Текст книги "В перекрестье времен (СИ)"

Автор книги: Валерий Иванов-Смоленский

– Давлетин Роберт Андреевич? – прочел следователь с повестки и быстро застучал по клавиатуре ноутбука.

– Да, – подтвердил Роба, поскольку интонация в голосе важняка была несколько вопросительной.

– Сколько тебе лет?

– Почти тринадцать, – солидно ответил Роба, полагая свой возраст тоже неслабым.

– Значит, я не буду предупреждать тебя об уголовной ответственности за дачу ложных показаний или уклонение от дачи показаний, это только с четырнадцати лет положено. И расписываться за это тебе в протоколе не придется. Но это вовсе не значит, что ты должен увиливать от ответов на мои вопросы или говорить неправду. Ты будешь официально допрошен в качестве свидетеля по уголовному делу и твой долг, как законопослушного гражданина, помочь следствию.

В качестве свидетеля? По уголовному делу? Роба одновременно испытал и облегчение и недоумение после этой фразы. Может, это по водителю грузовика, который чуть не задавил ребенка в коляске?

– Но я не был свидетелем никакого уголовного дела…

– Сви-де-те-лем по уго-лов-но-му де-лу, – отчеканил следователь, сделав упор на предлог "по". – Медаль "За отвагу" получал?

– Да, – быстро и машинально подтвердил Роба, даже не вдумываясь в вопрос, как того планировал ранее.

– За какие такие заслуги?

Ах, вот оно что, и Роба счастливо заулыбался. Теперь ему нечего было опасаться. Он ведь героем проходил по тому случаю. Но ведь это было уже давно и его допрашивали тогда в милиции. Почему этим теперь занимается прокуратура? Да, какая, собственно, теперь разница! Главное, никакой опасностью здесь и не пахнет. Слава его правда подувяла с тех пор, но, может, с помощью этой самой прокуратуры заблестит новыми красками? Ох, как здесь Роба ошибался…

– Я спас детишек от террориста, – гордо произнес он, – за то и наградили.

– Вот на эту тему и поговорим более подробно, – усмехнулся следователь и отставил ноутбук в сторону, – и пока – без протокола.

– Я готов ответит на все ваши вопросы, – четким голосом всегда готового пионера выпалил Роба.

– Вот и чудненько, – заулыбался важняк в свои густые мулявинские усы, – тем более, что вопросы-то пустяшные, но они есть и их нужно разрешить.

Они еще некоторое время поулыбались друг другу, но затем лицо следователя сделалось не то чтобы официальным, но посерьезнело, а темные зрачки глаз уставились на Робу жерлами авроровских орудий.

– Прокуратура приняла это дело к производству, поскольку такие преступления подследственны только нам.

Ого! Вновь этот ушлый важняк выудил из робиной головы этот невысказанный вопрос и прояснил ситуацию.

– Я всю жизнь работаю следователем…, – продолжил тем временем хозяин кабинета.

– Будто он живет уже полста или более лет, – подумал Роба, вновь приходя к мысли о молодости следака, несколько не соответствующей его положению и званию.

– …И привык направлять дела в суд без сучка и без задоринки, как говорится, – голос следователя был ровным и повествующим, – и при рассмотрении моих дел ни у судьи, ни у прокурора, ни даже у адвоката не должно возникать никаких вопросов. И так оно и было до сих пор. Но в этом, кажется, таком простом деле вырисовывается целая куча невыясненных обстоятельств. Да, полно свидетелей и даже чересчур. Да, подозреваемый свой вины не отрицает и признает, что взял в заложники детей из детского сада и их воспитательницу. Состав преступления налицо, и картина произошедшего ясна и понятна…

Здесь Роба утвердительно кивнул головой, полностью соглашаясь со сказанным и всецело признавая заслуги собеседника без всяких оговорок.

– …Но…, и голос следователя приобрел некую озабоченность, – эта картина, при серьезном ее изучении, начинает пестрить темными пятнышками, а некоторые ее мазки, хоть и кажутся достоверными, но нанесены, как бы, не той краской, что требуется для придания целостности общему колеру.

Робе ничего не оставалось, как слегка пожать плечами – мол, я-то здесь при чем, я свое дело сделал и сделал героически. А всякие другие непонятки – что ж, на то ты и следак – разруливай.

– Да, нет, – в очередной раз угадывая робины мысли, произнес тот, – дело здесь как раз в тебе.

Робе бы навострить при этом уши и усилить бдительность, да где там – он ведь здесь свидетель и не простой, а, можно сказать, самое главное действующее лицо. Причем, целиком положительное. Натуральный герой. Медаленосец.

– Вопрос первый, хотя и не номер один. Как вы с друзьями очутились в том месте? То есть возле детского садика.

– Мы шли домой, но по пути услышали шум и увидели, что возле детсада собралось много людей, в том числе и работники милиции.

– Дело в том, что дом, в котором вы живете, находится не совсем по пути. Из школы есть другая, более прямая дорога – обычно вы по ней и возвращаетесь. Что изменило ваш маршрут в этот раз?

– У нас должно было состояться заседание нашего штаба…, – с готовностью начал Роба и тут же прервался.

Не рассказывать же следователю об их секретной организации. Тем более что это действительно тайна. Для всех. И уж, конечно, для различных там органов.

– Ну, игра у нас есть такая, типа военной… А штаб всегда заседает в парке. В парк и направлялись. И только потом домой.

– Штаб. Парк. Домой. – Задумчиво и очень раздельно пробормотал следователь, вроде бы и не глядя на Робу.

 
А Роба закивал головой на каждое произнесенное им слово.
 

– А в детсаде в том, ты когда-либо раньше бывал?

– Нет. Никогда, – Роба замотал головой отрицательно.

– А как ты попал во внутренний дворик?

– Через ворота, они были открыты, так как спецназ готовился к штурму.

– Я сам смотрел видеозаписи с трех точек, – спокойно заметил следователь, – но этого момента там нет. Только трое твоих верещащих благим матом дружков, точнее, один дружок и две подружки. За машиной перед воротами. Это есть. А тебя там не видно. Почему?

– Не знаю. Ребята могут подтвердить, что я был с ними.

– Они-то подтверждают. А вот техника этого удостоверить почему-то не смогла. Хотя техника классная, работающая по специальным программам… Значит, ты вошел в ворота…

 
Роба вновь утвердительно закивал головой.
 

– И что дальше?

– Побежал к детскому саду, к самому зданию.

– Напрямик?

– Нет, – Роба отрицательно качнул головой, – я точно не помню, но, наверное, зигзагами, вдоль кустарника. Потому что боялся, что террорист начнет стрелять.

– И это самая большая загадка, – вздохнул следователь.

– Почему это?

– Никем и ничем эти твои передвижения не зафиксированы. Во-первых, снайперы, расположившиеся на верхушках деревьев и на крышах домов. Числом ровно дюжина, то есть двенадцать опытнейших стрелков и наблюдателей. И ни один из них не заметил твоего рывка. Несмотря на то, что сверху все видно, как поется в известной песенке. Чем это можно объяснить? Ты это можешь как-то прокомментировать?

– Не знаю. Нет, – Роба мотнул головой направо-налево.

– Второй момент. Садик был оцеплен проводниками со специально обученными собаками. Ты их видел?

– Да, – энергичный утвердительный кивок.

– А вот они, а их было восемнадцать человек и восемнадцать собак, тебя не видели. Никто. А собакам даже видеть нет необходимости – у них слух и нюх посильнее зрения. Но не услышали и не учуяли. Опять же, почему?

Роба удрученно пожал плечами. Ему уже не нравился этот допрос. Он видел, к чему клонит следователь – только уэллсовский человек-невидимка может миновать столь плотные барьеры. Но собаки его все равно учуяли бы… Значит…

– И, наконец, третье. Все происходящее бесстрастно фиксировали шесть видеокамер наблюдения. Мертвых зон там не было. Я назначал по этой части специальную техническую экспертизу. Вся аппаратура была абсолютно исправна, и зафиксировала все происходящее вплоть до тысячных долей секунды, без всяких там перерывов и пробелов. И вновь лишь пустое пространство. Не было там никого, понимаешь? И все же ты как-то там оказался.

 
Роба машинально покивал головой, совсем, как китайский болванчик.
 

– Теперь, если подытожить: тридцать специально обученных людей, плюс восемнадцать специально натасканных собак, плюс шесть современнейших приборов автоматического слежения оказались вдруг слепыми, глухими и не чующими именно в отношении одного загадочного субъекта. Охренеть… Роберта Далетина, отрока неполных тринадцати лет отроду, неженатого, не состоявшего, не участвовавшего, не имевшего, не бывавшего, не являющегося…

– Чего-чего? – встрепенулся, наконец, Роба.

– Я говорю: не являющегося. Кем? Фантомом, привидением, призраком, фокусником, типа Игоря Кио или Дэвида Копперфилда, в конце концов.

 
Роба обалдело покрутил головой.
 

– Так, – вкрадчиво произнес следователь, – теперь просто слушай меня внимательно и ничего не говори.

 
И здесь важняк в чине подполковника стал нести полнейшую ахинею.
 

– Можно допустить, – расплываясь в глупейшей улыбке начал он, – что наш герой является сообщником террориста. А скорее, просто его знакомым и пособником. Это и явилось настоящей причиной проникновения его в помещение детского садика… Он находился вместе с бандитом с самого начала акции. Друзья говорят, что Роба был с ними? Врут. Их уговорили так сказать, или запугали, или подкупили. Им гарантировали, что по малолетству за ложные показания привлечь к ответственности не могут. И результат: трое малолеток упрямо твердят, что Роба был, а три десятка профи, почти два десятка умнейших животных и современнейшая система видеоаппаратуры свидетельствуют против его присутствия в означенном месте. Кому верить? Даже смешно отвечать на этот вопрос. Идем далее. Сообщники видят, что их план терпит крах. Конец один – их ждут пули снайперов. Что делать? Как спастись от неминуемой гибели? Вырваться из оцепленного детского учреждения невозможно. Значит… Вот один из них и становится героем, огрев другого по башке сковородой. А другой? Что ж: сидеть, но живым, все же лучше, чем лежать, но мертвым. Вот и весь секрет Полишинеля, господа присяжные заседатели. Все очень просто на самом деле. Все объяснимо, если принять за основу эту версию. Нет ослепших снайперов и проводников, нет оглохших и потерявших чутье собак, нет неполадок в системах специального видеонаблюдения. Есть три маленьких лгуна и два преступника, которых надобно вывести на чистую воду. Кстати, твой взрослый братан не помогал тебе поднять эту сковороду? Она ведь весьма неподъёмная даже для взрослого человека.

С этими словами следователь с трудом выудил из-под стола означенный вещдок и с некоторым грохотом водрузил сковороду на стол, едва не смахнув ноутбук.

Это Робу и привело в чувство. Он, с ужасом понял, что во время всего допроса и, особенно в течение последней тирады, якобы слегка свихнувшегося важняка, он все время машинально подтверждал или отрицал сказанное им движениями своей головы. Подлый следак просто его загипнотизировал и проверял реакцию подследственного на все его гипотезы. И, если бы не злосчастная сковорода… Роба потихонечку был бы разоблачен. Этакий своеобразный детектор лжи. Ну и дела…

Роба встряхнулся, стал смотреть в окно и прекратил изображать из себя китайского болванчика. По толстому грязноватому оконному стеклу вдруг сыпанули крупные капли дождя и поползли неровными разводами вниз. Снаружи потемнело, ненастье налетело быстро и по-летнему внезапно. Роба перестал слушать чужую монотонную речь. И следователь, опытнейший пройдоха сыскных дел, сразу это усек.

– Ладно, – констатировал он, кажется, не будучи очень-то и раздосадованным, – я смотрю, ты выбрал дальний путь к истине. Но я ее установлю все равно. Это моя профессия, и я далеко в ней не худший. Я тщательно изучу весь твой жизненный путь, твой образ жизни, все привычки и поступки и все-таки докопаюсь до правды. И некоторые наметки у меня уже есть. Перематывая видеозапись, я случайно увеличил скорость ее просмотра в тридцать два раза. И знаешь, что я увидел? В кадре стали появляться какие-то неясные тени, движущиеся примерно по тому пути, который предположительно прошел и ты, чтобы попасть в детсадовское здание с тыльной стороны. Пока я не могу дать этому факту никакого объяснения… Но информация будет непрерывно накапливаться и наверняка разгадка будет.

– А ведь он и в самом деле дойдет до истины, – с ужасом подумал Роба. – Физрук, Борька Пин-Пон, боксерский тренер Михалыч, Гоша, учителя, друзья… Да, все, с кем он сталкивался в последнее время, отметят какие-то необычности в его поведении. Далее следак сложит все эти несообразности, нестыковки, несуразицу, необъяснимые странности как кирпичики и получит какое-то законченное строение. А затем получившееся здание понемногу начнет открывать свои двери, окна, чердаки и потайные ходы. И соответствующие спецы изучат открывающиеся лабиринты и сделают свои выводы. А дальше уже дело техники, в прямом смысле этого слова. Робу основательно прокрутят на детекторе лжи, а затем введут сыворотку правды. И он неминуемо расколется.

– Я уже вижу, что тебе есть что скрывать. – С мрачной усмешкой следователь отметил реакцию почти загнанного в угол подследственного. – Но знай, как свидетельствует многовековая человеческая история – тайное всегда, в конце концов, становится явным. Рано или поздно. Шила в мешке не утаишь. Помни – ты не преступник. Пока не преступник. А просто… заблудшая душа. Иди и хорошенько поразмышляй. Вот тебе мой номер телефона: звони и приходи. Тебе же станет легче. Повестку отмечать надо? Нет? Ну, до скорой…

Роба покидал здание прокуратуры совершенно разобранным и несчастным. Но, оказалось, что это было еще не все. И не самое худшее.

На улице действительно шел дождик. Но не сильный и, судя по пузырящимся лужам, кратковременный.

Роба прибавил шагу и устремился к ближайшей трамвайной остановке. Как раз со стороны парка появился сдвоенный красно-белый вагон, идущий в нужную сторону. Роба ступил на проезжую часть и перешел на бег, чтобы успеть. Но вдруг послышался противный скрип тормозов, и внезапно возникшая перед ним громада черного тупорылого джипа преградила дорогу. Роба оттолкнулся от мокрого металла борта ладонями и попытался обогнуть джип с задней стороны.

Не тут то было – левая задняя дверца джипа распахнулась и чьи-то сильные руки втянули его вовнутрь машины. Резко пахнуло смесью хорошей кожи и свежего водочного перегара. Роба даже не успел ничего заметить, как другие чужие руки натянули на его голову черный целлофановый пакет. Еще ничего не соображая, он попытался вырваться из цепко ухвативших его объятий и закричать.

– Тихо, кутенок! – руки, шурша целлофаном пакета, охватили его горло и слегка сжали, начисто прекратив доступ воздуха.

Голос был сипловатым и странно знакомым, как у бандита, которого играл артист Евгений Ленов. Роба добрый десяток раз смотрел этот фильм, но сейчас от нахлынувшего страха забыл его название.

– Вякнешь еще – получишь перышко во фрак…, – угрожающе продолжил знакомый голос, одна из охвативших его рук разжала объятье, и в левый робин бок ткнулось что-то острое.

Роба обреченно затих, чувствуя, как от недостатка кислорода, начинает быстро стучать его сердце и разбухает голова.

– Ну вот, – удовлетворился невидимый собеседник, – ничего плохого мы тебе не собираемся делать. Ты ведь будешь хорошим мальчиком и не станешь орать?

Роба попытался утвердительно кивнуть, ощущая удушье и почти теряя сознание.

– Отпусти его глотку, Цыпа! – скомандовал леоновский голос, и руки, сжимавшие робино горло, послушно разжались.

Роба порывисто хватанул ртом воздух, отчего противный целлофан прилип к его губам и вновь прекратил живительный доступ воздуха. Он зашелся в приступе кашля.

– Тиха, тиха…, – прежние руки ловко поправили пакет, придав ему форму яйца и дав возможность пленнику дышать без помех. – Только мешочек пока не сымай, потерпи – ехать тут недолго.

 
Этот второй голос был незнакомым и каким-то шуршащим.
Ехать действительно долго не пришлось. Больше в машине не разговаривали. Судя по всему, налетчиков было трое. Двое сзади и впереди водила, так и не промолвивший за всю дорогу ни одного слова. Раза три машина повернула направо, затем ненадолго остановилась, видимо перед светофором, и вновь свернула направо, а затем проехала пару минут, повернула налево и остановилась. Роба, на всякий случай, пытался зафиксировать маршрут в памяти, но это ему плохо удавалось – из всех чувств сейчас доминировал неохватный страх, не дававший хода другим мыслям.
 

– Вылазь, приехали! – ласково сообщил сипловатый голос.

Затем Робу взяли под руки с двух сторон и повели куда-то вниз по ступенькам. Роба покорно переставлял ноги, ожидая самого худшего. Свою волшебную пластинку он оставил дома и без нее вновь становился обычным беззащитным мальчишкой.

Наконец, его завели в какую-то комнату и стащили мешок с головы. Комната, в которую он попал, была очень просторной, а своей обстановкой напоминала бар и не имела ни одного окна. За одним из массивных дубовых столов сидел плечистый сутулый мужчина среднего возраста с резкими рублеными чертами лица. Одет он был в черную водолазку и светлый, в полоску, пиджак. Глаза его застыли в нехорошем зловещем прищуре. Жесткие узкие губы перекатывали мундштук с потухшей папиросой.

– Цыпа – свободен! Скороход останься, – властно произнес сидящий и уставился на Робу сощуренными злыми глазами.

Сзади открылась и с металлическим стуком защелкнулась дверь, а сильные руки неведомого Скорохода сзади сжали Робины плечи и подтолкнули его вперед, поближе к человеку, который, судя по повадкам, был главарем похитителей.

Молчание длилось довольно долго, Робе показалось, что его изучают с точки зрения его параметров и телосложения.

– Значит, это ты отдубасил Доходягу – спокойно констатировал сидящий и положил на стол мундштук с папиросой, – не думаешь, что пришла пора платить по счетам?

– Я не дубасил, – робко попытался оправдаться Роба, – просто…

– Заткнись, – все так же спокойно произнес сутулый, – я скажу тебе, когда нужно отвечать. А сейчас только слушай. Никто не смеет бить моих парней. Это раз. Но ты посмел и заплатишь за это сполна по нашим законам. Это два. Платить придется в стократном размере. Это три. У тебя много денег? Вот теперь отвечай.

– А сколько нужно? – несмело спросил Роба, – может я смогу заплатить?

Наслышанный про жестокие законы преступного мира, он уже не пытался оправдаться – мол, защищал женскую честь и не он начал первым. Немного денег он подкопил и сейчас готов был без сожаления с ними расстаться, лишь бы отпустили.

– Десять тысяч баксов.

– Сколько? – испугался Роба, таких денег у него, конечно, не было.

 
И сейчас же получил увесистый подзатыльник от стоявшего сзади Скорохода.
 

– Ты, сявка! – рявкнул тот, – тебе сказано отвечать на вопросы, а не задавать их. Уяснил?

– Да, – тихо промямлил Роба и добавил, – у меня столько нет, но я постараюсь собрать и отдам.

Он уже понял, что перечить бандитам бесполезно. Нужно соглашаться на все условия, только бы выпустили отсюда. А там – посмотрим, все же у него тоже есть серьезное оружие, его чудодейственная пластинка.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился главарь, – завтра к десяти утра деньги принесешь сюда и отдашь Скороходу. А пока, чтобы не было никаких недоразумений, он съездит сейчас за твоей маманькой, и она побудет пока у нас. Нам известно о тебе все, и адрес твой мы тоже знаем. Принесешь деньги – мы ее выпустим, а нет…

 
И он зловеще прищурился.
 

– Во, влип! – промелькнуло в робиной голове, которая уже начала просчитывать возможные варианты обмана бандитов. – Этого нельзя допустить ни в коем случае! Чтобы его мА попала в лапы этих уродов… Нет! Ни за что! Может рассказать им о его возможностях или даже отдать эту чертову пластинку, которая начала приносить только несчастья… Нет, тогда точно убьют, чтобы никто больше не узнал.

Видимо все это читалось на смятенном Робином лице, потому что главарь удовлетворенно ухмыльнулся. Он достал из кармана портсигар, тускло блеснувший каким-то светлым металлом и вытащил оттуда папиросу.

– Куришь?

– Не-а, – протянул пленник автоматически. Его мозг, по-прежнему, лихорадочно пытался найти спасительные варианты. И не находил их. Положение казалось безнадежным. Таких денег, да еще в такие сроки, ему никогда не добыть. Что же делать, что можно пообещать этим видавшим виды головорезам… Их же не обманешь…

– Но есть и другой вариант, – лениво проронил бандитский предводитель.

– Какой? – уцепился за последнюю надежду измученный тягостными размышлениями Роба.

 
И вновь голова его резко качнулась вперед от нанесенной сзади затрещины.
 

– Тебе же сказано – вопросов не задавать! А только отвечать на них.

Рука у Скорохода была тяжелой, и робин затылок даже онемел от причиненного удара.

– А, может, все-таки возьмем деньги, – озадачился сутулый, – как ты думаешь, Скороход? Что еще можно взять с этого пацаненка? Как говорится, кроме анализа…

Стоящий сзади Робы его похититель зашелся подобострастным сипловатым смехом. Но отношения своего к этой версии не выразил, вероятно, по все тем же бандитским обычаям.

– Деньги – они и в Африке деньги. Тем более штатовская зелень, – продолжал вслух рассуждать робин мучитель, – купим себе пивка, попьем вдоволь с воблочкой. Всю братву пригласим. Баньку, может, наладим…

Он явно издевался, какое там пивко с воблой. Это была словесная пытка с набором любых попавших на язык предложений. Чтобы еще больше сбить с толку и запутать мысли несчастного пленника.

– Кантилену хором исполним, – при этом главарь приостановился, желая отследить реакцию Робы, – знаешь, что такое кантилена? Можешь отвечать.

– Нет. Не знаю, – робины мысли сбились в плотный неразматывающийся клубок, а голова начала пухнуть тупой разливающейся болью. Хором кантилену? Какой-то блатной жаргон, наверное… Пытка становилась совсем невыносимой, а пугающая неизвестность, облеченная в странные фразы, полностью заполонила его мозг.

– Молодое поколение, увы, не знает классики, – коротко хохотнул сутулый, – кантилена – это средневековая западноевропейская народная песня на эпическую тему.

 
Сзади вновь раздался перекатывающийся сипловатый смешок.
 

– Ну, что будем решать? – Прищуренные глаза неподвижно уставились на понурившегося пленника.

Но Роба, уже наученный горьким опытом, молчал. Отвечать здесь разрешалось лишь после прямого дозволения.

– Ладно. Пожалеем финансы этого молодого неуча. Даю тебе возможность искупить свою вину иным способом.

– Каким? – чуть не вскричал обрадовано Роба, но вовремя прикусил язык, памятуя о последствиях задавания несанкционированных вопросов.

– Высоты не боишься? – Главарь смотрел теперь испытывающе.

– Нет.

– Надо будет забраться по веревке на пятый этаж. Сможешь?

– Смогу.

– Пролезть через слуховое окошко в помещение, кое-что там взять и спустить вниз на веревке. Сумеешь?

– Но это же – кража!

– Скажем так – изъятие, – усмехнулся бандит, – что, хочешь отказаться?

– Нет, нет! – испугался Роба. – Я согласен.

Он готов был согласиться на все, что угодно, лишь бы не трогали мать и отпустили его самого. Эта пытка отняла все его душевные силы и парализовала волю к малейшему сопротивлению.

– Ну, что ж, – глаза главаря превратились в узкие щелочки, – тогда договорились. Только смотри – без фокусов. Не вздумай скрываться. Все равно найдем. Не жалеешь себя, пожалей мать. Пощады не будет. Вопросы есть?

– Нет вопросов. Я сделаю все, как вы скажете.

– Хорошо. Тогда будь готов и жди, за тобой придут. Скороход, проводи мальца.

Робе снова накинули на голову черный целлофановый мешок и высадили из машины недалеко от дома. Отвез его бандит по кличке Цыпа.

 
Калигула же продолжил разговор со Скороходом.
 

– Что-то не произвел на меня впечатления твой кандидат, – недовольно произнес он. – Хлюпик какой-то. Сможет ли дело сделать?

– Сможет, – уверенно произнес Скороход, – Кудрявый и Хохол, как раз в деле его и видели. Ловок, увертлив и высота ему нипочем. От ментов по крышам и ушел. То, что нам надо. Ручаюсь.

– Ладно. Мальчонку оценим в деле. Если покажется – приручим, нашим будет. Куда он денется, кнут да пряник – плюс страх за судьбу своей мамашки. Как говорится: коготок увяз – всей птичке кирдык, – несколько переиначил он известную пословицу.

 
Скороход сипло загоготал.
Но планам этим сбыться было не суждено. В тот же вечер к Калигуле тайно пришел один из его подручных, по кличке Дрозд. Был он "казачком", засланным в конкурирующую преступную группировку Бакена. Попросту говоря, шпионил в пользу Калигулы и докладывал ему обо всем, что творится у конкурентов.
 

– Бакен положил глаз на одного шустрого парнишечку, – сообщил он, – и поручил мне в паре с одним корешком отслеживать все его действия. Дело это хлопотное, уж больно ловок хлопчик. Только здесь был, а глядишь, через секунду уже исчез.

Калигулу это сразу насторожило. Порасспросив подробнее о приметах юного ловкача, он понял, что речь идет именно о Робе. Зачем он понадобился этому наглому громиле? Он ненавидел Бакена и считал его тупым отморозком. Но на открытую войну не решался, силы группировок были примерно равны и в чью пользу может быть решен исход "забитой стрелки" судить было трудно. С помощью засланного Дрозда он внимательно отслеживал все намерения и действия недруга и, в случае необходимости, проводил ответные акции. То есть между двумя группировками существовало пока состояние холодной войны. И вот очередное столкновение интересов.

– Зачем он ему нужен? – хмуро спросил он у Дрозда, почти до предела сузив глаза, что свидетельствовало о крайнем напряжении мыслительной деятельности.

– У этого парнишки есть сверхъестественные способности угадывать результаты при игре в рулетку, – с готовностью отрапортовал казачок. – Они работают в паре с неким Графином. И имеют с этого не то чтобы крутые бабки, но на прокорм хватает. Главное, регулярно и никакого риска.

– Кто такой этот Графин?

– Да есть такой, типа приблатненного. Но ни в какую банду не входит. Сам по себе всякой мелочевкой промышляет.

– Так зачем конкретно они Бакену?

– Пока не знаю. Типа, хотят в Штатах Лас-Вегас пошерстить.

– Как же в Штатах…, – злобно подумал Калигула, – кто этого неотесанного гориллу в Америку пустит, не под меня ли, гад, копнуть хочет?

Вслух же сказал: – Ладно. Продолжай смотреть в оба. И каждый день, если надо докладывай.

– Есть, босс. Я пошел?

– Ступай.

Лишь после этого Калигула позвал к себе Скорохода. Не то, чтобы он ему не доверял, но про Дрозда не должен знать никто. Иначе "сгорит" когда-то тайный агент. Как говорил незабвенный Штирлиц "что знают двое – знает и свинья". Надо отдать должное – голова у Калигулы работала неплохо, а решения он принимал быстро и ответственно.

– Слушай внимательно, – сказал он Скороходу, что само по себе было необычно: кто бы посмел слушать быстрого на расправу патрона невнимательно. – Первое. Этого парня, с которым мы сегодня беседовали, хочет переманить Бакен. Цель пока неясна. Второе. обеспечить ему круглосуточную охрану. Три человека с укороченными автоматами. И третье. В случае попытки его похищения – похитителей ликвидировать.

– Даже если это будут люди Бакена?

– Даже.

– Понял.

– Действуй. Уже этой же ночью охрана должна дежурить у его дома. Да, и вот еще, если заставит ситуация – ликвидировать и пацаненка, чтобы не достался Бакену.

И Скороход, немало озадаченный таким оборотом событий, пошел отдавать необходимые распоряжения.

Но события продолжали развиваться быстро и непредсказуемо. Около полуночи того же злосчастного дня боевик по кличке Цыпа, который, оказывается, шпионил у Калигулы на Бакена, доносил самому Бакену о похищении Робы. Но здесь уже присутствовал и Гоблин. Бывшему гэбисту гориллообразный главарь верил полностью, хотя и любил повторять, что в этом мире доверяет только двоим людям, а именно: первому из них – себе, а второму – только себе.

– Парнишку этого желает закадрить Калигула, – взволнованно сообщил запыхавшийся Цыпа. – Сегодня мы со Скороходом сунули его в тачку и доставили самому Калигуле.

Бакен не отличался особой сообразительностью, но донос агента ему сразу не понравился. В свою очередь, он ненавидел Калигулу, считая его выскочкой и высокомерным жлобом. И тайно готовился к открытой схватке, чтобы захватить власть над всем городом.

– Чего он хочет от мальчишки?

– Не могу знать, – ответил Цыпа, – меня они выставили из комнаты. С ним говорили только Сам и Скороход.

– Я хотел бы задать пару вопросов по теме, – осторожно вступил в разговор Гоблин.

– Валяй, – Бакен утвердительно кивнул своей крупной головой.

– Обрисуй мне его приметы, – обратился бывший гэбист к Цыпе.

– Невысокий, плотный, масть блондинистая…, – начал с готовностью перечислять тот, – голос обыкновенный…

– Всё, харэ, – Гоблин выставил руку ладонью вперед, а сам глянул на главаря, выразительно кивнув в сторону двери.

– Так. Цыпа – свободен. – Бакен понял своего подручного правильно. – Завтра в это же время. А мы тут еще побазарим.

– Этот парнишка работает в паре с Графином, – коротко сообщил Гоблин Бакену, когда они остались вдвоем.

– Откуда ты это просёк?

– Помнишь я докладывал тебе о Графине. После этого я велел установить за ним слежку и этого юного крепыша тоже заметили рядышком. Они вместе крутятся возле казино, потом парнишка куда-то пропадает, а Графин заходит в казино и начинает играть по маленькой. Но всегда удачно. Полагаю, что именно мальчишка играет основную роль в этом деле. Но какую, пока непонятно.

– И что из этого следует?

– Думаю, что и люди Калигулы засекли эту парочку возле своих кормушек. Вот он и захотел с ним покалякать по-свойски, а, возможно, и использовать в дальнейшем в своих целях.

– В каких?

– Вероятно, хочет изрядно почистить все наши казино, – осторожно предположил Гоблин. – И с такой крышей у мальчонки запросто может это получиться. Будет ежедневно срывать куш, а калигуловские пацаны будут всегда при нем и в обиду его не дадут.

– Желает, значит, разорить мои кормушки, подлюга! – злобно произнес Бакен. – Убрать обоих – и Графина и мальчишку. Назначить им стрелку где-нибудь за городом в безлюдном месте и пришить.

– Но парня с такими способностями можно использовать для разорения конкурентов. Или, к примеру, нагрянуть в тот же Лас-Вегас и почистить тамошних карусельщиков, как мы уже обсуждали.

– Реально это?

Здесь Гоблин несколько призадумался. В принципе он изучал уже этот вопрос и полагал, что с Америкой вряд ли что может получиться. Просто сейчас ему не понравилось такое скоропалительное решение главаря, которое наверняка вызовет обострение отношений с бандой Калигулы и может довести до прямого столкновения с конкурентами. А к открытой войне подготовка только еще началась и объявлять ее было рановато. Надо было помыслить над вариантами, а то сразу раз – и пришить…