Текст книги "Кругом пришельцы"

Автор книги: Валерий Губин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Губин Валерий Дмитриевич
Кругом пришельцы

Валерий Дмитриевич ГУБИН

КРУГОМ ПРИШЕЛЬЦЫ

Фантастический рассказ

На перерыв я мог выкроить не более сорока минут, однако при этом успевал постоять в очереди в ресторане напротив, съесть комплексный обед и даже выкурить сигарету. Но сегодня я опять увидел странного человека. Он стоял у стены, очередь не занимал и сиротливо оглядывал зал, как будто искал кого-то. Точно так же он появился во время моего обеда вчера и так же незаметно исчез. Поражала его необычная физиономия – какая-то смесь американского индейца с итальянцем, и цвет лица необычный – слегка зеленоватого оттенка. Он так жалко озирался и так испуганно вздрагивал, когда мимо проносился официант с подносом, что я не выдержал и подошел к нему:

– Извините, не могу ли я чем помочь? Может, вам не на что поесть? В таком случае разрешите угостить.

– Мне, право, неловко, – заговорил он, – но, честно говоря, я был бы вам благодарен, не за еду, конечно, я вообще могу долго не есть, а за внимание.

Потом, лениво и рассеянно поковырявшись в заказанном мною комплексе, он откинулся на спинку стула и тяжко вздохнул.

– Вы, видимо, приезжий, попали в переплет?

– Да, я отстал от своей группы, но скоро должна быть еще одна наша экскурсия, они обычно обедают здесь, вот я и хожу, высматриваю.

– Чудак! Что же вы не дадите телеграмму домой? Хотите, я вам одолжу?

– Видите ли, это довольно трудно, – замялся мой новый знакомый, очень далеко.

– Вы из какого города?

– Как вам сказать? Название очень необычное для вашего слуха... Ну, скажем, Каперцизарск... или Перцихазарск – это все равно.

– Никогда не слышал. Это в какой республике?

– Не знаю, что вы имеете в виду, но по-моему там у нас никакой республики нет.

– Так вы иностранец?

– В известном смысле. – Он придвинулся ко мне и заговорил тихо, но внятно. – Вы так были добры ко мне, что я не вправе вас обманывать. Хотя этим я и нарушаю условия туристского контракта. Я приехал сюда с другой планеты, даже из другой Галактики.

– И как называется ваша планета? – спросил я, несколько растерявшись.

– У нее нет названия, есть только номер – ХВ – 21.

"Повезло мне, – пронеслась мысль, – сам нарвался на шизофреника".

– Я вижу, вы мне не верите. Шизофрения – это такая болезнь у вас, я знаю. Но я вполне здоров.

– Однако...

– Из нашей Галактики экскурсии к вам прилетают очень часто, чуть ли не каждую неделю, разумеется, тайно. Ездят всюду, смотрят, знакомятся. Правда, это очень дорого. Я, например, десять ваших лет копил на эту поездку, и вот неудача – отстал. У нас экскурсия самая дешевая, только по городу. И этот ресторан закреплен за нашей планетой.

– Я бы вам поверил, но согласитесь, невероятно, чтобы в другой Галактике, на какой-то там планете жили такие же люди и точно так же разговаривали, – я снисходительно улыбался, но все равно было страшно вдруг сейчас заорет и вцепится в волосы.

– Я совсем не такой, каким вы меня видите. Я, как бы вам сказать, вообще никакой. Жители нашей планеты могут принимать любые формы и не имеют никакой постоянной. Я могу стать собакой, деревом, вот этим столом, в общем – кем и чем угодно. Ну, а языку нас специально обучают перед поездкой.

– И давно вы начали сюда прилетать?

– Видимо, очень давно, я, правда, точно не знаю. Но еще мой дед был здесь в своем свадебном путешествии.

– И до сих пор вы ни разу не вступали в контакт с нами?

– Я не знаю, скорее всего, нет. Нам, во всяком случае, это строжайше запрещено. Правда, многие живут у вас, даже работают, что-то вроде местного экскурсбюро. Есть такие, которые остаются здесь навсегда, принимая какую-нибудь одну земную форму. Я очень многих видел за эти три дня, я их сразу узнаю.

– Что же вы не обратились к ним за помощью?

– Неудобно как-то, я с ними не знаком. И потом я по своей вине опоздал к отправлению, а за это могут сильно наказать. Но я вижу, что вы мне по-прежнему не верите, а мне так хотелось чем-нибудь отблагодарить вас, хотя бы просто развлечь, рассказать обо всем этом.

– Боюсь, что вас накажут еще сильнее.

– А, семь бед... – махнул он рукой, – и потом я сегодня уже с утра подумываю, не остаться ли мне здесь навсегда?

– Не боитесь, что возникнут осложнения с нашими властями?

– Но ведь не обязательно мне быть человеком, – улыбнулся мой пришелец, – это вы, люди, думаете, что человек – венец природы, высшая ступень. Я мог бы быть яблоней в вашем саду. У вас ведь есть сад под Можайском. Кормил бы вас сладкими яблоками и не требовал -никакого ухода. А сейчас я вас попрошу, отвернитесь на секунду.

"Вот тут он и даст мне по голове", – подумал я, отворачиваясь, и тут же услышал истошный вопль официантки, обращенный ко мне: "Вы почему собаку сюда притащили?" Я мигом обернулся и подпрыгнул от неожиданности: напротив меня на стуле сидел огромный лохматый пес и, склонив голову набок, смотрел на меня хитрыми желтыми глазами.

Я вскочил и бросился к выходу. Пес бежал рядом.

– Безобразие! Совсем уже обнаглели, – бушевала сзади официантка.

Я ринулся по лестнице, не разбирая ступенек, и уже внизу услышал позади тот же голос:

– Не пугайтесь, пожалуйста. – Пришелец с индейским лицом спускался следом.

– Ну, знаете, – сказал я, вытирая пот со лба, – так и свихнуться недолго. Вы, оказывается, гипнотизер.

– Гипнотизер? Что это?

– Вы внушили мне и окружающим, что вы – собака, так ведь?

– Внушил... Ну, конечно, внушил, раз вы меня увидели собакой. Простите, что напугал, но мне хотелось, чтобы вы поверили.

– Верю, теперь верю, – успокоил я его. Мы вышли из ресторана и свернули в парк. Я старался держаться подальше от моего нового знакомого кто знает, что он еще выкинет. А он шел, все такой же жалкий, потерянный и еще более смущенный. Потом вдруг остановился и подозвал меня.

– Вот видите это дерево, – он говорил шепотом, – это мой земляк, а вон там еще один, и еще.

– Это же обыкновенный тополь!

– Не совсем обыкновенный. Вы вглядитесь внимательно, ведь вы, наверное, никогда не видели дерева?

– Как это не видел?

– То есть я хотел сказать – смотрели, но не видели. Вы видели просто дерево, то, что обозначается таким словом, а это – дерево. Я непонятно говорю, но вы просто посмотрите на него подольше, хотя бы несколько минут.

Я стоял, смотрел и досадовал на то, что зря трачу время, что видеть здесь особенно нечего – дерево как дерево, трепещут его свежие молодые листья, едва шевелятся толстые ветви. А потом вдруг, уж не знаю как, но увидел. Увидел, что стоит дерево, живое, спокойное, как будто глубоко задумалось, как будто десятилетиями никак не может обдумать одну свою мысль, а когда обдумает, то умрет. Я увидел, как солнечные блики от листьев побежали вверх по стволу, как дерево сильно качнулось от ветра и разом подняло, а потом опустило все свои ветви, как будто вздохнуло. И опять успокоилось, застыло в своей полной достоинства неподвижности. У меня по спине побежали мурашки от незнакомого волнующего ощущения, и я подумал, что, наверное, действительно увидел, почувствовал дерево. И от этого опять стало страшно. Неужели это действительно пришелец?

– А он или оно, может снова обратиться во что-нибудь другое, в человека, например?

– А, вы почувствовали, – обрадовался мой спутник, – нет, видимо, уже не может. Тот, кто долгое время находится в одной форме, кажется, уже не может выйти из нее, а может, – не хочет. Я точно не знаю. У нас подолгу принимать одну форму запрещено. Говорят, что происходит перерождение.

Мы присели на скамейку, я вспомнил, что так и не курил после обеда, и жадно затянулся. Десятки вопросов возникали в моей голове, один нелепее другого, наконец я спросил:

– А как же люди, то есть ваши в форме людей? Я бы мог их узнать?

– Несомненно, если только вам повезет, если сможете увидеть, как увидели дерево. У них, вернее – у нас, когда на нас не смотрят, особое выражение лица – всегда удивленное, но не радостно, а грустно удивленное. Вы, например, на Земле большую часть времени живете автоматически, как бы выключив сознание, как бы спите, и это очень полезно, экономит энергию. Только в редкие минуты жизни ваше сознание включается – когда вас что-то удивляет – вот как вы только что увидели дерево – или что-то потрясает, страшит. А мы все время находимся в состоянии такого потрясения, будто перед нами разверзшаяся бездна. Понятно я говорю?

– Не очень.

– Как же пояснить? Скажем, вы просыпаетесь утром и видите свою мать, которая сидит за столом и шьет. Вы вдруг удивляетесь тому, как она постарела, удивляетесь, что раньше этого не замечали, и в вашем взоре все сразу – любовь, удивление, жалость, грусть, понимание. Вот как увидите человека с таким взглядом – это наш, из нашего мира.

– Но я часто видел людей с такими лицами, это что же – все из вашей Галактики?

– Не думаю, чтобы часто, но каждый раз это наверняка были мы.

– Все это может и так, но я никак не могу отделаться от чувства, что вы меня разыгрываете.

– Да нет же, поверьте – мы тут, среди вас, вокруг вас, повсюду. Чувствуете ветер – это особый ветер, он не срывает крыши с домов, не воет в трубах, не бросает песок в лицо, он лишь гладит вас по волосам, шепчет в ухо о чем-то давно знакомом и в то же время всегда таинственном, пахнет травой далеких степей и созревающими почками. Этот ветер – тоже кто-то из нас. Понравилось ему – стал ветром и теперь носится по земле, беспечный и веселый.

"Ветер действительно какой-то необычный", – подумалось мне, но я решил не поддаваться и спросил, ехидно улыбаясь:

– А вот то облако с серебристыми краями – тоже ваше?

– Вполне возможно, – спокойно согласился пришелец, – и облако, и вон тот фонтан – видите, как необычно рассыпаются его струи и как каждая капля сверкает на солнце, словно фонтан играет сам с собой. У нас вообще нет воды в таком виде, я тоже бы не прочь стать фонтаном, но боюсь, что все уже занято.

– Что же получается – все, что есть хорошего у нас – это вы?

– Не совсем так. Мы ведь не зря посещаем именно вашу планету. Конечно, у нас есть экскурсии на сотни других, но больше всего – к вам.

– Чем же она вас привлекла, такая скромная и незаметная?

– Я не ученый, только читал в популярных журналах, что у вас на Земле жили когда-то существа, подобные нам, они могли принимать любые формы, легко переходить из одного состояния в другое. Потом что-то случилось в ходе эволюции, и эта способность утратилась, все закостенело, потеряло возможность мгновенно изменяться. Хотя некоторые наши теоретики считают, что эта способность не совсем утрачена, ее можно восстановить.

– Забавно. Знаете, мне это все больше и больше нравится, даже если это и шутка. Давайте пойдем ко мне, я сейчас один, жена на юге, выпьем, если захотите, поговорим, на работу я уже все равно опоздал.

Я открыл дверь и прошел вперед к выключателю, он смущенно топтался на пороге, почему-то не решаясь войти.

– Входите же, не бойтесь, – позвал я и тут же услышал шаги в комнате. Дверь распахнулась, и жена повисла у меня на шее.

– А я тебе сюрприз решила сделать, сбежала раньше времени!

– Подожди, я не один, у нас гость.

– Кто? Где?

Я обернулся. Прихожая была пуста. Выскочил на площадку – никого. Странный человек бесследно исчез. Кое-как отговорившись, я прошел в комнату. Жена, разбирая чемодан, радостно и долго рассказывала обо всех событиях своего отдыха, а я время от времени вставал и выглядывал в коридор.

"Действительно ли он ушел или превратился в какую-нибудь вещь в моей квартире и стоит сейчас здесь?"

– Ты какой-то озабоченный, – спросила наконец жена, – случилось что?

– Да нет, просто устал.

Ночью я просыпался, и мне казалось, я слышу, как кто-то вздыхает.

– Слышишь, – толкал я жену, – вздыхает кто-то.

– Не мешай спать, – отвечала она сквозь сон, – это наш шкаф, совсем рассохся, давно надо выбросить.

Мой пришелец так больше и не появился, но заронил в мою душу постоянное беспокойство. Я хожу теперь и все время приглядываюсь к людям, животным, деревьям, вещам, и мне многие из них кажутся удивительными, загадочными и волнующими. Я как будто прозрел и часто думаю – то ли действительно наш мир так таинственно прекрасен, если внимательно к нему приглядеться, то ли все-таки вокруг полно пришельцев. Хотя, находясь на работе, погруженный в свои повседневные будничные дела, я отчетливо понимаю, что все это ерунда, остроумный розыгрыш случайного знакомого, а все мои "прозрения" – результат неустойчивой эмоциональной натуры.

Началась осень, похолодало. Отправляясь на работу, я надел плащ и, сидя в автобусе, вдруг поймал себя на том, что думаю о плаще – какой он у меня удобный, теплый и какая у него приятная на ощупь ткань. А потом даже вздрогнул от мысли, что, может быть, мой пришелец из благодарности превратился в этот плащ и греет меня. Уже давно превратился. И мне стало грустно оттого, что с плащом поговорить нельзя, что без моего пришельца я не смогу найти дорогу к тому утраченному состоянию, в котором – я все больше в это верю – когда-то находились люди.

И когда наступает вечер, неясные предчувствия томят меня, и временами мне кажется, что я уже нахожусь на пороге загадки и скоро должен ее разрешить.