Текст книги "Похождения красавца-мужчины, или Сага об О'Бухаре"

Автор книги: Валерий Сенин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Я покупаю бутылку Смирновской водки, килограмма два различных орехов и еду к отцу. Он живет в километре от меня. В однокомнатной квартире. Звоню у его дверей и слышу приглушенный голос отца:

– Входите, не заперто.

Я вхожу в квартиру и застаю моего милого родителя стоящим на голове у стены, в кухне. На нем ярко-синий спортивный костюм и ярко-желтые носки. Лицо сильно покраснело от прилива крови. Увидев меня, отец заговорил:

– Здравствуй, Александр Александрович. Не удивляйся. Я уже вторую неделю по три часа в день стою на голове. Это улучшает мою мыслительную деятельность. Потому что к мозгам приливает больше крови. Если Ньютону на голову не падает яблоко, то он просто обязан сам допрыгнуть до этого яблока, сбить его своей головой и открыть свой закон.

Я здороваюсь с отцом и рассказываю ему о дне рождения Бахуса. Хрюкнув, он встает на ноги:

– Что же ты раньше мне об этом не рассказывал? Великому Бахусу триста лет, а я в спортивном костюме. Непорядок, который необходимо срочно исправить.

И отец убегает из кухни. Через две минуты он уже одет в черный смокинг, белую рубашку, черный галстук и черные, начищенные до зеркального блеска, ботинки. Отец жует жвачку и говорит:

– Пойдем к имениннику.

Мы заходим в комнату. Посредине стоит круглый стол. На центре стола клетка, укрытая /укутанная/ черным бархатом. Отец сдергивает покрывало и говорит:

– Я даже и не знал, что попугаи живут так долго.

Бахус просыпается и орет на всю квартиру:

– Дай водки, сволочь! Дай водки!

Отец убегает в кухню и приносит оттуда открытую бутылку Смирновской и три хрустальных фужера. Он никогда не пил алкоголя. И вот в честь своего любимца решил отклониться от своей нормальной жизни. Кстати, ни дед, ни отец никогда не пили алкоголя. Зато я пил за троих. Отец разлил водку и один фужер поставил в клетку. Затем чокнулся со мной и с Бахусом и выпил до дна. Попугай тоже с удовольствием начал пить, прекратив свои крики. Я пить водку не собирался, поэтому принес из кухни кефира. Через пару минут отец налил себе еще половину фужера:

– Странный напиток эта водка. Ничего не почувствовал. Надо повторить, чтобы понять, зачем же ее пьют.

Отец поднял фужер и выпил:

– Удивительно. Зажгло во рту, и в животе стало тепло. А голова стала легкой. Я все могу, как Ницше, покоривший Африку.

Бахус оторвался от своего фужера и ответил:

– Ницше! Заратустра! Пусто! Пусто!

Отец сел рядом с клеткой на пол и обратился ко мне:

– Нина, а в чем смысл жизни? И где истина?

Попугай ответил вместо меня:

– Истина в вине! Истина в вине!

Я же сходил в кухню за орешками и угостил обоих. Отец уставился на меня помутневшими глазами, икнул и поблагодарил:

– Спасибо, Нина!

Попугай же съел орех и сказал:

– Нина! Глина! Псина! Джина!

Отец продолжал сверлить меня мутными глазами:

– Нина. Ты не смотри, что я такой страшный. На самом деле я такой умный, что самому становится страшно.

Бахус выпил водки и продолжил:

– Страшно жить среди людей мамонтенку Пете! Прокатиться бы сейчас на велосипете!

Отец налил себе еще половину фужера водки, набрал в рот, пополоскал зубы, пополоскал горло и проглотил:

– Прометеев напиток. Прометей его настаивал на собственной печени. Нина! а ты водку не пей, она превращает женщин в мужчин. А мужчин в обезьян. Ты пей кефир и рожай детей.

Попугай тоже выпил еще водки:

– Женщина, рожай детей! А мужик – имей блядей!

Отец допил свой фужер и снова обратился ко мне:

– Мамочка! Я сделал все уроки на завтра. Спокойной ночи! Спокойной ночи, мамочка!

После этих слов он лег под столом, укрылся черным бархатным покрывалом и захрапел. А попугай Бахус тоже допил свой фужер и проворчал:

– Люди несчастны, потому что они осознают свою смертность.

В Петербурге появилась служба «Телефонный кайф». Кроме секса, они обещают накормить вас по телефону любым продуктом питания, если найдут описание этого продукта.

По значимости смерть можно сравнить только с рождением. Рождение обозначает приход в этот мир из какого-то другого, а смерть – уход из этого мира в какой-то иной. И бояться смерти смешно, потому как это то же самое, что и бояться своего рождения.

Только пришел домой от отца – и сразу звонок в прихожей. Открываю дверь – в квартиру вваливается капитан милиции Орлов. Он дышит на меня омерзительным перегаром – смесью переработанных водки, лука и табака. Это основные продукты, которые употребляет капитан. Приветствуя, он жмет мою руку так сильно, что я приседаю от боли. Человек-бык, как его называют в нашем районе, смеется и басит:

– Здравствуй Шурик. На тебя тут кое-кто стукнул. Говорят, прячешь в квартире кое-что ворованное.

После такого вступления мне стало очень нехорошо. Неприятные мысли закрутились в голове, вызывая тошноту. Вот теперь точно кранты. Допрыгался, молодой красивый и сильный! Доигрался! Теперь в Кресты – клопов кормить, баланду хлебать и мудаков слушать многие-многие годы. Мог бы давно этот гребаный порошочек в унитаз спустить. Но теперь уже поздно что-либо изменять, потому что Орлов был неподкупным и умелым ментом. Его люди наверняка стоят на лестничной площадке, страхуя своего шефа. Через них не пробиться. А с балкона шестого этажа прыгать не хотелось. Твою мать! Ситуация дрянь. Все мои ходы приводили к моему падению.

Капитан продолжил:

– Надо бы осмотреть твою квартирку.

– А ордер на обыск у вас есть?

– Нет, конечно. У меня есть только орден. Ха-ха-ха! Но твою нору я все-таки осмотрю, Шурик. Потому что стукачок у меня серьезный, зря врать не будет. Так что ты лучше не мешай.

– Хорошо, ищите что вам нужно.

– Вот и прекрасно, – сказал Орлов и прошел в комнату в своих огромных грязных сапожищах, которые я смог бы надеть, не снимая своих ботинок. Капитан потоптался по комнате не больше минуты и прошел на балкон, где стояли коробки с порошком. Все. Теперь эти сраные новогодние подарки он засунет мне в жопу. Я слышал, как он шуршит коробками. Твою мать! Может, огреть его стулом по башке и выкинуть порошочек с балкона? Но капитан наверняка его уже увидел. И чтобы он все забыл, его необходимо устранить из жизни. Но я на это не способен, потому что слаб в коленках.

Мое сердце колотилось с бешеной скоростью где-то у меня в горле. Воздуха не хватало. Со лба стекал пот, словно я пробежал десять километров в жаркий день. Я сам оказался творцом помойки, в которую меня затолкал Орлов. Какой же я дурак! И с этим ничего нельзя поделать. Дураку – дураково. А менту – ментово.

Капитан вышел с балкона и прошел мимо меня на кухню. По пути заглянул в туалет и в ванную. Осмотрел кухню и сказал:

– Шурик, неувязочка вышла. Не нашел я краденого мотоцикла. С тебя за это полагается сто пятьдесят.

Я на ватных ногах дошел до холодильника. Вытащил бутылку Смирновской и налил ему полный стакан.

– Шурик, лука не забудь.

Я очистил самую большую луковицу и протянул ее капитану. Он выпил водку одним глотком и откусил от луковицы половину. Быстро прожевал, проглотил и, улыбаясь, пробасил:

– Спасибо. Теперь смогу два часа спокойно работать, не думая о хлебе насущном.

После этого он закурил и ушел. А я закрыл дверь. Потом, оседлав унитаз, хорошо пропоносился. Говорят, и медведи от страха поносят.

Если в тебе много дерьма – живи ближе к туалету.

Говорят, Цицерон был немым от рождения, поэтому его и считали великим оратором. Он выходил на трибуну, воздевал руки к небу, открывал рот, и многотысячная толпа, затаив дыхание, часами слушала его красноречивое молчание. Многие, не выдерживая напряженности момента, плакали. Но стоило Цицерону показать людям палец, и они умирали от смеха. На смену умершим приходили живые.

По радио сказали, что в зоопарке недавно родившая свинья выкармливает заодно новорожденного тигренка (тигрица, видите ли, не захотела его кормить). Охотно этому верю, потому что у моего знакомого, в деревне, крыса, недавно родившая, выкармливала теленка, от которого отказалась корова, и теленок выжил. И сейчас он уже взрослый бык.

Начало февраля, а на улице настоящая весна. Температура – плюс шесть. Снег сошел. Вокруг лужи и грязь. Словно уже не февраль, а март. Будет очень приятно, если весна начнет приходить на месяц раньше. Иду в магазин, потому что у кота закончилась черная икра. И он ходил за мной по пятам все утро и нудил:

– Рыбы давай! Давай рыбы!..

Это интересно. Каждому игроку футбольного клуба «Реал Мадрид» выдадут премию за победу в кубке Испании, в размере полтора миллиона долларов. Ах, почему я не играю в «Реале»? А ведь предлагали в прошлом году. В пивном баре на Невском проспекте. Я сидел в одиночестве за столиком, пил пиво и читал дурацкую книгу Сальвадора Дали о говне. Впрочем, с такими деньгами, как у него, – можно писать о чем угодно, и это издадут, и раскупят мудаки, типа меня. Я сидел, читал о говне и допивал тринадцатую бутылку пива. Пустые бутылки с моего стола не убирались, потому что официант тоже пил пиво за соседним столиком. На другой половине моего стола стояло еще восемь полных бутылок. И в этот момент ко мне за столик подсел еврей, похожий на немца (или немец, похожий на еврея) и представился сто двадцать восьмым тренером футбольного клуба «Реала» из Мадрида, который ищет талантливых молодых людей для своего клуба. Узнав о моих тридцати пяти годах, тренер заверил меня, что в «Реал» принимают до сорока. Необходимо только заполнить анкету, которую он разложил на столе перед моим носом, и сдать сто долларов на билет до Мадрида.

К сожалению, у меня оставались последние десять рублей, о чем я и сообщил тренеру. Он очень огорчился тем, что «Реал» не получит такого ценного игрока, забрал свою анкету и пересел за соседний столик к официанту, которому было не меньше пятидесяти. Официант был пьянее, чем я. Поэтому он согласился на заманчивое предложение, заполнил анкету и выложил сто долларов. Тренер забрал деньги, пожал ему руку и сказал:

– Поздравляю вас с зачислением на должность левого полузащитника «Реала». Завтра ровно в десять ноль-ноль жду вас в аэропорту, с вещами. А сегодня больше не пейте, потому что работники «Реала» не пьют алкоголя.

По телевизору сказали, что Дантес и Пушкин опять стреляли друг в друга недалеко от Черной речки и опять с тем же результатом. И это будет повторяться каждый год.

Я русский человек, но быстрой езды не люблю, потому что я тот человек, на котором ездят все, кому не лень. И если бы Николай Васильевич Гоголь познакомился со мной поближе, он вписал бы меня в ряд своих отрицательных персонажей (других у него не было). Но Гоголя к себе в гости я не приглашаю, потому что человек мужского род, не познавший женщину и всю жизнь занимавшийся онанизмом, вряд ли нормален.

Леня любит Веру Николаевну, Вера Николаевна любит своего мужа Ивана, Иван любит Галю, а Галя любит Марту. Для того, чтобы цепочка замкнулась, не хватает еще одного мужчины, которого любила бы Марта, а мужчина, конечно же, любил бы Леню. Но такого мужчины, к сожалению, не было. (После просмотра фильма об Иване Бунине)

Если у вас плохое настроение, то сходите в баню, попарьтесь как следует, поплавайте в бассейне и настроение нормализуется. Я прислушался к совету внутреннего голоса и пошел в баню. Купил у входа можжевельниковый веник. Кстати, он не зря выглядит таким устрашающе колючим, потому что сколько его не распаривай в кипятке, все равно колется, но для людей с толстой кожей это не страшно. А людям с тонкой кожей лучше не рисковать.

Я купил билет и прошел в отделение. Банщик куда-то убежал, поэтому, оставив билет на его столе у входа-выхода, я занял свободное место, вообще-то все места, кроме одного были свободными, быстренько разделся, взял веник и пошел в моечную. Среди множества свободных тазиков, выбрал один, вымыл, уложил в него веник и залил кипятком. Оставив веник распариваться, я прошел в парилку. На скамеечке сидел огромный толстый японец тридцати-шестидесяти лет с длинными волосами, похожий на борца сумо. Две жирных груди лежали на огромном животе, который свешивался между жирных ляжек и закрывал его мужское достоинство. Японец посмотрел на мой пенис, заулыбался и сказал:

– Здрасьте, мужчина.

– Здрасьте, – ответил я и сел на соседнюю скамью.

Пар был очень хорошим. Посидев несколько минут, я сходил за веником, вернулся на свою скамеечку и начал осторожненько париться можжевельниковым душистым чудом. Сильно им не похлещешься, потому что можно пораниться. Японец, увидев можжевельник, сделал большие глаза и спросил:

– Не больно елкой, а?

– Это не елка, а можжевельник. У меня толстая кожа, поэтому не больно.

– У меня тоже толстая кожа. Можно мне попробовать?

Я встал со скамейки, подошел к японцу и начал тихонечко его стукать по влажной могучей спине. Он снова уставился на мой пенис и, рассмотрев на нем шрамы, спросил:

– В каких боях этот красавец отличился?

– Это моя вторая жена, королева Марго, делала миньет и так увлеклась, что укусила. А укусы женщин плохо заживают.

– Не хуже, чем укусы мужчин.

– Возможно.

– Да нет, определенно. Мой муж укусил меня за ягодицу – если хотите, можете взглянуть, – дак потом заживало полгода.

Когда японец заговорил о своем муже, я не удивился, потому что уже встречался с гомосексуальными семьями, они такие же проблемные, как и гетеро.

– Скажите, а вас не Александром зовут?

– Александром.

– И вам тридцать шесть лет?

– Да.

– И вы учились в школе номер семьдесят два Калининского района?

– Да.

– Сашка, здравствуй, ты что, меня не узнаешь? Негодяй, мы же учились в одном классе. Ха-ха-ха!

Японец засмеялся и шлепнул меня по бедру. А я смотрел на него и не мог вспомнить, кто же это такой. Толстых мальчиков у нас было двое. Один погиб, а второй похудел и полысел. Вообще-то у меня хорошая зрительная память, но трудно определить, кого же из наших милых стройных мальчиков жизнь превратила в огромную жирную жабу. Я смотрел и не узнавал. Бывший одноклассник засмеялся и сказал:

– Все равно не угадаешь. Из наших меня никто не узнает. После того как я родила тройняшек, так сильно располнела, что сама себя не узнаю. Сашка, а ведь на выпускном балу я была принцессой, а ты – принцем.

И тут я наконец-то обратил внимание на ее великолепные огромные карие глаза, которые волновали очень многих мальчиков нашей школы. Они остались прежними, а Наташка-принцесса исчезла, превратившись в жирную жабу, могучего японца, борца сумо. Выходит, я как всегда все перепутал и зашел в женское отделение, впрочем, пар там был очень даже неплохим.

Как говорил один искусствовед по интересам и грузчик по труду: «Трудно отличить Пикассо от Шишкина в темной комнате».

Говорят, берег Финского залива, граничащего с Петербургом, напоминает о марсианских пейзажах. Съездил, посмотрел: абсолютно не похож. На Марсе нет такого огромного количества мусора, во всяком случае, в тех местах, где был я.

Познакомился с девушкой Наташей. Она мечтает выйти замуж за богатого, умного и красивого. Меня это, конечно же, удивило. Ей же никто не позволит выйти замуж одновременно за троих.

Что за могущественный голос позвал Поля Гогена? И, услышав этот голос, он бросил жену, детей, хорошо оплачиваемую работу во Франции, и уехал на Таити писать /создавать/ картины.

Позвонила Диана. Я так сильно ей обрадовался, что заплакал. Хорошо, что она не могла этого видеть. Мы не общались уже целые сутки, но я скучаю по ней, как будто мы не виделись полгода. Словно прочитав мои мысли, она заговорила о том же:

– Сашенька, я так сильно по тебе соскучилась, словно мы не виделись тысячу лет. В прошлый раз я наговорила тебе много лишнего. И теперь до ужаса боюсь, что ты запрезираешь меня, похотливую тигрицу, и бросишь.

– Я не могу тебя бросить, потому что ты – самое дорогое, что у меня есть.

– Многие мужики говорили мне то же самое, но все от меня сбежали.

– А от меня сбежали по очереди все мои жены, певшие мне о любви и верности.

– Я очень им за это благодарна.

– Я тоже.

– А я купила новое платье. Называется «Черная ночь Парижа». Работа одного известного французского мастера.

– Интересно, сколько же оно стоит?

– Сашенька, тебе лучше не знать, потому что ты смог бы прожить на эти деньги целый год и создавать свои романы.

– Мои романы я выплесну и без этих денег.

– Я знаю. А платье действительно сделано для меня. Мое платье. Надела его – и не хочется снимать.

– Я бы очень хотел на него взглянуть. Но еще больше хочу взглянуть на шедевр под платьем.

– А я еще не приготовила кролика в красном вине. На бутылку, в которой оставляется двести граммов красного вина, насаживается предварительно очищенный кролик. Бутылка ставится в горячую духовку на сорок минут. И получилось так вкусно, что если ты приедешь через полчаса, я наброшусь на него, и тебе достанутся одни кости.

– Но я не люблю кости.

– Тогда поспеши, мой повелитель, наслаждения ждут тебя.

И Диана отключила трубку. А я быстро оделся и помчался к ней на предельной скорости, словно пожарная машина, опаздывающая на пожар.

Когда я пробегал мимо школы, за мной с лаем погналась какая-то болонка, но не смогла догнать и отстала. По дороге я купил огромную красную разу и двухкилограммового шоколадного льва, потому что Диана обожала шоколад и была львом по гороскопу.

Говорят, чем дольше целоваться на Поцелуевом мосту, тем сильнее будет любовь.

Когда бежишь на сексуальное свидание с любимой женщиной, за спиной вырастают крылья. Пересекая Муринский ручей по мосту, я обогнал велосипедиста, едущего на предельной скорости, он что-то прокричал мне вслед и отстал. За метро «Академическая» догнал 30-тый троллейбус, который доезжает до дома Дианы. Но он тащился слишком медленно для меня, устремленного к вершине счастья. От моего дома, стоящего недалеко от метро «Гражданский проспект» до дома любимой женщины (это рядом с метро «Академическая») я добежал за десять минут, преодолев около четырех километров. Еще несколько секунд на преодоление лестницы – и я давлю на кнопку звонка. Дверь сразу же открывается, я вхожу, и Диана виснет у меня на шее. А вся квартира пропитана вкусным запахом тушеного в вине кролика. Мы жадно целуемся примерно полминуты. Но этого достаточно, чтобы мой «любимец женщин» уперся через брюки в бедро Дианы. Она оторвалась от меня, засмеялась и сказала:

– Какой же он нетерпеливый, Сашенька. Как молоденький голодный корнет над свежим пирожным. Но пусть корнет немного охладится, ведь ты не осмотрел еще мое новое платье и мою новую прическу.

Диана отстраняется от меня и дает мне рассмотреть свое новое платье и новую прическу, которых я не успел действительно даже увидеть. Вообще-то, платья не было, а была маленькая черная детская маечка, которую натянули на тело взрослой крупной женщины. Это было очень возбуждающе, потому что под маечкой больше никакой одежды не было. А новая прическа напоминала черный водопад, изливающийся с головы женщины на ее красивые белые плечи и спину. Я протягиваю огромную красную розу и говорю:

– Она несомненно подойдет к твоему новому платью и шикарной новой прическе, которую я бы назвал «Черная Ниагара».

Диана, улыбаясь берет /принимает/ розу и мы проходим в комнату. Посредине стоит небольшой темный полированный столик, на котором царствует в центре на фарфоровом блюде запеченный кролик, четыре зажженных свечи по углам, бутылка красного вина, два фужера и множество различных овощей и фруктов, рассыпанных в кажущемся беспорядке. На полу огромный, во всю комнату, серый пушистый ковер. А все стены покрыты зеркалами. Откуда-то с потолка негромко звучит музыка Баха. Диван и книжные полки куда-то исчезли, но они и не нужны этой зеркальной сказочной комнате. Диана, увидев мое восхищение, говорит:

– Диана постаралась и свила любовное гнездышко. Я рада твоему восхищению. Нет, я восхищена твоей радостью.

– А ты действительно богиня.

– А ты мой герой, мой избранник, мой Казанова.

Мы снова целуемся. А Диана одновременно расстегивает мою рубашку, снимает ее с меня и бросает к порогу.

– Сашенька, она явно лишняя. В квартире двадцать семь градусов тепла.

Я снимаю майку, брюки с трусами и носками и тоже бросаю их к порогу. Они тоже лишние. Диана идет от меня к столу по пушистому ковру, роняет розу, наклоняется за ней, и из-под платья между ее шикарных ножек выглядывают ее восхитительные половые губки. Вокруг отсутствуют волоски, которые очень сильно ее украшали. Диана распрямляется, и губки прячутся. Я стремительно к ней подхожу, встаю рядом на колени, задираю ее платье до пупка и спрашиваю:

– Милая, а где же этот великолепный черный треугольник, который сводил меня с ума.

– У меня новая прическа не только на голове, но и у киски.

Я встаю и обнимаю Диану. Мой возбужденный «генерал Теркин» касается ее влажной обритой «киски». А в ее зеркалах множество Александров и Диан делают то же самое. Диана вдруг отстраняется от меня и говорит:

– Сегодня сверху буду я. Ложись на ковер. Он мягкий и теплый.

Я ложусь на ковер на спину, выставив вверх мою возбужденную мужскую гордость. Диана склоняется надо мной и вводит ее в себя. Это настолько чудесно, что мои мысли путаются, я не могу уже нормально размышлять, закрываю глаза и улетаю к звездам, которые ворвались в зеркальную комнату. И в эти сладостные мгновения ко мне прилетает стихотворение:

О, зверь мой ласковый и нежный,

войди в мой домик безмятежный

и разломай и разметай

мой тихий надоевший рай.

И милой женщины виденье

подарит сердцу вдохновенье.

А поцелуи водопадом

прольются из густого сада

преображенного сознанья,

и рухнет серенькое зданье

постылых однобоких грез,

и в океане ярких звезд

с любимой будем мы купаться.

Эрот нам будет улыбаться.

Всю ночь до самого утра мы не можем остановиться. Мы принимаем различные позы и ласкаем друг друга так исступленно, словно встретились впервые и завтрашнего дня у нас не будет. Каждый из нас старается доставить любимому наибольшую радость. Это один из главнейших законов секса. Чем больше ты отдал, тем больше ты получил. И мы отдаемся по максимуму и соответственно получаем. И все что происходит между нами – это красиво и священно. А если кто-то скажет, что это не так, то пусть кинет в себя камень и посочувствует сам себе. Кстати, отсутствием аппетита мы тоже не страдали. Мы съели тушеного в вине кролика, запив его красным вином, мы съели все фрукты и овощи, мы съели шоколадного льва и добрались до продуктов в холодильнике. А серый кот Фагот, который в отличие от моего кота очень мало ел, смотрел на нас с изумлением и каждый раз при нашем появлении убегал, высоко задрав хвост. В восемь утра Диана вспомнила, что ей пора ехать на работу. И пир двух влюбленных людей закончился. Поцеловав меня на прощанье, она сказала

– Сашенька, ночь такая коротенькая, что мы не успели сделать и одной сотой из того, чего бы я хотела.

– Прекрасно, значит у нас впереди еще девяносто девять сказочных ночей. Как у Рубоко Шо и принцессы, не помню ее имени. Но после ста ночей любви он написал сто гениальных стихотворений. Может, и я что-нибудь напишу.

Говорят, когда человек занимается сексом (любя) или занимается творчеством (вдохновенно), у него в организме выделяется химическое вещество, которое назвали эндорфином (наркотик). И человек начинает радоваться, восторгаться и в результате ловит кайф. Теперь понятно, почему писатель и графоман (без разницы) пишет и пишет, а Казанова без конца (а точнее, с концом) любит и трахает. Их организм без очередной дозы эндорфина чувствует себя весьма дискомфортно. А каково тем, которые и трахаются, и пишут?

Секс – это пьянящий напиток, пробовать который хочется ежедневно.

Неужели я был маленьким мальчиком? Сосал мамину грудь? Какал в штаны? Не бегал на работу? И не страдал от похмелья? Совершенно не помню этого периода. Совершенно!

Трудно прожить безработному тридцатишестилетнему мужчине в Петербурге. У меня опять, в который уже раз, закончились деньги. За квартиру не платил уже целый год. Из жилищной конторы через день приносят бумажки с угрозами. Холодильник опустел. В долг никто не дает, потому что не вернул свой старые долги. У Дианы попросить стесняюсь, хотя она не бедный человек. Даже очень. Но стесняюсь, потому что люблю ее. Впрочем, если бы она сама предложила в долг, я бы не отказывался, но она, к сожалению, не предлагает. Но вот подарок преподнесла мне царский. Картину Каспара Давида Фридриха «Крест в горах». Подлинник. Я не стал спрашивать, сколько она стоит. Мне лучше и не знать этого, потому что появится соблазн продать. Как и порошок. Пускай лучше порошок лежит на балконе, а картина висит на стене в моей комнате. А я проживу и без больших денег. Потому что из Петербурга уезжать никуда не собираюсь, квартира /крыша над головой/ у меня есть. Голодные дети на шее не сидят. Любимая женщина ничего не требует, кроме внимания и ласки. Алкоголя я больше не пью. И получается, что для жизни мне нужно совсем немного. Но вот где взять это немного, я не знаю. Может быть, издатель согласится издать мой первый роман, который я отнес в издательство два месяца назад. Но издателя на рабочем месте в его офисе застать не удается. А сам он не звонит. Наверное, человек очень сильно загружен любимой работой. Да и за первый роман в Петербурге можно получить только символические деньги, которых едва хватит, чтобы оплатить проезд в транспорте до издательства и обратно.

Деньги портят человека, деньги лучше прокутить.

Говорят, в одну воронку второй снаряд не залетит. Вранье, я однажды пил пиво с одним бывшим солдатом, которому довелось пересидеть в воронке, в которую в течение часа залетело четыре снаряда. Правда, бывший солдат не уточнил, сколько снарядов взорвалось. Но судя по его внешнему виду – не менее двух.

В одном из питерских универмагов два директора бьются за одно кресло, на котором сможет уместиться только один. Сражение перетекает из отдела в отдел. В игрушечном отделе они дрались игрушками, в канцелярском – общими тетрадями, в музыкальном – гитарами и скрипками. Никто не обращает на них внимания, потому что сражение длится уже не один месяц, и к дерущимся директорам привыкли, как к крысам и кошкам.

Сегодня день всех влюбленных. И ко мне с самого утра звонят мои бывшие любовницы и бывшие жены. И все вспоминают о наших днях любви и сожалеют, что этого не вернуть. Но я бы ни к одной и не вернулся, потому что сегодня у меня самая лучшая из женщин. Но если уж быть предельно откровенным, то все мои женщины были лучшими в момент нашей близости. Все без исключения. В моем понимании, если женщина легла со мной в постель, развела ноги и впустила меня, то она тут же стала красивой и совершенной, потому что я с другими не трахаюсь. А женщинам это очень нравится, потому что ни одна, даже самая уродливая, некрасивой себя не считает. И если я стокилограммовому бегемоту говорю: «Быстроногая козочка», то он естественно верит мне, а не зеркалу. И правду говорю я, а не зеркало. В момент оргазма все женщины равны и все они прекрасны. И еще: оргазм женщины, отдавшейся мне, для меня важнее моего оргазма. И за это все женщины меня обожали, за это они целовали мне руки… и другие части моего тела, а некоторые даже носили меня на руках. Но наступало утро, и женщина бежала в одну сторону, а я в другую, потому что в жизни у каждого своя дорога.

А сегодня женщины звонили мне целый день, я даже не успевал нормально пообедать. Около полуночи позвонила наконец Диана и после ее звонка я отключил телефон и пошел спать. И уже засыпая, почему-то подумал, что если растение влюбленных Мандрагора растет из семени нераскаявшихся грешников, то почему же не встречал его в Петербурге, где все живые взрослые – нераскаявшиеся грешники. Наверное, я плохо смотрел под ноги.

Оказывается, люди носят очки не в силу своей интеллигентности, просто они плохо видят, а в черных очках ходят слепые.

У моего соседа по даче загорелся дом. Мы с приятелем, зная, что он после работы спит, побежали его будить. Стучим в двери руками и ногами, и орем хором: «Открывай, скорее, Иваныч, ты горишь!» А сосед из-за дверей нам отвечает: «Пошли к черту, алкаши, пока водку не допью, двери открывать не буду. Сгорю, а не отворю! Русские не сдаются!» Пришлось ломать окно.

Не зря говорят: если просыпал соль, то с кем-нибудь поссоришься; просыпал сахарный песок – с кем-нибудь подерешься; просыпал перец – на все чихать будешь. В правдивости этих примет я убедился сам. Помогал другу разгружать автомобиль с продуктами. Я с высокого кузова товар подавал, а друг внизу принимал и складировал. И вот когда я подавал двадцатикилограммовый пакет с солью, мешок вдруг лопнул, и соль высыпалась другу на голову. Друг, вместо того чтобы отряхнуться, начал бросаться в меня обидными словами. Я терпел две минуты, потом не выдержал и вылил на друга всю словесную грязь, которая скопилась во мне. Немного успокоившись, мы начали разгружать дальше. И опять неудача. В моих руках развалился тридцатикилограммовый мешок с сахарным песком. Песок высыпается другу на голову. Вместо того чтобы отряхнуться, он запрыгивает в фургон и бьет меня в солнечное сплетение. Спасибо моему хорошо накаченному прессу, боли я не почувствовал, но от обиды ударил друга в ухо. Минут пять мы бегали по недоразгруженному фургону и молотили друг друга изо всех сил. Но кто-то из нас наступил на мешок с перцем. Мешок лопнул. Перец высыпался на руку. Мы начали без перерыва чихать, пока хозяин магазина, обещавший другу за разгрузку автомобиля два литра водки, не открыл ворота и не выгнал нас вон, без обещанной награды.

Оказывается, качество человеческой улыбки зависит от питания. Теперь мне понятно, почему жители Петербурга так мало улыбаются: они просто плохо питаются и на улыбку не хватает энергии.

Позвонил мой знакомый из Австралии. Поговорили. Его удача не повернулась к нему задом. Я повесил трубку и вспомнил, как мы с ним познакомились.

Была в разгаре зима. Я шел по безлюдному Гражданскому проспекту. Настроение – хуже некуда. Неожиданно кто-то сзади сорвал мою лисью шапку. Резко оглянулся. Никого нет. А шапка, описывая небольшие круги, перелетела через проспект и оказалась в руках незнакомого мужчины. Я, конечно же, обиделся. Догнал этого человека. Отвесил ему пару воспитательных подзатыльников. Из его сумки вывалилось десяток зимних шапок и бутылка водки. Мужчина стоял и размазывал слезы по смуглому лицу. Почему-то мне стало его жаль. Я поднял бутылку водки, отпил из нее и заставил отпить мужчину. Через десять минут мы оживленно болтали. Мужчина оказался пьющим туристом из Австралии. Он отстал от своей группы, заблудился. Деньги украли. На счастье, в потайном кармане пиджака у него лежал бумеранг, его любимое оружие, и рыболовные крючки с леской (на всякий случай). В первый вечер он добыл десять шапок. И с тех пор он два месяца бегает по городу и собирает шапки. Холодно. Тяжело и страшно. К тому же человек, который у него эти шапки скупает – скупердяй и сволочь. Но еще месяц лишений и он сможет уехать в Австралию и купить там маленький домик на берегу океана. Если, конечно, удача не повернется к нему задом.