Текст книги "С новым счастьем!"
Автор книги: Валентина Марьянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Валентина Марьянова
С новым счастьем!
Привет из прошлого
– Вик, привет! У меня к тебе суперпредложение – пойдём в кафе?
Телефонный звонок Кирилла Четвертакова выдернул Викторию Логинову из процесса обдумывания расстановки оборудования в проектe кафетерия.
Вика нахмурила брови, пытаясь сообразить, кто звонит. Только на последних словах самоуверенная интонация говорящего подсказала ей, что это Кирилл – давний воздыхатель её ближайшей подруги Маринки Тепловой. Вика давно не общалась с ним и видела Кирку в последний раз лет пять назад. Интересно, что это ещё за финт ушами?
– Ну привет. А Вы, батенька, случайно не с дуба рухнувши?
– Нет, Вика, я серьезно! Очень надо поговорить. Это не по телефону. Очень личное и очень для меня важное, – голос в трубке стал серьезным и просительным.
– Ничего не скажешь, заинтриговал. Хорошо. Я могу только вечером после работы. Заканчиваю в шесть. Работаю на ….
– Виктория Николаевна, я же звоню тебе на работу. Я знаю, где и с кем ты работаешь. Я подъеду сегодня к шести. Ладушки? Буду ждать тебя на улице у выхода.
Вика положила карандаш и задумалась, любуясь в окно солнечным сентябрьским днём. Сказать, что Вику очень удивил звонок Четвертакова, значит, ничего не сказать. Она всегда достаточно спокойно относилась к Кириллу. Когда они виделись в последний раз, он был высок, плотен, спортивен. Внешне Кира ей не очень нравился, в чертах его лица было что-то хищное. Вика называла его Ханом Батыем. Почему именно Батыем? Да кто ж его знает. Так как-то вырвалось и прилипло.
Вечером, выйдя на улицу, Виктория сразу увидела Кирилла. Он сильно изменился – похудел, на лице модная «трёхдневная» небритость, даже, вроде ещё выше ростом стал. Глаза всё такие же смеющиеся и всё такие же хищные.
– Вика, ты хорошеешь и хорошеешь! Просто шик! – расплылся в улыбке молодой человек.
– Кира, я рада тебя видеть. Только не усердствуй по части комплиментов. Я всё-таки с работы – устала и хочу домой. – Здесь Вика немного слукавила. В настоящий момент она представляла собой одинокую девушку, которую дома ждали родители. Честно говоря, Виктория очень даже обрадовалась приглашению в кафе, пусть даже оно поступило от героя не её романа.
В кафе Кирилл галантно предложил девушке выбрать всё, что её душе угодно. Сразу предупредил, что платит он, и возражения не принимаются. Вика не спорила. Она не относилась к феминисткам. А учитывая, что у Четвертакова была к ней какая-то просьба, оплата угощения была вполне закономерной.
Вика Логинова немного брезговала есть в общественных местах, поэтому заказала «студенческий набор» – мороженное, пирожное, апельсиновый сок и кофе. Четвертаков, не мудрствуя, заказал себе то же самое.
– Вик, я сейчас ищу работу, – приступил Кирилл к делу после первых общих разговоров об одноклассниках и о прожитых годах. – Сейчас я учусь на инженера – энергетика. Наверняка, у вас в проектном институте нужны проектировщики-энергетики или кто по электричеству.
– Я просто стесняюсь спросить, – удивилась Вика, откусывая пирожное, – почему ты просишь об этом меня, а не Марину Евгеньевну? Мы же с ней в одном отделе работаем. Да и устраивал нас сюда её отец. У неё по-всякому гораздо больше возможностей, чем у меня.
– Логинова, ну ты же всё сама прекрасно знаешь! – Хан Батый так грустно взглянул на Вику, что она поневоле почувствовала к нему сочувствие, как тогда, в десятом классе.
– Ты помнишь десятый класс? – продолжил Кира, аккуратно насыпая сахар в кофе и помешивая его. – Маришка тогда встречалась со Славкой Кочубеем. Я уже тогда понял, что он просто дурит ей голову. После окончания школы этот хмырь уехал в Харьковское военное училище. – Четвертаков начал горячиться и на всякий случай отставил подальше от себя чашку с кофе, чтобы не опрокинуть. – Ты же, наверняка, в курсе, что мы с Маришкой начали встречаться осенью, прямо перед моей армией? Что значит Славик слинял на несколько лет! Потом на два года я ушёл служить. Мы ж всё время с ней переписывались. Пришёл – опять стали встречаться, замуж звал. Вы с Мариной тогда на третьем курсе учились. Теплова отказалась, сказала, что хочет сначала закончить институт. Ну а на пятом курсе выяснилось, что в Славкином военном училище учатся всего четыре года, и он после окончания распределился в Москву. – Хан Батый горько вздохнул. – Маришка через какое-то время снова к нему перескочила. И вот последние три года так и маемся. Как поссорится с Кочубеем, сразу вспоминает обо мне. Я всегда под рукой. А как он поманит пальчиком, так всё. Пошёл, Кирюша, на фиг.
– И как же тебе поможет работа у нас в институте? Сейчас-то Теплова встречается со Славкой.
Вике не очень нравилась тема взаимоотношений Маринки, Кирилла и Славика. Рассказанное Кириллом не было новостью для неё. Она знала гораздо больше, чем ей рассказал Четвертаков. Знала и то, что у Маринки со Славкой в последнее время отношения сильно не ладились. То ли перегорело, то ли Славка не хотел участвовать в этом «соревновании» с Кириллом. Вероятно, он не был настолько повёрнут на Тепловой, как Кирилл. А, может, сама Маринка начала сравнивать двоих ухажеров и стала понимать преимущества верного Четвертакова. Для подруги тема двух женихов была достаточно больной, и Вика давно обходила её стороной.
– Понимаешь, они рано или поздно разойдутся. Я чувствую! И я хочу быть рядом. В этот раз я настою на свадьбе. А там, глядишь, дети пойдут. Сядет дома, забудет этого хмыря. Я же знаю, что у него другие были, пока он с Маришкой встречался, – Кирилл даже рукой по столу прихлопнул от возмущения. – Мне только самому ей об этом говорить не хочется. Не хочу быть гонцом, приносящим плохие вести.
Перед Викой сидел взрослый мужчина с грустными глазами. Да Четвертаков ли это?
– Хорошо, Кира, я попробую поговорить, что-нибудь узнаю. Но Маринке-то я по любому расскажу о нашем разговоре, о твоей просьбе. Ты же понимаешь?
– Да, конечно, без проблем, – сразу расслабился Кирилл и придвинул к себе чашку с остатками кофе.
По дороге домой, сидя в вагоне метро, Вика достала книжку. В последнее время девушка взялась за восполнение пробелов по части русской классики. Она перечитала всего Пушкина. Потом взялась за Достоевского. «Воскресенье» и «Братья Карамазовы» Логинова прочитала с большим удовольствием. Роман «Бесы» показался слишком мрачным и тяжёлым. Вика его еле дочитала, через силу. Сейчас она была очередь «Идиота». Но чтение не шло. И князь Мышкин со своей вселенской добротой, и Рогожин со своей бушующей страстью, и Настасья Филипповна раздражали Вику. Пришлось книгу убрать.
После разговора с Четвертаковым Виктория не могла отделаться от ощущения, что её пытаются как-то использовать, причём втёмную. Если он не против, чтобы Вика сообщила о просьбе Маринке, значит, с подругой уже всё согласовано. Но почему они хотят, чтобы Кирилл пришёл работать в институт именно по Викиной рекомендации?
Рыцарь Хан Батый
В первый раз Вичка Логинова и Маришка Теплова обратили внимание на Кирилла Четвертакова в девятом классе.
После восьмого класса добрая половина учеников из школы ушла – кто в ПТУ, кто в техникумы. Из трёх восьмых классов сделали два девятых. Логинова с Тепловой попали в 9Б. Туда же попал и Четвертаков, который до этого все годы учился в параллельном классе. Вика впоследствии всегда удивлялась, как это такого экземпляра она могла не замечать в предыдущие годы?
В первые же дни сентября Кирилл объявил всему классу, что самой красивой девочкой он считает Маринку Теплову, берет её под свою защиту и, вероятно, женится на ней сразу после окончания школы.
Конечно, все смеялись и воспринимали его слова, как шутку. Только вот для Логиновой и Тепловой закончились спокойные времена. Хан Батый в буквальном смысле атаковал Маришку снова и снова – звонил, писал записки, дарил подарки, поджидал у школы, провожал. Он привлёк на свою сторону одноклассников. Девочка все его ухаживания упорно отвергала, прикрываясь Викторией, как живым щитом. Вику положение дуэньи весьма раздражало. Но, верная дружбе, она терпела.
На самом деле Маринка ничего не имела против Кирилла, она просто была влюблена в другого одноклассника Славку Кочубея, невысокого, спортивно скроенного парня с густыми волнистыми волосами. Со Славкой они даже немного встречались в восьмом классе, но рассорились. И теперь Кочубей назло Тепловой, как думала она, встречался с другими девочками. Маринка и так страшно бесилась по этому поводу, а тут ещё клоун Четвертаков.
Поняв, что нахрапом добиться благосклонности прекрасной дамы не получится, Кирка не отступился. Он просто изменил тактику – громогласно объявил себя рыцарем Тепловой, стал меньше домогаться, но никуда из Маринкиной жизни не исчез. Также дарил подарки, иногда звонил, открывал все двери, был подчеркнуто внимателен и первым мчался приглашать её на медленные танцы на школьных дискотеках, а заодно гнал от неё всех других желающих.
Конечно, тогда в девятом классе он не мог знать о тайном сопернике. Поэтому предпринимал разные обходные маневры для осады крепости. Кира сблизился с Викой Логиновой, пытаясь найти брешь в Маринкиной обороне. Вике было немного грустно смотреть на его старания. И даже иногда завидно – у неё не было такого настойчивого жениха. Хотя, с другой стороны, Вика понимала, что если бы Хан Батый начал так активно ухаживать за ней, то она, наверное, сошла бы с ума, а уж возненавидела бы его точно. А так, ей интересно было смотреть, как развивались события. И даже получать некоторые «плюшки» в виде небольших подарков.
В десятом классе Маринка неожиданно помирилась со своим Славкой. Для Кирилла это был удар, который он с достоинством выдержал. Он продолжил играть свою роль рыцаря при прекрасной даме. Только этот рыцарь был уже печальный. Честно говоря, многим, да и Вике тоже, было жаль бедного Четвертакова.
Проглотив первую обиду, Хан Батый, как обычно, при всех сообщил парочке, что он умеет ждать. И как только Теплова и Кочубей разойдутся, то непременно придет его Кириллово время.
Незаметно пролетел десятый класс. На выпускном вечере Маринка была со Славкой, а Четвертаков сидел в компании мальчишек и отказался танцевать вообще, чем вызвал возмущение одноклассниц.
Разговор с Мариной
Дома Викторию встретила ворчащая мама. Хорошо, что не было отца, а то пришлось бы выслушивать от обоих. Вичка забыла предупредить, что задержится. И, хотя, дочь давно была взрослой, сама себя обеспечивала, и даже вносила посильный вклад в семейный бюджет, родители, особенно мама, всё равно по привычке требовали полной отчётности и возвращения домой сразу после работы.
Вике сейчас было совершенно не до маминых упрёков. Ей надо было срочно связаться с Маринкой. Поэтому она чмокнула маму в щеку в знак извинения, быстро разделась, набрала номер подруги и сообщила, что зайдёт.
Подруги жили в одном подъезде. Марина открыла сразу же, как только Вика подошла. Наверно, стояла у двери и слушала.
– Я уж жду-жду. Ну о чём вы договорились? – с нетерпением начала она, пропуская Вику в квартиру. – Пошли в мою комнату, а то маманька присоединится и поговорить не даст.
Маринкина мама, в отличие от Викиной, была в курсе всех дочериных дел. Подруга рассказывала матери обо всём, но всегда предпочитала сообщать ей дозированную и скрупулёзно обработанную информацию.
Виктория прошла в небольшую комнату с балконом. Сейчас там стояли гардероб, кровать и недавно появившиеся два кресла с журнальным столиком. Раньше на их месте стояли письменный стол и фортепиано. Вика никак не могла привыкнуть к изменениям. Они сели в кресла, но Маринка тут же вскочила и побежала за чаем с печеньем. Это был их небольшой ритуал.
– Как ты себя чувствуешь? Когда на работу? – У Маришки были слабые почки, и вот уже вторую неделю она сидела на больничном.
– Послезавтра иду к врачу. По идее, должны выписать, так что в пятницу на работу идём вместе, – бодро отрапортовала Теплова и без перехода начала вопрошать сама, – ну? О чём договорились?
– Мариш, ну о чём со мной договариваться? Ты же сама знаешь, что я могу только поспрашивать по отделам, кому нужен специалист. Решить-то я ничего не могу.
– Вик, ну я уже всё узнала у отца. У электриков требуется инженер. У Кирюхи, конечно, ещё нет законченного высшего образования, но зато он учится практически по нужной специальности, к тому же, армию отслужил.
– Я одного не могу понять, – задумчиво спросила Вика, – если ты сама всё поспрашивала, да и папа может помочь устроить Четвертака к нам в институт, так почему вы с Ханом Батыем просите об этом меня?
– Ну, понимаешь, у меня на это есть несколько причин. – Маринка откинулась в кресло и начала картинно загибать свои музыкальные пальцы с длинными накрашенными ногтями. – Во-первых, я не хочу опять теребить отца. Он и так устраивал мне поступление в институт. Устраивал нас с тобой на работу. Но ты-то практически своя в доме, – быстро поправилась девушка, увидев Викину реакцию, – а просить за Кирилла, который мне никто – как-то нехорошо. Во-вторых, я не хочу, чтобы Четвертак знал, что я приложила к этому руку. Я ему сказала, что пусть выкручивается сам. Пусть он думает, что это ты его облагодетельствовала. Будет чувствовать себя твоим должником. Тебе плохо, что ли? Ну а в-третьих, официально я встречаюсь со Славиком. У нас на работе его же все знают. Он постоянно меня встречает, приходит на праздники. Я не хочу, чтобы меня как-то связывали с Четвертаковым.
– То есть его должны связать со мной? – Вика чисто физически ощущала, неприятие той авантюры, в которую её втягивают Теплова с Четвертаковым. Но вслух не нашла, что можно возразить.
– Вичка, тебе же не надо будет ничего изображать! Ты просто поговоришь с Генкой Хмуровым, представишь ему своего бывшего одноклассника. И всё! Я уверена, что Кирилл ему понравится. Он умный, дальше сам справится.
Вика с удивлением уставилась на подругу – Маринка очень редко хвалила Кирилла, а особенно, будучи с ним «в разводе».
– Марин, а как у вас дела с Кочубеем? Вы будете с Киркой работать вместе. Как он к этому отнесётся? Или ты планируешь в очередной раз от Славусика к Хану Батыю перейти?
– Не знаю, – как-то разом погрустнела Маринка. – Славка давно зовёт жить вместе. ВМЕСТЕ, но не замуж. А мне уже двадцать четыре. Мне о семье думать надо. Хочу немного подстегнуть его. Пусть знает, что Четвертаков вертится рядом со мной. В случае чего, пошёл этот павлин Кочубей к чёрту. Кирка меня уж лет пять замуж зовёт.
Детство подруг
Маришку Теплову и Вичку Логинову познакомили их родители на первое сентября 1971 года. Их район тогда был новостройкой, люди только заселялись в свои квартиры и ещё не успели познакомиться с соседями. Вот и их родители неожиданно увидели на праздничной линейке около своей учительницы знакомые лица – жили-то в одном подъезде. Поздоровались, познакомились, обрадовались и сказали девочкам держаться друг друга. Девочки так и держались друг за дружку все десять лет школы, пять лет института и два года работы.
Они были разные.
Балованная Маришка – единственный ребёнок в семье. Первые пять лет в школу её отводила и встречала бабушка, приезжающая к ним ночевать с понедельника по пятницу. Ещё бабушка делала с внучкой уроки и возила её в музыкальную школу. Так продолжалось до тех пор, пока в шестом классе девочка не взбунтовалась. Для домашних заданий бабушка также уже была не нужна, так как у Маришки была Вичка.
Вика пошла в школу, когда её брату Владику было чуть больше трёх лет. Родители мотались между домом, садиком, работой и магазинами и, в общем, им было уже не до старшей дочери. Они очень радовались, что в школу девочек водила Маринкина бабушка. В остальном Вика была полностью на самообслуживании. Сама делала уроки, сама собирала портфель, сама теряла ключи и потом отсиживалась у Маринки. Первые годы Вика была на продлёнке, потом с четвёртого класса начала посещать кружки и спортивные секции. К этому времени она была уже вполне самостоятельной.
Учёба давалась Логиновой легко. В начальных классах её записали в твёрдые троечницы, так как она то забывала сделать домашнее задание, то забывала дома тетради или учебники, то отвлекалась на уроках, когда объясняли и без того понятные вещи, а то, стесняясь говорить при всех, жалась у доски. После перехода из начальной в среднюю школу выяснилось, что девочка вполне даже хорошистка. С каждым годом это мнение только укреплялось. Школу Виктория закончила всего с двумя четверками, остальные были пятёрки.
В их с Тепловой дуэте внешне всегда главной была Маринка. Вичка находилась в её тени и, как ни странно, её это абсолютно устраивало. Ещё в начальных классах Вика научилась «управлять» капризной и тщеславной подругой, и только самые близкие взрослые понимали, кто реально «рулит» в этой паре.
Пока Маринка училась в музыкалке, Вика носилась по двору с другими девчонками. Стеснительная при большом количестве человек, Вика легко сходилась с девочками один на один.
Сложнее стало в восьмом классе, когда музыкалка закончилась. На Вичку свалился всей своей тяжестью капризный Маринкин характер. Теплова быстро отвадила от Логиновой всех её подруг и требовала, чтобы девочка общалась только с ней.
К счастью, в середине года случился Славка Кочубей. Марина начала встречаться с мальчиком, и Вика обрела потерянную было свободу и хоть какой-то передых от верной подруги.
Отношения Логиновой с Кочубеем не сложились с самого начала. Ещё когда он только начал ухлёстывать за Маринкой, та не придумала ничего лучшего, как прятаться за Вичкину спину. Таскала её с собой на все свидания. Славик злился, то ссорился с Викой, то пытался её подкупить, то приводил друзей, чтобы отвлекали её подальше от Маринки. Виктория отвечала Славусику взаимной неприязнью. Ей и самой жутко не нравилось быть третьей лишней при кокетливой подруге, и вскоре она отказалась ходить с Маришкой на свидания даже ради дружбы.
Их классная, увидев ещё в начале всей эпопеи такую яркую вражду, посадила Логинову и Кочубея за одну парту. В первую же неделю они переломали друг другу ручки и карандаши, попортили тетради и учебники. Положение, как ни странно, спасла контрольная по математике. Виктория решила её быстро, а Слава мучался до конца урока, терпя Викины насмешки и терзаясь завистью к беззаботности соседки по парте. На следующий день Кочубей пришёл с целым пеналом цветных ручек и острозаточенных карандашей, преподнёс их Вике и предложил «мирное соглашение» – он её не достаёт, защищает от всех нападок, она даёт ему списывать и помогает решать самостоятельные и контрольные. На этом «мирном соглашении» они вполне спокойно прожили до конца восьмого класса, но друзьями так и не стали.
В девятом классе рассаживались по партам по желанию. И естественно Логинова и Теплова сели за одну парту. Вынужденное «мирное соглашение» от восьмого класса перестало работать, и, хотя Маринка уже не встречалась со Кочубеем, взаимная неприязнь Славки и Виктории законсервировалась навсегда.
В девятом классе, как раз когда на Маринку обратил внимание Хан Батый, Вике стало совсем тяжело. Теплова изводила девушку стенаниями о ссоре со Славиком, о надоедливости Кирилла, о своей тяжёлой доле. Вичка терпела изо всех сил и даже помогала Четвертакову поладить с Маринкой в надежде, что они начнут встречаться, и подруга хоть ненадолго будет оставлять её в покое.
Удачным выходом из положения в этот период стала дружба со Светкой Лапиковой. После переформирования классов Светкина ближайшая подруга оказалась в параллельном А классе, поэтому Лапикова горевала в одиночестве. Вика буквально силой заставила Маринку дружить втроём, потому что ни сил, ни желания бороться один на один с Маринкиным потоком жалоб не хватало. А так у Виктории Логиновой появилась возможность хоть иногда оставлять Марину на Свету, а самой немного бывать в одиночестве или встречаться с другими знакомыми.
Первые неприятности
Утро следующего дня началось, как обычно. Первым делом все дамы начали наводить марафет. Кто красил ногти, кто делал макияж, кто прическу.
Вика с Маришкой предпочитали наводить блеск дома, чтобы ехать на работу во всей красе. И только изредка, когда сильно просыпали, переносили эту процедуру в офис. Обычно на работе девушки с утра занимались ногтями: снимали старый лак и наносили новый. Лаки нормально держались на ногтях максимум три дня, а иногда даже приходилось перекрашивать каждый день. Подруги специально ходили на курсы маникюра, чтобы иметь возможность помогать друг другу с ногтями. Коллеги часто просили их сделать им маникюр, но Вика не любила этим заниматься. Она предпочитала научить милых дам, как правильно обрабатывать ногти и кутикулу самостоятельно. Поэтому к ней уже давно никто не приставал.
Вика старательно покрывала ногти перламутровым лаком, слушая Татьяну Михайловну. Руководитель их группы стояла перед зеркалом рядом с дверью и начесывала волосы, с которых только что сняла бигуди. В холодное время она часто приходила на работу с бигуди под шапкой.
Татьяна Михайловна увлеченно рассказывала об отдыхе с дочерью на Кавказе. В тот момент, когда она начала красочно описывать, как потеряла в воде ласту, дверь открылась, и в проеме показалось испуганное лицо Бориса Михайловича, её непосредственного начальника. Он с ужасом молча смотрел на торчащие вверх начесанные волосы своей подчиненной.
В кабинете воцарилась гробовая тишина, нарушаемая дерганными движениями – женщины, в том числе и Вика, прятали со столов неподобающие предметы, чтобы кабинет принял рабочий вид. В принципе, это было абсолютно бесполезно, так как в комнате витал стойкий запах парфюмерии – ацетона, лака для ногтей, лака для волос, духов.
– Борис Михайлович, доброе утро, – как ни в чем ни бывало поприветствовала босса Татьяна Михайловна, – что-то Вы сегодня совсем рано. Еще даже и десяти нет. Мы себя в порядок даже не успели привести.
Как только прошел первый шок, и женщины поняли, что босс не собирается заходить в кабинет, они понемногу расслабились. Глядя друг на друга – сидящих с растопыренными пальцами, с незаконченным макияжем или прической, сотрудницы начали хихикать. Чтобы максимально соблюсти приличия, они старались не смотреть ни друг на друга, ни на Бориса Михайловича.
Взгляд все ещё молчащего босса из испуганно-ошалелого постепенно стал начальственным.
– Я хотел бы сообщить Вам, Татьяна Михайловна, что Ваш рабочий день начинается в девять часов утра, – наконец заговорил он. – Хотелось бы, чтобы полноценная работа группы начиналась именно с этого времени.
Бросив уничтожающий взгляд внутрь кабинета, Борис Михайлович аккуратно закрыл дверь.
– Ну вообще офигел, – возмутилась Татьяна Михайловна, продолжая начесывать вторую половину головы, – он же всегда часов в одиннадцать обход делает.
Сотрудницы облегченно расхохотались. Вика поняла, что все это время сидела с напряженно растопыренными пальцами, боясь задеть сохнущий лак.
С начальником электриков Геннадием Хмуровым, суховатым мужиком лет тридцати, Вике удалось поговорить в этот же день. Она окликнула его в коридоре, и, как бы невзначай, сообщила, что один её одноклассник ищет работу. Генка удивлённо посмотрел на Логинову, поинтересовался, откуда она знает, что в его отдел требуется электрик, но, не получив вразумительного ответа, махнул рукой и назначил время встречи с Четвертаковым.
После соблюдения всех формальностей в начале октября 1988 года Хан Батый начал работать в их проектном институте.
Стояла солнечная, красивая и пёстрая осень. Работники проектного института старались насладиться последними сухими, условно тёплыми днями и в обеденное время выходили на улицу погулять.
Четвертаков естественным образом принял участие в прогулках двух подруг. Поначалу Кирилл старался быть ближе к Маринке, но та шарахалась от него, как от зачумлённого. В конце концов он стал всегда вставать со стороны Виктории и разговаривать с Маринкой исключительно через неё. Другие коллеги, почувствовав напряжение внутри этой троицы бывших одноклассников, перестали присоединяться к ним во время прогулок. К середине ноября общее мнение сложилось в пользу того, что новый электрик приударяет за Логиновой. Викторию такое положение коробило, но она не подтверждала и не опровергала всеобщее заблуждение. Она пока не знала, как лучше поступить.
– Виктория, я хотела бы с Вами поговорить наедине, – Лидия Степановна выцепила Вику в женском туалете и заговорщицки потянула её в конец коридора, где обычно никто не ходил. Это произошло месяца через два после начала работы Четвертакова.
– Да, конечно, – ответила радушно Вика, но где-то внутри начало плескаться какое-то смутное беспокойство. Она практически не была знакома с этой полной женщиной из отдела оборудования, просто знала её в лицо, как многих других, работающих на их этаже, и всегда автоматически здоровалась.
– Викочка! Можно я буду так Вас называть? – Лидия Степановна аккуратно положила свою пухлую руку на Викино плечо. – Вы очень хорошая и умная девушка. Я давно наблюдаю за Вами. У Вас такое интеллигентное лицо, да и коллеги Ваши очень высокого мнения о Вас. Все Вас любят, – женщина помолчала немного и, подбирая слова, закончила, – к Вашей подруге у них совершенно иное отношение. Она несколько капризна.
– Лидия Степановна, Вы хотите обсудить со мной мою подругу? – Вике совершенно не понравилось начало беседы. У неё было ощущение, что женщина её «прощупывает», чтобы побольнее ударить. Рука, лежащая на её плече, только усилила это впечатление.
– Нет, ну что Вы, что Вы. Вы обе прекрасные девушки. И с Вами такой интересный молодой человек из отдела электриков, – Лидия Степановна замялась, но потом продолжила скороговоркой, не давая Вике перебить себя. – Викочка, все полагают, что этот молодой человек ухаживает за Вами. Я не очень поняла, как именно Вы к нему относитесь, у Вас такое скрытное лицо, на нём не видно Ваших чувств. Вот у молодого человека лицо гораздо более открытое. Он ухаживает за Вами, но смотрит-то он на Вашу подругу!
– Спасибо, Лидия Степановна, я всё поняла. Можно я пойду на место, мне надо работать, – Виктория отодвинулась, освобождаясь от руки Лидии Степановны, и вежливо улыбнулась, изо всех сил старалась не показать, насколько неприятным оказался для неё этот разговор. Даже попыталась пошутить, показывая, что всё сказанное её не затрагивает, – коллеги, наверно, уже потеряли меня и скоро в розыск подадут.
– Викочка, я сочла своим долгом Вас предупредить. Я очень хорошо к Вам отношусь, – проговорила женщина уже в Викину спину. Похоже, она прекрасно видела все Вичкины уловки сдержать себя.
Виктория пришла на своё рабочее место. Взялась за карандаш, но никак не могла сосредоточиться на чертеже. Взгляд упал на сложенные чертежи. Вика вспомнила, что ей надо в ближайшие дни идти к смежникам-строителям, которые сидели на Маяковской. Сами подруги, а теперь еще и Четвертаков, работали на Горьковской. (прим. с 05.11.1990 – Тверская)
– Марин, я пойду к строителям, а оттуда сразу домой. Сейчас четыре часа, как раз до шести спокойно управлюсь.
– Чертежи домой что ли повезёшь?
– Да нет, я им везу их конечные, исправленные. Они на моих ещё на прошлой неделе все подписи под честное слово поставили. Так что просто отдам строителям их экземпляры. И ещё мне с ними надо обговорить текущий проект. Хочу прояснить несколько моментов.
Вика вышла на улицу. Уже зажглись фонари. Лёгкий морозец приятно холодил щёки. Она переулками вышла на улицу Горькова (прим. с 1990 – Тверская) и пошла в сторону Маяковской. Вика любила центр Москвы и радовалась, что работает именно там. Получалась, что она каждый день могла любоваться Москвой. Конечно, толкучка и грязновато, зато много красивых зданий, магазинов, кафе. На окраине, где жила Вичка, этого вообще практически не было. Просто серые коробки домов среди зелени. Правда, жить Виктория предпочитала именно среди зелени, пусть там и нет ничего интересного.
