такого жадины? спросила она, обращаясь к веткам лазунка.
И веточки её послушались: они стали на глазах уменьшаться, уменьшаться, пока не спрятались в земле...
Увидев, что веточки все до одной попрятались от жадного мальчика, Грунька повернулась и расстроенная ушла к себе домой...
С этого дня жадный мальчик не мог вырастить ни одного цветка. Как только первый росток пробивался из-под земли на свет и видел жадного мальчика, он тут же прятался под землю, и так было до тех пор, пока в один прекрасный день жадный мальчик не подошёл к Груньке и не сказал ей:
– Извини меня... я... я... больше никогда не буду жадничать...
Если бы вы видели, как обрадовалась Грунька! Жадный мальчик, то есть не жадный, а... раз он понял, что жадничать нехорошо, то мы уже не можем называть его жадным, тем более что, когда он извинялся, у него было такое симпатичное лицо, что мы смело можем опять называть его симпатичным мальчиком, а симпатичный мальчик тоже обрадовался сначала тому, что Грунька так была рада тому, что он понял, что быть жадным совсем плохо. А ещё больше он обрадовался, когда подошёл к своему балкону и увидел, что, пока он разговаривал с Грунькой, веточки лазунка доросли до девятого этажа и зелёным ковром покрыли всю стену дома.
ЧЕЛОВЕК-НЕВИДИМКА С КЛЮШКОЙ,
ИЛИ ШЕСТОЙ ИГРОК В ХОККЕЙНОЙ ПЯТЕРКЕ
Эту школьную хоккейную команду тренировала девочка, и звали её Грунька. Удивительно, не правда ли? А в этой истории всё удивительно, начиная с названия. Человек-невидимка да ещё с клюшкой... По сравнению с этим девочка и вдруг... хоккейный тренер – вполне правдоподобно, тем более что брат у неё был знаменитый хоккеист. И он иногда брал Груньку с собой на разбор игр. Сидит она в углу тихо-тихо. Взрослые хоккеисты шумно свои неудачи и удачи обсуждают, а Грунька слушает внимательно-превнимательно и, что ей пригодится, запоминает.
Так вот... Однажды и произошёл этот фантастический матч, который Грунькина команда не просто проиграла, а продула. Неуважительно, позорно и разгромно. И главное, проиграла-то не то чтобы очень уж сильной команде. Всё складывалось так, будто в команде противника был ещё какой-то игрок: невидимый. Казалось, он-то и забивал всё время шайбы, и силовую борьбу вёл непобедимо, и помогал выиграть шайбу у борта, и сногсшибательные приёмы чисто делал за двоих, и шайбу подправлял в верхний угол ворот или в нижний, да так ловко, что вратарь уже ничего не мог сделать!..
После проигрыша команда собралась в раздевалке и стала громко переживать свою неудачу.
Сначала, конечно, все набросились на вратаря и стали кричать, что он дырка от бублика, а не вратарь. Тогда вратарь стал нападать на все три пятёрки сразу и стал говорить им, что это не он дырка, а они ноль на хоккейной клюшке.
– И вообще, – добавил вратарь, – если бы вы так нападали на противника, как на меня, то мы бы их разгромили с сухим счётом.
Тогда три пятёрки все хором сказали вратарю, что ему хорошо бабочек ловить сачком, а не шайбу на льду.
После этого все ещё сильнее заспорили: нападающие стали нападать на защитников, а защитники сначала защищались, а потом стали нападать на нападающих. И поднялся такой шум, что уже вообще нельзя было разобрать, кто кого подвёл и кто в чём виноват.
Дождавшись, когда хоккеисты устанут спорить, Грунька сказала:
– Зря вы шумите, ребята, никто из вас не виноват в проигрыше!
– Как это никто?! – удивились хоккеисты, чувствуя, что кто-то из них всё-таки виноват, раз они продули важную встречу.
– Как же не проиграть, – прошептала таинственно Грунька, – если у наших соперников в каждой пятёрке играло по шесть игроков?
Наступила тишина.
– Как это шесть? – не поверил вратарь. – Судья бы заметил и фью-ю!
– Игроки-невидимки выступали за их команду, что ли? – удивились защитники.
– Вот именно, – сказала Грунька, – невидимки с клюшками.
– Чепуха! – сказал вратарь. – Это только в книжках для детей!
– Я и сама так думала, – согласилась Грунька, – до этого несчастного матча! А во время игры чувствую, что что-то тут не так, загадочно как-то мы проигрываем.
– Ну, откуда же они взялись у них? Из ателье проката вместе с инвентарём, что ли, достали?..
– Вот в том-то и дело, что невидимки возникли как бы из ничего, сказала Грунька. – Это я так сначала подумала, а потом думаю: "Из ничего невидимки не возникают. А вот из чего?.."
– А вот из чего? – переспросили её тихо защитники.
– А вот из чего... Я ведь, как вы знаете, ходила не только на наши тренировки, но и на тренировки наших соперников. И знаете, что я заметила за их первой пятёркой? Она тренировалась по графику: ели сколько положено... вместе отдыхали. Накануне матча легли спать в десять часов все, как один... А наше нападение? Костя пропустил тренировку. Коля объелся за обедом. Серёжа дурел за телевизором до полуночи. Юра вообще не явился. Петя ходил со знакомой девочкой в воскресенье на одну и ту же картину три раза. А Глеб, тут Грунька пропела:
Хоккеист наш Глеб вполне
Сам себя прославил,
Клюшкой бьёт по голове,
В нарушенье правил!
– Я, конечно, иногда... это сгоряча, – начал оправдываться Глеб. Когда промахиваюсь по шайбе... задеваю противника...
– Ну, вот пол-игры и остывал на скамье штрафников... Итак, получилось, что каждый наш игрок явился на матч с минусом, – продолжала Грунька. – А каждый игрок соперников с плюсом. Пусть с небольшим, ну, примерно, на одну пятую. И вот, если взять да сложить пять пятых человека, то получится целый, да не просто, а тренированный хоккеист. Вот этот невидимка с невидимкой-клюшкой и был у наших соперников в каждой пятёрке шестым игроком. Как же тут не продуться в пух и прах?!
Никто, даже из самых заядлых спорщиков, на такое Грунькино объяснение не мог найти ни одного возражения. Даже наоборот, все дружно поддержали её предположение.
– То-то, – сказал Глеб, чаще других сидевший на скамье штрафников, меня в центре площадки кто-то огрел клюшкой, и главное – рядом никого не было!.. Правда, я перед этим сам на пятачке отхлёстывался.
