Текст книги "Не родись красивой... (СИ)"

Автор книги: Валентин Тумайкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Но почему именно ты?

– Понимаешь, тут такое деликатное дело, любому не поручишь. Начальников у нас много, но не все умеют держать язык за зубами, в райкоме осторожничают. И ты, смотри, не проговорись где. – Не в силах больше справиться со своими нервами, Марина пригнулась над выдвинутым ящиком и напряженно задвигала в нем руками. – Ну не сердись, видишь, я от тебя ничего не скрываю, потому что люблю тебя. Ты умная женщина, должна понимать, как мне все это осточертело. Я, правда, устал. А как ты себя чувствуешь?

– Спасибо. Ужасно.

– Хочешь, если завтра будет погода, на Дон поедем? Посидим на бережку, шашлычков пожарим.

Секретарша тяжко вздохнула, возвела глаза к потолку и ничего не ответила. Она окончательно убедилась, что он ее обманывает. Ни на какие банкеты он не поедет и никаких проституток пасти не будет, а отправится спать к Насте. Конечно, это так. Кошмар. Ее затылок стал тяжелым, словно налился свинцом. Боже! Как же ей поступить? Она вспомнила, какими глазами однажды директор посмотрел на Настю, и чуть тогда не набросилась на нее. Надо срочно что-то предпринимать! Интересно, где они встречаются, неужели, правда, у нее дома? Конечно, у нее, это он меня к себе возит, а она живет одна, без родителей. И Марина представила Захара Матвеевича с Настей в постели, обнимающихся и воркующих, и чуть не задохнулась от злости. Она уже решилась спуститься к Насте, поговорить и с хитростью выведать у нее все, но в тот же момент передумала: и так все ясно. А пока надо сделать вид, что все у меня нормально. Главное, не совершить ошибки. Как ни настраивала Марина себя, все равно ей стоило большого труда удержаться от открытого конфликта с Настей.

х х х

Вечером Марина допоздна простояла возле своего двора. Когда улица опустела, медленно, словно прогуливаясь, побрела к Настиному дому. В темноте ей встретились двое пьяных мужчин. Девушка мимоходом поздоровалась с ними, они прохрипели в ответ и, повинуясь собственному желанию принять ее в свою компанию, остановились. Она посторонилась и пошла дальше. Пьяные оскорбились, недовольно выругались. «Как же я буду подкрадываться, если у нее есть собака?» – думала, волнуясь, Марина. К ее счастью, у Насти собаки не было. В окошках горел тусклый свет. Марина осмотрелась вокруг, подкралась к одному из окон, нашла щелочку в занавесках и затаилась. Видны были только тени в кухне, явно там находилось два человека. Она насторожилась и терпеливо стала ждать. Так простояла у окна минут десять – тут показалась Настя, а за ней… Эрудит. Она сразу узнала его и, не поверив своим глазам, от удивления чуть не лишилась рассудка. Они, о чем-то дружелюбно беседуя, остановились в зале, потом сели на диван и стали целоваться. Марина наблюдала за ними с открытым ртом, до тех пор, пока они не выключили свет. Увиденное для нее было столь неожиданным, что она долго не могла прийти в себя. Ей стало все понятно: раз Настя так умело скрывает свою связь с Эрудитом – значит, так же скрытно действует с директором и одновременно крутит с ними обоими. Не Эрудит же подарил ей сапожки. Где он их возьмет? И в Марину вселился демон гнева. Злорадство, безутешное отчаяние перемешались в ее груди. Во что бы то ни стало отомстить! Отомстить и вернуть директора!

х х х

Весь следующий день Марина сидела за своей печатной машинкой как на иголках. А после работы сразу же отправилась искать Нину Чернышеву. Они встретились возле магазина, словно сговорились. Нина держала в руке выцветший целлофановый пакет с продуктами и явно куда-то спешила, потому что шагала очень быстро, не замечая ничего вокруг. Двадцативосьмилетняя Марина выглядела молодо, но юная свежесть на ее лице уже отсутствовала, и она всегда удручающе смотрела на всех, кто моложе нее. Таким же взглядом она смерила и Нину, остановила ее и, игриво потрепав за руку, завела разговор.

– Смотрю, идешь. Как дела?

– Нормально, – ответила Нина и с некоторым удивлением посмотрела на Марину.

– Чего невеселая?

– Да так. Надоело за бабушкой ухаживать, как заболеет, всем тошно становится.

– А почему ты должна за ней ухаживать? Пусть твоя мать присматривает, – как будто прочитав мысли девушки, высказалась Марина. – Ты с ней круглыми сутками, что ли? Хоть на танцы ходишь?

– Нет, мой Эрудит дальше десяти метров от дома мне не разрешает отходить, – сказала Нина и рассмеялась.

– Вы с ним опять дружите?

– Конечно.

– Чего-то незаметно.

– Он третий месяц к вступительным экзаменам в институт готовится, по вечерам на улицу даже нос не показывает; уже сил моих нет.

– Я как чувствовала, – ухмыльнулась Марина.

– Чего? – растерянно спросила Нина.

– Не хотела тебе рассказывать, расстроишься еще.

– А что случилось?

– Да видела я, как он к экзаменам готовится с Настей-вдовушкой.

– Где ты их видела?

– Можешь и сама посмотреть, если не веришь. Эх и готовятся они, у нее аж ребра трещат! – Нина часто заморгала и потеряла дар речи. – Я не хотела тебя расстраивать, но, честно говоря, мне как-то не по себе стало, когда узнала об этом. И тебя жалко, – выждав некоторое время, продолжила Марина, – Можешь убедиться сама, я не вру.

Нина замерла в неподвижной позе с повернутой головой.

– Да я ей, гадине, все окна перебью, – наконец придя в себя, в запальчивости проговорила она и метнулась по дороге.

Марина бросилась вдогонку.

– Стой! Куда ты? – Нина оглянулась и остановилась. – Ты успокойся, – наставительно сказала Марина, – поругаешься с ней, ну и что? Ничего ты этим не добьешься, не изменишь дело в свою пользу. Надо принимать все так, как есть, и не ударяться в панику. Сначала надо подумать, а потом действовать. Поняла? Мы бабы – дуры, а надо хитрей быть. Я ведь тоже никогда бы не подумала, что разойдусь со своим. Такая же глупая была, вспыльчивая, вот одна и осталась. Теперь-то поумнела, да поздно, та ему уже второго родила. Вот она молодец, никуда он теперь от нее не денется, а у меня ума не хватило. – Поправив юбку, она пристально посмотрела на Нину и продолжила: – Ты послушай меня, – ее интонация и выражение лица изменились. – Я знаю, что надо сделать, сам прибежит к тебе бегом, еще и в ноги упадет.

Нина непонимающе взглянула и с негодованием произнесла:

– Чего ты знаешь? Может, посоветуешь и мне нарожать ему детей?

– Ты с ума сошла! Я не об этом. Порассуди сама, какой смысл ругаться с Настей-вдовушкой? Только себя унижать, перед людьми позориться. Не забывай, репутация для девушки дороже любых нарядов. Не надо тебе даже приближаться к ней. Ты вот мне скажи, для чего парни ищут разведенок? Ну? И твой Эрудит для этого к ней похаживает. Он молодой, здоровый, а она безотказная, даже от мужа гуляла. Вот и все. Но это невелика беда! Думаешь, она нужна ему? Поматросит и бросит, а женится на тебе. – И махнув рукой, категорично заявила: – Все они, мужики, такие, им от нас только одно надо. Они одних любят, а на других женятся.

Нину обдало краской, она покосилась на Марину, развернулась и с надрывом бросила через плечо.

– Ты хоть думаешь, чего говоришь?

– Да подожди ты! – схватив ее за руку, продолжила Марина настойчиво. – Чего я говорю? Как есть, так и говорю, ты что, маленькая?

Ужасное чувство обиды сковало лицо Нины, она опустила длинные ресницы и чуть не расплакалась. В ее голове все-таки никак не укладывалось, что Эрудит мог обмануть ее и вместо подготовки к экзаменам тайком встречался с Настей. Она столько времени ждала его, и не было ни одной минутки, когда бы не думала о нем, он же, какие бы намерения относительно Насти не имел, изменил ей, растоптал ее чувства. Как пережить такое? Может, Марина все врет? Почему она говорит, что все мужики одинаковые? Он не такой, как все, он честный и открытый, ведь они дружили с детства, всегда друг другу доверяли, и не было ни одного случая, когда бы он схитрил, он всегда говорил только правду. Да, в конце-то концов, он любит ее. А может она ошибается? И зачем Марине все это выдумывать? А вдруг? Но вместо того, чтобы расспрашивать Марину о подробностях, она пыталась обо всем догадаться сама и молчала.

«Какая она еще глупая, а тоже красивая, не хуже Насти», – невольно подумала Марина и прервала ее дальнейшие размышления.

– Эрудит на мотоцикле ездит на работу?

– Не знаю, наверное, – удрученно ответила Нина.

– В общем, тебе надо увидеть его, поговорить, а потом как будто вспомнить, что ему в пятницу, ровно в два часа, обязательно надо приехать к трансформаторной будке, к той, что за конторой. Скажи: передать это попросил тебя один человек. Зачем, ты не знаешь, и про меня тоже не говори. Поняла? А все остальное я сама устрою.

Нина с сомнением пожала плечами, а Марина опять оценила ее длинные ресницы.

– Ты совсем дура? Чего боишься? Вот увидишь, прибежит к тебе как миленький. Еще спасибо мне скажешь. Только не вздумай закатывать истерику, делай вид, что ничего не знаешь– Она покачала головой. До некоторой степени ей было жалко Нину. – Ну, все, иди.

х х х

Дома Марина никак не могла вспомнить, как зовут того кучерявого, который и ей осенью привозил уголь, тогда она поинтересовалась, из какой он организации. Он сказал, что работает в ПМК «Мелиоводстрой». Ничего, достаточно и этого. Из пачки полуватмана, принесенной с работы, она взяла листок и написала:

«Мой милый! За прошедшее время в моей жизни произошло много перемен. Мне надо срочно с тобой встретиться и поговорить. Жду тебя в пятницу, в два часа за конторой, возле трансформаторной будки. Настя».

Утром секретарь парткома Козлов ехал на персональных «Жигулях» в Семикаракорск. Марина, сказав директору, что ей нужно в город по неотложным делам, отпросилась с работы и поехала с ним. В городе она попросила парторга завернуть в ПМК. Увидев во дворе мужиков, спросила у них, как найти такого кучерявого водителя. Они показали ей на гараж.

– Вадима, что ли? – спросил один из них. Не зная, что ответить, Марина сказала:

– Да, Вадима.

– Вон он, разворачивается, – сказал мужчина и показал рукой в сторону самосвала, до которого было метров двадцать, не больше.

Марина через открытое окошко в кабине увидела водителя и угадала его. Надо же, как повезло! Она быстрым шагом пошла к машине. Кучерявый, заметив ее, повернул руль, остановился и высунулся из кабины.

– Тебе вот записку просили передать, – протянув ему свернутый вчетверо листок, сказала она и сразу же ушла.

Разумеется, проблемы во взаимоотношениях Нины и Эрудита совершенно не волновали Марину, весь этот спектакль она задумала, движимая местью, но самое главное, чтобы директор своими глазами увидел, насколько Настя распутная, легкомысленная, пошлая, чтобы она навсегда опротивела ему. Поэтому Марина и выбрала пятницу, в этот день после обеда директор обычно никого не принимает, откладывает все другие дела и просматривает почту за неделю, не покидая кабинет в течение часа, иногда и дольше. Удачно она выбрала и место встречи Насти с Кучерявым – пустырь за конторой, который со стороны дороги от посторонних глаз скрывали высокая трансформаторная будка из красного кирпича и заросший кустами старый сарай с закрытой на замок дощатой дверью. Но со второго этажа, особенно из окон приемной и кабинета директора, на пустыре было видно все, как на ладони.

х х х

В пятницу Марина пришла на работу воодушевленной, рассортировала почту, напечатала сведения для райкома партии – о надоях и о проделанной работе на виноградниках, однако вскоре начала нервничать. Кучерявый не мог не приехать, она в этом не сомневалась; ее беспокоил Эрудит. Предупредила ли его Нина? Так ли она сказала ему? Вдруг он не придал ее словам значения? Может, она вообще не видела его? «Уж лучше бы я сама сказала ему, я сумела бы убедить, что это для него очень важно. Но нет, мне надо остаться в стороне, кто знает, чем все закончится?»

Марина то топталась у окна, то выходила в коридор. Ей не терпелось каким-то образом ускорить время. Одна из ламп дневного света под потолком дрожала, Девушка не выдержала и с раздражением нажала на выключатель, потом села за печатную машинку, пытаясь настроиться на работу, но ее пальцы стучали не по тем клавишам, по которым нужно. Она выдернула испорченный лист, скомкала его, швырнула в корзину и встала, решив заварить кофе. Налила из электрического чайника в стакан кипятку, подождала немного, сделала один глоток, но больше пить не захотела. Отодвинув в сторону стакан, от которого исходил густой аромат, снова стала топтаться на месте. Ей показалось, что в комнате душно. Подошла к окну, с трудом открыла его – за окном беспрерывно дребезжал и хлопал лист жести, оторванный где-то ветром. Десяток тощих ворон, рассредоточившихся на электрических проводах, словно дрожали от этого ветра и безнадежно глядели вниз на освободившуюся от снега замерзшую землю. В окно потянул холодный воздух. Марина подумала: не простудиться бы, в такую погоду только и простывают, и вновь закрыла его. Медленно, очень медленно тянулось время. На пустыре появились мальчишки. Бойко зашвырнув портфели на подстилку из прошлогодней травы, они уселись за ветхим сараем в кружок и закурили; двое из них, затягиваясь сигаретами, приникли к глухой стене и с любопытством заглядывали в щели. Через пару минут, словно повинуясь чьей-то команде, все они дружно поднялись и разошлись в разные стороны.

Безо всякого интереса пронаблюдав за происходящим, Марина отвела свой взгляд от пустыря и стала смотреть в даль, в сторону трассы, провожая глазами каждую проезжающую по ней машину. В голове ее никак не укладывалось, как Насте удается крутить одновременно и с Эрудитом, и с директором так скрытно, что никто даже не знает об этом. Скорей всего, у нее с директором еще не дошло дело до свиданий, размышляла она. Мне он тоже сначала подарил сапожки, а в постели я с ним оказалась только через две недели. Значит, он действует по одному и тому же сценарию. Вот и хорошо, это упрощает дело. А вдруг все не так, вдруг между ними уже все было? Она впала в отчаяние, представив черствый голос Захара Матвеевича, которым он сообщит, что между ними все кончено, и даже под каким-нибудь предлогом уволит ее с работы. И тогда все его богатство достанется этой прохиндейке. «Надо было сразу выцарапать ей глаза, а не раскрывать свои секреты. Дура!» – обругала Марина себя.

Потерев ладонью глаза, она прекратила дальнейшие размышления и прислушалась к разговору в коридоре: там две женщины уже давно болтали о каких-то пустяках. Обычное дело. Уборщица Тамара Капитоновна постоянно кого-то отлавливала в коридоре, хватала за руку и принуждала к длительным разговорам. Она могла рассуждать о чем угодно, причем имела способность говорить сразу обо всем и беспрерывно, так что несчастной, оказавшейся в ее ловушке, приходилось только набираться терпения. И теперь доносился в основном голос уборщицы:

– Вот спасибо моему Федору. Ты помнишь, в прошлом году на речке какого-то бомжа убили. Милиционер тогда до Митьки Дятлова все домогался, чуть не заарестовал его. А они с моим в тот день вместе пили и никуда из дому не выходили. Вот Федор сам пошел к милиционеру и рассказал ему всю алиби. А то бы сидеть Митьке ни за что. Я так волновалась, так волновалась! Это не он убил, Федор сказал бы, он от меня ничего не скрывает. Несколько следующих фраз Тамара Капитоновна проговорила тихо и Марина их не расслышала.

– Она и у меня три рубля заняла, пообещала привезти дерки, – громко произнесла заловленная женщина.

– Разве я неправду сказала? – раздосадовалась Тамара Капитоновна, – спроси кого хочешь, всю ферму разворовал; он ворует, а она пропивает. Вот тебе и бригадир, вот тебе и партейный. Теперь все только и знают, чтоб стащить чего-нибудь. Мы-то с поля вязанку принесем, а они машинами возют… У нас нонче тут все девки какие-то злые, из кабинета в кабинет молча шныряют, рта не откроют. День, что ли, такой… Стало быть, на место Брежнева поставили Горбачева. Этот долго не умрет, дебелый мужик. И жена у него хорошая, Райкой зовут. Везет людям, они же на всем готовом живут, им в магазинах все бесплатно дают. Вышла бы она замуж за моего, узнала бы, как мы тут мучаемся…

Изредка внизу хлопала входная дверь. Настенные часы показывали без десяти минут два. Наконец послышались шаги Захара Матвеевича, Марина узнала их сразу. Он энергично вошел в приемную.

– Ну, как настроение?

И, не дожидаясь ответа, взял со стола кипу газет и журналов, сверху которых лежало несколько писем в конвертах, приказал никого не впускать к нему и скрылся за дверью своего кабинета.

В следующее мгновение через окно Марина увидела грузовик, он ехал медленно, словно не знал куда. На повороте свернул в переулок. Проехал мимо трансформаторной будки и продолжил движение. Марина напряглась, ей показалось, что он заблудился и сейчас скроется из виду, но в ту же секунду грузовик затормозил. Постояв недолго на месте, медленно сдал задом, развернулся и направился к пустырю. Подминая колесами сухие стебли бурьяна, подъехал к будке, замедлил ход, остановился и посигналил.

х х х

Марина обрадовалась, сейчас я тебя выведу на чистую воду. И выскочила в коридор. Уборщица стояла в позе гладиатора. Она держала в одной руке швабру, а другой вцепилась в рукав собеседницы. Та, прижавшись к стене, удрученно смотрела на противоположную стену и слушала Тамару Капитоновну со смиренно склоненной головой. Вероятно, женщина шла к Марине за какой-нибудь справкой, но Тамара Капитоновна преградила путь.

– Ой, совсем заработалась, – обратилась Марина к несчастной женщине. – Там, на пустыре, – она показала рукой, – возле трансформаторной будки какой-то молодой человек на машине ожидает Настю-вдовушку. Он попросил меня сказать ей, а я и забыла. Скажите ей, пожалуйста, а то мне некогда.

Женщина, уже потерявшая всякую надежду на освобождение от беспощадной уборщицы, с благодарностью закивала головой и, облегченно вздохнув, тут же спустилась по лестнице на первый этаж. Переведя дух, она заглянула в открытое окошечко кассы и передала Насте все слово в слово. От услышанного Настя вздрогнула и даже приподнялась со стула. «Это точно Кучерявый», – подумала она в первую же секунду. Ее настроение только что было прекрасным, она весь день находилась под впечатлением от предложения Эрудита, перебирала документы и восторженно мечтала о том, как они поженятся, а потом она родит ребеночка, похожего на своего любимого.

Сообщение женщины о Кучерявом не только прервало ее мечты. Оно повергло Настю в шок. Она замерла, уставившись в одну точку, и некоторое время оставалась без движения, а когда начала немного приходить в себя, ей так захотелось со всего маху швырнуть со стола все эти бумажки, чтобы никого больше не видеть и не слышать. Господи, думала она, как было бы хорошо, если бы все люди сейчас куда-нибудь пропали и никто больше не мешал мне жить. Как же быть? Вдруг узнает Эрудит, как ему объяснишь? Такое очень сложно объяснить. «Боже мой, если только он узнает, я погибла!» Необходимость быстро принять какое-то решение буквально разрывала ее на части. Все равно надо идти, либо этот идиот сам заявится сюда, а еще хуже – припрется домой. Какой же он идиот!

Наконец она встала и вышла на улицу; кругом не было ни души. Она отчетливо понимала, какой опасности подвергает себя, направляясь на встречу с Кучерявым, но что еще оставалось делать? Лишь бы никто не заметил. Не успело в ее голове это мелькнуть, как за спиной дверь раскрылась и на крыльце появилась Никитична. Господи, только этого еще не хватало! Никитична спустилась на одну ступеньку, окинула Настю острым, цепким взглядом и, прислушиваясь к порывам ветра, нахмуренно, спросила:

– Ты куда? – Настя повернулась и, одарив Никитичну пронизывающей улыбкой, напряженно промолчала. – Почему не отвечаешь? – возмутилась Никитична, шагнув еще на ступеньку ниже.

Словно опасаясь, что она поймает за рукав, Настя растерянно попятилась.

– А вам не все равно?

Никитична нахмурилась больше.

– Привыкли в рабочее время бегать! В магазин намылилась?

– А хоть бы и в магазин, не ваше дело, лучше за собой последите.

– Да нет, ошибаешься, милая, мое дело. Сегодня же напишу директору докладную, не первый раз нарушаешь производственную дисциплину. Или считаешь, тебе все дозволено? Хватит, больше молчать не буду!

К этому выводу Никитична пришла не сейчас, а утром, после их стычки. Но по лицу ее никто бы не предположил, чтобы она сильно желала растоптать, уничтожить Настю, – до того оно отражало сдержанность.

– Да разве вы промолчите? Вы же у нас вместо Цербера, —

взорвалась Настя. – Осталось еще на цепь посадить!

Никитичну обескуражила такая дерзость, она даже не нашлась что ответить. С трудом сдерживая гнев, скрипнула зубами, сцепила за спиной руки и, отвернувшись от Насти, молча стала смотреть поверх крыш домов, всем своим видом показывая, что больше не настроена вести разговор. Запрокинутая кверху голова Никитичны означала гордый нрав ее, достоинство и неведомые другим женщинам такие качества, как честность и порядочность.

Сравнив это воплощение безукоризненной морали и нравственных устоев с Цербером, Настя смерила Никитичну ироничным взглядом.

– Вот так-то гораздо лучше!

И завернула по грязной тропинке за угол.

х х х

Стараясь не думать о спонтанной ссоре с Никитичной, она, осматривая пустырь, все же не могла успокоиться: и так голова кругом идет, а тут еще эта Баба Яга со своими угрозами… Настино сердце сжималось в предчувствии неминуемой беды. С тропинки, по которой она шла, пока ничего видно не было. Она сделала еще несколько шагов и на пустыре между трансформаторной будкой и сараем увидела грузовик, а возле него Кучерявого – это действительно был он. Навязался на мою голову! С ума сойти. Кучерявый стоял, расставив широко ноги и упершись рукой о кузов, на нем были прежние джинсы и роскошный пестрый свитер с глухим воротником. Узрев Настю, он выпрямился, заулыбался и двинулся ей навстречу. Настя, оглядываясь по сторонам, свернула к сараю, остановилась и сурово спросила:

– Зачем ты приехал?

Кучерявый так обрадовался, увидев Настю, что даже не понял ни вопроса, ни интонации, с которой она этот вопрос произнесла, или посчитал эту ее выходку просто шуткой, пальцами вцепился в ее плечи и воскликнул:

– Настя! Я уже и не верил, что мы снова встретимся! Моя любимая!

Он затряс ее и хотел обнять.

– Не прикасайся ко мне, – с надрывом в голосе крикнула девушка, отпихнула его обеими руками и отступила на шаг.

Кучерявый открыв от удивления рот, оскалился, задергался всем телом, запустил руку в свою шевелюру и, недоуменно вы-таращив глаза, не сразу произнес:

– Ты чего?

– Зачем ты приехал, я спрашиваю тебя! Как это тебе в голову взбрело? Уезжай немедленно и навсегда забудь обо мне. – Лицо Насти выражало одновременно и ненависть, и просьбу. – Я тебя видеть не могу, ты понимаешь это? Мне даже смотреть на тебя противно.

Она всячески пыталась внушить, что он ей не нужен, но Кучерявый никак не мог поверить в это. Он слушал, тупо смотрел и не понимал, в чем она его обвиняет, в это же время, стараясь вспомнить свои восторженные клятвы и возвышенную речь, которые приготовил заранее, сразу после получения записки. Вспомнив начало, он старательно улыбнулся, откинул голову и воскликнул:

– Милая Настя! Я тебя люблю, люблю безумно! Моя любовь вспыхнула внезапно, теперь я всегда думаю о тебе и никого кроме тебя не вижу.

– Хватит! Прекрати! – крикнула Настя и болезненно поморщилась. Ей не хотелось показывать своего состояния, но она все больше раздражалась и не знала, что нужно сделать еще, чтобы он уехал. Как можно убедить в чем-то человека, если он тебя совершенно не понимает! – Пойми, такое упрямство серьезно начинает наводить меня на мысли о проблеме с твоей головой, – произнесла она и посмотрела с презрением. – Может, у тебя и правда не все дома? Я же сказала тебе…

В это мгновение послышался рокот мотоцикла. Она оглянулась и испуганно сделала несколько торопливых шагов к конторе. Однако скрыться от Эрудита не удалось, он приблизился стремительно. И она, медленно повернувшись, пошла навстречу своей беде. Лицо Эрудита извергало такую ярость, что когда Настя взглянула на него, то отшатнулась, одну руку опустила и немного отвела в сторону, а другую прижала к своей груди.

– Это кто такой?! – неуверенно, но грозно выкрикнул Кучерявый, увидев Эрудита, и запыхтел.

Не обращая на него внимания, Эрудит соскочил с мотоцикла и молча, словно не веря своим глазам, стал с презрением смотреть на Настю, ожидая, что она скажет в свое оправдание; на лбу его блестели капельки пота. Настя еще не до конца поняла, что случилось, но негодующий взгляд Эрудита поверг ее в состояние страха, – только теперь она оценила подлинную ситуацию, – вмиг побледнела и вся сникла, как пришибленное насекомое. «Боже мой, – мелькнуло в ее голове, – это все! Я пропала!» Лишь через несколько бесконечных мгновений она пришла в себя, но от сильного потрясения все еще не могла вымолвить ни слова.

– Эрудит, Эрудит, – наконец сказала она, подходя к нему ближе, чтобы он лучше понял ее, – я не виновата, я сейчас тебе все объясню. Только послушай меня, это просто недоразумение… Я не знаю, откуда он взялся и зачем позвал меня. Я побоялась, что он приедет ко мне домой, и поэтому пришла, сказать ему… – Эрудит подозрительно сощурился. – Ты не веришь мне? – заискивающе и растерянно проговорила Настя, – я совсем не хотела встречаться с ним тут… – голос ее хрустнул, и она запнулась, поняв, что говорит что-то не то.

Эрудит впился в нее глазами и затаил дыхание, ожидая продолжения. Но Настя замолчала.

– Почему же? Тут вы замечательно устроились, очень удобное место: обзор крайне ограничен, никто не мешает. Лучшего места и не найти. Разве что у тебя в спальне? – процедил Эрудит, сразу побагровел и закричал: – Как ты могла?! Дрянь! Поняла, кто ты? Подлая дрянь!

Он смотрел отчужденно, жесткие глаза его гневно сверкали. Услышанное поразило Настю, прожгло насквозь, как ужасный грозовой разряд. Она ожидала любых слов, только не этих, и даже представить не могла, что он способен произнести подобное. Эрудит выкрикивал еще что-то, но слова его доносились глухо, словно издалека. Вдруг она перестала слышать их совсем: в ушах зазвенело. И так больно защемило сердце, что перехватило дыханье. На оцепеневшем лице ее выразилось недоумение, из груди вырвался стон, как будто она испытывала сильную физическую боль. Слезы сами собой хлынули из глаз.

– Ты кто такой? Ты за базар отвечаешь? – опять выразил свое недовольство возмущенный Кучерявый, при этом пригнулся, выставил перед собой руки как каратист и стал надвигаться.

Эрудиту все сделалось безразличным. Вдруг в его душе все перевернулось, опустело. Он уже взялся за руль мотоцикла с намерением быстрей уехать отсюда и вовсе не собирался драться. Но делать было нечего. И когда пылкий герой подскочил, Эрудит как бы невзначай, но очень быстро повернулся всем туловищем и ударил его по челюсти кулаком так резко, что тот взвизгнул, перегнулся и упал на землю. Не удостоив больше своим вниманием ни Кучерявого, ни Настю, он завел мотоцикл, рванулся с места и, круто вырулив, помчался по дороге. Настя, заливаясь слезами от оскорбления и горя, против своей воли смотрела ему вслед. Потом бросила взгляд на верхний этаж конторы, на темные стекла окон, отражающие пасмурное небо, подошла поближе к сараю. Беспомощно прижавшись плечом к стене, возле которой несколько минут тому назад курили мальчишки, закрыла лицо руками и зарыдала.

х х х

За всем происходящим из окна наблюдали Захар Матвеевич и Марина. Как только она увидела, что Настя подошла к Кучерявому, открыла дверь в кабинет директора, вкрадчиво вошла и встала у окна. Захар Матвеевич, оторвавшись от газет, вопросительно посмотрел на нее.

– Милый, хочешь посмотреть на сучью свадьбу? – облизнув губы и поправив волосы, сказала она. – Я вот все не могу сообразить: чего она никак не угомонится?

Захар Матвеевич поднялся из-за стола и подошел к окну.

– Это Настя, что ли?

– А кто же еще? Она одна в нашем хуторе такая. И нечего тебе собирать девок по Семикаракорску для обкомовского начальства, вот кого надо возить к ним в баню. Эта одна обслужит всех, по полной программе, – поглядывая то в окно, то на Захара Матвеевича, высказалась она и от избытка чувств нежно прислонилась к его плечу.

Захар Матвеевич неоднозначно вздохнул, задумчиво покачал головой, и лицо его стало строгим.

– Какую чушь ты несешь. Не хочу тебя обижать, но чушь ты несешь несусветную. Как только пришло тебе в голову такое?

Марина усмехнулась, а когда подъехал на мотоцикле Эрудит, вся просияла.

– Пожалуйста, вот еще один кавалер, они к ней будто на запах собираются. Как ты думаешь, кого из них она сегодня выберет, Эрудита или того? Наверно, Эрудита, она с ним уже давно треплется, говорят, он и ночует у нее.

– Перестань, Марина. Не нравится мне твое злопыхательство, – очень миролюбиво и очень нежелательно для нее произнес Захар Матвеевич.

– Вот как? Почему же? – оживилась Марина, рассмеявшись неизвестно чему.

– Нельзя позволять себе считать другого человека хуже себя. Все мы – не ангелы, у каждого из нас есть хорошие качества, но и недостатков тоже полно, и никому не известно, у кого их больше, а у кого – меньше. Потому что свои достоинства каждый выставляет напоказ, а вот недостатки никто не желает выпячивать.

– А что я такого плохого сказала? Разве ты сам не видишь, сколько у нее кобелей. И это еще не все, говорят у нее еще один завелся, не молодой, но богатенький, на дорогие подарки раскошеливается. Она сама кому-то хвалилась. Вот такая она, Захар Матвеевич, такая, я от себя ничего не придумываю.

Захар Матвеевич с сомнением пожал плечами.

– Марина, мы с тобой взрослые люди, поэтому должны быть более рассудительными. Нельзя слепо верить всему, что говорят, мало ли чего можно наговорить про любого человека! Человека надо видеть таким, каким ты его видишь своими глазами, а не таким, каким его видят другие. Ты же знаешь, какой народ у нас в хуторе, как любят все плести сплетни. Из мухи делают слона. Вот теперь начнутся разговоры и по этому случаю. А что, собственно, произошло? Да ничего особенного, просто парни решили разобраться между собой. Так, молодецкое гулянье на свежем воздухе. А завтра раздуют из этого Бог знает что. И вообще, все в молодости влюбляются, все ошибаются и все грешат. Потому молодые годы и считаются лучшими в жизни, что в эту пору нет никому покоя от любви. Как же тут не натворишь чего-нибудь? А Настя девушка хорошая, зря ты о ней так. Она молодая и красивая, что ж ты хотела? Конечно, парни не оставят ее в покое.