Текст книги "Александр I Благословенный"

Автор книги: Валентина Колыванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Антихристианский, противный разуму обет согласия и молчания, который дал Палену великий князь, впоследствии обернулся императору душевными муками, угрозой насильственного свержения и тем самым психическим расстройством, в котором так охотно обвиняли Павла I.

Павел в мальтийском одеянии. Худ. С. Тончи

Вид Санкт-Петербурга

Вахт-парад при Павле I. Худ. А. Бенуа

Коронационная медаль Павла I

Портрет Павла I в белом долматине. Худ. В. Боровиковский

Строевые учения по прусскому образцу в Гатчине при Павле I. Худ. Г. Шварц

Екатерининский дворец (Екатерининские казармы) в Москве

А. В. Суворов. Неизв. худ.

Переход Суворова через Альпы. Худ. В. Суриков

Отъезд Суворова из села Кончанское в поход. 1799 г. Худ. Н. Шабунин

Граф П. А. Пален. С гравюры Валькера

Вид на Михайловский замок. Худ. Ф. Алексеев

«Дней Александровых прекрасное начало…»

Утром после переворота к присяге новому императору были приведены Сенат и Синод, а Александр в Зимнем дворце подписал Манифест, в котором сообщалось, что батюшка «скончался скоропостижно апоплексическим ударом», а наследник будет управлять «по законам и по сердцу в бозе почивающей августейшей бабки нашей, государыни императрицы Екатерины Великой».

Ради справедливости надо признать, что воцарение Александра было сразу встречено с восторгом, который объяснялся личными качествами государя. Светловолосый, голубоглазый, подтянутый и любезный, он при этом всегда был скромен и даже кроток. Жители Петербурга впервые увидели императора, гуляющего пешком по городу и раскланивающегося с прохожими! Во время своей коронации 15 сентября 1801 года в Москве Александр, по некоторым свидетельствам, испытывал неловкость от чуждых ему роскоши и почестей, скорее всего, ему в этот момент являлась тень убитого отца.

Но как государственный деятель, Александр I сразу «прошелся» по всем реформам и распоряжениям Павла. В этом ему помог Негласный комитет, образованный из самого государя и его друзей и единомышленников. В их числе – инициатор создания этого комитета, либерал граф П. А. Строганов, пришедший вместо Панина на место канцлера В. П. Кочубей, граф Н. Н.Новосильцев, польский князь Адам Чарторыйский. Надо отметить, что члены комитета сильно разнились в своих взглядах, один обожал французов, другой радел душой за поляков, а самое главное, что, увлекаясь либеральными идеями, никто из них не обладал профессиональными знаниями в политике, экономике, юриспруденции и прочем. Кроме того, они упивались близостью к императору, возможностью влиять на молодого государя, давали ему разнообразные и противоречивые советы. Правда, часть распоряжений была подготовлена при участии М. М. Сперанского, которого знал, высоко ценил и рекомендовал В. П. Кочубей. Екатерининские вельможи назвали Негласный комитет «шайкой якобинцев».

Историк В.О. Ключевский так характеризовал первый период правления Александра I: «…он принес на престол больше благих желаний, чем практических средств для их осуществления». Ключевский убежден, что Александр не знал ни прошлого, ни будущего своей страны, изменения, которые он предполагал сделать, не были им обоснованы и продуманы». Можно привести следующий исторический пример: Негласный комитет обсудил «Жалованную грамоту Российскому народу», в которой провозглашалась неприкосновенность личности, а также право россиян «пользоваться невозбранно свободою мысли, веры и исповедания, богослужения, слова или речи, письма или деяния. Но затем члены комитета пришли к мнению, что обнародовать такую грамоту несвоевременно, и она легла под сукно. Впоследствии под сукно легли и реформы Сперанского, смыслом которых были определенные демократические преобразования.

Для начала Александр исправил павловские минусы на собственные плюсы: вернул всех уволенных, объявил амнистию беглецам, укрывшимся за границей. Был также снят запрет на ввоз различных промышленных товаров, отменен запрет на деятельность частных типографий и ввоз из-за границы книг, восстановлено в полном объеме действие екатерининской Жалованной грамоты дворянству и городам. Одновременно была ликвидирована учрежденная «бабушкой» Тайная экспедиция Сената, занимавшаяся сыском и расправой, а все следствия по политическим делам были переданы в учреждения, ведавшие уголовным судопроизводством. Один из манифестов был адресован крестьянам: в нем обещалось не увеличивать налоги и разрешался вывоз сельскохозяйственных продуктов за границу.

Помимо различных указов об амнистии, император изменил унизительное в ту пору положение духовенства. Он запретил подвергать священнослужителей телесным наказаниям. Сам Александр до поры до времени без фанатизма относился к религии, придерживаясь мнения, что у каждого человека должна быть своя, «внутренняя церковь», а уж каким путем человек придет к Богу, в каком храме, православном, католическом или ином, он будет ему молиться – вопрос менее существенный. В 1803 году царя посетил известный масон Бебер. Он изложил Александру сущность учения и просил об отмене в России запрещения, наложенного на масонские ложи. Историки до сих пор не могут точно сказать, стал ли российский государь масоном. Но сами масоны видели в нем не чуждого им человека. Известно, что портреты Александра стояли в ложах на почетных местах. Одна из литовских лож упоминала о нем в переписке как о члене своей организации. Перед смертью же Александр запретил масонские ложи как рассадник вольнодумства.

Из законов и реформ, которые были приняты уже не в пику Павлу I, можно отметить «Указ о вольных хлебопашцах» 1803 года, согласно которому крестьяне могли вступать в сделки с помещиками, освобождаться с землей и, не записываясь в другое состояние, продолжали называться вольными хлебопашцами. Несмотря на многообещающее название, плодами этого указа воспользовались примерно 50 тысяч человек в 40-миллионной России.

В начале своего правления Александр искренне пытался перестроить «бесформенное» здание российского внутреннего устройства. В 1802 году были созданы восемь министерств: иностранных дел, военно-сухопутных сил, морских сил, внутренних дел, юстиции, финансов, коммерции, народного просвещения. Это была не просто замена коллегий, но и попытка сделать ответственность персональной, управление – централизованным, как мечтал еще Павел I. Но в ходе преобразований прежние учреждения сталкивались с новыми, что обесценивало и содержание реформ, и их восприятие. Впоследствии в разные периоды разные министры приобретали особое влияние, потом попадали в опалу, что тоже не способствовало слаженной работе министерств и пользе Отечеству.

Императором был учрежден Непременный (позже Государственный) совет – законосовещательный орган, в состав которого входили 12 человек, в том числе, главнейшие участники заговора Платон и Валериан Зубовы. Рассмотрению Совета подлежали все важнейшие дела и проекты установлений. Сенату постепенно была отведена участь высшей судебной инстанции. Изменениям подвергся и Святейший Синод, членами которого были высшие духовные иерархи – митрополиты и архиереи, но во главе Синода стоял гражданский чиновник в звании обер-прокурора. При Александре I представители высшего духовенства уже не собирались, а вызывались на заседания Синода по выбору обер-прокурора, права которого были значительно расширены. С 1803 по 1824 год должность обер-прокурора исполнял князь А. Н. Голицын, бывший с 1816 года также и министром народного просвещения.

Апофеоз Александра I. Аллегория на восшествие на престол. Худ. В. Нойман

Александр I. Худ. Дж. Доу

Н. Н. Новосильцев

Портрет В. П. Кочубея. Худ. Ф. Жерар. 1809 г.

Адам Чарторыйский

Портрет князя. А. Н. Голицына. 1840 г. Худ. К. Брюллов

«Как царь для нас открыл чертог царицын»

Просвещение – слово, которое традиционно является характеристикой царствования Екатерины, но – будем справедливы – именно при Александре I оно обретает характер не идей, витающих в воздухе, а конкретных мер и их последствий. В России постепенно появляется плеяда образованных чиновников, дипломатов, врачей. Мир узнает имена выдающихся русских поэтов, баснописцев, драматургов, ученых, историков, журналистов. Образование становится необходимым и престижным, на его нужды направляют средства крупные меценаты. Низший разряд училищ не был обеспечен от казны; на высшие разряды в начале царствования тратилось около 1,2 млн рублей, то есть из 90 млн общего расхода около 1,3 процента, в конце – около 8,6 млн рублей при 413 млн рублей, т. е. около двух процентов расходного бюджета.

В 1803 году Александром I было издано новое положение об устройстве учебных заведений, внесшее очень важные принципы в систему образования. Объявлялась бессословность учебных заведений, бесплатность начального образования, преемственность ступеней образования. Было учреждено шесть учебных округов, возглавляемых попечителями. Над попечителями были ученые советы при университетах. Помимо Московского, на карте России появились «провинциальные» университеты – Дерптский (1802), Виленский (1803), Харьковский (на средства дворянства) и Казанский (оба – 1804). Открытый в том же 1804 году Петербургский Педагогический институт был преобразован в университет в 1819 году после организации при нем публичных курсов.

Принятый в поистине золотом для университетов 1804 году устав предоставлял этим высшим учебным заведениям значительную автономию: выборность ректора и профессуры, собственный суд, невмешательство высшей администрации в дела университетов, право университетов назначать учителей в гимназии и училища своего учебного округа. Одновременно при университетах из профессоров и магистров были созданы цензурные комитеты, подчинявшиеся Министерству народного просвещения. Поначалу цензура была обязана отслеживать только «благопристойность» и мораль в написанном, но почти сразу она приобрела и политическую окраску.

В 1809 году была открыта Духовная Академия в Петербурге, через пять лет – аналогичное учебное заведение при Троице-Сергиевой лавре, в 1810 году учрежден корпус инженеров путей сообщения. В столице была восстановлена Академия наук с новым регламентом и штатом сотрудников, открыта Публичная библиотека.

В 1805 году, благодаря пожертвованиям П. Г. Демидова, было основано Ярославское высшее училище, в Нежине меценатами для местного училища стала семья графа Безбородко. Открылись коммерческое училище в Москве, коммерческие гимназии в Одессе и Таганроге (1804); увеличено количество гимназий и школ в целом по России.

Эпоха Александра – период бурного развития публицистики и литературы. Уже с 1803–1804 годов при министерстве народного просвещения издавалось «периодическое сочинение о успехах народного просвещения», а при министерстве внутренних дел – «Санкт-Петербургский журнал». Но настоящий интерес мыслящей читательской аудитории вывали «Вестник Европы» М. Каченовского и Н. Карамзина, «Сын Отечества» Н. Греча, «Отечественные записки» П. Свиньина, «Сибирский вестник» Г. Спасского, «Северный архив» Ф. Булгарина, впоследствии соединившийся с «Сыном Отечества». Серьезным содержанием отличались издания Московского общества истории и древностей.

При Александре I и при его непосредственной поддержке выходит бесценная «История Государства Российского» Николая Михайловича Карамзина, которому император присвоил звание государственного историографа. Тираж мгновенно разошелся и было выпущено еще несколько.

Русская, да и мировая литература обогатились творениями Василия Жуковского, Александра Грибоедова, Ивана Крылова, Евгения Баратынского и многих других. Понятно, что не Александру I Россия обязана появлением Пушкина, но открытый в 1811 году Царскосельский лицей сформировал во многом не только нашего великого русского поэта, но и других выдающихся деятелей России – поэта и декабриста Вильгельма Кюхельбекера, офицера и декабриста Ивана Пущина, будущего министра иностранных дел Александра Горчакова, революционера Сильвио Броглио.

Лицей предназначался специально для обучения дворянских детей, чтобы в будущем страна имела высоко образованных «госслужащих». Само здание, выделенное для обучения мальчиков, было флигелем Екатерининского дворца, Пушкин назвал его «чертог царицын». Поблизости располагался роскошный парк. Все это изначально создавало совершенно необычный, торжественный настрой, ведь лицеисты первого призыва отнюдь не все были «принцами». Например, семьи Семена Есакова, Александра Тыркова, ставших военными, так же, как и семья Пушкиных и многие другие, не могли похвастаться богатством.

Программу написал все тот же Сперанский. В лицее преподавали брат французского революционера Марата Будри и профессор естественных наук А. П. Куницын, которого высоко чтили лицеисты и особенно Пушкин. Куницын произнес на открытии лицея, в присутствии императора отнюдь не верноподданническую речь, но при этом не был уволен, наоборот, представлен к отличию. Уже в мрачные времена конца царствования Александра I Куницын опубликует работу, где недвусмысленно поставит вопрос о принятии Конституции.

В лицее, фактически под носом у главного самодержца, не стесняли вольный дух воспитанников. Но почему-то они не считали себя обязанными государю. Более того, в лицее ходила эпиграмма, авторство которой приписывают, конечно же, Пушкину, под названием «Двум Александрам Павловичам», один из которых – лицейский завхоз.

 
Романов и Зернов лихой,
Вы сходны меж собою:
Зернов! хромаешь ты ногой,
Романов головою.
 
 
Но что, найду ль довольно сил
Сравненье кончить шпицом?
Тот в кухне нос переломил,
А тот под Австерлицем.
 

Поэт и царь не жаловали друг друга и позже. Говорят, что, прочитав стихотворение Пушкина «Деревня», Александр был растроган, восхищался тем, какие слова поэт нашел для трудовых людей, просил передать свою признательность автору. При этом опубликовано произведение было только после смерти Александра I. Это еще одно проявление загадочной двойственности русского императора, увы, не последнее в его биографии.

…Постепенно император, словно жалея о прежнем великодушии и под влиянием собственных настроений, все туже «завинчивал гайки» журналистам, литераторам и прочим вольнодумцам. Указом от 1 августа 1822 года были запрещены всякие тайные общества, в 1823 году вышел запрет на обучение в некоторых немецких университетах, а в мае 1824 года Министерство просвещения возглавил бывший адмирал и госсекретарь А. С. Шишков, который впоследствии прославился «чугунным» указом о цензуре.

Н. М. Карамзин. Худ. Ж. Дамон-Ортоланн

Издание книги «История Государства Российского»

Императорский Санкт-Петербургский университет

Царскосельский лицей

Пушкин на лицейском экзамене в январе 1815 г. Худ. И. Репин

«Гении зла и блага»: Аракчеев и Сперанский

Жизнь Александра Павловича уместилась не только между двумя заговорами, но и между двумя незаурядными людьми, имена которых стали символами совершенно противоположных идей и действий. Если одним из важных соавторов первых императорских указов был Михаил Михайлович Сперанский, то в конце царствования Александр находился под обаянием и влиянием Алексея Андреевича Аракчеева. Это общеизвестный факт, но не все знают, что не так уж далеко Сперанский и Аракчеев расходились, что первый, будучи в опале, обратился ко второму, и эти обращения возымели нужное действие. Аракчеев говорил о Михаиле Михайловиче: «Будь у меня треть его ума, я был бы великим человеком!» Согласитесь, такое мнение о Сперанском и такая самокритика вызывают симпатию к Аракчееву.

Оба пережили своего высокого покровителя, и оба же пользовались милостями следующего императора, Николая I. Этот противоречивый тандем – еще одна загадка «дней Александровых».

Михаил Сперанский (Третьяков) родился в 1772 году в семье священника, впоследствии более высокородные завистники презрительно называли его «попович». Он получил образование в Александро-Невской семинарии, куда собирали наиболее отличившихся юношей из провинции, и там выделялся блестящими способностями и ученическими проповедями.

Государственная карьера будущего министра началась у князя А. Б. Куракина. Вельможа получил должность генерал-прокурора у Павла I. К моменту воцарения Александра бывший домашний секретарь Сперанский уже был действительным статским советником, при этом, как свидетельствуют современники, он делал карьеру именно за счет выдающихся способностей, не льстил и не угодничал.

В начале «дней Александровых» Сперанский не только помогал в работе Негласного комитета, но и подготовил несколько самостоятельных политических записок: «О коренных законах государства», «О постепенности усовершения общественного», «О силе общественного мнения», «Ещё нечто о свободе и рабстве», «Записка об устройстве судебных и правительственных учреждений в России». Современники отмечали не только передовой взгляд Сперанского на внутриполитические проблемы, не только логичность изложения, но и его понятный деловой язык.

Личное знакомство государя и «поповича» относят к 1806 году, тогда же Сперанский получает «Владимира» третьей степени. Сперанский был введен в «Комитет для изыскания способов усовершенствования духовных училищ и к улучшению содержания духовенства» и сделал много полезного.

В конце 1808 года Александр I поручил Сперанскому разработку плана государственного преобразования России. В октябре 1809 года проект под названием «Введение к уложению государственных законов» был представлен императору. По сути, это был прообраз Конституции, которая должна была превратить феодальную Россию в «нормальную» страну, с многоступенчатой системой выборов, с правами, правда не равными, для всех сословий, с разделением власти на законодательную, исполнительную и судебную. При этом документ был абсолютно промонархическим.

Проект встретил упорное противодействие сенаторов, министров и других высших сановников, и Александр I не решился его полностью реализовать. Это уже не был прежний молодой государь, любовавшийся собственным якобинством. К тому времени Александр получил чувствительный военный удар от Наполеона под Аустерлицем, отразившийся на популярности политики российского монарха.

Говорят, что Наполеон, увидавший Сперанского на свидании императоров в Эрфурте, шутя предложил Александру забрать к себе его министра в обмен на какое-нибудь королевство. Наверняка эта острота запала в душу мнительного государя. Достоверно известно, что Сперанский получил в награду от Наполеона за участие в сложных переговорах золотую табакерку (с портретом), усыпанную бриллиантами.

В январе 1810 года, при преобразовании Непременного совета в Государственный. Сперанский стал его главой, фактически вторым по влиянию человеком в государстве. Хоть и осторожные, но все-таки реформы, проводимые Михаилом Михайловичем, вызвали обширное недовольство со стороны дворянства и чиновничества. Мало кто понимал суть его планов, мало кто оценил финансовые реформы, позволившие «залатать казну», зато очень многие ненавидели Сперанского за его инновации в сфере присвоения чинов и получения за них всяческих благ.

Сперанский даже подавал в отставку, которую Александр не удовлетворил. В день своего 40-летия Сперанский был удостоен ордена Александра Невского, но по сдержанности церемонии было ясно, что «звезда» реформатора начинает тускнеть. Политическим противником Сперанского выступил и уважаемый императором Николай Карамзин, который лично представил государю свою «Записку о древней и новой России». Карамзин был убежден, что «всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надо прибегать только в необходимости», а еще большее зло – обучать добрый русский народ западноевропейским примерам. Считается, что эта «Записка» Карамзина сыграла решающую роль в отношении к Сперанскому, который позволял себе высказывать императору упреки за непоследовательность реформ. К тому же Александр I все время подозревал госсекретаря в симпатии к Наполеону. Буквально накануне Отечественной войны 1812 года Александр I объявил Сперанскому о прекращении его служебных обязанностей.

Другая фигура, которая привлекает внимание в годы правления Александра I, – А. А. Аракчеев. Только если Сперанский остался «положительным героем» в истории России, хотя имя его не стало буквальным символом чего-то особенного, то термин «аракчеевщина» благополучно употребляется до сих пор для обозначения всего тупого, бессмысленного и жестокого. А так ли уж справедливо исчерпывать этими понятиями личность военного министра?

Ставший в 30 лет, еще при Павле, графом, Аракчеев родился в дворянской, но небогатой семье в 1769 году, образование получал у сельского дьячка. Чудом удалось отцу пристроить мальчика в артиллерийский кадетский корпус в Санкт-Петербурге. Молодой Аракчеев делал успехи, и его даже порекомендовали в репетиторы для сыновей графа Николая Ивановича Салтыкова.

Спустя некоторое время наследник престола Павел Петрович обратился к Салтыкову с требованием дать ему расторопного артиллерийского офицера. Теперь уже граф Салтыков охарактеризовал Аракчеева с самой лучшей стороны. Вскоре Аракчеев стал гатчинским комендантом и начальником всех сухопутных войск. Там и состоялось его знакомство и сближение с юным Александром. При Павле Аракчеев пережил две отставки и был принят на службу уже Александром I —. инспектором всей артиллерии и командиром лейб-гвардии артиллерийского батальона.

13 января 1808 года Аракчеев был назначен военным министром; и тут же – генерал-инспектором всей пехоты и артиллерии с подчинением ему комиссариатского и провиантского департаментов. Во время управления министерством Аракчеев, среди других реорганизаций, упростил и сократил военную бюрократию, принял меры к повышению уровня специального образования офицеров, улучшил материальную часть армии, и все это сказалось положительным образом во время войны с Наполеоном.

1 января 1810 года Аракчеев оставил военное министерство и назначен председателем департамента военных дел во вновь учрежденном тогда Государственном совете под руководством Сперанского, с правом присутствовать в комитете министров и Сенате. Но во время нашествия Наполеона понадобилась именно его практическая сметка, он отвечал за резервы и снабжение армии продовольствием. Император настолько проникся доверием к Аракчееву, что после войны распространил его полномочия и на гражданские дела. Александра устраивал честный, верный служака, который умел делать не рассуждая. Даже недоброжелатели Аракчеева не могли упрекнуть его в корыстолюбии. Наоборот, он искоренял из армии протекционизм и взятки.

Имея орден Александра Невского, он отказался от еще нескольких высоких наград, посчитал, что ему достаточно. Когда император пожаловал графу свой портрет, украшенный бриллиантами, Аракчеев вернул драгоценные камни. Александр Павлович хотел сделать мать Аракчеева статс-дамою, но и тут последовал отказ. Государь с неудовольствием сказал: «Ты ничего не хочешь от меня принять!» – «Я доволен благоволением Вашего Императорского Величества, – отвечал Аракчеев, – но умоляю не жаловать родительницу мою статс-дамою; она всю жизнь свою провела в деревне; если явится сюда, то обратит на себя насмешки придворных дам, а для уединенной жизни не имеет надобности в этом украшении».

Александр в последние годы настолько доверял своему исполнительному слуге, что оставлял ему подписанные чистые бланки указов. Ни разу «жестокий» Аракчеев не воспользовался ими для того, например, чтобы свести счеты с кем-то из своих недоброжелателей. Хотя было известно, как он ревнив к монаршей милости.

Как отмечают историки и исследователи, Александр «мастерски умел перекладывать свою непопулярность на других». После победы над Наполеоном государь стремительно терял признательность не только простого народа, который вывез на своих плечах войну и ничем за это не был отблагодарен, но и дворянства. Ему нужна была новая опора и новые идеи. И таковые император увидел в военных поселениях – он прочел о них в какой-то французской книжке. Александр вообще любил армейский порядок. А его любовь к симметрии служила предметом для шуток при дворе. Аракчеев поначалу не одобрял идеи о поселениях, но не в его привычках было рассуждать. Он знал, что императору было удобно представлять его «пугалом мирским», а про свою возможную участь говорил: «Вы знаете его – нынче я, завтра вы, а после опять я».

Но позже именно он отказался стрелять в декабристов, а умер, глядя на портрет своего бывшего хозяина Александра, хотя Николай I жаловал Аракчеева, беспокоился о его здоровье. Пушкин, который сочинял об Аракчееве нецензурные эпиграммы, по его смерти написал жене: «Об этом во всей России жалею я один – не удалось мне с ним свидеться и наговориться». И он же назвал Аракчеева и Сперанского стоящими «в дверях противоположных этого царствования, как гении зла и блага».

М. М. Сперанский. Худ. А. Варнек

Орден Владимира 3-й степени, которым был награжден М. М. Сперанский

А. А. Аракчеев. Худ. Дж. Доу

Орден Александра Невского