Текст книги "Загадки ядовитых растений"

Автор книги: Валентина Астахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

ЯДОВИТЫЕ НЕЗНАКОМЦЫ

Дерево смерти

Еще в самом начале колониальных войн войска Ост-Индской кампании познакомились с одним из древнейших видов химического оружия – отравленными стрелами, дротиками и кольями. Загадочные яды для стрел интриговали завоевателей, и в середине XVII в. голландцы поручили ученому-ботанику Г. Румпфу раскрыть их тайну. Благодаря Г. Румпфу об анчаре, дереве, дающем яд для стрел, стали распространяться самые невероятные слухи. Произошло это потому, что яванцам было гораздо выгоднее запугать европейцев, чем раскрыть секрет добычи сока анчара. Поэтому Г. Румпфа предупредили, что приближаться к дереву чрезвычайно опасно, так как оно убивает на расстоянии.

В 1783 г. один из хирургов голландской армии Ферш подтвердил то, что сообщил об анчаре его предшественник. Ферш будто бы сам путешествовал в глубь острова Ява и уверял, что сам видел, как дерево своими ветвями, словно щупальцами, хватало людей и как ему приносили человеческие жертвы. Ферш писал, что оно губило все живое и вблизи него не росла ни одна былинка. Он поведал миру в своих записках о том, что один малайский священник, проживающий в нескольких километрах от места, где рос анчар, в течение 30 лег послал к дереву более 700 преступников, приговоренных к смерти, с поручением собрать и принести яд дерева. Он гарантировал помилование тем, кто вернется живым. Из 700 человек будто бы вернулось лишь 20. несмотря на то, что священник перед походом снабдил их парой перчаток из кожи буйвола и маской из того же материала с двумя отверстиями для глаз, в которые были вставлены стекла. Для сбора яда он давал им ящик из панциря черепахи.Для того чтобы добыть яд анчара, надо было идти за 27 лье от Батавии и за 14 лье от резиденции императора в долину, страшную своей бесплодностью; ее воздух был до того насыщен ядовитыми испарениями, что птицы, пролетая над ней, падали мертвыми.Но все это были выдумки, основанные лишь на рассказах местных жителей. Страшные легенды об анчаре передавались из уст в уста до тех пор, пока французский ботаник Легдено де ля Тур не рассказал о нем правду. Это было в 1805 году.

Анчар вовсе не распространяет вокруг себя смерть. Рядом с ним растут и цветут чудесные деревья, лианы, травы. Но сок дерева ядовит и, попадая на кожу, вызывает местное воспаление. Яд смертелен, если попадает в кровь. Девять миллионных грамма гликозида антиарина (активного действующего начала сока анчара) мгновенно убивают лягушку: у нее наступает паралич сердца. Чтобы сделать ядовитыми 100 стрел, достаточно 90 граммов сока анчара.Уже в середине XVIII в. яд, полученный из млечного сока анчара, под названием «макассар» находился в коллекции Британского музея в Лондоне, а в XIX в. был исследован его химический состав.Антиарин оказался гликозидом, близким к гликозиду наперстянки дигиталину и другим растительным сердечным гликозидам, исключительно быстро действующим на сердечную мышцу. Кроме антиарина в соке анчара содержатся другие, менее исследованные яды. В конце прошлого века соком анчара еще отравляли стрелы для духового ружья «сарбакана» и те, кто добывал этот сок, легко могли пострадать.Анчар (Antiaris toxicaria) – высокое, до 40 метров, стройное дерево с прямым и голым стволом, лишь на расстоянии примерно 25 метров от земли на нем растут ветви, образующие густую, красивую крону. Дерево относится к сем. Тутовых. Ботаники насчитывают несколько видов анчара, растущих в Индии, на острове Шри-Ланка и по всей Малайзии, вплоть до Филиппинских островов. Млечный сок анчара, растущего в Малайе, очень ядовит.Неядовитый анчар (A. innoxia), или «мешочное дерево», встречается в Индии. Из его коры делают прочные мешки для домашнего обихода.

Древние авторы сообщили, что отравленные стрелы применяли племена варваров-кельтов, галлов, бельгийцев. Народы Азии, жившие между Черным и Каспийским морями, также были знакомы с этим оружием. Даже в начале нашего века народы Восточных Гималаев, Непала, Бирмы и Китая применяли его. В этих областях растет аконит (Aconitum ferox). Яд этого растения употребляли даже при охоте на слонов; жители Сахалина из корешков A. ferox и A. japonicum готовили яд, с которым ходили на медведей. Леса каждого из континентов скрывали в своих чащах растения, пригодные для отравления стрел. Предполагают, что яд, употреблявшийся для стрел древними галлами, был соком одного из ядовитых лютиков (Ranunculus tora), вызывающим гнойные воспаления. Аналогично действуют яды растений сем. Молочайных, применявшиеся для стрел на Африканском континенте. Euphorbia tirucalli – легко ломающееся растение с густым млечным соком использовалось в Азии для того, чтобы вызывать ожоги незащищенных частей тела у нежелательных «гостей». В Южной Африке для отравления стрел применялись соки нескольких видов растения сем. Молочайных – E. cereiformis, E. virosa, E. arboroscens и Е. dienteri, известные под общим названием «канделябровый молочай» и похожие на гигантские подсвечники из-за характерного ветвления. Эти деревья, достигающие высоты 12 метров, растут на термитниках по всей Центральной Африке.Жители Северной Дагомеи аннагосы слыли особыми знатоками по части стрельных ядов. Племя бари использовало яд канделябровых деревьев. Соком Е. venenifera жители гор Табы смазывали зазубренные наконечники стрел, племена, жившие у озера Чад, использовали млечный сок растений, относящихся к другим семействам, сильно действовавший на сердце.В Суринаме применялось растение с едким соком Arum venenatum (аронник ядовитый) на полуострове Малакка – другое растение из сем. Ароидных (возможно, Dieffenobachia segume syn. Caladium seguinum).В музее Берлина 90 лет пролежали отравленные стрелы бушменов, жителей Южной Африки. Основной частью этого яда был сок луковицы Hamaemanthus toxicarius, туда же входил змеиный яд и сок некоторых молочайных деревьев. Бушмены наносили яд на стрелы с костяным наконечником, снабженные перышком для вытаскивания наконечника из раны. Яд сначала вызывал головокружение, потом возбуждение и действовал на спинной и продолговатый мозг: жертва погибала от удушья и судорог. Через 90 лет эти стрелы, испытанные на животных, действовали безукоризненно.Исследования луковицы кринума азиатского (Hamaemanthus toxicarius) привели к открытию алкалоида гемантина, оказывающего такое же действие.Немецкий токсиколог Л. Левин в книге «Яды в истории» (Берлин, 1920) упоминает еще ряд растений, из которых получали стрельные яды сильного действия: Derris trifoliata – деррис трехлистный из сем. Бобовых, Excoecaria agallocha и его родственник – Е. sebifera, китайское сальное дерево (масло семян используется для приготовления мыла, свечей, красок и лаков), Colocasia indica, Derris eliptica, Rabelaisia philippensis. Некоторые из них исследованы, другие – нет. Особый интерес представляют те стрельные яды, которые нашли применение в медицине в качестве ценнейших, подчас незаменимых лекарств.

1. Анчар. 2. Чилибуха

Гадкий орех

Для того чтобы повысить ядовитость сока анчара, малайцы примешивали к нему соки других ядовитых растений, среди которых были деревья из обширного рода Strychnos (сем. Логаниевые).Чилибуха (Strychnos nux vomica), или «рвотный орех»,– невысокое дерево с опадающими овальными листьями и мелкими белыми цветками, собранными в полузонтики в пазухах листьев, немного напоминающими белую сирень.Если перевести латинское название растения на русский язык, буквально оно будет означать «гадкий орех». Стрихнин и бруцин – основные алкалоиды, содержащиеся в семенах чилибухи, необычайно горьких на вкус. Горечь стрихнина ощущается даже в том случае, если его развести с водой в отношении 1 : 1 000 000. Эти же алкалоиды и курарин содержатся в других растениях из рода Strychnos, например в бобах Игнатия (игнации – S. ignatii), в коре корня S. colubrina и др. Все эти растения с незапамятных времен давали яды для стрел быстрого и очень сильного действия, применявшиеся в Индии и далее к юго-востоку, вплоть до Северной Австралии, в том числе и во Вьетнаме, т. е. везде, где они растут.Когда-то стрихнин и бруцин называли «королевским ядом», и на острове Ява убивали преступников отравленными им кинжалами. «Королевский яд» – коричневый порошок, завернутый в пальмовый лист, продавался на рынках. В Европе чилибуха стала известна в середине XVI в., но долго не находила применения в медицине. В 1640 г. в Англии ее использовали для отравления бродячих животных.Чистый стрихнин из плодов чилибухи впервые удалось выделить французским токсикологам Пеллетье и Кавенту в 1818 г. В 1954 г. Вудвордом был осуществлен его синтез (бруцин и остальные алкалоиды семян чилибухи в медицине не нашли применения).Почему именно стрихнин так заинтересовал ученых? Крайне опасный в дозах, вызывающих отравление, в очень малых количествах этот яд оказался активным стимулирующим лекарством для всего организма.Древний яд впервые был введен в научную медицину арабами, а вскоре его включили в свои фармакопеи все страны мира. Стрихнин стимулирует центральную нервную систему, обостряет слух, зрение, обоняние, осязание и вместе с тем снижает болевую чувствительность. Он улучшает работу сердечно-сосудистой системы, активизирует обмен веществ. При ослаблении нервно-рефлекторного аппарата стрихнин в очень малых дозах восстанавливает его функцию, а при обычных условиях повышает его возбудимость, улучшает передачу нервного импульса в межнейронных синапсах клеток мозга.Под влиянием стрихнина дыхательный центр продолговатого мозга реагирует на такие количества углекислоты в крови, которых обычно недостаточно для его возбуждения. Таким образом, стрихнин стимулирует дыхание. Он стимулирует также работу надпочечников: под влиянием стрихнина они вырабатывают больше адреналина. Адреналин сужает кровеносные сосуды, и стрихнин, таким образом, приводит к повышению артериального давления. При атонии желудка и кишечника стрихнин восстанавливает их перистальтические движения и усиливает секрецию (выделение желудочного и кишечных соков). Под его влиянием повышается расход «животного крахмала» – гликогена в печени, улучшается теплорегуляция.Если доза стрихнина почему-либо оказывается большей, чем обычно назначают врачи, наступает отравление, первыми признаками которого являются повышенные реакции на обычные раздражители – свет, звук, прикосновение. Это состояние проходит, если прекращается поступление яда в организм. При более сильной степени отравления усиливается возбудимость, появляется светобоязнь, расширяются зрачки, затрудняется глотание и дыхание. Затем от какого-нибудь даже незначительного раздражителя возникают судороги, следующие друг за другом через небольшие промежутки времени. Родовое название растения – Strychnos происходит от греческого глагола «strepho», что означает «переворачивать, крутить». И действительно, при отравлении стрихнином судороги скручивают так, что иногда при первом же их приступе наступает смерть. В судороги вовлекаются все мускулы организма. Смертельная доза стрихнина для человека от 0,05 до 0,2 грамма, причем, как ни удивительно, дети в первые дни после рождения мало чувствительны к этому яду.В 1950 г. советскими учеными А. И. Шретером и В. Н. Чайкой в секуринеге полукустарниковой (Securinega suffruticosa), растении из сем. Молочайных, был обнаружен секуринин, действующий подобно стрихнину, но значительно слабее его. Секуринега – раскидистый кустарник, высотой до 2 метров, с очень твердой древесиной и цветками, сидящими на ветках пучками на коротких цветоножках.Секуринин применяют в медицине как заменитель стрихнина при лечении параличей, при сердечно-сосудистой недостаточности и гипотонии, недостаточной функции коры надпочечников, как общетонизирующее средство. Этот алкалоид в 10 раз менее токсичен, чем стрихнин, однако описаны случаи отравления им. Смерть наступает от паралича центральной нервной системы.Бруцин был получен из той же чилибухи, которая тогда относилась к виду бруцеи ржавчинной (Вшсеа fer-ruginea), откуда и произошло название этого алкалоида.

Таинственный кураре

Необычайно богата растительность по берегам притоков рек Амазонки и Ориноко в Южной Америке. Не так давно ботаники изучали видовой состав растительности тропического леса близ города Манауса. На площади в 2000 квадратных метров они описали более 500 видов растений, относящихся более чем к 50 семействам!В этих непроходимых дебрях растут разные виды растений, из которых получают знаменитый стрельный яд кураре. Предполагают, что название ему дано по имени реки Курвары, протекающей в Гвиане.

Первое знакомство европейцев с этим ядом произошло в XVI в. при завоевании испанцами Южной Америки. Из Америки в Европу кураре попал в 1595 г. Прошло немногим более 200 лет, и по реке Ориноко совершил путешествие замечательный натуралист Александр Гумбольдт. Он увидел, что местное население и миссионеры довольно часто употребляют кураре в своем обиходе. Спутнику Гумбольдта, преподобному отцу Сеа, болевшему лихорадкой, каждое утро приносили в его гамак живую курицу, предназначенную на обед, и стрелу, отравленную кураре. Несмотря на слабость, отец Сеа никому не доверял операцию которой придавал большое значение: считалось, что мясо кур, убитых другим способом, невкусно. По словам А. Гумбольдта, крупные птицы гуан и гокко после укола в бедро умирали через 2 – 3 минуты, мелкие – почти мгновенно, а чтобы умертвить, например, свинью, нередко требовалось больше 10 – 12 минут.Было бесполезно уговаривать путешественников отрешиться от страха, когда они узнавали, что куры, обезьяны, игуаны, большие речные рыбы, употребляемые ими в пищу, убиты отравленными стрелами. Однако постепенно страх исчезал. И в самом деле, как потом доказали специальные опыты, проведенные французским физиологом Маженди, кровь животных, погибших от кураре, яд не отравлял. Ни мясо их, ни даже экстракт кураре, принятый внутрь, не вызывали отравления, так как яд плохо всасывался из кишечника. Кураре был опасен лишь в том случае, если непосредственно попадал в кровь.Во время обратного плаванья Гумбольдт едва избежал неминуемой опасности. Кураре, который хранился в его багаже, впитав влагу из воздуха, стал жидким и пролился из плохо закупоренного сосуда на белье. При стирке этого белья никто не заметил, что один чулок наполнился ядом. И только дотронувшись рукой до липкого кураре, Гумбольдт понял, что чуть не надел отравленный чулок. Опасность была велика: у него на ноге кровоточили ранки, оставшиеся после неудачного извлечения песчаной блохи. Если кураре свежий, достаточно концентрированный и если он успел проникнуть в систему кровообращения, исцеление невозможно. Так считали до тех пор, пока не был изучен механизм действия яда и не удалось найти противоядия. Но это произошло значительно позже.

Немалых усилий потребовало раскрытие тайны кураре. Из каких растений его добывали? Индейцы тщательно скрывали это от европейцев, сопровождая изготовление яда таинственным ритуалом.Химическое исследование кураре показало, что по крайней мере в двух его разновидностях содержатся такие же алкалоиды, как в растениях сем. Мениспермовых. Бесспорно доказано, что кураре получают из растений родов абута, хондродендрон, телитоксикум, кирказон (один из его видов кирказон щавелелистный).В результате изучения растительного материала, собранного в бразильской части Амазонки, было установлено, что активные компоненты кураре содержатся в трех видах – чилибухе кастельнеана (S. castelneana), чилибухе ядовитой (S. toxifera) и в одном из видов, близком к чилибухе Пека.На острове Ява активные действующие начала для кураре получают из чилибухи смертоносной (S. lethalis), чилибухи Джобертиана (S. jobertiana), чилибухи дьявольской (S. diaboli) и каперцов Золя (Capparis sola). С открытием последнего растения из сем. Каперцовых неожиданно расширилась возможная сырьевая база для изготовления кураре. Самый сильный кураре изготовляют в северной части бассейна Амазонки на всем протяжении реки Солемоэ (название ее означает «яд»). До сих пор индейцы Южной Америки предпочитают кураре на охоте огнестрельному оружию: он действует тихо и надежно.В зависимости от целей охоты кураре готовят по-разному. Когда охотятся на мелкую птицу, употребляют так называемый горшечный кураре (его хранят в маленьких коричневых или серовато-коричневых горшочках из необожженной глины). Легкие, вырезанные из жилок пальмового листа стрелы, смазанные ядом, вставляют в бамбуковую трубку и с силой выдувают в птицу. Едва задетая такой стрелой, птица падает камнем. Для горшечного кураре, как правило, используют кору чилибухи кастельнеана. Стрельба из лука в мелкого зверя требует более крупных стрел и более сильного кураре. Его готовят из разных видов хондродендрона. Для войн или охоты на крупного зверя применяют самый сильный кураре, важной составной частью которого являются алкалоиды чилибухи ядовитой.По типу упаковки на товарном рынке, помимо горшечного кураре, продают трубочный (тубокураре), который раньше упаковывали в бамбуковые трубки, а теперь в консервные банки. Это вязкий или твердый, а в некоторых случаях порошкообразный экстракт из бразильских хондродендронов. Тыквенный кураре экспортируется в маленьких тыквах и состоит из ядов чилибухи ядовитой.Первые исследователи химического состава кураре еще в начале прошлого века выделили из него сиропообразное вещество, названное ими курарином. Позже обнаружили еще около 12 алкалоидов, самым ядовитым из которых оказался токсиферин. В тубокураре был открыт алкалоид курин и очень ядовитое аморфное основание – тубокурарин.Кураре представляет необычайную ценность и как лекарство при проведении сложнейших хирургических операций, требующих полного расслабления мышц – миорелаксации. В 20-х годах нашего столетия удалось установить структурную формулу тубокурарина, и только после этого итальянский фармаколог Бове получил первый синтетический кураре – галламин.Известный французский физиолог Клод Бернар, которого считают основателем современной токсикологии, в 1844 г. изучил физиологическое действие кураре. Животные, раненные отравленными стрелами (Клод Вер–нар в своих опытах имитировал действия индейцев Южной Америки), погибали от быстро наступающего паралича. Кураре блокировал передачу двигательных импульсов к скелетным мышцам и, таким образом, обездвиживал. Точками приложения яда оказались концевые разветвления двигательных нервов. Кураре вступал в конкурентные взаимоотношения с ацетилхолином, передающим нервное возбуждение на исполнительный орган, в данном случае – на миофибриллы, волокна поперечнополосатых мышц.Опыты Клода Бернара доказали периферическое действие кураре: яд не затрагивал центральной нервной системы. Именно поэтому он оказался замечательным веществом. Ничего подобного в этом роде ни физиология, ни фармакология не знали.После того как стал понятен механизм действия кураре, токсикологи нашли противоядия, снимающие его действие. Настоящим антагонистом кураре оказался физостигмин (эзерин) – алкалоид калабарских бобов. В его присутствии создавались условия для накопления в организме ацетилхолина, и мышцы начинали сокращаться даже при очень слабых импульсах со стороны двигательных нервов.Когда с помощью аппарата искусственного дыхания удалось поддерживать дыхание в течение долгого времени даже при полностью расслабленных дыхательных мышцах (межреберных и диафрагме), канадскому анестезиологу Г. Грифсу в 1942 г. впервые пришла в голову счастливая мысль применить препарат кураре для полного расслабления мышц во время хирургических операций. Это делали и прежде, но с помощью веществ, далеко не безобидных для организма, а иногда даже вызывающих смерть,– хлороформа и эфира. Еще в старых руководствах по хирургии глубокий эфирный и хлороформный наркоз называли «малой смертью». В 1849 г. Н. И. Пирогов, великий русский хирург, говорил, что от того вида анестезии, которым бывает уничтожена и значительно ослаблена рефлекторная деятельность, до смерти – один шаг.Главным достоинством кураре и его препаратов, полученных синтетически, являлась их сравнительная безвредность. Однако долго никто не мог рискнуть применить кураре во время операций. Полностью ли восстанавливается после релаксации способность мышц сокращаться? Как долго продолжается паралич при разных дозах кураре? Не окажется ли отравление необратимым, смертельным? Удастся ли быстро прекратить эксперимент до того, как задохнется испытуемый? Этого никто не знал.Врачебная этика запрещала подвергать опасности жизнь больных, эксперимент на человеке-добровольце тоже мог окончиться трагично. Выход пришел неожиданно. Скромный врач из штата Юта (США) Смит решил поставить опыт с кураре на себе. Он шел на героический подвиг с мыслью, что идет на смерть, так как никто не знал, чем закончится этот опыт. Но Смит остался жив и после опыта рассказал обо всех своих ощущениях. Вначале яд парализовал мышцы горла и он чуть не захлебнулся собственной слюной. Потом паралич распространился на мышцы конечностей, межреберные и диафрагму. Смит начал задыхаться, хотя мозг и сердце продолжали работать нормально. Коллеги, наблюдавшие за его состоянием, прекратили эксперимент лишь тогда, когда убедились, что продолжение опыта опасно для его жизни.Самоотверженный подвиг Смита дал возможность установить дозу кураре, необходимую для расслабления мышц и безопасную для жизни человека, но один вопрос еще долго оставался без ответа – нужен ли в дополнение к кураре обезболивающий наркоз. Будут ли оперируемые чувствовать боль? Они ведь не смогут ни сказать об этом, ни закричать, ни даже шевельнуть пальцем.В клинике грудной хирургии профессора Н. М. Амосова в Киеве в 1963 г. два молодых врача-анестезиолога В. Троцевич и А. Рабинер с целью получить ответ на этот вопрос по шесть раз провели испытания кураре на себе.

* Гараева М. Драматическая медицина.– «Наука и религия», № 8, 1964, с. 23.

М. Гараева так писала об этом беспримерном в истории медицины подвиге*: «Возглавлял опыты республиканский анестезиолог Анатолий Иванович Трещинский. Все было рассчитано по секундам и долям секунд... шесть раз наступал общий паралич, останавливалось дыхание и прекращалась речь, зрачки глядели в одну точку. Работало четко лишь сознание. И только перетянутая жгутом рука сохраняла возможность двигаться. Да, они чувствуют боль от прикосновения иглы, да, нервы реагируют, несмотря на кураре. Это значит, нужны наркотики. И тогда кураре действительно станет незаменимым при сложных операциях. Дважды они чуть не погибли, но не прекратили опытов».Оказалось, что кураре не обезболивает и требуется наркоз. Началась новая эпоха в анестезиологии. В хирургической практике стали применять кураре вместе с наркотиками, что позволило значительно уменьшить дозировки этих веществ и тем самым сделать их менее токсичными.Лишь благодаря кураре и его препаратам стали технически выполнимы операции на сердце, легких, пересадки сердца, требующие полного расслабления мышц и выключения собственного дыхания. Препараты кураре применяются не только при операциях. Их используют при болезни Паркинсона и некоторых нервных болезнях, сопровождающихся судорогами.