Текст книги "Абсолютная полиция"

Автор книги: Валерий Лисин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

VIII

Мэр шел по весеннему Городу, и ласковый ветер напевал ему о любви. И о ненависти. Потому что из-за любви рождается обычно ненависть.

В клубе было немного народа, в большинстве знакомые лица, и, чтобы не обмениваться ни с кем рукопожатиями, мэр сразу же взял коктейль. Бокал приходилось стискивать немного сильнее, чтобы он не выскользнул из влажной руки.

– А, дорогой друг! – раздалось за спиной, и мэр повернулся к Чирутти.

– Присядем, – предложил он. – Ваше обещание дать моей фирме заказ на пошив одежды для ПК – это почетно! И это будет вкладом фирмы в борьбу с преступностью. Мы решили форму пошить бесплатно. Но меня как члена муниципального Совета теперь интересуют сроки…

– Город с удовлетворением примет дар от вашей фирмы. Необходимо сообщить об этом репортерам, – поклонился мэр.

– Ты меня продаешь! – осклабился Чиругти.

Мэр глянул на Чирутти так, что тот прочитал в его глазах вопрос: «Откуда ты знаешь Айрин?»

– О, Айрин! Я ее знаю уже десять лет! У нее раньше была дивная фигура! А грудь! Какая у нее была тогда грудь!

– Сколько же ей было лет? – засветилось в глазах мэра. – Пятнадцать? Ты, скот, растлил ее в пятнадцать лет!

Мэр выпил коктейль одним огромным глотком, но он застрял у него в горле; и пока он откашливался, раздался хриплый голос:

– Чирутти! Ты совсем не изменился!

Между столами стоял ПК. Чирутти машинально привстал и пожал протянутую руку:

– Я вас не знаю! – вяло сказал Чирутти и тут же вскрикнул: – Вы укололи мне руку!

На них начали оборачиваться посетители. Мэр встал:

– Извините, – и стал удаляться к выходу.

В это время «шофер» говорил Чирутти:

– Мы с вами занимались в школе! Забыли?

– В какой школе?! – завопил Чирутти. – Вы же старше меня на двадцать лет!

Мэр пошел в кегельбан. Рокот дорожек и щелк шара при попадании в кегли всегда хорошо действовали на него. Немного успокоясь, он захотел сыграть партию с Нэдом. Тот давно обещал отыграть двойной виски. И Нэд, и виски – все здесь было. Нэд был на другом энергетическом уровне, поэтому мэр сначала крепко заправился, а потом действительно выиграл у Нэда первую партию.

IX

Утром в постели Айрин хамски сказала мэру, что он подлец.

– Что случилось? – удивился он ее перемене.

– Я кожей ощущаю – это ты! – закричала она гневно.

– Что-то случилось? Что же?

В голосе ее мэр услышал глубокую обиду.

– Эд парализован!

– Эд – это кто? – переспросил мэр.

– Ты не знаешь, кто такой Эд? – с саркастической миной прошипела Айрин. – Это тот, кто выделял кусочек пирога тебе! – завопила она, и он увидел, что у нее начинается истерика. – Это тот, кого я люблю! – кричала она, вцепившись ему в воротник. – Из-за кого я у тебя работаю! Из-за кого дружу с твоей дурой дочкой! Из-за кого дарю тебе, скотина, свое тело! И если он умрет, я убью тебя, дерьмо собачье!

Мэр смотрел ей в глаза, но не возражал и не оскорблялся. Просто стоял и ждал, когда она выкричится. Это ничего. Все имеют право на счастье, на справедливость и защиту закона.

– Я не видела от него ничего, кроме добра! – кричала Айрин, но голос ее слабел. – Чирутти спас нам с матерью жизнь. Он много лет поддерживал нас после смерти брата! Он и сейчас нам изредка помогает, и мать молится на него как на бога… – она подошла к креслу и плюхнулась в него.

– Извини меня, пожалуйста… Я не понимаю, что кричала, и у меня очень болит голова… Прости мне эту истерику… Но я действительно очень благодарна Чирутти. И… наверное… я любила его… Не знаю… Все перепуталось…

– Ты не знаешь. Брата твоего убил Чирутти. Поедем к нему, посмотрим, как он себя чувствует! Приведи себя в порядок, и поехали!

В машине Айрин села на самый краешек сиденья, словно боялась прикасаться не только к мэру. И сидела стрелочкой, раскачивающейся на поворотах. И когда вышли из машины, она не закрыла даже за собой дверь. Просто вышагнула из нее, и все. И, конечно, здесь их встретили люди Чирутти.

– Мэр… мэр… мэр… – зашелестело и все стихло вокруг.

Мэр и Айрин шли парламентариями по чужой территории. Нет, пожалуй, Айрин не была здесь чужой.

Чирутти лежал в широкой кровати, инкрустированной слоновой костью и завешенной балдахином.

– Он пришел в себя, но не говорит! – сказал доктор, после того как молодая жена Чирутти, одетая в короткую тунику, воскликнула:

– Доктор, это мэр! – и, схватив руку мэра двумя руками, прижала ее к своей груди.

– Я не знал, что у нашего больного такая очаровательная жена, – бросил комплимент мэр.

– Теперь будете знать! – Глаза ее бессмысленно и прямолинейно блестели, как после приема наркотика.

У Айрин появилось на лице брезгливое выражение, и видно было, что она старается его убрать и не глядеть на хорошенькую наркоманку.

– Эдди! К тебе пришел мэр! – громко сказала жена и, порхнув по пушистому ковру, откинула полог.

Чирутти лежал с открытыми глазами и смотрел куда-то мимо них. Мэр и Айрин приблизились к его кровати.

– Добрый день, – произнес мэр.

– Эд! – воскликнула Айрин. И в глазах Чирутти появилось узнавание. Сначала он посмотрел на мэра, потом перевел взгляд на Айрин; в его взгляде появилось чувство вины, потом оно сменилось ужасом, а потом он захрипел:

– Я не хотел…

– О, Господи! Нет! Нет! – закричала Айрин…

И изо рта у него потекла слюна, он дернулся раз, другой…

Перед ними лежал идиот, которому не хватало кислорода, но которого даже это не интересовало. Человек по фамилии Чирутти перестал существовать. Фамилия, правда, еще была, но человека уже не было.

– У папочки сопли! – игриво проговорила наркоманка, и доктор задернул полог.

– Идем, Айрин! Мы здесь не ко времени! – мэр попятился назад.

Х

– Нет, виски! – размахивала руками Айрин. – Я поняла, что он хотел сказать! – добавила она. И, глотнув виски, закрыла глаза рукой.

– Мне кажется, что ты знал, чем все это кончится… Я не могу сразу уйти с работы… Ты дашь мне возможность подыскать что-нибудь? – бормотала она спьяна и поставила стакан на стол. В походке ее снова была пантера, и мэр знал, что она догадывается о причинах идиотизма Чирутти.

– Я пойду домой. Извини меня… Я не могу сегодня работать! – продолжала бормотать Айрин.

– Конечно! – сказал мэр. – Привет матери!

Она приостановилась и посмотрела на мэра.

– Ты ничего не скажешь сегодня матери, – предупредил мэр, – верно, душечка?

XI

– Вас просит какой-то О'Лири. Говорят, что по важному делу, – голос Айрин был деловит.

Мэр поднял трубку.

– Слушаю вас!

– Хотелось бы с вами встретиться по поводу Чирутти, – послышалось в трубке. – Я частный детектив, и мне поручили расследовать это дело.

– Через тридцать минут вы можете быть у меня? – спросил мэр.

– Отлично! До встречи!

О'Лири вошел в кабинет мэра. Это был элегантный высокий атлет, он вежливо поздоровался.

– Я не вижу никакого «дела», как мне пытаются объяснить мои клиенты! – сказал после процедуры знакомства частный детектив. – Вы можете вышвырнуть меня за дверь, тем более что ваша репутация в Городе известна в самом положительном свете.

– Кто вас нанял? – перебил его мэр.

– Наследники!

– У Чирутти нет прямых наследников, – прищурился мэр. – Давайте ваши вопросы.

– Спасибо. Сначала информация, которая у меня имеется, – приступил к делу О'Лири. – Очевидцы утверждают, что между вами и Чирутти в клубе возник скандал. Что было поводом?

Мэр задумался:

– Была дружеская беседа о передаче фирме Чирутти заказа на пошив одежды. Никаких скандалов…

– Кто был тот человек, который подошел к вам во время беседы?

– У него очень запоминающаяся отрыжка, – вспомнил мэр. – Где-то я его видел… раньше.

– Он член клуба?

– Не знаю.

– Что вызвало раздражение Чирутти?

– Видимо, вмешательство в разговор постороннего человека.

– Почему же вы покинули клуб?

– Надоело, и ушел.

– А Айрин?

– Что Айрин? – пытался удивиться мэр.

– Вы знали, что ваша секретарша – любовница Чирутти?

– Нет, конечно.

– Последний вопрос… Когда необходимо пошить одежду для ПК? – Детектив был вежлив, но настойчив.

– Я не уверен, что заказ будет выполнять эта фирма. Мы его хотели дать Чирутти из личных симпатий.

– Но ведь Чирутти жив!

– Нет! – сказал мэр, поднимаясь из кресла. – Это уже не Чирутти!

О'Лири тоже встал и проговорил:

– Нам придется еще раз встретиться.

– У меня много работы, – мэр ждал, пока детектив покинет кабинет.

Они обошлись без рукопожатий. Как только за О'Лири закрылась дверь, мэр тщательно вымыл руки. И долго вытирал их, перед тем как швырнуть полотенце в урну.

XII

«Думай, парень, думай! – скомандовал себе мэр. – Что они знают? Предположим, самое худшее – Айрин что-то знает и все это рассказывает. О „дядюшке“ мэр не успел ей рассказать. Пусть работает, пусть даже поставляет им информацию, как и раньше. Это уже не страшно. Бедная девочка…»

– Я не помешаю? – в кабинет проскользнула Айрин, и лицо ее было напряженным.

– Садись, девочка…

Она не приняла его тона и села в кресло, и спина ее была ровная и напряженная, как и лицо.

– Я хочу вас поставить в известность, – сказала она, и у нее задрожала нижняя губа, но она закусила ее зубами. – Вчера я была у Чирутти и хотела остаться с ним сиделкой. Но они не разрешили. Они мне сказали, чтобы я продолжала работать у вас и чтобы все оставалось по-прежнему. Я хочу, чтобы вы об этом знали. Лучше всего будет, если вы меня уволите…

– Айрин! – голос мэра звучал чуть-чуть строже обычного. – Вы можете работать здесь даже после того, как не будет меня.

– Спасибо! – ответила она, но в голосе не было благодарности.

– Ну, а я поехал к Прайсу…

– Хорошо, мэр! – она вскочила и первой выбежала за дверь.

XIII

– Они будут пытаться любыми путями получить информацию о ходе работы, – закончил рассказ мэр.

– Вплоть до попытки замены мэра! – сказал ПК-1. – Поэтому надо как-то убедить их в нескором завершении. Я предлагаю показать меня…

– Нет! – вмешался Прайс. – Лучше показать неподвижный ящик.

– Конечно! – согласился мэр. – Психика инерционна. Они долго еще будут связывать ПК с неподвижностью… И это даст нам время.

– Поехали в тюрьму! – предложил Прайс. – Нам для очередной накачки ПК-1 это необходимо. Если, конечно, у вас есть время! Там есть очень интересные объекты. Покажем вам человека, который совершенно непонятно для всех сидит неизвестно за что уже третий год. Я подозреваю, что его засунули вместо кого-то.

Через четверть часа вертолет приземлился на крыше 2-й городской тюрьмы, и тюремное начальство радушно приветствовало мэра.

– Пожалуйста, проведите нас в сектор В, 434-я камера, – попросил Прайс, и они двинулись к «невиновному» заключенному.

– За что он сидит? – спросил Прайс начальника бокса.

Тот недовольно сморщился, и глаза его метнулись в сторону.

Оказалось, что парня привезли сюда еще при прежней администрации, которая либо уничтожила, либо изъяла всю документацию по этому заключенному. И теперь в «деле» нет ничего. Ни одной бумажки. Неизвестно, на какой срок его посадили и за что…

– Мы писали в мэрию, но никто нам не ответил, – пояснил начальник бокса. Он был растерян и не знал, куда девать руки.

– Он смирный, но ужасно упрямый, – закончил рассказ начальник бокса.

Все замки, когда не терпится, открываются плохо. Особенно тюремные. В чреве допотопного замка что-то скрежетало, и казалось, что если замок и откроется, то дверь уж все-таки не отворится. Но дверь открылась легко и бесшумно, если не считать слабого щелчка фиксатора. Заключенный был в камере один…

Он стоял на коленях в углу и не шелохнулся ни на звук открываемой двери, ни на обращение. Видимо, он молился уже давно и впал в транс. Его подняли на ноги, и он едва не упал. Надзиратели поддержали его под мышками, и мэр увидел, что брюки на коленях мокры. Это была кровь. Мэр поднял голову, посмотрел на лицо заключенного, на него откуда-то из далекого далека спокойно и мудро смотрели два светлых глаза.

– Мы пришли сказать, что вы свободны! – объявил мэр, но вдруг понял, что слова эти нелепы. Надо было соблюсти форму, и мэр добавил все, что было нужно.

– Спасибо вам, – ответил человек, но это тоже была форма, просто он не хотел обидеть мэра. – Всех вешать нужно! – внезапно просипел заключенный, и лицо его исказилось.

– Почему вешать? – не сразу догадался мэр.

Он, вернувшись в камеру, внимательно оглядел стены и потолок. В двух углах торчали маленькие металлические цилиндрики. И стало ясно, что заточили его сюда именно потому, что он такой. Кому-то надо доказать, что его устройство воздействует на психику эффективней, и для этого нужно сломать именно такого человека. А то, что таких на всем земном шаре, может быть, и не осталось вообще, – на это наплевать.

– У вас нет никаких документов? – обратился к освобожденному мэр.

– Их отобрали, – прошептал тот.

– Вы умеете водить машину?

– Да, – односложно ответил мученик.

– Вам следует сразу же выехать из города. Машину, правда, не очень новую, муниципалитет вам выделит.

В освещенной кабине землистое лицо узника резко контрастировало с глазами.

– Наденьте темные очки, переоденьтесь, иначе вас засекут около первой же бензоколонки, – советовал мэр. – Уезжайте.

Мэр даже почувствовал какую-то неожиданную детскую робость. И радостно стало, что можно помочь несчастному узнику.

И этот душевный подъем, это чувство «святого дела» новой волной затопило мэра на следующий день, когда он узнал, что все в порядке и бывший узник обосновался ненадолго в чьем-то доме и ночью покинет Город.

Весь день дул упорный ветер, и после долгого пребывания на улице казалось, что тебя толкает кто-то прохладной рукой в лоб. Мэр подошел к окну. Закат багровел, вспухал, заполняя небо, и тревогой затекал в душу. И в это время раздался голос Айрин, и было в нем что-то необычное:

– На проводе министр обороны!

– Ну вот, – тихо сказал мэр. Он положил руку на кнопку. – Сейчас он мне расскажет о нашем брате во Христе! – мэр держал палец на кнопке и не нажимал ее.

XIV

Ночь съежилась, и ее последняя капля упала и куда-то спряталась, чтобы дождаться своего часа и опять вырасти огромным черным бархатным цветком, на лепестках которого дрожат звезды.

Мэр проснулся очень рано (результат разговора с министром) и сейчас с удовольствием копался в огороде. Цветник требовал постоянного внимания, но зато сторицей возвращал и равновесие, и настроение. Да и физическую форму надо поддерживать.

«Сейчас пойду нарежу опят!» – с удовольствием подумал мэр. В прошлом году попалась на глаза статья о выращивании опят в условиях небольшого сада, и он уже ждал второй урожай.

«Вечером поедим маринованных грибов!» – подумал мэр и проглотил слюну, срезая и укладывая в соломенную корзину тугие грибки. И когда довольный подходил к дому, то услыхал трель телефона. В это время его обычно не беспокоили. Он ускорил шаги, может быть, жена еще спит, но она шла ему навстречу и глаза у нее были ошалевшие:

– Президент! – быстро прошептала она. – С президентами мы разговариваем не каждый день. Но если ты мужчина, а не дерьмо, делающее карьеру, ты останешься самим собой, разговаривая даже с Богом.

– Добрый день, сэр! Подождите, пожалуйста, несколько секунд, и я соединю вас с Президентом! – почти пропел сладкий голос.

– Доброе утро! – раздался знакомый холеный баритон Президента. – А почему у вас не видеофон?

И мэр представил себе лицо Президента в эту минуту и увидел равнодушные глаза и тщательно скрываемые складки недовольства в углах рта.

– Я привык к этому аппарату.

– Хочется видеть лицо собеседника. Я вас прошу, – Президент надавил на это слово, как на педаль, – устранить одну группу… Подумайте. И помогите! – добавил Президент.

Далее в трубке расцвел сладкий голос:

– Президент благодарит вас за время, которое вы ему уделили, и желает здоровья вам и вашей семье и процветания вашему бизнесу. Большое вам спасибо и до свидания!

– Да! – произнес мэр автоматически. – Спасибо!.. До свид… – он не договорил, потому что его никто не слушал. Трубка была безответна. На другом конце отключились.

XV

От Прайса исходили волны горя и ненависти.

«Как часто переплетаются эти несовместимые чувства», – подумал мэр и спросил:

– Что случилось?

– Они убили дядюшку вместо ПК!

И мэр сразу же почувствовал опасность.

– А где ПК?

Прайс посмотрел на него и молчал. Потом сказал:

– ПК на задании по устранению.

В глазах Прайса вспыхивал блеск фанатизма. И рот сжался в узкую складку.

– Кто вам разрешил?

– Тот же, кто разрешил вам ликвидировать Чирутти, – Господь!

«Прайса надо было держать под постоянным контролем. Это я проморгал. Недооценил его», – думал мэр. Сегодня же необходимо организовать срочный референдум. Подготовить выступление по телевидению. Рассказать, что кибер готов и нужен закон, который разрешит киберу вести борьбу с преступниками. Надо бы продумать процедуру молниеносного плебисцита. Что-нибудь вроде выхода на улицу в вечернее время, когда обыватели обычно, трясясь от страха, запираются на все запоры. Нужны комиссии уличных счетчиков из партийных активистов.

– Что вы молчите? – закричал Прайс.

– Я думаю, как выпутаться из того, что вы натворили!

– Пустяки! – будничным тоном прокомментировал Прайс. – И я сказал, что плебисцит можно организовать очень просто, пусть люди в полночь зажгут свет в окнах, а счетчики посчитают. Пусть зажгут свет в жилых комнатах и всех подсобных помещениях! Пусть оторвут свои задницы от кроватей! Пусть не поспят немного! – настаивал Прайс.

– Очень все запуганы, – вяло согласился мэр. – А с преступностью пора кончать!

Он не ошибся. Город не спал практически всю ночь. Свет горел даже в офисах деловой части Города. Люди вышли даже на улицы и впервые за много лет увидели звездное небо.

А днем появились экстренные выпуски газет. Было разгромлено руководство младомафии… И уничтожены самые одиозные фигуры западной ветви синдиката.

И с тех пор воздух стал становиться чище. Крупные мошенники начали расползаться, как тараканы. Но не успевали. Их находили. Ловили. Связывали и отправляли в тюрьму! Оказалось, что все их раньше знали. И молчали, боясь. И за страх свой люди сейчас мстили. Жестоко. Иногда до зверства жестоко. Люди есть люди. Пришлось выступить с разъяснениями. Объяснять, что киберам прибавляется работы. Что преступившие черту также становятся мишенью. Это отрезвило и напугало. Но страх этот был уже страхом очищающим.

И пулеметы почти молчали. Казалось, в Городе становилось светлее.

XVI

С возрастом время становится неудержимей. И годы пролетают быстрее, чем в юности недели. И все больше не успеваешь сделать. И все больше делаешь. И появляются радости, в существование которых в юности не верил.

Глоток воды. И неба глубина. Вздох полной грудью воздуха в степи. И свет звезды, трепещущий во тьме. И вкус работы. Упоенье дела.

Прошла неделя. За это время для мэра в Городе многое произошло. Ему позвонили из канцелярии Президента. Перед ним долго извинялись, что оторвали от важных дел, Президент предупреждал, что он ждет конфиденциальной информации.

На четвертый, а потом на шестой день среди ликвидированных были обнаружены негородские парни с оптическим оружием. Оба въехали в Город по автостраде, ведущей из центра. Они приехали в Город кого-то убить. У мэра возникло подозрение, что ехали стрелять в него.

А Город стал практически безопасен. Десяток киберов, меняющих несколько раз в день грим и одежду, прочесывали круглосуточно улицы, ночные заведения, общественные места, транспортные артерии, они «видели» информационное поле через все лучепрозрачные предметы на расстоянии до километра.

И вдруг грянул гром – убили Прайса.

Мэр подъехал к дому, где жил и работал Прайс, одновременно с полицейской машиной. Лица полицейских были незнакомы, но они знали мэра. Мэр подбодрил их:

– Работайте, ребята. Я не буду мешать. Я только взгляну на Прайса.

Все направились ко входу, и, когда поднялись на крыльцо, дверь отворилась, словно их ждали. Доносились звуки разговоров, и ребята потянулись за оружием. Но оно не понадобилось. Из двери вышел ПК-1…

– Здравствуйте, «Заказчик»! – произнес он.

– Хорошо, что вы здесь! – обрадовался мэр. – Вы поможете быстрее распутать это дело.

– Какое дело?

– Мне позвонили и сказали, что убит Прайс! Это не так? – с надеждой спросил мэр.

– Он ликвидирован! – ответил ПК-1.

– Вы убили его?

– Нет! – ответил ПК-1. – Я к этому не готов. Это сделал ПК-77.

– Давайте зайдем! – предложил офицер. – Мы все сейчас же выясним!

Но выяснять было практически нечего. Прайс последнее время кипел ненавистью. И, послав киберов на «ликвидацию» убийц дядюшки, он сам стал носителем изменений в своем информационном поле. Для ПК-1 его отклонения еще не выходили за рамки. Все второе поколение, начиная с ПК-2, имело более совершенную оптику, более чувствительную систему определения.

Прайс сам регулировал «порог» у всего второго поколения. Он не мог не подумать о себе. Что-то в этой истории не сходилось. Не связывались оборванные нити. И мэр подумал, что в суматохе нельзя забывать об архиве Прайса. Полиция будет его изучать со своей точки зрения. Необходимо выяснить, как вступить в контакт со всеми киберами, начиная с ПК-2. Но архив Прайса интересовал мэра потому, что со смертью Прайса появился целый сонм маленьких загадок вокруг одной большой.