Текст книги "Снежный ком нелепостей (СИ)"

Автор книги: Валерий Копнинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Копнинов Валерий
Снежный ком нелепостей

С чего бы начать? Может быть, сразу с того, чем сказки обычно заканчиваются? Да-да, вот именно! Не с начала, а с конца?! Потому что все сказки давно известны! Так зачем оттягивать неизбежное? Ах, нам говорят, что не все! И подсказывают, что не всем! Неожиданный поворот...А ещё рекомендуют не дурить! То есть – не своевольничать... Ну что же – пусть будет так! Начинаем, как водится, с начала...

НАЧАЛО

Однажды хитрые и злые тролли взяли да и воспользовались тем, что в XXI веке в их существование уже никто не верит. Незаметно проникли в Данию и с помощью древнего, но до сих пор достаточно мощного заклинания привели в тихое оцепенение механизм астрономических часов городской ратуши в Копенгагене.

Нужно заметить, что эти знаменитые часы показывают не только максимально точное время, но ещё и дату, день недели, месяц и год. А вдобавок время восхода и захода Солнца, фазы Луны, длину дней и ночей, церковный календарь с датой Пасхи, Рождества и прочих христианских праздников.

И тролли, задумывая свой злодейский план, точно знали, что датчане во всём привыкли доверять главным часам в государстве! Ведь именно по их неутомимым стрелкам в Дании сверялся ход хронометров и будильников, часов настенных и наручных, механических и электронных, а также таймеров сотовых телефонов и компьютеров.

А значит, ослушаться предписания часов на городской ратуше и жить по какому-то иному времени, отмеряемому неизвестно какими механизмами, датчане не могли даже в угоду всезнающему и влиятельному Интернету.

Поэтому, когда часы остановились, сбитые с толку датчане сразу же запутались в привычном распорядке. Некоторые из них, считая, что день ещё не наступил, вынуждены были не вставать с постели, другие садились обедать, а третьи совсем не знали, чем в настоящий момент заняться.

Но самая большая неприятность произошла от того, что часы на главной башне Копенгагена не пробили в нужное время, извещая о наступлении Рождества. Во всём христианском мире люди приветствовали друг друга словами: "Христос родился!" и "Славим Его!", а датчане оставались в неведении. На столах стояли нетронутыми запечённые индейки, шампанское, разлитое по бокалам выдыхалось, коробки с подарками не были раскрыты, а поздравления и добрые пожелания так и не слетели с уст...

Вот и гадай после этого – человек хозяин времени или наоборот?

Откуда берётся это самое время и куда оно уходит – не знает никто! Одни утверждают одно, другие – другое.

Почему в неделе семь дней, а в часе шестьдесят минут? И что за невидимый мешочек, в котором минуты собираются в часы, а часы в дни? Кто завязывает этот мешочек так туго, что даже одной секундочки из него не просочится обратно?

Умники скажут: "Время – философское понятие!" Вот они всегда так – умники, не разберутся в чём дело, а уже спешат с выводами. Поэтому лично мы, пожалуй, спешить не станем...

ЗИМНЯЯ НОЧЬ И ТАК ДАЛЕЕ...

Благословенна зима, когда в доме твоём дрова потрескивают в камине и холод, трущийся об утеплённые оконные рамы, отступает, оставляя на стекле затейливые серебряные узоры, в которых можно «продышать» дырочку и увидеть мир совсем иначе, чем раньше...

Посмотрите – зимний ветер, обычно гуляющий в Дании так, как ему вздумается, вдруг ни с того ни с сего решил в Рождественский сочельник принести в Копенгаген столько снега, будто жители его собирались построить снежные горки не только на каждой площади, но и в каждом дворе. И многие снегу обрадовались. Не ликовали, наверное, только извозчики и водители машин, потому что колёса карет и автомобилей застревали в густой снежной каше.

А снег, словно мучица из прохудившегося мешка нерадивого мельника, всё сыпал и сыпал с неба. И в канун Рождества на улицах накопились такие несносные сугробы, что мешали людям выходить из домов, а порой не позволяли даже смотреть в окна, если снежный покров достигал оконных проёмов второго и третьего этажа.

Всем, кто смог выйти из дома, немножко завидовали те, кто на улицу не выбрался. Хотя тех, кто выбрался – совершенно отчаянных личностей, насчитывалось совсем немного. Не больше, чем пальцев на одной руке, и плюс ещё три пальца...

Привыкшие жить строго по часам датчане не решались покинуть свои дома, чтобы от незнания времени не напутать чего-нибудь в устоявшемся за много сотен лет распорядке жизни государства.

Но даже если бы все жители Копенгагена с наступлением сумерек высыпали на улицу, то и в этой многочисленной толпе на незнакомку в снежной вуали обратили бы особое внимание. А тем более на её королевскую осанку, такую прямую – как ни у кого другого, на серебряное платье, отливающее сполохами северного сияния и украшенное морозными узорами, свитыми из отборного жемчуга, на хрустальные, словно отлитые изо льда, сани и упряжку белоснежных оленей с посеребрёнными рогами и копытами.

Да что там жители Копенгагена – заносчивый озорник ветер, тот, что, забавляясь, громоздил над городом снеговые тучи, бросил своё занятие и побежал впереди упряжки гордой незнакомки, убирая с её пути даже особенно высокие, чуть ли не под самые крыши, сугробы. Так, вприпрыжку, ветер проводил сани до небольшого домика неподалёку от ратуши, смёл снег с крыльца и, церемонно раскланявшись, взмыл за облака.

Незнакомка вышла из саней и потянула за шнурок колокольчика, висящего возле таблички, где на двадцати трёх языках мира значилась фамилия хозяина дома – Ганс Христиан Андерсен.

Колокольчик немедленно отозвался забавным стрёкотом, следом громко скрипнула дверь внутри дома, послышались голоса, но и после этого таинственной гостье пришлось ожидать несколько минут, пока на крыльцо не вышел высокий старик в чёрном сюртуке с длинными, совершенно седыми волосами, выбивающимися из-под цилиндра, небрежно надетого в спешке. На полях цилиндра прогуливался доброжелательный сверчок, видимо, и служивший звонком для хозяина дома.

– Что вам угодно, сударыня? – спросил седовласый старик, вглядываясь в незваную гостью.

– Мне угодно видеть вас! – торжественно ответила дама под снежной вуалью. – И разговаривать с вами!

Старик прищурил близорукие глаза и... отшатнулся, поспешно снимая цилиндр, тем самым вынуждая сверчка, напуганного неожиданными жестами хозяина, шмыгнуть за шёлковую подкладку.

– Простите, Ваше Величество! – с особым чувством воскликнул старик, распахивая перед гостьей обе створки массивной двери. – Я по негодному своему зрению не узнал вас! Ганс Христиан Андерсен рад видеть столь знатную особу, родившуюся некогда в моём скромном доме!

Снежная королева, а это была именно она, вошла в прихожую, но, сделав несколько шагов по коридору, остановилась. Ей сразу не понравились портреты цветов – работы самых известных художников Европы (масло, акварель, темпера, пастель, гуашь), развешенные по стенам довольно вместительной прихожей.

Дело в том, что цветы на картинах болтали по-соседски между собой, не обращая никакого внимания на Её Величество. Осанистый Гладиолус, слегка выпятив грудь, рассыпался в комплиментах утончённой красавице Розе. Диковинные Орхидеи благосклонно кивали простосердечным Астрам, находя в их простоте некоторую пикантность. Заносчивая Георгина, с высоты своего бутона, довольно мило сплетничала с добродушными Хризантемами. А Маки... Впрочем, Маки ничего предосудительного не делали и даже участия в общей беседе не принимали. Просто их схожесть с язычками жаркого пламени была для Снежной королевы особенно неприятна.

Обведя портреты ледяным взглядом, Снежная королева с явным неудовольствием обернулась к Андерсену.

– Вы-то мне и нужны! – медленно подбирая слова, произнесла Снежная королева, видимо, совсем не умеющая никого и ни о чём просить. – Я приказываю вам... Я требую!..

– Осмелюсь ли предложить вам с дороги крепкого чая или подогретого молока? – поспешил с вежливым предложением Андерсен, стараясь сгладить "королевскую" неловкость гостьи.

Снежная королева гневно топнула ножкой, но от высказывания удержалась... Предлагать ей горячий чай или тёплое молоко! Ну знаете ли...

– Простите старика! – спохватился Андерсен. – Проходите в зал...Вам я принесу мороженое с холодными кубиками ананаса.

– Не нужно! – обмахиваясь веером, похожим на серебряный полумесяц, ответила Снежная королева. – У вас всё равно чересчур тепло для меня! Пусть вынесут кресло сюда... Впрочем, рассиживаться нет времени. Дело в том, что... Вы должны переписать мою... свою сказку! Я приказываю! Или нет... Как это сказать? Прошу...

– Но я... – попытался возразить Андерсен.

– Я настойчиво прошу! – продолжила Снежная королева, резким жестом останавливая Андерсена. – Категорически!.. Всё в ваших руках! И это ваших рук дело! Мне... Я устала от одиночества... Я хочу... чтобы у меня был супруг... Король или знатный рыцарь... А что? Даже в шахматах у королевы есть собственный король! Даже... Я...

Внезапно уста Снежной королевы сковал лёд тоски и унижения, причём настолько сильно, что вместо слов с её губ слетали только холодные снежинки.

Но старого сказочника такой поворот дела неожиданно позабавил.

– Ваше Величество! – воспользовавшись паузой, произнёс Андерсен. – Вам всё-таки придётся принять моё предложение!

Водрузив на макушку цилиндр и по-стариковски неловко повернувшись на каблуках, Андерсен зашагал к большим дубовым дверям, ведущим в зальную комнату его дома. Следом прошествовала Снежная королева под наблюдением робко выглядывающего из-за подкладки сверчка.

И надо сказать, что подслеповатый сверчок не заметил, как Снежная королева, входя вслед за Андерсеном в освещённый зал, бросила горсть снежинок через левое плечо прямо на картину с огненно-красными Маками, расположенную в самом конце длинного ряда цветочных портретов.

ПЕРЕПОЛОХ В ЗИМНЕМ САДУ

– Осторожно! Осторожно! – с укоризной воскликнули теплолюбивые Маки, поджимая огненные лепестки. – Мы можем погибнуть! Нам холодно!

– Что случилось? – отозвались Хризантемы, не понимая причину беспокойства Маков, скрытую от них широким багетом рамы. – Пожар? Ураган? Наводнение?

–Тонем?! Тонем?! Тонем?! – зазвенели тонкими голосами Колокольчики с акварели, скрытой под толстым стеклом, что мешало им полноценно слышать происходящие вокруг события.

– Ну да! Ха-ха-ха! Идём ко дну! – расхохоталась пышнотелая барышня Гортензия. – Как это мило!

–Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! Хи-хи-хи!..

Хохот Гортензии подхватили Гладиолус и Георгина, хихикнули Астры, покачивая головками, жеманно заколыхались Орхидеи, Колокольчики, видя всеобщее веселье, прыснули приглушённым мелодичным смехом, а Роза, едва обозначив аристократическую улыбку, кольнула язвительной фразой:

– Дамы и господа, не берите чужую блажь в свои цветущие головки! Это всего лишь неудачная шутка Снежной королевы!

– Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! Хи-хи-хи!..

И тут же все цветы загалдели, словно торговцы на базаре, перебивая друг друга и комментируя в силу своей фантазии сложившуюся ситуацию: "Ах, ах, ах! Как это, должно быть, неприятно – повелевать снегом и льдом!", "И не говорите, милочка, не говорите...", "Снежная королева растаяла настолько, что собралась замуж?!", "Кто же тот несчастный?", "Не хотела бы я украсить собой букет невесты на свадьбе Снежной королевы!", "Ей к лицу больше подойдёт венок из сосулек!"...

Цветы не знали, что все шутки Снежной королевы злые и обычно тем, над кем шутила Её Величество, совсем скоро становилось не до смеха.

И действительно – волшебные снежинки, брошенные на полотно с огненно-красными Маками, принялись роиться, словно семейство диких пчёл-альбиносов, и, многократно умножившись, полетели в разные стороны, рассаживаясь на листьях, стеблях и бутонах. Поначалу беспечные цветы в самом деле приняли пушистые снежинки за особый зимний вид пчёл и благосклонно взирали на "белых насекомых", потихонечку облепляющих полотна, не замечая, как под их ледяными жалами из живописного мира уходят свет и колорит.

А без света и колорита цветы, пусть даже написанные лучшими художниками Европы, ведут себя как обычные сорняки...

И вот уже заносчивая Георгина повелела всем замолчать, "раз уж в их головках ума не больше, чем в непроросшем семени".

– О чём вы говорите? Мне – Розе! – возмутилась гордая аристократка. – Я произрастаю не из какого-то там семени. Мой род из черенка!

На невежливое замечание Розы устремились снежинки, к тому времени уже довольно свободно порхающие по коридору. Устремились, словно их влекло к себе нечто грубое и совсем не деликатное...

– Есть чем гордиться, – фыркнула Георгина, – расти из обрубка. Вот я происхожу из клубня. И попрошу всяких с шипами не задаваться!

И Георгине, в свою очередь, досталось нашествие снежинок, пусть и не очень большое, достаточное, однако, для того, чтобы скрыть у Георгины три четверти её цветущего куста...

– Не ссорьтесь, ах, не ссорьтесь, – запричитали Астры, осыпаясь на пол нарисованными лепестками.

– Что вы себе позволяете?! – вскричала Роза, не замечая в гневе, как и она сама, и простоватые Астры начинают постепенно терять очертания под лёгкой белой порошей. – Ведите себя прилично. И прекратите осыпаться – это стриптиз какой-то!

– Ну и компания нам досталась! – поёжились Орхидеи, чувствуя холод от непривычно близкого для них снегопада. – В европейских оранжереях, где в особых условиях цветут наши родственники, друзья и знакомые, всегда исключительно изысканное общество. В основном иностранные подданные. А тут – фи!

– Знаем мы вашу оранжерейную жизнь! – презрительно процедил осанистый Гладиолус, ещё сильнее выпячивая грудь, густо облепленную снежинками. – Вместо неба – мутное стекло, вместо солнца – электрическая лампочка. Лучше погибнуть от первых заморозков, но успеть напиться дождями и чистейшей росой!..

И так цветы ещё некоторое время переругивались и обижали друг друга... до тех пор, пока окончательно не скрылись под толстым слоем холодного белого снега.

ЗАЛ, КАМИН И ВСЕ, ВСЕ, ВСЕ...

Снежная королева оказалась не первой гостьей Андерсена в эту странную Рождественскую ночь. В большом зале, освещённом сотней свечей в бронзовых канделябрах и серебряных жирандолях, находились почти все персонажи сказки «Снежная королева».

У разожжённого камина по-хозяйски расположились маленькая разбойница и её бородатая старуха-мать. Забравшись с ногами в кресло, маленькая разбойница разогревала над огнём нанизанные на длинную саблю ломтики тоненько нарезанного окорока, бесцеремонно "позаимствованные" с праздничного стола.

Бабушка Кая вязала длинное белое платье из смотанной в большой клубок шерстяной нитки. И совершенно непонятно было, кому оно предназначалось, – настолько длинными выглядели и подол, и рукава.

Женщина, умеющая колдовать, прохаживалась в затемнённой части зала, там, где совсем не было свечей, и, прикрыв ладошкой рот, похоже для соблюдения секретности, разговаривала с кем-то по сотовому телефону. Её огромная тень, отбрасываемая на стену, напоминала крысу, вставшую на задние лапки.

Ворон и его невеста бродили меж приборов и блюд большущего стола, цепляя острыми коготками накрахмаленную скатерть и время от времени перебрасывались однообразными замечаниями: "А как ты думаешь, сколько стоят эти речные устрицы с лимонным соусом?" – спрашивал ворон. "Да уж побольше, чем вон те петушиные гребни, тушённые в белом вине!" – отвечала невеста ворона.

Принц и принцесса сидели молча, и казалось, что взгляды их направлены в никуда. Порой в глазах у принца загорался слабый огонёк, и он клал свою руку поверх руки принцессы, словно утешая её или, быть может, подбадривая, но принцесса меланхолично ладонь свою освобождала, продолжая c грустью смотреть в пустоту.

Снаружи, возле дома, видимо, на большом, утоптанном копытами сугробе, стоял северный олень, не пожелавший войти в зал, и, засунув голову в окно, пытался следить за происходящим, то и дело путаясь раскидистыми рогами в кружевах гардинного полотна.

Чистенько и строго одетые лапландка и финка, чтобы не распариться в непривычно тёплом помещении, устроились неподалёку от открытого окна, по соседству с торчащей головой северного оленя, и, держа на коленках планшеты, без видимого интереса играли между собой в Worldoftanks.

Возвращение Андерсена, да ещё в сопровождении Снежной королевы, прервало тягостное для всех присутствующих ожидание.

"Королева! Королева!" – метнулся по залу шепоток, обежал всех персонажей сказки и притих, укрывшись среди сосновых поленьев, сложенных перед камином.

– Довольно, господин Андерсен! – прикрывая ладонью телефонную трубку, крикнула со своего места женщина, умеющая колдовать, так громко, что её похожая на крысу тень в испуге шмыгнула за те же дрова, где нашёл себе прибежище шепоток. – Довольно! Вы весь вечер водите нас за нос! И даже изволили сделать вид, что заснули незадолго до прихода Её Величества! Теперь, когда мы все в сборе, вам придётся прислушаться к нашим требованиям!

ЗИМНИЙ СОН АНДЕРСЕНА

– Но я действительно задремал! – ответил Андерсен женщине, умеющей колдовать. – Ровно на одну минуту! Я никогда не посмел бы в присутствии столь важных гостей сделать вид, притвориться или ещё что-нибудь в подобном роде! И в подтверждение своей искренности расскажу вам о том, что мне приснилось в ту коротенькую минуту дрёмы. Я увидел, как одна семейная пара, не сумев поселить в сердцах любовь, постепенно обратила свой дом в холодный чертог, очень похожий на тот, где обитает Снежная королева. Вместо того чтобы говорить добрые слова, такие, что окрыляют влюблённых, они переписывались, выводя послания на застывших стёклах окон. Вместо того чтобы согревать друг друга – источали холод непонимания и обиды. Души этих неудавшихся мужа и жены, необдуманно соединённые вместе и запертые в тесной клетке, замёрзли, превратившись в две звонкие ледышки.

Мне даже показалось, что передо мной новая сказка, но, приглядевшись повнимательнее, я понял – в этом поведении нет ничего невероятного. В современном мире так живут сотни семей.

Рассказанный сон, тёмно-лиловой бабочкой слетевший с уст Андерсена, сделал три-четыре маха широкими трепетными крылышками и сел ему на плечо под весьма торжественную трель сверчка. Андерсен аккуратно снял бабочку с плеча и спрятал в коробку, оклеенную чёрным бархатом, где уже лежало большое количество цветных снов-бабочек – целая коллекция. А после опустился в громоздкое старое кресло, обитое потёртой кожей, и, не поднимая глаз, тихо произнёс, обращаясь одновременно ко всем сразу и к каждому в отдельности.

–А вам не кажется, что это слишком?.. К тому же вы ошибаетесь! Вы собрались не все... Среди вас нет Герды и Кая!

ДВЕНАДЦАТЬ ПЕРСОНАЖЕЙ В ПОИСКАХ АВТОРА

– А это неважно! – отозвалась Снежная королева и сделала шаг вперёд.

"Королева! Королева!" – выбравшись из-за сосновых поленьев, вновь побежал по залу шепоток и на этот раз окончательно растаял, не преодолев и половины помещения.

– Может, Герда и Кай настолько глупы, что им нечего потребовать у вас?! – продолжила Снежная королева. – Нас это не касается!.. Во всяком случае – меня!.. Но каков хитрец! Вы заманили царственную особу на это сборище, чтобы поставить в ряд с теми, кто ниже рангом?.. Так вот – свои требования я вам изложила... Вы автор... Вы создали мне дурную репутацию, вы обрекли меня на холод и одиночество, вы – обязаны переписать мою историю, а остальное можете оставить как есть!

– Нет, извините! – опять закричала женщина, умеющая колдовать. – Я не хочу! Может быть, давным-давно сказки именно так и писались, как наша, но времена изменились... Я хочу развиваться! Я хочу открыть цветочный бизнес... А как мне это сделать, не имея фамилии? Даже имени не имея?.. Что значит – "женщина, умеющая колдовать"? Это физическое лицо? Юридическое лицо? Со мной никто не хочет иметь дело! А у меня призвание...

– А вот я отрублю сейчас твою слишком умную голову вместе с призванием! – размахивая саблей, маленькая разбойница двинулась к женщине, умеющей колдовать. – И заспиртую в банке, чтобы неповадно было! Ну ладно – я разбойница! Дитя порока! А вы-то все – что? Где ваши правила, воспитанные люди? Какой, к чёртовой матери, бизнес?! Корова ты старая! Ты хотя бы требования выдвигай в пределах сказки!

– Не надо на меня кричать! – выпучив глаза, зашипела женщина, умеющая колдовать. – Я сто семьдесят лет нахожусь в пределах сказки! И хочу за пределы выйти! У тебя самой, что – требований нет?

– Эх, снести бы тебе башку вот этаким манером! – воскликнула маленькая разбойница и одним ударом сабли срезала верхушки со свечей на стоявшей рядом жирандоли. – Я требую всего лишь небольших изменений... Пусть Герда, выручив Кая, вернётся жить в нашу шайку...И лучше без своего дружка-заморыша...

– Кар-кар! – заголосил ворон. – Тр-рёкнутые эгоисты! Вот мы с невестой вообще пр-росим не за себя!

– Кар-кар! – подхватила невеста ворона. – Вас, безумных, постигнет кар-ра!

– Посмотр-рите на этих несчастных! – крикнул ворон и, взмахнув крыльями, перелетел на спинку кресла, где сидели принц и принцесса. – Они столько лет всё ещё молодожёны, а им пор-ра давно иметь не только детей, но и внуков! Посмотр-рите, такая жизнь р-разр-рывает пр-ринцессе сер-рдце, а пр-ринца делает безутешным!..

– А я просто хочу умереть! – вмешалась бабушка Кая. – И быть преданной земле! Не дело человеку жить почти что два века, когда все твои сверстники давно в раю! Я вот и саван себе столько лет всё вяжу и вяжу...

И бабушка Кая показала белую ночную рубашку с непомерно длинным подолом и столь же длинными рукавами.

Game over, – довольно внятно произнёс электронный голос, и, отложив планшет в сторону, со своего насиженного местечка поднялась лапландка.

– Я так скажу! – заявила лапландка с некоторым вызовом. – За себя и за свою подругу финку! Грабитель за злодеяния получает пять лет тюрьмы... Убийца-душегуб, лишивший жизни человека, – двадцать лет каторги. Отбыв наказание, они вольны распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению! Ответьте мне кто-нибудь – мы, сказочные персонажи, что, хуже преступников?

– Что ты имеешь против преступников, образина? – закричала маленькая разбойница, целясь в лапландку из пистолета. – Hande hoch!

– Ничего не имею! – ответила ничуть не смутившаяся лапландка. – Просто мне и моей подруге финке более по душе XXI век, чем XIX! Не хочу быть представлена людям как невежественная женщина, пишущая на сушёной треске вместо бумаги, в то время когда и на бумаге уже почти не пишут, а пользуются электронными носителями. Пусть меня и мою подругу финку вычеркнут из сказки.

Тут все закричали в один голос, да так, что слова выстроились в сплошную цепочку от двери до камина, при прочтении которой и понять-то было нельзя, что же всё-таки каждый из персонажей требует для себя в отдельности.

– Хотим жить по-своемухотимжитьпо-своемухотимжитьпо-своемухотим...

Хотя, если приглядеться, – все слова у них получились одинаковые!

Чёрная тень, похожая на крысу, перебегала от персонажа к персонажу и примерялась то к одному, то к другому. И каждому была впору...

Под сводами зала кружили ворон и его невеста, постепенно сужая круги, словно повинуясь древнему инстинкту предвестников беды.

– Ну, господа! – приятным и ровным голосом заговорил до этого момента молчавший северный олень. – Это же нецивилизованно! Давайте проголосуем единодушно за то, что сказке пришёл конец, и станем свободны!

– Правильно! – оценила предложение северного оленя женщина, умеющая колдовать. – Довольно зависеть от автора!

– И то верно! – поддакнула лапландка.

А маленькая разбойница выстрелила вверх из пистолета, что означало не только собственное согласие, но и требование согласия от остальных.

– Ваше Величество, – обратился северный олень к Снежной королеве, – прикажите высказаться каждому. Вы здесь главнее всех персонажей, ведь сказка называется вашим именем...

– Хорошо! – ответила Снежная королева. – Сначала я спрошу у себя самой. Согласна ли я, чтобы сказка "Снежная королева" закончилась раз и навсегда? Да, согласна! А теперь говори ты, женщина умеющая колдовать! Ты согласна?

– Да, согласна!

– Бабушка Кая?

– Пора бы уже!

– Старая и молодая разбойницы?

– Мы согласны, чтоб нам лопнуть!

– Принц и принцесса?

– Увы – да!

– Ворон и его невеста?

– Кар-кар! Бер-ря во внимание беду пр-ринца и пр-ринцессы – согласны!

– Северный олень?

– Я согласен, но вы лучше запишите, что я воздержался, иначе наше голосование будет выглядеть подозрительно и даст повод для насмешек...

– Итак, большинством голосов при одном воздержавшемся, – не хуже, чем заправский стряпчий, подвела итог Снежная королева, – персонажи, собравшиеся в доме автора Ганса Христиана Андерсена, голосуют за бесповоротное окончание сказки "Снежная королева". Доводим своё решение до сведения автора...

ВЕЧНЫЙ СОН

И все повернулись к большому креслу, где во время жарких дебатов, устроенных его персонажами, тихо сидел старый сказочник, склонив голову над коробкой, наполненной снами-бабочками.

– Он опять спит! – возмутилась женщина, умеющая колдовать.

– Нет! Он не спит! – храбро прерывая зарождающуюся волну негодования, просвиристел сверчок, со скрипкой в руке выходя на краешек полей цилиндра Андерсена. – Смотрите!

Сверчок заиграл мелодию Эннио Морриконе, и вслед за волшебными звуками музыки, поднимающимися вверх, из коробки один за другим потянулись, трепеща тонкими крылышками, сны-бабочки. Они взлетали к высокому потолку и растворялись под его сводами. Вскоре коробка со снами опустела...

– Вы понимаете? – вновь заговорил сверчок, опуская скрипку. – Раз от человека отлетают его сны, значит, он не спит!

–Тогда что с ним? – ледяным тоном спросила Снежная королева. – Он... умер?

Тотчас через каминную трубу в зал с улицы ворвался ветер, поднял на воздух целый ворох невесть откуда взявшихся бумаг, задул добрую половину свечей, нырнул обратно в каминную трубу, задув попутно огонь в камине, и протяжно завыл в трубе, словно гибнущий от голода волк.

– А ну-ка! – повысила голос Снежная королева. – Там, в трубе, прекратите истерику!

Ветер затих, но остался ворочаться в дымоходе, на случай если вдруг всё-таки понадобится покойника оплакивать.

С хрустальным звоном стукнули створки, и через оконный проём, прямо над рогами северного оленя, в зал по воздуху вплыла плоскодонная лодка, вырубленная из цельного ствола скандинавской лиственницы, управляемая ангелом.

Дно лодки толстым ковром устилали лепестки белых роз.

Борта были отполированы до тёплого малинового блеска.

Тело Андерсена воспарило над комнатой и переместилось из кресла в лодку под сень ангела, прямо на лепестки белых роз. Ангел, загребая коротким веслом, принялся разворачивать лодку, направляя её обратно к раскрытому окошку.

Присутствующие безмолвствовали, не решаясь спросить о чём-либо столь могущественного гостя.

– Послушайте, Небесный Посланник! – не выдержала Снежная королева. – Что произошло с Андерсеном? Он умер?

– Умер он давно... – ответствовал ангел. – Ещё в тысяча восемьсот семьдесят пятом году. А сегодня был отпущен на рождественские каникулы, повидаться с вами. Уже несколько лет подряд Андерсен встречается с персонажами своих сказок. Рождество – такой праздник... Милость Божья безгранична!

Где-то высоко в небе зазвонил колокол, отсчитывая двенадцать ударов, а когда последний отзвук колокольного звона затих, все персонажи опять заговорили в один голос, но на этот раз – шёпотом. Поэтому сказанные слова ненадолго выстраивались в сплошную цепочку и тут же растворялись в воздухе:

– Онумеронумеронумеронумеронумеронумеронумеронумеронумер...

– Он умер... – высказала общее мнение Снежная королева. – А что же теперь делать нам?

–Это, конечно, не моё дело, – ответил ангел, – но я думаю, что вам необходимо жить дальше... Благодаря Гансу Христиану Андерсену вы теперь бессмертны!

И немного погодя, уже с улицы, донёсся его голос:

– Прислушайтесь! Разве вы не слышите?

В зале в мгновение ока стало настолько тихо, что было слышно, как похожая на крысу бывшая тень женщины, умеющей колдовать, крадётся в дальнем углу.

– Кыш! Кыш! – зашикали на беспризорную тень со всех сторон, замахали руками, и та от испуга в несколько шагов преодолела зал и спряталась за спину своей хозяйки. После чего воцарилась полнейшее безмолвие.

И вдруг, совершенно неожиданно, в этой тишине раздался детский голос, почти такой же далёкий, как и звонивший недавно колокол:

– Мама, расскажи мне сказку!

– Слушай, малышка! – ответила мама. – Сегодня я расскажу тебе старую-старую сказку о Снежной королеве, о Герде и Кае, принцессе и маленькой разбойнице...

– Мне кажется, – произнёс ворон, – я знаю, где Гер-рда и Кай! Они ждут, когда в очер-редной р-раз начнётся наша сказка и, навер-рное, обеспокоены отсутствием остальных пер-рсонажей!

– Все по местам! – закричала маленькая разбойница, для убедительности вытащив из-за пояса заряженные пистолеты и с подозрением присматриваясь к женщине, умеющей колдовать. – И пусть кто-нибудь только попробует...

– Да вы бы не шумели, – проворчала женщина, умеющая колдовать, – и убирались бы в свой разбойничий лес... Вы появляетесь позже нас!

Маленькая разбойница зыркнула на женщину, умеющую колдовать, недобрым взглядом, но ничего не сказала – та была права.

И маленькая разбойница, и принц с принцессой, и лапландка, и финка, и все остальные персонажи поспешили туда, где по сюжету сказки разместила их фантазия автора – Ганса Христиана Андерсена.

Последней удалилась Снежная королева, задержавшаяся у зеркала, чтобы убедиться в том, что её внешность по-прежнему производит одновременно и обворожительное, и устрашающее впечатление.

Проходя коридором мимо заснеженных картин с цветами, она бросила довольный взгляд на злое творение своих рук.

– А-ах! – вдоль стен, украшенных портретами цветов, прошелестел тихий вздох, еле слышимый из-под плотного снега.

Мстительная улыбка скользнула по ледяным губам Снежной королевы, затем, словно вспомнив нечто важное и оттого, может быть, почувствовав нечто волнующее даже для её студёного сердца, она оглянулась на опустевший зал, ярко освещённый множеством свечей в бронзовых канделябрах и серебряных жирандолях, и, меняя гнев на милость, щёлкнула пальцами, вызывая слуг.

Из каминной трубы первым услужливо выглянул отсиживавшийся в дымоходе ветер.

– Они тоже – из Его сказки... Пусть живут, пока... – Снежная королева, не оборачиваясь, указала веером на картины и поспешила из дома сказочника.

Вслед за ней рванулся ветер и, освободив на лету цветочные портреты от снега, небольшой метелицей скатился по ступенькам крыльца на улицу...

НАЧАЛО

Колокол, звонивший по Андерсену, датчане приняли как известие о наступлении Рождества Христова. И хотя, как довольно часто бывает, люди слышали звон, да не знали где он, эти двенадцать ударов небесного колокола чудесным образом совпали с полночью. Оттого древнее заклинание троллей потеряло силу и вернулось в тартарары.