Текст книги "Конец проекта «Украина»"

Автор книги: Валерий Коровин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Европы для Украины не существует

Уже из самой геополитической логики следует, что альтернативой западному, европейскому вектору развития Украины является евразийство и ориентация на Россию, а не на США. Евразийский концепт, евразийское геополитическое пространство, Евразийская империя, а здесь империю нужно понимать как технический термин, как его использовал Карл Шмитт, европейский юрист и социолог, – это стратегическое единство всего многообразия, которое входит в её состав, – культурного, цивилизационного, языкового, этнического и религиозного. Вот всё это многообразие объединяется единым стратегическим пространством, и центральная, федеральная имперская администрация отвечает в таком объединении только за вопросы внешней безопасности, международных отношений и эмиссионных финансовых процессов. Всё остальное, включая быт, уклад, социальное устройство, языки и прочее, спускается на уровень самих людей.

Люди живут в империи так, как хотят, в соответствии со своими традициями, обычаями, языками. Федеральная, центральная имперская администрация вмешивается только тогда, когда начинается внутренний конфликт или когда какой-то этнос или народ пытается выделиться из состава империи. Вот это недопустимо категорически, создание административных границ и попытки выделиться из цельного пространства запрещены. Всё остальное остаётся на уровне самих народов.

Это именно тот формат, который предлагает евразийская альтернатива представителям западных украинских этносов и традиционного уклада. И только в этом формате всё, что у них есть сегодня, всё, что они считают своим достоянием, – а евразийство, как уже было сказано, поддерживает всё это и считает ценностью, – только в евразийском имперском формате всё оно сохранится. И только в формате Евразийской империи все народы и этносы получат равный доступ ко всем возможностям и к общему могуществу этого большого пространства, включая экономические перспективы. Евразийский выбор является содержательной альтернативой загибающейся и разваливающейся на глазах, в экономическом смысле в том числе, Европе, которая вплотную подошла ко второму циклу кризиса. Европейское экономическое чудо весьма подкошено никак не заканчивающимися глобальными американскими экспериментами. Часто посещающий Европу Дугин своими глазами видел, как вскоре после начала кризиса 2008 года по виду профессор в приличном костюме и галстуке, идя по тротуару, подобрал с земли кусок хлеба, который клевали голуби, и положил в карман.

Богатая Европа – это то, на что в первую очередь ссылаются украинские националисты, приводя аргументы в пользу евроинтеграции, как на место, где их будут содержать и кормить и откуда стоит ждать безудержного роста украинского благосостояния. Но именно Европа – это то пространство, которое на наших глазах переживает полный нравственный крах, социальное разложение и серьёзные экономические проблемы. Греция стала только началом, а вслед за ней Испания, Португалия и многие другие государства балансируют на грани банкротства. И это не говоря о странах Восточной Европы, жителей которых высокомерные европейские чиновники вообще за людей не считают.

Но есть альтернатива – Евразийский союз. Европе в экономическом смысле тоже конец. Это оккупированное, лишённое идентичности, геополитически несубъектное пространство со слабой экономикой, с разваливающейся финансовой системой – весьма сомнительная перспектива, привлекающая сегодня лишь западенцев и украинских националистов, витающих в собственных иллюзиях. Ведь той Европы, которую они себе представляют и куда так стремятся, больше не существует. А той Европы, которая примет и обустроит Украину, никогда и не существовало.

Великая Украина в составе Евразийской империи

[Последний шанс за минуту до Евромайдана]

Несмотря на то что в России Януковича долгое время считали евразийским политиком, декларации и намерения, которые озвучивались Виктором Фёдоровичем накануне «подписания» ассоциации с ЕС в Вильнюсе, выглядели довольно угрожающе. В то же самое время премьер-министр Николай Азаров говорил о том, что Украина готова подписать такое же соглашение и с Евразийским союзом. Любые доводы со стороны России о том, что это невозможно, нарочито игнорировались, в чём, очевидно, в Киеве видели некий элемент игры. Становилось понятно, что Янукович и Азаров играют в геополитику, интригуют, балансируют на грани. Опасная игра – констатировали многие, но что с них взять – начинающие руководители государства, незрелые, недостаточно опытные, по сравнению с тем же Путиным. Им казалось, что это весело: заявить Евросоюзу о готовности с ним ассоциироваться. Потом пообещать то же самое России. Потом, в последний момент, одно отменить, другое отложить. А потом посмотрим, что получится, мол, там видно будет. Доигрались. Народ Украины, да и России им в конечном итоге судья. Результаты всех этих геополитических экспериментов и политических игр налицо.

Понять образ России

За последние двадцать с небольшим лет на Украине, не без участия западных специалистов, был создан привлекательный образ Европы, куда и стремилась Украина многие годы. А вот какова альтернатива европейскому выбору? А точнее – что представляет собой Россия, каков её цивилизационный образ? Вот фундаментальный вопрос современности. Им задаются не только на Украине. Большинство жителей самой России последние лет двадцать также ищут ответ.

Некоторые намётки ответа на этот вопрос дал президент Владимир Владимирович Путин в своей валдайской речи.[11]11
  Здесь и далее имеется в виду выступление президента Путина В. В. на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай» 19 сентября 2013 года, Новгородская область.


[Закрыть]

Сама валдайская речь по своему содержанию – это, по сути, прочтение программы партии «Евразия» 2002 года, которую мы создавали когда-то с Александром Дугиным и его последователями-евразийцами. По сути, Путин признал все основные парадигмальные тезисы этой программы в качестве абсолютных, незыблемых постулатов для себя и озвучил их публично. Для этого он собрал на форуме «Валдай» всех главных американских шпионов, которых удалось найти в России. Вместе с ними он пригласил Караганова, Злобина, Лукьянова. Позвал всех инициаторов и постоянных участников валдайского форума, а это, следует заметить, либеральная площадка, где либералы обкатывали свои рецепты по ослаблению российской государственности и интеграции её в западное сообщество стран в формате американской однополярной глобализации. Многие годы они подыскивали способ, как бы такую неудобную, большую, громоздкую Россию загнать в сообщество уютных, компактных западных государств. Сначала они пытались её запихать в Евросоюз, но поняли, что Россия туда не входит по габаритам. Тогда они предложили её разделить и кусками туда запихивать, но Путин отказался фасовать Россию кусками. И тогда они решили её интегрировать в глобальное западное сообщество, масштабы которого раскинулись сегодня на часть Евразийского континента. Интегрировать путём поглощения, когда сам глобальный Запад наползает на Россию, пытаясь затянуть её под свой мондиалистский покров.

И вот Путин, собрав всех этих американских шпионов, дипломатов, агентов влияния, их пособников и прочих либералов и врагов России, активно работающих над разрушением нашей государственности, прочёл им мастер-класс по современной российской идентичности. Конечно, никакого образа у России, что очевидно, последние двадцать лет не было, и именно этим она пугала – своей непредсказуемостью и неопределённостью. То есть всякое государство, народ или цивилизация, которым Россия предлагала сближаться, интегрироваться, задавались вопросом – а куда мы будем дальше двигаться вместе? Вот мы интегрируемся – и что? На это в ответ они слышали какое-то невразумительное бурчание, гул, мелькало лицо Абрамовича, потом вспышка Потанина, кряхтел Зюганов, шумел Жириновский, потом все олигархи выглядывали, что-то каждый своё бубнили, и в общем – никто ничего внятного за двадцать лет от России не услышал. Путин же лишь загадочно улыбался, глядя на весь этот симуляционный паноптикум.

Иными словами, у России не было идеологии. Путин на «Валдае» объяснил это так: мы настолько устали от идеологии советской, что не могли даже слышать слово «идеология», поэтому решили взять 20-летний тайм-аут и в таком подвешенном состоянии неопределённости просуществовали всё это время. В это самое время, так как Россия ничего не предлагала, все её бывшие союзники и страны постсоветского пространства обратили свои взоры на Запад, который как раз предлагал внятную, последовательную и довольно привлекательную, за неимением лучшего, программу. Запад говорил так: во-первых – права человека, затем свободный рынок и ещё плюс такая вот чёткая, понятная, ясно артикулированная модель глобального западного общества со всем набором неких евростандартов и правил потребления и комфорта в комплекте. В принципе эта программа кажется довольно последовательной. Она выверена с геополитической точки зрения и даёт ясные представления о том, что предлагается, хотя на самом деле европейцы часто темнят, недоговаривают. На Украине с этим уже столкнулись воочию и ещё столкнутся неоднократно, особенно после подписания ассоциации с ЕС.

Самое интересное, что и сама Россия с момента распада СССР двигалась вообще в либеральном западническом направлении, к строгой геополитической капитуляции, во внешней политике в фарватере США, в последние годы лишь замедляя скорость движения, но не меняя общего курса. Замедление движения на Запад началось с приходом Путина, который тоже поначалу долго разминался, присматривался. Сперва он пытался заигрывать с Америкой, особенно в 2001 году, после терактов 11 сентября в Нью-Йорке. Потом понял, что это лишь ещё приблизило страны НАТО к нашим границам, после того как нас уже раз обманули с Восточной Европой и странами Варшавского договора в момент распада СССР. В итоге Запад придвинулся вплотную к постсоветским границам России. Дальше Путин понял, что Америка не шутит, что это серьёзно, что везде, куда пришли американские базы, они так и остаются, не собираясь уходить. Что Киргизия всякий раз, когда заявляет о том, что собирается вышвырнуть американские базы со своей территории, тут же погружается в пучину «цветной» революции с неизбежным гвоздём программы – сменой президента. Сначала там поменяли Акаева на Бакиева, потом Бакиева на Отумбаеву, потом Отумбаеву на Атынбаева, и сейчас вот Атынбаев говорит, что, мол, «НАТО, гоу хоум!». Вот посмотрим, долго ли он после этого продержится. Хотя, заметив частую смену лидеров в Киргизии, Путин решил прикрыть того, кто есть.

Но если сама Россия двигалась на Запад, то по большому счёту что оставалось её бывшим партнерам по Советскому Союзу? Правильно, тоже двигаться на Запад – больше-то и некуда, – только более быстрыми темпами, потому что маленьким компактным государствам СНГ, конечно, проще интегрироваться в глобальный Запад, чем большой неповоротливой России. И они воспользовались этим моментом, начав очень пронырливо пробираться в Евросоюз, заявляя попутно о своём стремлении в НАТО, – а куда ещё, если даже Россия в какой-то момент просилась в НАТО вопреки здравому смыслу! Логика понятна: раз Россия движется туда, то почему нам нельзя? Раз Россия движется в ВТО, то почему нам не вступать в ВТО, тем более, удивительно, нас берут! Встав на краю последнего предела, перед чертой, которую уже нельзя переступать, иначе мы лишимся суверенитета, что Путин ясно осознал в какой-то момент – он остановил движение России на Запад и замер. А что дальше?

Шаг назад, два шага вперёд

Но тут закончились два первых срока президентства Путина. В 2007 году он остановился, огляделся, собрал вещи, взял кимоно, попрощался, но… далеко не ушёл. Отдал всё Медведеву, а сам расположился неподалёку и стал наблюдать. Медведев, став вместо Путина, предложил – а давайте мы сейчас ещё более эффективно, чем Путин, будем двигаться на Запад. «Путин двигался медленно, а я сейчас быстро», – и туда сломя голову кинулся. Но так как его ещё всерьёз не воспринимали – видимо, не привыкли, – то несильно-то он и продвинулся, в основном где-то в Интернете, в соцсетях. В России четыре года правления – не срок, и вот уже возвращается Путин и говорит – так, всё понятно с этим западным проектом (особенно насмотревшись со стороны на Медведева, на то, что он делал). Вот в этот момент Путин окончательно решил – всё. С Западом – закончено! Особенно глядя на то, что происходит на арабском Ближнем Востоке, а также на то, к чему приводит инсталляция модели западной американской демократии в той или иной стране. Глядя на Ливию, Сирию, Путин реконструировал события вперёд и решил, что нет, пожалуй, нам западная демократия не подходит. И на этом опять остановился. Россия же снова повисла в некой неопределённости.

Вплоть до валдайской речи невозможно было сказать, чего хочет Россия. Конечно, Путин, возвращаясь, написал статью о евразийской интеграции. Но помимо этого он выпустил ещё семь статей. Какая статья является базовой и парадигмальной, а какая второстепенной – сказать очень сложно, они все очень разнокалиберные, написаны разными группами авторов, в них использован разный понятийный аппарат, заложены разные парадигмальные основы, часто взаимоисключающие. Как только ты начинаешь поиск Путина, тебе тут же предлагаются восемь вариантов оного, а не один. Поэтому человеку очень сложно найти Путина в российском обществе. Для этого он должен прочитать восемь статей (а это невозможно, по-моему, сделать обычному человеку), проанализировать, сопоставить их терминологическое многообразие, уловить настрой всех тех разных интеллектуальных групп, которые их готовили, а потом как-то выбрать, то ли аналитически, то ли интуитивно, то ли основываясь на симпатии – что всё-таки больше соответствует Путину. Поэтому у нас было восемь Путиных, до тех пор пока Путин не вышел на «Валдае» и не заявил: «Я – евразиец». «Вот это да!» – сказали американские шпионы, пакуя чемоданы. «И консерватор». «Ой», – только и смог произнести «американский шпион» устаревшей модели Злобин и протёр очки.

Это было, конечно, громом среди ясного неба. Путин, если тезисно дать квинтэссенцию его валдайской речи, сказал о том, что Россия будет продолжать евразийскую интеграцию. А в чём заключается суть евразийской интеграции по Путину? В том, что всё культурное, этническое, конфессиональное многообразие большой России сохраняется. Многоцветье народов – чисто евразийский тезис – цветущая сложность Евразии. При этом он сослался на именитых евразийцев, на труды главных основоположников евразийской идеи, которые писали о стратегическом единстве многообразия, то есть о государстве-империи, каковое и представляет собой Россия. Из этого следует, что всякий, кто будет присоединяться к Евразийскому союзу Путина, сохранит всё этническое, культурное, цивилизационное, языковое, конфессиональное многообразие и при этом не лишится суверенитета, потому как грядущая Евразийская империя – это империя царств.

Украина не в формате: кривые огурцы – это приговор

Всё это в первую очередь касается Украины, потому что Украина – полиэтничное пространство, несмотря на то что небольшой сегмент украинского политического сообщества настаивает на том, что Украина – это «единая, монолитная политическая нация украинцев». Даже при самом поверхностном анализе видно, что это далеко не так, или пока не так, или совсем не так, или вообще так быть не может. Но тем не менее всё этническое, культурное многообразие Украины, как и других государств СНГ, будет сохранено в таком виде, в котором пожелает это государство. Ибо Евразийский союз, в отличие от Евросоюза, не претендует на социальную унификацию, на цивилизационную унификацию. Именно Европейский союз всякого нового члена загоняет в жёсткие рамки своей социальной цивилизационной матрицы. Требует от всякого, кто вошёл в ЕС, принять эти рамки, а это в первую очередь социальная унификация, это атомизация, это приведение каждого атомизированного члена Европейского союза, гражданина к европейскому унификационному гражданскому стандарту. В этом смысл западного подхода, западного общества, что оно регламентирует всё, вплоть до бытовых вопросов, вплоть до того, какого размера должны быть огурцы. Кривые огурцы в Евросоюзе запрещены, кривая картошка тоже. Картошка должна быть абсолютно ровной, идеальной шарообразной формы, без изъянов. Так и представляется, как еврочиновники указывают, как должны быть расставлены сковородки у вас на кухне, какие полки для этого использовать, когда выгуливать собаку (в Евросоюзе собаку нельзя выгуливать ночью – это нарушает её права). Ответственность предусмотрена также за спаивание аквариумных рыбок, и прочее, и прочее.

Логос западной рациональности доходит в нашем представлении порой до абсурда. Но для западного человека всё так и должно быть, должен быть порядок, всё должно быть параллельно-перпендикулярно, ровно, вышколено, отложено по нивелиру, отстроено по шаблону. Так они строят Евросоюз. А вот всякие неаккуратные страны, такие как Румыния, Венгрия, Болгария, страны бывшего советского блока, когда попадают в Евросоюз, просто в шоке от такого прессинга. Потому как к ним тут же заявляется еврочиновник с утюгом, с мастерком, с отвесом и уровнем и начинает там все равнять: «Что это у вас за сельское хозяйство? Это не сельское хозяйство, а помойка, – говорит еврочиновник и закрывает сельское хозяйство. – А это что у вас за фабрика? Это ещё советское наследие тоталитарного сталинского режима. Закрываем, не в стандарте». В итоге новые члены ЕС понимают, что у них больше нет ничего, кроме кредитных и долговых обязательств.

Что сегодня происходит, например, в Прибалтике, которая одной из первых с радостью бросилась в пучину евроинтеграции? Разруха и бесконечные долги. А тайком от европейцев производимые шпроты и рижский бальзам покупают только в России ностальгирующие по советской роскоши пенсионеры. К тому же у еврокомиссара любой человек из бывшего постсоветского пространства, вообще социалистического лагеря, вызывает такое омерзение, пренебрежение и брезгливость, что он просто не может его видеть, испытывая физиологическое отвращение. Вот мы приняли вас, Венгрию или Румынию, а вот у вас тут сплошные цыгане. Всех цыган надо быстро собрать, переодеть в европейские костюмы, а перед этим надо их помыть, постричь, надо вытащить у них серьги и кольца из ушей. Детей у них надо забрать, потому что цыгане воспитывают детей в цыганской традиции, а должны воспитываться в европейской.

Ювенальная юстиция приходит, забирает детей, в отношении взрослых – сегрегация, отделили, запретили передвижение, ибо тут у вас Европа, а не гуляй поле, где хочу, там и кочую.

Так видят европейцы наши такие вот дикие, совершенно варварские для них страны, которые они под жёстким давлением из Вашингтона вынуждены принимать в Евросоюз. Потому что Вашингтон торопится оторвать их от России побыстрее – это в их геополитических интересах. Создать буферную зону, отделяющую европейский заповедник от территории безграничного варварства бескрайней России, с её обязательными медведями на улицах, играющими на балалайках, атомными реакторами и автоматами Калашникова, с которыми непременно играют дети в песочницах, выпив предварительно водки. Американцы же стремятся расширить зону санитарного кордона вокруг России, чтобы окончательно закрыть вопрос какого-либо взаимодействия с Европой, даже экономического, не говоря уже о стратегическом, иначе это конец американской монополии на распоряжение Европой. Поэтому-то США и давят на Евросоюз: быстрее принимайте этих оборванцев к себе. А Евросоюз с такой вот своей европейской брезгливостью поднимает их двумя пальцами, с омерзением осматривает и говорит: ну, что это мы приняли? Ещё и Украину надо принять? Этих мы вообще никак не отмоем, не выстроим, никогда не заставим выращивать прямые огурцы. Куда нам ещё Украину с её кривой картошкой, отвратительным жирным салом, токсичной, мерзко выглядящей горилкой и нищим голодным населением? Сюда, в наш европейский стерильный мир? Ну вы что, американцы, в своём уме?

Естественно, что европейцы не потерпят всего того, чем всегда так гордятся на Украине. Есть специальные европейские стандарты, которые Украина, подписав ассоциацию с ЕС, обязуется принять. Именно для того, чтобы соответствовать европейскому восприятию. И эти стандарты жёстко регламентируются. В два года должны быть приняты промышленные стандарты, о чём непрерывно предупреждал Сергей Глазьев.