Текст книги "Помнить иначе... (СИ)"
Автор книги: Валерий Мит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Annotation
"...Я услышал звук удаляющихся шагов. Ира с доктором отправились пить чай, а я понял, что если я хочу поговорить с Машей, то должен поторопиться. Скоро моя жена, угостив доктора чаем, может вернуться ко мне, доктор может наведаться к Маше, а момент будет упущен. Я тихо открыл дверь соседней комнаты. Почти бесшумно вошёл в неё. Там на кровати под одеялом, укрытая до подбородка, лежала Маша. Она не спала, её глаза были открыты – ясные, холодные глаза. В этих глазах читалось любопытство и некоторое удивление. Только сейчас я сообразил, что, задумавшись, я пришёл, в чём был, забыв одеться. Я стоял перед Машей в трусах и майке, а она молча разглядывала меня. Стыдно мне не было, она видела меня и без этой одежды, но вот если сюда зайдёт моя жена... тогда ситуация сразу станет неловкой, если не сказать хуже... Возвращаться времени не было, я подошёл к Маше ближе, сел на угол её кровати и спросил: – Ты как, Маша? Она не ответила, продолжая молча, внимательно и совершенно бесстрастно смотреть на меня. Я не знал, что и думать. То ли последний переход так повлиял на неё и она потеряла последние остатки памяти и теперь даже не узнаёт меня, то ли что-то ещё. – Вы кто такой? – спросила она. От этого вопроса я испугался, думая, что мои опасения подтвердились, и Маша окончательно забыла себя. – Маша... Мария Ивановна, – сбивчиво начал я, – ты... вы не узнаёте меня? – задал я свой вопрос, всё-таки почувствовав неловкость от своего вида. Ведь если она не помнит меня, я для неё совершенно посторонний человек в нижнем белье. – Я помню вас, Владимир Михайлович, – сказала она. – Я вообще слишком хорошо всё помню теперь. И потому задаю свой вопрос ещё один раз. – Кто вы такой? Я растерялся, на мгновение, подумав, что она сошла с ума. Маша, видя моё смятение, презрительно усмехнулась. – Я не сошла с ума, Володя, – сказала она. – Я задаю этот вопрос, чтобы понять, кто же сейчас находится передо мной. Тот ли это негодяй, который клялся в любви, а потом бросил меня семь лет назад и ни разу за все эти годы даже не попытался узнать, как я, что со мной, будто между нами ничего и не было. Или это другой негодяй, который использовал меня здесь на этой самой кровати, врал и выкручивался, говорил, что любит. Я помню, Володя, все вероятности наших с тобой отношений. После нашего последнего перехода я теперь помню всё. Пока я лежала здесь, я смогла просмотреть много вариантов. И ни в одном из них ты не смог сделать меня счастливой, везде ты думал только о себе и всякий раз ты меня бросал. Я молчал. Что скажешь на это? – Я и сам это всё помнил. Маша была права..."
Мит Валерий
Мит Валерий
Помнить иначе... (фрагмент повести)
"...Я услышал звук удаляющихся шагов.
Ира с доктором отправились пить чай, а я понял, что если я хочу поговорить с Машей, то должен поторопиться. Скоро моя жена, угостив доктора чаем, может вернуться ко мне, доктор может наведаться к Маше, а момент будет упущен.
Я тихо открыл дверь соседней комнаты.
Почти бесшумно вошёл в неё. Там на кровати под одеялом, укрытая до подбородка, лежала Маша. Она не спала, её глаза были открыты – ясные, холодные глаза. В этих глазах читалось любопытство и некоторое удивление.
Только сейчас я сообразил, что, задумавшись, я пришёл, в чём был, забыв одеться. Я стоял перед Машей в трусах и майке, а она молча разглядывала меня. Стыдно мне не было, она видела меня и без этой одежды, но вот если сюда зайдёт моя жена... тогда ситуация сразу станет неловкой, если не сказать хуже...
Возвращаться времени не было, я подошёл к Маше ближе, сел на угол её кровати и спросил:
– Ты как, Маша?
Она не ответила, продолжая молча, внимательно и совершенно бесстрастно смотреть на меня.
Я не знал, что и думать.
То ли последний переход так повлиял на неё и она потеряла последние остатки памяти и теперь даже не узнаёт меня, то ли что-то ещё.
– Вы кто такой? – спросила она.
От этого вопроса я испугался, думая, что мои опасения подтвердились, и Маша окончательно забыла себя.
– Маша... Мария Ивановна, – сбивчиво начал я, – ты... вы не узнаёте меня? – задал я свой вопрос, всё-таки почувствовав неловкость от своего вида.
Ведь если она не помнит меня, я для неё совершенно посторонний человек в нижнем белье.
– Я помню вас, Владимир Михайлович, – сказала она. – Я вообще слишком хорошо всё помню теперь. И потому задаю свой вопрос ещё один раз. – Кто вы такой?
Я растерялся, на мгновение, подумав, что она сошла с ума.
Маша, видя моё смятение, презрительно усмехнулась.
– Я не сошла с ума, Володя, – сказала она. – Я задаю этот вопрос, чтобы понять, кто же сейчас находится передо мной. Тот ли это негодяй, который клялся в любви, а потом бросил меня семь лет назад и ни разу за все эти годы даже не попытался узнать, как я, что со мной, будто между нами ничего и не было. Или это другой негодяй, который использовал меня здесь на этой самой кровати, врал и выкручивался, говорил, что любит. Я помню, Володя, все вероятности наших с тобой отношений. После нашего последнего перехода я теперь помню всё.
Пока я лежала здесь, я смогла просмотреть много вариантов. И ни в одном из них ты не смог сделать меня счастливой, везде ты думал только о себе и всякий раз ты меня бросал.
Я молчал.
Что скажешь на это? – Я и сам это всё помнил.
Маша была права.
– Я не вправе тебя винить, – продолжала она, – мы виноваты оба. Ты не смог разобраться в себе, а я не могла оставить тебя, хотя понимала, догадывалась, чем всё это
может закончиться, наверное, сильно любила. – И то и другое слабость, теперь я это вижу. Слабость глупых людей, на долю которых выпало сильное чувство.
– Я тоже это вижу, Маша, – сказал я. – Прости меня. И я тоже всё помню. Ты права, меня есть за что ненавидеть.
– Ненависти нет, Володя, есть только сожаление, – сказала она. – У нас было нечто невероятное – чудо, многим такое даже представить трудно, а у нас было, и мы уничтожили это, выбросили на помойку, спокойно отряхнули руки и пошли себе дальше. Ни чувств, ни эмоций, так, эпизод из жизни – был и уже закончился. Да только не всё
так просто. Теперь я знаю, что это был не просто эпизод. Теперь я вижу, в чём заключалось это наше предназначение, и оттого мне становится невероятно грустно. Жаль, что вернуть ничего нельзя...
Она посмотрела на меня.
Я видел её печальные глаза, слушал её и понимал, что на этот раз наши отношения с Машей закончатся окончательно.
– Сядь поближе, Володя, – сказала она, – дай мне свою руку, я хочу, чтобы ты вспомнил тоже.
Я сделал, так, как она просила.
– Вспомни Каменноостровский, кафе...
И я вспомнил.
Это случилось давно, больше двадцати лет назад.
В тот выходной день я совершал прогулку по своему обычному маршруту – Ждановская набережная, мимо Тучкова моста, на Большой проспект Петроградской стороны и дальше к Каменноостровскому в метро ....
Это была некая дань моему погибшему другу, которая не могла изменить ничего, но мне это было нужно и мне нравилось там бывать.
Там я родился, там прошло моё детство, там же я познакомился со своей женой, работал много лет тоже там.
По этому маршруту хотя бы раз в неделю мы когда-то проходили с моим лучшим другом, говорили, мечтали, строили планы, шутили, без опаски выглядеть глупо, могли позволить себе открыться друг перед другом.
В тот день в конце своего пути я сделал остановку. Зашёл в кафе. Хотелось оказаться в спокойной обстановке, подумать о своём и выпить чашечку крепкого кофе.
Там, в этом кафе, я и встретил её.
– Молодой человек, не поможете? – услышал я голос. – Вы позволите присесть?
Я поднял глаза и увидел прямо перед собой очаровательную девушку лет 18-20.
– Пожалуйста, садитесь, – сказал я. – Какая вам нужна помощь?
– Извините, что побеспокоила, но мне не к кому здесь обратиться, – сказала она. – Я совсем недавно приехала в этот город и пока ещё плохо здесь ориентируюсь. Я ищу улицу Бармалеева, там живёт моя тётка, а я просто заблудилась. Кого попало, спрашивать не хочется, а вот вы почему-то вызываете у меня доверие.
Я невольно улыбнулся, вспомнив своего друга с его бесконечными историями про девушек, которым нужна помощь.
Увидев, что она насторожилась, пытаясь понять причину моей улыбки, я сказал:
– Не обращайте внимания, я не над вами смеюсь, просто вспомнилась одна история. А Бармалеева улица здесь недалеко, я вас провожу, вот только кофе выпью. А вы не хотите кофе?
Она не стала ломаться, и мне это очень понравилось.
– Да, – просто сказала она, – я люблю кофе, капучино, если это возможно.
– Нет ничего невозможного, – ответил я и сделал ещё один заказ.
– Ну что ж, – продолжал я, – раз мы с вами теперь попутчики, давайте знакомиться. Меня Владимир зовут.
– А меня Маша, – сказала она, посмотрев на меня своими большими красивыми глазами, в которых читалась лёгкая ирония.
Мы разговорились.
Выпив свой кофе, вышли на Большой проспект, Бармалеева улица была и правда недалеко.
Она взяла меня под руку, мы продолжали о чём-то беседовать, не замечая ничего вокруг. Пройдя три квартала, давно проскочив нужную улицу, вспомнив, куда и зачем мы шли,
повернули обратно, и нашли нужный дом. Мне не хотелось её отпускать, ей не хотелось расставаться со мной.
Я забыл, что у меня есть жена и ребёнок, я вообще забыл обо всём.
Мы решили пройтись ещё.
Мы обошли всю Петроградскую и говорили, говорили, выпав из времени и пространства.
Со мной такого не было никогда, ни с одной женщиной я не чувствовал себя так легко и свободно, ни с кем я не мог позволить себе быть настолько открытым, не опасаясь выглядеть глупо, оставаясь при этом собой.
Был только один такой человек, мой друг Андрей, но его уже несколько лет как не стало, и это было всё-таки немного другим.
Спустился вечер.
Маша вспомнила про свою тётку, я очнулся и вспомнил про свою семью. Нужно было сказать ей об этом. Обручального кольца я не носил, и она не могла увидеть, что я был женат.
Но я не мог, не хотел, испугался, что своими откровенными признаниями разрушу наши хрупкие пока отношения.
Пришло время прощаться, и я проводил её до квартиры.
Мы договорились, что встретимся завтра снова.
Она поцеловала меня в щёку и вошла в свою дверь.
Я спустился по лестнице, вышел во двор, ничего не замечая вокруг, дошёл до метро, спустился по эскалатору, сел в вагон, доехал до нужной мне станции и вышел на улицу.
Маша не шла у меня из головы. Я думал о ней, представлял её лицо, её глаза, её улыбку, заново ощущал её поцелуй на своей щеке.
Это было как наваждение.
Выйдя из метро, я не сразу пошёл домой, мне незачем было туда торопиться, там меня никто не ждал. Жена и дочь были на даче, а одиночество в пустой квартире в ожидании завтрашнего дня казалось мне невыносимым.
Я шёл по улице своего квартала вперёд, без всякой цели, мне нужно было просто двигаться, видеть присутствие людей, так я не чувствовал себя одиноким. Я шёл, и мне казалось, что это простое действие хоть ненамного, но приближает меня к Маше. Я шёл, пока не почувствовал, что почти выбился из сил, что очень хочу спать и только тогда повернул к своему дому, добрался до квартиры, лёг в постель и мгновенно уснул.
На следующий день, в воскресенье, в десять утра я стоял у двери, в которую вчера вошла Маша, и не мог решиться нажать на звонок.
Меня, как юношу, неуверенного в себе, терзали сомнения. Мы вчера не определили время, и я сомневался. Может быть, ещё очень рано, думал я. Может быть, я неправильно понял Машу и поставлю её в неловкое положение, представ перед её тёткой.
Может быть...
Внезапно открылась дверь. За дверью на пороге я увидел её.
Она ждала меня, понял я, ликуя в душе, ждала, время от времени глядя в глазок своей двери.
Маша взяла меня за руку и потянула к себе, приглашая войти. Мы стояли в прихожей друг против друга, не зная, как поступить дальше.
– Я боялась, что ты не придёшь, – сказала она.
– А я боялся, что не увижу тебя здесь, что ты меня не ждёшь, что что-то помешает нам встретиться, – ответил я.
– Дурачок, – ответила она. – Я полночи только о тебе и думала.
– Иди ко мне, – прошептала она, – тётка уехала, и нам никто не помешает.
Мгновение – и мы оказались в объятиях друг друга.
Слились в поцелуе, круша причинно-следственные связи, сковывающие нас, теряя себя и становясь чем-то большим, чем были каждый из нас по отдельности.
Я сидел на кровати в своём загородном доме рядом с Машей, держа её за руку, и мы оба видели это как будто со стороны: два человека – мы – стоящие в маленькой прихожей, целующие друг друга, забыв обо всём, не видящие и не чувствующие ничего вокруг, кроме друг друга.
– Ты видишь? – спросила меня Маша.
– Что? – рассеянно спросил я.
– Сияние, – сказала она.
И тогда я заметил...
Сначала слабое, а затем всё сильней и сильней вокруг эти двоих – нас – появилось свечение – сфера насыщенного света. Они этого не замечали, а сфера росла. Она расширялась и легко, как будто и не было никаких преград, проникала сквозь стены, заполнив сначала собой весь дом, где они находились, а затем, расширилась дальше....
Мы наблюдали за этим, постепенно удаляясь по мере увеличения этого свечения. Там, под ним, я уже с трудом различал нас. Зато я видел, как затихают скандалы, перестают плакать дети, невольно попавшие в эту сферу.
Я видел, как улыбаются на улице люди, оглядываясь вокруг, не понимая причин своего хорошего настроения, не видя света, который заполнил всё вокруг.
Это было чудо, сказка.
Город, укрытый волшебной сферой, пронизанный невероятным светом, наполненный
счастливыми людьми.
– Так работает предназначение, Володя, – сказала Маша, отпуская мою руку. – Сначала оно переполняет их, а потом заполняет собой всё. Это был, возможно, самый красивый эпизод в одной из версий наших с тобой отношений.
Я задумался.
Она была права, это и в самом деле была самая красивая вероятность наших с ней отношений. Но если говорить точнее, самое красивое начало наших отношений, дальше всё было уже как всегда.
Я видел ветвящуюся реальность, и в каждой из этих ветвей я вёл двойную жизнь, не в силах отказаться ни от Иры, ни от Маши, не способный выбрать, отдать себя одной из дорогих мне женщин, разрываясь и делая несчастными их обеих.
Даже здесь, где наши отношения с Машей начинались так ярко, я всё испортил. Тянул, скрывал от неё, что женат.
В первое время это было почти естественно, я действительно рядом с ней забывал обо всём. Но дальше..., кончилось лето, жена с дочкой вернулись из загородного дома в город, и не думать о них стало трудней.
Я признался Маше во всём, обещал.... Я и в самом деле хотел определиться, принять решение, внести ясность в отношения нас троих. Но я был слаб, думал только о себе
и так и не смог на это решиться.
Я видел, как наш волшебный свет с каждым новым днём становился меньше, до тех самых пор, пока вместо него не осталась пустота...
Я посмотрел на Машу, чувствуя, насколько же я перед ней виноват.
Мне хотелось извиниться, как-то загладить вину, поддержать её, но она совершенно не нуждалась в моей поддержке, она всегда была намного сильнее меня.
Она кинула на меня равнодушно-презрительный взгляд, понимая, что я сейчас чувствую, и с лёгкой усмешкой довольно жёстко сказала:
– Здесь, в этой реальности, всё было несколько иначе...
После того как мы познакомились, ты просто рассмеялся и вышел из кафе, оставив меня одну в полном недоумении.
Я не понимала, что я сказала или сделала не так, почему ты ушёл. Мне было очень обидно и грустно. Я расплатилась за кофе и пошла наугад, просто так, подальше от того кафе. Я не считала тебя сумасшедшим, ты казался мне совершенно нормальным, и ты мне очень понравился. Я видела, что понравилась тебе тоже, чувствовала, что между нами проскочила некая искра. Так бывает, когда близкие по духу люди наконец-то встречаются. Я терялась в догадках.
Куча вопросов – почему?
Масса различных фантазий и вариантов ответов.
Но я так и не поняла, не смогла объяснить себе твой странный поступок, как не смогла забыть нашу короткую встречу.
Тогда, в тот день, я, очень грустная, забыв, что мне надо к тётке, шла по улицам и переулкам Петроградской стороны, мучая себя своими печальными мыслями.
– О чём грустишь, красавица? – услышала я голос.
Я подняла глаза и увидела двух сомнительных типов лет двадцати пяти. Они стояли и курили, прислонившись к стене дома рядом с входом в продуктовый магазин.
Я попыталась молча пройти мимо, но мне это не удалось.
– Зачем так спешить? – сказал один из этих двоих, хватая меня за руку.
Я попыталась вырваться, но он был намного сильней.
– Слышь, ты, коза, лучше не дёргайся, – зло полушёпотом сказал он мне прямо в ухо. Развернул и прижал меня к себе спиной, обхватил под горло своей второй рукой, обдав меня своим перегаром.
– Будешь делать, как я скажу, и всё будет хорошо, – добавил он.
Он очень крепко меня держал. Я не могла даже пошевелиться, но зато хорошо видела второго парня. Он так же, как и раньше, стоял, прислонившись у стены дома, глумливо
улыбался, только теперь в правой руке у него появился нож.
Вокруг было много прохожих, но все будто ничего не замечали и проходили мимо. Эти же двое ничего не боялись, а я испугалась так, что не могла даже сопротивляться, не могла кричать – от испуга у меня пропал голос.
"За что мне это? – с ужасом думала я. – Что они со мной сделают?"
Дальше случилось невероятное.
Боковым зрением я увидела, как рядом резко остановился автомобиль.
Из машины вышли два молодых, крепких, хорошо одетых парня и решительно направились прямо к нам.
Эти двое насторожились.
Мой мучитель оттолкнул меня в сторону и тоже выхватил нож, его приятель отлип от стены и сделал шаг в сторону этих парней. Я упала, но видела, насколько стремительно развивались события. У этих подонков не было никаких шансов, через несколько секунд они неподвижно лежали на тротуаре.
Один из парней, спасших меня, подошёл, вгляделся в моё лицо своими страшными, неподвижными, ничего не выражающими глазами. Что-то определил для себя и сказал:
– Бояться не надо, но лучше отсюда уехать.
Протянул мне руку, пытаясь помочь, а я, честно говоря, испугалась его даже больше, чем тех двух негодяев. Я видела, что он очень опасен.
Но нужно было покинуть это место, очень скоро туда могла приехать милиция. И я выбрала, как мне тогда показалось, из двух зол меньшее. Ухватилась за его руку, он
помог мне подняться, усадил в машину и мы уехали.
Так я познакомилась со своим будущим мужем.
Со временем он стал очень богатым человеком, а я постепенно превратилась в его наложницу, жену выходного дня.
Я почти безвылазно находилась в его особняке в глубине леса, а он приезжал ко мне, когда мог себе это позволить, но это было нечасто. Я умирала со скуки в этом глухом
лесу, тоска и одиночество почти убили меня, я ненавидела его за это. Но он приезжал, и всё менялось, он был очень дорог мне, иногда мне казалось, что я его очень люблю.
Так продолжалось довольно долго, и от своей жизни я не ждала никаких перемен. Однообразные дни нескончаемой чередой тянулись друг за другом, до того ужасного дня, когда я узнала, что его больше нет.
Смириться с его утратой мне было очень трудно. Я месяц проплакала в особняке и думала, что мне будет уже не оправиться.
Но время лечит всё.
Я справилась с собой и пошла по этой жизни дальше, пока цепь событий снова не привела меня к тебе.
Скажи, Володя, когда мы развлекались здесь с тобой, на этой кровати, ты ведь даже не помнил ту нашу давнюю встречу в кафе?
Я молча покачал головой – я не помнил, и мне было стыдно.
Я вообще редко, если того не требовали обстоятельства, вспоминал Машу, да и Иру тоже. Никогда я не думал о том, что они чувствуют, хорошо ли им. Везде и всегда я думал только о себе.
Я думал, что мне хорошо с этими женщинами, что мне повезло, что эти двоякие отношения нужно продлить как можно дольше, не считаясь ни с Машей, ни с Ирой.
Только в одной вероятности, в той, с чего всё и началось, я поступал немного иначе. Там у меня были принципы, там я хранил верность своей жене.
Хранил до тех пор, пока мне это было легко...
Но как только обстоятельства слегка изменились, и я вышел за свой привычный круг, все свои правила я мгновенно забыл и стал точно таким же, каким был в любой другой вероятности – циничным негодяем, не считающимся ни с чем.
– А я каждый раз вспоминала, – сказала она. – Вспоминала и ждала, что ты тоже вспомнишь. Мечтала, что ты перестанешь, наконец, думать только о себе, освободишься,
откроешься мне, и мы вместе наполним свою пустоту волшебным, удивительным светом.... Но не судьба, – печально закончила она.
Мы помолчали.
Что ещё можно на это сказать? – Все вероятности наших с ней отношений подошли к концу. Ещё один круг, возможно, самый важный для меня круг, закончился окончательно.
Впереди ждало что-то новое.
Там для меня уже никогда не будет Маши, а для неё не будет меня.
Вселенная на мгновение остановилась.
Дом наполнился странной тишиной, такой, какая бывает только перед бурей.
А ещё через мгновение мир снова наполнили звуки.
И мы услышали шаги.
Кто-то быстро шёл по коридору в нашу сторону.
Раздался шум открывающейся двери, сначала в мою спальню, затем почти без перерыва с грохотом распахнулась дверь в комнату к нам. В неё вбежала моя жена, а следом за ней вошёл доктор.
– Володя, что ты тут делаешь!? – закричала она, меняясь в лице.
– Успокойся, Ира, – сказал я. – Я просто зашёл проведать Марию Ивановну.
– Просто зашёл... – прошипела она, покраснев от злости. – Чуть живой приполз к своей шлюхе проверить её самочувствие и даже одеваться не стал. А зачем одежда? Так
намного проще – скинул трусы, и всё...
Я ничего не ответил.
Маша лежала под одеялом и улыбалась, глядя на нас, получая извращённое удовольствие от монолога Иры.
Доктор не знал, куда деться, и отводил свой взгляд.
А между тем моя жена и не думала останавливаться.
– Я давно подозревала... – продолжала она, обращаясь ко мне. – Всё чаще задержки на работе. В разговорах нет-нет, да и услышишь: Маша то, Маша сё. Вместе почти не спим, вечно измученный и уставший. Духами иногда пахло, в машине женские волосы, много, много всего...
Как же ты мог, Володя? Ты что, больше не любишь меня?
Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.
– Ира, не устраивай скандал, – сказал я. – Люди вокруг, давай позже поговорим спокойно.
После моих слов она словно преобразилась. Она больше не выглядела обиженной, видимо, чем-то в своей фразе я её зацепил. Я видел перед собой гневную женщину. Она
бросила на меня уничтожающий взгляд, в нём было столько ненависти и скрытой боли, что я испугался, я никогда не видел её такой.
– Ты мне, Володя, рот не затыкай, – чётко, делая акцент на каждом слове, сказала она. – Я пока не закончила и собираюсь, по крайней мере, высказать всё, что думаю. Кого мне стесняться? Твоей шлюхи, которая лежит и смеётся? Прикидывалась подругой, а теперь глумится и похотливо улыбается.... Мне стесняться нечего и некого, разве что доктора, ну а он, я думаю, человек привычный, в своей профессии видел немало боли, а здесь самая страшная боль, её не вылечить и не успокоить. Пусть смотрит, это полезно для его практики.
– Вы удивлялись, – продолжала она, обращаясь к доктору, – как это можно было отравиться угарным газом у мангала на улице, да ещё вдвоём? Мало того, добавлю: на одном шезлонге. Я вам отвечу, хотя вижу по глазам, что теперь вам и так это понятно. Эта тварь, – продолжала она, почти крича и тыча в Машу пальцем, – запрыгнула к моему мужу в шезлонг, и они кувыркались на нём, потеряв всякий стыд, среди бела дня, на глазах у всех. Какие там шашлыки, они про них забыли. Мясо прогорело, дыма стало больше, а они даже не заметили, как наглотались его.
Ира на мгновение замолчала и отвела от нас глаза.
– Какая же это всё-таки мерзость, ненавижу вас обоих, – тихо добавила она и вышла из комнаты
– Я, пожалуй, тоже пойду, – сказал доктор.
И придав своему лицу бесстрастное выражение, а доктора очень хорошо умеют это делать, вышел за дверь.
Мы остались с Машей вдвоём.
Я испытывал странное чувство. С одной стороны, я понимал Иру, она была совершенно права, меня было за что ненавидеть. Но посмотрев на это с иной точки зрения, я себя винить не мог. Это был не мой мир, лично я не проживал все эти события, которые копились долгие годы и вылились в эту безобразную сцену.
– Видишь, как оно получилось, Маша, – задумчиво сказал я.
– Как бы оно ни получилось, Володя, но именно сейчас и закончилось, – сказала она. – Я тоже поеду, мне здесь делать больше нечего. Выйди, пожалуйста, из комнаты мне
нужно одеться.
– Это не наш мир, Маша, – сказал я, – и здесь нам с тобой ехать некуда.
– Ты, наверное, не понял, Володя, – сказала она. – Нет больше ничего, что может связывать нас с тобой, нет больше ничего, что можно было бы назвать нашим. Все наши отношения сегодня закончились, я очень устала от них. Теперь, когда я вижу все варианты их развития, нет никакого смысла их продолжать. В них больше нет ничего, кроме разочарования. А насчёт этого мира ты ошибаешься, он и мой, и твой, один из бесконечного ряда, ничем не лучше и не хуже других..."
***
"...Бывает так, что в привычный, комфортный, размеренный и предсказуемый мир врывается нечто неведомое. Рушит привычные стереотипы, ломает представления о порядке вещей, меняет круг восприятия, не оставляя почти ничего, что было для нас дорого.
Мы впадаем в отчаяние.
Не понимая, что происходит, пытаемся спасти свой разрушенный мир.
Всё тщетно, как правило, эти действия бесполезны.
Неведомое оттого таким и является, что непонятно, как нужно бороться с ним.
И тут два варианта.
Мы можем приспособиться к переменчивой реальности, пожертвовав чем-то в себе, либо, цепляясь за привычный разрушенный мир, уйти вместе с ним в небытие.
Третьего не дано..."
СЕГОДНЯ повесть «ПОМНИТЬ ИНАЧЕ...» (её электронная версия) предлагается бесплатно.
ССЫЛКУ, ведущую к бесплатному скачиванию можно найти в моём линк листе раздела.
