Текст книги "Доколумбовы плавания в Америку"
Автор книги: Валерий Гуляев
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
"Автор данной теории, – писал он, – забывает о разнице между привнесением элементов чуждой культуры и действительным происхождением народа. Абсурдно было бы предполагать, что команды нескольких судов, почти или совершенно без женщин, случайно пристав к берегам Перу в XIII веке, уже в XV веке настолько возросли численно, что создали могущественное государство. Высокоразвитая цивилизация его, однако, так слабо напоминала цивилизацию их прежней родины, что любые аналогии представляются здесь крайне неубедительными и искусственными" [52]52
Цит. no Wauchope R. Op. dt. —P. 82.
[Закрыть] .
Этот вывод, как мне кажется, вполне применим и к трансатлантическим плаваниям древних египтян, о которых шла речь в данной главе.
Однако точку здесь ставить еще рано. Относительно недавно некто Р. Джейразбхой из США опять выступил с утверждением о том, что ольмекская культура Мексики, якобы давшая жизнь всем другим цивилизациям Нового Света, происходит непосредственно из Египта. По его словам, около 1200 года до н. э. посланцы фараонов принесли в болотистые джунгли мексиканского побережья знания о строительстве ритуальных центров с пирамидами, о гигантских каменных скульптурах, настенных росписях, а также иероглифическую письменность.
В эпосе майя-киче "Пополь-Вух" этот же автор находит упоминание о том, будто предки майя прибыли в Америку откуда-то с востока, из-за моря, то есть, как решает он, из Египта. Опять проводятся параллели: в обоих регионах для выращивания урожаев зерновых использовали периодические разливы рек; не отличались по существу и религиозные ритуалы двух названных народов [53]53
См… Jairazbhoy R.A. Andent Egyptians and Chinese in America. – L., 1974.-P. 7-99.
[Закрыть] .
Мои аргументы против подобного рода гипотез были изложены выше. Поэтому я хочу закончить эту главу словами известного американского археолога Роберта Уокопа:
"Теориям Египта в Америке (или Америки в Египте), Атлантиды и пропавших колен Израилевых суждена еще долгая жизнь. По непостижимой причине люди испытывают к ним нежную привязанность и не верят самым убедительным контраргументам ученых. Вернее, не желают верить, а убеждать человека против его воли – дело безнадежное" [54]54
Романовский В., Франсис– Бёср К., Буркар Ж. и др. (составители). Море. – М., 1960.– С. 12–14.
[Закрыть] .
Глава III Финикийские мореходы в Америке?
Ни одному морю не было предначертано такой величественной и благородной судьбы, как Средиземному. Оно заворожило двадцать народов, обитавших на диких землях, которые, придя на его очарованные берега, сложили к его стопам свое оружие и веру, подчинившись необъяснимой власти. Двадцать цивилизаций расцвели в сиянии моря и погибли, достигнув вершины могущества и великолепия. Море вплело их руины в свой гармоничный ландшафт солнечных бухт, бронзовых мысов и созданных волнами островов, изваянных по их прихоти в виде оснований будущих храмов-оснований, нередко зияющих гротами, в которых звучат аккорды морского органа. В истории многообразных берегов этого моря есть страницы с ответом на любой вопрос, поставленный человеком: там размышляли над судьбами людей и философы, и жрецы, и поэты, и ученые, и завоеватели" [54]54
Романовский В., Франсис– Бёср К., Буркар Ж. и др. (составители). Море. – М., 1960.– С. 12–14.
[Закрыть] .
Подавляющее большинство ученых утверждают, что именно это море с самой глубокой древности служило человеку своего рода полигоном для испытания все более усложнявшихся лодок и кораблей.
Прибрежные воды Средиземноморья, кристально прозрачные и теплые, хранят в своих глубинах целое кладбище кораблей всех народов и цивилизаций, существовавших здесь на протяжении нескольких последних тысячелетий. Где и когда родилась впервые идея выстроить парусно-весельное судно? Может быть, в Месопотамии, на великих реках Тигр и Евфрат? Или в долине Нила? Среди археологических находок Месопотамии известны глиняные модели лодок, в том числе и парусных, относящиеся к IV тысячелетию до н. э. Плоты и ладьи, предназначенные для плавания по Нилу, строили из папируса египтяне – современники первых пирамид и первых фараонов.
Но наибольших успехов в развитии мореплавания добились в III тысячелетии до н. э. создатели минойской цивилизации Крита, а во II тысячелетии – жители восточного побережья Средиземного моря. Последние изобрели и построили из прочного ливанского кедра первое морское судно с килем и шпангоутами. Как и у египетских кораблей, приземистых и устойчивых, у этих "пенителей моря" наряду с парусным вооружением были весла.
Люди научились составлять карты, измерять глубины, определять координаты приморских городов и селений, точно вычислять по звездам пройденные расстояния, использовать силу ветров, приливов и морских течений. Но самое главное – человек научился строить прочные корабли для далеких походов. "Корабль, – говорится в морской энциклопедии, – вошел в историю искусств как ковчег, нагруженный надеждами и мечтами о будущем" [55]55
Там же. —С. 40.
[Закрыть] .
Народы, населявшие морское побережье, в старых летописях называли "народами моря". Среди них были и финикийцы – древний семитский народ, с незапамятных времен обосновавшийся на восточном побережье Средиземного моря, на территории Финикии (современные Сирия и Ливан). Здесь, у лазурных морских вод, у подножия поросших густым кедровым лесом Ливанских гор, возникли и процветали знаменитые финикийские города – Библ, Тир и Сидон, упоминание о которых встречается еще в Ветхом Завете. Земля эта никогда не славилась обилием полезных ископаемых, но зато ее почвы были плодородны, а небольшие горные реки, естественные источники и колодцы щедро снабжали людей водой.
Никто точно не знает, когда именно возникли финикийские города. На положение древнейшего долго претендовал Сидон, который, видимо, недаром назван в Библии "первородным сыном" Ханаана – так в древности называли территорию Финикии, Палестины и Сирии. Вырос этот город из маленькой рыбацкой деревушки ("сидон" в переводе на русский язык означает "рыба"). История Тира восходит к концу III тысячелетия до н. э., а Библа (по-финикийски Губл, а в Библии – Гебал) – даже к V тысячелетию до н. э. Во всяком случае, на рубеже IV и III тысячелетий до н. э. Библ был крупным торгово-ремесленным центром.
Пока в середине XIX века на помощь не пришла археология, наши знания о финикийцах целиком зависели от письменных свидетельств других народов – иудеев, греков и римлян. эти народы время от времени вступали с финикийцами в контакты, и притом далеко не всегда дружеские. Собственно финикийская литература почти полностью погибла, а известные письменные источники не всегда рисовали объективную и достоверную картину.
Вот, например, как писал о финикийцах греческий автор Плутарх в I веке н. э. много лет спустя после падения Карфагена:
"Они являются людьми, полными горечи и угрюмости, покорными правителям, тираническими к тем, кем они управляют, жалкими в страхе, свирепыми, когда их затрагивают, непоколебимыми в решениях и столь ограниченными, что они с антипатией относятся ко всякому юмору и доброте" [56]56
Цит. по Harden D. The Phoenicians, – N.Y., 1962. —P. 19.
[Закрыть] .
Похожую характеристику дает финикийцам и Аппиан – грек из Александрии, живший во II веке: "В пору процветания карфагеняне грубы и высокомерны ко всем людям, но они очень жалки в беде" [57]57
Цит. no Harden D. Op. dt. – P. 19.
[Закрыть] .
Однако было бы несправедливо придавать таким суждениям слишком большое значение. Известны и другие высказывания древних авторов. Помпоний Мела, испанец, писал: "Финикийцы были мудрым народом, который процветал и в войне, и в мире. Они преуспевали в письменности и литературе и в других искусствах, в морском деле, в военном деле и в управлении империей" [58]58
Ibid
[Закрыть] .
Позднее благодаря археологическим исследованиям сформировался более объективный взгляд на проблему.
В древние времена финикийцы как исследователи и как основатели колоний были вторыми после греков. В Финикии была хорошо развита торговля: финикийские купцы доставали и перевозили сырье и произведенные в их городах товары по всему известному тогда миру. Финикийцы были мужественными бойцами. Об их доблести свидетельствуют и длительная борьба Карфагена с Римом, и то сопротивление, которое Тир и Сидон оказали месопотамцам и другим завоевателям. Финикийские моряки находились на службе у персов. Но все это бледнеет перед высочайшим культурным достижением финикийцев, памятником на все времена – буквенным алфавитом.
Этот народ издавна занимал узкую полосу левантийского побережья от Тартуса на севере до горы Кармел на юге. В Библии эта территория известна как "земля Хананеев", а ее обитатели – "хананеи". Греки, предположительно микенцы, торговавшие с ними в конце II тысячелетия до н. э. назвали их финикийцами от греческого "феникс" – темно-красный, пурпурный или коричневый.
Финикия жила морем и целиком зависела от моря. Море давало пищу, сырье для разных ремесел (например, раковины моллюска мурекс использовались для производства знаменитого пурпура – стойкой красной краски) и служило удобной дорогой для связей с ближними и дальними соседями. Стоит ли удивляться, что уже с очень ранней поры жители Финикии стали известны по всему Средиземноморью как искуснейшие кораблестроители и мореплаватели.
Высоко оценивает роль "сынов Ханаана" в развитии древнего мореплавания и современная наука.
"В освоении морских путей в районе Средиземноморья, – пишет историк И.Шифман, – немалую роль сыграли отважные финикийские мореходы. Не было такого уголка в бассейне Средиземного моря, куда бы они не плавали. Балканы и Крит, Сицилия и Пиренеи. Причерноморье видели тяжело нагруженные "чернобокие" финикийские корабли, слышали гортанную финикийскую речь, иногда с нетерпением, иногда со страхом ожидали появления на горизонте хорошо знакомых узорчатых парусов.
Однако финикийцы не ограничивались только средиземноморским миром. Преодолев естественную для своего времени боязнь, они вышли за Гибралтарский пролив и проложили морскую дорогу на север – к Британским островам. Плавали они и на юг – вдоль Атлантического побережья Африки. Впервые в истории человечества финикийцы совершили путешествие вокруг Африки – от Красного моря до Гибралтара. Они осмеливались заплывать даже в глубь Атлантического океана, далеко от берегов.
Сами финикийцы отнюдь не искали славы первооткрывателей морских путей, да и в действительности они, по-видимому, не всегда были ими. Есть основания думать, что, плывя, например, в Британию, они пользовались данными, полученными от местных и британских моряков в Южной Испании. И более того, финикийцы вообще не ставили перед собой исследовательских задач. То, что они знали или узнавали об отдаленных районах известного в древности мира, не выходило за пределы насущно необходимого для ведения морской торговли. Финикийцы искали такие места, где добывали редкие по тому времени и драгоценные металлы, где можно было, не подвергаясь чрезмерному риску, добывать рабов и продавать свои товары.
Они стремились к наживе и поэтому всячески старались скрыть от соперников известные им морские дороги, а если это не удавалось, сообщали неверные сведения, старались рассказами о таинственных явлениях природы и фантастических животных отпугнуть всех, кто мог бы плыть за ними следом… Может быть, именно поэтому мы так мало знаем о финикийских мореплавателях и до нас не дошли, за редкими исключениями, их имена. А кто знает, не совершали ли финикийцы еще более далекие плавания, о которых не сохранилось никаких упоминаний в произведениях древних авторов?" [59]59
Шифман И.Ш. Финикийские мореходы, —М., 1965. —С. 3–4.
[Закрыть] .
Теперь точно известно, что "сыны Ханаана" доходили в Атлантическом океане до Азорских островов. Но это и был тот географический предел на западе, которого они смогли достичь. И тем не менее как в прошлом, так и сейчас находятся люди, стремящиеся без каких-либо реальных доказательств пойти в своих выводах еще дальше: они уверены, что финикийские корабли неоднократно посещали Атлантическое побережье "всех Америк" (Северной, Центральной и Южной), а их экипажи даже основали в ряде мест свои колонии. Эти утверждения основываются обычно на признании высокого уровня финикийского мореходства и кораблестроения (о чем говорят многие древние исторические документы) в конце II–I тысячелетии до н. э. и на свидетельствах античных авторов о плаваниях "сынов Ханаана" на запад, за Геркулесовы Столбы, в голубые просторы Атлантики и об открытии там новых островов и земель.
Действительно, потребности морской торговли (особенно интенсивной с Египтом) очень рано превратили финикийские города Тир, Библ и Сидон в крупнейшие центры кораблестроения. Корабли, предназначавшиеся для перевозки грузов на сравнительно небольшие расстояния, в пределах восточной части Средиземноморского бассейна, строились, видимо, по образцу рыбачьих лодок. Древнейшее изображение таких судов найдено в египетской гробнице середины II тысячелетия до н. э.
Это одномачтовые суда с небольшой осадкой, высоко поднятыми носом и кормой. Огромный четырехугольный парус закреплялся на двух реях; нижняя рея была подвешена на нескольких тросах и, когда парус свертывался, поднималась наверх. Такому парусу можно было придать любое положение по отношению к корпусу судна, что позволяло маневрировать. На корме находилось рулевое весло. Используя попутные течения, на таком судне несложно проделать путь от устья Нила до мыса Кармел (Палестина) за одни сутки; на обратную дорогу требовалось от восьми до десяти суток.
Свой груз – шерсть, древесину и оливковое масло в больших глиняных кувшинах – купцы хранили на палубах.
Видимо, уже во второй половине II тысячелетия до н. э. финикийцы создали корабли, пригодные для дальних плаваний, – так называемые таршишские суда. Это название возникло потому, что страна Таршиш (или Тартесс, Южная Испания) считалась на Ближнем Востоке краем света. Однако мы не знаем, что представляли собой таршишские корабли в этот период и каким было их устройство [60]60
Там же.-С. 18–19.
[Закрыть] .
Со временем ситуация заметно меняется. Финикийские моряки бороздят Средиземное море из конца в конец. Плавания в Тартесс, к берегам бескрайнего и манящего океана, становятся более регулярными, выгоды от таких плаваний с каждым годом растут.
Но путь от восточной кромки Средиземного моря до его западной границы был нелегок и опасен, не говоря уж о значительности расстояния, отделявшего Тартесс от Финикии. "Лазурное" Средиземное море никогда не отличалось кротостью нрава. "Бури на нем быстролетны, губительны и по-женски коварны. Как только угроза образовавшихся на экваторе ветров начинает его беспокоить, оно приходит в мятежное волнение. Но прежде чем взбунтоваться, воды его принимают странную окраску – будто их грозная синева источает кроваво-золотистые искры…" [61]61
Романовский В. и др. Указ. соч. —С. 12.
[Закрыть] Античные авторы часто рассказывали о бурях и штормах, уносивших утлые суденышки далеко от цели путешествия. Теряя управление судном и ориентировку, моряки нередко попадали в неведомые им прежде страны и края. Так случилось, например, с греком Колеем с острова Самос, отправившимся около 640 года до н. э. в Египет. По пути его корабль был отнесен сильным ветром к острову Бамба у берегов Северной Африки. Переждав там некоторое время, Колей снова отправился в Египет, но ветер неумолимо повлек его судно на запад. И вместо долины Нила греческий мореплаватель неожиданно оказался на юге Пиренейского полуострова, в государстве Тартесс [62]62
См. Шифман И. Ш. Указ. соч.-С. 17.
[Закрыть] .
Однако выгоды от дальней морской торговли перевешивали все связанные с ней опасности. Финикийцы не только искали новые богатые земли и возможных торговых партнеров в них, но и основывали там свои колонии. Так возникли финикийские колонии в Сицилии, на берегах Северной Африки и в Испании. И, наконец, в 825 году до н. э. в глубине Тунисского залива был основан новый важнейший финикийский город-порт Карфаген (по-финикийски Картхадашт, на латыни – Картаго). Слово "Карфаген" и означает в переводе на русский "новый город". Город рос с невиданной быстротой. Удобное расположение привлекало к нему массу переселенцев, причем не только финикийцев, но и греков, италиков и этрусков. Важнейшей достопримечательностью города стали многочисленные верфи и судоремонтные мастерские, где работали государственные и частные рабы.
Долго строили карфагеняне искусственный порт – котон. Там корабли могли укрыться от непогоды более надежно, чем в естественной гавани. Порт состоял из двух частей, соединенных между собой небольшим узким протоком: военного порта, имевшего форму почти правильного круга, и прямоугольного гражданского [63]63
Там же, —С. 34.
[Закрыть] .
Два года бороздила моря эскадра финикийских кораблей, отправленных в VII веке до н. э. египетским фараоном Нехо вокруг Африки. Карфагенянин Ганнон в VI веке до н. э.(около 525 года) выходит на нескольких судах за Геркулесовы Столбы и, плывя строго на юг, открывает западное побережье Африки, где-то южнее островов Зеленого Мыса.
Море уже не вызывало в сердцах людей ужас, когда они теряли из виду землю. И тем не менее океанские плавания были сопряжены в то время с большим риском.
Финикийские корабли претерпели к этому времени некоторые конструктивные изменения. Они приобрели более округлую форму, корпус стал выше, что увеличило осадку. Благодаря этому грузоподъемность судна возросла, а его мореходные качества, прежде всего остойчивость, улучшились.
Мы имеем возможность познакомиться и с таршишскими судами первой половины I тысячелетия до н. э. На носу корабля, проектировавшемся строго отвесно, под ватерлинией помещался таран, которым в бою проламывали борт вражеского судна. Корма была закруглена и, высоко поднимаясь над палубой и частично прикрывая ее, надежно защищала от нападения с тыла. Чтобы предохранить бойницы, финикийцы прибивали вдоль фальшборта воинские щиты.
На судне было две мачты: вертикальная в центре палубы (грот-мачта) с большим четырехугольным парусом и наклонная, расположенная ближе к носу, также с четырехугольным парусом, который использовался для маневрирования. Известны датируемые VII веком до н. э. ассирийские изображения одномачтовых таршишских судов со свернутыми парусами. Рулевое устройство состояло из двух длинных кормовых весел.
Разумеется, далеко не всегда можно было рассчитывать на благоприятную погоду и попутный ветер, поэтому все суда – и таршишские, и предназначенные для переходов на близкие расстояния – были гребными. Вдоль каждого борта в два ряда размещались девять-десять весел, за которыми сидело по несколько гребцов – наемных работников и рабов. Равномерные удары барабана устанавливали ритм работы, а плеть надсмотрщика подгоняла недостаточно проворных.
Характерной особенностью финикийских кораблей того времени было отсутствие сооружений на палубе. Все помещения для команды, пассажиров, а также кладовые для груза и снаряжения находились внутри корабля. Вот какое описание этих кораблей мы находим в книге библейского пророка Иезекииля:
"Из кипарисов сенирских делали тебе (Тиру) доски; кедры Ливана брали, чтобы сделать мачту над тобою. Из дубов башанских делали твои весла; сиденья для твоих гребцов делали из слоновой кости и бука, что с острова Кипра. Узорчатое полотно из Египта было парусом твоим, чтобы быть для тебя знаменем; яхонтовым и пурпурным цветом с островов Элиша покрыта была твоя палуба…" [64]64
Цит. по Шифман И. Ш. Указ. соч. —С. 43–44.
[Закрыть] Следовательно, уже в 1 тысячелетии до н. э. у жителей Средиземноморья были суда, способные совершать дальние морские путешествия, а значит, была, хотя бы и чисто теоретическая, возможность трансокеанских плаваний к берегам Нового Света. Благоприятствовали этому и природные факторы. Африка и Америка отделены друг от друга в самой широкой части 3500 милями водного пространства. Однако расстояние между городом Натал в Бразилии и Фритауном в Сьерра-Леоне (Африка) составляет всего 1600 миль. В этой же зоне, то есть в средней части Атлантики, с востока на запад дуют большую часть года постоянные ветры (северо-восточные пассаты), примерно в том же направлении пробивают себе путь и два мощных океанских течения – Канарское и Северное Пассатное. Средняя скорость их составляет от 15 до 30 миль в день. Из Экваториальной Африки океанские плавания к берегам Нового Света облегчены попутным юго-восточным пассатом и Южным Пассатным течением.
Таким образом, древние мореходы могли следовать в Америку несколькими маршрутами как из Европы, так и из Африки.
Здесь-то и наступает самый сложный момент. Теоретическая возможность для трансатлантических плаваний, безусловно, существовала, но была ли она реализована на практике? Что знали древние об окружающем их беспредельном и таинственном мире? Какой бы народ мы здесь ни взяли, говорится в морской энциклопедии, границы плаваний определялись знаниями и легендами его времени. В греко-римскую эпоху этой границей были Геркулесовы Столбы, выход из "моря тьмы" (Атлантического океана); в средние века – непреодолимый "черный котел" (на экваторе); в начале эпохи Возрождения – мыс Бурь (Доброй Надежды) и Магелланов пролив.
Уже в XVIII–XIX веках некоторые ученые упорно искали истоки американских цивилизаций в культурах Европы, Древнего Востока и Средиземноморья. Так родилась гипотеза о проникновении в Западное полушарие финикийских (карфагенских), а позднее – греческих и римских мореплавателей, основанная на свидетельствах современников о высоком мореходном искусстве этих народов, а также на туманных сообщениях древних авторов о далеких морских путешествиях на запад, за пределы Геркулесовых Столбов.
Финикийцы действительно были довольно искусными и отважными мореходами. Доказательством этому служат их плавания вокруг Африки и, возможно, в Индию (страна Офир), о которых рассказывают письменные источники. еще более поразительными следует считать их успехи в освоении прибрежных вод Атлантики. В 1749 году на острове Корву (Азорские острова) был найден кувшин с карфагенскими монетами 330–320 годов до н. э. – явное доказательство пребывания там карфагенских мореходов.
Сообщение об этом важнейшем открытии впервые появилось в 1761 году в трактате шведского ученого И.Подолина. В ноябре 1749 года после нескольких дней шторма морем была размыта часть фундамента одного разрушенного каменного строения на берегу острова Корву. Там был обнаружен глиняный сосуд, полный монет. Сосуд был принесен в монастырь, где монеты были розданы собравшимся жителям острова. Часть этих монет послали в Лиссабон; а оттуда позднее – к священнику Флоресу в Мадрид. Сколько было монет в сосуде и сколько послано в Лиссабон – неизвестно. В Мадрид попало 9 штук: 2 карфагенские золотые монеты, 5 карфагенских медных монет и 2 киренские монеты из того же металла. Священник Флорес был известный мадридский нумизмат. Он-то и рассказал в 1761 году И. Подолину о находке и подарил ему эти монеты. В трактате Подолина приведены даже рисунки подаренных монет. То, что монеты частично карфагенского происхождения, частично из Киренаики (Северная Африка), не вызывает сомнения. Они не являются особо редкими, за исключением двух золотых. Удивительно, однако, в каком месте они были найдены.
Известно, что Азорские острова были впервые открыты португальцами во времена Альфонса V (1432–1481). Маловероятно, что кто-либо закопал там эти монеты в более позднее время. Возможно, они попали туда с финикийских судов, и скорее всего случайно. Корабли могло отнести туда бурей. Карфаген и некоторые другие города посылали свои корабли через Гибралтарский пролив [65]65
См. Хенниг Р. Неведомые земли. – М., 1961. —Т. 1. —С. 159–160.
[Закрыть] .
"Нет никаких оснований сомневаться в факте находки монет на острове Корву, – пишет немецкий историк Р.Хенниг. – Энрике Флорес (1701–1773) считается выдающимся испанским ученым, труды которого высоко оцениваются в современных энциклопедиях. К тому же нет никаких сомнений в подлинности самих монет" [66]66
Там же, —С. 164.
[Закрыть] .
И тем не менее все же нашлись скептики, отрицавшие достоверность находки на острове Корву. Однако эти сомнения рассеялись после квалифицированного заключения профессора Бернхардта – нумизмата из Мюнхена, доказавшего, что "в то время (около 1760 года) даже самый искусный мошенник не был бы в состоянии правильно подобрать столь прекрасную серию карфагенских монет, относящихся к такому ограниченному периоду (330–320 годы до н. э..)" [67]67
Там же. – С. 165.
[Закрыть]
Таким образом, подлинность находки на острове Корву доказана, значит, можно сделать вывод, что карфагеняне достигли Азорских островов в конце IV века до н. э..
Исключается также гипотеза, что сосуд с монетами попал на остров Корву вместе с остатками разрушенного и покинутого командой корабля. Морское течение проходит от Азорских островов прямо в воды около Гибралтарского пролива, по которым регулярно плавали карфагеняне. Следовательно, дрейф обломков затонувшего корабля против течения исключается. Остается лишь предположить, что до острова добрался корабль с командой. Карфагенский корабль могло отнести от испанского берега в океан. Хорошо известны многие аналогичные случаи. В частности, в области пассатов и экваториальных течений наблюдались дрейфы кораблей на значительно большие расстояния. Например, в 1731 году к берегам острова Тринидад было прибито небольшое судно с командой из шести человек, перевозившее вино с острова Тенерифе на близлежащий остров Гомера. Около 1760 года баржа с зерном, направлявшаяся с острова Лансароте к Тенерифе (группа Канарских островов), была вынесена штормом в открытый океан и спасена английским судном лишь на расстоянии двух дней пути от берегов Венесуэлы. Поэтому можно считать вполне вероятным предположение, что карфагенский корабль был заброшен штормом на остров Корву [68]68
Там же. – С. 166.
[Закрыть] . Но дальше Азорских островов карфагеняне вряд ли заплывали.
"Если тем не менее часто высказывалось мнение, что финикийцы, карфагеняне или другие народы-мореплаватели достигали Америки, – пишет Р.Хенниг, – то это следует считать плодом чистейшей фантазии. Впрочем, нельзя в принципе отрицать возможность того, что случайно, а не по доброй воле некоторые жители Средиземноморья могли в древности добраться до Америки и оказать культурное влияние на Новый Свет.
Но столь же определенно можно утверждать, что до настоящего времени нет никаких литературных источников или археологических данных, подтверждающих столь смелое предположение" [69]69
Там же. —С. 173.
[Закрыть] .
Неоднократно делались попытки представить материальные доказательства ранних связей Старого и Нового Света. Я имею в виду многочисленные находки "финикийских" вещей на Американском континенте.
"Все эти сообщения, – подчеркивает Р.Хенниг, – в результате тщательной проверки оказывались, однако, совершенно несостоятельными. Более или менее удачные подделки таких "доказательств" имели, к сожалению, широкое хождение в США…" [70]70
Там же.
[Закрыть] .
Так, например, в 1869 году на берегу реки Онондоги (штат Нью-Йорк) была обнаружена в земле огромная каменная статуя с плохо сохранившейся финикийской надписью. Настоящую сенсацию вызвала и находка плиты с финикийскими письменами в штате Параиба (Бразилия) в 1874 году. Специалистам удалось быстро распознать в них подделки.
Но уже через год появилось сообщение об открытии в районе Параибы еще одной финикийской надписи, за подлинность которой ручался доктор В. Нетто – директор Национального музея в Рио-де-Жанейро. По сообщению Нетто, надпись гласила, что несколько человек спаслись во время гибели Карфагена в 146 году до н. э. Они переправились через океан и 10 лет спустя после смерти некоторых своих товарищей и вождя оказались в крайне тяжелом положении из-за "невыносимой жары". Через несколько лет факсимиле этой надписи попало в руки одного из лучших знатоков финикийской письменности – профессора М.Литтмана (Тюбинген, Германия).
Каково же было его удивление, когда он без особого труда установил, что перед ним – новый, слегка измененный вариант первой, давно раскрытой фальшивки из Параибы. Стоит ли говорить, что приведенные примеры могут только усилить недоверие к подобного рода "открытиям" и "находкам". Продолжение этой истории с надписью из Параибы относится уже к XX веку. 29 декабря 1968 года газета "Комсомольская правда" в статье под многообещающим заголовком "И не Колумб, и не Эрик Рыжий" познакомила своих читателей с новым вариантом надписи из Параибы, копия которой была найдена в старых бумагах давно почившего американского репортера У.Имса.
Профессор С.Гордон из США, прочитав финикийскую надпись в блокноте Имса, подтвердил ее подлинность и дал следующий перевод текста:
"Мы – сыны Ханаана из Сидона, города царя. Торговые дела завели нас на этот далекий берег, в край гор. На 19-м году (правления) Хирама, нашего могущественного царя, мы принесли в жертву великим богам и богиням юношу. Мы отплыли из Эзион-Гебера в Красное море и отправились в путешествие на 10 судах. Два года все вместе мы плыли по морю вокруг земли Хам (Африка), но были разлучены рукой Ваала (штормом) – и уже не стало с нами наших товарищей. И так мы попали сюда, 12 мужчин и три женщины, на… берег, который покорился мне, адмиралу. Да благоприятствуют нам великие боги и богини!"
Правда, дата надписи здесь уже другая. С. Гордон относит ее к VI веку до н. э.. [71]71
Комсомольская правда. – 1968. – 29 дек.; Gordon С.Н. Before Columbus. – N.Y., 1971. —P. 122–124.
[Закрыть]
Однако большинство специалистов-филологов не согласились с доводами С.Гордона. Профессор Фрэнк М.Кросс из Гарвардского университета доказал, что новый вариант надписи из Параибы – подделка. По его словам, это – "мешанина" из букв, существовавших в различные периоды истории Финикии и поэтому абсолютно несовместимых в рамках одного текста.
Чтобы тезис о финикийских колониях в Америке звучал более убедительно, С. Гордон проводит параллели между культурами Среднего Востока и Нового Света в доколумбову эпоху:
"Ацтеки знали математику и умели вычислять движение Солнца, Земли и Венеры. У них был также календарь из 360 дней и пяти дополнительных, как и у египтян… Трудно объяснить происхождение этой архитектуры (пирамид неподалеку от Мехико и от Каира) и науки. Нет никаких признаков естественной эволюции от предыдущих ступеней культуры" [72]72
Комсомольская правда. – 1968. – 29 дек.
[Закрыть] .
У С.Гордона нашлось немало сторонников. Ч.Боланд обнаружил в заброшенном селении в Нью-Гэмпшире (США) каменные постройки, жертвенные камни и следы железоделательного производства, принадлежащие якобы карфагенским колонистам V–II веков до н. э. Есть такие же следы финикийской колонизации и в штате Пенсильвания (долина реки Саскуэханны). Что же заставляло этих отважных покорителей морей бросать милую их сердцу родину и "бежать" через океан к суровым берегам Северной Америки?
По мнению Ч.Боланда, объяснение может быть только одно – стремление свободно отправлять свою фанатичную и изуверскую религию. После нескольких поражений, понесенных Карфагеном от греческих и римских армий, в городе начались преследования сторонников мрачной религии, требующей постоянных человеческих жертвоприношений. И чтобы иметь возможность спокойно отправлять кровавые обряды предков, наиболее ревностные последователи старой веры решили бежать в Новый Свет. А в 146 году до н. э… когда Карфаген был окончательно разгромлен победоносными римскими легионами, остатки его жителей на уцелевших кораблях благополучно спаслись, уплыв через Атлантику на запад. И, конечно же, следы их отыскались не где-нибудь, а в США: несколько сотен камней с псевдопуническими надписями; аморфные куски железа неизвестного возраста и происхождения и т. д. Это все, что составляет пока арсенал доказательств наиболее ревностных приверженцев "финикийской гипотезы" [73]73
См. Boland Ch. They All Discovered America. —N.Y., 1961.
[Закрыть] .
