Текст книги "Криминальная история России. 1993-1995. Сильвестр. Отари. Мансур"

Автор книги: Валерий Карышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

– Звонила женщина, – бесстрастно ответила девушка.

– А не подскажете, она назвала свое имя? – упорствовал Виктор.

– Молодой человек, я четко не разобрала ее имени и поэтому вынуждена была поставить только букву М.

– А вы не помните, как она назвалась, может быть, Милой?

– Да, может быть, так, Мила. Впрочем, я не уверена в этом. Слышимость была очень плохой. Знаете, иногда связь бывает не очень качественной, – стала оправдываться девушка.

– Значит, все же Мила... А вы точно уверены, что сообщение пришло именно на мой номер пейджера?

– Да. Тут никаких ошибок быть не может. Женщина назвала номер вашего пейджера.

– Спасибо вам большое. – Виктор положил трубку. Теперь никаких сомнений в том, что звонила Мила, у него не осталось.

Виктор взглянул на часы. Было начало третьего. На душе муторно. Почему-то стыдно было перед Милой за то, что он променял ее так быстро на другую. Да и перед Мариной было неудобно – девушка явно надеялась на продолжение отношений. И сам Виктор еще несколько минут назад был совсем не прочь встретиться с Мариной еще раз. Теперь же все изменилось. Виктор понял, что заменить Милу ему не сможет никто, даже самая красивая и обольстительная женщина.

В конце концов Виктор решил ехать домой. Он вырвал из записной книжки страничку и написал Марине записку с извинениями – мол, так и так, поехал ночевать домой, так как вспомнил о важном деле, которое нужно будет сделать с утра. «Завтра на тренировку не приеду, отдыхай, целую, Виктор».

Вскоре он уже вышел из дома Марины, сел в машину и направился в сторону Крылатского. Всю дорогу гнал как сумасшедший. Где-то в глубине души Виктор надеялся на то, что Мила вернулась и, стоит позвонить, она выбежит ему навстречу в своем голубом смешном халатике, делающем ее похожим на фарфоровую куколку.

Крылатское, 3 часа ночи

Подъехав к дому, Виктор поставил машину у подъезда и бросился к лифту. Не успел он нажать кнопку вызова, как неожиданно из двери, которая вела на лестницу, появились три здоровых мужика. Четвертого из них Виктор узнал – это был Милин экс-любовник Саша. Увидев Виктора, он осклабился в зловещей улыбке.

– Ну что, мужик, мы тебя уже заждались, думали, не приедешь! – сказал он, ухмыляясь. – Я вот с корешами пришел должок отдать... Это я тебя вызвонил, Милки нет. Думаешь, номер пейджера – военная тайна? Мы любые тайны разгадываем!..

Не успел он договорить, как его спутники, до этого переминающиеся с ноги на ногу неподалеку, набросились на Виктора. Тот не успел среагировать вовремя, и удары градом посыпались на него. Виктор лишь успевал прикрывать руками голову. Парни все больше зверели и уже начали бить Виктора ногами. Особенно сильный удар свалил его на пол. Виктор чувствовал, как удары сыплются то по грудной клетке, то в живот, то по почкам... Теперь уже у него не было никакой возможности встать и обороняться. Оставалось только ждать, когда нападающие выдохнутся либо забьют его насмерть.

Но судьба, видимо, хранила Виктора. В дверях подъезда показался мужчина с собакой.

– Что же вы делаете? Да я сейчас милицию вызову! – закричал он, увидев происходящее. – А сначала собаку на вас спущу!

– Все, мужики, уходим, – приказал Саша. Наклонившись к Виктору, он схватил его за волосы и, приподняв голову, сказал: – Ладно, хахаль хренов, повезло тебе. А так бы инвалидом сделали... К Милке больше не подходи, иначе – убью! – И тут же со всей дури саданул Виктора кулаком в лицо.

Что-то хрустнуло, и Виктор почувствовал во рту отвратительный привкус железа.

Нападающие выскочили из подъезда. Полуночник-собаковод что-то кричал им вслед.

Неожиданному спасителю Виктора было на вид лет шестьдесят. Его волосы были уже совершенно седыми, а широкое лицо бороздили глубокие морщины. Несмотря на это, дед был бодр и активен, являя собой полную противоположность Виктору, который в нынешнем своем состоянии с трудом мог пошевелить конечностями.

– Эх, сынок! За что же они тебя так покалечили? – участливо спросил дед Виктора. – Может быть, все же вызвать милицию? Или «Скорую помощь»?

– Нет, ничего не нужно, – еле ворочая языком, проговорил Виктор. – Только мне помогите, если можно, до квартиры добраться...

– На каком этаже живешь-то? – спросил дед, помогая Виктору подняться с забрызганного кровью пола.

– На девятом, – сплевывая кровянистую жижу, ответил Виктор.

Медленно, останавливаясь после каждого шага, Виктор при поддержке деда доковылял сначала до лифта, а потом и до дверей своей квартиры. Виктор протянул старику ключи, и тот, поковырявшись некоторое время в замке, наконец открыл дверь. Дед помог Виктору улечься на диван.

– Ну что, может, все-таки врачей вызвать? – еще раз спросил он.

– Нет, не нужно. У меня к вам только одна просьба – вы пойдите в соседнюю квартиру, позвоните в дверь. Там Мила должна быть. Пусть она зайдет, если дома, конечно...

– Хорошо. – Старик вышел. Не было его довольно долго.

– Никого там нет, должно быть, ушла куда-нибудь, а то бы проснулась... Я долго звонил... – отрапортовал он Виктору.

– Ладно, дед, спасибо... Оставь меня теперь одного, – попросил Виктор.

Дед, вздыхая, удалился.

Теперь Виктору было ясно, сообщение на пейджер скорее всего не имело к Миле никакого отношения. Правда, закрадывалась мысль о том, что Мила могла специально подстроить эту разборку. Но верить в такой расклад Виктору не хотелось.

Боль заставляла стонать. Она была очень сильной и, казалось, раздирала его изнутри. Болело все – голова, грудная клетка, руки, ноги. «Эти сволочи мне все отбили, – думал Виктор. – Какой же теперь из меня киллер?! Хотя дня через три буду как новенький – на войне ведь и не так доставалось!»

Всю ночь Виктор не мог заснуть, хотя и выпил полпачки обезболивающего. Наутро он все же позвонил Марине домой и объяснил, что ночью на него напали хулиганы и с тренировками некоторое время придется погодить.

– Я сейчас к тебе приеду. Диктуй адрес, – тотчас заволновалась Марина.

– Не надо, – попытался остановить ее Виктор. Но Марина была непреклонна. Пришлось продиктовать ей адрес, и минут через сорок Марина уже звонила в дверь.

– Сейчас я сделаю укол, и тебе станет легче! – сказала она, невольно содрогаясь при виде жутких кровоподтеков, украшающих лицо Виктора.

Девушка достала из сумочки ампулы, шприц и сделала Виктору обезболивающий укол. Затем осторожно и тщательно промыла раны и замазала их какой-то бесцветной мазью. Через несколько минут Виктор действительно почувствовал себя гораздо лучше. Боль отступила, спряталась куда-то в глубь тела и теперь напоминала о себе, лишь когда Виктор пытался сделать какое-нибудь резкое движение.

– Это лекарства из спортивной аптечки, – объяснила Марина, – там очень эффективные средства. Не волнуйся, через неделю будешь как новенький.

– Марина, у меня к тебе большая просьба. Ты Марату про то, что со мной произошло, ничего, пожалуйста, не говори.

– Хорошо, – кивнула Марина.

– Скажи, что я хожу на тренировки, что все нормально.

– Не беспокойся, Марат ничего не узнает. Он сейчас в отъезде...

– А куда он уехал? – поинтересовался Виктор.

– Кажется, в Венгрию поехал. Вернется, самое раннее, через неделю, – объяснила Марина.

– А он что, всегда тебе докладывает, куда и на сколько уезжает?

– До чего же ты подозрительный! – улыбнулась Марина. – Обычно он мне не докладывается, но вчера упомянул о своей поездке в записке, которую передал вместе с цветами и подарком.

* * *

Почти неделю Виктор провалялся в постели. Он уже не знал, куда деть себя, его тошнило от безделья и злости на бывшего Милиного хахаля, по чьей вине его дело оказалось под угрозой срыва.

Кроме того, Виктору было обидно и за то, что его, офицера «Витязя», так просто избили левые мужики. Конечно, их было больше, и у него в любом случае не было шансов на победу. Но от сознания собственного бессилия Виктору становилось только хуже. Он долго думал, как отомстить своему обидчику. Причем мстить он собирался не только за себя, но и за Милу. Ведь по вине этого придурка Саши он потерял любимую девушку. В конце концов, Виктор принял решение – он убьет бывшего хахаля Милы, и мир вздохнет с облегчением. Когда мысль об убийстве пришла к Виктору первый раз, он мысленно содрогнулся. Но постепенно такой вариант решения проблемы начал казаться Виктору все более приемлемым, и в конце концов он утвердился в мысли, что это единственный способ отомстить за себя и Милу и навсегда избавиться от самого напоминания о полученном унижении.

Глава 20
Спортивные игры

1994 г., март, Москва

Март выдался неспокойным. Первую декаду месяца Отари провел в сплошных разборках, которые сперва происходили в Москве, а затем плавно переместились в Крым.

После своего срочного возвращения из-за границы он в течение нескольких дней через посредников вел переговоры о месте и условиях стрелки с чеченцами. Он настаивал на том, чтобы Антона и ребят чеченцы привезли с собой на стрелку и, в том случае, если между Отари и чеченцами будет достигнута договоренность, они были бы отпущены на свободу прямо там.

Но Отари, впрочем, как и любой авторитет, не имел никакого влияния на чеченцев. «Чехи» не признавали над собой давления и не подчинялись никому, кроме собственных чеченских командиров. При таком раскладе Отари не мог диктовать свои условия. Наоборот, должен был принимать те условия, которые предлагали «чехи».

В итоге стрелка состоялась днем в ресторане на Смоленской площади. Отари хорошо знал этот ресторан, был он и в курсе того, что там чеченцы чувствовали себя как дома.

На встречу вместе с Отари приехали и Вахтанг, Дато и двое охранников. Остальных Отари оставил в машине прикрытия, снабженной рацией. Кроме того, в качестве резерва Отари подтянул три бригады дружественных группировок, которые на всякий случай расположились неподалеку.

Со стороны чеченцев на стрелку пришло трое – лидер их бригады Султан, его младший брат Аслан и еще какой-то боевик, видимо пользующийся среди чеченцев авторитетом. У Отари не было ни малейшего сомнения в том, что за стрелкой наблюдают люди Султана, готовые при необходимости вступить в бой с людьми Отари.

Стороны при встрече холодно поздоровались друг с другом. Все сели за большой стол, накрытый белой скатертью. Официанты принесли только кофе и чай. У одного из них так тряслись руки, что он даже расплескал чай.

Впрочем, парень волновался не зря. Отари знал, что «чехи» могут пойти на любое вероломство, что от них можно ожидать чего угодно, только не честности и порядочности. Отари хорошо заучил этот урок, поскольку одной из жертв чеченцев был его собственный Брат.

Первыми разговор начали чеченцы. Суть их претензий Отари уже знал. Его обвиняли в том, что он кинул прибалтов, тем самым лишив определенного дохода их «крышу», то есть людей Султана.

Отари не оставалось ничего иного, как только все отрицать. Он настаивал на том, что он никого не кидал, чеченцев видит впервые и, соответственно, о том, что они покровительствуют прибалтам, знать ничего не знал. Что же касается доли прибалтов в нефтяном бизнесе, то она не была отнята насильно. Прибалты добровольно передали свои доли Отари, придя к выводу, что они не смогут участвовать в нефтяном бизнесе, не имея должного влияния и авторитета.

Султан слушал Отари молча. На его лице время от времени появлялась хищная усмешка. Было ясно, что он не верит ни одному сказанному Отари слову.

– Все это очень хорошо, – сказал Султан после того, как Отари закончил свой монолог. – Но у меня совершенно другие сведения.

– Информация может быть неверной... – начал было Отари, но Султан прервал его жестом. Затем он кивнул своему человеку, и тот вышел из ресторана. Вскоре вслед за чеченцем вошли оба пострадавших прибалта. Отари понял, что ситуация складывается не в его пользу.

Следующие пятнадцать минут Костя и Андрис, запинаясь и стараясь не смотреть в глаза Отари, рассказывали о том, как их обманули. Султан плотоядно улыбался, вальяжно развалясь на стуле и переводя взгляд с прибалтов на Отари и обратно.

Отари понимал, что «чехи» взялись за это дело серьезно, раз смогли найти прибалтов за границей, приволочь их в Москву и заставить говорить.

– Ну, что скажешь? – осведомился Султан, когда прибалты закончили свое скорбное повествование.

Отари несколько секунд молчал, затем окинул прибалтов презрительным взглядом и, обернувшись к Султану, сказал:

– Хорошо. Я признаю, что кинул этих лохов. Но я настаиваю на том, что предмета спора не существует!

– Как так? – Султан удивленно приподнял бровь.

– Я кинул этих придурков, а не чеченцев! Ваши претензии необоснованны, поскольку вы не имеете никакого отношения к этому нефтяному бизнесу!

– А вот здесь ты ошибаешься! – спокойно заметил Султан. – Эти, как ты их называешь, придурки работали на наших бабках, а значит, и кинул ты нас!

На это Отари ответить было нечего. Переговоры зашли в тупик. Ни Отари, ни чеченцы не хотели уступать своих позиций и идти на компромисс. Продолжать разговор было бессмысленно, и Отари решил, что настало время уходить. Он холодно простился с Султаном и его людьми и поднялся было со стула, но чеченец окликнул его. Отари опустился обратно, надеясь, что Султан все же решил пойти на уступки. Вместо этого Султан приподнялся, опираясь на стол руками, и, нависая над Отари, сказал:

– Говорят, ты в Москве самый крутой? Запомни, мы еще круче! По-хорошему, надо бы тебя наказать... Но мы люди мирные и гуманные. Оттого даю я тебе, Отарик, две недели на то, чтобы ты бабки наши вернул. Если же не вернешь, придется нам пересмотреть наши принципы гуманизма и разобраться с тобой по совести. Все понял? Ну так иди... – Султан сел обратно на свое место и как ни в чем не бывало поднес чашку с чаем ко рту.

Отари не проронил ни слова. Молча он вышел из ресторана, сел в машину. Всю дорогу до офиса он тоже молчал. Никто не решался расспросить его о том, что произошло. Подъехав к офису, Отари, погруженный все в то же гробовое молчание, поднялся на двадцатый этаж, где находился его офис. Он не поздоровался ни с охранниками, ни с секретаршей, чего ранее с ним не случалось никогда, прошел в кабинет и, прикрыв за собой дверь, заперся на замок.

Никогда еще Отари не чувствовал себя настолько униженным. В данной ситуации он не мог сделать ничего. На чеченцев не распространялось ни его влияние, ни влияние любого из его авторитетных знакомых. Чеченцы вели себя так, как считали нужным, делали то, что хотели, и Отари не знал способа оказать на них давление.

Как ни печально, но Отари пришлось признаться себе самому в том, что он никак не может защитить своих людей, попавших в лапы к чеченцам. Он даже не имел возможности заикнуться о судьбе Антона и других ребят. Оставалось отдать чеченцам деньги, но этого Отари делать не хотел.

На следующий день, чтобы хоть как-то отвлечься и собраться с мыслями, Отари вылетел на юг.

1994 г., март, Крым, Симферополь

В Крым Отари ехал не для того, чтобы отдыхать и наслаждаться ранней южной весной. В Симферополе его ждали дела. Здесь Отари должен был открыть филиал своей партии «Спортсмены России».

Идея создания этой партии пришла Отари в голову еще в 1993 году. Он всегда интересовался политикой, на его глазах возникали новые партии и возвышались лидеры. Он видел, как некоторые из них добираются до самых верхушек власти и как срываются оттуда.

Отари неплохо разбирался в сложившейся в стране ситуации. К этому времени демократы первой волны уже не были популярны в народе. Коммунистические же идеалы остались близки только определенным слоям населения. Большую часть электората коммунистов составляли пенсионеры и наибеднейшая прослойка. В целом же народ не хотел голосовать ни за кого.

Поэтому Отари считал, что именно сейчас может победить новая, никому не известная партия. Правда, в последнее время недостатка в новых партиях не было – они появлялись как грибы после дождя. Но народ не испытывал особых симпатий ни к одной из новоявленных партий, заранее разочаровавшись в них, быть может, потому, что лидеры этих партий были давно всем хорошо известны.

Следовательно, партия, которая могла бы рассчитывать на успех, должна была, во-первых, иметь безупречную репутацию, то есть состоять из влиятельных людей, которые завоевали свой авторитет честным путем и были бы уважаемы в народе. Во-вторых, лидер этой партии не должен ассоциироваться ни с одним из уже существующих движений и иметь репутацию политика старой закалки.

Отари нашел прекрасную возможность создать партию, отвечающую обоим требованиям. Он хотел стать лидером партии спортсменов. Эти люди были известны всей стране. Они не воровали, они зарабатывали честным трудом «золото», «серебро» и «бронзу» олимпийских медалей своей стране. Безусловно, партия спортсменов, по замыслу Отари, являлась той самой силой, в которую мог поверить народ.

Кроме того, Отари рассчитывал на то, что, как основатель партии, он может стать кем-то вроде теневого министра физкультуры и спорта. В таком случае он сможет подчинить себе практически все спортивные общества, клубы и многочисленные спортивные организации, которые в последнее время в огромных количествах плодились по всей стране.

Кроме того, Отари хотел получить с этого и материальную выгоду, поскольку вокруг спорта всегда крутились огромные деньги, принося функционерам приличные дивиденды.

При поддержке своих знакомых, среди которых отыскались и олимпийские чемпионы, и чемпионы мира, Отари без труда зарегистрировал свою партию «Спортсмены России» в Минюсте.

Однако, зарегистрировав партию в Москве, нужно было продвигать ее сеть дальше, на периферию. С целью создания регионального отделения своей партии Отари и прибыл в Симферополь.

В это же время в Крым съехались и делегации из других городов. С этими людьми Отари хотел провести предварительную работу по поводу открытия нескольких филиалов в других городах. Среди приехавших на презентацию был и известный кикбоксер Евгений Пуданев.

Этого человека Отари знал давно. Многим был известен его бескомпромиссный характер. Он относился к тому типу людей, которые быстро заводятся и могут пойти на любые меры ради того, чтобы доказать свою правоту, невзирая при этом на авторитеты и условности. К тому же ни для кого не было секретом, что, уйдя из большого спорта, Пуданев занялся криминальным бизнесом. На сегодняшний день он считался признанным авторитетом и имел свою, достаточно большую и влиятельную криминальную бригаду, которая также состояла из бывших спортсменов, чьи действия отличались особой жестокостью. Вместе с тем сам Пуданев был человеком чрезвычайно осмотрительным и осторожным, пользовался услугами многочисленной охраны. В Симферополь он приехал с грандиозной свитой, состоящей из бритых ребят, внешний вид которых говорил сам за себя.

* * *

Настал день, когда все прибывшие собрались вместе на торжественном открытии регионального отделения партии «Спортсмены России», которое состоялось в зале одного из симферопольских кинотеатров.

Сначала события развивались достаточно спокойно, по заранее разработанному сценарию. Отари сидел в президиуме, откуда прекрасно просматривался весь зал.

Народу было человек триста. В основном собрались молодые ребята, спортсмены. Многие из них жили в Крыму, который последнее время считался одним из самых криминогенных регионов бывшего СССР.

По данным Управления по борьбе с организованной преступностью, на полуострове действовало около пятидесяти крупных бандитских группировок. Самыми влиятельными из них считались две: «Сейлем» и «Башмаков».

Группировка братьев Башмаковых была создана по классической схеме. Основоположниками ее были Олег Дзюба и Виктор Башмаков, которые раньше были обыкновенными наперсточниками.

Сначала они довольствовались небольшими накоплениями. Затем на деньги, вырученные от своего не слишком законного бизнеса, они открыли несколько кооперативов. Но позже подельники отказались от кооперативной деятельности, найдя для себя более выгодный бизнес. Они стали заниматься рэкетом. Действовали без церемоний, не щадили никого, в том числе своих бывших друзей и коллег.

Группировка росла и превратилась в большую слаженную структуру. Но по истечении некоторого времени ее основатели серьезно рассорились между собой, и созданная ими группа развалилась. Дзюба и Башмаков начали охотиться друг на друга. Кроме того, у Башмакова возник конфликт с Евгением Пуданевым. Ситуация оставалась таковой и по сей день.

Сидя в президиуме, Отари время от времени бросал взгляд на расположившегося рядом с ним в президиуме Пуданева. Он знал, что группировка Пуданева, так же как и башмаковская, была очень богатой и владела на правах частной собственности десятками различных фирм и объектов недвижимости, зарегистрированных на различные имена.

Обе группировки держали под своим контролем поставки металла и меди в Крым, а также их прохождение через полуостров за рубеж. Под их кураторством находились наиболее крупные коммерческие структуры, банки, а также керченские и ялтинские порты.

Кроме того, группировки содержали несколько спортивно-тренировочных баз, где под прикрытием спортивной подготовки оттачивали свое мастерство боевики. Таким образом, привлечение обоих авторитетов в свои ряды представлялось Отари важным стратегическим шагом. На капиталы этих людей он возлагал большие надежды.

Отари уже продумал, какую сумму он будет взимать с лидеров группировок в качестве взноса в его фонд за членство в созданной им партии. Для решения этого вопроса Отари хотел переговорить с Евгением Пуданевым после завершения официальной части собрания.

Съезд вскоре закончился, и все члены президиума, в числе которых, кроме Отари и Пуданева, было еще несколько авторитетов и люди из их ближнего окружения, перекочевали в соседний ресторан, где по случаю торжества был снят специальный банкетный зал.

Отари занял место рядом с Пуданевым. Ужин проходил спокойно и даже весело. Многие из присутствовавших вспоминали времена своих спортивных побед, курьезы, которые случались с ними на тренировках и на спортивных соревнованиях.

Наконец Отари почувствовал, что наступил момент для серьезного разговора. Он предложил Евгению выйти на балкон перекурить.

Вечер принес с собой прохладный ветер, напомнивший о том, что весна еще не вступила окончательно в свои права. Некоторое время Отари и Пуданев молча курили, вдыхая свежий пьянящий воздух.

– Ну, Евгений, как настроение? – наконец нарушил молчание Отари.

– По-моему, все прошло очень хорошо, – беззаботно ответил Пуданев.

– Да, все прошло отлично. Теперь ты – полноправный председатель нашего филиала. И думаю, что настало время поговорить нам с тобой о суммах взносов и отчислений, которые ты будешь переводить в Москву, – сказал Отари.

– А я хотел бы поговорить с тобой об обратном! – заявил вдруг Пуданев.

– Что значит об обратном? Что-то я тебя не понимаю, – опешил от удивления Отари.

– Ну посуди сам, Отари, у нас же есть базы, секции, спортивные общества, которые мы курируем, а значит, мы нуждаемся в спонсировании. Поэтому я хотел бы, чтобы ты мне бабульки присылал, а не я тебе.

– Послушай, что-то ты не в ту сторону гнешь! – раздраженно проговорил Отари. – Мы – центральная организация и открыли наш филиал с расчетом на то, что вы будете помогать нам.

– Отари, ты что, считаешь, что я свои деньги, которые я с пацанов тут собираю, буду отдавать на сторону? Мне такой расклад не по душе! Я, значит, здесь буду бабки зарабатывать, а твои люди будут эти деньги в московских ресторанах прожирать и проституток на них спонсировать? Сразу тебе говорю – такого не будет!

– Ты на что это намекаешь? – разозлился Отари. – Ты хочешь сказать, что я буду ваши бабки на ветер пускать?

– Про тебя я не говорю, – сказал Евгений, – я говорю о твоих людях.

– А что ты знаешь о моих людях? – взбеленился Отари.

– Да ничего, собственно, не знаю, но я в курсе того, на что обычно уходят взносы! – не менее зло ответил Евгений.

– Да, парень, вижу, наши взгляды на сложившуюся ситуацию очень уж разнятся! – воскликнул Отари. – Поэтому я отстраняю тебя от руководства моим филиалом и назначаю на это место другого человека.

– Это как же ты меня отстранишь? – еще больше распалился Пуданев. – Между прочим, не ты меня выбирал, а общее собрание!

– Но я же президент партии, а значит – я главный, и мое слово все решает!

– Это ты в Москве у себя главный, а тут главнее меня пока нет! – усмехнувшись, сказал Пуданев.

Еще минута – и они сцепились бы в драке. Но неожиданно на балконе появился один из телохранителей Пуданева и немного разрядил обстановку, обратившись к нему:

– Вас спрашивает один фирмач...

– Какой еще фирмач? – раздраженно спросил Евгений, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки.

– Директор нефтяной базы, – бесстрастно объяснил телохранитель, делая вид, что не замечает того, в каком состоянии находятся его шеф и московский гость.

– Хорошо, сейчас иду, – ответил Евгений. Он молча докурил сигарету и, выкинув бычок вниз, вышел.

Отари был вне себя. Он в срочном порядке собрал своих людей и с ними вместе покинул зал ресторана. В тот же вечер все они вылетели в Москву.

Более никаких отношений между Отари и Пуданевым быть не могло. Отари затаил на Евгения обиду. Он искренне считал, что Пуданев обошелся с ним нечестно. Ведь, по его твердому убеждению, Евгений поднялся только благодаря поддержке Отари. И теперь, когда Пуданев занял такой значительный пост, он говорит, что Отари ему не нужен! Отари пообещал себе, что при первом же удобном случае поставит Пуданева на место, а пока постарался выкинуть неприятный инцидент из головы.

* * *

В Москве Отари ожидали плохие вести. Он прилетел в столицу поздно вечером и сразу направился на свою дачу, чтобы прийти в себя от неудачно закончившейся встречи с Пуданевым. Утром Отари проснулся от телефонного звонка. Звонили сразу два телефона – мобильный и дачный. Отари не спеша взял в руки мобильник.

– Алло, – тихо сказал он. На другом конце он услышал взволнованный голос Вахтанга:

– Отари Давидович, беда!

– Что случилось, Вахтанг? Сильно проигрался? – пошутил Отари. – Хотя бы поздоровался, что ли. Все ж таки несколько дней не виделись!

– Ох, прости, Отари, не до этого! На твое казино совершен налет!

– Как? Кто это сделал?! – воскликнул Отари. – Чья бригада?

Первой мыслью Отари было, что на его казино совершила налет какая-нибудь заезжая бригада беспредельщиков, которые в последнее время появлялись в Москве в большом количестве, или что казино разгромили «чехи», решившие таким образом наказать Отари за то, что он отобрал часть их дохода с нефтяного бизнеса.

– Если бы чья-нибудь бригада – не так бы обидно было! – продолжал причитать Вахтанг. – Здесь все гораздо хуже – налет был проведен сотрудниками московского РУОПа!

– Что?! – Перед глазами Отари тут же возникло ненавистное лицо Ушакова с этой его мерзкой улыбочкой. – Срочно собери ребят в офисе! – приказал Отари.

Через час Отари уже сидел в своем кабинете. Там же собрались и все ребята из его ближнего окружения. На столе лежали цветные фотографии – иллюстрации ночного налета на казино. В налете были задействованы подразделения РУОПа при поддержке СОБРа.

Поскольку управляющего казино Игоря повезли на допрос на Шаболовку, то основным рассказчиком о ночном налете выступал Вахтанг, его поддерживал начальник службы безопасности казино.

* * *

Налет произошел около половины второго ночи, когда зал казино был до отказа заполнен посетителями. Неожиданно в помещение ворвались люди в черных масках и в камуфляжной форме, с автоматами. С ними было несколько штатских.

Всех посетителей казино сначала уложили на пол, затем, выстроив возле стенки, приказали им широко расставить руки и ноги и начали обыскивать на предмет наличия оружия и наркотиков. Кое-кого повезли на Шаболовку для выяснения личности и допроса.

Оперативники обыскали несколько машин, припаркованных возле входа в казино. В одной из них нашли несколько стволов. Некоторым из посетителей казино не понравилось такое бесцеремонное поведение руоповцев. Кто-то пытался «качать права», но этим людям тотчас доходчиво объяснили, что так вести себя не следует. Особенно упрямых принялись учить уму-разуму с помощью резиновых дубинок.

Были повреждены два стола для игры в рулетку, разбито бессчетное количество посуды. Пострадала и входная дверь казино, являющаяся предметом особой гордости Отари. Она, как и многие другие детали интерьера, была выписана из-за границы и стоила около трех тысяч долларов.

* * *

Отари молча выслушал рассказ о налете на казино, под кожей на скулах перекатывались желваки, и видно было, что огромным усилием воли он сдерживает кипевшую внутри его ярость. Да и как было не впасть в ярость при виде того, что сделали ментовские твари с его любимым казино, которое он сам задумал и практически сам спроектировал. Перед Отари лежали фотографии разбитой двери, сломанной мебели, осколков посуды, разбросанных фишек и карт. Впечатление было такое, будто только что случился еврейский погром. Только вот пострадала не никому не известная еврейская семья, а он – влиятельный и знаменитый человек, к которому множество людей питали искреннее уважение.

– Что будем делать? – спросил Отари. – Я считаю, что подобное варварство нельзя оставлять безнаказанным. Думаю, что этих людей, а особенно их начальников, нужно проучить.

– Я предлагаю, – начал Вахтанг, – позвать журналистов. Пусть приедет телевидение, пусть все снимут. Это же беспредел! У нас, в конце концов, достаточно престижное казино, а не какой-то низкопробный бордель!

– Ты прав, Вахтанг. Займись этим. Пусть приедут телевизионщики... – согласно кивнул Отари.

– Может быть, подать на них в суд? – неуверенно предложил кто-то из друзей Отари.

– Какой суд? – печально улыбнулся тот. – Конечно, они нанесли нам огромный ущерб, и не столько материальный, сколько моральный. Вы представляете, люди думали, что мое казино – самое спокойное, самое стабильное, а теперь, после этого беспредельного налета, как я буду людям в глаза смотреть? Все подумают, что Отари с ментами не смог договориться, да? И что самое главное, эта тварь Ушаков дождался моего отъезда! Но о суде и речи быть не может. Я просто уверен в том, что они вывернутся. – Отари вздохнул. За это утро он постарел лет на десять и сейчас выглядел уставшим и больным. – Я на все сто процентов уверен в том, что таким образом Ушаков мстит мне. Ну что ж, как говорится, хорошо смеется тот, кто стреляет последним.

Отари расправил плечи и, встав из-за стола, начал ходить по кабинету взад-вперед. Он был раздражен, он негодовал: как же так, он, Отари, имеет таких покровителей, генералов и высокопоставленных чиновников из мэрии и администрации президента, а какой-то начальник РУОПа приказывает просто-напросто опустить его! Тут Отари вспомнил о том, что его управляющий все еще находится на Шаболовке.