Текст книги "Священные камни и языческие храмы славян. Опыт эпиграфического исследования"

Автор книги: Валерий Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Рис. 317

Столп у деревни Леоново и мое чтение надписи

На первый взгляд рисунок малоинформативен, ибо содержит только одну надпись, (да и то, ЛИКЪ, без атрибуции), однако он указывает на прополции камня, который к подножию расширяется, а не сужается, как обычные представительные камни. Это означает, что столпы имели внешние отличия от остальных камней.

Камень-Конь. О нем можно прочитать немного у того же А. Платова: Не менее (а возможно, и более) загадочен и самый впечатляющий мегалит бассейна Верхнего Дона – Конь-Камень на реке Красивая Меча. Первое упоминание этого памятника относится еще к XV веку: о нем говорится в описании путешествия в Кафу русского посла А. Голохвастого в 1499 году (“Клалися в судно на Мече у Каменного коня”). В XIX веке о Камне писали И.П. Сахаров76, А.Н. Афанасьев77, Н.Н. Троицкий78. Огромный камень – более 20 тонн весом – установлен на трех каменных опорах на высоком берегу Красивой Мечи близ села Козье. У местных жителей с ним связывается немало преданий, легенд и поверий, приводимых названными выше авторами. Однако здесь Конь-Камень интересует нас в основном в своей функции астрономического “прибора”. В контексте археоастрономии о Конь-Камне первым заговорил все тот же А.А. Левин, указавший на треугольного сечения канавку, вытесанную субгоризонтально в верхней грани камня и ориентированной на точку горизонта, лежащую за Красивой Мечей, в направлении на юго-восток (см. рис. 17) [в данной книге это рис. 319 – В.Ч.]. Вероятно, Александр Акимович совершенно обоснованно трактует данное сооружение как визир, нацеленный на точку восхода Солнца в день зимнего Солнцеворота. Об остальных камнях, окружающих Каменного Коня, Левин пишет, что установленные на удалении от центрального камня, камни фиксировали точки восходов и заходов Солнца в определенные дни, отмечавщие сроки промысловых сезонов, созревания съедобных и лекарственных растений и т.д .79. Как и выше, боюсь, что археоастрономическая трактовка Коня-Камня А. Аплатовым может оказаться пустой.

Рис. 318

Конь-Камень (зарисовка М. Емельяновой) и мое чтение надписей

На зарисовке М. Емельяновой камень выглядит большим и двугорбым, что мне тотчас напоминает два горба с думя сливными отверстиями Камня-Медведя у деревни Козье. Но там полувыпрямленный камень был сложным ансамблем храма Мары. А здесь? Если приглядеться к штриховке М. Емельяновой, то место 1 можно прочитать как ХРАМ МАРЫ, то есть именно то, что было предположено. Далее, то же место, обращенное в цвете, можно понять как надпись СТОЛП-ЛИКЪ. Итак, предположние о том, что перед наи находится стоп, подтверждается тоже. На месте 2 я читаю надпись ЛИКЪ ХРАМА, а на месте 3 – МАРЫ. Тем самым, первое чтение подтверждается. Наконец, на 4-м месте вновь можно вычитать слово СТОЛП. Получается, что тонкий глаз рисовальщицы, не заметив надписи как надписи, все же частично передал их как штриховку. Вместе с тем, на камне нет надписей, упоминающих богов – по крайней мере художница их не передала. Этим, видимо, столп храма Мары отличается от столпа храма Макоши.

Рис. 319

Схема расположения камней (по А. Левину, 1983 год)

Прежде всего видно по самому характеру расположения камня, что перед нами – столп храма Мары третьего этапа (напомню, что первый этап характеризуется лежачей плитой с лоном на севере, а второй – стоячей с опрокинутой плитой и лоном на юге; для третьего этапа характерно северо-западное – юго-восточное положение, а для четвертого – дольмен с западным положением лона). Кроме того, выражены все 8 направлений, хотя по количеству камней тут есть отличие от храма Макоши: первое направление выражено одним большим камнем, второе – четырьмя камнями, третье – двумя, четвертое – тремя, пятое – тремя или пятью, шестое – шестью, седьмое – шестью, восьмое – тремя. Допускаю также, что какие-то камни были передвинуты туристами или посторонними людьми. Обращает на себя внимание также весьма кучное расположение камней и крайне массивное тело столпа по сравнению с храмом Макоши.

Столп Ольгиных бань. Для того, чтобы оончательно убедиться в том, что на столпе находятся имена всех камней языческого “иконостаса”, вернемся к столпу Ольгиных бань, который был в свое время обследован не в полной мере. В данном случае для того, чтобы увидеть все едва значительные штрихи, чувствительность сканера следует не повысить, а понизить до предела, что я и сделал, воспроизведя один только камень-столп в крупном масштабе на рис. 32079. Если действительно эти названия на камне есть, то они, видимо, должны располагаться вокруг надписи СТОЛП, причем одни (восточные) названия справа от этой центральной надписи, а другие (западные) – слева.

Рис. 320

Камень-Столп Ольгиных бань и мое чтение надписей

Слово СТОЛПнайти легко; я обвел его двойной (белой и черной) рамочкой вверху рисунка. Интересно, что тут же читается и слово ЛИКЪ, так что перед нами ЛИКЪ-СТОЛПЪ. От верхней кромки данной рамочки начинается лигатурная надпись, которую я читаю на врезке справа чуть ниже – МАКОЖЬ. Тем самым подтверждается предположение о том, что список богов восточной части бужет помещен справа. Правда, надпись МАКОЖЬ должна была находиться строго вше надписи СТОЛП, но художник решил иначе. А чуть ниже этой надписи, вновь без рамочки я выделяю область, показанную на врезке справа, в которой читается слово МАСКА. Конечно, это слово можно прочитать только предполагая его наличие, равно как и расположенное ниже, но уже в рамочке, слово ВОЛОС(на врезке внизу). А слова ХРАМ МАКОЖИможно прочитать на камне как левве верхней рамочки, так и в самой рамочке; они сдвинуты левее слова СТОЛП, открывая левый список. В нем находится также слова СВАРОГ(узкая маленькая рамочка ниже, где цвета пришлось обратить), РОДА ХРАМ(вытянутая рамочка еще ниже) и РОД(самая низка рамочка слева. Правый список завершает слово ДАЖБОГ(без мягкого знака) начертанное в самой крупной рамочке, вытянутой по вертикале, поскольку все буквы повернуты влево на 900; при этом первый слог ДА написан черным по белому, тогда как конец ...ЖБОГ написано белым по черному. Таким образом, поименованы все камни, обычно присутствующие в храме Макоши, так что репертуар слов, начертанных на столпе, ясен из данного примера с исчерпывающей полнотой. Теперь мы готовы к анализу так называемого Збручского идола, то есть столпа храма Макоши не Богита, кк предполагали археологи, а Звенигорода. Нам ясно, что там должны быть помещены если и лики, то прежде всего богов по сторонам света – Макоши на севере, Рода на юге, Сварога на западе (или, возможно, Перуна) и Волоса – на востоке. Возможно также, что один из рядо займут и некие изображения Маски, Живы (или Дажьбога), храма Рода и храма Макоши. Таковы предположения, которые следует проверить.

Рис. 330

Нижние боги западной и южной сторон и мое чтение надписей

На лице последнего барельефа, а также на колонке слева от него я читаю название последнего бога дважды, ВОЛОС, и, кроме того, слово ЛИКЪ. Тем самым, перед нами лик Волоса. Лигатура над его ногами может быть прочитана как ХРАМ МАКОШИ. Итак, на западной стороне изображен Волос, тоже со сдвигом в 900 по отношению к Макоши против движения Солнца. Ну и на последней, южной части, где нет изображений, можно прочитать слова РОДА ХРАМА МАСТЕРСКАЯ, то есть МАСТЕРСКАЯ ХРАМА РОДА . Это – выходные данные мастерской. Получается, что нижний ряд вовсе не передает богов “нижнего мира”, как полагал Б.А. Рыбаков, и не утраивает изображение Велеса, хотя на западной стороне, С, его изображение действительно есть. На самом деле в нижнем ряду изображены те же боги, что и на верхнем, за исключением Макоши, на месте которой изображен Сварог. А на месте Рода – по сути дела МАСТЕРСКАЯ ХРАМА РОДА. Возможно, что нижний ряд передает как раз связи между мастерскими: мы уже отднажды замечали, что существовал храм Сварога, связанные, видимо, с солнечной астрономией – он был вполне созвучен храму Рода, связанному со звездной астрономией. Если и существовал храм Велеса, то ему не должна была достаться лунная астрономия, закрепленная за храмом Макоши; не должен он был курировать и подземную науку типа геологии, которая должна была закрепиться за храмом Мары. Что же остается? Возможно, лишь описание Земли, то есть география; возможно, что ею и занималась мастерская храма Волоса. Кстати, на рис. 287 “печать Волоса”, то есть клеймо храма Волоса, очень напоминает карту восточного полушария Земли с линией экватора. Тем самым, нижний ряд, похоже, действительно передавал “союз близких мастерских”.

Средний ряд изображений. Здесь Б.А. Рыбаков предполагал наличие простых людей, людей Земли, и показал крупным планом лишь один фрагмент, видимо, северной стороны, где в правом вернем углу видно изображение подобного существа, но не полностью – только нижней части тела. Этот фрагмент подписан у него словом “Ребенок”. С моей же точки зрения, на среднем ряде представлены жрицы и жрецы храмов: Макоши, Рода, а также Масок и Живы или Дажьбога. Теперь посмотрим, так ли это.

Рис. 331

Мое чтение надписей на изображениях среднего ряда

На приведенном северном фрагменте в рамочках можно прочитать слова ХРАМ МАКОШИ. Эти слова, как мы теперь понимаем, имеют два смысла: во первых, как место, в котором располагаются камни или лики богов, и, во вторых, как камень или лик северо-западного направления. Но на даном памятнике проведена дифференцияция: слова в первом смысле пишутся через Ж, то есть МАКОЖЬ или МАКАЖЬ. Следовательно, у подножия лика Макоши изображена и грань, сдивнутая на 450 против движения Солнца, то есть ХРАМ МАКОШИ. Кроме того, на обращенном в цвете фрагменте в рамочках читаются слова ХРАМА РОДА, а ниже, без рамочек – МАСТЕРСКАЯ. Это – опять ремесленная формула мастерской храма Рода. На обращенном в цвете фрагменте изображения руки можно прочитать слова МАСТЕРСКАЯ РОДА, то есть опять ремесленную формулу. На восточном изображении можно прочитать слова ХРАМ РОДА. Теперь ясно, что речь идет не о принадлежности Столпа храму Рода и не о происхождении Столпа из мастерской храма Рода, а о юго-западном направлении. Под изображением Перуна, то есть на западе, в среднем ряду можно прочитать слово МАСКА; так обозначено северо-восточное направление. Наконец, на южной стороне в среднем ряду я читаю слово ДАЖЬБОГ, которое обозначает юго-восточное направление. Получается, что на севере и юге средние фигуры обозначают храмы, сдвинутые на 450 против движения Солнца, тогда как храм Рода и Маска поменялись местами. Из этого я делаю вывод о том, что храм Макоши и Жива (Дажьбог) имели статус более высокий, чем храм Рода и Маска.

Промежуточный итог. Проанализировано 4 камня-столпа, из них два столпа Мары, и два столпа Макоши. У столпов храма Мары надписи говорят только о том, что это лик, столп, и что он принадлежит храму Мары. Гораздо более “говорливые” столпы храма Макоши; помимо того, что на них есть надписи о том, что они столпы, они перечисляют все 8 направлений сакральной географии. Правда, если поверхность плоская или слабо сферическая, эти надписи наносятся по кругу или в два столбца, если же поверхность столпа 4-гранная, то на каждой грани содержится по два изображения. В целом направление север-юг более строго выдержано, и если в верхнем ряду на Збручском столпе помещены боги, то на среднем ряду – жрецы; так, под Макошью помещено изображение жрицы храма Макоши, под Родом – изображение жрицы Дажьбога. Под Волосом можно видеть жрицу храма Рода, а под Перуном – жрицу храма Маски. Так что средний ряд в отношении направлений выдержан уже менее точно. Что же касается нижнего ряда, то он отражает уже не богов и не храмы, а мастерские; две грани, южную (без изображение) и восточную(с изображением) занимают надписи храма Рода, на севере – надписи храма Сварога, и на западе – надписи храма Волоса. Таким образом, вместо трех миров на Столпе из Збруча отражены три типа культовых реальностей: боги, храмы и мастерские. В отличие от все других камней храма Макоши, столпы изготавливались в мастерских храма Рода, а не храма Макоши, как прочие камня. Б.А. Рыбаков смог определить правильно принадлежность 50% богов верхнего яруса, 33% нижнего яруса и 0% изображений среднего яруса, что, тем не менее, я считаю очень большим достижением археолога, действительно выдающимся, если учесть что он не читал надписей, а производил атрибуцию по косвенным признакам.

Антропоморфные лики

Весьма интересной, но малоисследованной стороной средневекового быта Руси является поклонение языческим богам и поношение языческой нечисти. Казалось бы, судя по общественному мнению, а также по историческим романам, в этой области материала более чем достаточно. Мы прекрасно знаем, судя по описаниям, какими были славянские боги и как им поклонялись наши предки, а также как они боялись нечистой силы.Вместе с тем, в последние годы послышались скептические нотки со стороны ряда исследователей. Основные претензии – отсутствие прямых письменных источников о славянских культах, а также отсутствие языческих храмовых зданий. И вместе с тем, крупных изображений языческих славянских богов и демонов сохранилось крайне мало. Вообще говоря, это еще полбеды. Беда в том, что, как это ни покажется странным, ни один бог или, напротив, демон не определен достаточно надежно. Все дело в том, что по мнению исследователей, в средние века объекты языческих культов не подписывались, а те, что имели надписи, вызывают сильное сомнение. И до сих пор именно из-за отсутствия надписей не вполне ясно, какие фигуры можно относить к славянским, а какие – к чужим культам.

Б.А. Рыбаков пишет по этому поводу следующее: Когда у русских и славянских историков XVII-XVIII вв. появился интерес к язычеству, то было обращено внимание и на изображения древних богов. Приурочение тех или иных скульптур к славянству языческой поры делалось без достаточных оснований, но это и в настоящее время осталось делом нелегким. Романтика, которой всегда овеяно углублуние в языческую старину, способствовала появлению подделок, выдаваемых за славянских идолов. Исходным материалом для этих фантазий служили исторические источники о храмах и идолах балтийских славян XI-XII вв. (Сефрид, Гельмольд, Саксон Грамматик и др.). Таковы, например, грубые подделки, “найденные” в 1687-1697 гг. в замке Прильвице в земле древних бодричей, породившие целую литературу, или так называемые микоржинские идолы.

Многое изменилось после находки в 1848 году на русско-австрийской границе в реке Збруче знаменитого четырехликого идола, хранящегося ныне в Краковском музее. После этого был выявлен в разных местах славянского мира целый ряд каменных и деревянных (в раскопках) идолов, которые, к сожалению, в очень малой степени проясняют вопрос об иконографии славянских божеств. Большинство каменных изваяний найдено случайно, без археологической связи с их первичным местом, и в силу этого их трудно датировать и определить этническую принадлежность поставивших их людей, если речь идет о славянской периферии. Все идолы антропоморфны; никаких черт звериных или птичьих нет. По охвату человечесой фигуры они делятся на две группы: в одних случаях изображалась (или только сохранилась до нас?) одна голова; в других божество изображалось во весь рост. По содержанию идолов можно разделить на три категории: идолы, изображающие мужчину с рогом изобилия в руках, фаллические идолы и идолы без особых признаков 102. Как видим, в этом отрывке заключено несколько утверждений. Одно из них касается неясности вопроса об этнической принадлежности идолов; если бы на них были надписи, и к тому же славянские, эту проблему можно было бы решить однозначно и весьма доказательно. Но пока до сих пор никто таких надписей не находил, хотя описание славянских идолов можно найти в ряде книг, в том числе А.Маша, Л. Нидерле, Б.А. Рыбакова. Отсюда совсем неясно, какие же изваяния следует принимать за эталоны, а раз так, то любые находка, как старые, так и новые могут быть объявлены фальсификатами, что уже неоднократно делалось за последние три века. Поэтому атрибуция конкретного памятника, то есть отождествеление его с Перуном, Велесом или иным славянским божеством требует огромных затрат времени.

Рис.349

Привеска Перуна и мое чтение надписей

Привеска с именем Перуна. В городище Звенигорода, в постройке № 11, найден ряд предметов XII-XIII вв., среди них – привеска, позиция 1 на рисунке. По поводу находок в этой постройки исследователи пишут: Магическую силу могли иметь собственно все предметы, найденные на святилищах. ... Предметов с орнаментом и с изображениями на святилище Звенигород немного. Все они происходят с капища 3 и лежали компактно в сооружении 11 около этого капища. Прежде всего, это две половинки парных колтов с изображением двух птиц, стоящих по сторонам дерева. Этот мотив, по мысли Б.А. Рыбакова, являлся отголоском космической легенды о творении всего живущего двумя птицами, гнездящимися на дереве среди океана. Само дерево олицетворяло центр мироздания и плдоносящие силы природы. Помимо колтов, изображение птиц и дерева находилось на квадратных матрицах, найденных здесь же и служивших для изготовления бляшек головного убора. По-видимому, они составляли такую же композицию на налобной повязке – дерево с птицами по его сторонам. На лежавшей поблизости круглой ажурной бляхе изображен крин – проросший росток, символизирующий возрождающиеся силы природы. Трилистник, вписанный в круг, является классическим типом крина, составляет основной элемент орнамента на древнерусских вещах с эмалью. Мотив крина был распространен в земледельческих культурах Европы и Византии. Орнамент в виде ромба с точкой в центре, сделанный пунктиром на пластинчатых браслетах, являлся по Б.А. Рыбакову символом дома или пахотного поля 140. – Итак, исследователи не забыли отметить магическую силу всех предметов, найденных в святилище, и, что очень важно, подчеркнули, что в самом святилище было налажено производство бляшек для налобной повязки женщин. Очевидно, это неспроста; святилище – не место ремесленного производства, и если там оно налажено, значит, оно имеет сакральный характер и переносит магический смысл на изготавливаемые изделия. Продемонстрировали археологи и само найденное изделие, бляшку или подвеску, о которой идет речь и у нас. Все это, на мой взгляд, необычайно интересно и можно несомненно поставить в заслугу исследователям.

Но, к сожалению, магическая линия до конца прослежена не была, и в трактовке сюжета было использовано земледельческое, то есть несакральное объяснение. В принципе, это тоже хорошо, ибо передает внешнюю мотивировку орнамента, но только внешнюю. Вписанность в круг характерна и для печатей – ног обычно в печатях есть текст. Вот я и предположил наличие текста, но только сакрального, неявного для обычных людей, но понятного для жрецов. Только в таком случае производство бляшек было бы оправданным в расположении святилища.

Я перевернул ее изображение вверх ногами, (позиция 2), и прочитал: наверху КИЕВЪ, РУСЬ, (позиция 3), внизу ПЕРУНЪ, (позиция 4). Для этого пришлось прочитать не только знаки орнамента, но и пробелы между ними, образующие знак ПЕ, первый слог имени бога. Вероятно, привеска была талисманом Перуна141, так что помещение 11 было посвящено именно этому богу.

Промежуточный итог. В данном разделе рассмотрено два лика села Иванковцы, лик Живы, Промежицкий лик и лик из деревни Велье, лик из деревни Каменец, валун из деревни Горки, 4 лика, упомянутых Б.А. Рыбаковым, лик из Альтенкирхена, два лика из Бамберга, лик из Юрьева-Польского – всего 15 каменных ликов, 5 на витражах Кёльнского собора и 2 деревянных, то есть 22 лика. Из них 12 – восточнославянских. Как видим, лики изготавливались из разных материалов.

Для всех ликов, кроме лика Перуна из Юрьева-Польского характерна слабая проработка скульптурной стороны изваяния, что, вообще говоря, совсем не удивительно, поскольку, как мы уже видели прежде, главное для сакрального камня – передача энергетики, воздействие на верующего. Поэтому ряд изображение лишь смутно напоминает человеческую фигуру, тогда как в других случаях (Жива) имеется очень отдаленное сходство с человеческим лицом. Таким образом, каменный лик скорее намекает своими изобразительнми средствами на того или иного бога, чем воспроизодит его внешность. Это вводит в заблуждение часть исследователей, которые по данным намекам судят о степени развития эстетического и религиозного чувства наших предков, что глубоко неверно. Напротив, лик Перуна в Юрьеве-Польском выполнен в той же манере, в какой католики скульптурно передают вид Иисуса Христа. Увидеть такую высокую степень проработки человеческого лица, да еще в русской православной церкви, было совершенно неожиданно, и я усмотрел в этом влияние христианства.

Как и прочие камни, антропоморфные лики имели надписи, из которых следовало, что они принадлежали храму Макоши. Больше всего антропоморфных ликов Перуна, но есть лики Волоса, Рода, Макоши, Живы, то есть тех богов, которые входили в “иконотас”, что согласуется друг с другом. На деревянных ликах, степень достоверности которых существенно ниже, ибо один из них реконструирован, а другой предложен художницей, принадлежность храму Макоши не прослеживается, а бог Чур (выходящий за пределы пантеона Макоши), судя по надписи, принадлежал храму Волоса, о котором ничего не известно. Зато на этих деревянных ликах видны очень крупные надписи (уже не для жрецов, но для верующих), призывающие ЧАЯТЬ этих богов, что соответствует надписям и на некоторых камнях, рассмотренных в первой главе. В этом я усматриваю косвенное указание на то, что они были не представительскими столбами, а вмещающими, то есть сами могли являться богом-храмом. Однако анализ такого типа изображений не входил в задачу данной книги и был приведен лишь как материал для сравнений.

Самое удивительное, конечно, было связано с ликами на витражах Кёльнского собора, где в качестве волхвов-царей были изображены славянские языческие боги. Рассмотрение этой ситуации показало, что Макошь, Род и Перун передают свою эстафету (“дар волхвов”) деве Марии, которая еще не знает, как она назовет сына; он помечен как СЫНОК МАРИИ. При этом название волхвов вполне соответствует названию богов: так, Балтасар или Балта-Царь – это Перун, Каспар или (МА)Кас-Пара – это Род. Только Мельхиор, которую А.Т. Фоменко правильно отождествил с женщиной, имеет странное имя, трудное для этимологии; наиболее близкое значение слова – Малый Храм, однако это значение тоже не совсем близко. Как бы то ни было, но на витражах подчеркивается, что все персонажи являются славянами, и, стало быть, мариинство как промежуточная религия между славянским язычеством и христианством, была тоже чисто славянским явлением. Так что предположения о данной промежуточной ступени, высказанные в предыдущих главах, теперь нашли весьма интересное подтверждение. И “дар” Марии преподносит самый молодой из языческих богов, Перун.

Общий итог

В данной главе была предпринята попытка понять суть славянских языческих ликов, то есть тех камней, которым славяне заведомо поклонялись, и постараться выяснить, чем они отличались от обычных валунов или камней-лежней. Для примера были рассмотрены 26 лежачих предметов языческого культа, 25 стоячих камней (в том числе и 2 креста), 4 камня-столпа, 15 антропоморфных лика – всего 70 объектов. Первоначальное предположение о том, что обычные камни расположены горизонтально, а лики – вертикально не подтвердилось: лики могли быть и лежачими, а стоячие камни могли быть не ликами, а столбами (менгирами). Не подтвердилась и другая мысль – о том, что лики главным образом имеют антропоморфную форму, поскольку ликов в виде валунов и менгиров оказалось больше.

Одно отличие кажется несомненным и вполне проверяемым: наличие слова ЛИКЪ, которое обязательно было начертано руницей (что говорит о его очень древнем происхождении и традиционном написании)и часто представляло собой лигатуру слоговых знаков ЛИ и КЪ. Из этого можно сделать вывод о том, что возведение камня в достоинство лика представляло прерогативу жрецов, и только они имели право на такое решение. Из этого следует, что если обычные валуны, сделавшись объектом религиозного почитания и получив надписи, еще могли считаться в своем отдаленном прошлом продуктом непосредственного почитания, то лики с самого начала воплощали в себя то или иное славянское божество, относящееся либо к пантеону храма Макоши, либо к пантону храма Мары. Других ликов найдено не было. Иными словами, лики богов однозначно свидетельствуют о том, что славяне-язычники поклонялись не камням, а воплощенным в них божествам. Однако именно наличие надписей никак не фиксируется современной археологией.

Чудинов Валерий.

«Священные камни и языческие храмы славян. (Опыт эпиграфического исследования)»

Все другие отличия представляются менее существенными, но по их совокупности жрецы приходили к выводу о возможности возведения камня в достоинство лика. Прежде всего – это энергетика камня. На сегодня наличие более тонких полей, чем известно физике (то есть электромагнитного, сильного, слабого и гравитационного), к большому сожалению не регистрируется известными физическими приборами и пока фиксируется только экстрасенсами, к которым отношение науки, мягко говоря, весьма скептическое. Поэтому данный параметр, очень важный для славянского язычества, пока находится вне зоны компетенции науки и потому не может быть сравнительно и доказательно проанализирован. Очень ненадежным косвенным признаком наличия большой энергетики камня служат связанные с ним современные вторичные культы и легенды. Другой параметр – нахождение в храме, расположение и ранг которого тесно связаны с назначением и расположением всего святилища; а они имели очень большой разброс, начиная от весьма скромного походного воинского и кончая самыми знаменитыми жреческими, резиденциями царь-жреца. Этот параметр пока может быть определен тоже весьма опосредованно, ибо археология выявляет лишь размеры святилища и его расположение, но не положение в языческой “табели о рангах”, которая нам не известна. Наконец, в более поздний период камням стали придавать некоторое сходство с человеческим телом или человеческой головой, но степень этого сходства никак не была связана с достоинством камня. Поэтому рассуждения Б.А. Рыбакова о том, что нижний ярус богов Збручского лика связан с “поддержанием Земли” не соответствует действительности – там боги олицетворяли мастерские соответствующих храмов, и именно мастерские “поддерживали” в материальном смысле существование славянской религии. Так что этот единственный хорошо просматриваемый параметр ликов играл на самом деле второстепенную роль и скорее вводил археологов в заблуждение, чем являлся надежным критерием. Таким образом, получется, что нынешняя археологическая наука к серьезному анализу культовых камней пока по большому счету не готова.

Вообще, возникает предположение, что просто камни, затем камни-лики, далее камни-лики с зооморфными знаками (отпечатками копыт и лап), в зооморфной форме (например, в виде медведя), наконец, лики в антропоморфной форме – это различные стадии формирования и осмысления камней. Это – так сказать, внутренняя линия развития камня, когда он соответствует тем или иным представлениям о самом боге: либо как об абстрактном начале (форма камня – эллипсоид вращения, приплюснутая капля, неправильная форма), либо как о животном (отдельные признаки животного, смутное или более явное сходство с животным), либо как о человеке (стоячий камень неправильной формы, смутный признак человеческой фигуры, человеческого рельефа, или человеческой головы как признак бога храма Макоши, человечское лоно как признак бога храма Мары). Но есть и внешняя линия развития камня – это его включенность в тот или иной храм. Здесь в качестве исходной точки развития можно предположить наличие камня-святилища, где камень, посвященный одному богу и являлся основным объектом поклонения (вмещющий камень). К сожалению, только эту точку зрения и проводит современная археологическая наука. Однако со временем камни стали объединяться в храм Макоши (8 камней, из которых 4 камня отражают древних богов, а 4 – жрецов или более молодых богов, а также отдельно девятый камень-столп, который, однако, изготавливался мастерской храма Рода), внутри которого нашлось место для десятого камня – храма Мары (а низ храма Мары представлял собой одиннадцатый камень – плиту с местом размещения остальных богов в несколько кругов), а снаружи – для размещения астрономических приборов (столбов) храма Рода. Иными словами, развитие шло от вмещающего камня (самодостаточного святилища) к представительскому камню (камню того или иного храма), и далее – к камню-указателю (вне пределов храма).

Ныне все антропоморфные камни-лики изъяты из их святилищ (это изъятие производилось чаще всего еще в средние века), в отличие от половецких баб, которые остались in situ; тем самым связь этих изваяний со святилищами на сегодня прекратилась. Кроме того, археологи не умеют читать надписи (так и вертится на языке слово “не желают”, но пока остерегусь его произносить), и потому сами себя загоняют в угол, приходя к единственному достоверному, но смехотворному выводу о том, что, судя по антропоморфным идолам, найденным на славянских землях, совершенно ничего невозможно сказать об их славянской принадлежности. Так в течение полутора столетий говорят не просто доктора наук и академики, но самый крупные слависты. И все потому, что сначала гиперкритицизм привел их к отрицанию докирилловской славянской письменности, затем – к отрицанию создания кириллицы святым Кириллом (он якобы создал глаголицу, а кириллица возникла позже), а отсюда – к твердому убеждению в отсутствии какой-либо славянской самобытной письменности в предшествующий период. Так что. По современным взглядам археологам, до Кирилла никакой славянской письменности не было. А из этого следует, что если даже кто-то и заметит знаки любого происхождения на камнях или антропоморфных изваяниях, то, следовательно, ошибается наблюдатель, а не археолог. На самом деле и руница, и даже “кириллица” возникли не за сотни, а за тысячи лет (я имею данные – что за десятки тысяч лет, но пока на этом настаивать не хочу) до Кирилла, что никак не умаляет достоинства святого Константина-Кирилла, который сумел легализовать один из видов славянского письма, а именно письмо буквенное, во время христианского натиска на него, хотя бы в ареоле восточных славян. Однако христианская предрасположенность современной археологии не должна затмевать того факта, что славянские надпии, в том числе и кириллицей, имеются не только на камнях периода палеолита, но и на более поздних антропоморфных ликах, что говорит о линии непрерывной премственности славянского язычества.