Текст книги "Белая стрела"

Автор книги: Валерий Ковалев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 7. Ночное приключение

– Добрось меня до метро, – сказал Филатов, когда они сели в автомобиль, и Орлов завел двигатель.

– Сам довезу, – тронулся тот с места.

Вскоре они влились в изрядно поредевшую череду машин, кативших по мокрому асфальту, и он прибавил скорость. За окнами поплыли высотные дома, сияние неоновых реклам и мигавшие глаза светофоров. Оба молчали, каждый думая о своем, подполковник изредка поглядывал в зеркало заднего вида. Когда, оставив позади центр, выехали на Полянку, он взглянул туда очередной раз и сказал:

– За нами хвост, Валера.

– Ты думаешь? – обернулся назад приятель.

– Уверен. Черный джип. Пристроился еще на Арбате и теперь следует как привязанный.

– Это, наверное, пасут меня, – зевнул Филатов.

– Почему так мыслишь?

– Тому есть причины. Месяц назад Генеральному пришло поручение из Администрации за подписью президента. «Организовать проверку законности смены владельцев предприятий алюминиевой отрасли и принять меры к возвращению их государству».

– Это тех, что в Сибири? Где отстреливают директоров?

– Ну да. Проверку поручили нашему управлению, меня назначили бригадиром, а в помощь дали оперативников из налоговой полиции и МВД. Стали работать и установили: за всем этим стоит британская компания «Транс Уорлд Групп», имеющая представительство в Москве и филиалы в России. Провели там обыски, в ходе которых изъяли документы, свидетельствующие о незаконности их деятельности. И тут начались странные вещи. Мой служебный телефон оказался на контроле, а за собой я засек наружку.

– Ни хрена себе, – хмыкнул Орлов. – И что начальство?

– Сказало, не обращай внимания, занимайся дальше. Они же чистые юристы, в оперативной работе ни в зуб ногой. Так что копаю дальше.

Они снова замолчали, под колесами гудел асфальт.

На очередном светофоре, когда зажегся красный, полковник встал (внедорожник темнел через две машины сзади), а затем, выжав сцепление, резко рванул вперед.

– Что и следовало доказать.

В Северное Чертаново, где жил Филатов, они въехали спустя полчаса, остановились во дворе одной из высоток.

– Ну что, до следующей встречи? – обернулся к приятелю Орлов.

– Зачем откладывать? – улыбнулся тот. – Оставайся у меня, переночуешь, а утром вместе двинем на службу. Тем более я сейчас тоже холостяк, жена с дочкой у родителей в Ростове.

– А как у тебя насчет пожрать? – чуть подумал Орлов. – С обеда маковой росинки во рту не было.

– Найдем. Двигай за мной, без вопросов.

Оба вышли из машины (та мигнула фарами) и, миновав двор, исчезли в среднем подъезде. Тихо жужжа, один из лифтов поднял их на шестой этаж, на площадку которого выходили четыре двери. Достав ключи, Филатов отпер крайнюю справа, вошел первым и щелкнул выключателем. Квартира у него была двухкомнатная «распашонка», обставленная типовой мебелью, окна выходили во двор.

Пока Орлов, сняв дубленку и наплечную кобуру с пистолетом, фыркая, умывался в ванной, приятель возился на кухне.

– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! – донеслось оттуда, когда утирался махровым полотенцем.

Вскоре, хлопнув по рюмке водки и закусив маринованными грибками, оба с аппетитом уплетали политые сметаной пельмени. Когда налили по второй, во дворе закрякала сигнализация.

– Это, кажется, моя, – встав из-за стола, подошел к окну Орлов, Филатов сделал то же самое. В рассеянном свете фонарей рядом с белой «шестеркой» стоял уже знакомый им джип, а рядом два бритоголовых амбала.

– Получается, они знают твой адрес, – хмыкнул полковник. – Нужно выйти и разобраться, – направился в прихожую.

– А вот этого не надо, – остановил его хозяин. – Поступим проще. – И, сняв трубку стоящего на полке телефона, набрал номер.

– Рома, привет, это Филатов. Направь к моему дому ОМОН. Во дворе, рядом с белой «шестеркой», стоит черный джип. Всех, кто в нем, задержать и к вам. Я скоро буду.

Положив трубку, обернулся к приятелю:

– Щас их повяжут и доставят в отдел, он тут рядом.

Затем погасил свет, и оба стали глядеть в окно. Бритоголовые не успокоились. Один снова пнул «шестерку» ногой, та заголосила, а второй помочился на колесо.

Ждать долго не пришлось. Вскоре со стороны параллельно идущей темной улицы во двор въехал микроавтобус, подвернул к джипу, оттуда высыпала шестерка автоматчиков в темном камуфляже.

– Лежать! – донеслось снаружи, и амбалы повалились под градом ударов. Из внедорожника вытащили еще одного, затолкали всех в «газель», и та, развернувшись, скрылась во мраке.

– Неплохо, неплохо, – оценил Орлов. – Серьезные ребята.

– А теперь можно и разбираться, – направился в прихожую Филатов. – Жаль, отморозки поужинать не дали.

Райотдел милиции, куда они приехали, находился в километре от дома, за замерзшим озером, рядом с Битцевским парком, в трехэтажном, отдельно стоящем здании. Предъявили сидевшему за стеклом дежурному удостоверения и поднялись на второй этаж, к начальнику.

Он оказался молодым подтянутым майором, встретил обоих радушно.

– Ты, Рома, наверное, и ночуешь на службе, – представив Орлова, пожал ему руку Филатов.

– Случается, – кивнул майор, когда оба уселись за приставной стол. – У нас же все время усиление.

– Так, а что с задержанными?

– Бандиты оказались, Валерий Иванович. У одного при обыске нашли ствол, остальные с кастетами. И вот еще, ваше фото, – протянул, достав из папки.

– Точно мое, – взял его в руки Филатов. На снимке он был зафиксирован выходящим из метро.

– У кого изъято? – повертев, сунул в карман.

– У того, что имел ствол. По документам он Юрий Быков, прописан и живет в Балашихе. Сейчас в допросной.

– Ну что же, в таком случае проводи нас, пообщаемся.

Выйдя из кабинета, они прошли длинным коридором с рядом филенчатых дверей (за одной стучала машинка), спустились этажом ниже и, миновав дежурного, прошли в допросную. Это была мрачная, без окон комната, под потолком которой тускло светил плафон.

Там в наручниках, под охраной двух оперативников, сидел на привинченном к полу стуле один из бритоголовых. Был он изрядно помят и с подбитым глазом.

– Оставьте нас пока, ребята, – попросил начальник. Опера вышли, прикрыв глухую дверь.

– Ну, здравствуй, Быков, – уселся за стол Филатов, остальные расположились на скамейке у стены.

– Здоровее видел, – пробурчал задержанный.

– Расскажи, откуда у тебя эта фотография и для чего вы следили за нашей машиной, – показал снимок.

– Да пошел ты, – харкнул задержанный на пол.

Начальник ГОВД не спеша встал, сделал к нему пару шагов и врезал кулаком в ухо. Браток, хрюкнув, рухнул на бетонный пол. Уцепил за ворот, снова усадил, наклонился.

– Ты с кем так говоришь, мразь? Перед тобой работник Генпрокуратуры. А вы хотели его завалить. Тут пожизненным пахнет!

– Какой еще работник?! Какое завалить?! – выпучил малый глаза. – Нам сказали, это коммерс. Только попугать.

– Кто сказал! Быстро! – подался вперед Филатов.

– Альфонс, – пробурчал задержанный. – У него точка на Ленинградке.

– Что за точка?

– Типа ночной салон, с игровыми автоматами и проститутками. Зовется «Пальмира».

– Ну и?

– Заехали мы вчера туда покувыркаться, а Альфонс и говорит: «Хотите по-легкому срубить штуку баксов?» – «Можно, – отвечаем. – «Чего делать?» Ну, он дает эту самую фотку, мол, запасти коммерса и попугать в темном месте. Он вроде ему сильно задолжал и не платит.

– А ты понятливый, – похлопал майор задержанного по бритой голове. – Ладно, не будем вам лепить эту статью. Ответите только за оружие.

– Как скажешь, начальник, – осклабился бандит. – Уже легче.

– Ну что, Роман Степанович? – встал из-за стола Филатов. – В принципе, все ясно. Работайте с ними дальше.

Все оставили допросную, а туда вошли опера, стоявшие в коридоре. Когда поднялись в кабинет начальника, тот поинтересовался:

– Так что им вменять, покушение на убийство?

– Только незаконное ношение оружия. Остальное доказать сложно.

– И вот еще, майор, – взглянул на начальника Орлов. – Своих ребят в «Пальмиру» не направляй. Заказчиком займется моя контора.

– Понял, – кивнул начальник. Гости крепко пожали ему руки и вышли из кабинета. Вскоре они снова сидели в квартире Филатова, завершая ужин.

– А начальник вашего райотдела молодец, – утер салфеткой губы Орлов. – Быстро запрягает и быстро ездит.

– Это да, – согласился Филатов. – Знал его еще старшим лейтенантом. Слушай, а может, тебе не стоит ввязываться?

– Стоит. Иначе тебя так просто не оставят. Будут результаты – дам знать.

– Ну, хорошо, – согласился Филатов. Убрав со стола, отправились спать. Утром встали под звуки метронома из радиоточки. Приняв холодный душ в ванной, побрились, выпили по чашке крепкого кофе с бутербродами и отправились на службу.

Глава 8. Не все коту масленица

Прошла неделя. На столицу опускались сумерки.

По Ленинградскому проспекту, опушенному заиндевелыми деревьями, с дворниками на тротуарах, убиравшими снег, в крайнем правом ряду уверенно рассекал морозный воздух серебристый «Бентли». За его рулем вальяжно сидел средних лет человек в расстегнутой куртке на меху и попыхивал сигарой.

Он был майором английской разведки МИ-6, по фамилии Остин Келли. Уже третий год Келли работал под прикрытием в московском филиале «Транс Уорлд Групп», занимавшейся отжимом российских алюминиевых предприятий Сибири и Урала в пользу Туманного Альбиона. Являясь одним из топ-менеджеров компании, организовывал через посредников как подкуп нужных чиновников в правительстве, так и заказные убийства несговорчивых собственников и директоров.

Эту страну немного знал, поскольку уже работал здесь в начале 80-х помощником военного атташе. Но тогда было совсем иное время: она была второй в мире супердержавой, именуемой Советский Союз, с мощной экономикой, армией и КГБ, что спустя девять месяцев Келли ощутил на своей шкуре. При одной из тайниковых операций его задержали с поличным и едва не посадили. Спас дипломатический иммунитет.

Теперь же все было иначе. Подтачиваемая снаружи и изнутри, коммунистическая империя развалилась, а возникшая на ее месте федерация была слабой и сговорчивой.

Ее вечно пьяный президент, друг Клинтона и почитатель Маргарет Тэтчер, любил мочиться в загранпоездках на колеса своего авиалайнера, ходить по Вашингтону в трусах и дирижировать зарубежными оркестрами. Экономика была в разрухе, армия сокращалась, правоохранительные структуры влачили жалкое существование. Но оставались самые богатые в мире природные ресурсы, от которых Англия желала урвать свою часть.

Келли ехал на встречу с содержателем ночного клуба, принадлежавшего измайловской ОПГ. Та давно сотрудничала с «Транс Уорлд Групп», выполняя за вознаграждение криминальные заказы. Вот и теперь содержатель, по кличке Альфонс, должен был сообщить о ходе исполнения очередного.

Требовалось устранить не в меру рьяного прокурора, осуществившего обыски в центральном офисе компании и изъявшего весьма важные документы, а заодно развлечься. Келли любил русских женщин, выгодно отличавшихся от англичанок красотой и сексуальностью.

У стадиона «Динамо» он повернул направо, миновал Военно-воздушную академию Жуковского и вскоре припарковал авто на стоянке у одного из зданий. Это был прошлого века двухэтажный особняк с мигающей вывеской «Ночной клуб “Пальмира”» на вычурном фасаде.

Выйдя из машины, англичанин захлопнул дверь, нажал кнопку на брелоке с ключом (машина мигнула фарами) и направился к ярко освещенной двери.

За ней стоял борцовского вида швейцар с крепким загривком, Келли сунул ему в руки банкноту и, не снимая куртки, прошел мимо раздевалки в обширный зал с игровыми автоматами, у которых роились желавшие попытать счастья. Затем во второй, с барной в полумраке стойкой, светомузыкой, волнами табачного дыма и вихлявшимися парами, а оттуда, что-то сказав охраннику, поднялся на второй этаж.

Там в стильно обставленном кабинете, за полированным столом, его уже ждал Альфонс. Это был человек без возраста: ему можно было дать как тридцать, так и пятьдесят лет, с лысой, как бильярдный шар, головой и скользким взглядом.

– Виски, джин, коньяк? – осклабил золотые коронки при виде гостя.

– Коньяк, – не снимая куртки, по-хозяйски уселся в одно из кресел майор.

Альфонс щелкнул клавишей пульта сбоку, дверь открылась, и вошел официант, поставив перед ним поднос с бутылкой «Мартеля» и хрустальной рюмкой. Вынув пробку, наполнил ее, бесшумно удалился.

– Как мое поручение? – поболтав, высосал рюмку гость и налил еще.

– Этого человека больше нет, – бесцветно сказал Альфонс.

– Поясните.

– Он отправился в иной мир.

– Хорошо, – кивнул Кейли, вынул из кармана бумажник и, отсчитав десяток купюр, передал собеседнику. Доказательств не требовал: измайловские всегда делали свою работу без осечек.

– А теперь мне нужна хорошая герл, – забросил ногу на ногу.

– Есть такая, – снова обернулся к пульту Альфонс, и через несколько минут в кабинете появилась девушка в вечернем платье, лет двадцати, похожая на голливудскую актрису Шарон Стоун.

Скользнув по ней похотливым взглядом, англичанин кивнул:

– Ол райт.

Несколько позже он предавался с «Шарон» любовным утехам в шикарном, оформленном в стиле ампир номере и остался весьма доволен.

– Это тебе, – сунул на прощание зеленую купюру в десять долларов. Герл сделала книксен и, выходя, прошептала: «Козел драный».

Приняв душ, Келли оделся, спустился вниз и тем же путем вышел из клуба. На дворе была ночь, в небе висела желтая луна, со стороны Петровского парка наносило запах хвои. Усевшись в остывший автомобиль, запустил двигатель на прогрев и включил магнитолу.

 
Атас! Веселей, рабочий класс!
Атас! Танцуйте, мальчики, любите девочек.
Атас! Пускай запомнят нынче нас,
Малина-ягода, атас!
 

– завопила известная рок-группа, и в следующий миг Келли получил сокрушительный удар по затылку. Из глаз посыпались искры, все померкло.

Очнулся в мрачном бетонном помещении сидящим на стуле, с наручниками на запястьях. Его тускло освещал на низком потолке единственный, забранный ржавой сеткой плафон, по углам был мрак.

– Ну, вот и встретились, – выступил оттуда человек с капюшоном на голове. – Ты зачем заказал нашего друга?

– Какого друга? Я не заказывал, – покрылся майор холодным потом.

– Не темни, нам все известно.

– Я иностранный гражданин, это какое-то недоразумение! – повысил голос до визга Келли.

– Говори, иначе убьем, – щелкнул зажигалкой человек, прикуривая сигарету. Язычок пламени высветил упрямый подбородок и крутые скулы. В углу шевельнулись тени.

Келли понял, что убьют: русские всегда делают, если обещают. И впервые пожалел, что вернулся сюда. Варварская страна, варварские нравы. После чего рассказал все, в том числе о службе в разведке. Незнакомец стал задавать вопросы, касающиеся деятельности «Транс Уорлд Групп», разговор длился примерно час. Закончив, Келли попросил его отпустить, гарантируя вознаграждение.

– Хорошо, – последовал ответ. – Денег не надо, мы тебя отпустим.

Из темноты возникли еще двое, сняв с майора наручники и заклеив скотчем рот, взяли под мышки. Раздался скрип, и Келли подвели к открывшейся плите двери с клинкерным запором, у которой стоял еще один.

Вышли наружу, под чернильное небо, спустились по гранитным ступеням меж таких же стен к низкому парапету. За ним катила мутные воды река, на другом берегу желтел иллюминаторами пришвартованный к набережной дебаркадер и угрюмо высились развалины промзоны.

– Плавать умеешь? – спросил человек в капюшоне.

– Могу, – закивал майор, ничего не понимая.

– Ну, тогда вперед, к свободе.

В тот же миг державшие англичанина уцепили его за ноги и с размаху швырнули в реку. Келли скрылся под водой, вынырнул и зачастил вразмашку к фарватеру. Потом махи стали реже, снова скрылся и исчез. Словно не было.

– М-да, – сказал один из стоявших у парапета. – Хилые у них разведчики.

На следующее утро Орлов позвонил со службы Филатову.

– Давай встретимся в двенадцать, у памятника Долгорукому, нужно пообщаться.

– Нет вопросов, – ответил тот. – Заодно подышим воздухом, погода благоприятствует.

День выдался солнечным, с крыш звонко рушились сосульки, чувствовалось приближение весны. Когда в назначенное время Филатов подошел к памятнику основателю Москвы, Орлов, задрав голову, с интересом разглядывал сзади жеребца князя.

– Почему с такого ракурса? – пожал другу руку.

– Да понимаешь, – ответил тот, – непорядок, – и ткнул пальцем под круп скульптуры.

– Вроде все нормально, – пожал плечами Филатов. – Даже яйца на месте.

– На месте, а не блестят.

– А что, должны блестеть? – вскинул брови приятель.

– Непременно. Был я в прошлом году в Питере, так там у памятника Петра с этим делом все нормально.

– Неужели блестят?

– Ну да. Его коню нахимовцы каждый выпуск драят.

– Иди ты!

– Сам иди, – и оба рассмеялись.

– Так, ладно, это все лирика, – огляделся по сторонам Орлов. – Давай пройдем к Ильичу, там поговорим серьезно.

От памятника они направились назад, к фонтану, отключенному на зиму, спустились на несколько ступеней вниз и оказались в небольшом сквере, окаймленном старыми липами. В центре на высоком гранитном пьедестале сидел грустный Ленин, в подтаявшей лужице чирикали воробьи, а на одной из скамеек бомжи распивали водку.

Миновав их, друзья уселись на дальнюю, закурили, и Орлов, помолчав, сказал:

– Мы нашли твоего заказчика, Валера. Он из МИ-6.

– Ни хрена себе, – поперхнулся Филатов дымом. – Чем дальше в лес, тем толще партизаны.

– Само собой, – хмыкнул Орлов, – вот послушай.

И, вынув из кармана диктофон, вручил приятелю. Тот взял и щелкнул кнопкой. Сначала раздалось легкое шипение, а потом голос Филатова: «Ну, вот и встретились. Ты зачем заказал нашего друга?» – «Какого друга? Я не заказывал», – ответил второй, с легким акцентом и дрожащий. «Не темни, нам все известно». И далее аппарат выдал весь разговор, до обещания отпустить, после чего отклю– чился.

– М-да, весьма ценная информация, я твой должник, – взглянул на приятеля Филатов.

– Ну так забери пленку и используй что надо, только потом сотри. Сам понимаешь.

– Понимаю, – извлек тот кассету, вернул диктофон, а затем спросил: – Насколько понял, вы его после отпустили?

– Естественно, – сделал честные глаза Орлов. – Тебе он больше не опасен, пускай гуляет.

Они немного помолчали, нежась в солнечных лучах, воздух явно прогревался.

– Послушай, Леш, – взглянул Филатов на наручные часы. – Уже почти час, давай вместе пообедаем.

– Давай. А куда направимся?

– В кафе на Художественный проезд, помнишь такое?

– Еще бы. Оно разве сохранилось?

– Да, я туда иногда захожу, тем более что со службой рядом.

– Ностальгируешь?

– Бывает, – вздохнул Филатов.

Это заведение они знали еще со времен учебы в ВКШ и в дни получения стипендии часто навещали – поесть вкусных душистых пельменей и выпить по рюмке водки.

Кафе точно сохранилось и работало. Как в прежние времена, даже интерьер не изменился. Посетителей было немного. Заказали по салату оливье, двойной порции исходящих паром пельменей и графинчик водки.

– Ну что? За успех нашего безнадежного дела? – разлив ее по граненым стаканам, поднял свой Орлов.

– Именно, – звякнул в него Филатов.

Пообедав, расплатились и, выйдя в проезд, закурили.

– Давно был в театре? – кивнул Филатов на тумбу с афишей, извещавшей об очередной постановке «Гамлета».

– Уже и не помню когда, – швырнул в урну сигарету Орлов. – Дичаю понемногу.

Затем, попрощавшись, они разошлись. До новой встречи.

Глава 9. Сходка

Ласковое майское солнце висело в зените, согревая настывшую за зиму столицу и окружавшие ее леса. На полях зеленели озимые, из дальних стран к югу тянулся журавлиный клин.

– Что-то они поздновато, – задрав вверх голову, сказал похожий на шкаф парень в кожаном реглане и с перебитым носом.

– Какая тебе разница, Зверь, – лениво чавкая жвачку, ответил второй в таком же и с золотой цепью с крестом на шее. – Вечно интересуешься разной мудотой.

– Да пошел ты, – опустил тот взгляд и, вынув из кармана пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Оба стояли рядом с черным «Гелендвагеном», справа и слева от которого блестели столь же престижные иномарки. У них тоже переминались с ноги на ногу крепкие, спортивного вида парни, дымя сигаретами и перебрасываясь словами.

Позади автомобилей за вымощенной гранитом площадкой высилось здание помпезного ресторана, чем-то похожее на небольшой замок, с пустыми столиками и опущенными зонтами летнего кафе рядом. Все это окружал негустой сосновый бор, пронизанный солнечными лучами, пахло хвоей.

– Гляди, Матяш, – отщелкнул Зверь в сторону окурок, – сам Костя Могила пожаловал. Чувствую, серьезный сходняк, век воли не видать. Слушай, а ты б хотел быть законником? – покосился на приятеля.

– Не, – выплюнул тот жвачку. – По мне лучше беспредел, у них заморочек много.

Из остановившегося на площадке шестисотого «Мерседеса» с мигалкой вышел охранник, открыл заднюю дверь, и оттуда выбрался рослый, крепкого сложения человек. В костюме от Версаче, ярком галстуке и лакированных туфлях. Что-то сказав охраннику с низким лбом, пошагал ко входу.

Тот сел в машину, и, развернувшись, она встала в ряду других.

На первом этаже ресторана с неработающим баром и картинами русских пейзажистов на стенах гостя встретил метрдотель в накрахмаленной рубашке с бабочкой, угодливо согнулся и сопроводил по мраморной лестнице на второй этаж.

Там, за закрытыми дверьми, у которых бдила охрана, в просторном, с зеркальными окнами зале, за длинным, покрытым белой скатертью столом, сидели на мягких стульях два десятка человек. Все были разного возраста, но имели солидный вид: в добротной одежде, с «ролексами» и «омегами» на запястьях, у многих на пальцах блестели перстни с печатками. Одни тихо переговаривались, другие курили или потягивали минералку из бокалов. С появлением новой персоны разговоры прекратились, а он, приобняв сидевшего справа Деда Хасана, уселся во главе стола.

– Привет честнóй братве, – обвел присутствующих глазами.

– Здорово… привет… и тебе не хворать, – послышалось вразнобой. Из всех собравшихся в зале Могила был одним из самых уважаемых.

Родился он в середине 50-х в городе на Неве, в семье питерских интеллигентов, увлекался вольной борьбой, став кандидатом в мастера спорта. После школы окончил физико-математический техникум и отслужил армию в спортроте.

Когда рухнул Союз, сколотил преступную группу и начал заниматься рэкетом, познакомился с основателем бандитского Петербурга Кудряшом, став его правой рукой. После ряда разборок и войн они подмяли город под себя, Могилу назначили смотрящим. Вскоре он превратился в успешного бизнесмена, организовав целый ряд коммерческих предприятий, в том числе в Златоглавой.

Наиболее авторитетные: Сильвестр, Отарик Глобус и другие – к тому времени безвременно почили, и он поднялся на воровской Олимп.

– Давай начинать, – перебирая янтарные четки в руках, негромко сказал Дед Хасан.

Могила попросил внимания (разговоры стихли), а после сообщил, что нужно обсудить назревшие вопросы.

– Таких в наличии три, – поднял три пальца. – Прекращение разборок, общак и коронование очередного вора. Имеются другие предложения?

Таких не последовало.

– В таком разе переходим к первому, – продолжил Могила. – На прошлой сходке, четыре года назад, мы вроде решили этот вопрос, но ничего не поменялось. Братва по-прежнему воюет меж собой, ряды редеют, уходят лучшие из нас. В чем дело?

– Земли на всех не хватает, – пробасил кто-то с середины стола.

– Ее как раз хватает, – покосился в ту сторону Дед Хасан. – И того, что на ней имеется для нас. Решение сходняка – закон. Его уважать надо.

– Вот-вот, – поддержал его сидевший напротив средних лет подмосковный вор с погонялом Колючий. – А кто не уважает, поставить на нож. Чтоб было неповадно.

– Ты, что ли, ставить будешь? – хмыкнул низколобый со шрамом на щеке крепыш, сидевший посередине.

– А хоть бы и я, – сузил глаза Колючий, – если сходняк прикажет.

– Кишка у тебя тонка, – оскалился низколобый.

– Не выступай, Басмач! – обернулся к нему седой авторитет с морщинистым лицом. – Не на базаре.

Завязалось обсуждение, длившееся почти час, по которому приняли решение: разборки прекратить, а кто будет уличен в нападениях на своих, лишать жизни. Перешли ко второму вопросу. Он был особым.

Воровской общак существовал с давних пор и изначально служил для оказания помощи (подогрева) тем из них, кто оказался в местах лишения свободы. Менялся мир, менялся криминал, а вместе с этим назначение тайной кассы.

Теперь, помимо изначального, общак использовался для подкупа чиновников, правоохранителей и судей, закупки оружия и иных подобного рода целей, становясь финансовой основой воспроизводства криминала. Как в старые времена, он имелся в нескольких регионах страны, в тайных, особо охраняемых местах, под бдительным надзором специально назначенных смотрящих, в деньгах, золоте и бриллиантах.

Настали новые времена, «железный занавес» упал, преступность становилась интернациональной. Скрываясь от правоохранителей, российские бандиты нередко уезжали за рубеж или отправлялись туда на отдых, где вступали в контакты с местными. И от них узнали, что там общак не лежит мертвым грузом, а давно помещен в банки, где приносит изрядные проценты.

Молодые и более продвинутые решили перенять этот опыт и рубить бабки, не отходя от кассы, но старшие воспротивились. Мол, банк может лопнуть, а его хранилища обыщут менты – и, как говорят, гуляй, Вася. Свои же тайные места более надежные.

Вот и встал на сходке этот вопрос.

Первым по нему высказался седой, осадивший Басмача, смотритель общака европейской части страны, от Москвы до Урала. Кличку он имел Грач и был вором старой закалки. От активных дел отошел, но имел безупречную репутацию, почему и занимался столь важным делом.

– Все это лабуда, – сказал он, блеснув золотой фиксой. – Наплевать и забыть. Так берегли общак наши деды, так должны и мы. А заморская шелупонь не указ, когда они еще по деревьям скакали, на Руси уже был Соловей-разбойник.

– Га-га-га! – загоготали сразу несколько авторитетов.

– Не скажи, – подождав, когда стихнет смех, заявил сидевший напротив, лет тридцати, законник Дока. – Наше бабло лежит абы как, а ихнее работает.

– С работы кони дохнут, Юрок, – наклонился вперед Грач. – Так что лучше не баклань и слушай старших.

Разгорелись жаркие дебаты. Одна часть сходки была за опыт зарубежных коллег, вторая против. В итоге приняли решение: общак ни в какой бизнес не вкладывать, все оставить по-старому.

Осталось рассмотреть последний вопрос, для чего охрана впустила в зал нового человека. Это был угрюмого вида жилистый парень с квадратным подбородком.

– Присаживайся, Боксер, – указал рукой Дед Хасан на поставленный перед сходкой стул.

Тот пружинистым шагом прошел в центр, уселся и уставился в пространство.

– Кто рекомендует? – обратился к ворам Могила.

– Я, – приподнял руку один, по кличке Кумпол.

– Рассказывай.

– Боксер – правильный вор, чтит наш закон и имеет две ходки. Его братва исправно платит в общак, так что достоин короноваться.

– Вторая рекомендация? – поинтересовался один из сидевших за столом законников.

– Из последней зоны, где Боксер тянул срок, пришла малява от Луки, – неторопливо сказал Колючий. – Вел там себя достойно, в актив не входил, был в отрицалове.

– Может, у кого есть предъявы? – оглядел сходку Могила. Их не оказалось. Тогда самый старый из воров, Грач, торжественно объявил Боксера коронованным и дал наказ чтить воровской закон. На что тот, встав, ответил клятвой.

– Хиляй к нам, – сделал радушный жест Дед Хасан, и Боксер переместился туда вместе со стулом.

– Ну что? – откинулся на спинку своего Могила. – Толковище окончено, прошу участников подкрепиться, чем бог послал.

Все встали и, соблюдая очередность, вышли из зала, направившись по мягкому паласу коридора на открытую веранду. Она тянулась вдоль тыльной части ресторана с видом на сосновый бор, в котором звонко рассыпал дробь дятел.

– Ну, прям как у Репина, «Утро в лесу», – сказал кто-то из авторитетов.

– Какого Репина? Шишкина, тундра, – поправил второй. Слышавшие рассмеялись, а потом все расселись за накрытые столы (каждый на четверых) с холодными закусками и бодрящими напитками. Для начала помянули безвременно усопших, затем выпили за присутствующих, а когда официанты разнесли горячее, возникли разговоры по интересам. Одни вспоминали былые дела и корешей, тянувших срок в зонах, другие бардак в стране, который всем был на руку.

Когда блюда переменили, к столику, за которым сидели Могила с Дедом Хасаном, Грач и еще один законник, подошел человек из охраны, наклонившись, что-то сообщил. Те благосклонно кивнули, страж удалился, а спустя пару минут на веранде возник рослый полноватый человек в светлом костюме и очках в сопровождении еще нескольких, встреченный одобрительным гулом.

– Мир вашему дому, – приложил он к груди руку, группа поднялась на невысокую эстраду. Там, на штанге, висел микрофон, блестели синтезатор с гитарами и ударная установка. Сопровождавшие, взяв инструменты, заняли свои места, а рослый выдернул из держателя микрофон. В воздухе возник негромкий, со звуками флейты проигрыш, а за ним неспешный речитатив:

 
Весна опять пришла, и лучики тепла
Доверчиво глядят в мое окно,
Опять защемит грудь, и в душу влезет грусть,
По памяти пойдет со мной,
 

– глубоким баритоном почти проговаривал исполнитель слова песни. Далее последовал столь же задушевный куплет, а после взрывной, набирающий силу припев:

 
Владимирский централ – ветер северный,
Этапом из Твери – зла немерено,
Лежит на сердце тяжкий груз.
Владимирский централ – ветер северный,
Когда я банковал – жизнь разменяна,
Но не «очко» обычно губит,
А к одиннадцати туз!
 

Сидевшие за столами внимательно слушали (у нескольких повлажнели глаза), а один, набулькав полный фужер водки, залпом выпил. Когда песня закончилась и стихли последние аккорды, на веранде повисла тишина, сменившаяся бурными аплодисментами. Сидевшие там люди, для которых чужая и своя жизнь была всего лишь мигом, тоже имели чувства.

Несколько часов спустя, когда шар солнца клонился к горизонту, по Кольцевой дороге в пока еще оживленном потоке автомобилей мчались братковские иномарки. На ее ответвлениях отдельные, дав прощальный сигнал, сворачивали, направляясь в свои районы столицы.