Текст книги "Ржавые лошади Рождества (СИ)"

Автор книги: Валерий Кашпур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Ржавые лошади Рождества

   Рождественская ель поражала своей красотой: огромное пушистое дерево идеальной конусообразной формы как богато разукрашенная ракета стремила в звёздное небо свою вершину, увенчанную золотой лошадью. Десятки елочных шариков и фигурок, красочные гирлянды привольно раскинулись на её ветвях. Подсвеченные светом мощных светильников, они искрились и переливались праздничными сполохами. Металлические статуи, окружавшие ель, резко контрастировали с богато украшенным чудом природы. Грубой формы лошади многочисленными швами на корпусе, топорщащимися гривами из тонких обрезков стали, напоминали творение нетрезвого слесаря Франкенштейна. Некрашеные, местами тронутые ржавчиной скакуны представляли сомнительную ценность.

   Тем не менее, нашёлся поклонник жестяного творчества, который умудрился умыкнуть одного из коняг. Возле места, где ранее стояла пропажа, переминался с ноги на ногу Самир, молодой оперативник – нетерпеливый, как гончая, взявшая след.

   Сержант-детектив Николя Парэ подошёл к нему нарочито неторопливо. Спеши медленно и мадам Шанс тебя полюбит. Со следом, вернее, со следами был явный перебор. Снег вокруг ели был испещрён ими, как будто машины и люди долгое время водили вокруг неё хоровод. Заметив вмятины от крупного протектора, которые заметно выделялись на общем фоне, он спросил у Самира: «Здесь, что, проходили пляски лютенов-трактористов?» Агент с готовностью полистал блокнот.

   – С шести вечера до полуночи проводились декорационные работы с использованием скайджэка и скайтраков. Ну и прочей техники полно было, ель-то немаленькая.

   – И сколько такое уродство стоит? – Николя похлопал ближайшую статую по круто изогнутой шее. – Очень бы подошло всадникам апокалипсиса.

   – Кавалия продаёт их за две, две с половиной тысячи.

   – Хотел бы я посмотреть на чудиков, которые их покупают.

   – Я как-то был на представлении. Пришло много богачей. Для них специально организовали вип зону с выпивкой, экскурсией, встречей с артистами. Кто-нибудь из толстосумов вполне мог организовать кражу. На спор, например. Для богатого и ворота настежь.

   Николя посмотрел на огромные шатры шапито Кавалия с гордо реющими флагами. Белоснежные гиганты расположились на просторной парковке Гидро Квебека месяц назад, как будто великий восточный полководец переплыл океан и стал лагерем в сердце завоёванного города. Вездесущая реклама превозносила символ его победы. Изображение головы белой лошади можно было встретить повсюду: от проекций на стенах зданий до плакатов на боках автобусов. Полиции пришельцы особых хлопот не доставляли: несколько раз хулиганы резали плакаты на заборе этого передвижного цирка, да было пару вызовов из-за драк после представления. Алкоголь приносил существенную прибыль устроителям шоу. На рекламу в прессе они не скупились, можно было не сомневаться, что администрация цирка использует кражу как рекламу. «Дерзкое ограбление под рождественской елью Кавалии!» – отличный заголовок для газеты. Сержант придирчиво окинул взглядом свободную от палаток часть парковки. На ней сиротливо стояла пара покрытых снегом легковых машин. Минивен частной охранной компании с мигалкой застыл посередине. В углу был припаркован грузовик с пятидесяти трёх футовым прицепом. Рядом с ним выстроились большие мусорные контейнеры. Обнесённая сетчатым ограждением прямоугольная парковка имела три прохода с каждой стороны, с четвёртой её ограничивал забор цирка.

   – Что это за штатовский дальнобойщик здесь обосновался? – спросил Николя. Яркие американские номера после тёмно синих квебекских, резали глаза.

   – Грузовик Кавалии, – Самир перелистнул страничку блокнота. – Он привёз украшения для ели и прочие грузы для цирка. Водитель после выгрузки завалился спать, ничего не видел. Алехандро Даза, испаноговорящий, знает только пару слов на английском, намучался я с ним.

   – Куда смотрела охрана? Охранник на дилетанта не похож. Стоит правильно, контролирует все входы, – прокомментировал сержант позицию минивена.

   – Христов Георги. Лицензию охранника я проверил. Именно он сообщил о краже. Говорит, что ночь на посту была спокойная. В двенадцать тридцать работник цирка проинформировал о прибытии полиции на северную сторону ограждения, Георги поехал туда, отсутствовал около часа. Когда вернулся, констатировал пропажу статуи, связался с нами.

   – А там что произошло?

   – Жители соседнего дома заметили девушку, которая перелазила через забор. Позвонили в 911. Патруль двадцать второго участка приехал и взял её, когда она лезла обратно. Я связывался с дежурным. Документов при себе у злоумышленницы не было, пьяна была в стельку. Отдыхает сейчас в участке.

   – Не верю я в совпадения и в то, что пьяные девушки лазят через заборы. Попроси, чтобы двадцать вторые привезли эту красавицу сюда. Может уже протрезвела и что-то путное расскажет, а я пока пойду, с частником потолкую.

   – Будет сделано, – Самир согласно кивнул головой и потянулся за рацией.

   Минивен охраны выказывал самое благоприятное впечатление: мигалка, внешние антенны, трёхзначный номер внутреннего учёта говорили о хорошем материальном обеспечении охранной кампании. Название «Гардиум», впрочем, было совершенно незнакомым. Скорей всего это была провинциальная фирма, которая случайно получила контракт с циркачами. Охранник соответствовал машине, заметив подходившего полицейского, резво выбрался наружу.

   – Доброе утро, Георги. Как прошла ночь? – протянул руку Николя.

   – Доброе утро, офицер, – рука у охранника оказалась крепкой. – Всё было как обычно. После представления вывезли мусорные баки. Наведались бездомные, вытряхнули бычки из пепельниц. Проехали собиратели бутылок, немного пошарили в мусорках. Пару раз подходила молодёжь. Делать им нечего, шляются по ночам, спросят, сколько стоит билет, да фотографируются на фоне цирка. Приехал грузовик, опорожнил баки. Заглянули металлоискатели, забрали брошенную тележку из супермаркета.

   – Так, что за металлоискатели? – насторожился Николя. Лошадь вполне могли вульгарно сдать в утиль, как простой кусок железа.

   – Белый пикап, двое парней в бейсболках. Тащат всё металлическое, что плохо лежит. Часто сюда наведываются. Тут с осени был велосипед прикреплен цепью к забору. Старый, ржавый, без одного колеса. Так они цепь перекусили и забрали велик.

   – Они могли украсть статую?

   – Не думаю. Мараться в криминале из-за такой малости? Ну, сколько в этих коняшках железа, они же пустые внутри! Хотя, кто знает этих собирателей? Слышал, за городом пару километров железнодорожных путей украли, целую ветку к заброшенному заводу.

   – Откуда известно, что статуи пустотелые?

   – Я видел, как коняшек трактором устанавливали. Что-то напутали, так двое работяг легко передвинули одну из них куда надо.

   – Номер пикапа не зафиксировали?

   – Я фиксирую номера всех машин на своем объекте, даже полицейских, – осклабился охранник – рам хэви дюти, номерной знак FGV 5877. Редкая машинка. Подразделение «Затмение». Не сильно ли много чести для похищения ржавой лошади?

   Охранник оказался не прост, очень не прост. По хватке видно бывшего полицейского и тёртого агента охраны. Наверняка где-то пересекались на кривых дорожках оперативного правосудия. «Я тоже тебя запомню, Христов Георги». Николя и сам бы хотел знать, почему такую банальную кражу передали спецподразделению по борьбе с организованной преступностью. Возможно, на карту поставлен престиж города, а возможно и что-то ещё.

   – Спасибо, номер своей машины я знаю, – ответил он сухо. – Меня интересует номер парней на белом пикапе.

   – Конечно, офицер, – складки у носа Георги углубились, лицо посуровело. Он продиктовал номер и марку машины.

   – Как у вас организована работа?

   – Смена двенадцать часов. Постоянно нахожусь здесь, раз в час делаю объезд с внешней стороны ограждения. Поддерживаю связь с рабочими ночной смены цирка. Их сегодня двое: Фредди и Шон. Находятся на территории цирка. На ночь территория цирка закрывается.

   – Как можно туда попасть?

   – Все входы расположены на этой, южной стороне: центральный вход в главную палатку и двое ворот забора, закрываются изнутри, у меня в машине зеркало заднего вида направлено на центр, в боковые я наблюдаю за воротами. Мышь не проскочит.

   – Мышь не проскочит, а пьяная кошечка через забор перелезла?

   – Не моя вина. Я хорошо делаю свою работу. На такой объект нужно два охранника или один охранник и восемь видеокамер. Своё мнение я доложил начальству.

   – Так видеоконтроля нет?

   – Есть только таблички «Внимание, территория находится под видеонаблюдением», чтобы отпугнуть воришек.

   – Хорошо, расскажите о девушке.

   – В двенадцать тридцать меня вызвал по рации Шон. Сказал, что полиция приехала на северную сторону. Я сразу отправился туда. Когда прибыл на место, полиция уже взяла нарушительницу. Долго с ней разбирались. Полиция потребовала представителя цирка, хотела провести осмотр территории, чтобы оценить возможный ущерб. Я вызвал им Шона. На территорию он полицию не пустил, сказал, что это может напугать лошадей. Осмотр проводил Фредди. Никаких следов кражи или вандализма не нашёл. Вернулся я сюда, на пост, в час тридцать. Зафиксировал кражу и сразу сообщил.

   Хм, инцидент на противоположной стороне периметра походил на отвлекающий манёвр. Если бы не бдительные жильцы, девушка наверняка постаралась бы попасться на глаза рабочим, а они вызвали бы охрану. С другой стороны, слишком сложно и слишком дерзко – спровоцировать приезд полиции и осуществить кражу у неё под боком. Хотя, молодёжь сейчас очень изобретательна, ради захватывающего ролика в Ютюбе готова на всё. Ведь было же соревнование подростков в метро с распиванием пива на перегонах и исправлением нужды на крышах киосков по продаже билетов. На каждой станции оранжевой линии! И это при наличии полицейских, агентов охраны, толп пассажиров и куче камер видеонаблюдения! Никто ничего не заметил. Только из-за публикации в Ютюбе и всполошились.

   Николя прокрутил ещё пару-тройку рабочих версий «кому это выгодно»: конкуренты по охранному бизнесу подставляют «Гардиум», чтобы он не перехватывал контракты на чужой территории, акция защитников животных «Долой эксплуатацию лошадей в цирке!», или просто коллеги по «Гардиуму» решили подложить Георги свинью перед годом Свиньи. Хотя всё может быть и гораздо серьёзней – клан Риззуто не получил свою долю с прибыли Кавалии и собирается напомнить чужакам кто в городе хозяин в духе Крёстного отца. Просыпается сегодня утром директор цирка, а у него в кровати отрезанная голова жестяной лошади. «Так, стоп, попридержи лошадей. Копай инфу, вскрытие покажет, из какой конюшни копыта растут» – сказал себе Николя.

   – Вызовите мне Фредди и Шона, – потребовал он.

   – Вы, наверно, подзабыли офицер, – зрачки Георги сузились, – я работаю в «Гардиуме», а не служу в «Затмении». Как свидетель я дал показания, а вот содействовать в проведении следственных мероприятий не обязан.

   Ершистый частник, со стержнем. Только по глазам и можно понять, что мальчиком на побегушкам не будет. В остальном мимикой владеет хорошо: уголки губ расслаблены, мышцы лба не дрогнули. Пугать такого жалобой в Бюро частной охраны, только себе вредить, ещё больше упрётся. Что ж придётся из кнута и пончика выбрать пончик, сладкий, но без особой глазури.

   – Окажите мне услугу, Георги, – доставая их кармана визитную карточку, сказал Николя, – сотрудничество – хорошая штука. Оно часто бывает очень взаимовыгодным.

   – Прошу прощения, офицер. Бессонная ночь, знаете, порой заставляет забыть о дружелюбии, – Георги взял визитку. Он сел в машину, тронул тангенту манипулятора рации, словно и не было никакой напряжённой размолвки. Николя решил, что лучше переговорить с рабочими с глазу на глаз и пошёл к главному входу.

   Забор цирка, издалека пёстрый, вблизи оказался настоящей витриной фотоискусства. Опытная рука фотографа запечатлела самые зрелищные моменты спектакля: белоснежные лошади несутся по водной поверхности в феерических фонтанах брызг, хитросплетённая пирамида из эбеновых тел акробатов лоснится мощью напряженных мускул, наездница, вытянувшись в струнку, спиной вперёд, летит рядом с разгорячённым скакуном. Девушка, кстати, очень даже ничего – длинноножка с гибкой спиной, нет, не с изнеженной спиной рахитичной фотомодели, и не мощной спинищей пловчихи, а с удивительной спиной пантеры, полной литой силы. На руке, обхватившей луку седла, Николя заметил букву "С" с чёрточкой посредине изгиба. Заглавная буква названия «Cavalia»?

   Не удержавшись, он достал сотовый и сделал фотографию понравившегося плаката. Ну почему украли не вот этого каурого скакуна? Тогда бы он общался не с грязными рабочими, а со стройной амазонкой.

   Через несколько минут дверь цирка скрипнула, показались две фигуры в засаленных донельзя комбинезонах. Грязные рабочие оказались ещё грязней, чем ожидалось. Шон, был молод, смазлив, широк в плечах, грива соломенного цвета волос свободно падала на плечи, второй, щуплый и пожилой Фредди мелкими чертами лица напоминал обеспокоенного бурундука с бегающими глазами. Как ни странно, главным оказался здоровяк Шон. Он с ходу заявил, что у них с напарником забот полон рот и при всём уважении к полиции они смогут уделить ей не так много времени.

   – Мне деньги платят за то, чтобы живые лошади были в порядке, а за железными пусть смотрит охрана, – буркнул Шон, когда Николя немного осадил его напор.

   – Мы вряд ли чем можем вам помочь, – Фредди заискивающе улыбнулся, – мы всю ночь работали на технической площадке, ничего не видели.

   – А по конкретней, что лично вы делали? – спросил Николя.

   – Много всего, я – «мистер сделай всё», – развёл руками Фредди, – чинил насос в туалете, потом менял нагреватели, тянул проводку к вольеру, всё и не упомнишь.

   – Скульптуры по вашей части?

   – Занимаюсь ими, когда скажут. С ними хлопот не много: достал из контейнера, выставил на продажу. Если кто купил, то тогда забираю купленную лошадь, пакую для клиента.

   – Много их ещё осталось?

   – Порядочно. По точному количеству не скажу, не знаю.

   – Добрая половина контейнера осталась, – вмешался Шон.

   – А вы откуда знаете, если отвечаете только за конюшни? – поинтересовался Николя.

   – Чего там знать? Контейнер находится рядом с палаткой денников, – хмыкнул Шон, – тыщу раз говорил начальству, чтобы убрали его подальше. Вчера сваркой полдня шваркали, столько дыму напустили, что к представлению лошади еле в себя пришли. Контейнер открытый стоит, смотри, не хочу.

   – Это правда, я ещё оттуда вентиляторы забирал и сварочный аппарат, – подтвердил Фредди, – как работали, так все инструменты и бросили.

   – Кто?

   – Дневная смена. Часть скульптур помялась при транспортировке. Их разваривали, рихтовали и опять заваривали.

   – Среди, этих, – Николя кивнул на уродцев под рождественской ёлкой, – были скульптуры после ремонта?

   – Не думаю, – пожал плечами Фредди, – обычно в начале выставляют, те, что не пострадали.

   – Хорошо, вы видели девушку, которая к вам залезла?

   – Я никого не видел, – Фредди развёл руками, – заметил, как полицейские съехались к забору, сообщил Шону.

   – Как заметили? На той стороне нет на заборе плакатов?

   – Были, но их порезали хулиганы, – повернувшись к плакату с наездницей, он показал заскорузлым пальцем, – чаще всего вот, её, Эмми Лов режут. Только здесь и сохранилась.

   Надо же, оказывается, хулиганы тоже не равнодушны к сексапильным дамочкам. Николя ещё раз окинул взглядом парящую на плакате стройную фигурку Эмми Лов и вернулся к своим баранам, то есть к работе со свидетелями.

   – Вы чем занимались, Шон?

   – Разгружал сено, опилки, – Шон картинно тряхнул головой, отбрасывая со лба пряди волос.

   – Всю ночь?

   – Да, прицепы неудачно припарковали, скайтрак каждый раз приходилось с большим трудом протискиваться.

   – Скайтрак – это такой подъёмник с вилкой?

   – Трактор с телескопической подъёмной стрелой.

   – Им можно поднять и отвезти скульптуру?

   – Конечно можно, – Шон насторожился. – Вы на что намекаете?

   – Я всего лишь отрабатываю все возможные версии. По одной из них скульптуру могли похитить сами работники цирка. За плату или в качестве сувенира для друзей или родных.

   – Ах, так? Мы тут работу бросили, вам помогаем, а вы на нас версии отрабатываете, чтобы в воров переработать? – кожа Шона над замасленным воротом начала покрываться красными пятнами. – Пошли отсюда, Фред.

   – Ну, зачем вы так, офицер, – Фредди нервно потёр ладонь о ладонь. – Могли бы оставить свои предположения при себе.

   – Не люблю недомолвок, – сказал Николя, глядя ему в глаза.

   – Да с таким подходцем любой мог спереть эту железку, начиная вон с охраны, – Шон кивнул на машину «Гардиума», – и кончая янки-водилой. А что? Хороший подарочек для ранчо какого-нибудь техасского миллионера. Вы его проверяли?

   – Надо будет, проверим, – заверил здоровяка Николя.

   – А вот проверьте. У него в кузове транспортная тележка, между прочим, и задняя панель опускается. Вполне мог справиться, пока мы полицией занимались.

   – У тележки маленькие колёсики, она не пройдет по снегу, Шон, – робко заметил Фредди. – Вспомни, как мы ей попробовали бак для поилки выкатить.

   – Не пройдёт, – согласился Шон, остывая. – Но это не важно. Важно, что любого можно подозревать.

   – Ладно, парни, извините, что побеспокоил, – Николя решил больше не мучать рабочий класс. – Я вас больше не задерживаю.

   «Работяги как работяги, ничего примечательного. Фред нервничает, но, возможно, у него просто рыльце в пушку: имеет криминальное досье. У Шона чересчур экзотическая внешность как для конюха, но и конюшня не рядовая, на то они и циркачи, чтобы экзотикой торговать: придут вип дамочки с экскурсией и смотреть больше будут на стать конюха, чем на стать коня». Николя смотрел, как, отдаляясь, Шон подбирает волосы в небрежный пук, стягивая их резинкой. Семенящий рядом с ним Фред что-то быстро говорил, забегая вперёд, как маленькая собачонка, которая тявканьем хочет привлечь внимание хозяина. Если и есть странность, так это неравноправное взаимоотношение рабочих из разных служб.

   Самир, говоривший по телефону у ели, отчаянно жестикулировал, по видимому призывая себе на подмогу духов рождества. Не лёгкое дело заставить полицейских шевелить задницами на рождественские праздники, когда все мысли у последних крутятся вокруг бутылочек пива возле жарких каминов заблаговременно арендованных шале. Облачко пара, выпущенное после глубокого удовлетворительного вздоха, ознаменовало окончание переговоров.

   – У меня хорошие новости, Николя, – Самир подошёл, победно потрясая рацией. – Девушка в добром здравии, скоро прибудет сюда.

   – Её личность установили?

   – Нет, она ушла в полный отказ. Двадцать вторые даже обрадовались, что мы ею займёмся. Надеются, что она на месте разговорится.

   – Когда задерживали, не разговорилась, а сейчас разговорится?

   – У неё было сильное опьянение. По дороге в участок её завезли в госпиталь, капельницами подлечили. Сейчас она в депрессии.

   – Разберёмся. Ты прицеп у дальнобойщика проверял? – Николя решил в поисках зацепок перекопать всю парковку от забора и до забора.

   – Нет, я только по верхам прошёлся. С какой стати мне было его проверять?

   – То-то что по верхам, – Николя достал блокнот. – Нам надо разделиться: я закончу здесь, а ты поедешь в участок и плотно проработаешь вот этот вот пикап с двумя парнями в бейсболках. То есть не просто пошлёшь запрос по номерам машины, а переговоришь с каждым патрульным. Ребята регулярно собирают металл, должны быть хорошо известны местной полиции. Подробного описания их внешностей я у Георги не взял, мы с ним немного не сошлись характерами.

   – Да я с ним вообще разошёлся характерами, он мне информацию по чайной ложке цедил, да всё с ехидцей какой-то, – Самир переписал в свой блокнот информацию.

   – Пробей его тоже, поглубже, – после минутного колебания добавил Николя. Свяжись с его фирмой, кто такой, сколько работает, кем раньше был. И да, чуть не забыл, проверь, есть ли криминальные досье на Шона и Фредди. Сделай это в первую очередь!

   Обрадовавшись новой возможности проявить свою кипучую деятельность, Самир рысцой припустил к своей машине. Можно было не сомневаться, любителей металлолома он из-под земли достанет.

   Водитель-дальнобойщик Николя понравился сразу – глядя на его пронырливую физиономию латиноса, можно было ожидать отказа в осмотре прицепа, но, Алехандро лишь белозубо улыбнулся, когда услышал просьбу Николя. Разбудить его оказалось не так просто – сержант добрых пять минут барабанил по двери кабины. Впрочем, сонливость с него слетела быстро.

   – Cи, синьор, ноэй проблема – сказал Алехандро, как барс выпрыгивая из тёплого логова кабины на мороз.

   – Когда закончили грузить твою машину? – спросил Николя.

   – Поздно. Часов в одиннадцать. Мало спал. Полиция скоро приезжать, – коверкая английские слова, сказал Алехандро.

   – Видел кого-нибудь?

   – Видел. Уна чикита ермоса спать, – хохотнул Алехандро.

   – Во сне видел или спал с чикитой? – не сдержал улыбку Николя.

   – Алехандро бедный, нет денег. Во сне видел.

   – Показывай, бедняк, чем богат.

   Последнюю фразу Алехандро явно не переварил, только улыбнулся на всякий случай. Покопавшись в карманах, он извлёк связку ключей, отпер навесной замок. Прицеп оказался набит под завязку. Разнообразных размеров вещи, тщательно упакованные, громоздились до самого потолка. Николя приподнял край толстого ватного покрывала ближайшего груза. В глубине сверкнули блестящие педали фортепиано.

   – Откуда вода? – Николя намочил палец в приличной лужице под инструментом, понюхал жидкость.

   – Снег с тележки таять. Обогрев работал, – Алехандро показал на стоящую рядом жёлтую тележку.

   – Закрывай, Алехандро. Когда ты уезжаешь?

   – В шесть приехал. Десять часов должен спать. В четыре уеду.

   – Иди спать. Меньше часа осталось, – Николя стало жалко латиноса, который время своего отдыха тратит на переговоры с полицейским. Чёрные плакаты «Смерть от усталости» не зря вешают на трассах.

   – Всё окей, попью кофе, стану в форме.

   – Удачи тебе.

   «Надо будет проверить дорожные камеры видеонаблюдения, не такие уж и маленькие лошадки» – возвращаясь к скульптурам, подумал Николя. Он потянулся за телефоном, чтобы озадачить дополнительной работой свою безотказную Золушку, но решил, что Самир не маленький, сам догадается сделать. Пока никаких зацепок нет, неводы надо разбрасывать широко.

   Белый додж чаржер влетел на стоянку, отчаянно вращая красно-синими мигалками, когда Николя уже порядком замёрз и отогревался в машине. Описав плавный полукруг, додж лихо припарковался рядом.

   – Николя Парэ? – полицейский выбрался из машины, явно довольный своим вождением.

   – Доброе утро, – Николя опустил стекло пассажирской двери.

   – Обслуживание номеров. Доставка девочек по вызову.

   – Агент, такие шутки у нас прописаны в кодексе деонтологии? – Николя решил, что после Алехандро второй ухарь за утро будет перебором.

   – С пятой статьей у меня всегда были проблемы, – согласился шутник. – Надеюсь, это останется между нами.

   – Останется, если я не начну терять терпение.

   – На выход, мадмуазель, – полицейский поспешно распахнул заднюю дверь.

   – Пусть садится на переднее сиденье, – Николя тронул кнопку замка.

   Девушка оказалась щуплой, похожей на подростка: худощавая фигура, бледное личико с запавшими глазами, короткая прическа как у Мары Кейт в последних фильмах. Штаны с накладными карманами и камуфляжная куртка делали из неё армейского новобранца. Полицейский усадил её, галантно придержав дверь. Девушка сразу подалась вперёд на сиденьи, зажала руки коленями, начала мерно раскачиваться. Полицейский решил, что его миссия утреннего сутенера выполнена и откланялся.

   Николя включил радио. Шестой канал его никогда не подводил в жизненных перипетиях, он был настроен на станцию классической музыки. Из динамиков тихим вздохом печали зазвучало фортепиано. Моцарт, двадцать третий концерт, вторая часть. Лучше не придумаешь, сейчас скрипки разовьют тему до полного трагизма.

   «Хочешь горячий шоколад? Он давно не горячий, но с ним не так тошно жить. Не самый лучший напиток после загула, но это всё что у меня есть» – предложил Николя, отхлёбывая не менее холодный эспрессо. Девушка бросила на него косой взгляд, но стаканчик Тим Хортон взяла, обхватила его двумя руками и сделала робкий глоток. Её тонкие губы подрагивали на плотном картоне. Николя достал из дверного отделения пачку клинекса, положил её на подлокотник между сиденьями. Какое-то время они молчали, слушая Моцарта. Девушка сделала ещё пару глотков, откинулась на спинку сиденья.

   – Почему ты ничего не спрашиваешь? – спросила она отрывисто.

   – Любимое место хочу услышать.

   – Думаешь, что проймёшь меня своей музычкой?

   – Могу выключить.

   – Пусть играет. А какое любимое место?

   – Там, где вступает флейта. Краткий луч света в царстве печали.

   Она дождалась ля мажора, когда флейта и кларнет запротестовали против меланхолии фортепиано. Посмотрела на Николя более внимательно.

   – А ты не соврал, по-настоящему любишь музыку.

   – Свою работу я люблю больше, – Николя выключил радио.

   – Я бы тебе рассказала, но ты всё равно ничего не поймешь, – девушка сделала глубокий глоток и поставила стакан в разъем.

   – Думаешь, ты изъясняешься сложнее Моцарта?

   – Хорошо, – она хлопнула себя по коленям, – убедил. – Меня бросил любимый человек. Я как дура, напилась в баре, а потом полезла в цирк сфотографироваться с лошадью.

   – Почему с лошадью?

   – Потому что лошади лучше людей. Поставила бы фото себе на тумбочку. Лошадь никогда не предаст.

   – Фото можно посмотреть?

   – Нет, – сердито ответила девушка. – Там всё время крутился патлатый такой слюнтяй. Я нашла палатку для гостей и раздобыла там полбутылки шампанского. Меня окончательно развезло. Вышла, в глаза ударила вспышка, я побежала к забору. Не помню, как перелезла и спрыгнула копам прямо в руки.

   Показывая какой длины были волосы Шона, девушка подняла правую руку к плечу и Николя заметил знакомую татуировку на внутренней стороне правого запястья. Расстояние было небольшим, была отчётливо видна тонкая цепочка на изгибе буквы "С", которую он принял за черточку.

   – Ты раньше работала в Кавалии? – спросил он осторожно.

   – Нет, с чего ты взял? – фыркнула девушка.

   – Татуировка у тебя примечательная. Мне показалась, что она символизирует узы с Кавалией.

   – Связь она символизирует. Родство душ. "С" значит Сonnection – отчеканила она по слогам. – Такие татуировки есть только у двух людей.

   Ах вот как! Не хулиганы изничтожили плакаты, а эта вот пигалица. Николя был больше чем уверен, что регулярные прогулки с ножом, рано или поздно приводят к желанию кого-то убить. К тому же, почему-то все импульсивные холерики, уверены, что удобней всего это сделать, вырядившись а ля американский рейнджер. «Хорошо сказано, но это не повод резать плакаты Эмми Лов, а тем более стараться убить её лошадь» – сказал он с сарказмом.

   Это было точное попадание. Через секунду девушка превратилась в разъярённую фурию, её кулачки замолотили по плечу Николя как крылья ветряной мельницы в разгар тайфуна. «Ты, ты всё знал. Играл со мной. Моцарт хренов. Всё по камерам увидел. Даже Эмми успел позвонить» – хрипло выкрикивала она, вкладывая в каждое слово столько ярости, что её могло хватить на прайд львов, атакующих буйвола. Остановить напор стихии могло только одно радикальное средство. Улучшив момент, Николя залепил ей хорошую оплеуху. От неожиданности девушка схватилась за щёку и растерянно захлопала глазами. С истеричками всегда так: свою агрессию они выплёскивают, не задумываясь, но малейшая встречная жестокость ввергает их в ступор.

   – Вот видишь, я как ты – преступник. Нарушил все мыслимые и не мыслимые нормы для полицейского. Можем теперь поговорить на равных, спокойно? – Николя поднял руки и положил их на руль.

   – Говори, – процедила сквозь зубы девушка.

   – Я забываю про покушение на лошадь Эмми Лов, ты забываешь про мою пощёчину. Никаких камер видеонаблюдения нет. Никто ничего не знает. Ты возвращаешься в участок и рассказываешь про свою трагедию. Где нож?

   – Оставила в палатке для гостей.

   – Ты там не была. Хотела сделать селфи с лошадью Эмми. Как её зовут?

   – Ковбой.

   – Вот так и скажешь: "Хотела выложить в Инстаграмм, с подписью «Береги мою потерянную любовь, Ковбой». Надеялась, что Эмми прочитает и вернётся. Плакаты ты, конечно же, не резала.

   – Зачем ты мне помогаешь? – недоверчиво спросила раба несчастной любви.

   – Я здесь по другому делу. Ты мне тоже сильно поможешь, если расскажешь, что за вспышку ты видела?

   – Я ведь вгашеная была по полной, – виновато сказала девушка, – вышла из палатки, куда-то пошла, потом вспышка внезапная и я побежала, куда глаза глядят.

   – Беда с тобой, – Николя побарабанил пальцами по рулю. – Допивай шоколад, я вызову патруль. Не дрейфь, у тебя плёвое дело. Штраф выпишут и всего делов. Как, хоть тебя зовут?

   – Николь.

   – Приятно познакомиться, Николь, – Николя протянул руку, – Николя, le fan de chocolat.

   Николь пила шоколад, а он размышлял: «На отвлекающую фигуру Николь не похожа, чтобы сыграть такую драму надо быть актрисой мирового уровня». Предположим, стечение обстоятельств – кто-то, чтобы отвлечь внимание, запускает ракету фейерверка, она взрывается перед Николь. Но ни Фредди ни Шон ничего не видели. Если ракета взорвалась в воздухе особых следов быть не должно. Или совсем другой вариант: Фредди решил воспользоваться брошенной сваркой и что-то приварил к насосу. А если не насос он варил, а скульптуру разрезал? Георги сказал, что лошади пустотелые. В них можно засунуть что хочешь: от наркотиков до оружия.

   Размышления Николя прервались скрипом ворот. Вышел Шон и распахнул обе половинки настежь. Из территории цирка выехал скайтрак и поехал к мусорным бакам. За рулем сидел Фредди. Шон зашел обратно и через несколько минут тоже выехал на скайтраке. Кстати, а мусорные баки никто не проверял! Они ведь пустые! Тот же Фредди вполне мог спрятать там скульптуру, сейчас спокойно перевезёт её назад, засунет обратно в контейнер. Потом, при удобном случае, вывезет.

   – Поехали, прокатимся, Николь, – Николя завёл двигатель.

   – Ты сам повезёшь меня в участок?