Текст книги "Криминальная история России. 1993-1995. Сильвестр. Отари. Мансур"

Автор книги: Валерий Карышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 67 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Глава 8
Презентация

Москва, ул. Васильевская, Дом кино, 19.04

К Дому кино Отари приехал точно ко времени начала премьеры нового фильма. Он вообще любил всякого рода шумные сборища типа презентаций, торжественных собраний и фуршетов. Любил бывать там, где вращались люди из высших кругов власти, где присутствовали высокопоставленные люди – чиновники, политики – или богема, представленная артистами, художниками, писателями, режиссерами и другими творческими личностями.

Отари старался как можно чаще посещать различные мероприятия такого рода. Кроме того, что здесь можно было завязать новые нужные связи, присутствие на подобных тусовках как нельзя лучше сопутствовало поддержанию и укреплению нового имиджа Отари – имиджа мецената.

К этому времени у Отари было уже множество знакомых среди представителей богемы. Популярные и знаменитые певцы, артисты, кинорежиссеры, литераторы, представители шоу-бизнеса – все считали его своим другом и часто приглашали Отари на свои выставки, театральные премьеры, презентации.

Для каждого разряда презентаций или торжественных встреч у Отари был выработан свой стиль. Так, например, на встречах с творческой интеллигенцией он старался держаться этаким добродушным покровителем, меценатом. Он выглядел уверенным в себе, не знающим сомнений человеком, иногда даже казался чуточку высокомерным.

Многие представители богемы нередко обращались к Отари с различными просьбами. Иногда решение проблем приносило выгоду и ему самому тоже. Так, он уже давно покровительствовал нескольким ведущим эстрадным звездам, которые щедро делились с ним доходами от своей популярности, достигнутой не без помощи Отари.

Каждый раз, когда кто-либо из его знакомых подводил к нему нового человека, у которого имелись какие-нибудь проблемы, касающиеся либо криминала, либо неких разборок, Отари охотно брался их улаживать, естественно, не забывая при этом о своих материальных интересах, которые обычно удовлетворялись в виде пожертвований в фонд Отари со стороны просителя.

Сегодня на премьеру в Дом кино Отари пригласил режиссер фильма, с которым они были близко знакомы. Отказать мэтру было невозможно. Он лично несколько раз звонил Отари и просил его обязательно прийти на просмотр. Вероятно, у режиссера было какое-то дело к Отари, а быть может, он просто хотел показать своим коллегам, что одним из его покровителей является сам всемогущий Отари.

Когда Отари оказался в фойе Дома кино, там собралась уже вся московская богема. Здесь можно было встретить известных и не очень известных актеров, режиссеров, сценаристов и прочую околокиношную публику. Отари ловил на себе любопытные и заискивающие взгляды публики, и такое подчеркнутое внимание льстило ему.

Вскоре он почувствовал, что узел галстука, который Отари завязывал в некоторой спешке, ослаб. Пришлось идти в туалет, где можно было перевязать галстук перед зеркалом и привести себя в порядок.

В помещении никого не было, если не считать молодого человека, также стоявшего перед зеркалом и поправлявшего свою одежду. Мужчина бросил на Отари косой взгляд, потом, будто бы узнав, начал пристально его разглядывать.

Отари решил, что они встречались раньше, и в свою очередь стал рассматривать молодого человека. Первое, на что обратил внимание Отари, – глаза, холодные, пронизывающие. Человек смотрел на его отражение в зеркале, и на лице его отражались чувства, которые невозможно было прочитать – зеркало не давало возможности.

Отари почувствовал некоторое неудобство. Он попытался вспомнить, где мог видеть этого худощавого темноволосого парня, но память не могла подсказать ничего определенного. Тот же продолжал разглядывать его, и Отари отчего-то показалось, что парень готов его убить. Мысль была настолько абсурдной, что Отари чуть не рассмеялся.

– Мы с вами знакомы? – спросил он молодого человека. – Вы так пристально меня разглядываете...

Парень моментально отвел глаза и пробормотал что-то невразумительное о том, что он ошибся, приняв Отари за другого человека. Через несколько секунд парень вышел из туалета.

Хотя ничего особенного в случившемся не было, странная встреча оставила в душе Отари какой-то неприятный осадок. У него было такое чувство, что парень давно его знал и смотрел на него, будто обдумывая что-то, на что-то решаясь. «Может быть, он из органов? Тогда нечему особенно удивляться, – подумал Отари. – Скорее всего пришел сюда по долгу службы, увидел меня, вспомнил о скандале – вот и вытаращился...»

Через несколько минут Отари уже забыл о странной встрече. Он занял свое место в зрительном зале. Вокруг него восседала вся киношная элита, среди других Отари заметил председателя Союза кинематографистов, зампредседателя Госкино, нескольких чиновников из Министерства культуры. Такое общество импонировало ему, он успокоился и приготовился к просмотру фильма.

Глава 9
Меценат

1992 г.

Еще несколько лет назад один очень известный эстрадный певец, а впоследствии удачливый бизнесмен, входящий в число близких друзей Отари, свел его с несколькими людьми, занимающимися шоу-бизнесом, а также познакомил с некоторыми эстрадными звездами.

Тогда Отари вместе со своим другом стал выезжать на конкурсы молодых эстрадных исполнителей, проходившие в Ялте, Юрмале, а позже в Алма-Ате. Отари нравилась шумная атмосфера, царившая на этих конкурсах, новые ощущения, знакомства с потенциально нужными людьми. Ему было приятно, когда какая-нибудь хорошенькая начинающая исполнительница обращалась к нему за помощью в продвижении на музыкальный Олимп.

Подобное внимание всегда импонировало Отари, тем более что оказать помощь в подобных делах для него было пустяком. Отари любил похвастаться своим могуществом. Ему нравилось наблюдать, как на лице какой-нибудь молоденькой девушки, мечтающей о звездной карьере, появляется благоговейное выражение, когда он прямо при ней набирал номер какого-либо эстрадного мэтра или продюсера и предлагал обратить свое пристальное внимание на начинающее дарование.

На самом деле продвинуть и раскрутить будущую звезду эстрады было всего лишь вопросом техники. От девушки, по сути, требовалась только симпатичная внешность. Дальше все происходило по достаточно простой схеме: композитору заказывалась песня, а толковый аранжировщик подбирал соответствующее музыкальное сопровождение. На студии звукозаписи происходило наложение слов на музыку. Слабенький голос дотягивали до нужного уровня, фальшь умело маскировали. Затем снимался видеоклип, тиражировались кассеты и компакт-диски, и все это запускалось на радио и телевидение.

С гастролями и концертами тоже особых проблем не возникало – «звезда» отлично справлялась с выездными выступлениями, оттачивая свое мастерство под «фанеру».

Немало, по сути, бездарных «звезд» сделали себе имя благодаря помощи Отари. И он гордился этим, как писатели гордятся своими книгами, художники – картинами, а родители – детьми. Неважно – талантливо это или бездарно, главное, что ты являешься создателем, творцом. Каждый человек хоть на минуту хочет почувствовать себя богом.

Чуть позже, когда интерес к эстрадным конкурсам стал затихать, Отари быстро переключился на другое модное явление – на конкурсы красоты.

Подобные конкурсы стали проходить очень часто. Их устраивали различные агентства, и каждое хотело видеть в жюри известных, знаменитых людей и богатых спонсоров. Чем круче было жюри, тем престижней считался конкурс.

Личность Отари подходила для жюри любого конкурса. Он был достаточно знаменит и, бесспорно, богат. К тому же Отари хотел, чтобы его считали меценатом, и поэтому охотно спонсировал любой конкурс, даже если он и назывался «Самые красивые глаза Якутии».

Поэтому не случайно, что на многие престижные конкурсы в качестве члена жюри, а иногда и председателя, приглашали именно Отари. Правда, одно такое участие в конкурсе стало поводом для небольшого скандала.

В начале 1992 года весьма солидное и престижное агентство фотомоделей проводило международный конкурс «Лицо года». Победительница этого конкурса должна была получить контракт на тридцать тысяч долларов. Для участия в этом конкурсе из всех крупнейших городов России съехалось множество красавиц, каждая из них лелеяла надежду одержать победу и получить прибыльный контракт.

Каждому хочется завоевать место под солнцем. Молоденькие девушки также были одержимы мыслью во что бы то ни стало стать знаменитыми. Но приз был только один. Лишь одна участница могла бы проснуться на следующее утро знаменитой и получить возможность взойти на Олимп шоу-бизнеса. От других же удача должна была отвернуться.

За те несколько дней, пока продолжался конкурс, некоторые из участниц смекнули, что немалую роль в решении жюри играет солидный мужчина кавказской внешности. От него, судя по всему, зависело очень многое, и пренебрегать этим не стоило.

Конкурс вскоре закончился, была названа победительница. Шестеро девушек, которым конкурс не принес ничего, кроме разочарования, размазывая по щекам слезы пополам с косметикой, бросились к Отари Давидовичу (а это был, конечно, он) в надежде получить хоть какое-нибудь утешение.

Отари выслушал бессвязные стенания и сказал:

– Не волнуйтесь, девушки. Я понимаю, что вам обидно и горько от того, что вы не стали победительницами, но я могу вас утешить. В моих силах сделать так, чтобы вам дали приз зрительских симпатий. А это значит, что вы поедете с нами в олимпийскую Барселону.

О большем отчаявшиеся было девушки и мечтать не смели. Удача вновь была на их стороне, они почувствовали себя Золушками, попавшими на бал. Однако сказка длилась недолго – ни Испании, ни Барселоны девушки не увидели.

На несчастных Золушек была возложена миссия «снятия стресса» со спортсменов. Девушек даже не выпускали из гостиничного номера, куда по очереди приводили всю команду борцов. Этот кошмар продолжался двое суток, после чего девочкам дали день передышки и отправили обратно в Россию.

Немного придя в себя, обманутые девушки хотели было подать на Отари в суд. Некоторые из них даже написали заявления в прокуратуру об изнасиловании и собирались одновременно с этим обратиться в средства массовой информации для того, чтобы факты были обнародованы.

Однако журналист, к которому обратились девушки, был знаком с Отари лично и предупредил его о готовом разразиться скандале. Отари отреагировал молниеносно. Он срочно направил к девушкам своего человека, дабы тот любой ценой загладил этот скандал. Посыльный от Отари вручил девушкам приличные суммы денег в качестве возмещения морального ущерба и «убедительно посоветовал» никуда не обращаться. Иначе, намекнул посланник, могло произойти что-нибудь похуже того, что случилось с ними в Барселоне.

Видимо, посланец Отари говорил достаточно убедительно, поскольку ни одна из девушек ни в суд, ни в прокуратуру заявления так и не подала. Против Отари идти никто не решился, и потерпевшие вскоре разъехались по своим родным городам, увозя с собой разбитые надежды, обиды и грязные деньги, на которые невозможно купить лекарство для раненых душ.

Отари все сошло с рук. Скандала не было, но кое-какие слухи все же просочились и стали известны в узких кругах людей, связанных с шоу-бизнесом, а затем начали медленно, но верно расползаться по Москве. Однако не пойман – не вор. Отари продолжал спокойно заниматься своими делами, не обращая внимания на слухи и недвусмысленные намеки некоторых знакомых, и вскоре инцидент остался в прошлом.

Но главным достижением Отари было, безусловно, участие в меценатстве и благотворительности по линии деятельности его фонда. Феноменом успеха Отари было то, что он одним из первых нашел возможность делать деньги подобным способом.

Трудно сейчас сказать, что заставило его заняться благотворительностью. Возможно, к подобной идее Отари подтолкнул нескончаемый поток людей, обращающихся к нему за помощью. В то время, когда у Отари еще не было никаких фондов и ассоциаций, люди обращались к нему в частном порядке. Отари уже обладал достаточно весомым авторитетом, и он практически никому не отказывал.

Вероятно, одним из первых к Отари обратился пенсионер, старый борец Александр Мазур, который теперь был инвалидом и влачил жалкое существование. Этот человек в свое время был известным и уважаемым спортсменом и имел весьма серьезные заслуги. Он начинал как цирковой борец, а затем достиг определенных высот в классической борьбе, но рано ушел на пенсию по состоянию здоровья. Теперь, всеми забытый и никому не нужный, Мазур дошел до крайней степени отчаяния и лишь от безысходности, по совету добрых знакомых, обратился за помощью к Отари.

Отари, всегда неравнодушно относившийся к чужому горю (неважно, что было тому причиной – честолюбие или действительно сострадание), не мог позволить себе оставить без помощи Мазура, тем более что тот, как и сам Отари, когда-то был борцом. Тут же по указанию Отари на дачу Мазура была отправлена бригада спортсменов, которые привели хозяйство в приличный вид, отремонтировали машину, закупили продуктов, нарубили на зиму дров.

Складывалось впечатление, что любимым произведением Отари Давидовича в детстве была книга «Тимур и его команда». Однако что ни говори, а дело он сделал доброе, и старик был ему очень благодарен.

Сам Отари тоже в убытке не остался. Потратив на старика некоторые, сразу скажем, мизерные, по меркам Отари, деньги, он получил нечто большее – славу благотворителя и мецената.

Чуть позже Отари пришла в голову феноменальная мысль – создать официальные фонды помощи спортсменам. Когда зарождалась рыночная экономика, многие спортивные школы и общества остались брошенными на произвол судьбы. Отари занялся организацией благотворительного фонда поддержки спортсменов.

Одним из первых таких фондов был учрежденный Отари Фонд социальной защиты спортсменов имени Льва Яшина. Вскоре с его же помощью появились аналогичные ассоциации профессиональных боксеров «Боевые перчатки», ассоциация кикбоксинга «Китек», ассоциация профессиональных борцов.

Кроме того, чуть позже он создал детскую спортивную школу борьбы, которую патронировал лично.

К этому времени Отари стал учредителем одной из мощнейших финансовых ассоциаций, которая занималась экспортом нефти, леса, цветных металлов, импортом газового оружия. Тогда-то Отари и перебрался из офиса в Олимпийском спорткомплексе в только что отделанные уютные помещения на двадцатом этаже гостиницы «Интурист», где он смог с шиком принимать посетителей. Теперь о положении Отари в обществе не нужно было говорить – все было понятно и так. Мало кому удавалось сделать офис из люксовых номеров одной из самых дорогих гостиниц. Для этого следовало быть не только очень богатым, но еще и обладать нужными связями.

Наиболее близких людей Отари принимал в так называемой «общественной приемной» – в номерах Краснопресненских бань. Туда он приглашал людей не столько для беседы, сколько для того, чтобы весело и приятно провести время, а также для карточной игры, которая до последнего дня была одним из самых страстных его увлечений.

Для того же, чтобы попасть к Отари на официальный прием, любой бизнесмен должен был внести определенный взнос в его фонд. Конечно, прийти поговорить можно было и так, но не было никакой гарантии в том, что, во-первых, Отари захочет слушать скупого визитера, а во-вторых, до тех пор, пока не будет внесен взнос в фондовую кассу, не стоит рассчитывать на то, что любой, даже весьма выгодный совместный проект начнет претворяться в жизнь.

Правило это, естественно, было негласным. Но, как говорится, слухами земля полнится. Вскоре все заинтересованные лица знали, что без денег соваться к Отари с делами не стоит. Обычно деньги передавали ему из рук в руки, в конверте и почти всегда при свидетелях. Ведь эта взятка бралась на совершенно законном основании – как добровольное пожертвование, а значит, чем больше свидетелей присутствовало при передаче денег – тем для Отари было лучше. По тем временам сумма взноса колебалась от одного до пяти миллионов, что для начала девяностых годов было достаточно большими деньгами.

Бизнесмены обращались к Отари не только с деловыми вопросами, но и с различными просьбами. Кто-то просил походатайствовать перед столичными властями о предоставлении торгового места. Другой обращался к Отари с ходатайством об урегулировании конфликта с криминальными структурами. Третьи просили помочь в получении государственного заказа.

Отари практически никому не отказывал. Но, конечно, не все просьбы он мог удовлетворить. Некоторые вопросы был не в силах решить даже всесильный Отари. Но, как бы там ни было, вскоре за Отари закрепилась слава крестного отца. Поддержка Отари стала гарантом в заключаемых сделках. Ведь не случайно многие контракты и крупные сделки осуществлялись именно под его именем. Заручившись им, партнеры – как заказчик, так и исполнитель, или кредитор и должник, – никак не могли нарушить свои коммерческие и финансовые соглашения. В противном случае Отари обязательно наказывал провинившегося, и наказание обычно бывало очень суровым.

Глава 10
Оперативное досье

После совещания, состоявшегося в кабинете начальника РУОПа, Максим Калинин получил секретный пакет, адресованный прокурору области. Он не стал заходить в отдел, чтобы лишний раз не светиться там. Максим быстро спустился вниз, сел в свою «шестерку» и направился в облпрокуратуру.

Дорога у Максима заняла около часа. Максим вошел в просторный холл и спросил дежурного милиционера, где находится кабинет прокурора.

Получив довольно подробный ответ, Максим поднялся на третий этаж и зашагал по длинному коридору, в который выходили деревянные двери. Он рассматривал висящие на них таблички.

Вскоре Максим остановился у большой двухстворчатой двери из светлого дерева, где на медной табличке значилось: «Генеральный прокурор», там же была указана фамилия.

Постучав, Максим открыл дверь. В приемной находились два стола, за которыми сидели две женщины.

Вероятно, это были секретари прокурора и его заместителя, дверь в его кабинет была напротив. Максим подошел к столу и, улыбнувшись, показал свое удостоверение.

– Прошу прощения, – сказал он, – мне нужно срочно увидеть генерального прокурора. Я из московского РУОПа.

– Одну минутку, – секретарша нажала на кнопку селектора. Через несколько секунд она доложила о приходе Максима. В ответ Максим услышал:

– Пусть немного подождет. Я в курсе.

– Вам придется немного подождать, – сказала секретарь. – Пожалуйста, присядьте.

Максим опустился на стул перед дверью кабинета прокурора и задумался. Наконец-то он получил ответственное дело. Ему больше не нужно будет целые дни высиживать за столом, зазубривая до чертиков надоевшие кодексы. Теперь-то только и началась его настоящая работа – интересная, захватывающая, где, быть может, придется рисковать, но которая наверняка принесет ему славу. Хотя если задуматься, то выходило все как-то странно. Он только месяц назад стал работать в РУОПе, да и то почти все это время сидел в кабинете, а тут вдруг ему поручили такое дело! Почему именно ему?

С одной стороны, тут есть определенная логика. Он начал работать недавно, его еще никто не знает – как среди коллег милиционеров, так и со стороны братвы. Но, с другой стороны, такое ответственное задание, по такому крупнейшему авторитету (можно сказать, действительно крестному отцу московской мафии), и вдруг доверить ему, ничего еще не знающему юнцу!

Вспомнил Максим и слова полковника Селиверстова о том, что наверняка кто-нибудь из сослуживцев – работников департамента или даже сотрудников его отдела, будет интересоваться ходом работы. Неужели и в их отделе есть люди, связанные с криминальными кругами столицы? Может быть, это только мера предосторожности со стороны начальства? Хотя вряд ли – Селиверстов так просто говорить не стал бы, а ошибаться он не мог. Значит, кто-то из наших все же стучит! Но, как говорится, тайное всегда становится явным... Выйдут в конце концов и на этого человека.

И еще один вопрос не давал Максиму покоя: почему в качестве прикрытия ему дали документы сотрудника охранной фирмы? Значит, Селиверстов допускает мысль о том, что их с Мальковым могут отловить бандиты. А что тогда? Поверят ли они им на слово или попытаются получить требуемую информацию другими, более жесткими методами?

В это время на столе секретаря зазвонил телефон. Секретарь сняла трубку, выслушала неслышный окружающим монолог и кивнула Максиму:

– Вы можете войти.

Кабинет прокурора был просторным и светлым. По ассортименту мебели и ее расстановке он напоминал кабинет начальника РУОПа. На стене висел портрет президента, под ним стоял письменный стол, рядом – большое и, видимо, очень удобное кресло. Справа, у окна, разместился длинный стол для совещаний.

Максим перевел взгляд на прокурора. Ему было, вероятно, лет пятьдесят, но выглядел он гораздо моложе. Седые волосы аккуратно подстрижены, моложавое лицо, подтянутая фигура. Мужчина поздоровался с Максимом, тот представился и протянул ему конверт.

Председатель распечатал конверт, прочитал письмо и тут же нажал на кнопку селектора. В кабинет вошла секретарша.

– Лена, – обратился к ней прокурор, – быстро подготовьте санкцию с моей подписью по этому человеку и зарегистрируйте.

Секретарь взяла листок и вышла. Максим тем временем принялся обозревать кабинет. Прокурор заметил, с каким интересом Максим осматривается по сторонам, и неожиданно сказал:

– А вы, товарищ, можете пока подождать в приемной.

Максим вышел в приемную. «Можно подумать, что я увидел бы там что-нибудь секретное, чего обычным людям знать нельзя!» – подумал он, усаживаясь на жесткий и неудобный стул в приемной. Ждать ему пришлось не слишком долго – минут через десять дверь кабинета открылась, и его пригласили зайти.

– Вот, – прокурор протянул ему листок, – я вам даю санкцию. Ознакомьтесь. Давно пора с этим субчиком кончать! А то как ни включишь телевизор, только и видишь, как он там разглагольствует!

Максим молча взял листок и пробежал текст глазами. Затем он вернул санкцию прокурору. Тот запечатал листок в конверт и вновь протянул его Максиму.

– Все, поезжайте, – сказал прокурор на прощание. – Удачи вам!

* * *

Минут через сорок Максим был уже в штаб-квартире РУОПа. Он быстро поднялся наверх и постучал в кабинет своего начальника.

– Входи, Максим! – послышалось из кабинета.

Максим открыл дверь. Федор Михайлович сидел за столом и что-то торопливо писал.

– Федор Михайлович, а откуда вы узнали, что это я? У вас что, в дверях видеокамера стоит? – удивился Максим.

Рыбкин улыбнулся.

– Нет, какая уж камера?! Просто я в окно видел, как ты подъехал. Ну, как у тебя дела?

– Все в порядке, прокурор подписал санкцию. Он меня из кабинета выставил, – сам не зная зачем, ляпнул Максим.

– И что из этого следует? – спросил Рыбкин.

– Ничего, я просто так, к сведению...

Рыбкин взял из рук Максима конверт с санкцией на прослушивание и наружное наблюдение, подошел к столу, на котором стоял компьютер. Положив листок, Рыбкин сел за компьютер и стал набирать код пароля. На мониторе высветилось: «Досье 1994».

Рыбкин взял листок и вложил его в небольшой прибор, напоминающий то ли ксерокс, то ли плоский принтер. После этого он вновь набрал на клавиатуре несколько символов. Через несколько секунд письмо, только что вложенное в серый прибор, появилось на экране монитора.

– Что это такое? – поинтересовался Максим.

– Это сканер, – тоном знатока ответил Рыбкин. – Теперь письмо введено в досье. А ты что так далеко стоишь? Подходи поближе. Тебе же со всем этим хозяйством работать придется!

Максим подошел к столу.

– Садись, – Рыбкин показал на стул рядом с собой. Максим послушно сел.

– Вот это компьютер, на котором ты будешь фиксировать ту оперативную информацию, которую вы с Мальковым будете получать по ежедневной разработке. В эту информацию будет входить не только дневник вашего наружного наблюдения или прослушанные разговоры, которые вам будет давать Николаев, но и все, что касается нашего фигуранта, – статьи из газет, телевизионные выступления...

– А телевизионные выступления как мы в компьютер введем?

– Это все будет писать на видеомагнитофон Николаев. Ты только фиксируешь дату, которую он тебе сообщит, когда наш фигурант выступал на той или иной передаче. С помощью этих цифр, – Рыбкин набрал несколько комбинаций, – ты выводишь досье. – Он снова нажал несколько клавишей. – Вот так ты его закрываешь на специальный уровень секретности.

В течение получаса Рыбкин учил Максима премудростям работы с компьютером. Это было не слишком сложно, поскольку с компьютером Максим был немного знаком – в институте был курс информатики. В конце урока Рыбкин протянул Максиму ключ от кабинета.

– Ключ будет у вас с Мальковым один на двоих. В основном на компьютере будешь работать ты. Набрал текст – вышел из кабинета.

– А как же я буду набирать текст? Вы же тут работаете, людей принимаете...

– Постучишь, спросишь. Разберемся уж с тобой как-нибудь, я думаю!

Неожиданно зазвонил стоявший на столе телефон. Рыбкин снял трубку.

– Алло... Да, сейчас он спустится, – сказал он и повернулся к Максиму: – Иди вниз, там тебя Мальков ждет, аппаратуру в машину загружает. Подключайся и ты.

Максим выскочил из кабинета и помчался вниз. Вылетев на улицу, он повернул за угол здания и увидел серую «Волгу», рядом с которой переминались с ноги на ногу Игорь Николаев и Сергей Мальков.

– О, Максим, привет! – сказал Сергей. – Давай впрягайся, а то мы тут как проклятые вдвоем вкалываем.

Максим заглянул в багажник. Там находился какой-то небольшой предмет, напоминающий передатчик. Рядом лежало несколько разных номерных знаков. Таким образом оперативники имели возможность время от времени менять их. Кроме этого, Максим углядел в багажнике синий проблесковый маячок и еще какой-то прибор, напоминающий телескоп или фоторужье. Как понял Максим, это была камера для дальнего наблюдения. Еще в багажнике лежал бинокль и предмет, похожий на телевизионную тарелку с ручкой, как у зонтика.

– Что это за прибамбасы? – спросил Максим.

– Сейчас я тебе все покажу и расскажу, – сказал Игорь. – Вот это бинокль, на, посмотри.

Максим взял в руки аппарат, действительно несколько напоминающий бинокль, и взглянул в окуляры. Как ни странно, все вокруг стало видно в зеленом цвете.

– Что это он какой зеленый? – удивился Максим. – Сломался, что ли?

– Эх ты, лапоть, – ухмыльнулся Игорь, – сразу видно, что работаешь у нас совсем недавно!

– Ладно, хватит меня подкалывать! – начал раздражаться Максим.

– Это не бинокль, а прибор ночного видения. Работать с ним нужно ночью.

– А это что за труба? – ткнул Максим пальцем в другой аппарат.

– А это приспособление для скрытого наружного наблюдения. Дает многократное увеличение. А вот это, – Игорь указал на следующий предмет в своем арсенале, – зонд для прослушки разговоров. Смотри. – И Игорь стал демонстрировать работу прибора. Он взял прибор, напоминающий зонтик, надел наушники и стал быстро всматриваться в улицу.

– Видишь на той стороне улицы телефон-автомат? Сечешь, там мужик пасется? Вот смотри, сейчас мы направляем этот прибор куда нам нужно, включаем...

– И что? – заинтересовался Максим.

– Черт возьми, сигнала нет. Слишком далеко будка стоит. В общем, если будет приемлемое расстояние, то вы будете прекрасно слышать, о чем говорит, к примеру, этот человек.

– И даже его разговор по телефону?

– Нет, вы будете слышать только голос человека, который находится в телефонной будке. Что же касается телефонных собеседников нашего фигуранта, то расшифровку всех телефонных разговоров ты будешь получать ежедневно и заносить все в компьютер.

Следующие полчаса Игорь объяснял оперативникам основные приемы работы с техникой. В конце инструктажа он сказал:

– Ребята, к технике относитесь внимательно и ласково, потому что все эти прибамбасы легко ломаются. Если что случится, то обращайтесь ко мне. Ну, сыщики, желаю вам удачи! – И Игорь протянул руку на прощание.

– Спасибо, Игорек, за консультацию, – ответил Сергей, – если бы не твоя неоценимая помощь, то мы бы с этими железяками ввек не разобрались!

– Ладно вам прибедняться, – усмехнулся Игорь. – Вы мне лучше скажите, санкцию на «наружку» получили или еще нет?

– Получили! – ответил Максим. – Сам лично за ней к прокурору мотался. Так что я думаю, что прослушивание можно начинать, – важно закончил он.

– Да что ты говоришь? – ухмыльнулся Игорь. – Ну, спасибо тебе, благодетель! Я уже месяц слушаю его разговоры безо всякой санкции.

– Ты что, правда? Как же это? Без санкции? – удивился Максим.

– Ну да... И что в этом такого?

– Но ведь теперь, наверное, санкцию нужно будет задним числом оформлять? – предположил обескураженный Максим.

– Зачем? – улыбнулся Игорь. – Это уже будет противозаконно. Мы пока его слушали просто так, для общего развития. А уже с сегодняшнего дня, когда есть официальное разрешение, прослушивание становится средством доказательства. Да, самого главного я вам не показал! – И Игорь достал из небольшой сумки, стоящей в багажнике машины, несколько коробочек. – Вот это – скрытый микрофон. Лучше всего его крепить за воротничок рубашки или пиджака. – И Игорь показал место для крепления. – А сам диктофон, который записывает беседу, лучше носить либо под мышкой, либо на поясе.

Игорь снова полез в ящик и достал оттуда пару небольших приборов, напоминающих то ли колпачок от шариковой ручки, то ли часть мундштука.

– Это радиомикрофоны. Работают на приемнике.

– Как это? – поинтересовался Максим.

– Смотри. Кладешь его в карман, настраиваешь приемник на УКВ и ловишь сигнал. Так и слушаешь. С помощью обычного диктофона можно вести запись разговора.

Игорь сложил приборы обратно в коробку.

– Так, по-моему, теперь я все сказал. Но если что неясно – обращайтесь в любое время. Желаю удачи! – Игорь заспешил ко входу в здание.

– Ну что, Калина, – сказал Сергей, – поехали?

– Как ты меня назвал? – переспросил Максим.

– А что? – удивился Сергей. – Ты что, не в курсе, что тебя в отделе так зовут?

– До сегодняшнего дня был не в курсе, – чуточку обиженно ответил Максим.

– Ну, значит, теперь будешь знать. Ладно, поехали! Начинаем работу.

– Куда же мы поедем? Откуда ты знаешь, где его искать? – поинтересовался Максим.

– Кого?

– Отари Давидовича.

– Отарика? Ну, его найти несложно! У нас с тобой есть целый список мест, где он часто бывает. Сейчас мы нашу старушку заправим и поедем к офису. В это время Отарик обычно бывает там.

Через несколько минут служебная машина, в которой ехали оперативники, повернула с Шаболовки налево и, не доезжая Крымского моста, свернула направо, где совсем недавно была открыта большая заправочная станция.