Текст книги "Русская рулетка"

Автор книги: Валерий Ковалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Им надлежало в столице «вильной» Украины, привести к знаменателю очередного. С руководством вопрос был согласован, форма исполнения тоже.

Объект носил фамилию Гусятинский (кличка Гриша Северный). В прошлом старший лейтенант КГБ, в начале 90-х он уволился из системы, организовав в Москве банду, набрав соратников из спортсменов и бывших военных. Для начала окучивали торговые палатки, а затем, расширив сферу влияния, стали крышевать несколько московских рынков, ювелирных компаний и турфирм. Ну а после вошли в Ореховскую ОПГ и между лидерами начались распри. Главарь ореховских – Сильвестр, был подорван в собственном «мерседесе», а над Гусятинским стали сгущаться тучи. Не желая испытывать судьбу, он уехал в Киев, имея намерение там отсидеться.

Спустя полтора часа самолет стал снижаться, на табло зажглись таблички "No smoking". Рыбаков открыл глаза и зевнул, – уже прилетели?

– Похоже, – отозвался Орлов, подняв спинку кресла.

Лайнер, меж тем, зашел на посадку, коснулся шасси взлетной полосы и со свистом понесся по бетону. А когда остановился, к нему подкатил трап, пассажиров пригласили на выход.

Орлов, со спортивной сумкой на плече, спустился первым, Рыбаков, с удлиненным кейсом в руке, следом. На обоих вязаные шапочки без рисунка и темные «аляски»*. У входа в аэровокзал их встретил улыбающийся человек в дубленке, по фамилии Мартыненко.

– Рад видеть московских гостей, – поприветствовал Орлова.

– А я тебя. Это мой сотрудник, знакомься, (представил Рыбакова).

– Борис, – протянул тот руку.

– Виталий,– тряхнул ее киевлянин. – Это весь ваш багаж?

– Весь.

– Тогда идем за мною.

После чего, минуя таможенный контроль, провел обоих через «вип»* зал к выходу в город. Там все уселись в черную «Волгу», и она вырулила со стоянки. Оставив позади Борисполь, машина понеслась вперед, спустя полчаса въехала в столицу и остановилась у одной из гостиниц.

– Выходим, – выключил киевлянин двигатель.

– А снега у вас с гулькин нос,– взглянул по сторонам Орлов. – У нас много больше.

– Затэ мы гарно спиваем, – поднял тот вверх палец.

Номер на двоих был заранее забронирован, вскоре все трое, сняв верхнюю одежду, сидели в нем и беседовали. Мартыненко служил в СБУ Украины, где руководил подразделением по борьбе с коррупцией и организованной преступностью. Они с Орловым нередко пересекались по работе и иногда проводили совместные операции, на что имелось межведомственное соглашение.

Год назад, по ориентировке украинских коллег, ФСБ задержала и передала им лидера одной из Киевских ОПГ, некого «Рыбку», приехавшего в Москву для установления криминальных связей. А на этот раз, по запросу ФСБ, те вычислили Гусятинского в своей столице.

– Значит так, – закурил сигарету полковник. – Фигурант снимает квартиру на Подоле*, где живет вместе с девицей. Установил связи с нашими бандитами, ведет деловые переговоры. Далее сообщил режим дня и назвал ресторан, с ночным клубом, которые посещал «Гриша Северный».

– Будете его брать, или? – выдул вверх тонкую струйку дыма.

– Или, – ответил Орлов.

– Понял. Самое удобное место, квартира. Отлично просматривается с соседней высотки.

– А расстояние? – прогудел Рыбаков.

– Метров сто пятьдесят, двести. Ну что, пойдем, пообедаем? А в восемь вечера, я свожу вас на место.

Чуть позже они подкреплялись в гостиничном ресторане фирменным борщом с пампушками и котлетами по-киевски, хлопнув под них по паре рюмок «Немирова».

– Хорошая водка, – сказал Рыбаков.

– Потому как на меду и с перцем, у вас такой нету, – значительно изрек полковник. А хотите анекдот?

– Можно.

– Значит попадают два русских в украинскую компанию и гудят на полную катушку. И хохлы, поднимая стаканы, каждый раз говорят – ну, будьмо! Утром просыпаются, один русак спрашивает, – Вань, а кто такой Будьмо? Второй со стоном отвечает, – кто он такой, не знаю. Но пить за него больше не буду.

Анекдот понравился, все весело рассмеялись.

Затем Мартыненко уехал, а москвичи вернулись к себе в номер, где проспали до сумерек.

Ровно в назначенное время раздался стук в дверь, появился Мартыненко. Теперь одетый так же, как московские гости. Заперев номер, все трое спустились вниз, и, миновав холл, вышли из стеклянной двери. С темного неба сеялся мелкий снег, неярко горели фонари, проскрипели за угол соседнего дома, где стояла неприметная «семерка».

Уселись в салон, Мартыненко завел двигатель, тронулись и вскоре выехали на Крещатик. Автомобилей на нем было почти как в Москве на Тверской, катили в синих выхлопах, сплошным потоком. Вклинились, затем на третьем светофоре повернули влево и спустя десять минут были на месте.

Припарковались в темном переулке, за которым начинался жилой массив из новостроек. Одев прихваченные Мартыненко легкие оранжевые накидки с трафаретом «Киевлифт», вышли из машины.

– Он живет вон в той (показал полковник на одну), а мы пройдем, которая напротив.

Шагая друг за другом, направились по переходу через улицу к кирпичной высотке, вошли в подъезд со сломанным кодовым замком, а затем в один из лифтов, где он нажал кнопку. Первый, второй, третий… пятнадцатый, высветило табло, створки раздвинулись.

С лестничной площадки, куда выходили три квартиры, поднялись на технологический этаж, остановились перед крашеной охрой, металлической дверью. Вынув из кармана ключ, Мартыненко отпер замок, вошли в тускло освещенную лифтовую, а оттуда, по короткой лестнице, выбрались на крышу. Там гулял ледяной ветер. Сутулясь, прошли к фасадному парапету, присели у него на корточки.

– Четырнадцатый этаж, два крайних окна справа, – показал рукой Мартынено. -Сейчас, как видите, темные, еще не приехали. Штор нет, легкая кисея, при включенном свете возможно наблюдение.

– Ну, как тебе? – наклонился к Рыбакову Орлов.

– Бывало и хуже, – шмыгнул тот носом.

– Кстати, зря мерзнуть вам не придется, – продолжил украинский коллега. – Завтра с утра пущу за объектом наружку*, как только вернется в нору, дам знать.

Тем же путем спустились обратно, прошли к «шестерке», сев в еще не остывший салон, сняли накидки, закурили.

– Чем будете валить? – спросил Мартыненко.

– «Винторезом», – глубоко затянулся Орлов.

– Серьезный ствол, я бы тоже его выбрал.

Когда подъехали к гостинице, остановившись за углом, он передал Орлову ключи от автомобиля с лифтовой, а к ним накидки.

– Машину оставите у метро «Контрактова площа», мы его проезжали. Ну, ни пуха вам, ни пера (пожал москвичам руки). Хлопнула дверь, и Мартыненко исчез в пелене начавшейся метели.

Вернувшись в номер, оперативники разделись и, вымыв руки, отправились в кафе на ужин. Там, съев по порции оливье с лангетом, запили их горячим кофе, а после вернулись к себе. Как только вошли, на журнальном столике затрещал телефон.

– Да,– снял Рыбаков трубку.

– Хэлло, – пропел в ней томный девичий голос. – Не желают ли господа развлечься? Оральный секс, страпон и многое другое.

– Рад бы (вздохнул капитан). – Но у нас застарелый триппер.

– Хам! – обиделись на другом конце провода и отключились.

– Жрицы любви? – поинтересовался Орлов.

– Дополнительные услуги. Как во всех гостиницах.

На следующее утро они в стали в семь, приняв холодный душ, побрились, а затем, позавтракав в кафе на этаже и купив свежие газеты, вернулись к себе в номер. Там, включив телевизор, Рыбаков устроился перед ним в кресле, а Орлов прилег на диван, где стал просматривать прессу.

Спустя час в дверь постучали, он, встал и, пройдя в холл, повернул ключ – за порогом стояла горничная.

– Разрешите у вас убраться?

– Спасибо, у нас чисто.

– Извините, – проследовала горничная дальше по коридору.

Время тянулось как резина, телефон зазвонил без четверти шестнадцать.

– Объект на месте, – сказал далекий голос, когда Орлов приложил к уху трубку.

– Добро, – опустив ее на место, взглянул на напарника. Тот понятливо кивнул, начали собираться.

Через двадцать минут, они подъехали к нужному дому, вышли из машины и направились к подъезду. На плечах топорщились синие накидки, Рыбаков нес в руке кейс.

Как и в прошлый раз, им никто не встретился, вскоре оба были на крыше. Пригнувшись, скользнули к парапету, укрывшись за ним, осмотрелись. В высотке напротив светились десяток окон, в том числе на четырнадцатом этаже, два справа.

Пока Орлов, достав из кармана «аляски» небольшой бинокль, внимательно в них вглядывался, Рыбаков, открыв кейс, в несколько приемов собрал винтовку, установил на ней прицел и приник к окуляру.

– Движения не наблюдаю, командир, – сказал через минуту.

– Я тоже. Ждем, не расслабляйся.

Когда оба изрядно продрогли, за окном, что левее, мелькнула тень, а затем у второго возник силуэт мужчины.

– Он, – шевельнул губами Орлов.

– Работаю,– прошелестело в ответ, и будто сломалась ветка.

Объект, взмахнув руками, исчез, на стене за ним, растекалась клякса.

– Что и требовалось доказать, – сунул в карман бинокль полковник. – Уходим.

Спустя несколько минут оба вышли из подъезда, в руках у них ничего не было.

В девять утра следующего дня, Орлов докладывал курирующему заместителю результаты. Тот слушал, не перебивая, а когда офицер закончил, кивнул, – хорошая работа. Закрывайте разработку и завтра мне на утверждение.

Оставив генеральский кабинет, Орлов спустился в свой, отпер стальную дверцу сейфа и, достав оттуда пухлый том, отстучал на машинке нужные бумаги.

Глава 6. Однокашники

Понедельник выдался тяжелым. Как в той пословице.

До обеда оперативка у начальства, затем вербовка в Лефортовском СИЗО задержанного «братка», после – встреча с двумя агентами в разных концах Москвы, а за этим другие дела. Таких, к сожалению, не убывало. Когда в девять вечера, выжатый как лимон, Орлов собирался домой, на столе затрещал городской телефон.

– Да, – снял он трубку.

– Леша, привет, это Увалов,– возник в ней хрипловатый голос.

– Привет, Толя, рад слышать.

Увалов был однокашником Орлова и выпускался тремя годами раньше. Одно время оба служили вместе в Афганистане, потом встретились в Москве, где тот был старшим опером в Московском УКГБ, откуда с развалом Союза, как многие, ушел в отставку. Далее ударился в политику, посещая различные партийные тусовки, а заодно занялся бизнесом. Они периодически встречались в кругу прочих однокашников, по давней существовавшей в ЧК традиции.

В короткой беседе Увалов рассказал, что на него «наехали» люди Джуны, и он нуждается в помощи.

– Если можешь, приезжай, мне больше не к кому обратиться, – сказал в завершение приятель.

– А Саня с Жорой? – поинтересовался Орлов. – У них плечи много шире. (Названные были генералами – один служил на Лубянке, второй в президентской охране).

– Я им звонил, оба «ушли на крыло». Себе дороже.

– Хорошо, жди, скоро буду, – опустил Орлов трубку на рычаг.

– Твою мать (забарабанил пальцами по столу). Этого мне только не хватало.

Джуна Давиташвили были известной целительницей, астрологом и экстрасенсом, услугами которой пользовался Кремль, и весьма влиятельная дама.

Потом он снова потянулся к телефону и завертел диск.

– Филатов слушает, – ответили после длинных гудков на другом конце провода.

– Здорово, Валер, Орлов.

– Привет. Ты куда исчез? Звонил на днях, сказали в командировке.

– Отлучался ненадолго в одно место, слушай, тут такое дело. И далее передал разговор с Уваловым.

– М-да, – хмыкнул в трубку абонент. – Нашел с кем связываться.

– Давай проскочим к нему вместе, – предложил Орлов. – Очень уж у Толи голос похоронный.

– Транспорт есть?

– Я на своей машине.

Спустя пятнадцать минут, его белая «шестерка» катила по загазованной Тверской, в сплошном потоке автомобилей. На переднем сидении, рядом с Орловым, сидел худощавый смуглый человек в кожаном пальто, по фамилии Филатов. Он тоже был однокашником Алексея и его близким другом, но после нескольких лет службы был переведен в Генеральную прокуратуру. Являясь старшим прокурором одного из отделов, Филатов занимался борьбой с экономической преступностью и курировал центральный аппарат ФСНП* России.

В районе Нового Арбата автомобиль свернул налево, в один из переулков, зажатый между высотными домами и встал у прошлого века, шестиэтажного особняка с вычурными эркерами*. Наступила оттепель, с крыш капало, небо было низким и туманным.

Орлов выключил фары, оба вышли из машины и проследовали в крайний подъезд. По широкому пролету чугунной лестницы, поднялись на гранитную площадку второго этажа, куда выходили две высоких, обитых дерматином, двери.

Филатов нажал медную кнопку звонка на правой, внутри несколько раз звякнуло.

Через минуту одна створка отворилась, – за ней в махровом халате и шлепанцах, горбился Увалов.

– Проходите, ребята, – сказал он больным голосом и пошаркал в глубину квартиры. Сняв в прихожей верхнюю одежду, гости уселись в кресла, а хозяин, кривясь, прилег на тахту, рассказав следующее.

Джуна была одной из его приятельниц и жила в соседнем подъезде, имея там обширные апартаменты.

Вечером, когда отставник вернулся домой с очередной партийной встречи, по телефону пригласила его в гости. Мол, познакомлю с интересными людьми.

Ими оказались несколько атаманов с Дона (казачество входило в моду) заехавших выразить «Ассирийской царице» свое почтение. Стол ломился от цимлянского, и всяческих закусок, провозглашая очередной тост, сыны степей дружно орали, – любо!

Затем хозяйка на время отлучилась, а между гостями возник конфликт. Пришедший отказался пить за Ельцина, поскольку был непримиримый коммунист, старший из атаманов сгреб его за грудки, и завязалась драка. На шум поспешил охранник Джуны и, не разобравшись в обстановке, вырубил Увалова несколькими ударами.

– Очнулся я уже на улице, – продолжил Анатолий, – встал, кое – как добрел до своего подъезда, поднялся в квартиру и вызвал скорую. Фельдшер установил переломы двух ребер и предложил госпитализацию, я отказался. Бывало и хуже. Тот сделал укол, отметку в журнале и уехал, после чего я позвонил в милицию, она тут рядом.

Приехали капитан с сержантом, стали разбираться. Но когда узнали, что все случилось в квартире Джуны, заявление принять отказались. Мол, это бытовая ссора, сами разбирайтесь, в крайнем случае, обращайтесь в суд.

Когда же я стал настаивать, капитан сказал, – сбавь обороты папаша.. А то посадим в обезьянник. Это же беспредел, ребята, – тяжело закашлялся Увалов.

Орлов налил и протянул ему стакан воды из стоявшей рядом на тумбочке бутылки, Увалов, выпив, вернул и промокнул лоб влажным полотенцем.

Филатов с минуту молчал, принимая решение, а затем спросил, – где у тебя телефон, Толя?

– На кухне, на подоконнике.

Тот встал с кресла и вышел, прикрыв за собой дверь. Через несколько минут вернулся, снова сел – щас приедут.

Вскоре действительно нарисовались двое – заместитель начальника УВД Москвы – полковник, а с ним бледный майор, начальник отделения на Арбате. Они извинились за действия своих сотрудников, после чего майор лично принял заявление. Когда уехали, Филатов наклонился к Увалову, – может, Толя, мы все-таки мы отправим тебя в больницу?

– Нет, мне уже лучше, – бледно улыбнулся тот. – Спасибо, ребята, вы настоящие друзья.

– Обойдемся без высоких фраз, – хмыкнул Орлов.

– И поменьше общайся с политиками и астрологами, – добавил Филатов. Кстати, а где твои? Ни жены, ни сына?

– Жена на симпозиуме в Польше, а Олег на спортивных сборах.

Распрощавшись, оба покинули квартиру, спустились вниз по лестнице и вышли из подъезда. На дворе стояла ночь, фонари горели ярче, со стороны театра Вахтангова, доносилась песня

Ах, Арбат, мой Арбат, ты – моё призвание,

Ты – и радость моя, и моя беда…

под гитарные переборы, грустил уличный бард.

Глава 7. Ночное приключение

– Добрось меня до метро, – сказал Филатов, когда они сели в автомобиль, и Орлов завел двигатель.

– Сам довезу, – тронулся тот с места.

Вскоре они влились в изрядно поредевшую череду машин, кативших по мокрому асфальту, он прибавил скорость. За окнами поплыли высотные дома, сияние неоновых реклам и мигавшие глаза светофоров. Оба молчали, каждый думая о своем, подполковник изредка поглядывал в зеркало заднего вида. Когда оставив позади центр, выехали на Полянку, он взглянул туда очередной раз и сказал, – за нами хвост, Валера.

– Ты думаешь? – обернулся назад приятель.

– Уверен. Черный «Джип». Пристроился еще на Арбате и теперь следует, как привязанный.

– Это, наверное, пасут меня,– зевнул Филатов.

– Почему так мыслишь?

– К тому есть причины. Месяц назад, Генеральному пришло поручение из Администрации, за подписью Президента. Организовать проверку законности смены владельцев предприятий алюминиевой отрасли, и принять меры к возвращению их государству.

– Это тех, что в Сибири? Где отстреливают директоров?

– Ну да. Проверку поручили нашему управлению, меня назначили бригадиром, а в помощь дали оперативников из налоговой полиции и МВД. Стали работать и установили, за всем этим стоит британская компания «Транс Ворд Групп», имеющая представительство в Москве и ряд филиалов в России. Провели там обыски, в ходе которых изъяли документы, свидетельствующие о незаконности их деятельности. И тут начались странные вещи. Мой служебный телефон оказался на контроле*, а за собой я засек наружку.

– Ни хрена себе, – хмыкнул Орлов. И что начальство?

– Сказало, не обращай внимания, занимайся дальше. Они же чистые юристы, в оперативной работе ни в зуб ногой. Так что копаю дальше.

Они снова замолчали, под колесами гудел асфальт.

На очередном светофоре (зажегся красный) подполковник встал, внедорожник темнел через две машины сзади, а затем, выжав сцепление, резко рванул вперед.

– Что и следовало доказать, – сказал, быстро набирая скорость.

В Северное Чертаново, где жил Филатов, они въехали спустя полчаса, остановившись во дворе одной из высоток.

– Ну что, до следующей встречи? – обернулся к приятелю Орлов.

– Зачем откладывать? – улыбнулся тот. – Оставайся у меня, переночуешь, а утром вместе двинем на службу. Тем более я сейчас тоже холостяк, жена с дочкой у родителей в Ростове.

– А как у тебя насчет пожрать? – чуть подумал Орлов. – С обеда маковой росинки во рту не было.

– Найдем. Двигай за мной, без вопросов.

Оба вышли из машины (та мигнула фарами) и, миновав двор, исчезли в среднем подъезде. Тихо жужжа, один из лифтов поднял их на шестой этаж, на площадку которого выходили четыре двери. Достав ключи, Филатов отпер крайнюю справа, войдя первым, щелкнул выключателем. Квартира у него была двухкомнатная «распашонка», обставленная типовой мебелью, окна выходили во двор.

Пока Орлов, сняв дубленку и наплечную кобуру с пистолетом, фыркая, умывался в ванной, приятель, возился на кухне.

– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! – донеслось оттуда, когда утирался махровым полотенцем.

Вскоре, хлопнув по рюмке водки и закусив маринованными грибками, оба с аппетитом уплетали политые сметаной пельмени. Когда налили по второй, во дворе закрякала сигнализация.

– Это кажется, моя, – встав из-за стола, подошел к окну Орлов, Филатов, сделал то же самое. В рассеянном свете фонарей, рядом с белой «шестеркой», стоял уже знакомый им «джип», а рядом два бритоголовых амбала*.

– Получается, они знают твой адрес, – хмыкнул полковник. Нужно выйти и разобраться (направился в прихожую).

– А вот этого не надо, – остановил его хозяин. – Поступим проще. И, сняв трубку стоящего на полке телефона, набрал номер.

– Рома, привет, это Филатов. Направь к моему дому ОМОН. Во дворе, рядом с белой «шестеркой», стоит черный «джип». Всех, кто в нем, задержать и к вам. Я скоро буду.

Положив трубку, обернулся к приятелю.– Щас, их повяжут и доставят в отдел, он тут рядом. Затем, погасил свет, и оба стали глядеть в окно. Бритоголовые не успокоились. Один снова пнул «шестерку» ногой, та заголосила, а второй, помочился на колесо.

Ждать долго не пришлось. Вскоре со стороны параллельно идущей, темной улицы, во двор въехал микроавтобус, подвернул к «джипу», оттуда высыпала шестерка автоматчиков в темном камуфляже

– Лежать! – донеслось снаружи, и амбалы повалились под градом ударов. Из внедорожника вытащили еще одного, затолкали всех в «Газель» и та, развернувшись, скрылась во мраке.

– Неплохо, неплохо,– оценил Орлов. – Серьезные ребята.

– А теперь можно и разбираться, – направился в прихожую Филатов. – Жаль, отморозки, поужинать не дали.

Райотдел милиции, куда они приехали, находился в километре от дома, за замерзшим озером, рядом с Битцевским парком, в трехэтажном, отдельно стоящем здании. Предъявив сидевшему за стеклом дежурному удостоверения, поднялись на второй этаж, к начальнику.

Он оказался молодым подтянутым майором, встретил обоих радушно.

– Ты, Рома, наверное, и ночуешь на службе, – представив Орлова, пожал ему руку Филатов.

– Случается – кивнул майор, когда оба уселись за приставной стол. – У нас же все время усиление*.

– Так, а что с задержанными?

– Бандиты оказались, Валерий Иванович, – у одного при обыске нашли ствол, остальные с кастетами. И вот еще, ваше фото, – протянул, достав из папки.

– Точно мое, – взял его в руки Филатов. На снимке он был зафиксирован, выходящим из метро.

– У кого изъято? (повертев, сунул в карман).

– У того, что имел ствол. По документам он Юрий Быков, прописан и живет в Балашихе. Сейчас в допросной.

– Ну что же, в таком случае проводи нас, пообщаемся.

Выйдя из кабинета, они прошли длинным коридором, с рядом филенчатых дверей (за одной стучала машинка), спустились этажом ниже и, миновав дежурного, прошли в допросную. Это была мрачная, без окон комната, под потолком которой тускло светил плафон.

Там, в наручниках, под охраной двух оперативников, сидел на привинченном к полу стуле, один из бритоголовых. Был он изрядно помят и с подбитым глазом.

– Оставьте нас пока ребята, – сказал начальник, опера вышли, прикрыв глухую дверь.

– Ну, здравствуй Быков, – уселся за стол Филатов, остальные расположились на скамейке у стены.

– Здоровее видел, – пробурчал задержанный.

– Расскажи, откуда у тебя эта фотография, и для чего вы следили за нашей машиной (показал снимок).

– Да пошел ты,– харкнул задержанный на пол.

Начальник ГОВД не спеша встал, сделал к нему пару шагов и врезал кулаком в ухо. Браток, хрюкнув, рухнул на бетонный пол. Уцепил за ворот, снова усадил, наклонился.

– Ты с кем так говоришь, мразь? Перед тобой работник Генпрокуратуры. А вы хотели его завалить. Тут пожизненным пахнет!

– Какой еще работник?! Какое завалить?! выпучил малый глаза. – Нам сказали, это коммерс. Только попугать.

– Кто сказал! Быстро! – подался вперед Филатов.

– Альфонс, – пробурчал задержанный. – У него точка на Ленинградке.

– Что за точка?

– Типа ночной салон, с игровыми автоматами и проститутками. Зовется «Пальмира».

– Ну и?

– Заехали мы вчера туда, покувыркаться, а Альфонс и говорит, хотите по легкому срубить штуку баксов? Можно, отвечаем. Чего делать? Ну, он дает эту самую фотку, мол, запасти* коммерса и попугать в темном месте. Он вроде ему сильно задолжал и не платит.

– А ты понятливый, – похлопал майор по бритой голове. – Ладно, не будем вам лепить эту статью. Ответите только за оружие.

– Как скажешь, начальник, – осклабился бандит. – Уже легче.

– Ну что, Роман Степанович? – встал из-за стола Филатов. – В принципе все ясно. Работайте с ними дальше.

Все оставили допросную, а туда вошли опера, стоявшие в коридоре. Когда поднялись в кабинет начальника, тот поинтересовался. – Так что им вменять, покушение на убийство?

– Только незаконное ношение оружия. Остальное доказать сложно.

– И вот еще, майор, – взглянул на начальника Орлов. – Своих ребят в «Пальмиру не направляй. Заказчиком займется моя контора.

– Понял, – кивнул начальник. Гости крепко пожали ему руки, и вышли из кабинета. Вскоре они снова сидели в квартире Филатова, завершая ужин.

– А начальник вашего райотдела молодец, – утер салфеткой губы Орлов. – Быстро запрягает и быстро ездит.

– Это да, – согласился Филатов. – Знаю его еще старшим лейтенантом. Слушай, а может тебе не стоит ввязываться?

– Стоит. Иначе тебя так просто не оставят. Будут результаты, дам знать.

– Ну, хорошо,– согласился Филатов и, убрав со стола, отправились спать. Утром встали под звуки метронома из радиоточки. Приняв холодный душ в ванной, побрились, выпили по чашке крепкого кофе с бутербродами и отправились на службу.

Глава 8. Не все коту масленица

Прошла неделя. На столицу опускались сумерки.

По Ленинградскому проспекту, опушенному заиндевелыми деревьями и с дворниками на тротуарах, убиравшими снег, в крайнем правом ряду уверенно рассекал морозный воздух серебристый «бентли». За его рулем вальяжно сидел средних лет человек, в расстегнутой куртке на меху и попыхивал сигарой.

Он был майором английской разведки МИ-6, по фамилии Остин Келли. Уже третий год Келли работал под прикрытием в Московском филиале «Транс-Ворд-Групп, занимавшейся «отжимом» российских алюминиевых предприятий Сибири и Урала в пользу Туманного Альбиона*. Являясь одним из топ-менеджеров компании, организовывал через посредников подкуп нужных чиновников в правительстве, а также заказные убийства несговорчивых собственников и директоров.

Эту страну немного знал, поскольку уже работал здесь в начале восьмидесятых, помощником военного атташе. Но тогда было совсем иное время, она была второй в мире супердержавой, именуемой Советский Союз, с мощной экономикой, армией и КГБ, что, спустя девять месяцев, Келли ощутил на своей шкуре. При одной из тайниковой операции* его задержали с поличным и неизбежно бы посадили. Спас дипломатический иммунитет.

Теперь же все было иначе. Подтачиваемая снаружи и изнутри, коммунистическая империя развалилась, а возникшая на ее месте федерация, была слабой и сговорчивой.

Ее вечно пьяный Президент – друг Клинтона и почитатель Маргрет Тэтчер, любил мочиться в загранпоездках на колеса своего авиалайнера, ходить по Вашингтону в трусах и дирижировать зарубежными оркестрами. Экономика была в разрухе, армия сокращалась, правоохранительные структуры влачили жалкое существование. Но оставались самые богатые в мире природные ресурсы, от которых Англия желала урвать вою часть.

Келли ехал на встречу с содержателем ночного клуба, принадлежавшего измайловской ОПГ. Та давно сотрудничали с «Транс – Ворд – Групп», выполняя за вознаграждение криминальные заказы. Вот и теперь, содержатель, по кличке Альфонс, должен был сообщить о ходе исполнении очередного.

Требовалось устранить не в меру рьяного прокурора, осуществившего обыски в центральном офисе компании и изъявшего весьма важные документы, а заодно развлечься. Келли любил русских женщин, выгодно отличавшихся от англичанок красотой и сексуальностью.

У стадиона «Динамо» он повернул направо, миновал Военно-воздушную академию Жуковского и вскоре припарковал авто на стоянке у одного из зданий. Это был прошлого века двухэтажный особняк, с мигающей вывеской «Ночной клуб Пальмира» на вычурном фасаде.

Выйдя из машины, англичанин захлопнул дверь, нажал кнопку на брелоке с ключом (та мигнула фарами) и направился к ярко освещенной двери.

За ней стоял борцовского вида швейцар с крепким загривком, Келли сунул ему в руки банкноту и, не снимая куртки, прошел, минуя раздевалку, в обширный зал с игровыми автоматами, у которых роились желавшие попытать счастья. Затем во второй, с барной в полумраке стойкой, светомузыкой, волнами табачного дыма и вихлявшимися парами, а оттуда, что-то сказав охраннику, поднялся на второй этаж.

Там, в стильно обставленном кабинете, за полированным столом, его уже ждал Альфонс. Это был человек без возраста, ему можно было дать как тридцать, так и пятьдесят лет, с лысой, как бильярдный шар головой и скользким взглядом.

– Виски, джин, коньяк? – осклабил золотые коронки при виде гостя.

– Коньяк, – не снимая куртки, по хозяйски уселся в одно из кресел майор.

Альфонс щелкнул клавишей пульта сбоку, дверь открылась, и вошел официант, поставив перед ним поднос с бутылкой «Мартеля» и хрустальной рюмкой. Вынув пробку, наполнил ее, бесшумно удалился.

– Как мое поручение? – поболтав, высосал рюмку гость и налил еще.

– Этого человека больше нет, – бесцветно сказал Альфонс.

– Поясните.

– Он отправился в иной мир.

– Хорошо, – кивнул Кейли, вынул из кармана бумажник и, отсчитав десяток купюр, передал собеседнику. Доказательств не требовал, «измайловские» всегда делали свою работу без осечек.

– А теперь мне нужна хорошая герл, – забросил ногу на ногу.

– Есть такая, – снова обернулся к пульту Альфонс, через несколько минут в кабинете появилась девушка в вечернем платье, лет двадцати, похожая на голливудскую актрису Шарон Стоун.

Скользнув по ней похотливым взглядом, англичанин кивнул, – ол райт. Несколько позже он предавался с «Шарон» любовным утехам, в шикарном, оформленном в стиле ампир, номере и остался весьма довольным.

– Это тебе, – сунул на прощание зеленую купюру в десять долларов. Герл сделала книксен* и, выходя, прошептала, – козел драный.

Приняв душ, Келли оделся, спустился вниз, и тем же путем вышел из клуба. На дворе была ночь, в небе висела желтая луна, со стороны Петровского парка наносило запах хвои. Усевшись в остывший автомобиль, запустил двигатель на прогрев и включил магнитолу

Атас, веселей рабочий класс,

Атас, танцуйте мальчики, любите девочек,

Атас, пускай запомнят нынче нас,

Малина ягода, атас!

завопила известная рок-группа и в следующий миг Келли получил сокрушительный удар по затылку. Из глаз посыпались искры, все померкло.

Очнулся в мрачном бетонном помещении, сидящим на стуле, с наручниками на запястьях. Его тускло освещал на низком потолке единственный, забранный ржавой сеткой плафон, по углам был мрак.

– Ну, вот и встретились, – выступил оттуда человек с капюшоном на голове. – Ты зачем заказал нашего друга?

– Какого друга? Я не заказывал, – покрылся майор холодным потом.

– Не темни, нам все известно.

– Я иностранный гражданин, это какое-то недоразумение! – повысил голос до визга Келли.

– Говори, иначе убьем, – щелкнул зажигалкой человек, прикуривая, сигарету. Язычок пламени высветил упрямый подбородок и крутые скулы. В углу шевельнулись тени.

Келли понял, что убьют, русские всегда делают, если обещают. И впервые пожалел, что вернулся сюда. Варварская страна, варварские нравы. После чего рассказал все, в том числе о службе в разведке. Незнакомец стал задавать вопросы, касающиеся деятельности «Транс-Ворд-Групп», разговор длился примерно час. Закончив, Келли попросил его отпустить, гарантируя вознаграждение.

– Хорошо – последовал ответ. – Денег не надо, мы тебя отпустим.

Из темноты возникли еще двое, сняв с майора наручники, и заклеив скотчем рот, взяли подмышки. В ней раздался скрип, подвели к открывшейся плите двери с клинкетным запором*, у которой стоял еще один.