Текст книги "Легенда бесконечности (СИ)"

Автор книги: Валентина Иванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Девушка, присев на газон в саду, сначала выпила яд, а затем, почувствовав сонное состояние, выстрельнула…

***

В спешке я покинул больницу, прокручивая всю картину у себя в голове, выбежав из нее, я сел на лавку и, шепча, произнес: «Господи, спаси их». Я просидел на улице до утра, не сомкнув глаз. Размышляя о том, «Бывает ли такое, что ты любишь двух женщин одновременно?»

Что я наделал? «Я не хотел убивать её», – схватившись за лицо обеими ладонями, произнес он.

– Леон Акселили?

– Да, это я.

– Пройдемте со мной…

– Случилось что-то плохое?

– Моника пришла в себя.

Моника проснулась в холодных стенах больницы, открыв тяжёлые веки, свет ударил в глаза. Еле их открыв, они блуждали в поисках кого-либо из родных, но никого не было, кроме взрослого мужчины в очках и белом халате, по всей видимости, он был врачом. Лицо было у него задумчивым, глаза бегали по аппарату, к которому она была прикреплена. Увидев, что девушка начала приходить в себя, он начал звать остальных врачей, выбежав из палаты. Дышать было тяжело, позже, придя в себя, она поняла, что во рту была трубка, которую ей поставили во время наркоза, и теперь должны вынуть. Дышать стало намного тяжелее, сердце билось, и девушке казалось, что оно вот-вот выскочит, разломав внутри ей ребра. Во благо в палату примчали врачи. Вынув эту трубку, горло болело, а по вкусу чувствовались горечь и сухость. Следом за врачами в палату вломился Леон, дыша тяжело из-за спешки.

– Что с ней? Подойдя ближе к Монике и отталкивая врачей, спросил он.

– Она пришла в себя довольно быстро. Честно говоря, шансы на жизнь…

Перебив главврача, Леон заткнул ему рот. «Молчи лучше, молчи и не продолжай то, что хотел сказать», – смотря на него с угрозой, проговорил он. «Оставьте нас одних».

Все покинули палату, оставив их наедине.

– Как ты?

– Где папа и мама? Почему они не пришли? – смотря ему в глаза с надеждой, спросила она.

– Моника… – присев перед ней на колени и обняв её дрожащую руку.

– А брат? – Леон отвёл глаза в сторону, продолжая игнорировать её. – Молчишь? А почему? – пытаясь приподняться с кровати, начала она.

– Стой, тебе нельзя вставать!

Тут же она почувствовала боль в области сердца. – Ай, болит… Леон болит сильно.

Он же подхватил её, чтобы та не рухнула резко на кровать. Моника схватилась обеими руками за него и, притянув к себе, обняла его крепко. И только обняв его, она поняла, что это всё реальность, его молчание значило то, что всё произошедшее – не страшный сон, это всё правда.

– Мне очень больно, Леон, сердце болит и плачет. Понимаешь? Не молчи, пожалуйста…

– Не плачь, солнце. – Обняв в ответ девушку, проговорил, шепча, он.

Леон лишь молчал, он был удивлен тем, как она обняла его, и это было искренне.

А перед глазами Моники рисовалась картина, как прямо сейчас перед ней стоят родители. Разум оказался в тумане, её мозг ничего не хотел воспринимать, что говорит Леон. Сердце надеялось, что всё это не реальность. Ей так хотелось сейчас, чтобы мама тихо подошла к ней и поцеловала в лоб, и залечила бы все раны. А встав с постели, она бы подошла и обняла отца, как делала в детстве, прибегая ночью к родителям в комнату, когда ей снился кошмарный сон, и, рассказав сон отцу, она забывала о нем. Сейчас бы она тоже сделала так, рассказала бы про свой кошмар и забыла о нем. Но этот страшный сон не забыть, ведь он оказался реальностью и оставил за собой реальную картину всего происходящего этого сна.

– Давай уедем отсюда. – Сквозь слезы и долгую паузу предложила она.

– Что?

– Я хочу жить в спокойствии, чтобы всё было по-другому. Пожалуйста, Леон, ты, я и брат.

– Тебе нужно прилечь, отдохни.

– Я серьезно.

– Куда ты хочешь?

– В Грузию, в Ахалцихе, на родину хочу.

– Пока ты и твой брат, пока вы оба не восстановитесь, мы никуда не поедем.

– Хорошо, Леон.

– М?

– Я очень плохо относилась ко всем, в особенности к тебе…

– Не думай о прошлом, думай о будущем.

***

Адам в это время покупал вещи для себя и Айлы и сразу же отправился обратно в больницу. Дом сгорел, и вместе с этим домом всё прошлое, в которое они больше не вернутся. Айла пришла в себя еще во время того, как Адам уехал. Проснувшись, Айла была в истерике. Она сломалась и больше всего она не хотела жить.

– Зачем вы спасли мою жизнь, а?!

– Вам нельзя нервничать, Айла, успокойтесь!

– Я хочу уснуть и не просыпаться. Смысл жизни, если все мои близкие мертвы…

– Мы поставим вам сейчас капельницу, и вы поспите, вам нужно отдохнуть.

– Ты не слышала меня? – Нервозно, не крича, обратилась она к мед. сестре.

Медсестра, держа в руках шприц с лекарством, собралась влить раствор в капельницу, и тут же резко Айла, несмотря на швы и боль, приподнялась и вырвала из её рук шприц. Дверь палаты распахнулась, и в нее вбежал Адам.

Увидев своего брата, она не поверила, что это он, и из её рук выскользнул шприц.

– Ты жив… – Сквозь слезы произнесла она.

– Лучше бы это всё случилось со мной. Спасибо Богу, ты жива!

– Адам Имерети, ваша сестра отказывается от капельниц, она вырвала из моих рук шприц и постоянно повторяла, что хочет умереть.

– Я не знала, что ты жив. – Прикрыв лицо ладонями, сказала она, и по её глазам потекли слезы.

Адам подошел к сестре ближе и обнял ее как самое ценное в этом мире. Обнял так, будто боялся, что с ней снова что-то случится и кто-то заберет его сестру.

– Ты самое ценное и дорогое, что у меня осталось, Айла. – Обняв сестру еще крепче, она крикнула.

– Ай! Больно!

– Где болит? – Рассматривая беспокойно, начал он расспрашивать Айлу.

– Здесь. – Указала на сердце девушка.

Адам, увидев, как она указала на сердце, отвернулся, смотря в другую сторону, и сквозь слезы начал серьезный разговор с Айлой.

– Айла, родителей нет, и ты это знаешь. Из рода Имерети остались только мы, нам нужно продолжать жить дальше. Мы можем оставаться в Катаре и продолжать нашу жизнь здесь, это будет неправильно. Если мы здесь останемся, то всё, что произошло с нами, это не забудется. Нам будет лишь только хуже тут, и мы не сможем продолжить нашу жизнь дальше, эта тяжесть не покинет нас.

– Адам, но как мы оставим наш дом? Наши родители же тут похоронены! Я не поеду никуда!

Айла нашего дома больше нет! Нет того очага, в котором мы были счастливы! Я сжег дом. По поводу родителей. Я перевезу их в другую страну, где мы построим новую жизнь.

– Но куда мы переедем, Адам?! Нельзя так поступать!

– В Грузию, в Батуми купим большой дом у побережья Чёрного моря, и все начнем заново.

– А родители? Как? Как мы перевезем их? – Со слезами на глазах спросила девушка.

– Я организую всё это, не переживай.

– Хорошо…

– Как ты себя чувствуешь? Швы болят?

– Я не ощущаю их, у меня болит и горит всё внутри, Адам.

– Ладно, ты отдыхай, я пойду поговорю с врачом.

– Адам, стой!

– Что?

– Мы уедем отсюда, и ты больше никогда не будешь убивать и забудешь про месть.

– Я же сказал, что мы уедем и начнем спокойную новую жизнь, Айла…

– Если с тобой что-то случится, я точно этого не переживу.

– Айла, всё будет хорошо, не переживай. Но скажу тебе сразу: дела отца и бизнес я не могу бросить.

– Опять этот криминал, Адам! От него одни беды!

– Ладно, всё хорошо, успокойся! Оставим дела отца в этом городе, но бизнес холдинга «Имерети» оставить никак нельзя, Айла.

– Да я согласна с тобой. Всё хорошо, иди, тебе тоже нужно отдохнуть, у тебя измученный вид.

Отдыхай, мой лунный свет, я позже зайду.

Глава 11
У любой печали есть год спустя

Год назад всё было другим. Наша жизнь изменилась, и, оглядываясь назад, я теперь понимаю, что год может сделать с человеком многое.

Ранним утром Адам каждое воскресенье навещал родителей, а после заезжал в церковь Святого Христа Всеспасителя, чтобы помолиться, и после молитвы он всегда брал святую воду. Стоя на коленях, он молился, молил Бога о защите его маленькой семьи, которая состояла из трех человек: Адам, Айла и испанка Валентина.

К этому дню он готовился долго, ведь к исповеди нужно готовиться. Это очень тяжело для Адама, ведь он убийца нескольких человек.

– Ты уверен, что готов к таинству покаяния, Адам?

– Да…

Таинство покаяния – это как второе крещение. Грехи отделяют человека от Бога и ставят между ними огромную серьезную преграду. Покаяние – это духовный труд, усилие согрешившего человека, направленное на то, чтобы человек смог восстановить связь с Богом, чтобы быть причастником Его Царства.

Отец Александр начал читать предварительные молитвы из чинопоследования Таинства Покаяния, побуждая исповедника к чистосердечному раскаянию. Затем Адам, стоя перед крестом и Евангелием, лежащим на аналое, как перед Самим Господом, устно исповедал все свои грехи, ничего не скрывая и не оправдываясь. Батюшка, приняв эту исповедь, покрыл голову кающегося епитрахилью и прочитал разрешительную молитву, через которую именем Иисуса Христа разрешает кающегося от всех тех грехов, в которых он исповедался.

Невидимое действие благодати Божией состоит в том, что кающийся при видимом свидетельстве прощения от священника невидимо разрешается от грехов Самим Иисусом Христом. В результате этого исповедник примиряется с Богом, Церковью и собственной совестью и освобождается от наказаний за исповеданные грехи в вечности.

– Адам, тебе стоит понимать, что после исповеди нужно делать всё возможное, чтобы впредь не повторять исповеданные грехи.

– Я всё понял, отец Александр, я не совершу больше ничего плохого.

– Ты был искренен, Бог по своей милости принимает такую исповедь, когда исповедник готовится заранее. Твоя душа оплакала все плохое, что ты творил в своей жизни, пережил это заново и раскаялся. Не совершай грехов, ступай домой с Богом.

– Отец Александр, благословите!

– Благословляю тебя, раб божий Адам! Ступай.

Выйдя из церкви и встав перед ней, он перекрестился, затем он повернулся в сторону выхода и столкнулся с девушкой, которая шла, держа в руках шелковый платок, распутывая его.

– Извините. – Это вы меня извините, я шла и даже не заметила вас… – С легкой улыбкой ответила девушка.

– Давайте я вам помогу?

– О чем вы? Не поняв, о чем речь, смотря в глаза Адаму, девушка.

– Я про платок, как я вижу, у вас запутаны концы у платка. – С улыбкой произнес он.

– А! Вы про платок, ну, если вам не трудно. Держите. Застенчиво передав платок в руки парню, девушка разглядывала Адама, изучая его и то, как он старательно быстро распутал платок.

– Держите. – Передав в руки платок, сказал он.

– Спасибо вам… – Они продолжали смотреть друг другу в глаза, но тут их прервал отец Александр.

– Фелицата!

Адам поспешно направился в сторону автомобиля, не попрощавшись с девушкой.

– Отец Александр! Благословите.

– Благословляю, раба божья Фелицата. Ты же была уже сегодня? Что-то забыла?

– Святой воды забыла взять…

– Хорошо, ступай.

***

Он даже не узнал меня, так пристально смотрел мне в глаза и не узнал меня…

Все началось год назад, он приехал к нам в особняк, чтобы встретиться с отцом, как потом выяснилось, наши отцы были близкими друзьями. С отцом они разговаривали долго, даже, наблюдая за ними издалека, мне хорошо была видна его внешность, я изучала его.

Тёмно-карие глаза, аккуратный нос.

– Какой же он красивый, – произнесла я шепотом.

Серьезен и строг, это видно сразу, только вот вид какой-то у него измученный.

– Эх, бедный мальчик… Послышалось мне из другой комнаты.

– О чем ты, Далва? – Крикнула я. Далва зашла в комнату, подойдя ко мне ближе.

– Бедный парень потерял семью, единственный, кто выжил, это он и его сестра.

– Поэтому он такой…

– Алифнет, не смотри так пристально на парня, а вдруг заметит?

– Далва, откуда он?

– Он прибыл из Катара и решил обосноваться здесь, в Грузии.

– А что случилось с его родными? Автокатастрофа?

– Хуже, убийство.

– Ах.. – От услышанного я прикрыла уста ладонью.

– Но, я тебе ничего не говорила.

Кивнув в ответ, я повернулась в сторону окна, где отец и парень, сидя в беседке, разговаривали, но там их не оказалось.

– А где?

– Они зашли в дом, сидят в гостиной. Но не вздумай туда идти, пока отец не позовет принести чай.

– Отец все равно позовёт меня.

– Алифнет!

– Да успокойся же ты, я на кухню начну заваривать чай.

– Я с тобой!

– Далва, я не пойду в гостиную, не маленькая же я девочка, я всё понимаю.

«Мне так не терпится увидеть его вблизи, интересно, есть ли в его сердце кто-то».

Девушка, заварив чай, присела на диван, заплетая косу, задумавшись.

Алифнет была очень красивой девушкой, стройная фигура, средний рост, нежно-голубым цветом глаза, в которых можно было утонуть, и густые длинные волосы темно-русого цвета. Имя девушки описывало всю её, она словно ангел, спустившийся с небес.

При родах погибла её мать, девочке заменила мать гувернантка Далва. Благодаря Далве она не почувствовала потерю матери.

Почему два имени? Когда Алифнет исполнилось семь месяцев, он решил покрестить дочь, и, так как имя Алифнет нет в святцах, и отец дал ей второе, очень редкое имя Фелицата – Счастливая.

– Алифнет! – крикнул отец.

Девушка подпрыгнула с дивана, а Далва стояла и смеялась, наблюдая за ней.

– Дочка, принеси нам чай.

– Сейчас папа. Далва, как я выгляжу? – Улыбаясь, спросила она.

– Как всегда. Прекрасно!

– Мерси!

Разлив чай по стаканам и взяв в руки чай «Алифнет», направилась в сторону гостиной.

Войдя в гостиную и увидев его, мое сердце начало биться все сильнее, а дыхание будто вот-вот закончится.

– А вот и моя дочка Алифнет.

Я направилась в сторону отца, передав ему чай, и направилась в сторону нашего гостя.

– Сынок, пей этот чай, великолепен на вкус, но самая главная изюминка в нем – он лечит абсолютно всё… – Продолжая рассказывать все полезные свойства чая гостю, отец. Я же в этот момент передала ему в руки чай, и наши взгляды встретились. «Какие холодные руки у него», – подумала я про себя.

– Дядя Нодар, а разбитое сердце лечит этот чай?

– Адам, сынок…

Услышав его «А разбитое сердце лечит этот чай?», из моих рук выскользнул фарфоровый поднос и разбился об каменную плитку, разлетевшись в разные стороны.

– Я… соберу… Растерявшись, я принялась собирать осколки.

– Дочка, осторожнее, не трогай. Далва! Скорее сюда, тут нужно собрать осколки.

– Вы можете пораниться… – Сказал он, смотря на неё.

Я выбежала из гостиной, поднявшись в свою комнату. Слезы накрыли меня волной. Боже, я опозорилась перед ним, теперь он, наверное, думает, что я неуклюжая! И сквозь слезы, вспомнив его «Вы можете пораниться», я улыбнулась.

Стук в дверь.

– Далва, я хочу побыть одна.

– Дорогая, ну пожалуйста, я принесла мандарины из сада.

– Хорошо, тогда входи.

Далва вошла в комнату, поставив на тумбу вазочку с мандаринами, и присела рядом со мной.

– Ну и чего лицо такое заплаканное? Влюбилась? А парень-то, и в правду, красивый…

– Далва… – Смущенно посмотрев на Далву, ответила я.

– Его покойный отец был очень близким другом господина Нодара. Помнишь, господин Нодар как-то улетал на три месяца по работе?

– Да, помню.

– Он улетал в Катар помочь его отцу в делах холдинга, возможно, у них есть какие-то общие дела, не знаю точно. Но что я знаю точно, он летал именно к его отцу. Имерети – это их фамилия.

– «Алифнет Имерети». Звучит неплохо.

– Время покажет, дочка, кто твоя судьба. Если вам суждено быть вместе, то вы еще встретитесь. Господь будет сводить вас постоянно, если вам суждено быть вместе.

– У него в сердце другая… Посмотрев грустным взглядом на Далву, я.

– Кто тебе это сказал?

– Тут и не нужно, чтобы кто-то мне что-то говорил, мне и самой всё понятно стало после того вопроса, который он задал Отцу.

– И какой вопрос он ему задал?

– Про чай… А разбитое сердце лечит этот чай?

Далва посмотрела на меня и крепко обняла.

– Не печалься, дорогая, ты еще молода, у тебя будет много женихов.

– Далва, но я не хочу, чтобы у меня их было много. Мне нужен один человек раз и навсегда.

– Столько семей к нам приходило в дом с сыновьями, и ни на одного ты так не засматривалась. Алифнет, ну ты даешь.

– Далва, я чувствую, что это мой человек. У меня сердце никогда так не билось, даже когда я думаю о нем, сердце сильнее начинает биться.

– Ложись спать давай, сердце у неё бьется.

– И тебе спокойной ночи, Далва!

Вернувшись в реальность от воспоминаний, набрав воды в храме, я отправилась домой.

***

Ехав по дороге в Холдинг, я вспоминал момент таинства покаяния, у меня на глазах наворачивались слезы.

«Я не заслуживаю прощенья», – произнес я вслух, ударив по рулевому колесу. «Успокойся, Адам, всё прошло, это теперь в прошлом». От наплыва злости меня отвлек звонок.

Взглянув на экран, я увидел, что мне звонит «Айла».

– Да, сестра, я слушаю.

– Адам, где ты? Ты на работе?

– Я еду туда.

– А в церкви ты был?

– Был…

– Адам, как я рада, слава Богу! Хорошо, брат, тут еще приехал друг отца, что мне делать?

– Кто он? Что за друг?

– Азариас, он из Катара, помнишь его?

– Да, помню… Конечно, впустите их, скажи ребятам, что для них я приготовил дом на соседнем участке.

– Зачем он приехал? – тревожно спросила она.

– Я забыл предупредить тебя. Он приехал, чтобы помочь мне с делами холдинга.

– Хорошо…

– До вечера, не грусти, можешь выйти прогуляться в городе.

– Хорошо, пока.

– До вечера, Айла, береги себя, ты самое дорогое, то, что осталось от родителей у меня.

– До вечера…

Глава 12
Безответная любовь

Алифнет, зайдя в дом, глубоко вздохнула, да снова перед её глазами та же самая картина: отец уезжает на работу, а Далва идет к ней навстречу. Разув обувь, девушка проводила отца, пожелав ему удачи, и передала воду гувернантке, хотя и считала она её не гувернанткой, она стала для неё почти как мать…

Двери захлопнулись, Нодар ушёл.

Алифнет прошла вглубь дома и плюхнулась на диван, а Далва последовала за девушкой, наблюдая за каждым её движением.

– С тех пор, как этот парень появился здесь, ты изменилась, стала совсем другой…

– Далва, что во мне изменилось? А?

– Ты снова видела его?

– Да… – опустив голову, произнесла она.

– Ну и что?

– А что рассказывать, Далва, он даже не узнал меня. – Потирая ладони, сидя ответила она.

– Милая моя, иди ко мне. – Жестами указала, раскрыв объятия, Далва.

– Далва, я не прошу у Господа другого человека вместо него – мне это не нужно. Я хочу, чтобы он хотя б раз меня вспомнил… Он никогда меня не полюбит, я даже не симпатична ему.

– Где ты его увидела?

– У церкви, точнее, он выходил из неё, а я забыла воды набрать и вернулась обратно, и мы как-то, не знаю, как объяснить, ммм… А мы столкнулись, я шла и не могла распутать платок и не заметила, как он шёл… Он помог распутать мне платок. Улыбнувшись, произнесла она.

– Ну вот! – хлопнула в ладоши Далва. – Я же говорила тебе! Что, если это твой человек, Господь будет сводить ваши пути!

– Пути-то он сводит, но я ему неинтересна… Он не помнит меня…

– Запомни, моя дорогая, не созданные друг для друга люди не пересекаются постоянно. – Ох, Далва, как я могла так влюбиться в него! Я дура!

– Мы не выбираем, в кого влюбляться, Алифнет, милая моя. Этот выбор он непредсказуем.

– Так странно, Далва, я свою любовь отдала тому, кого увидела впервые в жизни, тому, кто меня даже не помнит. Я такая дура…

– Ты очень молода, моя девочка, этому парню нужно время.

– Время? Чтобы забыть возлюбленную, которая вышла замуж за другого?

– Алифнет… Откуда ты это узнала?

– Я подслушала ваш разговор с отцом.

– Алифнет! Это очень некрасиво с твоей стороны!

– Я знаю, прости… Но пойми меня, только так я могу что-то узнать о нем, ты ничего не рассказываешь о нем! Вы скрываете что-то! Когда он звонит за ужином отцу, мое сердце начинает биться так, что мне не хватает воздуха! На моем лице появляется легкая улыбка, которую я с трудом я скрываю… Мне очень больно… – Со слезами на глазах говорила девушка.

– Алифнет, дочка… Это пройдет, ты еще молода. Когда отец вернется с работы, он говорил о каком-то деловом ужине или вечере, я уже не помню. Но тебе обязательно нужно пойти туда вместе с отцом! Тебе нужно развеять мысли, ты думаешь только о нем.

– Да, Далва, ты права…

– Там будет много гостей! Даже те парни будут, которые бегали за тобой. – Со смехом сказала Далва.

– Я чувствую, что мне пора отдохнуть. – Смахнув слезы, встав с дивана, сказала Алифнет и отправилась в душ.

– Бедная моя девочка… Как же страдает твое сердечко, ведь он даже и не знает, как ты убиваешься по нему… Вот что я тебе скажу: отпусти его и те чувства, которые ты к нему испытываешь. Ни к чему хорошему та. кая любовь не приведет, запомни моя дорогая.

В ответ на все слова, которые ей говорила Далва, она внимательно слушала её, а по щекам стекали слезы. И с этого дня Алифнет приняла для себя решение, что больше никому и никогда не расскажет о своих чувствах и о том, что по уши влюблена в Адама. Об этой любви будет знать только она и её сердце. Сердце, которое при виде его начинает биться сильнее, а дыхание как будто вот-вот остановится. Это состояние поймет лишь только тот, кто любит по-настоящему, а в особенности тот, кто тайно безответно влюблен. Адам – её первая любовь. Первая безответная любовь…

И она дала себе обещание: в её жизни будет так: одна любовь, одна жизнь, один раз и навсегда, что будет идти до конца за своей любовью, будет ждать этого дня, когда он обратит на неё внимание, и вкусит вкус сердцебиения Адама.

«Я буду слушать своё сердце».