Текст книги "Шерлоки Холмсы в кроссовках"

Автор книги: Валерий Гусев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава X
ОПЕРАЦИЯ «ЗМЕЕЛОВ»

Дожидаясь Галку и Кролика, ребята поворошили сено и вернулись к шалашу.

– Завтра уже сметать можно, – сказал Миха, наживляя донки. – А потом и перевезем. Всеми лодками, одним разом.

Когда Миха надергал окуньков, почистили их, сложили в котелок, как раз и ребята подоспели.

Галка – молодец, две сумки с едой собрала, даже приправы к ухе не забыла и картошки.

После обеда Колька осмотрел кошелки, остался доволен – плотные, без щелей, крышки подогнаны.

Ребята начали смекать, поняли его задумку, посмеивались.

– Так, – распорядился Колька. – Миха и Кролик – на охоту. За ужами. Набить кошелки доверху и скрытно доставить в овраг. Мы там будем вас ждать.

– А я? – взвизгнул Вовчик.

– А тебе – главная роль.

Колька отвел его в сторону, что-то зашептал на ухо. Вовчик слушал открыв рот, кивал – да-да, тряс головой – нет-нет, потом рассмеялся и сказал:

– Элементарно, Ватсон!

В одну лодку сложили кошелки, туда сели Миха с Кроликом.

– Вы только не напутайте, парни! – сказал им Колька. – Гадюк не наловите.

– А надо бы! – сказал Костик.

Отчалили. Вначале плыли вместе, переговариваясь. Потом змееловы свернули к берегу, а основная команда поплыла дальше.

– Хорошо гребешь, – похвалил Колька Костика. – Упорчиво. Только плещешь сильно. Ты лопасти косо в воду вводи, а потом выворачивай.

Костик улыбнулся:

– Я ведь первый раз гребу по-настоящему. Раньше ведь только на тренажере.

– Городской мальчик, однако, – улыбнулась Галка, которая сидела на носу лодки и время от времени вылавливала из воды белые кувшинки. – А вот там, – она мотнула куда-то головой, – есть протока, в которой кувшинки почему-то на ночь не закрываются. Плывешь, а в воде будто звезды отражаются...

– Все, – сказал Колька. – Теперь молчим. Долго.

Загнали лодку в самую гущу кустов, выбрались на берег, тихонько подобрались к лагерю.

Там царило смятение и недовольство. Первое – из-за непонятного исчезновения часового, второе – из-за опрокинутого котелка. И то и другое понятно. Особенно второе – для голодных людей.

– Куда он, к черту, делся? – кричал парень с автоматом, видимо, начальник поисковой группы.

– Может, его какой-нибудь кабан прогнал? – предположил другой, на вид глуповатый парень с соответствующим прозвищем – Чуня. – И котел опрокинул? Бывает же...

Начальник повесил автомат на сучок и в который раз заглянул в палатки, даже спальники переворошил.

– Ты еще в рюкзаках его поищи, – спокойно посоветовал третий. Он один не ругался матом. – Лучше проверь – не пропало ли чего.

Стали рыться в вещах, переругиваясь.

В этот момент к засаде добрались змееловы, таща тяжело набитые кошелки. Злобно шипящие.

– Не поленились, – шепотом одобрил Колька. – Давай, Вовчик, твой выход.

Вовчик подхватил кошелки и вышел на поляну, к палаткам. Остановился, опустил кошелки на землю, устало присел на поваленное дерево. Типичный белоголовый деревенский мальчик.

– Здорово, мужики, – сказал он солидным басом.

«Мужики», как один, вздрогнули и обернулись.

– А ты кто такой? – спросил начальник.

– Хлопец, не видишь? – резонно ответил Вовчик.

– Чем промышляешь, коробейник? – с улыбкой спросил тот, кто не ругался. – Ягод еще нет, грибам рано.

– А чем придется. Вот набрал кое-что, – уклончиво ответил «коробейник».

– Ты здесь никого не встречал? – настаивал начальник. – Парня в черном комбинезоне не видел?

– С кинжалом?

Парни переглянулись и в один голос:

– Ну! С кинжалом!

– Видел. Он вон там, – Вовчик неопределенно махнул рукой, – бежал от кого-то. Как сумасшедший. И орал как псих.

– Чего орал-то?

– «Змеи», орал, «змеи».

– Накурился, сволочь, – опять выругался начальник. – На посту. Вернется – повешу.

Вовчик поерзал на своем бревне, пора, однако, сматываться.

– А чайком не угостите? Уморился я, весь лес исходил.

– Шел бы ты отсюда! – отрубил начальник.

– И то, – вздохнул Вовчик и поднялся: – Прощевайте, однако.

Никто ему не ответил – не до него было. И никто не обратил внимания, что кошелки свои «старичок-лесовичок» оставил у бревнышка, позабыл, видно. Мало того – они опрокинулись набок, и плетеные крышки их оказались раскрытыми настежь.

И более того – сообразительный пацан поступил очень расчетливо: поставил кошелки в таком месте, чтобы освободившиеся ужи были вынуждены хлынуть к своему родному болоту напрямую – через лагерь поисковиков.

– Ну ща будет! – пообещал запыхавшийся Вовчик, плюхнувшись на живот рядом с ребятами. – Скандал в Богемии.

Лагерь из места засады видно было плохо, а слышно – хорошо. И Галка даже зажала уши ладонями, когда над лесом взвился первый, полный ужаса, вопль:

– Змеи!

За ним второй, начальника:

– Еще один обкурился! Да я вас... Змеи!

Теперь можно было подобраться поближе.

В лагере поднялась паника. Поисковики суматошно метались, судорожно хватали и бросали вещи. Начальник столбом застыл у костра, с ужасом наблюдая, как мимо его ног плавно струятся черные змеи.

Потом началось откровенное паническое бегство. Похватав, что подвернулось под руку, поисковики прыснули в разные стороны.

Один из них, глупый Чуня, ошалело вылетел прямо на засаду.

Колька вскочил и стал перед ним.

– Тихо! – сказал он свистящим шепотом. – На змею не наступи!

Колька сунул Чуне под нос кулак, а другой рукой проворно расстегнул кобуру на его поясе и выудил из нее немецкий пистолет.

– Беги дальше!

Завороженно глядя под ноги, Чуня спустился в овраг и исчез в кустах.

– Вперед! – скомандовал Колька. И ребята ворвались в лагерь.

Начальник его так и стоял столбом у кострища, шаря глазами по земле.

Вовчик сорвал с сучка автомат, Костик – с начальника планшетку. Колька просмотрел палатки. Кролик собрал свои кошелки, вытряхнул из одной застрявшего меж прутьев ужика.

– Отходим!

Быстро скатились в овраг, пробежали к воде, попрыгали в лодки.

– Жарь вовсю, ребята! – командовал Колька, размахивая трофейным «люгером».

Вовчик, делая вид, что прикрывает отход, залег на корме и водил стволом автомата. Когда лодки отошли от берега, он торжественно заключил:

– И партизаны, как тени, растаяли в лесу. – Подумал и добавил: – Нет, лучше так: растаяли как зеленые признаки.

– Призраки, – машинально поправила Галка, копаясь в планшете, который ей отдал Колька, садясь за весла.

Приплыли на остров, стали рассматривать трофеи.

– Так, – сказал Колька тоном знатока, забрав у Вовчика автомат. – Барахло, ржавый насквозь, крашеный. Можно участковому сдать, не жалко.

Затем осмотрел пистолет.

– И его тоже. Механизмов нет, обойму заклинило навсегда.

– Вот наш главный трофей, – сказала Галка и положила перед ним листок из планшета.

Ребята склонились над ним.

– Карта! – сказал Костик.

Да, это была карта, нарисованная от руки, неумело и коряво. Надписи на ней тоже каллиграфией и грамотностью не отличались. «Сило» было написано возле кривых домишек. «Рика» – вдоль извилистой линии, огибающей «сило». Еще одна кривая линия, двойная, и надпись – «авраг». Две сходящиеся черты («акопы»), и в месте их касания – «блендаш».

Кто-то хмыкнул, кто-то присвистнул, кто-то проворчал: «Бред», а Галка сказала:

– Все ясно.

– Да, – добавил Вовчик, – элементарно, Ватсон. А что это?

Галка начала пояснять скучным голосом эксперта:

– Судя по корявому, дрожащему почерку и характерным ошибкам, схему рисовал очень пожилой человек, злоупотребляющий алкоголем...

– Дядя Серега Бычков, – поторопился высказаться Вовчик. – Все приметы сходятся...

– Помолчи, Шарик, – перебил его Колька.

Галка продолжила:

– На карте обозначена местность, где предположительно находится склад с оружием. Видите: наше село, траншеи, овраг...

– Вот почему они уже третье место меняют. Таких примет у нас – завались. И траншей, и оврагов дополна.

– Нужны какие-то дополнительные подсказки, – сказал Колька. – Этим и займемся. Галка и Кролик, как самые вежливые, проведут хитрый опрос старика Коровушкина. По наводящим вопросам, может, что-то вспомнит.

– Он, если и вспомнит, – усомнился Миха, – так по-старости все переврет.

– А может, и не все. Попробовать надо. А мы с тобой, Миха, будто от школы им. Чижика, попытаем этого корреспондента. Гал, как его фамилия?

– И. Мешков.

– А тебе, Костик – самое важное. Ты переговоры с милицией начинай. Дядя Андрей наверняка по своей службе что-нибудь об этом знает. Побеседуй с ним вечерком по-свойски. Пусть свое детство вспомнит...

– Ага, – подхватил Миха, – побеседуй вечерком, за самоварчиком. – И не удержался: – Ведро воды мы тебе принесем...

– ...Городской мальчик, – съехидничал Вовчик, вовремя наклонив голову.

Андрей внимательно осмотрел оружие, а потом – и ребят.

– Где взяли?

– В лесу наткнулись, – невинно ответил Миха. – Случайно. Костик ногой зацепился...

– Ага, – добавила Галка, – и даже упал. Смотрим...

– Шишку набил, – перебил ее Вовчик.

– А красили чем? – спросил Андрей. – Акварелью? Не узнаю вас, друзья. Врать надо уметь. И вы этим умением всегда отличались. А сегодня что-то у вас не получается.

Колька понял: надо выкручиваться.

– Дядя Андрей, да они давно у нас валялись. Мы и забыли про них.

– А потом вспомнили, – поддержал Миха, – и решили сдать.

– Мы как эти, – вставил Вовчик, – как их? А! Законоподслушливые граждане.

Андрей сделал шаг назад, окинул их оценивающим взглядом и сказал:

– Не похожи!

Завернул оружие в мешковину и уложил в коляску мотоцикла.

Глава XI
НА «ДАЧКЕ»

– Не нравится мне все это, – кивнул начальник райотдела на разложенное на его столе оружие. – Ты все-таки попытай ребят – откуда оно?

– Меня больше граната тревожит, – сказал Андрей. – Это хлам, небоеспособное. А граната была новая. Времен войны, но не из земли выкопанная.

– Вот и докопайся, – сострил начальник, – кто и где ее откопал. Сдается мне, что в районе кто-то большой интерес к этим раскопкам проявляет. Я так и так прикинул, получается, что ищут не вслепую, а по конкретным данным. И не ржавые железки, а боеспособное оружие. Складированное.

– Какие факты, товарищ полковник?

– Интуиция, товарищ капитан. Она у меня особо разыгралась после статьи этого, как его? Ну, в «Голосе Званска»?

– Мешков.

– Во-во. Он невольно своими материалами кого-то на след навел. Не ту ли группировку, что мы разрабатываем?

«Уж не моих ли пиратов?» – подумал Андрей.

– Змеи! – орал, захлебываясь от злости Ероха. – Вы мне сказки не говорите! А Баба-Яга вам не приснивась? – Ероха заметно шепелявил, когда волновался. – Две недели в лесу отдыхаете, гадюки! И все без товку!

– Гранаты ведь нашли, – кивнул куда-то в угол Чуня. – Целый ящик!

Они сидели в старом сарае, который у них почему-то назывался «Дачкой». То ли, правда, когда-то здесь была какая-то дача, а остался от нее один сарай, то ли жил когда-то в этом сарае бедный дачник.

Крыша в дырявой дранке, щелястые стены, битые стекла в ломаных рамах окон, косой, щербатый пол.

По углам – какой-то хлам, посреди – многоногий шатающийся кухонный столик, вокруг него вместо стульев березовые чурбачки. На столе – банки с пивом, рыбья шелуха, окурки, погашенные прямо о столешницу. Но свет есть: с потолка свисает загаженная мухами лампочка.

В углу, куда кивал обиженный Чуня, действительно стоял ящик из плотно подогнанных, крашенных зеленой краской досок.

Они нашли его при первых же раскопках, у основания небольшого зеленого холмика. Нашли почти случайно – остановились отдохнуть. Да и место было похожее. Кто-то небрежно бросил на землю металлоискатель, и тот яростно запищал, сигнализируя – здесь металл, большая масса. Взялись за лопаты и почти сразу наткнулись на этот ящик. На нем были остатки когда-то плотного брезента, предохранившего доски от гниения, да и сами доски были добротно пропитаны олифой – ящик остался цел и невредим.

Азартно вскрыли его. Под слоем плотной, тоже чем-то пропитанной бумаги, плотными рядами стояли гранаты вверх деревянными ручками – словно бутылки с длинными горлышками.

Выволакивая ящик из земли, опрокинули его, часть гранат высыпалась, собрали, небрежно покидали в ящик, но в этой суматохе кого-то угораздило наступить на металлоискатель. Тот обиженно хрустнул и замолчал навсегда.

Но это никого не огорчило. Окрыленные успехом, «Черные орлы» решили, что поиски удачно завершаются. Стали яростно копать во все стороны, вдоль бывших траншей. Докопались до самого темна, но ничего больше не нашли. Решили, что ящик гранат – находка случайная.

Уже потемну, кое-как заколотив его, перетащили в лагерь, где недосчитались одной гранаты, видимо, выроненной и неподобранной еще у Блиндажа. Возвращаться за ней никому не захотелось. Да и зачем – вот он, полный ящик...

– Ящик, ящик! – еще пуще разорался Ероха. – Вам ствовы заказаны! Баксы за это обещаны! Аванс выдан! А вы мне басни говорите, змеевовы! – Он зло дернул кольцо на пивной банке, будто чеку из гранаты вырвал, но не бросил, присосался и жадно забулькал горлом. Перевел дыхание: – Три дня вам сроку! Если не выповните заказ, вернете аванс.

Поисковики переглянулись: где его взять, этот аванс, давно уж от него ничего не осталось...

– А это не моя печаль! – угадал их мысли Ероха. – Крутые люди дево доверили. Они с вас спросят. Вытряхнут из вас или баксы, или души. Сами выбирайте. А ты! – Он наставил банку на начальника группы. – Где карта?

– Планшетка оборвалась от ремешка. Я ею от змей отмахивался. Да чего карта? Мы ее наизусть помним. Снова нарисуем. Да и неправильная она. Может, напутал твой дед по старости. Спьяну накорябал... Ты его получше расспроси. Мы и так всю округу перекопали.

– Выступаешь? – с придыханием произнес Ероха, с угрозой. – Ума много?

– Сколько есть, – буркнул начальник.

– Раз такой умный – сам берись за вопату. Гововой не можешь – руками поработай. Вот ты, – он ткнул банкой в того парнишку, что поприличнее других казался, – вот ты, Сема, будешь начальником. Раз слесарить надоело, покомандуй.

Сема действительно сначала увлекся восстановлением оружия. Ему нравилось, когда под его руками мертвая ржавая железка обретала жизнь, становилась красивой – в ней начинал работать умный механизм. И он не задумывался, зачем этот механизм служит. Пока не увидел по телевизору кадры, как в подъезде дома был расстрелян директор рынка. Ужаснула Сему мысль, что такое же могла сделать бездушная машина, оживленная его руками. И он отказался от слесарных работ, сказал, что надоело, больше нравится поиск в лесах, бродячая жизнь. Хотя и здесь, по сути, приходилось заниматься тем же черным делом. Но все-таки – найдем не найдем – это еще в тумане. По крайней мере, прямого участия в восстановлении оружия он теперь не принимал.

– Или на тебя тоже змеи напали? – ехидно спросил Ероха.

– Да, были змеи, – сказал Сема. Но ни словом не обмолвился, что догадался, откуда они взялись. – Может, у них миграция какая?

– Еще один умный – какие свова знает! Бери людей, умный, возвращайтесь в лес, разыщите пваншетку и все остальное. Через три дня довожишь об успешном завершении дева. Довожишь наоборот – пожалеть не успеешь. – И проявил эрудицию: – Черные курицы!

Галка и Кролик отворили косую калитку в оградке старика Коровушкина, взошли на крыльцо, постучали.

Коровушкин у печи, помешивая в большой кастрюле какое-то варево, вопросительно взглянул на ребят.

– Здравствуйте, дедушка, – вежливо сказала Галка и присела к столу. – Мы от школы пришли вас навестить. Узнать, не нужно ли вам в чем помочь по хозяйству.

– А, – радостно вспомнил дед забытое слово: – тимуровцы! Надо, надо старику помочь. К завтрему обещались мне дров привезти, аж два воза на всю зиму. Нужно напилить, наколоть, в сарай уложить. Потом...

Кролик начал потихоньку смещаться к двери, горько раскаиваясь в затее. А дед, зажав половник под мышкой, загибал пальцы уже на другой руке:

– ...потом в сарае крышу перекрыть, картошку окучить, забор поправить...

– Дедушка, – ласково перебила его хитрая Галка, – расскажите нам про войну. – И положила подбородок на ладошки, показывая, как она прилежно готова слушать.

Неизбалованный вниманием молодежи дед приосанился, расправил пальцем усы:

– Как сейчас помню, летом, в воскресенье, двадцать второго июня одна тыща девятьсот сорок первого года...

– Дедушка, – опять же ласково, но настойчиво перебила Галка, – это мы знаем. Вы расскажите, как воевали в партизанском отряде.

– Воевал, касатка, ох как воевал!

Дед в Синереченском отряде, по хромоте своей, воевал возницей, при лошадях. Да, видать, в голове его что-то уже спуталось с годами. Что с ним было, что про других знал – не разберешь уже.

– Как сейчас помню. Я тогда молодой был. Командир эскадрона. Вот тут – шашка, вот тут – маузер, вот тут – орден. Орел! Выходит комбриг Котовский и как скажет: «Даешь Киев! Рысью, марш-марш!» Шашки наголо, – дед вскинул над головой половник – ребята шарахнулись, – и по степи. Только копыта стучат да пыль вьется...

– Дедушка, – терпеливо направила его Галка, – это в другой раз было...

– И не с вами, – буркнул Кролик.

Галка на него цыкнула.

– Вы про партизанский отряд расскажите. Как вы немцев били. Один журналист про вас писал, что вы на лошадях лесными тропами перевозили оружие.

– Да? – гордо удивился дед. Задумался. – Журналист... Он врать не будет... Как сейчас помню...

– Сейчас он Куликовскую битву вспомнит. Наплет-е-ет. Вот тут маузер, вот тут орден, – вполголоса сказал Кролик. – Вот тут копья со стрелами.

Галка едва сдержала улыбку. А дед вдруг прочно попал в нужную бороздку памяти:

– Да, погрузили ящики. Командир говорит: ребята, доставьте к старым блиндажам, все чтоб в целости, и заховайте так, чтоб немец не пронюхал. Да... поехали. Партизанскими тропами. Впереди пацан наш, разведчик. Ленькой звали.

Ребята переглянулись, не обмолвившись ни словом, чтобы не спугнуть проснувшуюся в нужном месте слабую дедову память.

– Да, часть, значит, запасов сгрузили, лошадей в лес, а тут – вот он, немец! Бой начался, стрельба. Командир говорит: гоните, ребята, в Оглядкино, чтоб оружие немцу не досталось...

– Дедушка, а где это было? Вы место не вспомните? – напряженно спросила Галка.

– Под Киевом, – буркнул Кролик.

– Место – как же, помню, приметное оно. Окопы там были. А рядом два дуба, это в память хорошо запало, потому как я лошадей меж них в аккурат провел. Как же – два дуба! Старый и молодой. По праву руку – старый, по леву – молодой дубок еще, кудрявый такой, ровно козленок. Я еще старался его колесом не подмять. А Григорий Иванович...

– Это кто?

– Котовский. Он и говорит: «Братва, по коням!»

– Все, – сказал Кролик, – опять деда в гражданскую войну занесло.

Но тут варево на печи закипело, выплеснулось на плиту, зашипело и запарило. Дед схватился за поварешку:

– Забор, значит, подправить. Погреб нужно новый выкопать...

– Спасибо, дедушка, за интересный рассказ, – встала Галка, – мы все сделаем.

Вышли на крыльцо.

– Да, – протянула Галка, – насчитал дед.

– Забудет, – успокоил Кролик.

Галка взглянула на него в упор:

– Он-то, может, и забудет. А я – нет. И если ты, Кролик...

– Чуть что – так сразу Кролик...

Глава XII
В РЕДАКЦИИ

В Дубровники ребята отправились по реке. Попутка будет ли, нет, а они знали короткий путь протоками. Час на веслах да час вольно, по течению – и вся проблема. Да и неприметнее так-то.

Гребли по очереди, и вскоре уже появились по берегам первые домишки Дубровников, поднялись над деревьями купола церкви, выступила из гущи старых лип старинная усадьба, где теперь размещался краеведческий музей.

Подошли к лодочной станции, привязали лодку, попросили сторожа присмотреть за ней. У него же узнали, где находится редакция газеты «Голос Званска».

Редакция тоже располагалась в старинном здании. В Дубровниках вообще все здания были старинные. Новых не было. Такой городок-музей. Булыжные улицы, городская площадь – под лакированной временем брусчаткой, пожарная каланча. Все здесь будто застыло на века.

Редакционный вахтер растопырил руки, загораживая дорогу:

– Вы к кому, граждане?

– Мы к собкору И. Мешкову, – важно сказал Миха. – По поручению школьного совета.

– Минутку, – он снял трубку внутреннего телефона. – Илья Григорич, к вам тут делегация. Из школы. Большая? Не очень – две единицы. Добро. Проходите, граждане, второй этаж, комната двенадцать.

«Две единицы» поднялись по широкой мраморной лестнице с полированными дубовыми перилами. Они заманчиво поблескивали, звали, притягивали. Миха провел по теплому гладкому дереву ладонью – красотища. Колька понял его и усмехнулся.

Комната двенадцать была небольшая. Тесная. Но с красивой печью, облицованной синеватыми изразцами, с бронзовыми шишечками вьюшек. Но больше ничего старинного в комнате не было, совсем наоборот: пластиковый стол, компьютер, кресло на колесиках. И сам И. Мешков – молодой, правда, в бороде. Он сидел за столом, черкал что-то на листе бумаги и ругался: «Сукины дети. Уж теперь-то вы попались!» Повернулся к ребятам:

– Ну и что, гвардия?

– Где? – не растерялся Миха.

– Что – где?

– А что – что?

Рассмеялись все вместе.

– Садитесь, парни. Слушаю вас.

– Мы из Синереченской школы, – начал Колька.

Мешков кивнул.

– Прочитали вашу статью. Нам интересно стало. Особенно про Леньку Чижика.

– Это радует, – искренне сказал Мешков. – Тем более что я пишу о нем книгу. И сразу прошу вас: если знаете что-то новое о Чижике, сообщите мне. Буду признателен.

– А вы – нам? Идет? – спросил Миха. – Мы хотим в школе музей сделать нашего Чижика. Начали уже экспонаты собирать.

– Интересно.

– В одном доме его школьные тетради нашлись. И стихи даже.

– Талантливый был мальчишка.

– Они все, Чижики, талантливые были. Так старики говорят. Один Чижик классно топором владел, без гвоздей терема строил, даже кружева топором вытесывал. Еще один на гармошке играл, его потом в Москву, в оркестр, забрали.

Ребята вспоминали все, что им было известно, а Мешков вначале записывал в блокнот, а потом даже включил диктофон.

– Что ж, – сказал он, – будем сотрудничать. А вас что интересует?

– Вы писали несколько слов о том бое, когда Чижик отвлек немцев от склада. Хотелось бы поподробнее.

– Газетная статья – не книга. В нее много не втиснешь. Если хотите, я дам вам распечатку материалов, которые в статью не вошли.

– Хотим.

Мешков «полистал» свой компьютер, нашел нужный файл, включил принтер.

Ребята с интересом смотрели на экран.

– Вот, берите, – сказал Мешков и протянул им стопку листков, вложив их в пластиковую папочку.

– А у вас потверже папочки нет? А то мы на лодке – помнем еще.

Корреспондент снял с полки большой регистр и, щелкнув зажимами, вложил туда материалы:

– Пополняйте их, юные следопыты. Желаю творческих успехов.

– Спасибо и вам, – вежливо ответил Колька.

Они вышли в коридор и пошли к лестнице, едва сдерживая восторг от такой удачи.

Вахтер у дверей, задрав очки на лоб, ошалело смотрел, как по лестнице, по ее прекрасным дубовым перилам лихо скатилась делегация из «двух единиц» и вылетела за дверь.

Опять гребли по очереди. И свободный от весел листал страницы распечатки.

Да, в статью действительно многое не вошло. Мешков поработал добросовестно. Даже в московских архивах. И даже сумел разыскать там несколько страниц из дневника гитлеровского офицера. В материалах был их перевод. Миха прочел вслух:

– «Сегодня опять бой с этими проклятыми партизанами. Мы потеряли около двадцати человек. Я вел своих солдат в атаку, и сейчас у меня перед глазами стоит это русское поле, этот опасный русский лес, разрывы наших снарядов на позиции партизан и непрерывные очереди из пулемета, установленного меж двух деревьев, которые выкашивали моих солдат. Мы подавили эту точку только десятым снарядом.

Да, я потерял почти взвод. И все напрасно. Мы бросились вдогонку отступающим. Преследовали упорно, продолжая терять людей, потому что, по сведениям какого-то русского парня, в этом месте было большое скопление партизанского вооружения и мы получили приказ отбить его. Но все напрасно. Остатки партизан скрылись в лесу, оружия мы так и не нашли.

Странный народ – эти русские. Сражаются фанатично. Каждая старуха прячет на печи гранату. Каждый ребенок считает в кармане патроны. Но и среди них находятся предатели. Непонятно, что их толкает на этот шаг. Поразительно: в городской управе ревностно служит нам в качестве переводчика какой-то Ерочин, а его брат скрывается в партизанском лесу».

Понял, Колян? Смотри, что дальше, на следующей странице.

«Сегодня узнал, что это именно Ерочин-младший сообщил сведения о партизанском складе. К сожалению, до сих пор не ясно: либо он ошибся, либо умышленно ввел нас в заблуждение. Но с какой целью? Он арестован, его допрашивают, но ясности пока нет».

– Слушай, Миха, а вот этот парень, про которого часовой рассказал, – он же Ерохин...

– А карта нарисована старческой рукой, – подхватил Миха.

– А ведь Чижик прав. Нужно заслать его в Дубровники, пусть пошпионит.

– Внедрится, – важно уточнил Миха, – в ряды врагов.

– Опасно это.

– Опасно даже чай пить, – многозначительно заключил Куманьков, – можно захлебнуться.

Когда вернулись в село, Колька вложил в подаренную корреспондентом папку газету со статьей, заставил Галку и Кролика письменно изложить результаты опроса старика Коровушкина и этот «протокол» тоже подшил в «дело».

– Вот, – подытожил он, – кое-что мы уже раскопали. Ерохин – это потом. А на склад нам указывают одинаковые показания немецкого офицера и Коровушкина – о двух дубах.

– Верно, – согласился Куманьков. – Тогда можно объяснить Вовкину гранату. Могло ее засыпать взрывом снаряда, нет?

– Могло, – задумчиво согласилась и Галка. – Но тогда она сгнила бы за эти годы.

– Понял, – сказал Колька. – Могли партизаны не успеть, например, замаскировать ящик с гранатами? Могли. Или для боя их оставить? Могли.

– Правильно. А эти «черные маски» ящик откопали, а одну гранату потеряли.

– Значит, ребята, место склада мы теперь можем определить. Примет хватает: траншеи, дорога, два дуба – старый и малый...

– И следы раскопок!