Текст книги "Первый листригон Балаклавы"

Автор книги: Валентин Пикуль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Пикуль Валентин
Первый листригон Балаклавы

Валентин ПИКУЛЬ

ПЕРВЫЙ ЛИСТРИГОН БАЛАКЛАВЫ

В молодости, настроенный романтично, я впервые встретился с легендарным Ламбро Качиони в книге Николая Врангеля "Венок мертвым". Автор, назвав этого человека "свирепым", ничего более о нем не сказал, опубликовав два портрета самого Ламбро Ликурговича и его жены, красивой леван-тинки, которую тот добыл при абордаже турецкого корабля, а уж потом влюбился в нее...

Нам не понять появления в Петербурге греческих патриотов, если не будем знать, что Греция веками изнемогала под турецким игом, а сами греки, жаждая свободы, взирали на Россию с надеждой как на избавительницу. Русские издревле стремились к Черному морю, но каждый раз наши предки встречали сопротивление турецких султанов, и в борьбе с Турцией русский народ неизменно находил поддержку у народа эллинского. Таким образом, исторические чаяния греков о национальной свободе неизбежно переплетались с чаяниями россиян, отчего давняя дружба Греции и России всегда была, есть и будет достойной нашего внимания.

На портрете "свирепый" к врагам Ламбро Качиони изображен воинственно, в шлеме с перьями страуса, но я-то знаю, что в обычной жизни он носил феску, на которой красовалась эмблема – серебряная рука; знак того, что неустрашимый корсар пребывает под вечным покровительством России. Так решила Екатерина II, и я был крайне удивлен, узнав, что Ламбро Качиони ускорил смерть русской императрицы...

Неизбежная война с Турцией возникла в 1769 году, снова (в какой уже раз!) оживив надежды угнетенных балканских народов. Настало время небывалых побед Румянцева, Потемкина и молодого еще Суворова; наша армия стояла на Дунае, а наш флот, обогнув Европу, уже вошел в Греческий Архипелаг, угрожая столице султана. Андреевский флаг видели у берегов Марокко и Палестины, он реял под стенами Каира, Корсика и Мальта искали русского подданства – да, громкие времена! Множество греков-волонтеров сразу же включились в войну, никак не отделяя интересов России от интересов будущей Греции. Среди таких патриотов оказался и наш герой Ламбро Качиони...

Кто он такой? И откуда он взялся?

Ламбро родился в греческой Ливадии; он был еще слишком молод, хотя о нем уже тогда сложилась громкая слава отважного корсара. Все греки – прирожденные моряки, а борьба с пиратами Алжира сделала из них великолепных воинов. В те давние времена коммерция была сопряжена с пушечной пальбой, право на прибыль от торговли добывалось в яростных абордажах. Ламбро с детства понюхал пороху, познал боль ранений, он пришел на русский флот со своим кораблем, добытым в бою, его дружески приветили адмирал Спиридов и граф Орлов Чесменский... О роли греческих корсаров-добровольцев советские историки пишут сейчас как о важной, но утраченной странице истории русского флота (а в Греции по этому вопросу давно сложилась обширная литература, в которой главное место отведено) именно Ламбро Качиони).

В его скромной каюте хранились две книги: Библия и "Одиссея" Гомера. А речи Ламбро перед земляками были внушительны.

– Эллины! – призывал он. – Носите пистолеты заряженными, у кого хватит сил – носите за поясом и пушку...

Турки опустошали Южную Элладу, уничтожая жителей Морей; гречанки, закрыв детям глаза ладонями, бросались в пропасти между скал как истинные спартанки. Ламбро мстил за муки народа, в схватках на море он разбивал турецкие корабли, вырезая пленных без жалости. Впрочем, пощадил только одну женщину, которую и сделал своей женой.

Кучук-Кайнарджийский мир завершил эту войну, но грекам, сражавшимся на стороне России, грозило полное истребление вместе с их семьями. Чтобы спасти патриотов от гибели, Петербург взял их всех под свою защиту: беженцам отвели для расселения пустующие земли в Крыму и Причерноморье. Ламбро Качиони к тому времени уже имел чин капитана. Екатерина II назначила его командиром Греческого батальона в Балаклаве... Оглядевшись на новом месте, бывший корсар сказал.

– Эллины! Не об этой ли гавани, населенной пеликанами листригонами, пел Гомер в десятой песне своей "Одиссеи": "В славную пристань вошли мы. Ее образуют утесы, круто с обеих сторон.., вход и исход из нее заграждая".

Корсары превратились в рыбаков-листригонов, в садовников, лелеющих на склонах гор солнечные виноградные кисти. Греки похищали в аулах шаловливых татарок с накрашенными кармином ногтями на пальцах рук и ног, свозили в Балаклаву волооких и тишайших девушек-караимок. Суворов, начальствуя в Крыму, хотел "оссмьянить" греков, дабы они не вымерли, и потому не препятствовал "умыканиям". Об этом сохранился документ от 1778 года...

Сладок был впноград, приятно было вино, душистая кефаль сама плыла в Балаклаву. Когда же императрица совершала свое путешествие в Тавриду, князь Потемкин Таврический выделил для конвоя амазонок, набранных из числа балаклавских жительниц. Женскою ротой командовала красавица Елена Сарандаки. Эго была удивительная кавалькада! Юбки амазонок были сшиты из бархата малинового с золотыми галунами, а спенсеры – из бархата зеленого, тюрбаны женщин были скручены из розового шелка, осыпанного алмазными блестками. Среди цветущей природы Крыма, словно экзотические цветы, амазонки скакали на лошадях и на полном скаку палили в небо из ружей – огнем боевым, беглым...

Севастополь уже был. Черноморский флот создан!

Но путешествие Екатерины II в Тавриду обеспокоило турок, и в 1787 году открылась вторая русско-турецкая война Я не знаю почему, но князь Потемкин Таврический уверовал именно в дипломатические способности корсара.

– Ламбро, – сказал он ему, – ты поедешь в Персию, постарайся склонить Агу-Магомета к дружбе с нами, и пусть он пошлет свое войско на турок противу турецкой армии...

Качиони проделал опасный путь до Мешхеда и выполнил свою миссию отлично, за что и был произведен в майоры. По возвращении в Крым он стад командовать каперским судном "Князь Григорий Потемкин Таврический", а самого Потемкина, давшего свое имя этому кораблю, он застал в полном отчаянии: страшная буря разбросала корабли Черноморской эскадры.

– Все пропало, – горевал светлейший, плача... Обстановка складывалась не в пользу России. Теперь бы по примеру первой русско-турецкой войны следовало снова отправить флот в Средиземное море, но Швеция по сговору с султаном вероломно напала на Россию, и Балтийский флот остался в своих гаванях для охраны столицы. В этом случае надо было иным способом ударить по туркам с тыла их грандиозной империи, и Ламбро Качиони вызвался это сделать.

– Если доберусь живым до Триеста, – обещал он, – будет у меня флотилия, будут матросы, будут пушки и деньги.

– Благословляю тебя, – согласился Потемкин... Греческая община Триеста купила корабль, на который Ламбро поставил 28 пуш

...

конец ознакомительного фрагмента