Текст книги "Хронолетчики в бегах (СИ)"

Автор книги: Валерий Евтушенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

   Платов не понял, что тот имеет в виду ,но зато Рубинчик воскликнул:

   -Они хотят пустить ход истории по альтернативной колее! Хитрый замысел!

   -О чем вы?-с досадой спросил Платов.

   -Вот представь себе поход Ксеркса на Элладу,– объяснил Лева,-тогда победа греков была во многом определена позицией афинского стратега Фемистокла, который уговорил афинян всю прибыль от их серебряных рудников отдавать на строительство флота. Афиняне послушали его, создали флот из двухсот трирем, увеличив его численность в три раза. Благодаря этому, их флот превзошел флот персов и в битве при Саламине греки разгромили персов. Иными словами, если бы не Фемистокл, афиняне со своими бывшими у них семьюдесятью триремами потерпели бы от персов жестокое поражение. Но благодаря победе при Саламине, завоевательная политика Ксеркса и его преемников изменила направление и Элладу они оставили в покое. Так вот, представь, что Фемистокл погибает, прежде чем выступает со своим предложением о создании флота? Что тогда произойдет!

   -Гмм,– понял Платов,– ты намекаешь, что персы покорили бы греков?

   -Вполне возможно!– ответил Лева.– Вот таким образом убийство Фемистокла и стало бы точкой бифуркации в мировой истории.

   -Кстати,-кивнул Клод в знак согласия,– вариант с Фемистоклом тоже ими рассматривается. Если бы Ксеркс покорил Элладу, то завоевательные походы Александра Македонского стали бы невозможными, Рим персы завоевали бы тоже без труда и никакой Византии не было бы и в помине.

   -Да, но в таком случае и христианство и ислам могли не возникнуть вовсе!– сказал Платов.

   -Именно поэтому,– заметил Меган,– они этот план и отбросили, став искать точки бифуркации в новой истории, в частности, России.

   Джина и Платов, привыкшие мыслить конкретно, скептически ухмыльнулись. Им не особенно верилось, что какое-то событие ,тем более, в прошлом России может серьезно изменить будущее страны и даже всего мира.

   -Российская история– это и так сплошной зигзаг,-заметил Платов.-Тут никакую точку бифуркации не вычислишь, только напрасно время убьешь. Российская история вся состоит из этих самых точек бифуркаций.

   Джина, знания которой в истории ограничивались школьным курсом, согласно кивнула.

   -Ну,да,-заметила она,– практически каждый новый правитель древней Руси начинал как бы с нуля, постепенно восстанавливая утраченное его предшественниками. Вот к примеру, уберут эти террористы Владимира Святого и что христианство на Руси не будет принято? Примут, так как сама идея в воздухе витала давным – давно. Не станет Александра Невского? Так его отец разнесет немецких рыцарей в пух и прах, что он делал неоднократно. Но зачем это вообще террористам? Какая им от этого польза? Вот может смерть Екатерины Великой изменила бы ситуацию с Оттоманской империей...

   -Вряд ли,– возразил Клод,-война с турками и до Екатерины велась на протяжении столетий. И после нее тоже.

   Не участвовавший в обсуждении этой темы Рубинчик сидел молча, подперев рукой подбородок.

   -В России была только одна личность, смерть которой могла повлечь за собой бифуркацию истории в том направлении, которое выгодно террористам,-неожиданно сказал он.

   -И кто же это?-спросила Джина.

   -Петр Первый!

   -Почему?– спросил несколько удивленный Платов.

   -Потому что на Петре Первом сходятся временные линии, ведущие в будущее. Его смерть их все оборвет. Вот представим, что Петр погибает перед Полтавской битвой, скажем в сражении у Раевки. Карл XII занимает Смоленск и у него открывается прямой путь на Москву, а это всего каких-то триста километров. Ему не нужно идти на Полтаву, тех семи тысяч подвод с продовольствием и порохом, что доставит Левенгаупт, ему окажется вполне достаточно, чтобы не ощущать проблем со снабжением армии. Да к тому же, шестнадцать тысяч отборных воинов Левенгаупта более чем наполовину увеличивают его армию. Теперь посмотрим, что произойдет внутри Московского царства. Девятнадцатилетний Алексей занимает царский трон. С Екатериной у Петра брак не зарегистрирован, она на тот момент никто и звать ее никак, просто Марта Скавронская, бывшая служанка какого-то литовского пастора,потом Шереметьева и Меншикова. Дети ее ,в том числе, Елизавета тоже не при делах,не более,чем бастарды. Светлейшему князю Александру Даниловичу либо рубят голову, либо отправляют в ссылку. Конечно, шведы Московское царство не захватят, они просто не умеют этого делать, но землицы оттяпают вволю.

   -Естественно,– задумчиво продолжил его мысль Клод, наполнив на треть свой бокал,– Анны Иоанновны на престоле не будет ,как и походов Миниха в Крым, Елизаветы тоже. Более того, вместо Малороссии образуется независимое княжество под эгидой Швеции во главе с Мазепой. Екатерина II на престол никогда не взойдет, а останется никому не известной немецкой принцессой, каких тогда было много. «Екатерининских орлов» тоже не будет. Воевать с турками будет некому. Крым, мазепинское княжество, Молдавия, Румыния и семиградские князья образуют единый фронт, который постоянно угрожает слабым России, Польше и дальше всей Европе...

   -Франция не пойдет войной на Россию,– подхватил Платов,– возможно, даже ни Первой ,ни Второй мировых войн тоже не будет.

   -Сложно, конечно, до конца провести анализ,– но смерть Петра в 1708 году, это реальная точка бифуркации,-заключил Рубинчик.

   -Не пойму только, почему Петр должен умереть именно в 1708 году ,а не раньше, например, во время восстания стрельцов?-спросила Джина.

   -Ну, это просто,-объяснил Меган,– в это время Петр уже заявил о себе как государь, способный самостоятельно принимать решения, ни с кем не советуясь. Именно от его воли зависела судьба страны.

   -Не приведи Господь, чтобы боевики пришли к такому же выводу,-тихо сказал Платов.

   Наступило молчание. Всем стало как-то неуютно. Ведь, если боевики доберутся до Петра, то вся российская история круто изменится и, возможно, никто из здесь присутствующих даже не появится на свет

   -Надо будет этот вопрос держать на постоянном контроле,– пробормотал Клод, сделав глоток из бокала,

   -А как вы им сможете помешать в случае чего? – безнадежно махнул рукой Платов.-Петр Первый лез в самую гущу почти каждого сражения, его застрелить могли в любую минуту даже шведы. А уж кто-то из своих, да со снайперки...

   -Э нет!– возразил Клод.-Это вряд ли. Любой унтер-офицер, заметив снайперскую винтовку тут же начнет разбираться, что это за оружие. Они могут воспользоваться максимум штуцером.Но думаю, они предпочтут кинжал. Ружья в те времена были очень ненадежны.

   -Это верно,– хмуро добавил Рубинчик,-под Полтавой, пулями у Петра была пробита перевязь, сбита шляпа и убита лошадь.А сам он не получил даже легкого ранения.

   -Вы, братцы,– обратился Платов к обоим хронополицейским,– уж не упускайте этих боевиков из виду. А то не миновать беды.

   Беседа скомкалась. каждый думал о своем. Хронокопы вскоре откланялись, сославшись на неотложные дела.

   -Погодите,– остановил их Рубинчик,когда они уже были у двери.-Помните, я у вас пистолеты отобрал. Так мы не можем понять, зачем они. Там не пули, а небольшие ампулы.

   -В этих ампулах очень сильное снотворное,– объяснил Клод,– при попадании в любую часть тела двухдневный сон обеспечен. В некоторых случаях они выгоднее парализаторов. Оставьте их у себя, они все равно списаны.

   Гости удалились, а вскоре разошлись по своим комнатам и хозяева.

   Через несколько дней, занятые своими повседневными делами, они забыли об этом разговоре, а, если иногда мысленно возвращались к нему, то с надеждой, что аналитики террористов не сумеют вычислить точку бифуркации в российской истории, которая бы удовлетворяла их требованиям. Возможно, ее проще было бы отыскать в истории США или какого-либо другого государства. А, может, бифуркация вообще не применима к истории, это ведь не течение реки, в конце концов. Об этом все чаще задумывался Рубинчик, когда внезапно на связь с ним вышел Клод и взволнованно сообщил, что террористы час назад отправились в 25 сентября 1708 года.

   -Мы немедленно последовали за ними,– сказал он,– и сразу же нарвались на засаду, видно боевики, догадались, что мы выследим их по хроноследу. Они не умеют его отключать. Короче, мы с Меганом оба ранены и с трудом вернулись назад, у нас в темпоральном преобразователе серьезное повреждение. Придется отправляться на ремонт к себе в свое время. Возможно, вы сумеете помешать террористам, на всякий случай запиши координаты.

   -Сбрось мне сообщение на айфон,-мрачно ответил Рубинчик,-хотя я и так знаю, это перед рекой Реста на ее левом берегу, недалеко от места ,где она впадает в Проню.

   -Точно,– подтвердил Клод,-поэтому, чтобы не попасть в засаду, примите поправку в минуту или две. На ваше появление боевики в любом случае не рассчитывают. Они о вас вообще не знают.

   -Корволант Меншикова уже подошел к переправе?– поинтересовался Лева.

  -Не знаю,– сказал хронокоп,-нам пришлось очень быстро уносить ноги. Но шведы, кажется, еще на этой стороне Ресты.

   Попрощавшись с хронокопом, Рубинчик созвонился с Платовым и Джиной. Выслушав его, Платов коротко сказал:

  -Через час встречаемся дома.

   -Хорошо, что они не в юрском периоде,-подумал Лева.

   Он быстро раздал указания подчиненным и, покинув офис, уже через сорок минут подъезжал к дому, где его ожидали Платов и Джина.

   -Но почему они точкой бифуркации выбрали сражение у Лесной, а не при Полтаве?– с недоумением спросил Платов, когда все они разместились в хронолете.

   -Хотя бы потому, что в случае их успеха, Левенгаупт доставит Карлу XII семь тысяч фур с продовольствия, запасы пороха, шестнадцать орудий и пятнадцать– шестнадцать тысяч отборных солдат. С этими силами король сомнет фельдмаршала Шереметева, стоящего у Пропойска, и повернет прямо на север на Москву. Не будет никакой Полтавской битвы, шведы и без того победят,-хмуро объяснил Лева и добавил,– нам нужен хороший план!

   -Так давайте, напрягайте ваш могучий интеллект!– серьезно сказала Джина.

   -Нет, это слишком долго!– отмахнулся Платов.-Лева, задавай координаты , на месте разберемся.

   Хронолет материализовался в километре от речки Ресты в лесу, замаскированный под большой валун. Клод и Меган научили их выбирать маскировку самим с учетом рельефа и особенностей местности, не полагаясь на компьютер. Посланный на разведку дрон, укрываясь в кронах деревьев, стал передавать изображение на обзорный экран. Им было хорошо видно, как уже практически половина шведского обоза переправилась на ту сторону речки. Прикрывающий переправу арьергард губернатора Лифляндии и Курляндии генерала от инфантерии Адама Людвига Левенгаупта отрыл окопы и траншеи, прикрывая переправу через Ресту своих основных сил. И это случилось как раз вовремя-из лесу появились передовые русские части. Началась перестрелка, но активных боевых действий не велось.

   -Вскоре лазутчики доложат царю Петру, о том, что у Левенгаупта сил гораздо больше, чем считали в русском штабе и корволант Меншикова вместе с пехотой уступает ему на четыре тысяч солдат, поэтому никаких активных действий царь предпринимать не будет– сказал Рубинчик.– Думаю, прямо сейчас боевики к царю не подберутся, но вот двадцать восьмого сентября начнется такое мочилово непосредственно у Лесной, что там к Петру Первому может приблизиться любой желающий даже на расстояние удара ножом. Этот день самый опасный. Боевики это знают и сейчас не будут высовываться напрасно.

   -Нам нужен план!– заявила Джина.– Причем дерзкий и надежный на двести процентов.

   -Повременим пока с планом, надо подвести дрон поближе к царю и внимательно изучить его окружение, особенно, кто сейчас его денщики,– сказал Платов. Видимо, у него в голове все же какой-то план зарождался.

   -Зачем тебе это? – с недоумением спросила Джина.

   -Потом объясню!– сухо ответил Платов и обратился к Рубинчику:-Ты разберешь, кто в денщиках у Петра?

   -Похоже, сейчас Ягужинский и Ушаков,-сказал Лева, всматриваясь в экран,– но я не совсем уверен. Портретов молодого Ягужинского я не встречал, а Ушакова тем более. Надо присмотреться получше.

   -А вдруг Василий Суворов,-мечтательно сказала Джина,-вот бы взглянуть на отца генералиссимуса русских войск в молодости!

   -И не надейся!– усмехнулся Рубинчик.-Он в денщиках у Петра начал службу только четырнадцать лет спустя.

   -Жаль!-с разочарованием произнесла девушка.

   -Лева! Не отвлекайся,-хмуро буркнул Платов,-особенно посмотри, где шатер царя и как к нему пройти.

   -Лучше бы нам выйти наружу, включить маскировку и сходить на рекогносцировку местности,-предложил Рубинчик,– а то с воздуха все выглядит немного иначе, чем на самом деле.

   -Добро, пошли!-не стал возражать Платов.

   Выйдя из хронолета, они осторожно пробираясь по лесной тропе, обогнули луг перед речкой, где перестрелка все усиливалась и через полверсты вошли в русский лагерь. Джина, наблюдая с помощью дрона за местностью, подсказывала им дорогу по коммуникатору. Уже вечерело, и солнце касалось верхушек деревьев. Наконец, они обогнули место боя и вышли на широкий луг, где расположилась русская армия. Семь тысяч кавалеристов стояли в своих формированиях, не спешиваясь, перестрелку со шведами вели семеновцы и преображенцы, рассыпавшись на опушке лесного массива против шведских окопов. Туда, где расположилась кавалерия пули не долетали. Платов и Рубинчик, пройдя немного вперед увидели группу генералов, окружавших высокого человека в коротком кафтане, ботфортах и треуголке. Лицо его с выразительными большими глазами было хмурым, а короткие черные усики нервно подергивались. Ростом он был примерно два метра десять сантиметров, на голову выше любого другого, кто стоял рядом с ним, но в плечах не широк и худощав, поэтому производил довольно странное впечатление. В руке он держал крепкую трость, на которую временами опирался.

   -Петр!– узнали его Платов и Рубинчик. Ему лишь недавно исполнилось 36 лет, но труды, военные походы, лишения и разгульная жизнь, которой он предавался в молодости, наложили на его моложавое лицо печать усталости. Рядом с царем стоял высокий красивый мужчина, с лентами на груди, в шляпе с плюмажем, в котором трудно было не признать светлейшего князя Меншикова. Лица остальных генералов им были незнакомы, хотя оба знали, что здесь должны присутствовать командир сводной гвардейской бригады генерал Голицин, принц Гессен– Дармштадский, Яков Брюс и несколько других кавалерийских начальников. Платов внимательно вглядывался в лица генералов, словно хотел запомнить каждого.

   -Наши расчеты изначально были неверны,-донесся до них громкий голос царя,-у них не меньше шестнадцати тысяч против наших двенадцати.

   -Кто же знал, мин герр,– развел руками Меншиков,-наши лазутчики так докладывали...

   -А надо было знать!– резко ответил Петр, сверкнув черными глазами.-Сегодня следует провести обстоятельную разведку с той стороны Ресты, чтобы досконально выяснить силы шведов. И усильте караулы! А завтра с утра назначаю военный совет.

   Царь повернулся и направился к шатру, который в это время возвели в центре обширной поляны. Перестрелка на лугу у речки постепенно утихала, так как уже наступили сумерки. Поблизости от царского шатра стали разбивать палатки для других генералов и офицеров. Кавалеристы спешились, часть из них отправились с конями на водопой, другие стали разводить бивуачные костры вместе с гвардейцами Голицына.

   -Кто из денщиков сегодня с царем?-спросил Платов Леву.

   -Похоже, Ушаков, Ягужинского я не видел– ответил тот. – Денщики обычно спят у входа в царский шатер, чтобы туда никто не мог войти незамеченным.

   -Ладно, возвращаемся назад, у меня, кажется, есть план,– сказал Платов.

   План, который он изложил, когда они возвратились в хронолет, действительно, выглядел не только дерзким, но и просто безумным.

   -Нужна ювелирная точность, чтобы переместить темпоральный преобразователь по сути прямо в лагерь русской армии, да еще рядом с царским шатром,-задумалась Джина. – А под что его замаскировать?

   -Под палатку кого-нибудь из генералов,-сказал Платов,– их там два десятка будет, не меньше. Одной больше, другой меньше, никто не обратит внимания.

   И, видя, что Джина сомневается , а Рубинчик молчит, жестко добавил:

   -Другого стопроцентного варианта уберечь государя всея Руси не вижу, а в этом плане надежность двести процентов.

   -Главное в том,что мы ничем не рискуем, даже , если что-то и сорвется или пойдет не так,– заметил Лева.-Ведь хуже от этого не станет, наоборот охрану царя лишь усилят.

   -Ну, ладно,– все еще сомневаясь, согласилась Джина и села рассчитывать программу.

   -Рассчитай по времени, чтобы хронопереход пришелся на три часа ночи,-наказал Платов,-это самое глухое время с трех до пяти, больше всего спать хочется, по себе знаю. И двух часов нам должно с лихвой хватить для выполнения задуманного.

   Джине иногда казалось, что их хронолет обладает собственным разумом, хотя по правде говоря, так оно и было. Его позитронный мозг, упрятанный где-то в глубине всей конструкции, выбирал самое лучшее решение в рамках заданной программы. Так и сейчас он материализовался в самом удобном месте, где кончался ряд генеральских палаток, но всего в полусотне шагов от царского шатра. Платов и Рубинчик, прикрывшись маскировкой, вышли наружу и направились к нему. Во всем лагере стояла тишина, лишь изредка прерываемая тяжелой поступью сменяемых караулов и окриками часовых. Со стороны Ресты волнами накатывался утренний туман. У царского шатра перед входом и позади несли службу преображенцы в черных треуголках, зеленоватых епанчах, так как ночи уже были холодными, с фузеями в руках. Проскользнув мимо них, Платов и Рубинчик застыли на пороге шатра, откинув полог и давая глазам привыкнуть к темноте. Через несколько секунд они увидели, что почти у самих их ног на полу лежал человек, сладко посапывая. Платов выстрелил в него из пистолета, а Рубинчик нацепил ему на руку генератор невидимости. Затем они аккуратно взяли его за ноги и туловище и, осторожно пройдя мимо часовых, отнесли в хронолет.

   -Тяжелый черт!– ругнулся Рубинчик.– Все денщики у Петра Алексеевича под стать ему самому.

   -Пошли,– поторопил его Платов, – нам еще царем заняться надо.

   Они опять прошли мимо караульных у царского шатра. Те стояли, опершись на фузеи и, похоже, дремали. В царском шатре было темно, но с походной койки раздавался храп уставшего за день человека.

   -Прости, государь,– тихо пробормотал Платов, выстрелив в Петра Первого. Затем они с Рубинчиком одели на него генератор маскировки и вынесли из шатра. Часовые ,как дремали, так и продолжали дремать, ничего не заметив.

   Доставив спящего царя в хронолет, Платов и Рубинчик приступили к реализации самой важной части плана– перевоплощению Константина в Петра Первого, а Левы в его денщика Андрея Ушакова. Это требовало терпения, но зато и задача облегчалась, ведь перевоплощаться пришлось не по памяти, а, глядя на оригиналы. Наконец, когда Джина сказала, что их теперь и родная мать не отличит от подлинных Петра Первого и Ушакова, они, оставив на ее попечение царя и его денщика, отправились к царскому шатру.

   -Следи за ними внимательно,– на прощание сказал ей Платов,– через двое суток действие снотворного кончится и надо будет вновь усыпить обоих. А сейчас уводи хронолет в сторону и держи с нами связь. Ведь их еще придется возвращать на место.

   Применив маскировку, они добрались к шатру без происшествий и еще успели поспать несколько часов до утра, Платов в царской койке, Рубинчик на подстилке у входа.

   С наступлением рассвета Платов, спавший не более двух часов, растолкал крепко уснувшего Рубинчика.

   -Кто из нас царь, я или ты?– недовольно сказал он.– Давай ухаживай за мной, воды там принеси и все такое. Лучше всего пусть придет тот же Ягужинский или кто еще из сведущих в этих делах, а ты сбегай за горячей водой и почисть мои сапоги. Да, вот еще что ,светлейшего князя ко мне позови

   Лагерь уже начал просыпаться. Солдаты протирали глаза и шли умываться, кавалеристы вели коней на водопой, денщики генералов забегали у палаток. Кое-где уже варилась в котлах каша. Подоспели и царские денщики, приступив к выполнению своих обычных обязанностей.

   Едва Платов оделся с их помощью, как полог шатра откинулся и на пороге появился тоже одетый, но зевающий во весь рот Меншиков.

   -Я толком еще и не выспался. Поздно лег, думал еще часок подремлю.

   -Да ты уж своего не упустишь,– неодобрительно сказал Платов,-не время спать, киндер Алексашка.

   Меншиков зевнул и сладко потянулся.

   -Загонял ты нас, батюшка, мин герр...

   -Вас загоняешь. Я хотел узнать, что думаешь о нашей диспозиции?

   -А что тут думать,– пожал плечами князь,– в Кричев надобно гонца посылать за дивизией Боура. Да и фон Вердена из-под Смоленска сюда вытребовать надо.

   -На то время надобно,-рассудительно сказал Платов,-раньше чем через два дня Боур не подойдет. А тем временем Левенгаупт переправится через Сож у Пропойска.

   -Переправы через Сож надо сжечь!– решительно сказал Меншиков.-Пусть Фастман этим займется. У него семьсот драгун, тут от них пока мало толку, а вот сожгут переправы, немалую пользу принесут.

   -Эх,– с горечью сказал Платов,-шведа мы научились бивать, да только при численном перевесе. А вот, чтобы на равных или в меньшинстве...

   -У них военный опыт от деда к внуку передается,-спокойно заметил князь,-они, почитай, воюют больше ста лет, не переставая. А мы каких-то семь годов. По мне не важно какими силами, главное бьем!

   В глазах Александра Даниловича сверкнула молния и он сжал руку в кулак.

   Платов посмотрел на него с возрастающим уважением. В фильмах и литературе образ светлейшего князя всегда отличался гротескностью : балагур, вороватый и угодливый царедворец, словом, несерьезная личность. Но сейчас перед ним стоял мужественный и отважный военачальник, далекий от тех избитых штампов, которыми его наградили неблагодарные потомки.

   -Поторопи, Данилыч, наших генералов, да и начнем совет, не теряя времени. А гонцов в Кричев к Боуру и в Смоленск к фон Вердену пошли прямо сейчас. Да и Фастман пусть будет в готовности к выступлению.

   -Сейчас же распоряжусь, мин герр,– сказал князь и вышел из шатра.

   Совет начался сразу после завтрака. Генерал -поручики Флуг, Брюс, Гессен-Дармштадский, генерал-майор Голицын поддержали предложение Меншикова, остальные тоже не возражали.

   -Быть по сему,– подвел итог военного совета Платов,-подождем два дня, а затем дадим шведу бой, независимо от того, подойдут подкрепления или нет. Господин бригадир Фастман, вам надлежит со своей бригадой не медля отправиться к Пропойску и разрушить все переправы через Сож.

   Когда Платов и Рубинчик остались одни в царском шатре, Лева с плохо скрытой тревогой в голосе сказал:

   -Не нравится мне все это!

   -В смысле?-не понял Платов.

   -В том смысле, что нельзя все пускать на самотек и ждать, пока боевики проявят себя. Надо самим проявить инициативу и обезвредить их до генерального сражения. Потом может быть поздно, подберутся поближе, да навалятся с разных сторон...Надеюсь, ты не торопишься на тот свет?

   -Не хотелось бы,-согласился Платов.-Какой у тебя план?

   -У нас два дня. Постараюсь выследить их за это время. Пусть не все, но хотя бы один или двое из них находятся тут в лагере. И ,думаю, держатся поближе к царскому шатру. Причем это не кавалеристы, а также не семеновцы и не преображенцы, те всех своих в лицо знают. А вот из Ингерманландского полка вполне возможно.

   -Особенно присмотрись к Астраханскому,-посоветовал Платов,-все же наши «приятели» арабского происхождения, а там могут быть крещеные татары. Полк не зря Астраханским называется, там затеряться легче, смуглые и те и другие.

   -Двенадцатый Астраханский гренадерский полк сформирован в Новгороде,– засмеялся Рубинчик,– а сейчас вообще переименован в Вологодский пехотный, так что не суди по названию.

   – Спасибо. что предупредил,– смутился Платов,– а то ляпнул бы невзначай

   С наступлением утра перестрелка возобновилась. Русская артиллерия вела огонь по шведским окопам, но это были легкие пушки, три десятка фальконетов и особого вреда они не причиняли. Шведы продолжали переправу своего обоза всю ночь, а заодно установили в ретраншементах восемь орудий-половину всей своей артиллерии. Теперь русской пехоте пришлось туго, шведские пушки били по ним картечью, изрыгая из своих жерл огонь и металл. Меншиков даже не удержался и лично повел в атаку драгун Невскогог полка полковника Кемпбелла, надеясь ворваться в шведские окопы и захватить пушки, но под ним убило лошадь и сам он крепко расшибся, а добрая треть полка погибла.

   Сейчас он стоял перед Платовым, держась за ушибленную спину и хмуро выслушивал выговор царя.

   -Ты, Данилыч, верно, умом рехнулся,– распекал его Платов, уже успевший войти в роль государя всей Руси,-кавалерию на пушки бросать! И самого чуть не убили и людей напрасно положил.

   -А что было делать,– оправдывался князь,-надо было дать возможность пехоте отступить. Шведские пушки по гвардейцам лупили почти в упор, головы не поднять. Да и кто знает, вдруг атака бы удалась, нам всего и осталось шагов двести проскакать...

   -Даже слушать не хочу!-возвысил голос Платов.-И запомни, либер Сашка, вдругорядь, хотя бы посоветуйся, прежде чем на пушки с саблей кидаться. Скажи лучше Брюсу пусть пошлет к шведским окопам десятка два пластунов -гренадеров...

   -Так у нас таких нет,– почесал затылок Меньшиков.-Гренадеры стоя бросают гранаты.

   -Так научите их бросать гранаты из положения лежа,– заорал на него Платов.– Ружья пусть оставят, а сами ползут к окопам, используя складки местности. Шагов с пятидесяти поджигают фитиль, встают и метают гранату в окоп, потом опять залегают и снова метают. Всему учить вас надо, у самих ума не хватает додуматься, а как царю перечить,– все мастаки!

   -Сей же час распоряжусь,– Меншиков, опасаясь царского гнева, даже забыл о боли в спине и, прихрамывая, но чуть ли не рысцой отправился искать генерал-поручика.-Сей же час, мин герр!

   – Пусть сначала потренируются, а то только людей напрасно погубите!– крикнул ему вслед Платов.

   Тем временем, шведы продолжали переправлять обоз. Ингерманландский и Вологодский полки с частью гвардии,окопавшись, вели огонь по окопам, шведы отвечали, но в целом перестрелка, то затихала, то возобновлялась. Рубинчик решил, что вряд ли кто из боевиков будет лезть под пули, а, скорее всего, станет держаться поближе к царю, чтобы изучить его обычный распорядок дня, состояние охраны, пути подхода к царскому шатру. Поэтому Лева по спирали обходил местность, начиная от шатра,а Платов по его просьбе далеко оттуда не отлучался. На царского денщика никто внимания не обращал, ходит, высматривает что-то, значит, так нужно. Но и сам Рубинчик понимал, что, может стать объектом наблюдения, поэтому старался, чтобы его передвижение выглядело естественным. Он обошел по спирали почти весь лагерь, но никого, похожего на боевиков, не обнаружил. Конечно, среди пяти тысяч пехотинцев затеряться довольно легко, но Лева присматривался к тем, кто носил форму Вологодского или 9-го Ингерманландского ( пехотного губернатора Меншикова) полков.

   -Они не хотят пока светиться,– сказал ему вечером Платов перед отходом ко сну. -Ведь им тоже известен наперед весь сценарий этой исторической драмы, как и нам. Уверен, что они приступят к активным действиям только послезавтра.

   Но Рубинчик не терял надежды выйти на след боевиков до сражения, поэтому на следующий день снова приступил к поискам, но в этот раз решил применить маскировку. Он в режиме невидимости просто уселся на возвышенном месте метрах в ста пятидесяти от царского шатра, где на полковом барабане сидел Платов, пыхтя трубкой и читая поступающие донесения, и стал внимательно следить за каждым ,кто находился поблизости. Внимание его распылялось, так как солдаты сновали по лагерю тут и там, гонцы спешили с донесениями к царю, поротно и побатальонно маршировали пехотинцы, словом наблюдалось обычное броуновское движение, свойственное для больших скоплений людей. Прошел час или больше и Лева стал склоняться к мысли, что Платов прав и террористы просто сидят в свое хронолете, готовясь к тому ,чтобы приступить к реализации своего плана завтра. Но вдруг его внимание привлек солдат в форме Ингерманландского полка, который вел себя довольно странно: при появлении поблизости солдат своего полка старался с ними разминуться стороной, а , если замечал унтеров или офицеров, то менял направление движения, чтобы с ними не встретиться. Но при этом он старался держаться поблизости от царского шатра, явно что-то высматривая. Так прошло часа полтора. Странный солдат, то приближался к царскому шатру,то удалялся, но не на очень большое расстояние. Рубинчик ,оставаясь невидимым, приблизился к нему и стал внимательно рассматривать. Первое, что ему бросилось в глаза – смуглая кожа и черты лица, характерные для арабов. В какой-то момент он даже явственно расслышал слово : « Шайтан!», когда тот смотрел на царя. Утвердившись в своих подозрениях, Лева продолжил внимательно следить за ним, но тот, видимо, уже выяснив все, что хотел ,направился к опушке леса в противоположной стороне от реки Прони. Выйдя на опушку,он несколько раз оглянулся, но никого не заметив, нырнул в чащу. Рубинчик не отставал от него и через минут двадцать они вышли на поляну, где высилась большая груда камней. Лева понял, что это замаскированный вход в хронолет. В это же время вход в шлюзовую камеру открылся, видимо, за окружающей местностью велось наблюдение и араб вошел внутрь. За ним последовал Рубинчик и выстрелил в него из парализатора почти в упор . У пульта стояло еще три араба и их через секунду постигла та же участь. Обыскав хронолет, а он оказался гораздо меньшего размера и в нем отсутствовал арсенал, Лева вернулся назад и ввел программу для хроноперехода. Убивать боевиков он не хотел, но и возиться с ними желания не было. После секундного колебания, он набрал дату и нажал клавишу на пульте. На металлической колонне замигали цифры и остановились на надписи «8 февраля 1725».

   -Ну,теперь вы,голубчики, Петру Великому уже не страшны, царство ему небесное!-сказал он и вытащил всех обездвиженных боевиков наружу, на ту же поляну, которая за прошедшие 17 лет ничуть не изменилась.

   Возвратясь в 27 сентября 1708 года, он отправился к царскому шатру.