Текст книги "Убить дракона (СИ)"

Автор книги: Валерий Кашпур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Убить дракона

Лик смерти на меня воззрился.

Могилы знак! Я здесь умру?!

Иль может, смерти пострашнее

Найдут меня в другом бреду?

(Сага о Ронане из Лоркана)

   Волны мелководья – частые, с белыми барашками крутых гребней, приходя на глубину, сглаживались, теряя космы пены. Как ни силился свежий ветер снова вздыбить их могучие хребтины, ему это не удавалось. Округлые волны лениво катились дальше под его неистовыми порывами.

   Высоко в небе, под послушными облаками ветер тоже терпел неудачу. Человек, распластавшись на большом выпуклом щите, летел наперекор всем стихиям. Из горба чешуйчатой брони на его спине били две струи ослепительно белого пламени, шутя побеждая ветер. Их могучая сила властно влекла закованное в железо тело.

   Полёт над морем утомительное занятие. От мельтешения бесконечных волн за хрустальным забралом шлема становится дурно, но ничего не поделаешь, надо следовать водам Дуана. Его темная полоса пересекает голубые просторы моря Мёртвых, не хуже путеводной нити ведя к твердыне Лоркана. Меоланн говорил, что Дуан – это трещина морского дна. Она возникла во время драконьей войны, когда Одхран Натаир, отец всех драконов, сбросил на подгорное царство гномов яйцо ярости. Гномы выжили, Одхара изничтожили, но затем, через много лет, сгинули сами. Теперь вот не стало и Меоланна. Проклятые драконы, неужели их род возродился в Лоркане? Неужели теперь люди должны столкнуться с их коварством и мощью? Ронан посильнее сдавил бурдюк с зельем грома на животе, потянул край щита на себя. За плечами рыкнул фиакнас, сполохи его факелов отразились в тёмных водах. Волны внизу отдалились, слились в причудливый узор. На горизонте наконец-то показалась тонкая полоска земли.

   Следы разрушения сразу бросились в глаза, как только Ронан пронёсся над песчаным берегом к массивным стенам цитадели. Слева и справа прибой ярился в острых береговых скалах. Гномы выбрали отличное место для укрепления, только здесь на побережье могли причалить лодки с кораблей. Башня Меоланна – гордость Лоркана, была наполовину разрушена: её крыша со стройными шпилями исчезла, а огромные глыбы, из которых она была сложена, валялись по всему крепостному двору. Одна из них улетела дальше других – разворотила палисад перед рвом. Сейчас вокруг неё суетились стражники с лошадьми. Опутав глыбу верёвками, они пытались её оттащить прочь. Летучего шара, с которого Меоланн любил созерцать просторы моря Мёртвых, тоже не было. Горя огнём мщения, Ронан зло дёрнул щитом, метя в ловчую сеть, натянутую меж башен Двух Сестёр. Он не зря считался лучшим драконобором империи – щит угодил точно в гостевую шкуру сети. Она скрипнула, принимая напор фиакнаса, а когда он затих, плавно подалась назад. Ронан привычно скользнул по плетению кожаных растяжек на руки дневного дозора.

   Перед дверями покоев магистра он чуть замешкался, снимая со шлема хрустальное забрало. Убрал его в кошель на поясе. Не подобает перед великим Ханлеем прятать лицо за чем либо. В покоях магистра было тепло и уютно после холода небесных высей: по углам жарко горели жаровни, гобелены на стенах не давали камню вобрать их живительное тепло. С трудом передвигая окоченевшие ноги в кольчужных сапогах по скрипучим половицам, Ронан всё же постарался браво стукнуть латной рукавицей по броне панциря, приветствуя магистра. Ханлей ещё больше постарел после их последней встречи: брови почти полностью поседели, нос заострился, впалые щёки стали землистого цвета. Несмотря на жаровни, он зябко кутался в лисью шубу. Перед ним на столе лежали груды книг и манускриптов. По слухам, он уже не встаёт из-за него без посторонней помощи, но продолжает усердно трудиться, железной рукой управляя Орденом Драконоборов.

   – Приветствую тебя, Чело Мудрости.

   – Садись, садись, летун, в ногах правды нет. – Ханлей устало шевельнул рукой.

   – Узнав о гибели брата Меоланна, я немедленно отправился сюда. – Ронан опустился на скамью, с наслаждением вытянул ноги.

   – Мы понесли невосполнимую утрату. Орден своей славой во многом обязан трудам Меоланна, без него не было бы ни фиакнасов, открывших нам небеса, ни меоланнского булата с помощью которого мы поражаем самых опасных тварей. Меоланн не только изучил тайные знания гномов, но обратил их на благо человеков. Теперь нам придётся туго в борьбе с изначальным злом.

   – Как же это произошло? Насколько я знаю брата Меоланна, он долгие годы не покидал пределов крепости, разбирая книги гномов.

   – Это так, кроме знаний, Меоланна ничего не интересовало, – сухая ладонь Ханлея опустилась на толстый обгоревший фолиант, – он погиб, пытаясь их преумножить.

   – Лоркан – самая неприступная крепость в мире! – воскликнул Ронан. – Море Мёртвых кишит кракенами из Дуана, ни один корабль не осмеливается бороздить его воды. – За кряжем Казад Марран лежит Великая Пустыня, которую не в состоянии пересечь смертный. После войн гномов с драконами в этих краях не осталась ни единой дикой живности. Мы сами добираемся сюда на летучих кораблях. Кто осмелился напасть на башню Меоланна?

   – Три дня назад не вернулся парный дозор из предгорий. Я снарядил отряд на поиски. Он нашёл след дракона. Люди и лошади дозора исчезли.

   – По одному конному в каждую лапу, здоровенный должен быть дракон. На чём он выкормился? Овцы пропадали?

   – Нет, но мы ведь так и не смогли проникнуть в подгорное царство. Врата Казад Марран оказались неприступны для наших таранов.

   – Не хочешь ли ты сказать, о, Чело, что гномы не убили Одхрана и он спал всё это время?

   – Спал или был в заточении и выбрался. Сейчас это не важно. Прошлой ночью взрыв разметал башню. Не знаю, что это было – малое яйцо ярости или дракон нашёл какое-то зелье в мастерских гномов. От Меоланна остался только прах в одеждах. Ты должен уничтожить дракона или он заберёт наши жизни. Затем я тебя и вызвал. Сотни лет мы были в безопасности в Лоркане, сейчас пробудившееся зло метит в самое сердце ордена.

   – Я хочу осмотреть руины башни.

   – Не теряй времени, – проворчал Ханлей, – дракон может этой ночью сбросить яйцо ярости побольше и от Лоркана останется только груда камней. – Прикончи его как можно быстрее.

   – Я могу взять тот же отряд, который вёл поиски?

   – Зачем тебе воины? В ближнем бою дракон превратит их в камень. Мне каждый человек дорог на стенах у баллист.

   – Исчезновение дозора и взрыв башни звенья одной цепи. Возможно, кто-то из них на месте припомнит что-то важное.

   – Хорошо, бери. И вот ещё, – Ханлей подтолкнул к Ронану фолиант. – Его нашли подле праха Меоланна. Ты был его учеником, а значит, сможешь прочитать гномью тарабарщину.

   Отряд Ронану понравился. Трое молодых здоровяков с короткими именами Лир, Фиц, Шон помогли ему взгромоздиться в полном снаряжении на здоровенного, коротконогого коня без зубоскальства и лишней суеты. Коняга всхрапнула, почувствовав на спине немалый груз драконобора, но привыкшая к тяжелой поклаже, послушно устояла на месте. Рыцарских коней в Лоркане не держали за неимением противника, а костистые и сухие лошади дозоров не сдюжили бы веса полного доспеха, да ещё с тяжёлым фиакнасом в придачу.

   Конь Ронана привык ходить в поводу, поэтому командир велел Шону привязать повод к хвосту подседельного жеребца. Имя у командира было чуть длиннее, чем у подчинённых, – Уалтар. В его бороде обильно блестела проседь, но в седло он вскочил резво, придирчиво оглядел своё воинство. Убедившись, что Ронан утвердился в седле и его щит надёжно приторочен, Уалтар дал команду на отбытие. Выстроившись цепочкой с командиром во главе, отряд покинул Лоркан.

   Путешествие предстояло короткое – гряда Казад Марран была рядом, надёжно отделяя долину Лоркана от Великой Пустыни. Зеленые склоны переходили в снежные шапки, которые терялись в пелене облаков. Когда-то на недосягаемых кручах обитали драконы, питаясь овцами, в изобилии плодящимися на лугах закрытой долины. Со смельчаками, приплывавшими из-за моря, они расправлялись быстро и жестоко. Их было немало. Пещеры, по слухам, полные сокровищ со всего мира, влекли храбрых воинов. Корабли сжигались драконами ещё в море. Те, кому посчастливилось добраться до берега, либо оросили своей кровью прибрежный песок, либо застыли каменными истуканами на лугах.

   То, что не удалось людям, оказалось под силу упрямым гномам. Одному отряду удалось добраться до пещер. Они обжились в них, и в Лоркане разыгралась борьба не на жизнь, а на смерть. Гномы пробивали в скалах проходы к логовам драконов, драконы выслеживали гномов, когда они выходили за пропитанием из пещер. Битва растянулась на века. Медленно, но неотвратимо гномы пробивались к врагам из-под земли. Не в силах достать обидчиков в толще скал, драконы начали сбрасывать на них заряды огромной взрывной силы, которые гномы назвали яйца ярости, они рушили штольни, превращали всё живое в труху.

   Завезённые вновь овцы беспечно щипали травку на полях былых сражений. Покачиваясь в седле, Ронан смотрел, как резвый барашек скачет по валунам, вросшим в землю, в них угадывались очертания павших гномов. Резвое копытце било то по косицам искусно уложенной бороды, то по обуху огромной секиры. Наконец барашек нашёл пук нежной травы, выросшей среди треснутых шишаков, и начал лакомиться труднодоступным яством. Храбрые были воины. Дракона нужно сильно разъярить, чтобы он поднял веки для каменеющего взгляда.

   – Что, брат, боишься сам улечься рядышком камешком? – Шон обернулся, хмуро посмотрел на резвящуюся животину.

   – На всё воля богов, делай хорошо свое дело, и они ниспошлют тебе удачу.

   – Говорят, есть такая штука, которая защищает от чар дракона.

   – Есть, – Ронан похлопал по вырезу на вершине щита, – сюда вставляется хрусталь молний. Если глядеть через него на дракона, то он не сможет обратить в камень. Гномья придумка.

   – А, такой же был у тебя на шлеме, когда ты прилетел?

   – Такой да не такой, то был простой хрусталь, против ветра сработанный. Сто раз по сто молния должна ударить по хрусталю, чтобы он превратился в хрусталь молний.

   – Вона как. Редкая вещица?

   – Почитай на весь Орден с пяток всего лишь и наберётся, все у лучших воителей.

   – Понятно, бережешь, значица. Скока ж их тут полегло-то гномьих горемык, покеда они до хрусталёв додумалися?

   – Всё равно не помогло это им.

   – Это так, – крякнул Шон, посуровев. – Даже дух гномий из этих краёв повыветрился.

   – Повыветрился не повыветрился, а деньгу гномью я нашел, когда мы драконьи следы доглядали, – подал сзади голос Лир.

   – Что? – у Уалтара, казалось, уши были на затылке, он резко остановил коня. – Ты мне об этом не сказывал.

   – Еще когда в дорогу собирались, брат Меоланн приказал мне, если чего найду, тайно ему передать. – Лир поравнялся с Ронаном, опустил поводья.

   – Вот ты остолоп, дурья твоя башка! – Уалтар в сердцах плюнул. – Мы походной колонной тянемся к лесу, драконов в небе высматриваем, а нас в лесу гномы могут на мечи принять?

   – Так не было ж там никаких гномьих следов, Уалтар, ты сам всё видел, – виновато пробасил Лир. – Деньгу я показал Меоланну, только он её не принял. Сказал, что у него таких хватает.

   – Деньга сейчас у тебя? – протянул руку Ронан.

   – Да вот она, что ж с ней станется? – Лир вложил в неё потёртый стальной кругляш.

   Ничего примечательного. Монета в один кантуз. На одной стороне отлит бородатый лик Бузунфелака, последнего короля Казад Маррана. С другой стороны – скрещенные кирка и лопата. Над ними рунами выбито «Сердце короля открыто для тебя». Когда братья Ордена прилетели в опустевший Лоркан, им часто попадались такие монеты в сундуках. Меоланн говорил, что они очень ценились гномами, но в чём заключалась ценность, так и не удалось узнать. В одном манускрипте указывалось, как отличить подделку. Ронан провёл ребром монеты по щеке.

   – Надо же, синюшный след, – ахнул Лир.

   – Значит, подлинный кантуз, – отирая щеку, сказал Ронан. – На коже гнома была бы красная метка. Особая выделка стали.

   – Откуда прознал?

   – Меоланн собрал много гномьих книг.

   – Вот что, други мои, Ронан сейчас за Меоланна будет. – Уалтар обвёл воинов тяжёлым взглядом. Если кто чего с прошлого разу утаил, лучшее сейчас признаться, а не то в лесу поздно будет.

   Воины начали переглядываться, чесать в затылках. Самый молодой из них, Фиц, всполошено дернул тонкий ус. Видно было, что он что-то знает, но боится сказать из-за суровости Уалтара.

   – Говори, говори, Фриц. Отхожее место все же лучше выгребать, чем камнем на лужку упокоиться, – ласково подбодрил Уалтар.

   – Мне ж как и Лиру, Меоланн наказал, я ж все по его указке. – Фиц дёрнул второй ус.

   – Я тебе сам все усы повыдергаю, да отдам их гончарам на кисти, корчаги расписывать, – ещё более ласковым тоном пообещал Уалтар.

   – Лягуху я нашёл, из металла деланую. Как взаправдашняя, с кулак будет, – выпалил Фиц. – У Меоланна аж глаза загорелись. Сказал: «Куры по одному яйцу носят, да все золотые».

   – Лягуха из золота была? – уточнил Уалтар.

   – Нет, медяного цвета. Но не медь то была, зуб даю, уж больно тяжела.

   – И что Меоланн? – нетерпеливо спросил Ронан.

   – Дак побежал наверх в библиотеку, заперся там, даже к трапезе не спускался. А ночью его сердешного и навернуло.

   – Я тебе сейчас так наверну, ты у меня враз всех лягух повспоминаешь, – рыкнул на него Уалтар. – Скачите с Лиром в лес, один по праву руку от тропы, другой по леву, высмотрите там всё, если такие глазастые. И буде там хоть деньга чужестранная, хоть лягуха инородная, хоть травинка согнутая, чужой былинкой придавленная, тотчас дайте мне знать.

   Перепуганные воины пустили коней вскачь, спеша убраться с глаз Уалтара подобру-поздорову. Сам он посуровел, тоже отъехал вперёд, начал зорко всматриваться по сторонам. Ронан его понимал, помимо дракона в Лоркане могли появиться и гномы.

   Они остались с Шоном одни. Жеребец Шона ровным шагом трусил по хорошо известной ему тропе. Конь Ронана следовал за ним нога в ногу, не нуждаясь в понукании. Ронан потянул обгоревший фолиант из перемётной сумы. Всем известное Наставление об Обустройстве Шахт. В каждом жилище гнома можно найти такое. Как отводить воду от выработки, какие должны быть черпаки у нории, как расставить светильники, как накалить породу и обрушить пласт, на сколько надо расширить околоствольный двор при увеличении числа штолен. Ронан листал страницы древнего пергамента, с трудом разбирая полустёршиеся руны. Зачем Меоланну понадобились записи позабытых рудознатцев? Отвыкшие от чтения рун глаза начинали слезиться. Тяжкий труд Ронана был вознагражден почти в самом конце книги. Неведомый писец соскоблил рисунок устройства дыхательной штольни и написал размашистыми крупными рунами: «Для изготовления яйца, наполни скорлупу драконьей кровью, брось в неё тварь живую целиком. Задохнется она в крови и станет аки медная. Но будет то всего лишь скорлупа. Если разбить её, сущность внутренняя вырвется наружу, живых в прах обращая, великий взрыв учиняя». Драконья кровь! Её Ронан насмотрелся немало. Она сжигает всё: плоть, дерево, железо. Вспорол брюхо дракону булатным мечом и лети в сторонку. Меч можешь выбросить, он развалится вскоре, кузнец новый выкует, а вот новую руку или ногу не сможет. Так вот как драконы вытравили гномов! Башне Меоланна хватило махонькой лягушки. Неужто Меоланн по неосторожности разбил находку Лира? Всё яснее ясного. Дракон в пещерах сделал яйцо ярости из чудом выжившей лягушки, летел за чем-то покрупнее. Чтобы расколоть Море Мёртвых в старину, наверно, понадобилась лошадь с какого-нибудь корабля. Для того чтобы уничтожить цитадель хватит и овцы. Сейчас у дракона есть пара лошадей и пара людей. Как же прав был мудрый Ханлей, торопя его!

   Ронан оторвался от фолианта, огляделся. Луга давно сменились дубовым лесом, а он и не заметил. Могучие деревья далеко отстояли друг от друга. Пышные кроны смыкались над головой, но давали немало света. Вдалеке по сторонам мелькали фигуры всадников в кожаных доспехах. Лир и Фиц исправно несли службу. За широченной спиной Шона впереди маячил Уалтар, по прежнему настороженный и собранный.

   – Шон, долго ещё? – спросил Ронан.

   – Почти приехали, – шёпотом ответил Шон.

   Ронан хотел ему сказать, что особой угрозы нет, дракон не сможет ухватить всадника, выворачивая дубы, но передумал. Стоило всё-таки прибыть на место и найти следы дракона. Шон был прав, вскоре они подъехали к просторной круглой поляне, покрытой низкой травой. По форме она напоминала чашу с остатками ключевой воды. К середине земля полого выгибалась, образуя ложбинку, в которой переливалось на солнце маленькое озерцо. Кто знает, может одно из яиц ярости когда-то прикончило здесь отважных гномов? Отряд собрался вместе, не решаясь выступить из-под защиты деревьев. Лир и Фиц отрицательно помотали головами в ответ на вопросительный кивок Уалтара. Никаких следов врага. У озера был виден взрытый дёрн.

   – Мы пойдем с Ронаном смотреть следы, – Уалтар спешился. – Шон остаётся здесь. Лир и Фиц разъезжаются по опушке. Если с нами что-то случится, скачите в крепость. Да не гуртом, а каждый своей дорогой. Пособите Ронану.

   – Отдашь Ханлею, – спешившись, Ронан безжалостно выдрал лист с рецептом яйца гнева из фолианта, протянул Шону.

   Трава была изрядно примята, как будто табун прошёл. Воины Уалтара в первый раз добросовестно потрудились, не удивительно, что даже монету смогли найти. Выйдя на поляну, Ронан внимательно смотрел себе под ноги.

   – Что за песок? – спросил он, заметив тут и там россыпи желтого песка.

   – Он был здесь и раньше, – Уалтар легко нагнулся, подхватил щепотку, внимательно её разглядел.

   – Драконы любят посыпаться песком. В пещерах полно мелких кровососов, они залазят под чешую и кусают драконов. Только песком их и можно изгнать. Кровососы любят мокроту пещер, не терпят песок.

   – Я слыхал, кровь дракона все сжигает, – Ултар растёр песок на ладони.

   – Ну, так кровососы этого не знают, лезут под чешую на тепло, откладывают яйца, сосут и дохнут. Вылез дракон из пещеры, слетал в Великую Пустыню, зарылся там в песочек, а потом сразу сюда за мясом.

   – Это не песок пустыни, – Уалтар тряхнул рукой. – Песчинки крупные, тяжелые.

   – Ты бывал в Великой Пустыне?

   – А как же! Я со своими людьми на летучем шаре весь Казад Марран облетел. Искали входы в подгорное царство. Думали, может, со стороны пустыни есть дорога.

   – И как?

   – Никак. Гномы постарались. Каждая дыра в горах так заделана, что мышь не пролезет, кайло отскакивает от кладки, как от дикого камня. Есть и двери, но все заперты изнутри.

   – Так, может, гномы в горах сидят, живы живёхоньки?

   – Победили драконов, построили крепость, начали летучими кораблями летать-торговать, а потом всё в одночасье кинули, заперлись в горе, в кости там играют?

   – Твоя правда, гномы народ непоседливый, давно бы вылезли.

   Ронан остановился у огромного следа. Две трёхпалые лапы продавили траву до чёрной жирной земли, когти разворотили большие ямины, лоскуты дёрна отвёрнуты в сторону пятки. Дракон упал с неба, оттолкнулся от земли передними ногами и подхватил ими ошалелый от внезапной атаки дозор. Огромный дракон. Отец всех драконов, Одхран. Должна быть ещё одна примета, которую Меоланн вычитал в гномьем манускрипте. Ронан достал из кошеля хрустальное забрало, вставил его в шлем. Так и есть! На примятой траве тут и там проступили жёлтые пятна. Слюна дракона. Чистая как слеза, неотличимая от росы, видимая только через хрусталь. С его помощью гномы выслеживали драконов.

   – Я одного в толк не возьму, откуда тут ещё деньга гномская взялась?

   – Драконы любят на сокровищах лежать. Стальная монета с золотыми затесалась, вот и прилепилась грязью к чешуе, как и лягуха медная. Я один раз алмаз с орех на драконе нашёл, – Ронан проверил бурдюк с зельем грома, поставил перед собой щит, крюком на поясе зацепился за рукоять.

   – Эй, эй, ты куда собрался? – обеспокоено крикнул Уалтар.

   – Уходи Уалтар, уводи людей в крепость, я улетаю.

   – А что я скажу Ханлею?

   – Скажи, что опасности нет, я скоро вернусь, передай ему это, – Ронан бережно извлёк из-под брони на груди свёрток тонкой замши.

   – А как же дракон?

   – Дракона я убью.

   Уалтар взял свёрток, покачал головой, но отступил. Ронан дёрнул за перевязь фиакнаса, слегка надавил на бурдюк. Огненные струи опалили многострадальную траву. Земля резко ушла вниз, мелькнул и исчез Уалтар с задранной головой. Шевельнув щитом, Ронан сделал небольшой полукруг над деревьями. Цепочка жёлтых пятен на листве была хорошо видна. Она тянулась от поляны к зеленому склону Казад Маррана. Ронан полетел, следуя следу.

   Желтые пятна окончились на большом полуобвалившемся уступе. Раньше к нему вела откуда-то снизу лестница, но дерево давно сгнило, лишь из камней торчали ржавые скобы. Ронан перехватил горловину бурдюка. Фиакнас обиженно закашлял, выжигая остатки зелья, и стих. Толчок получился мягким, сапоги с хрустом вдавили мелкую каменную крошку уступа.

   Гномы не зря тянули сюда лестницу, под каменной глыбой в скале поблескивали врата. Огромные створки, покрытые богатой насечкой, были все в жёлтых потёках драконьей слюны. Ронан поднял хрустальное забрало, чтобы без помех рассмотреть украшение. Настоящая картина, а не врата! Царь Бузунфелак попирает ногами мёртвого дракона, уперев боевой молот прямо в мерзкие клыки. Толпа ратников приветствует его поднятым оружием. Вдалеке над вершинами Казад Марран восходит солнце великой победы. Чего-то похожего Ронан ожидал, поэтому сразу шагнул к царю победителю. На его широкой груди на месте сердца была щель, теряющаяся в кольцах кольчуги. Как же, «Сердце короля открыто для тебя»! Ронан вложил в неё монету. Она вкатилась внутрь, врата дрогнули и начали медленно открываться. Грозный рёв дракона вырвался из пещерных глубин, привычно взбодрив кровь перед схваткой. Переставляя хрустальное забрало со шлема в прорезь щита, Ронан ругнулся, руки дрожали и не слушались. Такого врага у него ещё никогда не было! Уверенность вернулась, лишь когда меч с лязгом выбрался из ножен.

   Открывшиеся чертоги были освещены. Их строители читывали Наставление об Обустройстве Шахт, по обеим сторонам горели масляные светильники, свет отражался от мокрого камня стен. Ронан выставил перед собой щит, согнул руку с мечом для внезапного выпада, шагнул вперёд. Все украшения гномов начались и закончились на створках врат, грубо выделанные стены несли на себе лишь следы ударов кирок. Широкая прямая штольня полого спускалась вниз, но Ронан не спешил идти туда по вымощенному большими плитами полу. Отступив влево к стене, он коснулся наплечником стены, подождал. Рык дракона стих. Странный это был рык, с каким-то свистом и хрипом под конец. Сейчас стал слышен жалобный человеческий голос. Слов было не разобрать. Полностью укрываясь за щитом, всматриваясь в хрусталь прорези Ронан осторожно ступая, двинулся вперёд.

   Через полсотни шагов штольня расширилась, образуя вытянутое помещение, в левой его части громоздились вороха какой-то гнили, поросшие слизкими грибами, в правой находился ряд клеток с решётками грубой ковки. Светильники были и здесь, горели под потолком, их было недостаточно чтобы разогнать сумрак, притаившийся по углам. В одной из клеток что-то звякнуло, Ронан уловил в ней движение. «Кто здесь? Брат, освободи меня. Я – Каван, из дозора» донеслось оттуда. Голос был невнятен и слаб.

   Ронан ничего не ответил, принял влево и отошёл в угол. Свою ошибку он понял слишком поздно, плита под ногой предательски дрогнула, и исполинская сила стиснула его со всех сторон. Меч скользнул по давящему щиту, рука чуть не хрустнула, выпрямляясь. Ноги придавило друг к другу. Ронан запоздало дёрнулся, но не смог пошевелится, как туго спелёнатый младенец.

   – Как же так, храбрый брат? Ты не захотел меня спасти! – знакомый звучный голос заставил Ронана неистово забиться в путах.

   – Кто здесь у нас такой прыткий? – он услышал шум уверенных шагов, и в прорезе щита показалась чуть сгорбленная фигура в чёрной мантии.

   – Меоланн! Предатель, ты ступил в сговор с драконом! – вскричал Ронан.

   Учёный брат был верен себе даже в глубине гномьей пещеры: тщательно выбритое сухощавое лицо было сдобрено ароматической эссенцией с запахом лилий, мантия удлинённого кроя с вшитыми грузиками, хоть и имела пятна грязи, струила тщательно выверенные складки от глубокого капюшона. Ронан узнал меретийский канон: внешняя складка время вдвое уже внутренней – забвения. Эльфийские драпировки Меоланн изучил в совершенстве, как, впрочем, и восточные ароматы.

   – Ронан, мой любимый ученик, ты хорошо усвоил мои уроки, – Меоланн вынул из щита хрустальное забрало, деланно поклонился. – В пещере держись щитовой рукой у стены, дабы подсобила она принять напор врага и в нужде спину прикрыла, – когда я писал Уложение Драконоборов, то учитывал боевые уловки гномов.

   – Ты заманил меня в ловушку!

   – Какая же это ловушка? – Меоланн покачал головой. – Это сенодавилка гномов. Ты по собственной воле в неё угодил.

   – Ты знал, что я никого не буду спасать, пока не убью дракона!

   – На то я и писал Уложение. Как гласят летописи Ордена, драконы часто используют подсадных людей, чтобы заманить в ловушку своего врага.

   – Не увиливай, Меоланн. Ты всё подстроил от начала и до конца. Я враг тебе?

   – Мне нет дела ни до тебя, Ронан, ни до других братьев Ордена, мне нужен был хрусталь молний и вот он, – Меоланн потряс забралом. – С Орденом я рассчитался сполна, взамен он получил рецепт яйца ярости.

   – Что тебе пообещал дракон? Ты же знаешь, что драконам нельзя верить!

   – Ронан, ты ничего не понял. До драконов мне тоже нет дела. Убивайте друг друга хоть до скончания века.

   – Ты натравил дракона на дозор!

   – Нет, дракон, вернее то, что от него осталось, не способно передвигаться. Я приспособил лапы дракона к корзине летучего шара, только чтобы Орден прислал драконобора с хрусталем молний. Сел рядом с дозором на водопое. Сказал, что нашёл останки дракона в пустыне, нужна помощь. Лошадей усыпили, чтоб не брыкались, а потом воины сами отведали вина с сонным зельем. Посыпал песком, полил слюной. Всё натуральное. Как хороший охотничий пёс, ты пришёл куда надо.

   – И где сейчас дозорные?

   – Одного дозорного бросил в горах. Второго облачил в свои одежды, перенёс в башню. Пришлось пожертвовать собственным домом, чтобы поторопить Орден. Как там в крепости, лягушка хорошо грохнула? Я придумал особую зрительную трубу, чтобы попасть точно с большой высоты. Она мне хорошо послужила для наблюдений за поляной. Что ты там втолковывал Уалтару, когда он подобрал песок? Мой трактат о драконьих кровососах?

   – Как же ты низко пал, Меоланн. Ты используешь свой пытливый ум, чтобы дурачить людей!

   – Мне не интересна мораль, Ронан, все вертят ею как хотят. Там, – Меоланн махнул рукой в дальний проход, – находится величайшее устройство гномов. Они смогли отрубить дракону голову много веков назад, и устройство всё это время поддерживает в ней жизнь. Меха наподобие кузнечных заменяют легкие, насосы качают кровь. Она очищается в специальных скальных купелях, грибы роняют в неё споры, которые, сгорая, дают крови питательный пепел. Всё движется силой пещерной реки. Понять и разделить изыски чужого разума, который подымается выше всяческой природы, вот что по-настоящему интересно. Знаешь, как гномы предохранили своё устройство от драконьей крови? Растолкли драконью скорлупу в драконьей слюне и покрыли ею все внутренности устройства. Мне посчастливилось увидеть только одну купель, сейчас я увижу всё воочию.

   – И ты бросишь меня умирать здесь?

   – Я оставлю тебя на пути, по которому ты шёл, и пойду своим. Если тебя освободить, весь Орден явится сюда убить дракона и вытрусить из костей гномов новое оружие, новую броню, новые корабли. Меня же ждут тайны Казад Маррана. Я смогу насладиться ими один, не выпуская в мир новые знания, к которым он не готов. Почему, думаешь, гномы исчезли в Лоркане? По драконьему рецепту сделали яйцо ярости и сами себя превратили в прах. Собрались на большой гномий сход полюбоваться огромным яйцом ярости. Уверен, Одхран Натаир, подзабыл им сказать что-то важное в рецепте. Эй, Одхран, – громко крикнул Меоланн, – ведь есть же секрет создания большого яйца ярости, о котором ты не сказал гномам?

   Рык дракона, свирепый и грозный, был ему ответом. Так дракон рычит перед последним боем, когда отступать ему некуда. Ронану это было хорошо известно.

   – Ты мне всё скажешь, Одхар, дай только добраться к Кормилу Власти. Рычи сколько хочешь, я иду к тебе, – решительной походкой Меоланн отправился в дальний проход.

   – Стой, Меоланн, ты погибнешь, – крикнул ему вслед Ронан.

   Меоланн ничего не ответил, его фигура скрылась за гранью прорези. Какое-то время Ронан слышал шум его удаляющихся шагов, затем всё стихло. Как не вслушивался Ронан, ему ничего не удалось услышать. Без летучего шара его быстро не найдут. Следующий драконобор прилетит через много дней, когда он уже умрёт от жажды. Надо выбираться из этой ловушки. Ронан попытался что было силы надавить на щит. От напряжения потемнело в глазах, но щит даже не шелохнулся.

   – Не хочешь умирать? – насмешливый голос дракона раздался, когда Ронан отдыхал после неудачной попытки.

   – О, боги! – от неожиданности Ронан стукнул шлемом по стене, и в голове загудело набатным колоколом.

   – Я помогу тебе выбраться, если ты поклянёшься меня сразу убить.

   – Я и так тебя убью.

   – Бузунфелак тоже хотел меня убить, но жажда власти преодолела жажду мести.

   – Я – простой воин, а не царь, если говорю что убью, то убью.

   – Ты не простой воин, Ронан. Ты перехитрил своего учителя. Сейчас на его каменном лице удивление вора, которого обокрали.

   – Одхран Натаир, всеми богами клянусь, что убью тебя и, если я нарушу свою клятву, то пусть они пресекут жизнь мою и род мой во веки веков.

   – Да будет так! – торжественно заключил дракон. – Ты сейчас охвачен тремя обручами, прикован ими к стене. Приподыми ноги над полом. Молоты заклепают обручи и оттолкнут тебя. Напротив тебя, в противоположном углу находится рычаг. Тебе надо его дёрнуть. Из пола выдвинется пила. Ею можно разрезать обручи.

   – Откуда ты это знаешь?

   – Всё это придумал я. В пещерах мало места, а для овец нужно было много сена. Врата сюда тоже сделаны по моим советам. Бузунфелак придумал хороший балаган для своего народа «За один кантуз говорящая голова дракона ответит на любой вопрос гнома». Моя мудрость служила его славе и власти.