Текст книги "Чужое счастье. Мой чужой монстр"

Автор книги: Валентина Савенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Угораздило же меня! Не избранник, симпатичный парень, хоть и влюбленный в другую, не Ар – мечта местных девушек, а Лир.

– Чему улыбаешься?

– Да так… Луна… Аамо красивая.

Иераклионец подплыл ближе, а я неожиданно подумала, что платье на мне новое, синее, с откровенным вырезом, из легкой ткани. И форма декольте наличия лифчика не подразумевает. Надевая его, я не собиралась никого совращать, элементарно хотела выбраться из унылого балахона. А сейчас, когда лежу на спине, и мокрая ткань прилипла…

Незаметно покосилась на Лира, спрятала довольную улыбку. Иераклионец тоже заметил, как я выгляжу. Оценил достоинства. И был отнюдь не равнодушным, хоть и старался не подавать виду.

Иллир

– Да так… Луна… Аамо красивая, – лукаво покосившись на меня, ответила Марина.

Смуглянка прекрасно знала, как на меня подействовал ее вид. Тонкая ткань платья облепила ее тело, точно вторая кожа. Это вполне нормально для одежды. Иначе она бы мешала плавать. Но, мурена меня пожри, я никогда не видел ничего более притягательного!

Пока Марина успокаивалась, выплескивая боль, страх и уныние в быстрых движениях, я был занят, следил, чтобы она не выплыла за границу сест. А теперь, когда смуглянка расслабленно лежала на воде, остро ощутил желание, смешанное с голодом и яростью. Марина – мой источник, я смогу в любое время дотронуться до нее, и она согласится. Ее глаза, ее движения, ее поза говорили, что смуглянка не будет против, если я совмещу подпитку с другим, не менее приятным процессом… Это отрезвляло.

Марина – избранница Стена. Оракулы заверили, что наша подпитка не навредит их связи. Близость с другим мужчиной тоже никак не влияет на нее – ведь она не любит избранника.

Не один брат сегодня навещал оракулов.

Мне не давало покоя то, что я почувствовал вчера, когда утолял голод.

С момента запрета принятия второй жемчужины не было ни одного идиота, рискнувшего нарушить закон и обзавестись второй избранницей. Стен стал первопроходцем.

Основные критерии знали все.

Вторая избранница будет связана с парой, пока у избранника не появится душа. Потом связь разрушится, и влюбленные останутся одни, а лишняя избранница будет свободна.

Мне пришлось выяснять весьма неожиданные нюансы.

Физическая близость не была определяющим фактором для заключения брака. Но и отсутствие ее, если процесс появления души начался, плохо сказывалось на связи – она не могла до конца образоваться и, соответственно, тормозился процесс ее появления. Более того, пока влюбленные не переспят, души Стену не видать.

Марина лишняя избранница. И, судя по поведению нашей парочки, скоро перестанет ею быть. Но кто знает моего брата. У них с Лилой все шиворот-навыворот. До них ни у одной пары не было проблемы с физической близостью. Никто даже представить не мог, что можно подойти к рождению души, ни разу не обладая любимым.

Отправляясь в храм, я врал себе, что беспокоюсь о брате. Ведь их проблема с Лилой могла и не решиться. Марина влюбляться в брата не спешила. К тому же я был уверен, что воспринимала Стена как друга. А тут еще Ар крутится рядом. Да и без него в городе много свободных мужчин.

Нравы мира смуглянки ничем от наших не отличались. Вполне логично предположить, что у Марины может появиться мужчина до того, как Стен и Лила сподобятся. Что будет с их связью?

Все это я изложил оракулу. Огласки не боялся. Слуги Таророса связаны клятвой, все, что они узнают, остается в стенах храма.

Ответ был однозначным: если между лишней и избранником нет любви, она может делать все, что заблагорассудится. С одним уточнением, замуж выйдет за другого только после разрушения связи, детей у нее тоже не будет до этого момента.

Любви между Мариной и Стеном не было, как и влечения, и вообще чего-то большего, чем дружеская симпатия.

Из храма я выходил довольный. Обманывал себя, что если в жизни Марины кто-то появится, то я обрадую ее хорошими новостями. Кто-то, кроме Ара. Мысль, что Марина выберет его, была мне неприятна.

Потом была истерика девушек и отказ людей прислать новых. Именно тогда я понял, что, с одной стороны, рад этому, потому что не представляю, что буду обнимать кого-то вместо Марины, а с другой – боюсь за смуглянку. Потому что подпитка – весьма болезненный процесс. Я поклялся, что буду бороться с голодом, максимально оттягивать следующий сеанс.

Но не думал, что к голоду присоединятся ярость и желание. Злость от того, что не могу дотронуться, жажда обладать, тяга к теплу смешивались, затмевая разум. Инстинкты требовали разобраться с создавшими неудобство помехами. Сейчас же. Сразу. Схватить, сжать в когтях и, насыщаясь, овладеть. Как зверь, как монстр.

Выход имелся – необходимо утолить самую сильную жажду, голод. Вместе с ним ослабнет ярость. А с желанием разберусь – я не бесхвостый малек, впервые возбудившийся от вида красивой женщины. Ведь что я могу предложить Марине? Ничего. Неспособный любить монстр. Бездушный погонщик чудовищ. Тот, кто не контролирует собственные чары.

Марина

То, что с Лиром творится что-то нехорошее, я поняла не сразу. Довольная его ответным интересом, позволила себе немного пошалить. Раскинула руки, чтобы ткань сильнее прильнула к коже.

Тихо рыкнув, Лир сипло выдохнул:

– Марина! – Быстро оказался рядом и, обдавая ледяным дыханием, склонился к моим губам.

Злой поцелуй ошеломил. Захватывал, подчинял, покорял, не давая шанса на сопротивление или испуг. Секунда, и меня, цепко схватив за плечи, дернули на себя, жестко зафиксировав руки за спиной. Почувствовав желание мужчины, я прильнула ближе. Непривычно, неудобно, но так заводит. Невыносимый холод и волна изменений прижавшегося ко мне тела пришли одновременно.

Напор жестких губ стал почти болезненным.

Дрожь озноба прокатилась по мышцам, и я едва удержалась на плаву. Мои запястья отпустили, руки упали на потеплевшие плечи Иллира, ладони которого легли на мою грудь, когти царапнули кожу сквозь тонкую ткань. Голова закружилась от нахлынувших эмоций. Прикосновения вызвали бурный отклик. Хотелось, чтобы он не останавливался.

Новая волна холода немного остудила разбушевавшиеся гормоны Лира. Поцелуй стал мягче, осторожней. Его пальцы больше не терзали грудь, а медленно поглаживали, успокаивая и вызывая волны жара внизу живота. Голова кружилась. Кажется, не только от прикосновений, но и от банальной усталости.

Лицо иераклинца расплылось, уши заложило, ноги и руки стали ватными.

– Лир! Я сейчас потеряю сознание!

Я вцепилась в плечи «спрута», мотнула головой, прерывая затянувшийся поцелуй. Уткнувшись лбом в голую грудь Лира, просипела:

– Если тебе лучше, скажи что-нибудь! Потому что я сейчас отключусь…

И отключилась.

Очнулась, когда Лир осторожно укладывал меня на кровать в комнате.

– Извини, я не хотел. – Иераклионец зажег светильник, завернул меня в одеяло.

Ну, предположим, хотел, а вот то, что я потеряла сознание, настораживало. А еще меня мучил один вопрос.

– Лир, а ты раньше целовал своих… девушек? – Лила и Стен утверждали, что нет, но сейчас я сомневалась в этом. Слишком уж страстно иераклионец меня целовал, умело совмещая подпитку с другим процессом. Процесс мне понравился. Даже обидно, что я отрубилась.

– Нет. – Лир выглядел виноватым. – Извини, это больше не повторится.

Я бы не зарекалась! Правда, в следующий раз желательно отделить поцелуи от подпитки.

Пока Лир ухаживал за мной, поил травяным чаем, мысленно улыбалась. Жаль, что в мою жизнь Таророс уже вмешался, а то бы попросила кое-что.

Кстати! Надо бы подробнее узнать про их жемчужины. Лир считает себя виноватым? Отлично, сейчас его и допросим. Поправочка: вначале извинюсь за провокацию. Потом допрошу. Видимо, уже утром.

Я звонко зевнула.

– Лир, – похлопала ладонью по одеялу, приглашая иераклионца сесть. Когда он устроился рядом, обеспокоенно всматриваясь в мое лицо, виновато улыбнулась. – Извини, я не думала, что ты решишь… совместить… и…

– Марина, – не дал договорить Лир, – ты не виновата. Я сорвался.

Сказал так, словно я – выпивка, а не девушка, а он – алкоголик.

– Ты мне нравишься, меня к тебе тянет, это глупо отрицать.

А никто не отрицает!

– Ты молодая красивая девушка. Добрая и сильная. Ты не можешь не нравиться.

Я окончательно удостоверилась в мысли, что сейчас со мной будут прощаться. Оригинально. Первый мужчина в моей жизни, который решил сбежать после поцелуя.

– Это из-за связи со Стеном и Лилой? – хмуро предположила, вспомнив, кто я и кем являюсь. – Мы можем навредить им?

– Нет.

– Тогда почему ты пытаешься меня бросить? Весьма неубедительно, кстати.

Лир сердито фыркнул, посмотрел на меня и потемнел лицом.

– Марина, я не тот, кто тебе нужен.

– Вообще-то это мне решать. – Перехватила мрачный, изучающий взгляд и поспешно добавила: – Не смей думать, что я извращенка! Меня трясет от одной мысли о нашей подпитке. Но другого выхода нет. Ты мне нравишься, и я не понимаю, почему должна отказываться от тебя. Тем более если наши отношения никак не повлияют на связь.

Это действительно хорошая новость, а то как-то напрягала перспектива ждать неизвестно сколько, пока некоторые созреют. Не то чтобы тяготилась одиночеством, просто Стен и Лила со своей любовью заставляли завистливо вздыхать и мечтать о том, что однажды и я влюблюсь. А теперь Лир оказался неравнодушен ко мне. И он симпатичен мне с самого начала.

– Я монстр. – Лир улыбнулся, показав внушительные клыки.

Юморист! Будто я не знаю, что в обычном состоянии их у него нет!

– Я тоже не ангел.

– Кто?

Как же тебе объяснить?

– Слуга бога, красивый, с крыльями… со светящимся нимбом… диском над головой… – Судя по озадаченному лицу, Лир представил нечто пернатое неизвестной расы с магической штуковиной вокруг чела. – Мифическое существо у меня на родине. В переносном смысле быть ангелом – быть идеальным.

– Ты не понимаешь, я отказался от последней жемчужины, я никогда не смогу тебя полюбить. – Лир печально улыбнулся, очертил пальцами мою скулу. – Никогда, Марина.

– Не поверишь, но у меня на родине отсутствие любви ничуть не мешает людям быть счастливыми. Многие браки заключают по взаимному влечению и симпатии. И живут люди долго и вполне счастливо. Моя бабушка с дедушкой именно так и поженились. Были знакомы, симпатизировали друг другу, потом решили, что хотят жить вместе. И все чудесно! Сорок лет брака! Трое детей!

– У меня не будет детей.

– Усыновим!

– Ты уже детей усыновляешь… – рассмеялся Лир. Вышло у него невесело. – А если это простое влечение? Животное.

– Разбежимся. Насколько я поняла, у вас тут это не считается чем-то из ряда вон выходящим? – Неужели это я? Лежу на кровати и пытаюсь уговорить взрослого мужика со мной переспать? Только потому, что мне понравилось с ним целоваться? Если он сейчас меня пошлет, больше ни слова не скажу! Запихну свои гормоны куда подальше. Разбушевались они, видите ли! В конце концов, свет клином на Лире не сошелся.

– Ты необычная, Марина, отдыхай, – вздохнул Лир, подоткнул край одеяла… и ушел.

Ну и как это понимать?

Иллир

Вылетел на поверхность и лег на спину. После заплыва все тело ныло. Огляделся, криво усмехнулся. Вдалеке над водой высились черные арки храма Лейтаны. Если хочу успеть к утру вернуться обратно и отправиться на дежурство со стражами, придется добираться по нитям чар, то еще удовольствие, но другого выхода нет. Зато в голове прояснилось.

Я сорвался, как мальчишка. Стоило приблизиться к Марине, весь мир перестал существовать. Были только ее губы, ее дыхание, ее невероятный запах, сводящий с ума. И мой голод, смешанный с желанием.

Дальше все утонуло в алой пелене. Вынырнув из нее на кват, едва успел остановить подпитку. Забрал намного больше тепла, чем планировал. Но Марина продолжала целовать меня, а я ее. Я пытался извиниться за грубость, сгладить лаской собственную жестокость.

А потом Марина потеряла сознание. Пока нес ее домой, успел пообещать себе, что никогда больше к ней не притронусь, и подпитку буду делать только в случае крайней надобности, вырядив смуглянку в специальную рубашку, и не прикасаясь к ней более, чем требуется. Чувствовал себя монстром. Чудовищем, которым руководят инстинкты.

Марина пришла в себя и извинилась! Немыслимо! Она считала себя виноватой в случившемся. А потом заронила в мою душу зерно сомнения. Не захотела слушать мои доводы о последней жемчужине, отсутствии любви. И даже невозможность иметь детей ее не остановила!

«Усыновим!»

Таророс, что за чудо ты привел в этот мир?!

Она знала, что я чудовище, видела, на что способен, и все равно хотела быть рядом.

Впервые в жизни я не знал, что мне делать. Рискнуть пойти на поводу желаний? Или оттолкнуть ту, что упрямо не хочет видеть во мне монстра?

Иераклионцев с детства учат контролировать инстинкты. Не позволять им брать верх над разумом. Но сейчас меня ведут к Марине именно инстинкты. Страсть, желание, жажда обладать физически привлекательной женщиной. А что разум? Он считает, что Марина умная, красивая девушка, что нам интересно вместе.

«У меня на родине отсутствие любви ничуть не мешает людям быть счастливыми. Многие браки заключают по взаимному влечению и симпатии. И живут люди долго и вполне счастливо…»

Рискнуть?

Но ведь я не просто бездушный иераклионец, отказавшийся от последней жемчужины, а чудовище, созданное, чтобы возвращать творения Моара обратно в Туманные Воды. Монстр. Последняя мысль меня уже смущала не так сильно, как раньше.

ГЛАВА 10

Марина

Лир приплыл утром и тут же отправился в дозор со стражами. Стена оставил за главного, напомнив, что тот оформил себе свободные дни, а сам постоянно старается улизнуть к Туманным Водам. Будущий глава рода тоскливо глядел на залитую солнцем водную гладь за окном и ждал, пока мы с Лилой доедим завтрак.

Судя по всему, Стен не испытывал восторга, что ему предстоит отвечать за небольшой, но все же весьма состоятельный род. Лир, отказавшись от последней жемчужины, должен был передать бразды правления как бесплодная ветвь. Не сделал этого до сих пор, потому что управленец из брата никакой. Стен скрупулезно выполнял обязанности директора – смотрящего по-местному – питомников, но на большее его не хватало. Все проблемы небольшого семейства решал Лир. А Стена тянуло к Туманным Водам, где можно сразиться с монстрами, показать себя.

У Лилы больше ответственности, чем у ее избранника. Кстати, о брюнетке. В метке на ее руке стало больше серебра, а Стен, глядя на избранницу, расплывался в довольной улыбке. Отметина на его коже стала прерывистой, ртуть чередовалась с темно-серыми участками.

Мне можно радоваться? Или нет?

Решила, что спрошу у Лилы, когда поеду с ней в магазин, и запила салат и рыбные котлеты морсом.

– У меня один вопрос… – Пытливо окинула взглядом хитро улыбающегося Стена и покрасневшую Лилу, уткнувшуюся в тарелку. И спросила совсем не то, чего ожидала брюнетка: – У вас тут есть какие-нибудь учебные заведения? Школы? Колледжи? Курсы?

Как-то ведь они избранников адаптируют? Ведь то, чему учат своих детей люди, и то, что есть на самом деле, разные вещи. Например, парень, которого я видела в городе, избранник иераклионки, выглядел не испуганным, а удивленным. Лила вон тоже знакома с местными законами очень хорошо. Вряд ли Стен и Лир ее учили. Их ведь почти не бывает дома!

– Есть школа. Там помогают избранникам. Иногда туда идут приезжие, решившие пожить здесь некоторое время. Но мы думали, что тебе нужно время, чтобы привыкнуть. Ты ведь всего три дня здесь, – задумчиво ответил Стен.

– Более чем достаточно! Я уже успела влезть во все, во что только можно. Мне нужны знания. Сегодня же. Как поступить в вашу школу?

Лила и Стен весело переглянулись.

– Что?

– Лир сказал почти так же, – хмыкнула брюнетка.

Только не мне. Наверняка не захотел будить. Насколько я успела понять, Лир не из тех, кто будет прятаться от проблемы. Он понимает, что нам нужно поговорить. И мы поговорим, когда он вернется.

Опустила голову, спрятав шальную улыбку. Черт! Как сердце заколотилось, и ладошки вспотели от волнения! А вдруг он откажется? Все же быть монстром, считать, что у тебя нет будущего, есть только чудовища, бесконечная борьба с ними и голод, намного проще, чем учиться с этим жить… Жить вместе с тем, кто готов тебя поддержать…

В школу мы отправились немедленно. По пути Стен завез Лилу в магазин, а потом сделал вид, что не понимает моих намеков. Так я и не узнала, радоваться или нет. По поведению парочки выходило, что чудо свершилось. Однако Стен несколько раз просил прощения за ситуацию, в которой мы оказались. То есть ничего у них не было.

Неужели девчачий день не помог Лиле хоть немного раскрепоститься?

Стен в упор не понимает, что я пытаюсь корректно у него выспросить. Хотя до этого весьма откровенно сказал мне, в чем их проблема. Татушка Лилы и его боковая линия изменились. Моя метка проползла еще с десяток сантиметров вверх, но не исчезла.

Странно все это, очень странно! Темнят ребята. В моих интересах выяснить, что они скрывают.

Школа находилась на другом конце города. И занимала несколько комнат на первом этаже одного из торговых центров.

Несколько классов и кабинет директрисы. Обставили его функционально и просто: стол, стеллажи, небольшие ракушки-конусы, напоминающие тропических улиток, и пара кресел для посетителей.

Скромненько.

Нас встретила приятная иераклионка в оранжевом платье. Замужняя. Выяснив, что я сестра избранницы Стена, предложила провести небольшое собеседование, чтобы определить, в какой группе я буду учиться. Опрос дал неоднозначный результат. В чем-то я была на среднем уровне и выше, в чем-то – ниже новичков. Рестари, так звали директора школы, ничуть не удивилась. Она предложила меня подтянуть, чтобы я потом сразу смогла присоединиться к продвинутой группе учеников. Меня это более чем устраивало.

К занятиям мы приступили немедленно.

Мне понравилось, как работала с учениками Рестари. Ненавязчиво беседуя, она выясняла, где есть пробелы в знаниях, и доходчиво разжевывала. Говорила, что надиктовать в раковину. Да, тут не было книг и вообще обычных бумаг – все данные хранились в специальных раковинах-конусах. При необходимости их активировали, и в воздухе появлялись страницы, которые у меня упорно ассоциировались не с магией, а фантастическими проекторами. Конспектировать приходилось мысленно. Делать это не отвлекаясь оказалось непросто.

На первые страницы записи попали мои размышления о погоде и дельфинах в питомнике. Рестари, заметив мой конфуз, объяснила, что нужно всего лишь сообщать чарам, что записывать, а что нет. Для этого достаточно сказать в конце фразы «точка», дальше запись не пойдет. Начиналась запись тоже с точки. Немного потренировавшись, я пришла к выводу, что это не так уж сложно.

Историю создания мира и рас я знала. Иераклионка быстро прошлась по основным перипетиям жизни своего народа. Подробнее остановилась на запрете наличия вторых избранников и опасности для них, если иераклионец – сильный маг.

Я вцепилась в волнующую меня тему избрания. Рестари охотно все объяснила. Ее радовало, что я интересуюсь иераклионцами и собираюсь жить у них. Люди редко тут оставались. Ограничивались короткими и редкими визитами к своим родственникам, ставшим половинками иераклионцев.

К слову, из десяти жемчужин принимались две-три. И только одно из пяти избраний заканчивалось браком.

Боги сыграли с этим народом нечестно.

Все определяла любовь. Никакого принуждения, феромонов, помогающих одурманить избранницу. Ничего. Иераклионцы заботились об избранниках, защищали их, берегли, не зная, приведет ли это к чему-то большему. Но и их вторые половинки были уязвимы. Любовь избранника пробуждала в иераклионцах ответные чувства и давала душу. Или не пробуждала, и связь исчезала. Случалось и такое.

Рестари пояснила, что на этом настояла Лейтана. Не хотела делать свой народ ущербным, будто отсутствие души – не ущербность! Люди и энерийцы сами влюблялись. Никакие чары не подбирали им подходящую кандидатуру, не связывали магией.

Вот и получалось: иераклионец никогда не знал, чем закончится избрание. И его половинка тоже. Ведь ее чувства могли оказаться не взаимными.

Все, как у людей и русалок. Но последние не связаны с хранителями рода и не ограничены в количестве попыток.

Две-четыре жемчужины за всю жизнь. Кто-то получал их почти сразу, кто-то ждал годами. Если вспомнить количество отказов и неудачных избраний, неудивительно, что иераклионцы начинали искать свою половинку с первой жемчужины. Редко тянули до последней. И почти никогда от нее не отказывались. Вероятность остаться бездушным и без того была велика.

Одним из тех, кто отказался от последней жемчужины, был Моар. Он считал, что навязанное богами избрание и душа не дают иераклионцам сбросить оковы и стать такими же могущественными, как раньше. Его не пугала перспектива стать монстром после смерти. Да, иераклионцы, оставшиеся без души и не нашедшие свою любовь, становились монстрами после смерти. Превращались в то животное, часть которого несли при жизни. Животное весьма агрессивное. Магическое. Единственный способ упокоить его – забрать камень чар, в котором сосредоточенна его прошлая магическая суть.

Именно из таких камней созданы хранители родов. Как только камень чар занимает место у подножия родового коралла – бывший иераклионцем зверь погибает. Раньше эти камни просто разбивали, лишая хранителя силы умершего. Потом поняли, что так есть хоть какая-то видимость посмертного существования для тех, кто остался без души. После смерти его чары будут помогать искать новых избранников, защищать их.

– Ну а теперь о том, о чем обычно спрашивают все человеческие девушки, – загадочно подмигнула мне Рестари. – О физической близости в избрании!

Про эту сторону избрания я выяснила достаточно много, но послушать еще не откажусь. Вдруг что-то упустила?

Секс не был определяющим фактором. Но без него душа не могла окончательно сформироваться.

В качестве примера Рестари назвала Лилу и Стена. Ребята могут гордиться – они уже вошли в учебники!

Ничего нового я не узнала.

Физическая близость могла быть между будущими избранниками еще до формирования жемчужины. После. Естественно, ко времени, когда начинался процесс появления души из донорской искры, секс был, и не раз.

У Лилы и Стена все, не как у других пар. Но мы это исправим!

Последней темой нашей лекции были пожиратели душ.

Про них Рестари говорила, брезгливо кривясь. Самым могущественным из них был Моар. Он же был единственным, кого не удалось казнить за злодеяния, потому что он стал чем-то большим, чем обычный иераклионец.

Из кабинета директрисы я выходила заторможенная и уставшая. От избытка информации голова казалась квадратной. Рестари прошлась по известным мне темам, дополнила знания. Радовало, что мне потребуется немного времени, чтобы догнать продвинутую группу. Всего несколько дней.

Ракушку Стена у платформы я не нашла. Он задерживался. Потоптавшись у здания и полюбовавшись закатом, решила прогуляться до магазина Лилы. Брюнетка сможет передать Стену, что я с ней.

Пока шла по платформам и мостикам, разглядывала прохожих. Сопоставляла увиденное со словами Рестари. В основном в городе жили иераклионцы. Людей было немного, русалок – еще меньше. Свободных, то есть без меток, не видела вообще. Хотя они были, но очень мало.

Страх и презрение – так охарактеризовала отношение других народов к иераклионцам Рестари. Люди их боялись. Энерийцы презирали, считая зверями. Жемчужины принимали те, у кого имелись какие-то сложности в жизни. Но даже они в случае разрыва связи не оставались с иераклионцами.

Поняв, что настроение скатывается вниз, я решила найти что-нибудь хорошее в этой ситуации. Иераклионцы – заботливые, участливые. Сильные воины, бесстрашно защищающие не только свои города, между прочим. У них нет души, но они человечнее многих, обладающих этой эфемерной субстанцией.

А некоторые иераклионцы особо хороши. Даже в своем упрямстве.

У здания, где находился магазин Лилы, я заметила знакомую ракушку, запряженную скатом. Поднималась вверх по лестнице нарочито медленно. Пусть голубки поворкуют!

Я шла, еле переставляя ноги, но часть «воркования» все равно услышала.

– Стен… стой… – судорожный вздох, почти всхлип, – если мы сейчас… то… нам надо немного потерпеть…

– Я и так долго терпел!

– Ты же видишь, что происходит… если мы… то… о-о-о… Может, попробуем по-другому? – хрипло прошептала Лила.

Воображение сразу нарисовало несколько способов этого самого другого… Гм. Не ожидала подобного от Лилы!

– Метка все равно реагирует… ты же видела… – Шорох отодвигаемого кресла и шаги. Громкий вздох. – Не могла она сводить тебя по магазинам немного позже?

Интересно…

Я быстро преодолела оставшиеся ступеньки и вошла в магазин.

А ничего они тут «поговорили».

Лила, растрепанная, в смятом платье, сидела на витрине. Было бы тут земное стекло, точно треснуло бы под ее весом. Но растительная пленка выдержала. Рубашка Стена валялась на полу. Сам избранник стоял у окна. Парочка смотрела на меня как на привидение.

– Ну что, братцы-кролики, почему это вам нельзя? А? – Я села в свободное кресло и, насмешливо вздернув бровь, уставилась на иераклионца подчеркнуто заинтересованным взглядом. Оценивающе прошлась по его груди, спустилась на плоский живот. Сколько там кубиков?

Стен занервничал, сглотнул. А чего это мы дергаемся? Сам вызвал запасную избранницу, сам и расхлебывай!

– А кто такие – кролики? – Стен поспешно надел рубашку.

– Зверьки такие шустрые. Итак, проблема Лилы, я так понимаю, решена. Что опять не так? Попали в учебники, теперь на энциклопедии нацелились, как самая сдержанная пара?

После моих слов бордовая Лила слезла с витрины, оправила юбку. Сердито покосилась на задумчивого Стена, размышляющего, говорить мне об очередном заскоке парочки или не стоит. И выпалила:

– Ничего не решено! Я все равно… боюсь!

И сбежала в подсобку. Стен бросился за ней.

А я поняла, что сегодня буду говорить с Лиром совсем не о том, о чем думала. Без тяжелой артиллерии я этих партизан на чистую воду не выведу.

Иллир

– Лир! – Из дома выскочила Марина, не дав опомниться, схватила за руку и потащила на мой этаж. – Закрывай этаж!

Заинтригованный, я выполнил желание девушки. В комнате с панорамными окнами смуглянка, сердито притопывая ногой, изложила суть нашей новой проблемы. Первым желанием было немедленно собрать семейный совет и вытрясти из Стена признание. Немыслимо! Эти двое специально не давали связи полностью сформироваться.

Но младший член моего рода, видимо, это предвидел и сбежал вместе с Лилой, оставив на реплексере внизу сообщение. Марина, обнаружившая его, кратко пересказала суть: Лиле срочно потребовался очередной анемон в коллекцию.

Мальчишка! Малек бесхвостый!

Ярость и немного угасший после подпитки голод вспыхнули с новой силой. Хотелось крушить и бить. Пришлось, взяв себя в руки, сесть на диван и признать, что логики Стена я совершенно не понимаю!

У него есть любовь. Начала появляться душа. Проблема с Лилой исчезла. Что за ненормальная тяга к воздержанию? Насколько помню, в детстве его головой вниз не роняли! Но сейчас я в этом не уверен!

Прикрыв глаза, я проверил связь Лилы и Стена. Нить чар ощущалась четко. Не то что метка Марины. Я так и не мог определить, куда уходит невидимая глазу нить. Маскировка Таророса работала великолепно, спасала брата от плахи. И мешала понять, на какой стадии их связь с Мариной. Иногда мне казалось, что метка смуглянки не имеет никакого отношения к Стену, и у меня появился еще один родственник, о котором я не знаю, но которого умудрилась увидеть Марина. Не просто увидеть – посчитать симпатичным! Бред!

У моего народа не бывает незаконнорожденных детей и потерянных родственников. Глава чувствует всех живых членов рода.

– Лир? Ты как? – Тонкие пальцы легли на мое плечо, Марина пристроилась рядом.

Тепло смуглянки притягивало, но я уже полностью контролировал голод. День-два смогу выдержать. Надо привыкать. Если хочу рискнуть. А я хочу.

– В конце концов, они ведь вернутся, – задорно хмыкнула Марина.

– И тогда мой род вымрет… прибью паршивца, – сердито проворчал я, наслаждаясь свежим ароматом, исходящим от кожи смуглянки.

– Не прибьешь! – лукаво улыбнулась она, будто ненароком обнимая меня за руку и кладя подбородок на плечо. – Без него будет скучно. Чьей физиономией ты будешь пугать рыбку в прихожей? А так тебе разминка, ему массаж шеи.

Удивился такой интерпретации нашего разговора с братом, положил ладонь на талию смуглянки, собираясь пересадить ее к себе на колени и сказать, что согласен жить вместе. И озадаченно замер. Я не представлял, как в ее мире делают такие предложения. И делают ли вообще? Может, у них принято преподносить какие-то особые подарки? Не брак, конечно, но я надеюсь прожить вдвоем с ней достаточно долго. Насколько хватит моих сил. При первой же угрозе ее жизни я отступлюсь.

В моем мире в этом плане все просто. Для одноразовой связи есть особые продукты, специальные подарки. Или достаточно слов и согласия? Для более длительного срока особых даров не предусмотрено, но существует предложение. Маринины слова в общих чертах и выражали предложение. Но я видел, ей неприятно было брать инициативу в свои руки. Значит, не все так просто. А я этот момент упустил. И спросить больше не у кого.

Заметив мою заминку, Марина нервно вздохнула. Позволить снова делать то, что ей претит, я не мог.

– Я согласен на твое предложение. Давай попробуем. В вашем мире есть какие-то ритуалы?

– Ритуалы, чтобы стать любовниками? – недоверчиво переспросила смуглянка, позволяя пересадить себя ко мне на колени. Приятная тяжесть сразу вызвала ответную реакцию, которая не осталась незамеченной. Щеки Марины заметно потемнели от румянца, дыхание участилось, она закусила нижнюю губу. – Обычно перед этим парень ухаживает за девушкой. Цветы, конфеты, свидания.

Я понятливо кивнул, отводя с шеи смуглянки упрямую темную прядь и попутно поглаживая нежную кожу. Цветы у нас есть. И морские, и те, что растут на островах. Какие нравятся Марине – разберемся в процессе. Свидания – тоже не новость. Красивых мест много. Пещеры, куда потащил смуглянку Ар, далеко не самое интересное место в окрестностях города. С этим понятно.

– А что такое «конфеты»? – Я намеренно медлил, давал смуглянке время на раздумья. Если решит отказаться в последний момент, отпущу, хоть нормально ходить смогу только после заклинания спокойствия. Хватит того, что ночью я вел себя как животное во время гона.

– Сладости. – Марина повернулась ко мне лицом. Откровенная провокация. Знает, в каком я состоянии, и вертится. – Девушки любят сладости. Не знал?