Текст книги "Не смогу забыть (СИ)"

Автор книги: Валентина Кислицына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

медленно жевать. Я сделала то же самое. Так мы умяли оба куска, потом пошли на кухню,

чтобы попить. Паша налил нам воды, осушил свой стакан и поставил его в раковину. Пока

я пила, я видела, что он смотри на меня. Мои руки задрожали, колени подкосились от

этого его взгляда и вода начала течь мимо рта по подбородку, шее и груди. Паша зарычал.

– Ну, всё!

Не успела я опомниться, как он подхватил меня на руки, и понёс в спальню, слизывая с

моей шеи воду. Даже не знаю, каким чудом мне удалось оставить стакан на столе…

Наступила весна. Как только растаял снег, мы с Пашей решили бегать по утрам, чтобы

привести себя в форму после зимы. Естественно, мы оба считали друг друга идеальными,

но к самим себе относились более чем критично. Поэтому была куплена хорошая

спортивная одежда, новые кроссовки и каждое утро мы стали бегать, сначала просто для

тренировки, а потом наперегонки. Это было забавно, потому что наши гонки были

совершенно нечестными. Редкие прохожие, которых мы видели во время пробежек,

улыбались, глядя на нас.

Как-то раз я осталась вечером одна дома, потому что Паша застрял на работе, которую

я прокляла уже раз 10. Больше всего напрягало, что он был там со своим отцом. Обычно

после таких вот задержек на работе, Паша возвращался совершенно не в духе, мне даже

было страшно подходить к нему в такие моменты. После ужина, он обычно успокаивался

и позволял мне немного его утешить.

В этот раз всё началось стандартно. Паша зашёл в квартиру, молча разделся, сухо

поздоровался со мной, ушёл в душ, потом переоделся и пошёл на кухню, чтобы

поужинать. Я осталась в спальне за ноутбуком, он обычно всегда справлялся сам и не

любил, когда лезут под руку. Но спустя несколько минут я услышала, как на кухне что-то

с грохотом упало, затем последовал отборный мат. Я поспешила туда. Зайдя на кухню, я

увидела, что Паша стоит возле стола, а в руках у него пачка сигарет. На полу валялась

кастрюля, в которой раньше был плов, теперь разваленный по полу. Но это меня

волновало мало.

– С каких пор ты куришь? – я хмуро посмотрела на Пашу.

– С тех самых, – отрезал он и сунул сигарету в рот.

Но не успел он поднести к ней зажигалку, я подошла и выдернула из его рта эту

гадость. Паша схватил меня за руку и больно сжал запястье, потом отобрал сигарету,

подошёл к мусорке и выбросил всю пачку вместе с зажигалкой.

– Довольна? – рыкнул он на меня.

Я потирала запястье и со злостью смотрела на него.

– Знаешь, если у тебя проблемы, то это не повод срываться на мне, я вроде бы уже

говорила тебе об этом!

– А я вроде просил не лезть ко мне, когда у меня проблемы! – рявкнул он так, что я

отскочила.

– Иди в задницу, придурок!

Я хотела уйти, но услышала в спину насмешливое:

– Это предложение?

Развернувшись, я быстро подошла к нему, и недолго думая, ударила по щеке. Глаза

уже жгло от слёз. Что вообще происходит с нами? Паша смотрел на меня злобным

взглядом сверху вниз, сжав челюсти, кулаки, и раздув ноздри. Мне даже показалось, что

он ударит меня, но я осталась стоять на месте. Ещё минуту мы смотрели друг на друга,

потом Паша отодвинул меня в сторону, оделся и ушёл, хлопнув дверью. Я принесла

щётку, совок, замела и выбросила рассыпанный плов, поставила кастрюлю в раковину,

потом сходила за тряпкой, и стала протирать пол, но, так и не закончив, я уселась на него

и заплакала. Что это было? И куда этот идиот изволил свалить? Мы с ним не часто

78

ссорились, вернее вообще почти не ссорились, эта была первая наша крупная ссора за

время, что мы жили вместе. Я повела себя как дура. Зачем я на него накинулась? Судя по

всему, у него был ужасный день. Но это ведь не повод начинать курить! Ещё бы напился

как свинья, тогда бы точно полегчало! Я со злостью ударила кулаком по дверце кухонного

шкафа, возле которого сидела, потом поднялась на ноги, вытерла слёзы, закончила

уборку, приняла душ и ушла в спальню. Развалившись на всю кровать, я тяжело

вздохнула, потом тупо уставилась в потолок. Нужно было позвонить Паше, спросить, где

он, с кем… Но я не позвонила, о чём в последствие очень горько пожалела…

Среди ночи меня разбудил звонок моего мобильного. Он лежал рядом со мной, я, не

глядя, взяла его и поднесла к уху. То, что я услышала, заставило меня мгновенно

проснуться, соскочить с кровати и начать одеваться.

– Лида, пожалуйста, очень тебя прошу, не переживай сильно, – тихо проговорил Сергей

абсолютно убитым голосом.

Я тихо всхлипнула, натягивая на себя джинсы и зажимая телефон между ухом и

плечом.

– Он выживет?

Сергей помолчал, потом прошептал:

– Не знаю, прости…

Я из-за всех сил постаралась не разрыдаться, потом сказала, что скоро буду, сбросила

звонок и набрала номер Дениса. Он взял трубку после третьего гудка, и было не похоже,

чтобы он спал перед этим.

– Детка, я занят немного…

– Денис, Паша попал в аварию, мне нужно в больницу, – сказала я сдавленным

голосом. – Но если ты не можешь, я вызову…

– Сейчас приеду, жди! – перебил он меня и бросил трубку.

Я быстро натянула на себя футболку, надела сверху кардиган, потом пошла в ванну,

чтобы умыть лицо и расчесать волосы. Потом взяла сумку, надела балетки, вышла из

квартиры, закрыв дверь на ключ, и спустилась вниз, к подъезду. В квартире находиться я

не могла, мне было душно, перед глазами всё плыло.

«Черепно-мозговая травма, несколько переломов, отбитые органы, ушибы, порезы…»

– слова Сергея снова и снова отдавались эхом в моей голове. Я даже не могла реветь, в

груди скопился воздух, отчего я задыхалась и заглатывала его ещё больше.

Через несколько минут приехал Денис, посадил меня в машину и рванул в сторону

больницы.

– Что произошло? – спросил он взволнованно.

Я покачала головой, показывая, что не могу говорить. Я пока и сама не могла осознать

всего, мне не верилось, что всё происходящее правда.

До больницы мы добрались быстро. Как только вышла из машины, я побежала в

здание. Прямо внизу я увидела Сергея, вместе с его девушкой – Марго. Они сидели на

кушетке с очень бледными лицами, прижавшись друг к другу, сохраняя напряжённое

молчание. Голова Сергея была перебинтована, левая рука загипсована и подвешена, сам

он был весь в каких-то ссадинах, уже обработанных зелёнкой, а где-то даже виднелись

свежие швы. Я подбежала к ним, Сергей поднял на меня глаза, и его лицо исказилось. Я

тяжело дышала и ждала от него рассказа.

– Он приехал ко мне, привёз виски, попросил выпить с ним, потом стал жаловаться на

всех и вся, – Сергей нервно сглотнул. – Он прилично надрался, я хотел отправить его

домой на такси, но он сказал, что домой не поедет, а поедет в клуб и сам. Мне даже не

удалось заставить его пристегнуться! – взорвался он и провёл ладонью здоровой руки по

лицу. – В общем, он не справился с управлением, выехал на встречку и мы столкнулись с

фурой. Пашка вылетел через лобовое стекло, потом машину смяло.

Глаза Сергея покраснели, и Марго осторожно погладила его по плечу.

79

– Ты не виноват, – мёртвым голосом произнесла я.

– Где он сейчас? – спросил Денис, который всё время был у меня за спиной.

– В операционной… – Сергей замолчал.

– Они не знают, выживет он или нет, – прошептала Марго мне. – Прости, – она тут же

прикусила губу.

– Нет! – вырвалась у меня, и я разрыдалась, оседая на пол.

Денис поддержал меня, развернул и крепко прижал к себе.

– Нет, пусти меня, нет! Не может быть, он не может умереть! Не может! Пусти меня, я

хочу к нему! Вы все мне врёте! Отпусти! Паша!

Я била кулаками в грудь Дениса, пыталась вырваться, чтобы бежать разыскивать

Пашу. Это не могло быть правдой! Он был жив и где-то здесь, просто наблюдал за моей

реакцией, чтобы убедиться, что я действительно его люблю. Конечно же, всё это было

обычным розыгрышем. А даже если авария была настоящей, то он не мог пострадать

сильнее, чем Сергей. Он не мог!

– Позови кого-нибудь, надо её успокоить, – сказал Денис Марго, и девушка куда-то

ушла.

– Лида, не надо, – взмолился Сергей. – Мы все верим в лучшее, он сильный, он

выкарабкается, поверь мне.

– Он не умрёт, – заверил меня Денис, ещё крепче сжимая руки, потому что я до сих пор

пыталась вывернуться, хотя сил из-за рыданий не осталось. – Чёрт, да тебя трясёт, -

пробормотал он, потом подвёл меня к кушетке, усадил на неё, наклонился к моему лицу,

взял за подбородок и заставил посмотреть на него. – Значит так, слушай меня очень

внимательно, – проговорил он вкрадчиво. – Немедленно прекрати истерику, этим ты

ничего не исправишь, только себе хуже сделаешь. Бери себя в руки и начинай верить в

лучшее. Он будет жить, ясно тебе? Он никуда не денется от тебя! Ну, сама подумай, как

он может тебя оставить? Как он без тебя? – Денис ласково улыбнулся, хотя в его глазах

читалось ужасное напряжение, и начал вытирать мои слёзы.

– Как я без него? – шепотом спросила я у самой себя.

Мне никто не успел ответить, потому что Марго привела медсестру.

– Девушка, ну что за истерика? – спросила меня немолодая полная женщина. – Ты не

знаешь, что слезами горю не поможешь? Только себе нервный срыв устроишь в лучшем

случае, а в худшем вообще в психушку можно загреметь!

– Мне всё равно, – отозвалась я.

– Ага, тебе-то всё равно, а за парнем твоим кто будет ухаживать, я что ли? Мне за это,

знаешь, не доплачивают! Ну ладно, пошли, валерьянки хоть тебе накапаю.

Медсестра бесцеремонно сдёрнула меня с кушетки и велела идти за ней. Я

послушалась и на негнущихся ногах последовала за женщиной в кабинет с табличкой

«старшая медсестра». Там она накапала валерьянки в стакан, развела капли водой, и

притянула мне. Я всё выпила одним глотком, даже не почувствовав вкуса.

– Вот что я тебе скажу: не истери попусту, Бог даст, выживет твой пьяница, и мозгов,

может, прибавится. Помолись за него лучше, в церковь сходи, свечку поставь.

Меня поразила эта перемена в сначала показавшейся мне не очень приятной женщине.

Но сейчас я не могла размышлять об этом.

– Он не пьяница, просто мы поругались, а перед этим у него был тяжёлый день, – я

прикусила губу, а по щекам снова побежали слёзы. – Если бы я знала…

– Невозможно всё знать, – покачала головой женщина. – Урок тебе на будущее. Не

переживай ты так, у нас отличный хирург, сделает, что сможет. У него почти не бывает

летальных исходов.

– Почти? – переспросила я шепотом.

– Всё, иди, а то ещё больше расстроишься, – она буквально вытолкала меня за дверь и я

вернулась к друзьям.

– Ты не звонил его родителям? – спросила я Сергея, садясь между ним и Денисом.

80

Он покачал головой.

– Смысла нет, до утра они всё равно будут сладко спать, – он фыркнул.

– Что значит «сладко спать»?! – я чуть не подскочила.

– Ты ещё не поняла, что для них Паша всего лишь способ достижения каких-то своих

целей? – удивлённо спросил Сергей. – Они и тебя не одобряют только потому, что хотят

его женить на Алисе, дабы укрепить деловые связи с её семьёй. Его мамаша скорей всего

приедет утром, сунет деньги главврачу, чтобы сделали всё «как надо» и свалит на шопинг,

– он покачал головой.

– Господи, – я положила голову на руки, закрыв лицо ладонями.

Следующие несколько часов мы сидели молча. Я забралась на кушетку с ногами,

обняла колени и прислонилась спиной к стене. Сергей тоже сидел у стены, Марго

дремала, пожив голову ему на плечо. Денис выходил покурить и кому-то звонил, потом

возвращался, сидел рядом со мной, снова уходил курить…. Его метания утомляли, но ещё

больше утомляло ожидание и неизвестность. Хотя у меня уже появилась надежда, что всё

будет хорошо, что вот-вот закончится операция, Пашу подлатают, потом он очнётся,

увидит всех нас, и обязательно улыбнётся, пусть слабой, но радостной улыбкой. Да, так и

будет!

Когда операция закончилась, к нам вышел врач, не успевший даже снять одежду, в

которой проводил операцию. Я вскочила на ноги, Сергей чуть поменял положение тела,

чтобы не разбудить Марго, но она открыла глаза и насторожилась. Денис встал за мной,

видимо, чтобы поддержать в случае чего. Врач, мужчина лет пятидесяти на вид, подошёл

к нам. Его лицо было не радостным. Сердце у меня начало колотиться как бешенное.

– В общем, я сделал всё, что мог, – мужчина окинул всех нас сочувственным взглядом.

– Ваш друг в коме. Мне очень жаль, держитесь.

Я почувствовала, как сердце пропустило удар, голова закружилась, я поняла, что

падаю на пол.

Первым, что я увидела, придя в себя, было взволнованное лицо Дениса. Я лежала на

кушетке всё в том же больничном коридоре, ноги у меня были закрыты покрывалом, а в

вену на руке вставлена капельница.

– Ну, наконец-то, – пробормотал Денис, сжимая мою свободную руку. – Нельзя же так

реагировать.

– А как можно? Человек, без которого я жить не могу, в коме!

Денис молча отвёл взгляд. Да, ему было нечего сказать, я его понимала. Никакие слова

не могли сейчас помочь. Да и вообще ничего не могло помочь. Можно было просто ждать

и надеяться.

– Что за дрянь? – я кивнула на капельницу.

– Обычная глюкоза, – пожал плечами Денис. – Даже не знаю, зачем. Ещё тебе вкололи

успокаительное, поэтому ты сейчас не бьёшься в истерике.

Я промолчала.

– Сергея с Марго отправили домой, им обоим нужно отдохнуть, да и тебе…

Я кинула на него такой взгляд, что он посчитал нужным заткнуться.

Когда закончилось лекарство, мне убрали капельницу и стали уговаривать ехать

домой, выспаться, поесть, а потом со свежими силами приехать, навестить Пашу. Но я,

как баран, упёрлась, что пока не увижу его, никуда не уеду. Да и если увижу, то не уеду. Я

хотела знать обо всём, что происходит и быть рядом. Денис знал, что спорить со мной

бесполезно, поэтому он поехал в магазин за булочками, питьевым йогуртом и ещё чем-

нибудь, чем можно было подкрепиться. Пока его не было, медсестра, которая давала мне

валерьянку, напоила меня горячим чаем, за что я была ей благодарна.

– А когда можно будет его увидеть? – осторожно спросила я у неё.

– Возможно, ближе к вечеру, – пожала женщина плечами. – Может быть раньше.

– А от чего это зависит?

81

– От стабильности его состояния. Ехала бы ты домой, – она посмотрела на меня с

надеждой.

– Нет! – отрезала я.

Она только покачала головой и ушла по каким-то своим делам.

Вернулся Денис и попытался запихнуть в меня булочку, но я боялась, что мой желудок

не примет её, поэтому ограничилась питьевым йогуртом, растянув его аж на целых

полчаса. И все эти полчаса я сидела молча, глядя в одну точку, то поднося бутылочку с

йогуртом ко рту, то опуская её. Денис сидел рядом, не решаясь со мной заговорить, и

поедал сырную булку, запивая её минералкой.

– Езжай домой, – наконец сказала я. – Тебе ведь на работу.

– У меня выходной, – ответил Денис и посмотрел на меня. – А тебе не мешало бы

поехать отдохнуть.

– Я же сказала, что никуда не поеду!

– Это глупо!

– Ну и пусть! Тебе не понять, ты же не любил!

Денис усмехнулся, но на это ему было нечего возразить.

– Ладно, хрен с тобой, – он махнул рукой.

– Я не могу его оставить…

– Да понял я.

Денис прислонился к стене, обнял меня и притянул мою голову к своему плечу. Я

поудобнее устроилась и тяжело вздохнув, закрыла глаза.

Что такое кома? Это когда человек находится между жизнью и смертью. Вернее, когда

его тело ещё функционирует, но в этом самом теле уже нет души. И видимо, если человек

всё же приходит в себя, его душа возвращается, значит, ей есть, зачем возвращаться. Как

там говорят? «У человека ещё остались незаконченные дела». Были ли они у Паши? Да,

конечно были! Не может быть, чтобы у него не осталось никаких дел, и он умер в 21 год.

Нет! Он не может умереть!

Я крепко зажмурилась и сжала кулаки.

– Эй? – Денис погладил меня по волосам.

– Всё нормально, – прошептала я.

– Поспи.

Денис пододвинулся к краю кушетки, похлопал себя по ногам и я легла на кушетку,

положив голову ему на колени. Он накрыл меня больничным покрывалом, я несколько раз

моргнула, вытерла слезящиеся глаза, закрыла их и вскоре всё же смогла заснуть.

Как и говорил Сергей, Пашина мать пришла в больницу следующим утром, им

позвонили из полиции и сообщили об аварии. Туда поехал разбираться Пашин отец, а в

больницу притащилась эта ведьма и всучила кучу денег главврачу, потом протопала мимо

меня на своих высоченных остроносых «Gucci», виляя тощими бёдрами, даже не взглянув

в мою сторону. Ну и супер. Я помахала перед собой рукой, чтобы разогнать густой запах

духов «Shalimar», от которого у меня заслезились глаза. Вообще-то неплохие духи, если

не выливать на себя весь флакон за раз, что видимо, эта дамочка сделала. Дорогая ведьма,

нечего сказать.

События следующей недели я помню смутно. Через два дня после аварии мои друзья

вытащили меня из больницы, отвезли домой к родителям, заставили выспаться, потом

привести себя в порядок. Я послушалась, но после того, как выспалась, поела и привела

себя в порядок, я вернулась в больницу. Меня пустили к Паше, я сидела с ним несколько

часов, пока меня насильно не вывели из его палаты. На этот раз врач, который наблюдал

за Пашиным состоянием, заставил меня сказать номера моих родителей, чтобы они

приехали и забрали меня. Пришлось это сделать, иначе я могла больше не попасть в

больницу вообще. Меня забрал отец, дома они с мамой пытались со мной поговорить, но я

закрылась в комнате и легла на кровать, закрывшись одеялом с головой. Потом мне

82

позвонила староста моей группы и спросила, почему меня нет в институте. Я послала её к

чёрту, а потом разревелась. Вечером приезжали Маша с Лесей, пытались растормошить

меня, но я просто лежала, смотрела в потолок и не слушала их. На следующий день я

снова поехала в больницу и ездила туда все последующие дни. Мама пыталась меня не

отпускать, из-за чего я начинала сильно на неё кричать, потом уходила, хлопая дверями, а

когда меня выгоняли из больницы, я просто бродила по улицам, не отвечая на

настойчивые звонки моих родных и друзей. В институте я естественно не появлялась и

даже не потрудилась никому ничего объяснить, хотя объяснять не было нужды. Все уже

знали о том, что случилось с Пашей и Сергеем. Мне пытались звонить мои

одногруппницы, но я не хотела с ними говорить. Что я могла сказать? Я сама не понимала,

что происходит и почему это происходит. Не знала, что я чувствую, скорей всего, я ничего

не чувствовала, просто была опустошена. Но я надеялась на то, что мне позвонят из

больницы и скажут, что Паша пришёл в себя. Я ждала этого звонка каждую секунду,

вздрагивала каждый раз, когда звонил телефон, смотрела на экран, разочаровывалась и

закидывала телефон подальше.

Но долгожданный звонок, наконец, раздался, в четверг, через неделю и одни день

после аварии. Мне сообщили, что Паша пришёл в себя, совершенно неожиданно, среди

ночи, но позвонили мне только утром. Я соскочила с кровати, побежала в ванную, наскоро

привела себя в порядок, потом оделась, опять же, как попало, схватила сумку, деньги и

выскочила из квартиры, даже не обернувшись на оклики родителей.

Поймав машину, я назвала водителю адрес больницы, он завёл мотор, а я достала

телефон и позвонила Сергею. Он радостно закричал в трубку, что уже знает и собирается

в больницу.

Как только оказалась в больнице, я бегом припустила к палате, в которой находился

мой любимый, не обращая внимания на недовольные замечания идущих по коридору

медсестёр. На лестнице я упала, споткнувшись о ступеньку, немного содрала кожу на руке

и ушибла колено, но тут же поднялась и побежала дальше, перепрыгивая через две, а то и

три ступеньки сразу. Оказавшись возле палаты, я постаралась привести дыхание в норму,

пригладила волосы, осторожно толкнула дверь и тихонько вошла. Рядом с Пашиной

кроватью находилась его мать. Отлично. Ну что ж, этого следовало ожидать. Но пришла я

не к ней. Паша находился в полулежащем положении, на левой руке, как и прежде, был

гипс, голова забинтована, ребра тоже перетянуты эластичными бинтами, в относительно

здоровую руку вставлена капельница, но не было дыхательных трубок, торчащих из его

горла, как раньше. Я счастливо улыбнулась, увидев его, на глаза навернулись слёзы

счастья. Он тоже смотрел на меня, но на его лице не было улыбки, только непонимание и

удивление. Я быстро подошла к кровати.

– Привет, – прошептала я, смахивая слёзы.

– Привет, – пробормотал Паша, глядя на меня во все глаза. – Ты моя сиделка?

– Что? – я подумала, что он просто шутит.

– Ну, мама сказала, что наняла кого-то, кто будет ухаживать за мной, пока я не выйду

отсюда, – он невесело усмехнулся и посмотрел на свою мать, которая сидела на стуле

возле кровати.

Мы с ней переглянулись, потом обе посмотрели на него.

– Паш, это я, Лида. И если это шутка, то она затянулась.

Улыбка давно уже исчезла с моего лица.

– Лида? – переспросил он.

– Да, я твоя девушка, – прошептала я, и прикусила губу.

Паша посмотрел на мать, та только пожала плечами.

– Прости, – Паша покачал головой, и поджал губы. – Я тебя не знаю. Или не помню.

Ладони у меня резко вспотели, в горле пересохло, а в груди всё сжалось от боли.

– А что ты помнишь? – нашла я силы спросить.

– Ну, я окончил третий курс, неплохо начал проводить лето…

83

– Что? – в голос воскликнули я и его мать.

– А что? – непонимающе спросил он.

– Ты учился уже на четвёртом курсе, потом решил бросить, чтобы работать у отца, – я

нервно сглотнула. – Перед аварией ты как раз вернулся домой с работы, нервный,

дерганый, мы поругались и ты уехал… потом случилась авария… потом ты был в коме

целую неделю, я не знала, что и думать… – я говорила, а по щекам текли слёзы, которые я

не могла остановить. – Ты был в машине не один, а с Сергеем…

– Что? Он жив? – спросил Паша.

Я кивнула, и он немного успокоился.

– Он пострадал меньше тебя, потому что был пристёгнут. Ты был пьян, выехал на

встречку и врезался в фуру. Вылетел через лобовое стекло. Если честно, я готова тебя

сейчас убить, – я нервно усмехнулась. – Но, кажется, больше не имею на это права.

Паша смотрел на меня.

– Извини, – сказала он, но на самом деле совсем не чувствовал раскаяния.

Ещё бы, он меня не помнил, даже близко не мог знать о моём существовании. Похоже,

последний год вылетел у него из памяти.

– Ничего, – я смахнула слёзы. – Я пойду…

Но перед уходом я вспомнила о фруктах, которые купила по дороге в больницу,

развернулась, подошла и поставила пакет с ними на тумбочку, даже нашла в себе силы

невесело улыбнуться и пожелала Паше скорее поправляться. Он поблагодарил меня и

проводил непонимающим взглядом. Выйдя из палаты, я столкнулась с Сергеем.

– Ты уже здесь, – улыбнулся он, но, увидев моё лицо, тут же посерьёзнел. – Что такое?

– Он не помнит меня, – сказала я. – Не помнит ничего с начала прошлого лета.

Сергей уставился на меня взволнованным взглядом, потом хотел обнять, но я

отодвинула его руку, снова вытерла слёзы, хотя они тут же побежали снова, и пошла к

кабинету врача. Но на полпути меня окликнула Пашина мать. Я резко развернулась и

уставилась на неё.

– Мне жаль, – начала женщина, но я вскинула руки, показывая, что не приму от неё её

фальшивые сожаления. – Хорошо. Ты же понимаешь, что после такой травмы он вряд ли

что-то вспомнит? Так что я тебя прошу, не приходи больше сюда. Не трави себе душу. И

если ты действительно любишь его, то дай ему жить той жизнью, которой он должен

жить.

– Это какой? – прищурилась я.

– Ему нужно заняться делами отца, он же унаследует бизнес. И жена ему нужна

соответствующая, понимаешь?

– Ах, ну да, я же не соответствую. Этакая обычная девушка, у которой родители не

мультимиллионеры. А если бы мой отец был бизнесменом, шансов бы значительно

прибавилось, да? Только знаете, я очень рада, что мои родители не вертятся во всём этом

бизнес-дерьме, они самые обычные люди, которые любят друг друга, неплохо живут и

смогли воспитать меня вполне неплохим человеком, как мне, да и не только мне, кажется.

А вас и вашего мужа можно только пожалеть. И Пашу мне тоже жаль, хотя он никогда не

будет плясать под вашу дудку, у него имеется своя голова не плечах, и это прекрасно,

хоть и странно при таких-то родителях. А нет, всё правильно – минут на минус же даёт

плюс!

– Закрой свой наглый рот, – прошипела женщина, начиная покрываться красными

пятнами от злости. – Не знаешь, с кем говоришь.

– А мне плевать!

– Короче так, сейчас ты едешь к Паше в квартиру, собираешь все свои манатки, и

чтобы я тебя даже близко там не видела. Если ты не отстанешь от моего сына, я выживу

тебя и твою чудо-семейку из этого города, это ясно?

– Ага, а потом захлебнётесь своим же ядом, – я ухмыльнулась ей в лицо. – Интересно,

вы хоть кого-нибудь любили в своей жизни?

84

– А это тебя не касается! Ты всё поняла?

– Да поняла, поняла. Только можно я вам одни совет дам? – Женщина вытаращила

глаза. – Не ломайте жизнь вашему родному сыну, иначе потом вы останетесь совсем одна.

Такие как вы всегда остаются одни. Очень жаль.

Я быстро обошла взбешённую женщину, готовую в любой момент вцепиться мне в

волосы, спустилась по лестнице вниз, и пошла к выходу. И как раз в этот момент мимо

меня прошла Алиса, та самая шлюха, на которой хотели женить моего Пашу! Хотя нет,

больше он не мой…

Выйдя из больницы, я села на ступеньках крыльца, зажала рот ладонями, и чуть не

задохнулась от рыданий. Грудь сжималась и болела так, что хотелось выть и рвать на себе

волосы. Он меня не помнит! Не помнит! Меня! Как же так?! Мой любимый, мой хороший,

мой родной человек! Я любила его больше жизни, а он просто забыл меня! Так больно

мне не было никогда в жизни.

Немного успокоившись, я поднялась на ноги и пошла в сторону дороги. Ответила,

наконец, на мамины звонки, сказала, что буду сегодня поздно, а может быть, вообще

останусь у кого-то из друзей, потом позвонила Машке, и сказал, что сейчас приеду к ним с

Димой (они давно уже жили вместе). По моему голосу она поняла, что что-то случилось, и

сказала приезжать быстрее. Я снова поймала машину, назвала адрес, и водитель быстро

довёз меня, куда нужно, не задав ни одного лишнего вопроса, за что я была ему

благодарна.

Дверь мне открыл Дима, пропустил в квартиру и оглядел. Не сомневаюсь, вид у меня

был потрепанный. В прихожей появилась Маша. Увидев моё лицо, она ахнула, подбежала

ко мне и обняла.

– Что случилось, дорогая?

– Он меня не помнит! Совсем! – я разрыдалась с новыми силами у неё на плече.

– Тише, – зашипела Маша. – Лидочка, милая, не плачь, прошу тебя. Он вспомнит,

обязательно! Просто нужно время.

– Ему никто не позволит меня вспомнить! Его мать была там, она всё слышала, а потом

сказала мне убираться с горизонта и не мешать ему, дать жить той жизнью, которой он

должен жить, – я громко всхлипнула.

– Пойдём в комнату, – сказала Маша и потянула меня за собой.

В комнате она усадила меня на диван, сняла с меня обувь, и стала успокаивать. Дима

принёс воды, и они вместе заставили меня всё выпить. Минут через пять я перестала

рыдать и только тихо всхлипывала.

– У вас есть что-нибудь выпить кроме воды? – вдруг спросила я.

– Не советую, – Маша покачала головой. – Только хуже будет.

– Есть или нет?

– Лида, это тебе не поможет, – сказал Дима.

– Так, я взрослый человек и могу сама решать, что мне поможет, а что нет! Не дадите, я

пойду и сама куплю! Мне очень плохо и больно, меня раздирает на части, и я хочу хотя

бы на некоторое время это заглушить, неужели вы не можете понять?

Маша и Дима переглянулись.

– Ладно, пойду, налью, – вздохнул Дима и ушёл на кухню.

Через минуту он вернулся со стаканом какой-то тёмно-янтарной жидкости и протянул

мне. Я быстро всё выпила, даже не чувствуя вкуса и горечи. Дима только присвистнул.

– Будет плохо, – констатировал он, задумчиво глядя на пустой стакан.

– Это точно. Ты же не пила ни разу в жизни, нельзя глушить виски стаканами в первый

раз! – воскликнула поражённая Маша.

– Плевать, – я махнула рукой и откинулась на спинку дивана.

Голова начала кружиться, и я положила руку на лоб. Мысли постепенно смешались в

голове, слёзы перестали бежать, я успокоилась и смогла нормально дышать, боль в груди

притупилась. Маша взволнованно наблюдала за мной.

85

– Так-то лучше…

Видимо, после этого я вырубилась.

Проснулась я только вечером с дикой головной болью. Неужели, правда, не стоило

выпивать залпом стакан виски? Ну, зато я выспалась, чего мне не удавалось уже

давненько. Кое-как встав на ноги, я поплелась на кухню, откуда доносились тихие голоса

Маши, Димы и Дениса. Когда они увидели меня, то сразу замолчали и стали внимательно

вглядываться в моё лицо. Я застонала, глядя на них, и положила руку на голову.

– Болит? – спросила Маша, поднимаясь со стула.

– Угу, – я поморщилась.

Дима только покачал головой, типа «тебя же предупреждали», но я не стала обращать

внимания на это.

– Значит, слухи не врут, и ты действительно пила, – Денис хмыкнул.

Маша нашла какие-то таблетки, налила в стакан воды и бросила туда одну. Таблетка

зашипела и быстро растворилась, Маша отдала стакан мне. Выпив его содержимое

залпом, я вернула стакан Маше, опустилась на стул, положила голову на руки и тяжело

вздохнула.

– Значит, Паша очнулся? – осторожно спросила Маша.

Я вспомнила, что так толком и не объяснила им, что случилось.

– Да, он очнулся. Мне позвонили утром, я приехала в больницу и…

Я не смогла закончить, крепко зажмурилась и снова почувствовала ту раздирающую

боль в груди, которая перекрыла даже головную боль.

– Ясно, – тихо сказал Денис. – Что теперь?

– Не знаю, – прошептала я. – Нужно забрать вещи из квартиры и отвезти домой к

родителям.

– Уверена? Может быть, он немного оправится и вспомнит…

– Да не вспомнит он ничего! – рявкнула я и застонала, потому что от громкости моего

голоса чуть не взорвалась моя голова. – И в больницу я больше не могу ходить, потому

что там будет его мать и эта дрянь Алиса, их-то он помнит! Меня даже к врачу теперь не

пустят. Я больше никто и не имею права вмешиваться в его жизнь.

Я всхлипнула. Денис подвинулся поближе и обнял меня, я уткнулась ему в плечо.

– Не переживай, что-нибудь придумаем, – заверил он меня.

– Да, обязательно, – поддержала его Маша, обнимая Диму. – У него ведь остались ваши

фотографии, он увидит их и обязательно что-нибудь да вспомнит.

Я сжала зубы и издала какой-то животный звук, потом отодвинулась от Дениса и

обхватила голову руками. Меня раздирало изнутри от собственного бессилия и понимания

безнадёжности положения. Вот только до моих друзей никак не хотело доходить, что это

действительно конец. Шансов не было. Даже если Паша увидит фотографии, это ничего

не изменит. Он видел меня, видел мои слёзы и совершенно не понимал, что происходит. Я

снова и снова вспоминала его взгляд, и то, как он принял меня за свою сиделку. Если

честно, я бы с удовольствием ей стала, только, кто мне позволит? Да и не выдержу я, если

буду находить рядом с ним, но не буду иметь возможности его обнять.