Текст книги "В поисках Минотавра (сборник)"

Автор книги: Валерий Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Митота вторая. Голодающий сталевар

Свалившись с дивана, я больно ударился локтем, и проснулся.

Мне потребовалось чуть больше недели, чтобы понять, что лучшего места для сна, чем работа, если она такая, как у меня, просто не придумаешь. Тишина, покой, никаких деток под окнами, никаких соседей, никаких воющих сигнализациями машин… К тому же осознание того, что ты не просто спишь, а спишь за деньги, причём платишь не ты, а тебе, придавало процессу дополнительное удовольствие. Несколько раз, правда, я зарабатывался настолько, что оставался на службе сверхурочно, а за сверхурочную работу мне уже не платили, ну да в жизни бывают огорчения и похуже.

Я только-только начал соображать, где я, и почему на полу, когда за вверенной мне дверью сначала что-то упало, затем послышался звук, как будто по телевизору выстрелили из пистолета, затем послышались шаги. Кто-то подошёл к двери, вставил ключ в замочную скважину, отпер замок. Открылась дверь, и из охраняемой мной комнаты вышел мужик… этакая помесь вора-домушника и интеллигента районного масштаба. Среднего роста, щупловатый, лысоватый, лет пятидесяти, одет в клетчатую шведку, летние брюки и сандалии на босу ногу. Лицо хоть и не противное, но совершенно не располагающее. Подозрительное лицо.

– Привет, – сказал он так, словно мы были давними приятелями.

– Простите, а вы кто? – нервно спросил я, вспомнив, что мне совершенно не выдали ничего из того, чем можно обезвредить какого-либо противника крупнее таракана. Приёмами рукопашного боя я не владею, да и особой отвагой не отличаюсь. Так что появление незнакомца, и, возможно, вора-домушника, вызвало у меня сильное и закономерное чувство страха.

– Кто я? – удивился моему вопросу незнакомец. – Я-то дракон. А вот кто ты?

– Какой ещё, на хрен, дракон! – завопил я, автоматически ища путь к отступлению.

– Какой дракон? – на мгновение мне показалось, что он растерялся. – Вот, пожалуйста, моя визитка, – он протянул визитку.

На одной стороны визитки указывалось:

«Соломон Львович Дракон. Действительный Инспектор Объединённого Координационного Совета».

На другой был символ, образованный цифрами 6, 9 и 1. Причём 6 и 9 подобно «рыбкам» Тай Дзи (инь-ян) образовывали круг в горизонтальной плоскости, а единица вырывалась вверх из центра перпендикулярно кругу.

– Я что, не туда попал? – спросил дракон. – Или, может быть, вы не туда попали? Признавайтесь, что вы делаете в этом доме? Хотя, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что вы спали. Но какого чёрта вы здесь спали? Отвечай, сука, когда тебя спрашивают! – Оранул так, словно лет двадцать поработал следователем НКВД.

Вопль заставил меня плюхнуться на диван.

– Ладно, оставим вопрос на потом, – уже спокойно произнёс дракон. – Я устал и хочу перекусить с дороги, а посему будем считать, что я – дракон, а ты – мой ассистент. По крайней мере, до тех пор, пока факты не заставят думать иначе. Или ты против?

– Так вы и правда дракон? – пролепетал я, когда ко мне вернулся дар речи.

– Ну, да. А ты думал, что отсюда выползет разящая пламенем крылатая ящерица размером с автобус? – ехидно поинтересовался он.

Именно так я почему-то и думал.

– Ну, и как в таком виде выйти из дома, не говоря о том, чтобы что-либо инспектировать?

– Вы правы, – согласился я с очевидностью доводов.

– Разумеется, я прав, коль я не лев, а раз так, мой верный Санчо, пойдём для начала подкрепимся. Как, кстати, тебя звать?

– Костя.

– Значится, Константин. А меня – Алексей.

– А вы разве не Соломон?

– Соломон, но здесь я инкогнито. Понятно? Ладно, пошли.

– Ты куда? – спросил он, когда я направился к входной двери.

– Вы же сами сказали…

– Что я сказал? И перестань мне выкать.

– Хорошо.

– Запомни, юнга, до конца нашей инспекции для нас работает эта дверь, – сказав это, он открыл охраняемую дверь. За ней клубилась похожая на густой туман мгла, сквозь которую ничего не просматривалось.

– Вперёд, мой друг, – сказал он, и толкнул меня во мглу.

Стоило переступить порог комнаты, как я очутился посреди тротуара достаточно оживлённой улицы. От неожиданности я инстинктивно отпрянул назад, и чуть не сбил с ног дамочку стервозного вида. Она собралась на меня наорать, но, увидев моё лицо, решила не связываться, и, перейдя на быстрый шаг, ретировалась. Итак, я был на слишком широкой для Аксая улице. Дом, из которого меня столь бесцеремонно вышвырнул дракон, исчез, не оставив и следа от волшебной двери. Но хуже всего то, что дракона тоже нигде не было. Почувствовав себя брошенным щенком, я собрался развопиться на всю улицу, но дракон вовремя вышел из торгующего мобильниками магазина.

– Спокойствие, только спокойствие, – сказал он голосом Карлсона, который живёт на крыше, и мне действительно стало спокойней. Я даже смог спросить:

– Где мы?

– В несколько иной модификации Аксая, – ответил он. – Сейчас тебе это ни о чём не говорит, так что поговорим в ресторане. Хорошо?

– Хорошо, – согласился я.

Пройдя по улице метров пятьсот, мы подошли к близнецу Мавзолея. Только вместо «Ленин» на нём было написано «Голодающий сталевар». Судя по виду, «Сталевар» был слишком крут для моего кармана, что и заставило меня нерешительно остановиться перед покрытой ковром мраморной лестницей, ведущей ко входу в ресторан.

– Да ты не бойся. Голодающих сталеваров здесь нет, – попытался подбодрить дракон.

– А там не очень дорого? – краснея, спросил я. – Дело в том, что зарплата у меня через неделю, а денег уже нет…

– Ай-я-яй-я-яй-я-яй, – укоризненно произнёс дракон, – но разве можно вот так, да ещё в первый день знакомства. Я, право, и не знаю…

Я растеряно посмотрел на него.

– Тебя что, не проинструктировали? – спросил он, посмотрев по-отечески.

– Только на тему неразглашения.

– Форменное безобразие… Ладно, это дело принципа, так что слушай внимательно и запоминай. Повторять не буду. Так вот, традиционно считается, что такие, как ты, помогают нам исключительно из бескорыстного желания помочь, без каких-либо намёков на благодарность, не говоря уже о зарплате. В конце нашей совместной деятельности мы дарим вам каждый раз по жемчужине, и каждый раз для вас это полный сюрприз. Такова официальная версия, и, по крайней мере, публично, мы будем вести себя именно так. Как и любая другая официальная версия, это – полнейшая чушь. Но раз она просуществовала тысячи лет, постараемся отнестись к ней с видимостью уважения. А теперь пошли. У нас принято кормить своих вассалов.

Стоило нам подняться по лестнице, как из ресторана выскочил швейцар и, загородив собой вход, с поистине швейцарской важностью изрёк:

– С двуногими нельзя.

Двуногим, разумеется, был я, и от этой фразы швейцара, сопровождаемой тем презрительным взглядом, на который способны только профессиональные жополизы, мне стало настолько неловко, что я готов был провалиться сквозь землю. Ситуацию в корне изменил дракон.

– Молчать! – рявкнул он, глядя сквозь швейцара, как будто того вообще не было.

В мгновение ока швейцар из важного господина превратился в подобострастное пресмыкающееся, угодливо открывшее перед нами дверь.

Не успели мы войти, как подбежал метрдотель.

– Добрый день, господа-с, прошу за мной. Наш лучший столик к вашим услугам.

Если честно, я не особо обратил внимание на обстановку: было не до того. К тому же я не мастер описаний природы и интерьеров, да и кто их сейчас читает? В общем, показной роскошью зал напоминал армянский или азербайджанский дворец времён упадка социалистической эпохи.

Официанта ждать не пришлось.

– Подожди, – сказал дракон, когда официант, положив меню, собрался ретироваться.

– К вашим услугам, – ответил тот, и замер, как вкопанный.

– Давай на своё усмотрение, – распорядился дракон.

– Будет исполнено.

– Так вот, – начал объяснения дракон, – с нашей точки зрения ваша вселенная – это не Мир, а картина Мира в сознании Земли. Так что вы живёте не на её поверхности, а в её сознании. А раз так, то для нас все вы – своего рода плоды воображения. Вы осознаёте себя, обладаете некими степенями свободы, и, тем не менее, вы всего лишь воображаемые образы. И более того, вся та вселенная, которую вы знаете, тоже является отражением реальности в сознании Земли, но никак не самой реальностью. При этом Земля – не единственный воображающий миры субъект. Фактически каждая планета или звезда обладают способностью к осознанию реальности, но их миры недоступны для большинства из вас, так как вы не имеете нужных ресурсов, чтобы выйти за рамки сознания Земли. Как я уже сказал, вы не можете пересекать границу между мирами, однако за пределами вашей реальности существует достаточно много тех, кто может путешествовать среди миров. Вы их воспринимаете как НЛО, маленький народец, ангелов, бесов и прочих якобы мифических существ. Также за пределами вашей реальности существуют те, кто является порождением субъектов более высокого порядка. Мы, например, являемся существами из мира грёз нашей галактики, поэтому можем не только наблюдать за сознаниями планет, но также и вносить в них при необходимости некоторые коррективы. И в вашем случае нам приходится трудиться в поте лица, так как планета ваша слегка не в себе. У неё острый психоз. Она мечется в бреду, и в её сознании одни кошмары сменяются другими. Ваша цивилизация – всего лишь одна из мимолётных картин, правда, в масштабах времени планеты, осознание которой функционирует в несколько ином временнОм диапазоне.

Для того, чтобы тебе стало понятно, сделаем несколько простых вычислений.

Я хотел возразить, что понимаю, о чём речь, но он не стал слушать.

– Для круглого счёта, – продолжал он, – примем человеческий век за сто лет. Срок жизни планет вроде Земли составляет в среднем десять миллиардов лет. Теперь разделим десять миллиардов на сто. Получаем сто миллионов. Другими словами, один год Земли – это сто миллионов ваших лет. Идём дальше. Разделим это число на триста шестьдесят пять, затем на двадцать четыре и два раза на шестьдесят. В результате одна секунда в масштабах времени Земли равна примерно ста годам вашего времени. А ваше рождество Христово по меркам Земли случилось 20 секунд назад. Отсюда и ваша иллюзия стабильности.

Кстати, об эти вычисления разбиваются и уверения тех, кто считает, что стихийные катастрофы являются реакцией Земли на вашу деятельность. Да она попросту ещё не заметила вашего существования.

– Подожди, – дошло до меня, – но если ты работаешь с сознанием планеты, ты должен и функционировать в её временном масштабе. Как же ты тогда функционируешь в масштабе нашем?

– А ты не такой тупой, как любишь казаться, – улыбнулся он, – ты прав, некий планетарный психиатр функционирует в масштабе Земли. Он вмешивается в её сознание, и это вмешательство, разумеется, отражается на её картине мира, создавая некое отражение его персоны, которое вы и воспринимаете как Инспекцию. Ну а я, тот, которого ты видишь перед собой, – всего лишь отражение отражения, функционирующее уже в вашем масштабе времени. И в этом смысле я столь же реален, как ты или всё, что вокруг. Вот только я больше вас знаю, и умею в некоторой степени влиять на окружающую меня картину мира.

– Подожди, но если всё так, как ты говоришь, то ни твоя Инспекция, ни моё в ней участие не имеют никакого смысла, – понял я.

– А это уже как посмотреть. Если в масштабе планеты, то никакого. Но в нашем с тобой масштабе для нас только наша жизнь и может иметь значение, потому что, кроме как нам, она вообще никому не нужна. Сечёшь?

– Другими словами, наша жизнь обретает смысл исключительно потому, что она бессмысленна?

– Сказано в духе подражателя даосам, но верно.

Принесли еду, и мы полностью ушли в поглощение поистине великолепной пищи и прекрасного вина. Закончив есть, выкурили по сигаре.

– Пора, – сказал дракон, докурив сигару, и встал из-за стола.

– А мы что, платить не будем? – удивился я.

– А мы уже заплатили тем, что соизволили здесь отобедать. Как тебе, кстати, обед? – поинтересовался дракон, явно уходя от темы оплаты. В любом случае он лучше меня знал, как себя здесь вести.

– По-моему, просто великолепен, – ответил я.

– Баранина, правда, малость жестковата, но это не её вина.

– В смысле? – не понял я.

– По своей сути баранина – очень капризная субстанция, и она буквально терпеть не может, когда её пытаются в чем-то обвинить. Она может годами таить обиду, но рано или поздно всегда мстит обидчику, заставляя платить по полной за каждое неосторожное слово. Так что о ней, как о президенте, либо хорошо, либо ничего. Лучше, конечно, обходиться без нелицеприятных высказываний в её счёт, но если ты всё же что-то ляпнешь, говори всегда, что это не её вина, и тогда баранина тебя простит. Таков уж у неё характер, хотя, впрочем, это не её вина. Ладно, перейдём от баранины к баранам. Когда у тебя начинается рабочий день?

– В девять.

– Отлично. И не опаздывай. До завтра.

Попрощавшись со мной, он щёлкнул пальцами, и я проснулся на своём рабочем месте. Сначала я решил, что мне всё приснилось, но ощущение сытости и застрявшее между зубами мясо говорили об обратном.

Митота третья. Хлеб-соль

К тому времени, когда я на следующий день пришёл на работу, у двери в комнату дракона выстроились все более или менее, как я понял, официальные представители филиала. Из них я знал только Людмилу Юрьевну и Кирилла Фёдоровича. Незнакомцами были тучный мужчина в турецком костюме и застиранном галстуке под цвет того, что он не надел, красномордая дама с талией навыпуск, и три разного уровня страшности девицы в а-ля народных одеяниях. Средняя держала поднос с хлебом-солью и по-американски скалила далеко не голливудские зубы. Короче говоря, картина Репина «Пошлость».

– Ты почему не позвонил? – накинулся на меня Кирилл Фёдорович, едва я вошёл. При этом его голос сорвался на интеллигентский визг, означающий крайнюю степень негодования.

– Согласно вашим инструкциям или согласно ваших инструкций. Извините, не знаю, как правильно…

– Что? – взвизгнул он октавой выше. – Да как вы можете…

В своём негодовании он был настолько смешон, что мне с трудом удалось удержать себя в руках.

– Вы мне сами сказали, чтобы в случае чего я вам позвонил.

– Так какого, прошу прощения, чёрта?..

– Я не позвонил, потому что «в случае чего» – это в случае чего-то неординарного. А если учесть, что я должен был ждать прибытия инспектирующего нас дракона, то прибытие дракона трудно назвать экстраординарным событием.

Кирилл Фёдорович готов был похоронить меня под кучей аргументов, но Людмила Юрьевна не дала ему открыть рот.

– А ведь он прав, – сказала она, еле сдерживая смех, – впредь, Кирилл Фёдорович, давайте верные инструкции.

– Но как же так, Людмила Юрьевна? – жалобно вскричал он. – Я же…

– Вот так, – закончила она дискуссию.

– Ну, ничего. Дракон здесь будет не вечно. Я с тобой ещё разберусь, – прошипел Кирилл Фёдорович театральным шипением.

В ответ я мило улыбнулся. А в следующее мгновение в дверь со стороны дракона вставили ключ. Все, кроме меня, мгновенно отреагировали, выполнив сначала команду в две шеренги становись, – в первой шеренге барышни в костюмах, – затем равняйсь, смирно, и равнение на дверь. Я же стоял в позе вольно чуть сбоку от этого цирка. Прежде, чем открылась дверь, Кирилл Фёдорович успел метнуть в мою сторону суровый взгляд, означающий «стать в строй сейчас же!», но я решил не заметить. С детства ненавижу быть в строю, особенно в пошло-убогом.

Наконец, дверь открылась, и пред нашими очами предстал, зевая и потягиваясь – в точности как Траволта в фильме, где он играет ангела, – сам господин дракон. Вот только одет был поприличнее, чем Траволта: джинсы, футболка, туфли… Да, забыл сказать, что дело было в средине августа, а в средине августа, если кто не знает, в Аксае жаркое лето.

– Чего шумим? Чего негодуем? – спросил дракон, выходя из комнаты.

– Добро пожаловать на донскую землю! – хором произнесли ряженые девицы. – Не побрезгуйте нашим хлебом-солью.

Они собрались и дальше нести заученную наизусть патетическую чушь, но дракон остановил.

– Весьма рад с вами познакомиться, и обязательно уделю всем внимание, но чуть позже. Сейчас прошу меня извинить – дела.

– Да… разумеется… конечно… – ответили разочарованные администраторы.

– Прошу вас, друг мой Санчо, – сказал дракон мне, демонстративно распахивая дверь в свою комнату, – увы, но время к нам неумолимо.

– Куда сегодня спешим? – спросил я, когда за нами закрылась дверь, и мы вновь перенеслись в очередную альтернативную версию Аксая.

– Я – никуда. А ты?

– До пятницы я совершенно свободен, – процитировал я шедевр.

– Тогда пойдём проинспектируем накатывающую силу.

– В смысле? – не понял я. Разумеется, я читал Кастанеду, но поклонником не был.

– А в том смысле, что пойдём куда-нибудь накатим.

Я не то, чтобы хотел накатить, но отказываться от приглашения не стал. В результате мы зарулили в милый, декорированный во французском стиле подвальчик, каких в привычной мне вариации Аксая отродясь не водилось.

– Мне тут сегодня ночью плохо спалось… – начал рассказывать дракон, когда мы устроились за столом и заказали вино и еду. Подмигнув, он придвинулся ко мне и прошептал заговорщическим тоном в ухо, – я вообще не сплю. Никогда-никогда. – Затем вернулся на место и продолжил: – Так вот, чтобы скоротать время, я заглянул в интернет, в библиотеку, и всю ночь читал вашу фантастику.

Должен признаться, я совсем не понимаю восторгов по поводу фантастических произведений, где во главе угла стоит описание техники того будущего, которое для нас стало настоящим. По мне всё выглядит крайне убого, особенно описание громоздких компьютеров 22-го века. Что же до того, что люди задолго до появления ракет или подводных лодок описывали путешествия под водой, или покорение космоса, так тут дело обстоит почти как в старом анекдоте про поручика Ржевского: если есть вода, то почему бы под ней не плавать, а если есть космос, то с чего бы его не покорять? Дракона же рассмешило иное:

– Вот что точно не знает границ, так это ваша самонадеянность. Так, попадая в чужой мир, герой или герои таких, с позволения сказать, шедевров, не только моментально осваиваются на новом месте, зачастую не привлекая внимания аборигенов, но и легко разруливают любые конфликты планетарного масштаба, словно это самое простое из того, что они делали в своей жизни. При этом, судя по поведению героев, большинство из них можно смело отнести к разряду тех неудачников, которые не могут разобраться с мудаком-соседом, наладить отношения с женой и даже починить водопроводный кран. Но ещё круче, чем в разруливании чужих конфликтов, вы разбираетесь в вопросах мироустройства, и даже знаете, какой должна быть вселенная, и ропщете на своих богов за то, что они не хотят исправить, как вы им скажете.

– Честно говоря, никогда об этом не думал, – признался я, – по крайней мере, в подобном ключе.

– А вот поэтому и нужны мы, инспекторы-драконы, чтобы заставить хоть некоторых из вас, пусть на какое-то мгновение, взглянуть на эту хрень с иной точки зрения, – торжественно заявил дракон, изящно промокнул губы салфеткой, и сделал солидный глоток вина.

– Охеренная вещь! – оценил он напиток. – Жаль, что нельзя взять с собой. Так вот, – продолжил он, – неужели ты никогда не думал, глядя на тех же кошек, не говоря о родственниках и соседях, что представить себе не можешь, что творится у них в головах, и какой они видят окружающую реальность?

– Думал, и не один раз.

– А сколько? Два?

Я хотел ответить достойной колкостью, но ничего интересного в голову не пришло. В результате колкостью ответил себе, прикусив язык. К счастью, не очень сильно.

После завтрака дракон решил побыть какое-то время в одиночестве, – драконам это необходимо для нормального пищеварения. По крайней мере, он так сказал. Я тоже был не прочь немного поспать в рабочее время, так что возражать против технического перерыва не стал.

Вернувшись в избушку, я обнаружил приклеенную к зеркалу записку:

«Срочно позвони.

К.Ф»

Мысленно послав его в нирвану, я всё же набрал номер шефа.

– Как дела? – спросил он.

– Пока вроде нормально, – ответил я. – Дракон захотел побыть в одиночестве, так что у меня выкроилась минутка позвонить.

– Очень хорошо. Передай ему как можно деликатней, что завтра мы ждём его на мероприятие. Сначала, как водится, торжественная часть, ну а потом банкет в лучших, так сказать, традициях.

– Хорошо.

– Только на этот раз не забудь.

– Я передам, но он ведёт себя… мягко говоря, неординарно.

Вопрос был разрешён, и я отправился на диван.

Проснулся я от собственного храпа. Вставать не хотелось, но на кухне кто-то беззастенчиво тарахтел посудой, и, скорее всего, этот кто-то был моим начальником. Конечно, в крайнем случае я мог сослаться на то, что это дракон уложил меня спать, в связи с предстоящей ночной работой, но я и так утром почти нарвался, и продолжать в том же духе не хотелось.

Каково же было моё удивление, когда я обнаружил на кухне самого дракона, готовившего микробутерброды и прочие закуски.

– Ты любишь готовить? – спросил он.

– Не очень, – признался я.

– А я люблю, и тебе советую научиться и полюбить. Девчонки просто обожают, когда ты кормишь их чем-то приготовленным своими руками. И это что-то должно быть съедобным. Опять же, когда ты готовишь, тебе не приходится заниматься уборкой. Я серьёзно. У нас сегодня будут гостьи, так что приведи в порядок наше скромное жилище, а заодно и себя.

– Вас завтра приглашают на торжественное мероприятие, – сообщил я, чтобы и вправду не забыть.

– Исключено. Знаешь, почему у вас борются с курением?

– Наверно потому, что это вредно, – неуверенно ответил я, ожидая подвоха.

– Каждая сигарета отнимает у курильщика пять минут жизни. Может, это и много, но любое собрание отнимает значительно больше времени, при этом без малейшего намёка на пользу или удовольствие. И ни одна сволочь не предложит обязать заседателей писать на дверях кабинетов начальников и конференц-залов, что участие в собраниях опасно для здоровья.

– Сказать, что вы заняты?

– Найди приличную бумагу и ручку. И перестань выкать!

– А ничего нет поприличней? – спросил дракон, когда я принёс несколько листов бумаги для принтера и обычную шариковую ручку.

– Даже за деньги, – ответил я.

– Ладно, давай, если это для вас норма.

Сев за стол, дракон начал выводить каллиграфическим почерком, проговаривая текст:

– Милостивые дамы и господа. Позвольте вас поблагодарить за столь лестное приглашение, которое я, к своему прискорбию, не смогу принять в силу обстоятельств, которые требуют от меня следовать определённым правилам, и отдавать все свои силы и время тому делу, ради которого я был прислан в ваш мир…

– Завтра утром отдашь своему начальству, – наказал дракон, вручая письмо.

– А не проще позвонить по телефону? – спросил я, не желая утром тащиться в филиал музея.

– Проще, но по телефону придётся отвечать на вопросы… к тому же письмо… Тебя что, не учили, что посылать людей, куда следует, нужно как можно вежливей и учтивей. И только тех, кто не понимает учтивости, следует нанизывать на острие шпаги.

– Шпаг у нас больше нет, – ответил я.

– Да? И как же вы справляетесь со всяким мудачьём?

– Скорее, они справляются потихоньку с нами.

– Ну, так нельзя. Я понимаю, если бы вы заменили шпаги «Кольтами» или, на худой конец, «Вальтерами», но отменить шпаги в принципе… Тут ты меня извини. Ладно, приступай к уборке. Мы же не хотим предстать перед дамами жлобами. А у нас будут дамы. И чертовски хорошенькие, – после этих слов дракон плотоядно облизнулся.

Девчонки действительно оказались высший класс. Ростов, а вместе с ним и Аксай поистине можно назвать бабницей России. Конечно, есть у нас и страшилки, и просто уродины, но большинство девчонок милы и симпатичны, а многие вообще красавицы. В Голливуде таких не найдёшь. Так что я не от безрыбья так пишу, а потому, что девчата оказались действительно высший класс. Роста они были выше среднего, стройные, но не костлявые. Брюнетки. Одна с длинными волосами, другая подстрижена почти под ёжик, но ей это чертовски шло. Одеты неброско: блузки, в меру короткие юбки и босоножки на средней высоты каблуках. Но главным в них была не внешняя красота, а грация и шарм, присущие от рождения. Вели они себя просто, но при этом каждый их шаг, каждое движение, каждый жест вызывали у меня восторг.

Не знаю, в каких из параллельных Аксаев откопал их дракон, но я бы туда перебрался жить, не раздумывая. Привёл он их сразу после того, как мы привели всё в порядок и накрыли стол в моей комнате. Дракон настоял, чтобы я сначала разложил диван, – обычно он стоял сложенным, – постелил новейшее дорогущее бельё, а потом застелил покрывалом, под стать белью. Бельё с покрывалом он вынес из своей каморки.

– Тебе лишние гости нужны? – спросил он перед тем, как отправиться за дамами.

– Не-а, – ответил я.

– Тогда запри дверь на все засовы и никому не открывай. Сошлёшься, если что, на меня.

Я пошёл запирать двери на засов, а дракон исчез в своей комнате. Вернулся он минут через десять. С дамами.

– Прошу в нашу скромную обитель, – сказал он, распахивая дверь, – конечно, это не пентхаус, ну да, как здесь принято говорить, не красна изба углами. Прошу. Располагайтесь, как пожелаете.

Девчата попытались разуться у порога, но дракон их остановил.

– Ни в коем случае, богини, – воскликнул он, и сам застегнул ремешок на босоножке, который успела расстегнуть одна из дам. – Уж если чему и поклоняться, так вашей красоте, а не напольному покрытию.

– Подошвы грязные, а у вас чисто, – попыталась воспротивиться длинноволосая.

– Привычка разуваться пошла в этой стране от трепетного поклонения коврам во времена среднего социализма, когда ковры служили гордостью хозяев, и по ним нельзя было ступать даже в комнатных тапочках. К ним относились, как к реликвиям. А что до грязи, так с хорошим порывом ветра её в форточку залетает значительно больше. Но довольно об этом. Лучше я вам представлю моего соратника и ассистента Константина, Костю или Костика. В общем, как пожелаете.

Длинноволосую красавицу звали Олей, а вторую – Ниной. Простые милые имена. Барышни протянули точёные руки с прекрасным маникюром – без модного ныне наращивания ногтей, в результате которого руки становятся похожи на когтистые лапы исчадий ада, – для рукопожатия, но я предпочёл их поцеловать.

После знакомства сели за стол. Дракон был на высоте. Он виртуозно обеспечил непринуждённую беседу, ни на мгновение не превращая её в театр одного актёра. В общем, к тому моменту, когда он заявил не терпящим возражения тоном:

– А теперь танцы, – мы чувствовали себя если не друзьями, то очень хорошими приятелями.

Я встал, чтобы включить музыкальный центр, но дракон остановил:

– Ты куда?

– У нас обычно танцуют под музыку, – ответил я.

– Музыку я беру на себя, – сообщил дракон, и хитро подмигнул.

После чего исчез в своей комнате и буквально через минуту появился с настоящим патефоном в руках. Девчонки при виде чуда старины буквально запрыгали от восторга, точно маленькие дети, когда любимый папа вернулся из командировки с гостинцем. Взгромоздив патефон на тумбочку, дракон включил музыку. Звук, правда, был непривычный, но вместо древних балалаечников, а я ожидал нечто в этом роде, заиграло что-то вполне современное, танцевальное. Если честно, я не очень разбираюсь в попсе, и на корчи, как мы называли дискотеку, ходил в последний раз классе в восьмом. Дракон оказался великолепным танцором. Девчата были ему под стать. Ну а я танцевал единственный известный мне танец, которому вполне подошло бы название «говномес».

Когда заиграл медляк, дракон пригласил Олю, а я пошёл танцевать с Ниной.

– А он что, правда дракон? – спросила Нина.

– По крайней мере, по паспорту, – ответил я.

– А не по паспорту?

– Те люди, которые платят мне зарплату, в этом не сомневаются.

– А ты?

– Меня трудно назвать специалистом по драконам.

– Но ты ему веришь?

– Я всем верю до тех пор, пока меня не попросят одолжить денег или дать ключ от квартиры, где деньги лежат.

– А я не могу поверить. Всегда думала, что драконы – сказочные персонажи.

– По мне, так это ты – сказочный персонаж.

– Да? И какой же.

– Сказочная женщина.

– Спасибо.

– Это твоим родителям надо говорить спасибо.

Перед окончанием танца дракон прошептал мне на ухо:

– Они из другого мира, так что можешь не опасаться что-либо подхватить.

А под финальные аккорды он подхватил Олю на руки, и скрылся за дверью своей комнаты. Я хотел поставить другую пластинку, но Нина меня остановила:

– Давай побудем в тишине, – попросила она.

Мы вернулись за стол, выпили немного вина, после чего она спросила:

– А ты тоже дракон?

– Куда мне, – ответил я.

– А кто ты?

– Не знаю… наверно, просто никто. Человек без определённого вида биографии. А ты?

– Ты здесь живёшь? – ушла она от ответа.

– Живу я в квартире в другом конце Аксая. А это – моё рабочее место.

– И как?

– Что как?

– Как работается.

– Ещё не понял. Я с ним второй день.

– И чем вы занимаетесь?

– Ходим по кабакам. Едим, пьём. Он разглагольствует, я слушаю… Короче говоря, я как девочка из эскорт-услуг, только без секса.

– Хорошая работа.

– Не жалуюсь.

– А чем до этого занимался?

– Да так, всякой ерундой.

– Понятно. Ты не обидишься, если я разуюсь? Ноги устали.

– Сделать массаж?

– А ты умеешь?

– Немного.

– Тогда сделай.

– Устраивайся поудобней, и давай сюда ноги.

– Сейчас, разуюсь.

– Я всё сделаю сам.

– Как скажешь.

Она легла на спину и положила мне ноги на колени. Я снял с неё босоножки и почему-то поставил на стол. Когда я приступил к массажу, она закрыла глаза и периодически постанывала от удовольствия. Её маленькие ступни со свежим педикюром были настолько восхитительны, что меня так и подмывало продолжить делать массаж ртом, но я не решился.

– У тебя здорово получается, – сообщила Нина, когда процедура подошла к концу. – Чем теперь будем заниматься?

– Целоваться.

– Целоваться? – переспросила она.

– Для этого есть минимум две причины.

– Да? И какие?

– Во-первых, это лучшее, чем можно заниматься, когда остаешься наедине.

– А во-вторых?

– А во-вторых, я до конца дней не прощу себя, если мы расстанемся, ни разу не поцеловавшись.

– Я тебе нравлюсь? – спросила она, с обворожительной улыбкой на обворожительных устах.

– Я в восхищении, – вспомнил я слова Бегемота.

– А ты забавный, – сказала Нина, и поцеловала меня в губы.

– А ты божественная, – сказал я, целуя её.

Целовалась она… наверно лучше, чем Мэйлс Девис играл на трубе. Не знаю, как ещё сказать. Наверно, даже если бы всё и закончилось поцелуем, это было бы моё самое яркое сексуальное переживание в жизни. Но за одним поцелуем последовали другие, после которых мы начали снимать друг с друга одежду, медленно, словно впереди была вечность.