Текст книги "Ангелы и демоны российской власти. Монархи и фавориты"

Автор книги: Валерий Пирогов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Лефорт

Франц Яковлевич Лефорт был ближайшим помощником царя Петра I, генералом и адмиралом российской армии. Он стал одним из создателей русской армии по европейскому образцу, сначала в виде потешных войск.

Под его влиянием Пётр I начал Азовские походы 1695–1696 годов. В 1697 году Лефорт формально возглавлял посольство в Западную Европу, где царь числился при нем урядником Петром Михайловым. В 1698 году вместе с царем он возвратился в Москву для подавления восстания стрельцов, считавших «еретика» Лефорта главным виновником своих бед.

Родился он в 1656 году в семье женевского торговца Жака Лефорта. Многие историки называют Лефорта швейцарцем, потому что 14 лет Франц Лефорт учился в Женевском коллегиуме (средней школе-вузе), а затем во Франции, в Марселе, обучался торговле, хотя это ему не нравилось.

Он был высоким, красивым и физически сильным человеком, мечтал о военной службе и знакомстве с великими людьми мира сего. Благодаря уму и знаниям, весёлому нраву, предприимчивости и смелости его честолюбивые планы осуществились.

В 1674 году Лефорт, вопреки воле родителей, уехал в Голландию и начал военную карьеру в свите курляндского герцога Фридриха-Казимира. Но он был прирожденным авантюристом, и стремление к приключениям в экстремальной обстановке привело его в Россию.

Европейские войны того времени обычно велись силами наемников – ландскнехтов, приглашаемых для решения своих проблем многочисленными правителями. Так «солдатом удачи» стал и Франц Лефорт. Биография таких военных специалистов представляла собой череду переездов из страны в страну в поисках заработков и лучшей доли.

Когда в Голландии начались мирные переговоры, лишенный наследства после кончины отца Лефорт принял приглашение голландского подполковника Ван Фростена, собиравшего команду для службы у русского царя Алексея Михайловича. Так в конце 1675 года Лефорт оказывается в Архангельске, а на следующий год – в Москве.

Прибыв в русскую столицу в чине капитана, он поселился в Немецкой слободе, выучил русский язык, женился на дочери подполковника Сугэ Елизавете. Здесь Лефорту суждено было остаться на долгие годы. Но получилось это у него не сразу и не просто. В службе в Москве ему отказали из-за отсутствия вакансий. Поэтому сначала он служил в должности секретаря датского резидента-дипломата.

Долгое время Лефорт перебивался случайными заработками, однако посещал все светские мероприятия в Немецкой слободе, где зарекомендовав себя прекрасным танцором и обольстительным ухажёром.

На одном из балов он влюбился в красавицу Елизавету Сугэ и недолго думая похитил девушку, вынудив тем самым её близких не только признать их брак, но и поспособствовать Францу в карьерном росте. Покровительство Лефорту оказал генерал Патрик Гордон, первая жена которого была двоюродной сестрой Елизаветы Сугэ.

По рекомендации Гордона Лефорт в 1678 году в чине капитана начал службу в войске князя Василия Голицына. Два с половиной года он командовал ротой в киевском гарнизоне, не раз участвуя в стычках с крымскими татарами, но эти боевые подвиги никак не отразились на его карьерном росте. Однако за два с половиной года участия в военных походах он зарекомендовал себя храбрым стрелком и отличным наездником.

Получив в 1681 году отпуск и приехав в Женеву, молодой военный и здесь показал себя отличным наездником и великолепным стрелком из лука. Родственники уговаривали его остаться, но он решительно отказался, заявив, что не может нарушить слово, данное им русскому государю.

Вернувшись в Россию, Лефорт не застал в живых царя Фёдора Алексеевича. Здесь уже от имени малолетних царей-братьев Ивана и Петра Алексеевичей правила их сестра царевна Софья. Его снова взял под своё покровительство фаворит Софьи – князь Голицын, известный своим пристрастием к европейской культуре. В 1683 году Лефорт дважды был повышен по службе: произведен сначала в майоры, а затем в подполковники. Эти события были отмечены шумными пирами в Немецкой слободе.

В 1687 и 1689 годах Лефорт участвовал в двух неудачных походах в Крым, однако после первого похода получил должность полковника и награду. Второй Крымский поход завершился в самый разгар борьбы между Петром и Софьей.

В августе 1689 года молодой царь, опасаясь ареста, уединился в Троице-Сергиев монастырь. 4 сентября вместе со своим родственником генералом Гордоном в монастырь к царевичу Петру пришёл Лефорт. С этого момента его судьба была неразрывно связана с деятельностью юного царя.

После смерти патриарха в 1690 году Пётр начал открыто посещать Немецкую слободу, где бывал в гостях сначала у Гордона, а затем всё чаще у Лефорта. При содействии Лефорта в его доме царь познакомился с Анной Монс, ставшей его фавориткой. «Именно здесь, в доме Лефорта, Пётр научился с дамами иноземными обходиться, и амур первый начал быть», – писал об этом позднее князь Куракин.

Однако небывалое по тем временам поведение русского государя поражало всех приверженцев старых русских обычаев. Но молодого царя это не смущало, его неодолимо тянуло ко всему западноевропейскому. Естественно, что Лефорт в знак дружбы получал различные милости царя. В 1690 году по случаю рождения царевича Алексея Петровича ему был пожалован чин генерал-майора и должность командира Первого Московского выборного полка.

В связи с частыми собраниями и пирами появилась необходимость расширить его небольшой дом на берегу Яузы. Пётр дал деньги на пристройку к зданию большой залы, отделанной с небывалым великолепием. Здесь были изумительные обои, дорогие скульптуры, шикарная мебель, обилие серебряной посуды, оружия, картин, зеркал, ковров и других предметов роскоши.

Лефорт писал родным в Женеву, что в его резиденции есть сад с прудами и парк, где содержатся различные дикие звери. У него было большое количество прислуги, «рабы и рабыни», которые им были «все освобождены». Бывая у своего друга, Пётр чувствовал себя легко и свободно. Здесь он отдыхал от надоевшего ему старого московского уклада.

Соотечественник Лефорта капитан Сенебье писал: «При дворе только и говорят о его величестве и о Лефорте. Они неразлучны… Пока Москва остается Москвой, не было в ней иностранца, который пользовался бы таким могуществом. Он приобрёл бы большое состояние, если бы не был так великодушен. Верно, конечно, что благодаря этому качеству он достиг такой высокой ступени. Его величество делает ему значительные подарки».

Действительно, ни одно дело, задуманное Петром, не обходилось без участия Лефорта. Он сопровождал Петра во всех его многочисленных поездках по стране. Благодаря налаженным связям с Женевой Франц стал по просьбе царя активно приглашать в Московию инженеров, кораблестроителей, оружейников и других специалистов со всей Европы, в которых в России ощущался недостаток.

29 июня 1693 года Лефорт был произведен в полные генералы. Он сопровождал Петра в двух его путешествиях в Архангельск в 1693 и 1694 годах и был назначен капитаном прибывшего из Голландии корабля. Однако «потешные» Кожуховские манёвры под Москвой чуть не обернулись для него трагедией: в плечо ему попал огненный горшок, начинённый четырьмя фунтами пороха, который обжёг ему шею и лицо, но генералу всё же удалось водрузить своё знамя на равелине укрепления «противника».

«Потешные» учения Петра были подготовкой к настоящей войне с Турцией и Крымом – к Азовским походам 1695 и 1696 годов, в которых Лефорт принимал активное участие. Он командовал корпусом во время первого штурма Азова 5 августа 1695 года и лично захватил одно из турецких знамён. После первого похода Пётр назначил его адмиралом русского флота.

Многие современники удивлялись этому новому назначению уроженца «самой сухопутной страны во всей Европе». Лефорт мало понимал в морском деле, но царь Пётр рассчитывал на его активность в создании русского галерного флота, предназначенного перекрыть турецким кораблям доступ к Азову. И эта задача была выполнена в ходе второго похода и взятия крепости 19 июля 1696 года.

После взятия Азова Лефорт получил титул новгородского наместника, вотчины в Епифанском и Рязанском уездах, золотую медаль и соболью шубу. Стоило ему немного оправиться от болезни, и его дом снова наполнился гостями. С ноября 1696 года последовала череда празднеств с танцами, фейерверками и пушечной стрельбой. Здесь в доме Лефорта царь Пётр познакомился с Анной Монс.

В 1697–1698 годах Петром I была организована дипломатическая миссия России в Западную Европу – Великое посольство, которое официально возглавлял Лефорт. Русской делегации в Гааге предстояло выполнить важные задачи:

– заручиться поддержкой европейских стран в борьбе против Турции;

– в результате этой поддержки получить северное побережье Чёрного моря;

– поднять престиж России в Европе сообщениями о победе в Азовских походах;

– заручиться поддержкой европейских государств в предстоящей Северной войне со Швецией;

– пригласить на русскую службу иностранных специалистов и закупить военные материалы и вооружение;

– познакомить царя с жизнью и порядками европейских стран.

Великими полномочными послами были: новгородский наместник генерал-адмирал Франц Лефорт, генерал и сибирский наместник Федор Головин, думный дьяк и белёвский наместник Прокофий Возницын. Кроме того, среди участников делегации было более 20 дворян и 35 волонтёров, среди которых находился урядник Преображенского полка Пётр Михайлов, роль которого исполнял царь Пётр I.

Мысль об организации Великого посольства, возможно, была подсказана царю именно Лефортом. Формально он возглавлял его, но фактически всё руководство находилось в руках опытного дипломата Федора Головина. Роль Лефорта была чисто представительной и сводилась главным образом к переводу речей царя. Однако пышностью свиты он превосходил других послов.

Его брат Яков Лефорт писал из Амстердама: «Всё подается на серебре… Обедает у генерала ежедневно от девяти до двенадцати человек. У него три французских повара». Во время поездки царя в Англию Лефорт часто, иногда по нескольку раз в день, писал Петру. Его письма, написанные по-русски, но латинскими буквами, не затрагивали серьёзных тем.

Формально Пётр приехал в Европу инкогнито, но заметная внешность не оставляла сомнений в его личности, тем более что царь сам нередко предпочитал возглавлять переговоры с иностранными правителями. Во время Стрелецкого восстания 1698 года Лефорт вместе с Петром возвратился в Россию.

Возможно, что любимец царя не принимал непосредственного участия в подавлении восстания и в казнях стрельцов, а занимался в основном оборудованием своего великолепного дворца, построенного в его отсутствие на деньги Петра. Как бы ни было, но 12 февраля 1699 года в этом дворце было отпраздновано новоселье с участием трёхсот гостей.

Вскоре Лефорт заболел горячкой, а 12 марта 1699 года скончался. Узнав о его смерти, Пётр воскликнул с горечью: «Я потерял самого лучшего друга моего в то время, когда он мне наиболее нужен… На кого мне теперь положиться? Он один был верен мне!»

Верному соратнику царя были устроены пышные похороны. На мраморном надгробии Франца Лефорта Пётр приказал сделать надпись: «На опасной высоте придворного счастья стоял непоколебимо». Похоронили Лефорта на Введенском кладбище.

В XIX веке останки Лефорта были перезахоронены на Введенском кладбище в Москве. В Москве его именем назван целый район – Лефортово, на том самом месте, где стоял знаменитый Лефортовский дворец.

Сухарева башня – это тень души Лефорта

Эта башня не сохранилась. Она была уединенным местом собрания сподвижников Петра I. Председательствовал в тайном «Нептуновом обществе» Франц Лефорт. Некоторые эксперты не без оснований считают, что именно это общество стояло за всеми Петровскими реформами.

В «Обществе Нептуна» состояло не менее девяти человек, и оно имело строгую иерархию. Первые масонские ложи возникли в России после возвращения Петра из Европы. С масонами встречался и сам царь Петр, и Б. П. Шереметев.

Иванов в книге «От Петра I до наших дней» пишет: «На Мальте Шереметеву была сделана самая торжественная встреча. Он участвовал на большом празднике Мальтийского ордена в память Иоанна Предтечи. Ему там давали торжественный банкет. Гранд-магистр возложил на него драгоценный золотой крест с алмазами.

По возвращении в Москву 10 февраля 1699 года Шереметев представился царю на банкете у Лефорта, убравшись в немецкое платье и имея на себе Мальтийский крест. От царя он получил „милость превысокую“. Царь поздравил его с мальтийской кавалерией, позволил ему всегда носить на себе этот крест, и затем состоялся указ, чтобы Шереметев писался в своих титулах „Мальтийским Свидетельствованным Кавалером“».

Т. Соколовская утверждает, что «в России свет масонства проник при Петре Великом: документальные же данные относятся к 1731 году».

Пыпин в исследовании «Русское масонство» пишет, что «масонство в Россию, по преданию, ввел сам Петр, он будто был привлечен в масонство самим Кристофором Вреном (или Реном), знаменитым основателем английского масонства. Первая ложа существовала в России еще в конце XVII ст. Мастером стула был в ней Лефорт, первым надзирателем Гордон, а вторым сам Петр. По другому рассказу Пётр вывез из своего путешествия (второго 1717 г.) масонский статут и на его основании приказал открыть или даже сам открыл ложу в Кронштадте».

Это объясняет, почему имя императора Петра I пользовалось таким почитанием в русских масонских ложах, существовавших в XVIII веке. Они всегда распевали на своих собраниях «Песнь Петру Великому», написанную Державиным.

В рукописи Публичной библиотеки, сообщает Г. Вернадский в книге «Масонство в царствование Екатерины Второй», рассказывается, что Пётр был принят в Шотландскую степень Св. Андрея: «Его письменное обязательство существовало в прошлом веке в той же ложе, где он принят и многие оное читали… а среди рукописей масона Ленского есть обрывок серой бумаги, на котором записано такое известие: „Император Пётр I и Лефорт были в Голландии приняты в Тамплиеры“.

Вполне правдоподобно, что вместе с образцами западного вооружения и одежды для армии и флота при Петре были заимствованы и формы товарищеского объединения офицеров. Ранние ростки русского масонства особенно возможны во флоте, так как флот был создан всецело по западному образцу и под западным влиянием».

В. Назаревский в своей книге «Из истории Москвы» сообщает, что «в находящейся в Москве Сухаревой Башне, по сохранившемуся преданию, происходят тайные заседания какого-то „Нептуновского общества“. Председательствовал на этих тайных заседаниях друг Петра I масон Лефорт. Пётр был первым надзирателем „Нептуновского общества“, а архиепископ Феофан Прокопович оратором этого общества. Первый адмирал флота Апраксин, а также Брюс, Фергюссон (фармазон), князь Черкасский, Голицын, Меншиков, Шереметев и другие высокопоставленные лица были членами этого общества, похожего на масонское».

История и предания скрыли от нас происхождение и цель этого тайного общества, но среди москвичей еще долгое время спустя ходили слухи, что в Сухаревой башне хранилась в тайне черная книга, которая была замурована в стену, заколочена алтынными гвоздями и которую охраняли двенадцать нечистых духов.

Доказать сейчас документально, что «Нептуново общество» было масонским и сам Пётр был масоном, трудно. Но то, что он стал в значительной степени жертвой деятельности масонов, которые внушили ему мысль о необходимости превращения России в Европу, несомненно. С масонами Пётр общался в Немецкой слободе, встречался со многими масонами он и во время своих заграничных путешествий. Крайний космополитизм царя Петра, вероятно, являлся плодом внушений со стороны масонов, встречавшихся с ним в разное время.

Иванов считает, что «Пётр I стал жертвой и орудием страшной разрушительной силы, потому что не знал истинной сущности братства вольных каменщиков. Он встретился с масонством, когда оно еще только начало проявлять себя в общественном движении и не обнаружило своего подлинного лица. Масонство – двуликий Янус: с одной стороны братство, любовь, благотворительность и благо народа; с другой – атеизм и космополитизм, деспотизм и насилие…».

Эта программа сводилась к следующему: «Забвение или открытая ненависть к прошлому. Взгляд на православие и борьба с ним как силой реакционной и враждебной прогрессу. Борьба за отделение Церкви от государства, с церковным авторитетом, духовенством и монашеством, гонение православной Церкви. Национальное безразличие, рабское преклонение перед всем иностранным и инославным и сатанинская ненависть к националистам и патриотам, как „бородачам“ и „черносотенцам“».

Масоны боролись против самодержавия, за его ограничение или свержение. Они рассматривали народ как средство для достижения своих целей и прививали ему любовь не к отечеству, а к человечеству и стремление стать гражданами вселенной.

Поэтому после Петра не осталось никаких связей с российским прошлым. Правящий класс и интеллигенция перестали быть хранителями русского традиционного быта. Оно было заменено западноевропейским мировоззрением. Русские образованные классы очутились как бы в положении «не помнящих родства», а интеллигенция сделалась инородным и агрессивным «наростом» на русской нации.

«Властители дум» русского общества получили свои познания от масонской премудрости… Под знаменами пятиконечной звезды прошли: Артамон Матвеев, князь В. В. Голицын, «птенцы гнезда Петрова» – Прокопович, Посошков, Татищев, Кантемир, кн. Щербатов, Сумароков, Новиков, Радищев, Грибоедов, декабристы, Герцен, Бакунин, Нечаев, либералы, радикалы, социалисты, Ленин…

(Что касается масонства Ленина, то в архивах СССР нет никаких упоминаний о его членстве в этом тайном обществе. Известно, что английская разведка хотела найти подтверждение масонства Ленина, но никаких данных не нашла.)

Есть версия, что выжившие после репрессий Филиппа Красивого тамплиеры объединились в Шотландии в новом ордене Святого Андрея. Поэтому «Нептуново общество» и флаг российского флота был назван «Андреевским». Петра I в народе многие называли Антихристом, а его любимца Лефорта величали Чёртушкой.

После смерти Лефорта общество возглавил Яков Брюс, известный всей Москве своими магическими экспериментами. Дальше – сплошная мистика. Сегодня точное местонахождение могилы Лефорта неизвестно. Её хотели вскрыть искатели ценностей в первую же ночь после похорон, но им помешали жители Немецкой слободы. Однако мятежный дух великого авантюриста был потревожен.

В Москве сохранилась легенда о блуждающем призраке адмирала, приглашающем одиноких прохожих на танец под мелодию XVII века. Прохожие при этом в лучшем случае сходят с ума, а в худшем – бесследно исчезают. Периодически появляется информация об обнаружении остатков могильной плиты Лефорта на Введенском кладбище, но эти новости всегда оказываются ошибочными.

Одним из последних видел реальную могилу Лефорта его сын Анри. Сохранилось его письмо в Женеву, написанное в 1702 году: «Я ходил туда, где похоронен мой отец. Гроб его стоит в каменном склепе. Я приказал открыть гроб и видел отца: он сохранился так хорошо, как будто не лежал там и недели, а уже прошло три года…» После этого история о нетленном Лефорте стала гулять по столице, а потом в рассказах о нём добавились флейта и призрак танцующего адмирала.

К этому следует добавить, что сегодня в Москве Лефортовский тоннель на Третьем кольце, протяжённостью три с половиной километра, прочно занимает первое место по аварийности. Ежедневно здесь разбиваются две-три машины, а некоторые водители утверждают, что слышат флейту, звучание которой усиливается по ночам.

Во дворце Лефорта на 2-й Бауманской улице, где находится Военно-исторический архив, некоторые сотрудники утверждают, что с потолка одного из залов периодически капает вязкая красная жидкость и там якобы появляются призраки Лефорта и женщины в сером, которая ищет следы своего мужа, пропавшего в Галиции.

После Лефорта следующим владельцем дворца был светлейший князь Меншиков, который, возможно, после отправки в ссылку спрятал все свои несметные сокровища в Лефортовском дворце, но золота там до сих пор никто не нашел. Следующим хозяином дворца стал сам император Пётр II, но он в ночь на 19 января 1730 года в 15-летнем возрасте умер от оспы. Его тихий призрак также иногда бродит по дворцу.

Реальным фактом остается то, что Лефорт в России имел как верных друзей, так и яростных противников, поэтому его авантюрная биография у одних вызывал глубокое уважение и несомненный интерес, как и все судьбы авантюристов, а у других ненависть к иностранцу, который был чужд русской культуре.

Возможно, что он не был главным инициатором петровских преобразований, но не был и просто царским собутыльником. Он был царю верным соратником и другом и активно участвовал в его реформаторской деятельности, поэтому прожил яркую жизнь человека, искренне желавшего благополучия России, ставшей его второй родиной.