Текст книги "В логове снежного барса"

Автор книги: Валентин Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

В серых сумерках рассвета Шубарин насчитал восемь навьюченных верблюдов, на двух передних сидели погонщики. Четверо конных ехали сзади.

Иван встал и выстрелил в воздух из винтовки. Эхо гулко раскатилось по лощине. Караван остановился, всадники выскочили вперед, настороженно вглядываясь в преградившего путь вооруженного человека.

– Я сотрудник таможенной службы, – крикнул он . – Приказываю всем спешиться и следовать туда, куда укажу.

Всадники замерли на мгновение, потом раздался гортанный крик и все четверо с устрашающим гиканьем ринулись на приступ к каменному завалу.

Иван пальнул еще два раза в воздух, в ответ загремели выстрелы сразу из четырех маузеров. Пули откалывали крошку от камней, рикошетом отлетая в разные стороны. У завала всадники остановились и загарцевали, поднимая на дыбы разгоряченных коней.

– Эй, таможна, – крикнул один из них, плохо выговаривая слова по-русски, скорей уходи, а то стрелим.

Иван надел на ствол винтовки шапку и поднял над камнем. Пуля тотчас сбила ее.

– Ах, вашу мать, – ругнулся Иван. – На убой бьете, так получайте, сукины дети!

Приподнявшись на секунду над камнем, он навскидку выстрелил в усатого верзилу, наводившего на него маузер. Пуля пробила всаднику плечо, маузер выпал. Воя от боли, он поскакал на утек. За ним устремились остальные. На скаку раненый начал сползать с седла и рухнул на землю. Перезарядив винтовку, Иван ранил в ногу коня под другим удиравшим. Конь упал, придавив седока. Двое ускакали, остальные больше не выказывали желания сопротивляться. Безоружные погонщики верблюдов по требованию Ивана перевязали усатого, усадили на верблюда и повели караван в направлении к городу.

Удачная поимка контрабандистов не осталась незамеченной властями. За проявленную смелость и находчивость Шубарину от имени совета депутатов трудящихся объявили благодарность.

От своих тайных помощников Темирбай дознался, кто главный виновник двух случившихся подряд провалов с контрабандой опия, и затаил против него лютую злобу.

Пришлось приостановить до наступления лета перевозку наркотика. Он надеялся, что тогда, кроме перевала Бедель, можно будет использовать еще несколько разведанных его людьми проходов в горах. Идти там трудно, зато никаких постов нет. Однако и на этот раз не повезло Темирбаю. К весне ему сообщили, что пограничники усилили контроль и незамеченным провести караван нигде не удастся.

Новость еще больше разожгла злобу к Шубарину. Первой мыслью было устроить засаду и убить его. Однако сделать это будет непросто. Шубарин опытный охотник и отличный стрелок. А что, если напасть на избушку, увести его жену и потом использовать как приманку? Можно, но тоже рискованно, поднимется большой переполох. К тому же заодно с Иваном его тамыр Жанторо. Этот тоже умеет распутывать следы и стреляет без промаха. Нет, тут надо действовать хитрее. Самое лучшее – убрать чужими руками.

Нужно только сделать так, чтобы в чека поверили, что Шубарин затаившийся контрреволюционер. Кое-какие "подтверждения" тому верные люди уже собрали. Первое и самое главное – состоит в родстве с бежавшим за границу купцом Дубовым, женат на его дочери. Второе – утаивает пошлину и берет взятки. За всю зиму и весну Шубарин подал сведения о прохождении через пост всего семи торговых караванов, а денег от пошлины и сборов сдал в казну на малую сумму. Неважно, что это неправда. Говорят, что в чека больше верят бумагам, чем показаниям людей. Вряд ли там захотят вникать в причины ухудшения приграничной торговли, принимать во внимание то, что китайским купцам стало невыгодно везти свой дорогой товар в разоренную страну.

Где не пройдет караван, там одинокий лазутчик всегда проскочит. С ним и отправил Темирбай свой донос на Шубарина, состряпанный от имени сочувствующих советской власти трудящихся.

Присланная с нарочным повестка из чека немало удивила Шубарина. Своим недоумением он поделился с женой.

– Не пойму, зачем я им понадобился, – сказал Иван.

Анна встревоженно посмотрела на него и высказала свое предположение:

– Может кто-нибудь клевету возвел? Работа у тебя такая, что во всех грехах обвинить можно.

– Ну что ты, Аннушка, – возразил Иван. – Как можно! Ни одной копейки к рукам не прилипло. Я чист перед государством. Да и кто может возвести на меня напраслину?

– А ты подумай. Разве мало у тебя врагов, которым ты насолил?

– Так то же люди закордонные. А здесь нет.

... Перешагивая порог грозного учреждения, Шубарин был твердо убежден, что произошло какое-то недоразумение и все быстро разъяснится. Его направили в кабинет следователя Шафиева. Немолодой худощавый человек с горячечным блеском черных глаз оглядел Шубарина по-казенному строго, предложил сесть на прибитый к полу табурет и стал задавать анкетные вопросы. Когда Шубарин начал говорить о покойных родителях, следователь резко, с металлом в голосе перебил:

– Ясно. Родители умерли и конечно оба были крестьянского происхождения. А купец Дубов кем доводится?

Иван спокойно ответил.

– Та-ак...А где сейчас этот Дубов?

– Мне о том неизвестно.

Шафиев угрюмо, исподлобья посмотрел на него, ударил кулаком по столу и заорал:

– У меня, сволочь, слова "неизвестно" не должно быть! Запомни! Если еще раз скажешь, кровью захаркаешь. Ясно? Я из тебя выбью все, так что лучше давай сразу и по-хорошему.

Промучив Шубарина два часа и ничего не добившись, следователь вызвал конвоира и распорядился закрыть арестованного в камере. Его привели в вонючую одиночку с невысокими нарами. В углу рядом с парашей стоял маленький бачок с водой. В камере было темно, солнечный свет едва проникал через маленькое зарешеченное окошко под потолком. А ночью зажгли керосиновую лампу, стоявшую в отверстии над обитой железом дверью.

Иван начал дремать на своем жестком ложе, подложив под голову руку, но скрежет отпираемой двери разбудил его.

– Выходи, – приказал конвоир.

Его снова отвели в кабинет Шафиева, в котором кроме него самого были еще двое сотрудников. После нескольких вопросов арестованного стали избивать кулаками и ногами, швыряя от одного угла к другому.

– Говори, сколько присвоил денег и получил взяток, где спрятал ценности? требовали истязатели.

Шубарин пытался объяснить им, убедить в нелепости этих обвинений, но все его попытки лишь ожесточали побои. В четвертую ночь допросов его стали бить палками. Шубарин молчал и все меньше делал попыток увернуться от ударов. Пытка прекратилась после того, как узник потерял сознание. Его взяли за ноги и волоком затащили в камеру, оставив лежать на полу.

Так продолжалось каждую ночь в течение недели. Потом три дня не трогали. И вдруг вывели на свидание с Жанторо. Тот в первый момент не узнал крепыша Ивана в исхудавшем с опущенными плечами и потухшими глазами человеке. Гримаса боли пробежала по лицу Жанторо. Он хотел сказать что-то утешающее, но Иван перебил:

– Что с Аннушкой?

Жанторо отвернулся, пряча невидящие от слез глаза.

– Ну говори же – что с ней?

– Ее тоже арестовали...

Иван закрыл лицо руками и несколько минут сидел молча, чуть покачиваясь из стороны в сторону.

– Свидание окончено, – объявил дежурный.

Жанторо коснулся рукой плеча Ивана и вышел за дверь. Это была их последняя встреча. Спустя несколько дней чрезвычайная комиссия вынесла смертный приговор арестованному. Место его захоронения осталось неизвестным.

Через три месяца при попытке перейти государственную границу с грузом опия пограничниками был задержан Темирбай вместе с пятью своими сообщниками. Во время следствия, которое вела оперативно-следственная группа из Пишпека, один из задержанных, пытаясь смягчить свою вину, рассказал о сочиненном Темирбаем ложном доносе на какого-то таможенника. Показанию дали ход и факт подтвердился. Шубарина посмертно реабилитировали.

Анну Дубову, родившую в тюрьме сына, выпустили на свободу. Ей дали комнату в общежитии и приняли на работу в одно из учреждений. Она одна воспитала сына и умерла, когда ему исполнилось двадцать три года.

* * *

Два всадника – Джантай и Андрей вровень друг с другом неспешно спускались в низовья реки Джуука. Усталые кони лениво отмахивались хвостами от мелких злых мух, осторожно переступали через камни, приседали и всхрапывали на крутых покатостях. Всадники, отпустив вожжи, не понукали их, доверив самим находить наиболее безопасный путь.

Впереди постепенно открывался широкий простор Иссык-Кульской котловины, небо над ней нежно и зовуще подсвечивалось лазурным зеркалом озера. Долгий и трудный путь по охотничьим угодьям, где пошаливали браконьеры, утомил ездоков. Хотелось попить водички и посидеть в теньке. Но место вокруг было открытое ни деревьев, ни кустов. Когда спуск закончился, выехали на грунтовую колею. Проехав по ней с километр, всадники увидели недалеко в стороне какое-то подобие сарайчика из реек и толи.

– Вот и банька, – оживился Джантай. – Давай завернем.

Внутри сарайчика был грубо зацементированный бассейн, наполненный горячей водой из подземного термального источника.

– О, бесплатный курорт! – восхитился Андрей.

– Здесь их много, – сказал Джантай. – Пока этим благом пользуются лишь местные жители да кое-кто из приезжих. Когда-нибудь может и здесь появятся настоящие курорты. Только бы не испоганили природу.

Андрей опустил руку в воду и быстро отдернул – горячая.

– Не бойся, – засмеялся Джантай, – это только поначалу вода кажется горячей. Залезай смело, не ошпаришься.

Они разделись и, вытянувшись в воде во весь рост, блаженно замерли.

Купание в бассейне разморило так, что сон неодолимо смыкал глаза и лень было пошевелиться. Оба дали волю и лени, и сну, сладко проспав полтора часа на траве в тени сарайчика.

Андрей услышал во сне пение уларов, увидел темную пещеру и две горящие точки. Рука потянулась за карабином, но ощутила лишь пустоту. Холодея от страха, не сводя глаз с надвигающихся точек, он попытался вскочить, чтобы стоя встретить прыжок зверя... и проснулся.

Когда сели на лошадей, Андрей не удержался, чтобы не рассказать о своем сне и его предистории.

– Хотелось бы еще разок побывать в тех местах, – сказал он.

– А кто нам мешает? – вопросом ответил Джантай. – Давай выберем денек посвободнее и махнем туда. Тем более что давно с тобой на охоте не были.

– Ну что ж, – обрадовался Андрей, – я готов.

Дома, управившись к вечеру с хозяйством, он принялся снаряжать патроны. У него было несколько десятков гильз, которые можно было использовать многократно. Андрей сам отливал пули для карабина и дробь для ружья, а капсюли и порох были покупные. Самодельные заряды обходились дешевле фабричных.

– Никак опять на охоту собрался? – спросила Лена. – Далеко ль навострился?

– Помнишь, я тебе рассказывал, как в первый раз ездил в дальние горы? Вот туда хочу наведаться с Джантаем.

– Ты еще говорил про какую-то пещеру с барсом. Это там что ли?

– Там, там.

– И что вам, мужикам, не сидится дома? Вечно бы рыскали по чащобам да кручам, судьбу испытывая. А ну как надоест ей благоволить да повернется к тебе задом? Что тогда?

– Мы, наверное, так созданы, Ленок, что не можем долго оставаться домашними. Мужику сила на то дана, чтобы ее испытывать.

– К вашей силе да ума бы побольше.

– Ты это куда клонишь?

– Сам же говорил, что чуть не погиб у той пещеры. Неужто рядом с хищным зверем не страшно было?

– Врать не стану, страху пришлось натерпеться. Однако я замечаю все больше, что жизнь среди людей еще страшнее. Посмотрел несколько раз у Джантая по телевизору, что в мире сейчас происходит, так, думаю, логово любого хищника куда безопаснее, чем жизнь в каком-нибудь большом городе, где тебя из корысти или просто так могут убить из-за угла или искалечить. Нет, что ни говори, а самые страшные хищники – это люди, а вернее нелюди, которых не сеют, не жнут, сами растут, да с каждым годом все больше. Мир переполнен ненавистью и злобой и человеку в нем жить все неуютнее. Что барс? – у меня против него пуля есть. А против наемного убийцы, бандита, считай, ничего. На государство я не надеюсь. У его слуг свои интересы, до нас им дела нет.

– Что-то ты сегодня совсем разошелся, поменьше б говорил, а то не ровен час никакая демократия не спасет.

– Вот-вот и я про то же.

Джантай, оказывается, тоже бывал в тех местах и знал еще один путь, хоть и кружной, но на его взгляд более удобный. Так оно и получилось. Поднявшись из щели по козьей тропе на гребень горы, они через седловину вышли на еще один гребень и по нему добрались до знакомой морены. Отсюда как на ладони был виден вход в пещеру, в которой Андрей спасся от снежной бури. Джантай посоветовал не спешить спускаться к ней и некоторое время понаблюдать.

Рядом с ледником жизнь скудна. Даже птиц не видно. Чуткую тишину нарушает лишь поток, вытекающий из-под ледяных глыб, да иногда отколовшаяся от скалы щебенка гремит по серой осыпи.

Часа через два терпение их было вознаграждено. На площадку перед пещерой изящно прыгнула незаметно подкравшаяся барсиха. подошла к входу и тотчас из пещеры выкатились три плюшевых комочка. Барсиха облизала их и легла на бок. Малыши, неуклюже переваливаясь на толстых лапках, подобрались к животу матери и прилипли к соскам.

"Значит, жизнь в пещере продолжается, – радостно подумал Андрей. Оставайтесь с миром, барсы!"

1 Сельская управа (кырг.)

2 Тысяча козерогов (кырг.)

3 Мой друг (кырг.)

4 Войлочная шляпа (кырг.)

5 О, боже (кырг.)

6 Ныне Тюп

7 Ныне Теплоключенка

8 Ныне Ананьево

9 Высокогорные пастбища (кырг.)