Текст книги "Бандитский брудершафт"

Автор книги: Валерий Шарапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Валерий Шарапов
Бандитский брудершафт

© Шарапов В., 2020

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

⁂

Глава 1

Александр Васильков обогнал миловидную девушку и случайно задел скрипичный футляр, мерно качавшийся в ее тонкой руке.

– Простите, – не глядя на эту особу, сказал молодой мужчина.

Девушка наморщила носик, хотела было возмутиться, да вдруг запнулась, заметила, какой красавчик невзначай пнул коленом ее ношу. Он был явно чем-то сильно озабочен, даже не притормозил, быстро протопал мимо. Глядя ему вслед, девушка мечтательно вздохнула, поудобнее перехватила ручку футляра и зашагала дальше.

Минуту назад Васильков свернул с Крестовского переулка на Первую Мещанскую улицу и оказался в плотном потоке пешеходов. Здесь следить за троицей молодых подпитых парней стало труднее. Васильков вскочил на каменное крыльцо аптеки, остановился и оглядел поток сверху.

– Ага, вижу, – прошептал он.

Троица по-прежнему двигалась в сторону Ржевского вокзала. Кепка длинного верзилы кивала в такт его шагам. Второй, самый нетрезвый, то и дело прикладывался к бутылке портвейна. Третий сгорбился, тягал из кармана семечки и смачно, с наглым вызовом плевал на асфальт шелуху.

Двигались за троицей и коллеги Василькова: Иван Старцев постукивал тростью по тротуару противоположной стороны улицы. Вася Егоров опережал Ивана на полсотни метров.

Перед тем как спрыгнуть со ступенек и направиться дальше, Александр бросил короткий взгляд назад. Старенькая «эмка» с белыми шашечками на боках нехотя вырулила с Крестовского, повернула на Мещанскую и сразу же прижалась к тротуару. Водитель не торопился, ожидал условного сигнала.

«Молодец, парень. Справляется», – отметил про себя Васильков, зацепился взглядом за кепку самого рослого из бандитов и пошел следом.

Муровцы вели клиентов от ресторана «Гранд». Там эти субъекты изволили отмечать некое событие, то ли чьи-то именины, то ли удачный грабеж.

Несколько дней назад в банкетном зале этого ресторана отмечал юбилей один уважаемый человек из Наркомата продовольствия СССР. В числе приглашенных был работник Московского уголовного розыска. Он-то, выходя в туалетную комнату, и приметил мужчин, как две капли воды похожих на уголовников из банды, недавно появившейся в Москве. Они расслаблялись в соседнем небольшом кабинете. Один – угрюмый с колючим взглядом, лет сорока пяти. Второй – его ровесник, похожий на татарина или башкира. Третий чуть помоложе, с умным живым взглядом.

Профессионал сразу смекнул, что шум поднимать бесполезно, только спугнешь и никого не поймаешь. Он немедленно сообщил о подозрительных типах в управление. С того дня за рестораном велось осторожное наблюдение, и вот сегодня подфартило. В том же кабинете загуляли три блатных паренька, вероятно, из той же банды.

Сначала сыщики решили закинуть удочку прямо там, на Крестовском, покуда полупьяные блатные топтались на тротуаре и смолили папироски. Черная «эмка» с белыми шашечками медленно проплыла рядом. Водитель надеялся, что кто-то из этих молодцов взмахнет рукой. Но нет, ничего подобного не произошло. Вместо этого уголовники побросали на тротуар окурки и двинулись в сторону Мещанской. Операм пришлось садиться им на хвост и на ходу менять план операции.

Башенки вытянутого строения постепенно приближались. Сегодня этот красивый вокзал назывался Ржевским, прежде он был Виндавским и Балтийским. По мере приближения к нему народу становилось все больше и больше. Навстречу сыщикам то и дело попадались люди с баулами, чемоданами, сумками. Война закончилась полтора месяца назад, многие из тех, кто был отправлен в эвакуацию, возвращались в родную Москву. Другие задерживались в ней на день-два и ехали дальше.

На площади, вытянувшейся вдоль здания вокзала, высматривать трех молодцов стало и вовсе сложно. Оперов спасало то обстоятельство, что их подопечные шли медленно и неверными шагами. У остановки общественного транспорта бандиты встали, вновь потянули из пачек папиросы.

Васильков подошел к тумбе, обклеенной афишами и плакатами, пробежал взглядом по объявлениям и начал искать коллег. Егорова он нашел быстро. Тот взбежал по ступенькам центрального входа и задержался у его левой арки, делая вид, будто ищет что-то в карманах пиджака. Старцев доковылял с тросточкой до начала площади и остановился у края тротуара, чтоб держать в поле зрения черный автомобиль с шашечками на борту. Он встретился взглядом с Васильковым и неприметно кивнул.

«Сейчас, – понял Александр. – Будем пробовать здесь».

Площадь бурлила. Мимо красивого фасада Ржевского вокзала с тремя аккуратными башенками то и дело проезжали автобусы и легковушки. Раздавались паровозные гудки, автомобильные сигналы, цокот копыт и окрики кучеров. У дверей подъездов царила сутолока. Тут хватало и пассажиров, и встречающих.

Александр выбрал спокойное местечко у тумбы и начал изучать красочный плакат. Картинка была сочной и довольно привлекательной. На фоне темно-синего вечернего неба, раскрашенного салютом и перечеркнутого лучами прожекторов, блестела медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». Ниже фраза о решающей роли советского народа в разгроме фашизма.

Однако плакат Василькова в данную минуту не занимал. Каждые две-три секунды его взгляд устремлялся на Егорова, наблюдавшего с крыльца за троицей. На том лежала самая ответственная задача: определить момент, когда бандитам надоест слоняться у вокзала.

И вот этот миг наступил. Егоров неспешно достал из кармана портсигар, откинул крышку, выудил из-под резинки папиросу, задумался, разминая табак и сминая ровную бумажную гильзу.

Старцев заметил сигнал и тотчас махнул таксисту. «Эмка» рванула с места. Водитель нацелился на компанию, стоявшую у края тротуара. Автомобилей с шашечками на привокзальной площади сновало множество. Молодому пареньку, сидевшему за рулем, сперва следовало расторопно втиснуться в поток, а потом с той же прытью вынырнуть из него и услужливо тормознуть перед клиентами.

Он сумел это сделать. И бандиты клюнули.

Длинный тип вальяжно подошел к авто, снял кепку, просунул голову в окошко правой дверцы и о чем-то спросил водителя. Затем он обернулся к дружкам и кивком пригласил их занимать места. Вскоре машина отъехала от тротуара, плавно повернула с Мещанской на Трифоновскую и исчезла из виду.

Васильков перебежал проезжую часть и оказался возле Старцева.

Тот вытер платком вспотевший лоб, довольно улыбнулся и негромко сказал:

– Кажется, получилось!

– Да, получилось, – сказал Александр. – Но ведь это только полдела.

– Верно. Нужно, чтоб у бандитов развязался язык и чтоб Аркадий невредимым вернулся.

Из толпы вынырнул Егоров.

– Ну что, граждане? Сработало? Видали, какие они пьяные были? Должны расколоться!

– Должны, Вася. Поехали в управление.

Муровцы дождались автобуса, кое-как втиснулись в его нутро и покатили в сторону Петровки.

Верзила вел себя по-хозяйски, нахально, хамовато, заглянул в открытое окошко, поинтересовался, свободна ли машина. Получив от таксиста утвердительный ответ, он позвал дружков и уселся на правое переднее место. Второй пассажир был прилично пьян и в основном молчал, продолжал хлебать портвейн из горлышка бутылки, прихваченной в ресторане. Третий, коренастый парень с неприятным запахом изо рта, лузгал семечки и выдавал отрывистые фразы.

– Надоело в хате чалиться, последняя четвертная бумажка на кармане осталась, – проговорил он, непонятно к кому обращаясь. – И к скупщику бежать не с чем. Все, что у меня было, я ему уже снес.

Ехать водителю было велено до Софийского проезда.

«Черт побери, это рядом совсем, – с сожалением заключил Аркадий, включая первую скорость. – Надобно не торопиться, чтоб они расслабились и успели развязать языки. – Водитель не спешил и мысленно выстраивал маршрут движения до адреса, названного верзилой: – Поначалу прямо по Трифоновской, покуда не упрусь в Бахметьевский автобусный парк. Далее направо до Сущевского Вала. По нему квартала три-четыре до Миусского кладбища. Проехав его до конца, придется крутить вправо. Там и будет Софийский проезд».

По Трифоновской они проехали в тишине. Пьяненький уркаган продолжал лакать из своей бутылки.

Когда такси поравнялось с автобусным парком, коренастый тип опять затянул недовольным и довольно противным голосом:

– Надоело все. Вечером пойду, замок поддену на какой-нибудь бакалейной лавке.

– Нам велено сидеть тихо, – заявил длинный фрукт с переднего сиденья.

– Почему это?!

– Сыч Северный бан понюхать намерен.

– Я туда не нанимался!

– Тихо ты! Там дело верное выгорает.

– А чего на Северном? – встрял в разговор нетрезвый браток.

– Вроде как большие склады со жрачкой. Больше Сыч ничего не сказывал.

– Жрачка – это дело, – промямлил поддатый уголовник, допил свой портвейн и швырнул пустую бутылку в открытое окно.

Аркадий крутил баранку, оглядывался по сторонам, сигналил – в общем, старательно делал вид, будто всецело занят дорогой и в пассажирский разговор не вникает. Движение на Сущевском Валу и впрямь было непростым. В обе стороны, обгоняя медленные подводы, сновали грузовики, автобусы, легковушки. Да еще вездесущие пешеходы, норовящие проскочить меж гудящих автомобилей.

Однако каждое слово, вылетевшее из уст бандитов, Аркадий тщательно фиксировал в памяти, чтобы через несколько минут домчаться до управления и пересказать все товарищам, пославшим его на это задание. До Софийского проезда оставалось всего ничего. Вот справа уже потянулись заросли лещины Миусского кладбища. Еще метров двести – и покажется нужный поворот. Отсюда до управления рукой подать. Пятнадцать минут – и на месте.

– Вам у какого дома? – поинтересовался Аркадий, завернув в проезд.

Верзила лениво махнул рукой и пробурчал:

– Прямо.

«Эмка» прокатила по Софийскому почти до конца кладбища.

– Здесь, – длинный уголовник указал на тенистый участок меж невысоких домов.

Автомобиль сбавил скорость, принял вправо, остановился.

Таксист поглядел на счетчик и вдруг захрипел. Коренастый тип, сидящий сзади, обхватил левой рукой его шею и с невероятной силой потянул на себя.

– Зря ты, мусор, думал, что никто тебя не раскусит. Мы тебя, паскуду, еще у «Гранда» просекли, – прошипел верзила и почти без замаха ударил Аркадия в грудь заточкой.

Все сотрудники оперативно-розыскной группы майора Ивана Старцева находились в общем рабочем кабинете. В маленьком закутке со старым деревянным столом, именуемом столовкой, их давно ждал обед: нарезанный ржаной хлеб, пара луковиц, открытая банка с килькой. Да еще корейская экзотика, принесенная из дома Костей Кимом: рыба в маринаде, капуста и горстка макарон. Однако аппетита ни у кого не было, а острота корейских блюд оказалась угрожающей.

Народ испил крепкого чаю, сгрудился у открытого окна, смолил папироски и взволнованно ждал появления Аркадия. В томлении и тревоге прошло пятьдесят минут.

– Что же это такое, а? – Старцев нервно поглядел на часы. – Мы тут, в управлении, уже давным-давно находимся! Аркадий увез бандитов с вокзала больше часа назад!

Егоров поскреб затылок и заявил:

– Да, до сих пор ни слуху ни духу.

– От Ржевского до управления – пятнадцать минут езды. – Васильков развел руками и предположил: – Должно быть, он повез этих гадов куда-то на окраину, в Конюшки, например, или Коломенское.

– Или вовсе в пригород, – поддержал его капитан Бойко.

Так или иначе, но сыщикам ничего не оставалось, кроме как набраться терпения и ждать. Они затушили окурки, обступили столик в столовке, разобрали ломти хлеба, кольца лука, вооружились алюминиевыми ложками и принялись обедать.

Оперативно-розыскная группа майора Старцева считалась в МУРе одной из лучших. Костяк этого подразделения сложился в начале войны, когда им руководил ветеран уголовного розыска майор Прохоров. Иван Старцев влился в него осенью сорок третьего, излечившись после тяжелого ранения, полученного под Рыльском. Всего через год он возглавил коллектив, занял место Прохорова, ушедшего на повышение.

Иван был этаким крепышом, хоть и небольшого роста. Хваткий, сообразительный, практичный.

«Крестьянин с широкой костью», – так охарактеризовал его Сашка Васильков, впервые увидев на фронте.

Однако родился и вырос этот крестьянин на юго-западе Москвы, в небольшом рабочем поселке. Позже семья переехала ближе к центру. Там Иван окончил среднюю школу с очень неплохим набором оценок и без проблем поступил в Подольское военное артиллерийское училище.

Заместителем Ивана Старцева значился капитан Василий Егоров, опытный сыщик, начавший службу с участкового инспектора. Спокойный и уверенный в себе здоровяк с огромными кулаками и лицом актера-красавца из «Мосфильма». Егоров родился в пятнадцатом году в большой крестьянской семье, проживавшей в бедном селе, расположенном в Ленинградской области. Василий изо всех сил старался выбраться из нищеты и получить хорошую профессию. Он с отличием окончил восьмилетку в Колпино, а потом по ходатайству комсомольской организации был направлен в Ленинградскую школу среднего начальствующего состава рабоче-крестьянской милиции. Учеба и будущая работа пришлись ему по нраву. После выпускных экзаменов он получил погоны младшего лейтенанта и направление на работу в один из районов Ленинградской области. Уже через год его как лучшего участкового инспектора перевели в Ленинградский уголовный розыск, а перед войной в составе группы офицеров перебросили в столицу для усиления знаменитого МУРа.

Далее по выслуге лет и опыту шел старший оперуполномоченный капитан Олесь Бойко, начинавший службу в войсках НКВД. Этот молодец вообще походил на русского богатыря из народной сказки: высокий, белокожий, с рыжеватыми вьющимися волосами. «Кровь с молоком», – говорят про таких людей. Он не был таким мускулистым и жилистым, как Старцев или Егоров, но силушкой тоже обладал немалой. На левой руке Олеся не было среднего и указательного пальцев, а ладонь с запястьем пестрели мелкими шрамами. Судьба Олеся была похожа на нелегкий путь Ивана Старцева: училище, фронт, ранение, лечение в госпитале, назначение в тыл. Отличие состояло лишь в том, что Иван начинал службу в артиллерии, затем попал в пехоту. За отвагу и смекалку он был переведен в разведку, где дорос до капитана. Олесь же начал службу в тридцать седьмом году в отдельном стрелковом батальоне войск НКВД, занимавшемся охраной особо важных промышленных предприятий. Воевал с первого дня, командовал взводом, ротой. Возможно, потянул бы и батальон, но в конце сорок второго получил ранение. После излечения он был направлен в Московский уголовный розыск.

Рядовыми оперативниками в группе не так давно работали старшие лейтенанты Ефим Баранец и Игнат Горшеня, а также лейтенант Константин Ким. Уже после окончания войны, в начале лета 1945 года, в группу был зачислен майор Александр Васильков.

Начальство в лице комиссара Урусова поручало слаженному коллективу сыщиков расследование самых сложных и безнадежных на первый взгляд преступлений. Старцев и его товарищи с поставленными задачами справлялись.

В разгар обеденной трапезы в кабинет заглянул оперативник из дежурной группы.

– Товарищи, у меня для вас плохая новость, но другой на сегодня нет, – сказал он, потупив взор. – Паренька вашего только что обнаружили. Мертвый сидит в машине.

Оперативники Старцева разом перестали жевать.

– Где? – глухо спросил Иван.

– В Софийском проезде, возле Миусского кладбища. Если хотите съездить и осмотреть, то наша дежурная машина стоит у подъезда.

Вернувшись через час в управление, Старцев не стал заходить в кабинет. Опираясь на трость, он тяжело поднялся по центральной лестнице до второго этажа и кивнул товарищам. Те поняли его и остались на площадке, сам же Иван отправился дальше.

Очереди в приемной комиссара Урусова не было.

Старцев постучал, распахнул дверь.

– Разрешите?

– Прошу, Иван Харитонович.

Урусов сидел за рабочим столом и изучал какое-то дело.

Он отодвинул его в сторону, снял очки, откинулся на спинку стула и заявил:

– Докладывай, как твои дела.

– Плохо, Александр Михайлович, – проговорил Старцев, присаживаясь напротив.

– Что так?

– Только что убит наш молодой сотрудник Аркадий Кондратьев.

Комиссар изменился в лице.

– Как? При каких обстоятельствах?

– Операция, которую я на днях согласовал с вами, шла по плану. Мы с раннего утра торчали у «Гранда», зафиксировали, как около полудня три бандита зашли внутрь, дожидались, пока они там пили, закусывали…

– Ну-ну? – поторопил его Урусов. – Дальше-то что?

– Вышли они, значит, около пяти вечера, встали на Крестовском покурить. Аркадий на такси мимо разок проехал, уголовники не отреагировали, пошли к Ржевскому вокзалу. Мы за ними. Выбрали подходящий момент, просигналили Аркадию. Он опять к ним. Клюнули… – Иван, до предела расстроенный, рассказал комиссару все так, как оно и было, поминутно, до последней детали.

– Заточкой, говоришь? – играя желваками, переспросил Урусов.

– Так точно. В самое сердце.

– И ничего не тронули?

– Даже бумажник на месте, в заднем кармане брюк. Просто убили, да и все, будто послание для нас оформили. Дескать, получите и запомните. Так будет со всяким, кто осмелится к нам сунуться без спросу.

– Сволочи, – прошептал комиссар. – Мальчишке двадцать два всего было. – Он поднялся, заложил руки за спину, прошелся по ковровой дорожке, остановился посреди кабинета и спросил: – Как же они поняли, что Аркадий из угрозыска?

– Не знаю, Александр Михайлович, – ответил Старцев и покачал головой.

– Следили аккуратно?

– Да, шли порознь и на приличной дистанции. А на Мещанской и подле вокзала было столько народу, что определить слежку немыслимо.

Комиссар вновь занял место за рабочим столом, побарабанил пальцами по картонной папке уголовного дела и спросил:

– Ну и что ты намерен делать? Мысли есть? Задачу по ликвидации этой банды с нас никто не снимал.

– Есть одна идейка, – покусывая губы, произнес Старцев. – Разрешите поработать с ней до утра?

– А чего так? Сыроватая?

– Сомневаюсь в некоторых моментах. Уж больно она рисковая.

– Мозгуй. Сомнений быть не должно, – сказал Урусов. – Завтра в восемь я жду тебя с подробным докладом.

– Наши повара используют огромное количество жгучих специй. Они-то и делают корейские блюда острыми и оригинальными.

– Ого! – схватившись за горло, прошептал Васильков. – Это же фугасная бомба!

– Есть такое дело! – с усмешкой проговорил Ким.

– А здесь какой маринад?

– Сейчас расскажу.

Сегодня утром, пока Старцев, Егоров и Васильков следили за тремя бандитами, молодежь занималась своими делами. Штатный фотограф Ефим Горшеня ремонтировал затворный механизм фотоаппарата и чистил магниевую вспышку. Баранец заполнял протоколы.

Костя Ким отпросился на три часа, чтобы помочь маме. Завтра у нее был юбилей, и она занималась готовкой. Вот он и бегал по магазинам, исполнял ее поручения.

Ближе к обеду парень вернулся в управление с небольшим свертком.

– Угощайтесь, – предложил он товарищам.

Те попробовали странные кусочки рыбы, крупно нарезанную капусту, макароны и деликатно отказались. Слишком уж все было острым.

Костя не в первый раз угощал коллег корейскими гостинцами маминого приготовления. Вот и сегодня, когда они обедали в столовке всей группой, бывалые оперативники пробовали рыбу с капустой, но восторга относительно дальневосточных кулинарных изысков не выказывали.

Традиционно интересовался корейской кухней разве что Васильков. Он дольше других жевал рыбу, пробовал овощи и пытался разгадать состав хитрого маринада. Ближе к вечеру, в ожидании возвращения Ивана Харитоновича, Александр решил еще разок продегустировать гостинцы от мамы Константина.

– А почему у всех корейских блюд разный цвет? – поинтересовался он, закинув в рот макаронину.

– Большинство наших продуктов при готовке окрашиваются в пять цветов, – со знанием дела ответил молодой человек. – Красные хорошо влияют на сердце и сосуды. Желтые – на кожу. Белые – на работу желудка и кишечника. Зеленые улучшают кровообращение, а темные выводят из организма вредные вещества.

Придя в себя от очередной дегустации, Васильков подивился:

– Откуда все это знаешь? Ты же москвич в четвертом поколении!

– Маму научила готовить бабушка, а ту – ее мама. Но дома на нашем столе корейские блюда – редкость. Только по праздникам. Для их приготовления нужны особые специи, рис, морепродукты и различные овощи. А сейчас все это почти не достать.

– Понимаю. Научишь меня приготовлению такой рыбы?

– Неужели понравилась? – Костя не поверил своим ушам.

Майор уверенно кивнул и сказал:

– В прошлый раз был чудесный картофельный салат. А сегодня очень вкусная рыба.

– Конечно, с удовольствием! Уточню кое-что у мамы и научу!