Текст книги "Спецназ в тридевятом царстве"

Автор книги: Валентина Панина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Валентина Панина
Спецназ в тридевятом царстве

В лесах довольно просто заблудиться.

И вот турист, обманутый тропой,

Аукает и громко матерится.

Вдруг, обернувшись, видит над собой

Лохматую, вполне медвежью рожу

– Чего орешь? – зверь спрашивает зло.

– Я думал, кто услышит… и поможет…

– Ну, я тебя услышал. Помогло?

Из Интернета

Глава 1

Алексей жил с дедом в сибирской деревушке Ирмень. Дед его был травником и лечил всю округу и, даже, приходили к нему из соседних деревень за разнообразным зельем. Дед передавал свои знания Алексею в надежде, что со временем внук его заменит. Родных у них не осталось, родители Алексея давно покоятся на местном кладбище рядом с бабушкой. Дед растил внука и старался пробудить его интерес к целебным травам и заговорам. Алексей слушал, что-то записывал, чтобы деда не обидеть, а сам мечтал об армии, о других краях, а чтобы не расстраивать деда, он о своей мечте умалчивал. Первой о его мечте узнала его девушка Олеся и поделилась со своим отцом. И вот однажды Алексей встретил на улице отца Олеси, он подошёл к Алексею и безо всяких предисловий сказал:

– Дурак ты, Лёшка! Истинный, дурак! Зря ты не слушаешь деда, он же тебя предупреждал, что ваш род необычный. Тебе, наверное, не зря дан твой Дар! Так просто никому ничего не даётся, всё даётся для чего-то, с какой-то целью. Огорчишь ты деда, сильно огорчишь, когда он узнает, что ты собрался в армию, а потом ещё не факт, что вернёшься сюда, к родительским могилам и к деду, если он ещё жив будет.

Но Алексей не смог отказаться от своей мечты. И вот в один весенний солнечный день, закинув на плечо рюкзак и простившись с дедом, ушёл в армию. Военкомат направил его служить в ВДВ ГРУ.

***

Краевой призывной пункт похож был на муравейник. Кучки уже лысых пацанов, под присмотром вояк, переминались в ожидании дальнейших распоряжений. Лейтенанты, капитаны, майоры, всех цветов и калибров с папками или просто с пачками личных дел под мышкой, с солдатами, матросами или без оных, бегали туда-сюда по коридорам. Алексея забрили в матросы, но он решил, что не готов служить три года во флоте, а тут как раз ему подвернулся знакомый старшина, с которым вместе занимались в аэроклубе.

– Саня! Помоги! В моряки забрили.

– Ага! Легко сказать, помоги. Не подойду же я к старшему лейтенанту с требованием отдать тебя. Он пошлёт меня, не посмотрит ни на эмблемы десантные, ни на разницу в весе. Ладно, сейчас что-нибудь придумаем, – успокоил он Алексея.

Отошёл Саня от Алексея и задумался, чем бы приятелю помочь, вдруг видит в толпе полковничью папаху. Седой, суровый, высокий такой полковник, видно жарко ему стало, снял он папаху, голова седая, стоит со своей высоты смотрит на всех. Саня понял, что это шанс выручить друга, он, расталкивая толпу и, не обращая внимания на недовольных, попёр как ледокол к полковнику. У него десантные эмблемы! Саня бесцеремонно раздвинул каких-то случайно оказавшихся рядом офицеров и приложил руку к виску.

– Товарищ полковник, разрешите обратиться…

– Обращайтесь! Что случилось? Помощь нужна?

– Так точно, товарищ полковник, моряки забирают спортсмена-парашютиста.

Полковник напрягся, сверкнул глазам.

– Мы своих не отдаём! Веди к своему спортсмену.

Саня без всякой субординации, расшвыривая толпу, открывает свободный проход для полковника. Призывники отлетают в сторону, а офицеры, удивлённые такой бесцеремонностью, резко поворачиваются и застывают с поднятой правой рукой. Успел!

Кивнув на старлея, Саня встал за спиной полковника

– Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! Ну, посмотрим, каких вы орлов набрали для защиты нашей Родины. Дайте-ка мне личные дела, и начинает перебирать папки.

– Который? – тихо спрашивает через плечо у Сани.

– Этот, – прошептал Саня полковнику на ухо.

Полковник отложил папку, зажав между пальцами её, и перелистал оставшиеся.

– Та-а-ак! Сейчас посмотрим, кто у нас идёт во флот. Призывник такой-то!

– Я!

– Как дела, сынок, с желанием идёшь?

– Да, но лучше бы на два года попасть, товарищ полковник…

– Не получится, молодой человек! Не мы выбираем. Родине виднее, где мы нужны.

Саня, увидев папку Алексея, которую рассматривал полковник, посмотрел на Алексея и прикрыл глаза, тот всё понял.

– Призывник Небейвглаз! Етиш в твою фамилию!

– Я, товарищ полковник!

– С желанием идёте служить во флот, молодой человек?

– Так точно. Я специально готовился для службы. У меня семьдесят прыжков с парашютом.

– Что?! Парашютиста забирают во флот? Товарищ старший лейтенант, я забираю его у вас, в десанте недобор!

– Товарищ полковник! У меня уже всё оформлено…

– Ничего страшного. Пойдите к председателю комиссии и скажите, что полковник Стремалов забрал у вас призывника и приказывает дать вам другого.

Так с помощью знакомства Алексей попал в десантники.

В первые дни службы на построении командир роты спросил:

– Товарищи новобранцы! У кого есть бытовые жалобы, шаг вперёд!

Рота затихла, никто не решался ни о чём спрашивать, дабы с первых дней не нажить себе врага в лице ротного. Из строя вышел только Алексей.

– Фамилия? – поинтересовался ротный.

– Небейвглаз! – громко отрапортовал Алексей.

– Выёживаешься, придурок! Я пока никого не трогаю, может в будущем, если заработаете. Я, солдат, спросил твою фамилию.

– Алексей Небейвглаз, товарищ капитан. У меня дед Небейвглаз, отец был Небейвглаз и вот я… тоже… Небейвг…

– Ха! Мать твою! Бывает же такое! – хохотнул капитан и покрутил головой, – так какие у тебя вопросы… хм… Небейвглаз?

– Одеяло короткое!

– Одеяло короткое?

По капитану было видно, что в голове у него происходит напряжённый мыслительный процесс. Подвигав бровями, пошевелив губами, почесав кокарду, он вдруг посоветовал:

– Отрежь от него полоску сверху и пришей внизу, туда, где ноги.

На следующий день, когда капитан увидел пришитую полоску на одеяле Алексея, он решил, что у деревенского парня проблемы с юмором и приказал выдать ему большое одеяло. Но с тех пор стал цепляться к нему из-за каждой мелочи. Но Алексей, даром, что деревенский парень, нервы, что тебе канаты, терпения на десятерых хватит. Короче не лыком шит, парнишка: каждый день начищал бляху до блеска, драил обувь, форму чистил, гладил. Кровать заправлял, так о края порезаться можно. Одним словом образцово-показательный солдат. Герой! Валя Котик! И тут случайно капитан узнаёт, что Алексей Небейвглаз хорошо рисует. Возликовал капитан, теперь стенгазета у них в роте будет самая лучшая во всей части. Он на построении объявил перед всеми, что Алексей теперь отныне и до века будет заниматься стенгазетой и никакие возражения не принимаются.

– Товарищ капитан! Это несправедливо! Почему я?!

– Рядовой! Вас что-то не устраивает? А не подскажете мне, зачем вы сюда прибыли?

– Товарищ капитан… я… гм… ну, товарищ капитан, за что? – возмутился приказу капитана Алексей, но тут же быстренько вычислил свои выгоды и, кивнув, сказал, – слушаюсь, товарищ капитан!

– Давно бы так! Вы сильно-то не обольщайтесь, что я с вами тут разговоры разговариваю, присягу примете, я по-другому буду с вами говорить!

И началась у Алексея служба по расписанию, вплоть до посещения туалета. На ночь дедам пели колыбельную, стирали и гладили форму, чистили бляхи, стояли на дежурстве у тумбочки, драили полы и получали наряды на кухню. Короче всё как у всех, несмотря на то, что войска были как бы элитные: спецназ ГРУ ВДВ России.

Алексей с первого дня не принял дембельский Устав. Ходил с расстёгнутым воротничком, распущенным болтающимся ремнём. Его пытались проучить, но получив пару раз серьёзный отпор, оставили в покое, но в «чёрный список» вносить не стали. Большинство дедов его зауважали и, в конце концов, оставили в покое. Дембельские ритуалы прошли мимо него. После отбоя, засыпая, он слышал как кто-нибудь из «духов», падая от усталости, пел колыбельную деду:

Масло съел и день прошёл,

старшина домой ушёл.

Дембель стал на день короче,

всем «дедам» спокойной ночи.

Спи глазок, спи другой,

спи «дедуля» дорогой.

Пусть приснится дом родной,

Море водки, пива таз,

Вовы Путина приказ

Что домой отпустят вас.

С началом «стодневки» начинался другой ритуал у дедов, «сигарета под подушкой». Каждое утро будущий «дембель» должен находить под своей подушкой приятный сюрприз – сигарету. На ней специально назначенный для этой цели рядовой писал количество оставшихся до приказа дней. Алексею было жалко пацанов, над которыми издевались дембеля, особенно, когда духов заставляли изображать поезд, который везёт дембелей домой или игра в три скрипа. После отбоя объявлялась игра в три скрипа. Кровати металлические с пружинами. Если на них пошевелиться, то они скрипят. И если по всей казарме ночью раздается три скрипа подряд, то объявляется подъём. Могут заставить ещё раз построиться, ещё раз одеться и ещё раз раздеться.

Но Алексей не вмешивался в воспитательный процесс, хотя смотреть на это было противно, но каждый сам за себя решает: подчиняться или сопротивляться.

Занятия на гражданке джиу-джитсу очень помогли в первые дни службы. Конфликты со старожилами прекратились после первой же драки. Первый из нападавших утихомирился в течение нескольких секунд и отбил желание ещё у двоих желающих проучить новобранца. Старик-кавказец, намотав на кулак ремень, попытался нанести удар Алексею в голову, он уклонился, кулак с бляхой просвистел перед лицом Алексея, кавказец провалился следом за своим ударом, Алексей переместился за его спину и сдавил артерии на шее, удерживая голову у затылка. Кавказец захрипел и начал терять сознание.

– Ты зачем так делаешь? Дерись, как мужчина, да! – закричали земляки кавказца.

– А вы дерётесь как мужчины, да? Трое на одного! Ещё есть желающие?

Желающих не оказалось. Джигиты подобрали земляка и быстро ретировались. Больше попыток подчинить себе новичка не было. Командир части отобрал ребят, имеющих опыт в боевых искусствах. После первого же спарринга на занятиях рукопашным боем, Алексея назначили инструктором в одну из групп новобранцев.

В свободное время Алексей часто уходил в красный уголок, оформлял агитационные стенды, рисовал стенгазеты и отдыхал вдали от издевательств дедов над новобранцами. Службу в «войсках дяди Васи» Алексей тянул исправно. Да и прыгать с парашютом ему неожиданно понравилось.

***

Василий Московитин, недавно произведённый в капитаны, ходил с суровым видом вдоль строя разведроты. Насмотревшись на похмельные рожи своих орёликов, и надышавшись до головокружения перегаром подчинённых, остановился, помолчал немного и вдруг, как будто, сорвался с цепи, заорал:

– Вы что же это, паскуды, меня подставить перед начальством решили? Кому-то моё повышение спать не даёт? Вы решили, что здесь санаторий, куда отдыхать вас отправили? Перегаром от всех несёт на километр! Вы думаете, если вы элита, то для вас дисциплины не существует? Вас сюда, зачем отправили? Водку жрать, да девок портить? С сегодняшнего дня ни один из вас не ступит за ворота, без моего личного разрешения, иначе пожалеете, что родились! И с сегодняшнего же дня увеличим время тренировок, а то разожрались на государственных харчах, морды шире плеч, как у депутатов Госдумы. Разойдись! Чтоб глаза мои вас не видели!

Все зашевелились и стали потихоньку расходиться, а Алексей остался стоять на месте, опустив голову. К нему подошёл Митяй, который рванул было на водопой, его замучила засуха с похмелья, а перед построением не успел попить, но увидев грустный вид друга, притормозил и вернулся.

– Что случилось, Лёха?

– У моей бабушки сегодня годовщина смерти, как думаешь, Митяй, капитан разрешит поминки устроить?

– Кто ж его знает? Вообще-то он нормальный мужик, а то, что орёт на нас, так сам подумай, если на нас не орать мы в казарму начнём девок таскать. У каждого должна быть голова на плечах или в другом удобном для неё месте…, не только для того, чтобы в неё есть.

– Митяй, я согласен с тобой, но мой дед… он меня вырастил…

– Ну-ну, Лёха, не грусти, ща, что-нибудь придумаем.

Алексею Митяй нравился, оптимист и шутник, компанейский парень, а главное, Алексей знал, что с Митяем можно спокойно идти в разведку. Митяй кинулся бежать вслед за капитаном.

– Товарищ капитан, товарищ капитан! Разрешите обратиться!

– Ну, что ещё нового вы можете сказать, Зюзюкин?

– Товарищ капитан… тут такое дело…

– Слушай, Зюзюкин, что ты тут передо мной мнёшься, как девица перед первой ночью? Говори по делу! Или вали в казарму, пока я добрый.

– Товарищ капитан, тут у бабушки Алексея Небейвглаз сегодня юбилей со дня смерти, надо бы помянуть! А то нехорошо получается, бабушка его вырастила.

– Зюзюкин?! Охренел совсем? Это называется годовщина со дня смерти, а не юбилей?!

– Товарищ капитан, так помянуть бы бабушку, она Лёшку вырастила, как-то стрёмно не помянуть.

– Вы чё, совсем страх потеряли? Вчера, устроили попойку непонятно по какому поводу, сегодня поминки придумали!

– Между прочим, бабушка вырастила достойного гражданина России, который служит верой и правдой, а вы…, эх, товарищ капитан, не думал я, что вы такой чёрствый человек, – Митяй, загрустив, опустил голову.

– Да не чёрствый я, но вы со своими пьянками, у меня уже вот где, – капитан со всей силы ударил ладонью себя по загривку, – с меня командир каждый день стружку снимает за вас, кругом, марш! Небейвглаз пусть зайдёт ко мне за увольнительной, остальные в казарму. Зюзюкин! Берет, носят не на затылке, а на два пальца выше бровей! Усёк?

– Так точно, товарищ капитан! – Митяй резко вскинул руку к берету, поправил, – вы человек, товарищ капитан! – развернулся и побежал к Алексею.

– Сам знаю…,– хмыкнул Василий Московитин.

Алексей, получив увольнительную, побежал в магазинчик, который находился недалеко от их части. Закупив спиртного и кое-какой закуски, он вернулся в часть, добежав до казармы, нашёл солдата, который заведовал каптёркой, попросил взять у капитана ключ и открыть её, якобы для выдачи подшивочного материала. После отбоя там собралась компания человек шесть, а когда поминки были в самом разгаре, туда заглянул капитан.

– Это что за вашу мать? Вы что здесь устроили? Орёте в шесть лужёных глоток! У вас тут поминки или дискотека?

– Товарищ капитан! Так мы же тихо, а песен вообще не орём, на поминках не положено, если на это нет особого распоряжения усопшего.

– Ага! Вы бы ещё на поминках, да ещё среди ночи песни начали орать! Быстро закругляйтесь!

– Товарищ капитан! Вы бы посидели с нами, мою бабушку помянули, – пригласил Алексей ротного, – она добрейшей души человеком была. Драла меня хворостиной как сидорову козу, но всегда по делу, а когда хотела выразить свою безмерную любовь ко мне, то награждала подзатыльником, приговаривая:

– Сиротинушка ты моя, горькая…

– Помянуть хорошего человека святое дело, накапай, Алексей, пять капель, – капитан вернулся к столу, – только из уважения к твоей бабушке. Алексей налил полкружки водки.

– Царство ей небесное! – Василий опрокинул кружку, выпил водку в два глотка и, захрустев маринованным огурчиком, пошёл на выход. Приоткрыв дверь, обернулся.

– Через полчаса приду, чтобы была чистота и порядок. Кто не спрятался, я не виноват. Получите по полной программе звездюлей.

***

Алексея Небейвглаз рядового ВДВ, разведчика ГРУ вызвали к командиру бригады полковнику Стремалову. Он безотлагательно прибыл и предстал пред ясны очи. Полковник, внимательно осмотрев крепкого высокого парня со всех сторон, дал ему секретное задание, причём послал далеко. На вертолётной площадке его уже ждали. Алексей подошёл, закинул внутрь рюкзак. Лётчик Андрей Самохин поинтересовался:

– Ты один летишь?

– Как видишь, один.

– Так одному не положено!

– А ты иди полковнику это скажи.

– Понятно. Загружайся.

Алексей загрузился. Вертолёт взлетел и взял курс на обозначенный квадрат. Летели не менее трёх часов. Алексей сидел в полной экипировке, скоро его должны были выбросить в каком-то лесном массиве, откуда ему предстоял неблизкий путь до определённого квадрата, для выполнения задания. Вертолёт завис, открылась дверь, Алексей, зацепив крючок парашюта за трос, подошёл к выходу и ухнул вниз. Разведчик не понял, что проскочил через портал, вдруг открывшийся в этом месте. Парашют раскрылся, как и положено, во время приземления Алексей упал, не удержавшись на ногах.

Он лежал ничком. Сознание возвращалось тяжело. Правильнее даже сказать, что возвращаться оно упорно отказывалось, самым наглым образом саботируя желание хозяина поскорее вынырнуть из темного омута беспамятства в реальность, какой бы та ни оказалась. Наконец Алексей пришел в себя.

– Уф, похоже, пронесло. В смысле, повезло, всё на месте. Может, глаза открыть? Угу, очень глубокая и весьма своевременная мысль! Мог бы и раньше догадаться.

Алексей решительно распахнул глаза. Похоже, головой он при падении все-таки нехило приложился, коль такой бред мерещится! Медленно подняв голову, открыл глаза, в них потемнело, и подступила тошнота. Алексей сел, тошнота начала утихать. Голова кружилась, но вполне терпимо, на сотрясение всяко не тянет. Убедившись, что ничего страшного не происходит, Алексей в два приёма поднялся на подрагивающие то ли от напряжения, то ли от сковавшей тело непонятной ватной слабости ноги. Мыслей в голове не было. Никаких. Вообще. Окружающий мир внезапно поплыл и размазался, почва под ногами потеряла былую твердость, земля под ним зашаталась, и покидающее его сознание успело зафиксировать стремительно несущуюся навстречу землю. Очнулся Алексей, когда солнце стояло в зените. Он перевернулся на спину, и некоторое время ещё полежал, бездумно глядя в небо, по которому плыли тёмные дождевые тучи. Хотелось понять, что вообще происходит. Разум отчаянно отказывался признавать даже гипотетическую возможность попадания в далёкое прошлое, но окружающие неохватные дубы, уходящие верхушками в небо, подсказывали, что Алексей каким-то образом залетел в чужой мир. Он упорно не хотел в это верить. «Да и какой чужой мир? Откуда? Фантастики начитался, придурок, – думал он, – ну и что, что дубы столетники неохватные вокруг и подпирают небо своими верхушками! Таких дубов в любой тайге сколько угодно!».

Поднявшись на ноги, Алексей не почувствовал былой слабости и головокружения. Он проверил целостность своих конечностей, всё было на месте и без повреждений. Алексей сделал первый шаг и, никаких «три в одном» не обнаружил. Шаг был обычным, как и там, в его мире. Алексей сделал несколько шагов по тропе, придирчиво ведя им подотчётность. Нет же. Шаги как шаги. Ни подлётов, ни подскоков. Одет он был в комбинезон и берцы. На лице лёгкая небритость. Разведчики хоть и не верили в приметы, но уходя на задание, не брились. На голове курчавились короткие волосы. Алексей, оглядев свою могучую фигуру, порадовался, что всё на месте. Конечности были в порядке и работали нормально, мозг воспринимал остро, глаза видели хорошо.

Десантник снял с себя парашют и пока его складывал, пошарил глазами вокруг, увидел дерево, вывороченное с корнями, и затолкал парашют под корни. Местность была иной. Лес, куда его занесло, был какой-то странный, нездешний что ли. Не то чтобы были какие-то особые отличия, лес он и есть лес, но…, что-то в нём было странное, не наше. «По всему выходит, у меня большие неприятности! – думал Алексей, рассматривая окружающий его лес. – Прежде всего, похоже, я оказался совсем не там, где должен был быть». Всё пошло вразнос, и Алексей понял, что крепко влип. И не важно, кто намудрил, или произошел какой-то сбой по независящим ни от кого причинам, а, может, вмешались ещё какие-то силы, но в итоге – Алексей оказался в полной заднице! Ясно только одно, из этого дерьма надо как-то теперь выбираться!

Для начала он решил выработать план действий. Такой план был, ведь не зря он служил в ВДВ ГРУ. Хороший план на все случаи жизни.

Пункт первый. Выжить.

Пункт второй. Выбраться.

Пункт третий. Оторвать головы виновным.

Оставалось только подумать о проблемах насущных. В любом случае Алексей понимал, что застрял здесь на какое-то время, и было желательно, чтобы на максимально короткое, хотя… кто ж его спрашивать будет. А возможно он здесь и очень надолго. Поэтому стоит озаботиться вопросами непосредственно выживания.

В лесу стоял гомон весёлых птичьих переливов, жужжание шмелей, шелест листьев под лёгким летним ветерком. Волнение не отпускало. Всё вокруг было знакомое, привычное, но…не наше.

«Похоже, мать твою, влип, не по-детски!» – это умозаключение возникло у него, едва он осмотрелся вокруг. Алексей, повернувшись в сторону, сплюнул через зубы. Служба в разведроте приучила его быстро оценивать обстановку и адекватно реагировать на непонятную ситуацию. Никого вокруг он не заметил, с кем надо было немедленно биться или быстрее уносить ноги. Убедившись, что ему пока ничего не грозит, он с удивлением продолжал осматриваться.

Оружие у него было обычное: нож за голенищем, топорик, сапёрная лопатка, ракетница, фонарик, спички и сухпаёк на три дня. Топорик был – самый обыкновенный, которым и дрова рубить и черепа вражьи, одинаково сподручно, а ещё, что немаловажно в дремучем лесу, за спиной на ремне винторез, так называемая ВСС – бесшумная снайперская винтовка для подразделений специального назначения. По одному в разведку обычно не посылали, но тут был особый случай, и руководство пренебрегло инструкцией, послав Алексея Небейвглаз одного. Он сел под деревом, чтобы обдумать свои дальнейшие действия.

Поляна была покрыта мягкой шёлковой травой и ласкала взгляд нежными оттенками разнотравья. По всей поляне разбросана россыпь кремовых и белых клеверных головок. Светятся солнышки ромашек. Лёгкий ветерок мягко обдувает и приносит медовые запахи цветов, горечь полыни и жужжание насекомых. Напротив его лица на высокую ромашку села стрекоза, удивлённо посмотрела своими выпуклыми фасеточными глазами на невиданного доселе пятнистого зверя, ловко замаскировавшегося на фоне зеленой травы и сражённая спиртным духом наповал, сначала судорожно вцепилась в ромашку, а потом и вовсе упала на землю.

Накануне капитан всё-таки отпустил Алексея в увольнение в связи с годовщиной со дня смерти бабушки, Алексей закупился спиртным и вернулся в казарму, где и помянул её с сослуживцами. А стрекоза просто оказалась не в то время и не в том месте, вот и поплатилась своим здоровьем, вдохнув пары перегара. Алексей посидел и, не придумав кого обвинить в том, что с ним случилось, не решился возложить ответственность на начальника, поскольку начальник, как известно, всегда прав, что зафиксировано во всех должностных инструкциях. Ему вдруг захотелось кому-нибудь набить морду, а поскольку под рукой никого не оказалось, он решил с этим повременить до возвращения в родную часть. Алексей зажмурился и подумал: "Может это сон? Может, я у себя в казарме сплю, и всё это мне снится?" Он не ощущал себя былинным героем, да и куда попал, как говорят: «Волею судеб» было непонятно. И как в такой ситуации выполнить задачу, поставленную командованием? Он ещё раз осмотрелся, судя по тени от ближайшего дерева, сейчас утро. В незнакомом лесу было как-то тревожно.

Он бухнулся на колени и стал читать молитву, чего в другое время не стал бы делать, но разведчик тоже человек и ему тоже бывает страшно, ну или как минимум не по себе. Он повернулся лицом на восток и забубнил, переиначивая молитву на свой лад, которой его когда-то научил дедушка:

Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить всё,

что принесет мне наступающий день.

Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой.

Во всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.

Кого бы я ни встретил в течение дня, научи меня принять их

со спокойной душою и твердым убеждением,

что на всё Твоя Святая воля.

Во всех моих словах и делах руководи моими мыслями,

чувствами и силой немеряной. Во всех непредвиденных случаях

не дай мне забыть, что всё ниспослано Тобою.

Научи меня прямо и разумно действовать

с каждым встреченным мной на моём тяжком пути

выполнения невыполнимого задания, никого, не смущая и не огорчая.

Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня

и все события в течение дня. Руководи моею волею

и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать,

любить, и без страха рубить головы ворогов моей Отчизны.

Аминь.

Алексей встал с колен, отряхнул прилипшие сосновые иголки к комбинезону и пошёл по лесной дороге. Он протяжно выдохнул, пытаясь привести в норму удары сердца. Страх не ушёл, но отступил. Правда остаточные явления того ужаса который он испытал в первый момент ещё бродили в его голове. Тропинка была покинута людьми, и заросшая, но путь был ещё заметен. Он бесшумно ступал по влажной земле устланной старой хвоёй и полуиспревшей листвой. Аккуратно переступая через корни, вылезшие из земли и торчащие то тут, то там, Алексей прислушивался к звукам незнакомого леса. Добравшись до опушки, Алексей постоял несколько минут, привалившись к стволу могучего дуба, и подышал полной грудью, с наслаждением вдыхая воздух, настоянный на цветочных ароматах, и пошёл дальше.

Алексей углубился в лес. Там пахло сыростью и мхом. Он ломился сквозь кустарник, как кабан, не разбирая дороги, ломая ветки и хрустя сухими сучками, попадающими под ноги. Позади него что-то ухало, скрипело, ворчало и тяжело топало. Ветки склонялись и хлестали. Он шёл уже не менее двух часов. Пить хотелось нестерпимо. Солнце уже миновало полдень, и теперь светило с западной стороны. Пот заливал глаза, но он не был самой большой неприятностью. Прилипшая к телу, пропитанная потом ткань, беспокоила больше, потому что тело зудело нестерпимо. Вскоре зуд стал изматывающим. Алексей вытащил из чехла фляжку с водой и с жадностью сделал несколько глотков и закрутил крышку, решив поберечь воду. Солнце уже не жарило и клонилось к закату, но светило ярко, и до сумерек было ещё далеко.

Прямо перед Алексеем возник покатый склон. Внизу блестела под солнечными лучами голубая прозрачная вода небольшого озерца. При виде воды зуд усилился. Алексей решил помыться. Смыть с себя пот, немного расслабиться и отдохнуть. Он скинул с себя одежду, вывернул её, чтобы она хоть немного просохла, голый зашёл в воду, лёг и закачался на тихой голубой глади. Вода была тёплая, мягкая и нежная. Он лежал в ней у самого берега и чувствовал, как силы возвращаются в ослабевшее тело.

Отдохнув и набравшись сил, Алексей достал сухой паёк, перекусил и, одевшись, пошёл дальше. Следующие пару часов Алексей двигался, ориентировочно, на восток. Он лез через завалы поваленных ураганом, прошедшим, видимо, совсем недавно, деревьев. Земля была сырая, из прелой листвы выжималась вода. После долгого блуждания по дремучему лесу он очутился на краю жуткого болота. Голые почерневшие стволы деревьев торчали над поверхностью воды, словно руки утопленников.

Уставший и голодный Алексей сел под разлапистой елью отдохнуть. Здесь было сухо, и ель укрыла его со всех сторон. Алексей сидел и смотрел, как пузырится болото. Достал фляжку, попил воды и, надышавшись свежим запахом хвои, сон обволок его своими тёплыми волнами, погружая его все глубже и глубже в приятную дремоту. Он не заметил, как уснул. Вскоре ему послышался какой-то шорох, Алексей не открывая глаз прислушался. Шорох был похож на чьи-то шаги по листьям и хрустящим мелким веткам, устилающим таёжную землю. Ему показалось, что это шаги зверя, он с трудом разомкнул веки и открыл глаза.

На тайгу опустились сумерки, и неожиданно грянул гром. Алексей посмотрел на небо, оказалось, это были не сумерки, а небо затянуто чёрными грозовыми тучами. Тёмное небо осветила и разорвала огромная молния, и всё вокруг сотряс сильнейший и страшный гром. Вода с неба полилась как из ведра в одно мгновение, болото запузырилось ещё больше. Над болотом появился как будто сгусток тумана, который вскоре принял очертания какого-то существа, похожего на человека. Алексей вскрикнул от изумления и жути. Страх сжал своей безжалостной рукой его сердце. Человеческое очертание шло по болоту в сторону оцепеневшего спецназовца. Силуэт вышел на берег и Алексей увидел, что внутри силуэта передвигались размытые огоньки. Алексей вскочил на ноги, забежал за ель, закричал и тут увидел того, чьи шаги слышал в полудрёме.

Сзади него раздалось рычание, и крупный волк мимо Алексея с грозным рычанием и вставшим дыбом загривком метнулся к силуэту. У фантома засветились красным светом глаза, между ладонями заискрились молнии. Волк кинулся на него, фантом увернулся и швырнул в волка молнию. Волк, вывернувшись в невероятном прыжке, перекувырнулся через голову и отскочил в сторону. Молния, брошенная в волка, оставила дымящуюся полосу на берегу. Фантом закричал жутким голосом и шагнул к волку, вновь метнув молнию, но хищник успел отскочить в сторону и оттуда кинулся на силуэт. В это мгновение снова грянул оглушительный гром, и огромная ветвистая молния ударила в силуэт, он взорвался снопом искр. Алексею казалось, что он после такой жути не выживет, потому что такого страха не выдержит сердце.

Он стоял, прижавшись щекой к стволу ели и смотрел на своего спасителя, огромного волка. От страха у него онемели ноги и руки, он не мог пошевелиться. Волк стоял на берегу болота и смотрел на пузырящуюся поверхность. Потом он поднял голову вверх и завыл, Алексею показалось, что он кого-то благодарит за помощь. Дождь прекратился, волк повернулся, пошёл в ельник и остановился около Алексея. У Алексея подогнулись колени, и он опустился на землю рядом с елью. Волк лёг около него и опустил свою огромную голову ему на колени. Алексей положил свою дрожащую руку на лобастую мокрую голову.

– Ты меня спас, спасибо тебе! – прошептал Алексей.

Волк приподнял голову, посмотрел на него, и тяжело вздохнув, снова уронил голову ему на колени. У Алексея в голове возник вопрос:

– Зачем ты сюда пришёл? Разве ты не знаешь, что ты попал в чужой мир?

Алексей вдруг понял, что волк с ним разговаривает каким-то образом! И ему вдруг стало спокойнее, он в этой жуткой тайге был не один. От хищника веяло силой и добротой.

– Скажи, а что это было? Этот призрак мог меня убить?

– Здесь, в этом дремучем лесу, суровые законы и не каждый может выжить. Я за тобой наблюдаю с тех пор, как ты тут появился. Ты можешь победить в схватке с себе подобными, но здесь существуют злые духи, которые могут завести тебя в какую-нибудь топь, одурманить, есть сущности, которые могут тебя растерзать.

Алексей слушал волка и понял, что на берегу этого болота, если бы не появился волк, могли бы закончиться его последние минуты жизни.

– Что же мне делать, друг? – спросил Алексей волка, – как выжить в этом незнакомом мире?